На самом дне жестяных коробок Дженни находит несколько писем. На тонких конвертах указан адрес Дорис и приклеены американские марки. Она смотрит на даты и почерк отправителя. И тут же отбрасывает письма. Смотрит, как они, кружась, опускаются на пол.
Она идет в душ и встает под горячую воду, но дрожь не отпускает ее. Она садится в уголок душевой кабины, зажав лейку между ног. Смотрит на свое отражение в отполированном металле. Глаза такие уставшие, в гусиных лапках вокруг. Ей надо поспать, лечь рядышком с Тайрой. Но она выходит из душа, укутавшись в розовый халат Дорис, и возвращается к письмам. Найдет ли она то, в котором мать хочет отказаться от нее?
Наконец она набирается смелости. Вытаскивает письма из конвертов.
Привет, Дорис, мне нужны деньги. Можешь отправить еще?
Одно за другим. В этих письмах нет ни одного вопроса о самочувствии или делах Дорис.
Отправленные тобой книги пришли. Спасибо. Школьные учебники – это хорошо, но мне нужны деньги. Деньги на еду и новую одежду для малышки. Спасибо за понимание.
Дженни сортирует конверты по датам на конвертах. Раскладывает их по порядку.
Сначала речь в них идет о деньгах. Но потом тон сменяется.
Дорис, я не могу видеть ее дома. Ты знаешь, как я забеременела? Я тебе никогда этого не рассказывала. Была под кайфом. Как обычно. Я даже не знаю, как он выглядел. Он просто напал на меня и не отпускал всю ночь. Я вся была в синяках. Какой ребенок может появиться на свет после такого? Когда я рожала, то снова была в дурмане, и мне кажется, что она тоже. Кричала, кричала, кричала. Пожалуйста, вернись и помоги мне.
Дженни продолжает читать.
Она не может уснуть с тех пор, как ты уехала. Плачет, пока просто не отключится от усталости. Каждую ночь. Я не могу так больше. Завтра же отдам первому встречному. Я не хотела ее.
– Алло. Алло, кто это?
Дженни сидит с телефоном в руке и смотрит на фотографию Вилли на экране.
– Дженни? Дженни, это ты? Что-то случилось? Дорис умерла?
– Она никогда меня не любила.
– Кто? Дорис? Конечно любила. Конечно любила, детка!
– Мама.
– Что ты имеешь в виду? Тебе что-то сказала Дорис?
– Она ничего не говорила. Я нашла письма. Письма, в которых моя мама писала, что ненавидит меня.
– Но ты ведь это уже знала?
– Ее изнасиловали. Вот как я появилась.
– О, милая…
– Жаль, что я открыла эти конверты.
– Детка… – Его дыхание кажется тяжелым. – Ты знала, что они от нее, прежде чем открыла?
– Я узнала почерк. И не могла остановиться. – Она теряет контроль и начинает кричать: – Чертово дерьмовое детство! Чертова жизнь!
– Детка, все изменилось. Ты выросла, у тебя все хорошо. У тебя есть я. И дети. Они любят тебя. И я люблю тебя больше всего на свете.
Она шмыгает носом, трет глаза. Запускает руку в волосы:
– Да, у меня есть ты. И дети.
– И у тебя всю жизнь была Дорис. Представь, если бы ее не было.
– Мама, наверное, выбросила бы меня на улицу.
– Твоя мама была больна. Уверен, что, когда она писала эти письма, она была не в себе. Телефонные звонки тогда были дорогими. Она писала их и отправляла, не думая о том, что пишет. Дорис не стоило их хранить. В твоей жизни были моменты, которые нужно помнить, но это не они.
– Тебе-то откуда знать?
– Не кричи, я просто хочу успокоить тебя. И я знаю. Ты сама мне говорила.
– Что, если я все выдумала? Чтобы казаться нормальной.
– А ты выдумала?
– Возможно, немного. Я не помню.
– Выброси эти письма. Это забытая история. Сейчас это не имеет никакого значения. Попытайся немного поспать, если сможешь.
– Нет, имеет! Я всю свою жизнь надеялась…
– На что?
– Что она все-таки меня любила.
– Любила. Она не была собой, когда все это писала. И ты любима. Я тебя люблю. Люблю больше всего на свете. И дети. Ты для многих очень много значишь. Не забывай об этом. В том, что случилось с твоей матерью, нет твоей вины.
– Есть.
– Нет, это не твоя вина. Ребенок не виноват в проблемах своих родителей. Это все наркотики.
– Ее изнасиловали.
– Ты здесь ни при чем. Тебе было суждено родиться, чтобы стать моей женой и замечательной мамой нашим детям.
Слезы снова текут по ее щекам.
– Дорис скоро умрет.
– Я знаю, тебе тяжело. Извини, что думал только о себе, требуя твоего возвращения.
– Ты не думаешь, что я должна вернуться?
– Нет. Я скучаю по тебе, люблю тебя, ты мне нужна, но я тебя понимаю. Жаль, что не могу быть рядом, чтобы поцеловать тебя на ночь.
– И обнять.
– Да, и обнять. А теперь попытайся поспать. Все хорошо. Я люблю тебя. Больше всего на свете.
Дженни кладет трубку и продолжает смотреть на конверты. Она не должна этого делать, но не может остановиться. Снова и снова перечитывает. Слова врезаются в мозг. Слова от мамы, которой не было рядом. Которая не была мамой.