Когда в период своего крайнего озлобления и духовного одичания Федор Достоевский решил нанести в угоду покровительствовавшей ему реакции самый свирепый удар по русскому революционному движению, он написал свой знаменитый роман «Бесы».

Этот роман представляет собой сплошную клевету, поскольку он старается охарактеризовать тогдашнее, хотя бы даже недоразвитое и страдавшее многими недостатками, мелкобуржуазное подпольное революционное движение.

Достоевский или вовсе не знал революционеров или сознательно лгал на них. Центральные фигуры «бесовского мира» были явно надуманы. Позднее, в своем «Дневнике писателя» (в эпоху написания романа «Братья Карамазовы») Достоевский говорил что-то не совсем членораздельное о том, что, конечно, «социалистические мечтатели» в большинстве случаев люди глубоко честные и т. п. Сам Достоевский, вероятно, не верил в написанный им грязный пасквиль.

То, что было неверно относительно зачаточной революции в России, было бы совершенно верно относительно господствующей сейчас реакции в Германии.

Да, бесы. Словно из какой-то черной, смрадной бездны поднялись некультурные, дикие люди. Словно какая-то отрыжка давно прошедших веков варварства вдруг отравила атмосферу великой страны.

Как это возможно? — спрашивают себя некоторые. И отвечают: Германия, конечно, великая страна; Германия — страна великих философов и поэтов в прошлом, страна великих ученых и изобретателей в настоящем; страна с широким слоем поразительно гибкой, открытой для всяких новых идей, интеллигенции, страна, общей культуре которой можно завидовать. Но эта светлая, даже блестящая Германия составляла только поверхность всей ее массы. Германский народ, как таковой, не был пронизан светоносной силой германской цивилизации; наоборот, реакционные силы помещичества удержали немецкого крестьянина, особенно на востоке, на чрезвычайно низком уровне культурного развития. Чрезвычайное развитие милитаризма — это и была миссия Гогенцоллернов и всего германского дворянства. Народ ради будущих войн прогоняли муштрой через большую армию, большой флот. В нем разжигались шовинистические страсти и необыкновенная любовь к солдатчине. Когда, однако, эти усилия германского милитаризма привели к катастрофе последней войны, то в низах германского народа, т. е. в его толще, так говорят нам, соединились вместе страдания от незаслуженной нужды, отсутствия перспектив выйти из этой ямы, хотя бы ценой самого тяжелого труда — это с одной стороны, а, с другой стороны — надрыв национального, военного самолюбия, и отсюда непомерная жажда реванша. И вот на этой-то почве возможной оказалась демагогия самого последнего образца. Оказалось возможным, что именно самые бессовестные, способные наобещать все, что угодно, способные не стесняться никакими средствами на своем пути, смогли сделаться вождями этой народной толщи. И, видите: они опрокинули светлую Германию.

Однако это построение не выдерживает критики. В самом деле: что же значит, что эта культурная Германия так бессильна перед «варварами»? Неужели можно было ждать, что «великая страна», что вся ее «интеллигенция» в самом широком смысле этого слова преклонятся перед этим новым варварством, что все без исключения либеральные газеты превратятся в органы фашизма, что самым большим мужеством будет молчать или говорить шепотом?

Мы придаем гораздо большее значение другому делению страны. Она делится на буржуазию и пролетариат. Подразделение буржуазии на более гнусные, правящие прослойки и более либеральные, передовые, как оказалось на деле, не имело большого значения. Факт тот, что одни, сознательно желая того, другие, попустительствуя, спустили с цепи вышеупомянутых демагогов и дали им все средства, для того чтобы их безудержная демагогия действительно привлекла несчастных и темных людей «из толщи».

Это буржуазия выпустила бесов из бездны, это буржуазия сделала так, что бесы эти действительно вселились в десятки и сотни тысяч всякого рода люда, не только, конечно, уголовного, но и мелкобуржуазного, классоворыхлого, непросвещенного.

«Антисемитизм — это социализм дураков», — говорил Энгельс. Новым антисемитам изо всех сил помогали собрать возможно большее количество этих дураков не по своей вине, этих исстрадавшихся мужчин и женщин. Хотели сознательно добиться того, чтобы, опираясь на организованные таким образом массы, «бесы» смогли расправиться с тем, что буржуазия считала самой большой угрозой для себя, — с сознательным, революционным пролетариатом.

Вот где был свет. Вот где была заря. Вот где был единственный исход из того ужасного кризиса, в который погружена не только Германия, но и весь «цивилизованный» мир. Но этот исход есть гибель для буржуазного класса. Погасить эти огни, хотя бы ценой самого разнузданного мракобесия, — вот была цель буржуазии.

Бесы. На улицу вырвались обмундированные, вооруженные банды. Начались массовые аресты. Арестованных избивали, над ними издевались. То, что мы знаем об издевательствах «бесов» не только и не столько на улицах, сколько в застенках, — это лишь малая доля того, что на самом деле происходило и происходит.

Затем началась чистка культуры. Не только все коммунистическое было уничтожено; уничтожено было, несмотря на неслыханные скандалы и позорное меньшевистское низкопоклонство, и почти все социал-демократическое. Этого показалось недостаточно. Стали уничтожать все свободомыслящее, все либеральное. Гнали учителей за то, что они марксисты, за то, что они евреи, за то, что они прогрессивные люди, за то, что они не сразу вторили звериным голосам проповедников абсолютной ценности немецкой расы, которой предстоит победить мир и положить его к себе под ноги. Выгоняли из академии писателей — славу Германии. Разрушили писательский союз. Откуда-то поползли никому неведомые, подзаборные писаки, порнографы, юродивые, которые теперь должны представлять германскую культуру.

Какие ползут вверх люди, такие ползут и идеи. Самые дикие суеверия, отрицающие разум и духовное развитие человечества, звериные теории, — все это реет теперь в германском воздухе. На площадях горят десятки тысяч книг. Буржуазные студенты и гимназисты охотятся за плодами человеческой мысли, чтобы ее уничтожить.

Но бесовский характер германского фашизма этим не ограничивается.

Достоевский прикладывал свое ухо к больному, по его мнению, организму революционного движения и старался расслышать там разные хрипы, разные показатели внутренней агонии, разложения, борьбы. Но незачем близко прислушиваться к тому, что происходит внутри фашизма, — это и издали ясно. Беспрестанно они убивают друг друга, убивают тех, которые стали не совсем верны, которые стали опасны.

У буржуазии нет выбора. Всюду, где коммунистическое движение грозно вырастет перед ней, она бросится в объятия фашизма, как бы они ни были дики и зловонны. Но существует промежуточный слой, существует мелкая буржуазия, ее интеллигентная, трудовая часть. Вот эти должны будут понять постепенно на германском примере, что такое тот путь спасения, на который толкает их буржуазия. Поймет это также и та человеческая мелкота, которая составляет главный фундамент ныне правящей силы в Германии.

Доктор Геббельс уже говорит, что, по его мнению, в ряды партии прокрались какие-то скрытые марксисты или полумарксисты. Кто же это такие? А это те бедняки, которым обещали переворот, которым обещали налоги на богатых, снижение цен на пищу, которым обещали работу. Ничего этого они не видят. Огонь и дым костров, на которых сжигаются лучшие произведения человеческого ума, не могут же накормить их? От всего хвастовства насчет политического реванша остается теперь очень мало.

Фашистам пришлось сильно поджать хвосты. Да, «гениальная розенберговская перспектива» перебить страх и ненависть к немецким людям в реванше страхом и ненавистью к СССР, по возможности переключить для начала ужас и ненависть буржуазии в войну на Востоке пока не вытанцовывается никак. Ничего реального, никаких плюсов. Только бесовская пляска. Конечно, среди самых активных «бесов» царит удовлетворение: кое-где заняли места выгнанных марксистов и евреев, кое-где поживились за казенный счет, кое-где просто пограбили. Но ведь не этим можно удовлетворить 17 миллионов избирателей?! Самое главное в фашистском бесовском наваждении — это то, что оно раскроет глаза колеблющимся. Огромен будет приток рабочих социал-демократов и беспартийных рабочих в ряды коммунистов, когда придет время, а оно придет скоро; огромен будет приток в эти ряды лучших людей из числа служащих, ремесленников, из числа трудовой интеллигенции.

Может быть, бесы покружатся еще не только над Германией; может быть закружатся бесы разные, будто листья в ноябре, над многими странами беспросветной буржуазной осенью, студеной буржуазной зимой, которая постепенно замораживает и капиталы, и капиталистов, не говоря уже об их жертвах. Но ничто не остановит пролетарской весны!

«Вечерняя Москва» 27 мая 1933