Гостиная особняка временно превратилась в фотовыставку наскальных рисунков имени Аларика Зальцмана. Учитель постоянно вырисовывал что-то на бумажке, приклеивал клочки с надписями на фотографии, попутно протягивая кружку, в которую Кетрин услужливо подливала кофе. Вампирше не терпелось разгадать секрет и она хоть тапочки носить ему будет, если он расшифрует эти рисунки. Эдмунд не обращал на старания Рика внимание, прилег на диване и читал книгу «Преступление и наказание» Достоевского в оригинале. Джереми мешался под ногами, то и дело перемешивая фотографии и сбивая опекуна с мыслей. В итоге младшего Гилберта выслали на работу, хватит прохлаждаться, кто-то же должен кормить семью.

— Ну, как? — раз в пятнадцатый спросила Кетрин.

— Я уже все, дождемся наших голубков, которые что-то задерживаются, — посмотрел на потолок учитель истории.

Кетрин закатила рукава и побежала наверх. Влетев в спальню Деймона, она застукала их за приличным делом: вытаскиванием из волос иголок, листиков и веточек.

— Обезьянки вы долго? — прислонилась на косяк двери мисс Пирс.

— Обезьянки? — в голос удивились Деймон и Елена.

— Канал про животных в помощь, — улыбнулась Кетрин. — Рик расшифровал наскальную историю и готов озвучить ее, но без вас он будет томить меня в неизвестности.

Деймон под возмущение Елены поднялся со стула и двинулся в сторону гостиной, гнездо на голове, конечно, мешалось ему и ни чуть не украшало, но он тоже был в нетерпении.

Согнав с дивана, удобно устроившегося Эда, он плюхнулся на него и, сложа руки на груди, ждал вердикта Аларика. Елена присоединилась к Деймону, Кетрин налив полный стакан виски устроилась в кресле, а Эд устроился позади лесного чудища и начал вытаскивать из волос остатки мусора.

— Итак, я понял, кто такой Майкл, — начал Аларик. — Как видно из этих фотографий, — он указал на фото с ними, — нам представлены руны викингов, а именно начерченные на камне имена. А именно: Никлаус и Ребекка, Элайджа, какой-то Финн и Кол…

— Старший и младшие братья, — прокомментировал Эдмунд.

Рик кашлянул, сделал жест: «Не желаете ли продолжить?», на что Эдмунд продолжил дальше копаться в волосах двойника.

— Так вот это имена детишек некой Эстер и Майкла…

— Майкл первородный папаша? — выпучил глаза Деймон. — Наш Майкл?

— Так точно слушатель Гилберт, — тоном профессора ответил Рик. — Эстер их мать обратила своих детей в вампиров, она ведьма и вот ее обозначение, — он указал на фотографию с подозрительно напоминающим изображением кулона Елены, который подарил ей когда-то Стефан. — Тут мы видим изображение дерева, — он показал на рисунок с деревом. — Честно говоря, я не понял, что это значит, но оно очень важно. Тут показаны фазы луны и обозначение оборотней, — показал на фотографию с изображением клыков и луны Аларик. — Тут вампиры, — фотография с солнцем и клыками. — А это гибрид, — фотография объединяла два символа вампира и оборотня. — И переходя к следующему изображению, раскрывается некая тайна и возможно причина, по которой Майкл так усердно преследует Клауса. Мы видим символ ведьмы и перевернутое тело, обозначающее смерть, тут подобие вырванного сердца, а тут символ гибрида. Получается, что Клаус убил собственную мать, вырвав ей сердце.

— Браво учитель, — захлопал в ладоши Эдмунд, но тут же обернулся в сторону проема, в котором стояла Ребекка и Стефан. Первородная была словно призрак, вампиры не бледнеют, но у сестры Клауса получилось стать похожей на смерть. Тишина, а потом взрыв голоса Ребекки:

— Что!?

Все вздрогнули, такой реакции никто не ожидал.

— Повтори, что ты сказал?

— Эмм, Клаус убил твою маму, — неуверенно произнес Рик.

— Ах ты, лгун! Ах ты, шавка подзаборная! — метала молнии Ребекка. — и ты знал!? — она устремила свой взгляд на Эдмунда, вампир кивнул. — Это все ложь! — она метнулась к фотографиям и, собрав их в кучу, метнула в камин, в котором горело слабое пламя. — Глупые тупые людишки! Вы ничего не знаете, ничего! Это все ложь! — девушка разрыдалась, никогда никто из собравшихся не видел первородную в таком состоянии.

Рик был удивлен, что его фраза ввела вампира в такое состояние, что в ней такого, что Ребекка, так отреагировала.

— Она думала, что это сделал Майкл, — пояснил всем собравшимся Эдмунд.

Сестра Клауса стрельнула в него глазами, а затем произошло все так быстро, что мало кто успел разглядеть. Ребекка метнулась к древнему вампиру и прижала его к стене, больно сдавливая горло, другая ее рука пронзила грудную клетку и сжимала медленно гоняющее по организму кровь, сердце.

— Детка, вообще-то немного дискомфортно, — прохрипел он, беря ее руку, что сжимала горло. Дальше все сидели и стояли с выпученными глазами, потому что Эд без труда отвел руку сильнейшего вампира в этом помещении и послышался хруст, Ребекка всхлипнула и тоже была удивленна, она не поддавалась ему, Эдмунд был сильнее нее. И даже сейчас, когда ее эмоции делали ее сильнее, чем обычно, он спокойно сломал ей запястье, продолжая больно сжимать сломанную кисть. — Обычно я женщин не бью, но мое сердце больше не в твоих руках, Беккс — он оттолкнул ее с ноги, сестра Клауса отлетела от древнего вампира. — На месте Клауса я сделал бы то же самое, она заперла его суть, убила любимую девушку, да и вообще создала вампиров. Родная мать так с детьми не поступит, — прошел он мимо разбитой морально первородной и подошел к бару, стаканчик виски не помешает.

— Но почему? — всплакнула Барби-Клаус.

— Почему? Почему твой тиран-отец убил вас, почему мать возненавидела Клауса или же почему брат соврал тебе? — с издевкой спросил Эдмунд, ему не было жаль живущую в розовом мире блондинку, она должна знать правду, какой бы жестокой она не была. — Они эгоисты Ребекка, что касается Клауса, встань на его место: отец не отец, мать предала и скажи он правду, потерял бы и свою дорогую сестричку.

— Откуда ты знаешь? — все еще не верила Ребекка.

— Я был там, в ночь полнолуния, когда Эстер наложила проклятие, я все видел, — он подошел к ней. — Я покажу, что это не ложь, — он дотронулся до нее, применяя одну из способностей вампира, показывая ей свои воспоминания.

1000 лет назад (или около того).

Орел издал протяжный крик, большая птица в ночном небе закружилась над костром, у которого стояла женщина со светлыми длинными волосами, в ее окровавленных руках находился предмет похожий на округлый камень. Недалеко находилось тело темноволосой девушки, по бокам от которой лежали еще две бездыханные фигуры. Одна покрыта сеточкой вен, а у другой отсутствовало сердце.

К светловолосой женщине быстро подлетела мужская фигура, секунда и она падает к ногам этого мужчины. Волосы развиваются от ветра, в руках он держит окровавленное сердце, а из глаз текут слезы. Он падает на колени, рука тянется к темноволосой девушке. Он подавлен, ему больно.

— Никлаус, — первородный вампир вскидывает голову и смотрит на мужчину в оперении птиц и рисунками на теле, длинные волосы которого кажутся черными из-за плохого освещения. Каре-зеленые глаза смотрят с сожалением, но не на Клауса, на девушку.

— Эд?

— Я забираю ее, — Эдмунд берет на руки тело девушки и, разворачиваясь, уходит прочь.

— Прости, — слышит удаляющийся Эдмунд слова Клауса. Он не понял, у кого вампир просит прощения: у матери? Или у него, за то, что не сберег Татью?

— Из-за вас с Элайджей она умерла, — он знает, что проклятый вампир слышит его. — Бог или что-то другое простит, а я предпочитаю забыть о вас как о страшном сне.

Орел улетает вслед за Эдмундом, оглушая поляну пронзительным криком.

Наше время.

Кетрин пораженно смотрит на Ребекку, даже ее, казалось бы, черствое сердце дрогнуло от вида первородной. Сестру Клауса было не узнать, блондинка сидела на диване, укутавшись в плед и почти весь оставшийся день плакала. Аларик ушел в бар, рассказывать Джереми последние новости. Никто не знал, что ей показал Эдмунд, но после этого она больше не обвиняла никого во лжи, тихо сидела и плакала. Деймон и Стефан куда-то ушли, а Эдмунд предпочел свежий воздух перед домом.

Одиночество древнего вампира прервал младший двойник Татьи.

— Ты никогда не рассказывал мне этого, — Деймон немного забылся и чуть не выдал себя, — я имею в виду Деймону, что ты знал первородных.

— Некоторые вещи предпочитаю не вспоминать, — вздохнул Эдмунд, ему было тяжело показывать часть своих воспоминаний Ребекке, не физически, а эмоционально.

— Что тебя связывало с ними, ты ведь судя по всему, тесно общался с семейством первородных? — старшему брату Стефана было интересно узнать о своем друге больше.

— Мой отец дружил с Майклом, моя семья раньше него приплыла на континент. Папа родился уже в Новом Свете. Родители мечтали объединить наши семьи. Майкл хотел женить Ребекку на мне.

Деймон открыл рот, принимая типичный вид задумчивости мисс Гилберт.

— Но пока девочка росла, росли и его сыновья, как и моя сводная сестра, которая стала предметом раздора между Элайджей и Клаусом. Эстер это не понравилось, она считала нас дикарями. Больше индейцами, чем белыми людьми, ее понять можно, я проводил все свое время с племенем, Татья обитала в деревне, пока в один прекрасный момент не исчезла.

— Татья твоя сестра? — вот Елена упадет в обморок от такого родственничка.

— У нас разные матери, — кивнул Эдмунд. — Но, даже не смотря на то, что в ней не было крови индейцев, племя приняло ее и она часто навещала моих повернутых на шаманстве предков. От одного из воинов племени она и родила ребенка. Но что-то я ударяюсь в воспоминания, так что в тебе течет кровь моего племени.

Эдмунд вернулся в дом, оставив Деймона одного переваривать информацию. Он даже не заметил как Елена и Стефан вернулись, ходили два вампира пополнять запасы донорской крови, клыкастых ртов в доме становилось все больше и больше и запасы уменьшались не по дням, а по часам.

— Как Ребекка? — спросил Стефан у бывшей девушки.

— Ой, а тебе не все равно?

Лицо кирпичом и Стефан убирает все свои эмоции куда подальше.

— Это бесполезно, он сдался, — махнула рукой Елена.

— Пока жив Клаус…

— Бла-бла-бла, — закатила глаза мисс Гилберт.

Деймон прыснул, кажется, его брат уже не так волнует Елену и покраснел, вспоминания лесные приключения.

— Ты, конечно, можешь и дальше продолжать строить из себя его маленькую сучку или же разозлиться и сделать с этим что-нибудь, — как можно грубее произнесла Елена, а что Деймон бы сказал, что-нибудь в этом роде.

— Его нельзя убить, Деймон, — вздохнул Стефан.

— Может быть, я смогу с этим помочь? — подошел к вампирам и человеку, мужчина лет пятидесяти в строгом черном костюме и при галстуке. — Мальчишки Сальваторе, я полагаю?

Стефан, сощурившись, подошел ближе к незнакомцу, всматриваясь в лицо, которое он уже когда-то видел. Чикаго, 20-е.

— Майкл, — уверенно произнес Сальваторе-младший.

Деймон и Елена сначала переглянулись между собой, а потом с интересом посмотрели на первородного папашу.

— Клаус в этой стране? — спросил Майкл.

— Я не могу сказать, — покачал головой Стефан.

— Он говорил с тобой с тех пор как уехал?

— Я не могу сказать.

— Ну, ладно, а можешь мне рассказать, когда в последний раз ты разговаривал с Никлаусом?

Стефан сложил руки на груди, как его достал этот мужик с бороденкой.

— Он внушил мне подчиняться ему. Он сказал держать рот на замке.

— Я очень надеюсь, что эта игра с двадцатью вопросами не твое секретное оружие, — ухмыльнулся Деймон.

— Видите ли, я охочусь на вампиров, дольше, чем эти двое братьев живут, — он подошел опасно близко к Елене и положил руку ей на плечо. — Я нашел вас, найду и Клауса.

— Клаус скрывается от тебя уже около тысячи лет, если ты думаешь, что в этот раз все будет по-другому, ты… — Деймон не договорил, так как рука первородного охотника пронзила грудную клетку Елены. Стефан хотел, было броситься на защиту старшего брата.

— Осторожно Стефан, — предупредил его папаша «веселых» вампиров, — одно движение и я вырву ему сердце, а теперь… Где Клаус? — смотря на младшего брата спросил Майкл.

Стефан переводил глаза с брата, который вот-вот отправиться на тот свет, на Майкла изредка глядя на бледное лицо Елены. — Давай же! Какой вопрос нужно задать следующим? Поверну руку и он мертв, — Майкл видел борьбу Стефана, поэтому тянул с убийством очередного вампира в своей жизни. — Если тебе, конечно, не все равно.

— Его заставили отказаться от чувств и ему все равно, — хватаясь за сердце проговорил Деймон.

— Правда? Его связь с Клаусом настолько сильна, что он позволит умереть своему брату? — посмотрел на двойника Майкл.

Стефан уже сам готов вырвать себе сердце, лишь бы его не разрывали на части. Одна его сторона шептала про верность гибриду, другая, что говори реще иначе кранты любимому братику. Деймон уже жалел, что они утеряли волшебный кинжал «анти первородный вампир», Елену убивают на его глазах, а он ничего не может сделать, как же он хотел быть вместо нее, она все чувствует. Ей больно, ее жизнь весит на волоске, это ужасно чувствовать чужие руки на сердце, которое сдавливают.

— Так что не знаешь, а? Думай Стефан!

— Да скажи ты ему уже! — затряс Деймон брата. — Бесчувственная ты деревяшка! — даже пощечину для убедительности дал. — Мать твою! И мою и его!

А он все молчал, путаясь в своих светлых и темных сторонах, в верности семье или же Клаусу.

— Думаю, ты права, — он посмотрел на двойника. — Он не сможет помочь, — он посмотрел в глаза своей жертве, — как и ты Деймон, — рука дернулась.

— Нет! — завопил Деймон.

— Подожди! — остановил «убиение младенцев» Стефан. — Я могу вернуть его, я могу заманить Клауса обратно в Мистик Фоллс, — он, не отрываясь, смотрел на первородного охотника. Майкл тоже вглядывался в глаза своего осведомителя.

— Вот и славно, — вытащил он руку, и Елена падает на землю, кашляя, Деймон тут как тут, поддерживает любимую, ну и досталось же ей.

— Вот и лазейка, — достал платок Майкл и начал вытирать окровавленную руку. — Верни Клауса в Мистик Фоллс, и я с радостью вгоню кол в его сердце, а не получится, вгоню в твое, — пообещал чудо-папа и, развернувшись, ушел прочь.

— У них это семейное? Всем сердца норовить вырвать? — простонала Елена.

— Это точно, — с крыши послышался голос Эдмунда. — Явился папаша, — щелкнул он языком и спрыгнул с крыши особняка. — Ты как? — спросил он у Деймона.

— Бывало и лучше, — прохрипела девушка, потирая заживающее место. — Он говорил про кол, но ведь деревом нельзя убить первородного.

— Белый дуб, которой изображен на наскальных рисунках, может, он оплот вечности, но дерево сожгли, оружия вроде не осталось или же… — древний вампир посмотрел в сторону, в которую ушел Майкл.

— Спасибо, что спас меня снова, — спустя время нашла Елена, Стефана, младший вампир в семье Сальваторе прибывал в библиотеки и грелся у камина.

Стефан удивился, что его брат вообще благодарит его, но и позлить его стоит.

— Не все вертится вокруг тебя, — повернулся он к ней. — Я сделал это не ради тебя, а ради себя.

— Да что ты? — не поверила Елена.

— Да, я почувствовал свободу на той вечеринке. Ни Елены с ее нудными речами, — удар ниже пояса, ну да ладно, мы же Деймон. — Ни тебя с твоим вечным долгом за спасение твоей жизни, ничего! Я чувствовал, что я дышу полной грудью, брат. И когда мы убьем Клауса, я буду свободен! Свободен уйти…

— Конечно Стефан, — развернулась Елена и уже собиралась покинуть брата Деймона, как он подлетел к ней и развернул.

— Почему все так рвались спасти меня? Почему всем было не наплевать?

— Потому что я должен Стефан! — слишком громко сказала Елена. — Потому что ты спас мне жизнь. «А еще я когда-то любила тебя или думала, что люблю, — мысленно добавила девушка».

— Хм, осторожней брат, проявляется твоя человечность, а мы же знаем, как ты ее не любишь, — ухмыльнулся Стефан, но ухмылка была стерта ударом в челюсть, Елена не сдержалась.

Стефан налетел на брата, но Елена была проворней и повалила бывшего парня на лопатки, да еще и бок познакомила с ботинком. Стефан рассмеялся. Елена с чувством выполненного долга переступила через Стефана и покинула комнату.

— Он не прав, я не «не люблю человечность», я скучаю за ней, — переплел свои пальцы с пальцами Елены, Деймон.

— Я знаю, — кивнула девушка, она уже давно раскусила этого наглого вампира. Он любит носить маски, но она видела его настоящим, ее тело показало, что ничто человеческое этому монстру не чуждо. Он может плакать, бояться и смеяться и вести себя так, что хотелось убежать с воплями, но с каждым разом открывая его новые стороны, она все больше влюблялась в этого эксцентричного вампира.