Когда я наконец немного пришла в себя, то смущённо отошла от старца, и потупив взгляд, стала спешно извиняться.

— Вы уж извините, что я так вот резко… Я вовсе не хотела, уж поверьте. Просто эмоции — через край. Я тут уже так давно, и меня никто до Вас не понимал…А тут Вы. И не только понимаете, но и говорите. Я…

— Как тебя зовут, для начала. — Прервал поток моих мыслей вслух седовласый в сером.

Я оторвала взгляд от травы под ногами и посмотрела на спрашивающего, одновременно чувствуя, что губы расползаются в глупейшую улыбку, а щеки предательски заалели.

— Ирина. — Сумела наконец выдавить я.

— Ирина? — Седые брови удивленно взлетели вверх. — Ирина…. странное имя. Никогда такого не слышал. Сама придумала? — В голубых глазах запрыгали чёртики.

— Что значит придумала? Вы за кого меня принимаете? — Оскорбилась я, гордо вскинув голову. Мне моё имя всегда нравилось, хотя в детстве и было нас в классе аж 5 тёзок, и иногда хотелось чего-нибудь эдакого. Но эти детские причуды скоро прошли, и я полюбила лёгкую гармонию, мелодичность и одновременно внутреннюю твёрдость и благородство своего имени. Нет, я заметила, что моё имя здесь в-диковинку, но это ещё не значит, что я его себе придумала…

— Ладно, ладно. Не злись. — Ухмыльнулся он. — Ты вон как тут всех ошарашила. Здесь от женщин редко можно громкое слово услышать, а ты разошлась так, что пол леса разбудила. Ты скажи мне лучше откуда и почему ты говоришь на этом языке? — Старик теперь уже не скрываясь улыбался, разглядывая меня.

— Это мой родной язык… — ответила я немного рассеяно. Моё внимание вновь обратилось к присутствующим на поляне. Их было 13. Сурового вида, разнообразно бородатые мужчины, вооруженные до зубов…Все невысокого роста, на голову — полголовы ниже меня. Почему-то резко стало не хватать воздуха. Ой что-то мне всё это напоминало… Нехорошее и бредовое подозрение закралось ко мне в душу. Я снова обернулась к старцу. Высокий в сером, с посохом из тёмного дерева, а вот там чуть поодаль стоит ещё меньший мужичок с босыми волосатыми ногами. Теперь это уже было не дежа-вю, а озарение.

— Ой мама…. — Я попятилась и наткнулась на валун сзади. Ноги подкосились, и, охнув, я осела на камень. Все присутствующие уставились на меня со смесью удивления, озадаченности, недоверием, а некоторые и с агрессией. Я нашла взглядом старца.

— Скажите, пожалуйста, что Вас зовут не Гендальф. И что это не гномы… — Выдохнула я, нервно озираясь по сторонам. В ответ он удивленно приподнял седые брови, а глаза потеряли всю весёлость.

— Откуда ты знаешь о том кто я? И что ты знаешь про гномов? — Голос звучал грозно и твёрдо. Он хотел ещё что-то сказать, но я его уже не слышала. Меня охватила паника. Я подскочила с камня как ужаленная и забежала за него, глупо выставив перед собой руки.

* * *

Молодая женщина побледнела, вскочила и забежала за камень. Ее глаза были расширенны и, словно отгораживаясь, она выставила перед собой руки. Потом она резко вскинула руки к небу громко прокричав: «За что?!!!!» Затем, спрятав лицо в ладони, отчаянно завертела головой, бормоча что-то нечленораздельное. Через несколько секунд она замолчала, и посмотрела на всех сквозь пальцы, вновь зажмурилась и что-то зашептала. Тогда Гендальф подумал, что, похоже, им повстречалась безумная, но в следующее мгновение женщина умолкла, медленно опустила руки от лица, и распахнутыми глазами уставилась на него.

— Я в Средиземье, так? — Голос её был на удивление ровным и спокойным. Волшебник, боясь вызвать очередную бурную эмоциональную реакцию, только утвердительно кивнул. «А ведь Мирта мне говорила, а я всё думала посреди Земли. Она имела в виду Средиземь…»- только и успела выдохнуть ночная гостья, прежде чем её ноги подкосились и она рухнула на траву без чувств.

Всё это время гномы во главе с Торином только перекидывались озадаченными взглядами и поочередно с опаской смотрели то на волшебника, то на странную девицу. Они так и стояли с оружием наготове, на случай если женщина затеет что-то опасное. Из её разговора с волшебником они не поняли ни слова, но язык не был похож ни на один из ранее слышанных ими в Средиземье. Когда незнакомка вдруг отпрыгнула и забежала за камень, подгорные жители заметно напряглись. Она была похожа на потерявшую рассудок, а от таких можно было всего ожидать. Но она прошептав что-то, неожиданно потеряла сознание. Но ещё больше их удивило поведение Гендальфа, который быстро подхватил её на руки и бережно перенёс поближе к костру.

Теперь при свете огня, они смогли её хорошенько рассмотреть. У неё была светлая кожа, тёмные волосы, причудливо заколотые наверх деревянной заколкой. Одета она была в чёрный плащ поверх простого ярко-синего платья. На широком кожаном поясе был прикреплен небольшой кинжал, тонкой и явно эльфийской работы. Кисти её рук скрывали кожаные перчатки, что немного удивило собравшихся вокруг гномов. Что показалось странным, так это внешность незнакомки. По всем признакам она была человеком. Черты лица были тонкими, не такими как у эльфов, но и на людей она не очень походила. Было в ней что-то неуловимое и другое. Гендальф сосредоточенно смотрел на женщину, немного нахмурившись. Оин предложил дать ей нюхательной соли, чтобы привести в чувство, но волшебник его остановил.

— Она слишком истощена физически. Пусть лучше поспит. Там и поговорим.

— Тогда может её лучше связать? Для верности…? — Вставил своё слово Бифур. Но маг только раздражённо стрельнул в его сторону глазами.

— Ты что, женщины испугался? Я за ней присмотрю, не беспокойся. — Волшебник осмотрелся вокруг. — Где её походная сумка? Та, что упала с дерева. Там вроде был спальный мешок. — И, наткнувшись на непонимающие взгляды, добавил. — Не спать же ей на голой земле. — Один из молодых гномов поспешил принести поклажу. К сумке действительно был прикреплен спальный мешок, на который волшебник и переложил девицу. Она всё ещё была без сознания. Вскоре гномы решив, что нежданная гостья никуда не денется, принялись за ужин. Выходить планировалось рано утром, и после полевой трапезы, все скоро устроились на ночлег. В эту ночь Гендальф вызвался в дозор.

Волшебник сидел на валуне и сосредоточенно курил, изредка бросая задумчивые взгляды на женскую фигуру рядом с ним. Ночной лес был окутан тишиной, нарушаемой только дружным храпом гномов. До недавнего времени та, что назвалась Ириной, лежала абсолютно спокойно и неподвижно. Её грудь еле заметно подрагивала вторя дыханию. Но теперь маг заметил, что с женщиной явно что-то происходило. Он видел как подрагивали глаза под веками, как участилось дыхание. В какой-то момент она глубоко вздохнула, и пальцы рук судорожно широко раздвинулись, буд-то пытаясь ухватить что-то невидимое. Тут её лицо исказилось от боли, по щекам заструились слёзы, рот открылся в беззвучном крике, и тело изогнулось дугой. Потом все резко стихло и она устало выпрямилась на спальном мешке. Повинуясь странному импульсу, волшебник легко дотронулся до её лица и в тот же момент почувствовал приятное тепло и покалывание на кончиках пальцев. Он уже хотел убрать руку, когда она вдруг повернулась и прижалась к ней щекой, нежно улыбаясь во сне. Обескураженный старец сам невольно улыбнулся, но всё же постарался как можно аккуратней высвободиться.

Сначала Гендальф подумал, что женщине просто снился кошмар, но чем дольше он наблюдал тем яснее было ощущение, что это не просто дурной сон, а кое-что совсем другое. Маг был благодарен, что никто из гномов этого не видел. Горный народ был известен своей неприязнью и недоверием к магии и колдовству. Они и ему-то особо не доверяли, а странной человеческой женщине и вовсе не поздоровилось бы. Остаток ночи прошел тихо и спокойно, и он решил что наутро обязательно расспросит эту незнакомку обо всём, особенно о том почему она использует именно этот язык и знает кто он такой.