Непрочитанных страниц оставалось еще много. Много слов. Возможно, на ноутбуке, который лежит в больнице на тумбочке, сохранились еще воспоминания. Дженни перебирает страницы, как мозаику складывая историю каждого человека из жизни Дорис. Читает по порядку про Элейн и Агнес, про Майка и Йёсту. Всего в нескольких страницах таятся целые жизни.
Так много воспоминаний. Так много тех, кого уже нет. Какие секреты они унесли с собой в могилу? Она идет за записной книжкой и листает ее. Ей любопытно знать обо всех, о ком Дорис упомянула. Кто такая Керстин Ларссон? Она записывает ее имя большими буквами в найденном возле кровати блокноте.
Завтра спросит про нее. Как Керстин умерла. Какой след оставила в жизни Дорис.
Она водит по строчкам указательным пальцем. Ее имя тоже здесь есть. Одно из нескольких не зачеркнутых. Но адрес неверный, ее старого дома. Студенческой квартирки, в которой она жила во время короткой попытки получить образование. До Вилли. До детей. Была ли она тогда более счастливой? Ее пробирает дрожь, и она закутывается в кардиган Дорис. Возможно. Она вычеркивает адрес и аккуратно вписывает новый. Адрес, где живет ее семья, где должно жить счастье. Где его нужно искать.
Это Дорис оплатила ее курсы литературного творчества. Шесть месяцев сочинения, чтения написанного вслух и обсуждения. Писать было интересно, а вот читать – ужасно. Она не очень любила критику. А потом вдруг появился Вилли. Сильный, красивый и безопасный. Он заставил ее забыть о том, что ее печалило, они хорошо проводили время вместе: занимались сёрфингом, ездили на велосипедах, играли в теннис. И она сдалась, бросила курсы и устроилась официанткой в ресторан. Что, если бы она не познакомилась с ним? Продолжила бы писать? Дорис до сих пор журит ее за то, что она бросила учебу. Спрашивает, как продвигается книга, словно она продолжила писать. Правда в том, что с тех пор она почти ничего не написала. Но еще правда в том, что желание писать живет внутри нее до сих пор. Она знает, что может этим заниматься. Знает, что у нее есть талант. Чувствует это глубоко внутри. Но кто же тогда будет заботиться о детях? Кто будет готовить им еду и убираться в доме? К тому же даже попытаться слишком трудно. Всего один процент рукописей, предложенных издательствам, становится книгами. Один мизерный процент. Шансы слишком малы. Почему это должна быть именно ее рукопись? Что, если она недостаточно талантлива? Что, если у нее не получится?
Дженни отгоняет эти мысли и, достав телефон, ищет имя Вилли в недавних звонках.
– Привет, дорогой. Как дела, ты уже улетел?
– Нет, мы еще не улетели.
Она вздыхает:
– Пожалуйста, Вилли…
– Я полечу. Я купил билет на утро. Дэвид останется у Дилана, а Джек сам может о себе позаботиться, пока я не вернусь.
– Спасибо. – Она выдыхает, на глаза наворачиваются слезы. – Ох, Вилли, спасибо!
– Я надеюсь, это того стоит. – Он говорит напряженно.
– Что ты имеешь в виду?
– Я понимаю, что ты делаешь, но не понимаю, зачем подвергать ее этому.
– Но… Чего ты не понимаешь? Она умирает. Он был любовью всей ее жизни. Что именно тебе здесь не понять? Это же очевидно. Или ты никогда не был влюблен?
– Дженни! Не начинай! Конечно был. Я люблю тебя, надеюсь, ты не сомневаешься.
– Ладно.
– Хорошо. Не грусти, я лечу завтра к Алану Смиту.
– Ладно.
– Я люблю тебя. А теперь мне пора.
– Ладно. Пока.
Она сбрасывает вызов, вытирает упрямую слезу. Делает несколько глубоких вдохов.
Они познакомились пятнадцать лет назад. Тогда они целыми днями не вылезали из постели. Это была любовь, не так ли? Но это было так давно. Она задумывается.
Наверное, они занимались любовью лишь раз после того, как родилась Тайра. Сейчас, после рождения троих детей, она, наверное, уже не так привлекает его. Она хмурится.
Точно, всего раз после того, как родилась Тайра. Невероятно.
Она забирается на кровать и ложится рядом с Тайрой. А когда-то лежала с Вилли. Очень близко, уткнувшись носом в его шею. Волосы на затылке Тайры намокли и кучерявятся. Как и у Вилли. Она очень похожа на него.
Она перезванивает ему.
– Да? – резко отвечает он.
– Я тоже тебя люблю.
– Я знаю. У нас настоящая любовь. Я никогда не чувствовал ничего другого.
– И мы же все еще влюблены, да?
– Да, конечно же влюблены.
– Хорошо.
– А теперь немного поспи. Отдохни.
– Ладно, посплю.
– Я позвоню, как только узнаю, тот ли это Ал-лан.
– Спасибо!
– Я делаю это ради тебя. Сделаю что угодно ради тебя. Помни это.
– Это любовь.
– Да, именно об этом я и говорю.