Первородный охотник считал хобби Клауса позорным и не достойным мужчины, ну и коль ему выпало несчастье иметь дело с этим ублюдком и не иметь возможности убить, Майкл отрывался по-полной, сжигая его художества. Заявление мертвой-воскресшей жены свалило его на повал, воссоединить семью. Он тысячу лет гонялся за этой ошибкой природы, за выродком какого-то оборотня, а эта шлюха его простила. Ну, хоть появление Эстер смогло обуздать всю эту ораву, матери они слово поперек не вставляют.

Еще нерадивому истребителю хищной популяции птиц было обидно, Эстер дети боготворят и обожают. А к нему Ребекка относиться холодно, Кол только делает вид, что слушает его, Финн… Финн, пожалуй единственный, кто ему рад, а Элайджа и вовсе смотался за тридевять земель портить себя с этим обалдуем Эдмундом.

Смотря на костер в камине он тешил себя мыслью, что хоть так он да напортачит этому не убиваемому ублюдку.

— Майкл, что ты делаешь? — в полу отремонтированное помещение вошла Эстер.

— Сжигаю художества твоего сыночка.

— Никлаус этому не обрадуется. Он так старался…

— Женщина хоть в кой-то веки не лезь в процесс воспитания мальчишек.

Эстер удивленно вскинула брови. Когда это она лезла? Она всегда предоставляла воспитание сыновей его твердой руке, правда порой жестокие методы Майкла были ей не по душе, но она как прилежная жена не лезла в мужские дела, лишь иногда, когда муж перегибал палку, она вмешивалась.

— Они уже не мальчишки, Майкл. Твои сыновья давно выросли, — она забрала у него, как он называл «девчачьи каракули» Клауса. — К тому же Никлаус гостеприимно предоставил нам кров. Не очень хорошо с твоей стороны сжигать произведения искусства, между прочим, его картины выставлены в Лувре.

— Да-да вместе с другой мазней всяких гомосеков, — закатил глаза Майкл. Ох уж эти женщины, точнее матери, прощают все своим детям и гордятся их недостойными работами. Ну, вырвал сердце, пошалил ребенок, Эстер — мать и все прощу. Ремень плачет по заднице этого отбившегося от рук ребенка. Тут не мамкино слово нужно, а хороший папкин ремень.

Клаус прошел в гостиную, он был не в лучшем расположении духа. С Керолайн у него не клеилось, порой он удивлялся, что он вообще на нее время тратит? Но ее образ каким-то неведомым чудом осел в сердце гибрида. Чтобы быть ближе к ней он даже пошел на жертву, устроился учителем истории, заменяет безответственного Аларика. Но тут прокол, Кол — эта самовлюбленная, психанутая на всю свою больную голову заноза его жизни, тоже потянулся к знаниям. Хрен, а не знания, ему ведете ли тоже нужна Керолайн. И зачем? По-матросил и бросил и не факт, что она живехонькой останется, его младший брат обладал особым садизмом, маскируя свои пристрастия за ангельской внешностью, ехидными глазками и милой улыбочкой. И сейчас Кол, ввиду сохранившегося восемнадцатилетнего возраста ближе к Керолайн, чем он. Одноклассники! Ужас! Ладно, Бекки, ее тяга к нормальной жизни всегда перевешивала в ней кровожадного вампира, а сестренка когда в ударе хоть куда. Но он не позволял, они бегали от Майкла, какая школа? Бекки ради него жертвовала обычными радостями подростка, а сейчас ему даже не хотелось ей мешать, кажется давняя мечта сестры осуществилась: школа, друзья. Вроде они с Керолайн подружились, как бы Кол этим не воспользовался. Клаус уж точно не собирается искать пути к мисс Форбс через сестру, а Кол может, у брата очень хорошо получалось пудрить головку сестре.

— Родители вместе ну что за идиллия, — гибрид еще не заметил уничтоженные работы, на которые он не пять минут тратил. Для некоторых картин ему требовалось особое вдохновение, время и терпение.

— Да вот, думаем, какие же у нас замечательные чада получились, — начал Майкл, — Элайджа им не гордился бы только идиот, Финн — послушный и умный сын, Кол — егоза и красавец, Ребекка — красавица и умница и Никлаус — побочный продукт…

— А что делает моя картина в камине!? — пока первородный отец семейства расхваливал своих родных детишек, Клаус все же заметил одну из своих лучших работ, спокойно догорающую в огне.

— Сынок ты только не кипятись, — встала между Майклом и Клаусом, Эстер.

— Я их сжег, почти все, — гордо произнес Майкл.

— Что!? — обогнув мать, гибрид налетел на первородного поджигателя дорогого сердцу имущества.

— Ути, кто-то разозлился, ну давай шкуркой обрасти и повой, ах да ты же не воешь, ты ревешь горькими волчьими слезами, — издевался Майкл. — Я страшный серый волк, я в поросятах знаю толк…

— Заткнись! — глаза гибрида пожелтели и под ними проступила характерная сеточка вен, клыки угрожающе блеснули. Клаус приподнял Майкла с одним желанием порвать этого мужчину, он никогда не считался с его желания и его увлечениями, он терпел, долго терпел, но сжечь картины! Майкл перегнул палку.

— Что, тут происходит? — вошел Финн, он уже освоился и не был таким отсталым во времени.

— Ничего Финн! — рыкнул Клаус.

— Смотри сынок, как нужно обезвреживать противника, — Майкл задвигался так быстро, что вскоре Клаус лежал придавленным ногой к полу с выломанными руками и ногами, — Тысяча лет, а все дерешься как баба! Хотя с твоими пристрастиями это не удивительно.

Эстер лишь покачала головой, а Финн сглотнул, с отцом все так же шутки плохи и даже гибридная сила ничего не может сделать с Майклом. Финн взял на заметку, что нужно быть на чеку, Майклу может не понравиться, что его старший сын все еще грезит по одной очень красивой и обворожительной девушке. Сейдж. Первородному не терпелось с ней встретиться, но, к сожалению, прошло девятьсот лет. Помнит ли рыжеволосая бестия его?

— Ладно, залечивай свои раны, а мы с матерью поедем в магазин, нужно закупить стройматериалы. Пока все не возьмешь в свои руки, ничего с мертвой точки не сдвинется, — отряхнул руки Майкл и переступил через поверженного гибрида.

Валары. Бонни перерыла многие книги, как ведьменские, так и обычные, но информации об этих существах, кот наплакал. Но в одном все книги сходится: Валары — это сила, абсолютная и безграничная сила. Кто-то утверждает, что они выглядят как люди, кто-то, что их вид не имеет значения, облик лишь оболочка. А некоторые доходят до того, что Валары — боги, создатели миров. Для них открыто и прошлое и будущее, они вне времени. Из одной книги доставшийся ей от Мартинов, она прочла о том, что ведьме удалось встретиться с Валаром. Книга не сборник заклинаний, а скорей ведьмин дневник или даже лучше справочник. Так вот ее встреча с Валаром произошла по чистой случайности, она экспериментировала с заклинанием времени, как стены ее дома задрожали, пламя свечей грозилось поджечь потолок, но при этом ей казалось, что тьма наступает. Ведьма та описывает:

«Я закрыла глаза, а когда открыла, на меня смотрел мужчина. Длинные черные волосы, развивались словно тени, казалось, что эти волосы ночное небо, только без звезд, слишком бледная кожа, для живого существа, но и не было характерного для мертвеца синевато-серого оттенка. Скорей кожа была белой и казалась твердой как мрамор, ни одной эмоции на каменном лице, а глаза абсолютно черны и не понять есть ли эмоции вообще у этого мужчины. Одежда тоже была черной и что удивительно на нем было подобие древнегреческой тоги, но на плечах серебряного цвета металлические наплечники с похожим на кельтские узоры рисунками. На руках наручи из того же металла, ногти длинны и тоже черны. Сперва я подумала, что это сама Смерть, но косы, незаменимо атрибута не было. Тогда я пришла к выводу, что это сам Дьявол, иначе как объяснить всю ту мрачность и тьму что он излучал? И тут оно заговорило, голос металлический немного искаженный, но сказать, что не приятный я не могу. Голос зачаровывал.

— Ты лезешь туда, куда запрещено ведьма, — сказал мне темный мужчина.

— Кто вы такой?

— Я Тьма! — произнес он и исчез, а все мои разработки и наброски сгорели, годовалый труд просто исчез, а дом мой загорелся, но пламя не тронуло меня.

Я бы могла списать все на то, что это мне приснилось и дом могла поджечь моя собственная сила, если бы не темно-светлый знак на плече, очень похожий на китайский инь-ян, но не круглый, а размытый и в нем не было точек.

Подруга, более старая ведьма сказала, что я навлекла на себя гнев Света и Тьмы. Так же она назвала их Валар — субстанции магии. Но как он может быть субстанцией, если я отчетливо запомнила его человеческий облик? Но это еще не все весь мой род и я сама потеряла магию, мы более не ведьмы, Валар или Тьма забрали это у меня…»

Дальше Бонни не стала читать, девушка решила рассуждать логически. Если фигура в черном, явившаяся к той ведьме Тьма и при этом Валаров называют самой магией, то, возможно, что Тьма явилась к ней в буквальном смысле, то есть Темная магия. Значит Свет — это Светлая магия и соответственно фигура будет белой. Инь-ян вполне подходит под это и чем древние китайцы не шутили, может, им было явление этих существ и знак не просто так. Но вот до чего никак не могла додуматься Бонни, так это то зачем двум, в этом она не сомневалась, могущественным существам понадобились Елена и Деймон. Менять их телами, объединять души? Какие цели преследуют сгустки магии?

— Так если они сами Магия, то тут думаю тоже будут последствия, потому что у всей магии есть последствия, — рассуждала Бонни в слух, — но какие? Поменять можно сказать живого и мертвого местами, а потом эффект прекратился, судя по всему когда Елена не смогла больше игнорировать свои чувства к этому, чтоб его, вампиру. Все вернулось по своим местам, она девушка он снова мужчина. Но боюсь, что связь душ не утеряна и по-прежнему есть вероятность, что в случае смерти одного умрет и второй. Получается, им нужны они оба, смысла от одного нет и чтобы не совершались глупости, Валары подстраховались. Зачем? — мыслительный процесс ведьмы набирал обороты. — Мертвое тело, живое тело, «мертвая» душа, живая душа. Как мне кажется, в этом что-то есть. И назревает другое, почему именно Елена и Деймон, ведь судя по всему с их силой это могут быть любые или же тут все как раз из-за души и зависит? То есть им нужны не абы какие души, а именно Елены и Деймона. И что в них особенного?

Бонни откинулась спиной на кровать, казалось бы, она разгадала секрет, но, тем не менее, ведьма зашла в тупик. Голова нещадно заболела и Бонни предпочла пока отложить историю с Валарами.

— Неужели меня действительно так описали? — с ноткой обиды в голосе произнесла темная фигура. — У меня что, правда, каменное лицо?

— Ага, кирпич, — рассмеялась светлая фигура. — Ведьма не знает историю Деймона, если бы знала, возможно, тебе бы пришлось вмешаться.

— Я всегда вмешиваюсь, а ты отсиживаешься в сторонке, Ви. Не кажется ли тебе это не честным?

— Не честным было то, что ты спас Эдмунда из океана.

— Мне он просто интересен.

Ви вздохнула и присела рядом со своим собратом и спутником, ее белые волосы переплелись с его черными, она взяла его руку и переплела их пальцы. Обращая внимание, что кожа, его действительно белая, а ее с небольшим розоватым оттенком.

— Не хочешь ли ты вмешаться и спасти наши объекты? — поинтересовалась она.

— Пока им ни что не угрожает.

— Но ты же знаешь, что это лишь пока…

Лесса кошачьей походкой прошла к кровати и остановившись у края сложила руки на груди. Она одна и слишком уверенна в себе и своих силах и тут Деймон вынужден с ней согласиться. Она старше Кетрин и не на какой-нибудь год или два, а на двести пятьдесят лет. То есть бывшей пассии Эдмунда минимум семьсот пятьдесят, если не больше, дамы иногда врут на счет возраста. И к Деймону она питает лишь презрение, чем вызвано это отношение девицы Эда он раньше не догадывался, а теперь кажется, понимал, все из-за его настоящей матери. Получалось, что Эдмунд на столько дурак, что заявил Лессе о том, что в его жизни появилась еще одна любовь.

— «Теплый» прием, Лесса и какой-то не дружественный, — заговорил с ней Деймон.

— А мы никогда и не были друзьями, ты всего лишь ошивался рядом с моим мужем, — спокойно проговорила кудрявая блондинка.

— Знаешь, я и сейчас с ним ошиваюсь, если тебе так нужно встретится с Эдом, то меня и мою девушку похищать было не обязательно.

— Мне прекрасно известно, что Эдмунд, как только отделался от чувства вины передо мной, свалил к тебе, любимому и обожаемому Деймону, единственному, что напоминает ему о твоей сучке матери, — Деймон угрожающе на нее посмотрел, но Лесса продолжила. — Твоя мать отняла у меня Эда, даже после смерти она не хочет его отпустить. Он бегал за мной пятьсот лет! И что в итоге, один взгляд на твою шлюху мать и все, он про меня забыл! Но поскольку эта тварь мертва, ты как выжившее отродье будешь отдуваться за нее.

Елена сжала руку Деймона, слова Лессы напугали ее.

— В тебе говорит ревность, думал ты выше этого, что ж раз тебе нужен я, то отпусти Елену.

— О, нет, мой дорогой мальчик, я хочу, чтобы ты страдал, а она поняла, что любовь ничего не стоит, ты же вроде любишь ее да? Или думаешь, что любишь. Знаешь, я ведь соврала насчет того, что не знакома с Кетрин, я видела ее пару раз и вот удивительно, твоя Елена копия твоей вечной любви. Так кого ты любишь Деймон? Кетрин? Или Елену? — Она подошла ближе и наклонилась, взяв лицо вампира в свои холодные и изящные руки, сверля его своими зелеными глазами.

— Пошла ты, — смахнул ее руки со своего лица брат Стефана.

— А может, ты и сам не знаешь? А может, ты любишь только себя? — улыбнулась Лесса, показывая свои ровные клыки и уродуя лицо сеточкой вен. Вампирша так быстро выхватила Елену, что Деймон даже не заметил, как это произошло. Девушка оказалась не более чем хрупкая кукла в руках бывшей Эдмунда.

Но и его самого, кто-то схватил, один из подручных Лессы. Вампир не только выделялся силой, но и габаритами, этот шкаф повел Деймона к стене, где как оказалось, было кресло уже с приготовленными цепями, а на подлокотнике красовались кожаные ремни с шипами внутрь. Елену же Лесса швырнула другому своему приспешнику, тот потащил тщетно сопротивляющуюся девушку к стене, со свисающими с потолка цепями, увенчанными наручниками. Казалось, эти атрибуты только появились в комнате, но из-за шока пара просто не заметила их.

— Не бойся я не трону твою девчонку, если будешь послушным мальчиком, — подошла к прикованному цепями Деймону, вампирша.

Рядом с Еленой по бокам встали вампиры-бугаи, будто девушка могла сбежать. Наручники больно давили на запястья и натирали кожу, в то время, как кровь Деймона лилась из незаживающих ран, постоянно раздирающие кожу рук шипы, до кости впились в плоть Деймона. Цепи больно сковывали грудь, доставляли дискомфорт на шее и вообще все его положение было не выгодным. Но вампир и глазом не моргнул.

Сальваторе и Гилберт как раз находились напротив друг друга, а расстояние хоть и было небольшим, но казалось, что между ними Лесса возвела огромную пропасть. Сама же вампирша обогнула Деймона и, встав за его спиной, наклонилась к его уху.

— Ну, так что Деймон? Ты любишь эту человеческую девчонку?

— Да, — прорычал он.

— Уверен, а может она всего лишь замена? — пропела «змея» и прикусила его за мочку уха.

— Я люблю Елену! — дернул он головой.

— А как же Кетрин? Они ведь внешне одинаковы, ты обманываешь себя, Елена просто замена Кетрин. Бедный мальчик, ты глупо заменил одну на другую, — Лесса запустила руки под футболку вампира, поглаживая его грудь и спускаясь ниже, к кубикам пресса. — Хотя вы мужчины не умеете любить, вам чуждо это слово.

— Это тебе чуждо это слово! — огрызнулся Деймон.

— Хорошо раз ты так любишь свою Елену, то значит, ради нее ты будешь любить и меня, — пропела Лесса.

Глаза Елены округлились, эта дамочка собралась отобрать у нее мужчину, шантажом заставить его быть с ней. Деймон рассмеялся, дико и безумно.

— Не думал, что ты на столько отчаялась, что готова затаскивать мужчину в постель посредствам шантажа. Они что узнают, какая ты мумия и сбегают от тебя?

Пощечина была сильной, вампир даже почувствовал, как его челюсть хрустнула, но он лишь ухмыльнулся.

— Ты не понял, да? Я заставлю тебя страдать Деймон, а если ты ее так любишь, то от измены, ты будешь чувствовать вину, а еще хуже тебе будет оттого, что твоя кукла на твою измену будет смотреть. И поверь, малыш — это лишь начало. В конечном счете, девочка поймет, что вы все не более чем похотливые ублюдки, для которых лишь важна пара сисек да задница.

— Уж поверь Елену я люблю не из-за пары сисек и задницы, — огрызнулся Деймон.

— А будешь ли ты ее любить, когда мои мальчики поработают с ней? — тихо произнесла Лесса. — Ее покалеченную душу, она не сможет смотреть тебе в глаза, будет считать себя грязной и даже твои прикосновения будут вызывать у нее тошноту.

— Сучка только тронь ее пальцем! — зарычал вампир. — Если хоть один из твоих упырей коснется Елены…

— То, что ты? Ты мальчишка, с тобой нет грозного Эдмунда, который по первому зову прибежит, чуть почуяв опасность, поверь, он даже не заметит твоего отсутствия ближайшие пять дней. Он будет уверен, что вы со своей Еленой загуляли и придаетесь любви и прочей чуши. Лишь через пять дней, когда вы не явитесь на борт, он забьет тревогу, но как бы он не рыл носом землю он вас не найдет. Хотя может я ему подкину твой хладный труп, будем надеться, это его убьет.

— Он первородный, дура! — крикнула ей Елена. — И ты зря думаешь, что Эд единственный кто нас начнет искать, — девушке оставалось лишь угрожать, — знаешь, почему я так похожа на Кетрин, я двойник! Двойник и очень ценна для Клауса, первородного гибрида, помеси вампира и оборотня.

— Никогда не слышала, — пожала плечами Лесса.

— И зря, Клаус тебя в порошок сотрет из под земли достанет…

— Хватит сотрясать воздух, — вампирша сделала знак и один из шкафов-вампиров, ударил Елену, голова девушки метнулась, а из разбитой губы потекла кровь.

Деймон угрожающе зарычал, сеточка вен проступила под глазами.

— Мальчик злиться, хочешь, я тебя морально разобью? — села на него Лесса. — Эд тебе рассказал правду?

— Про мою мать? О, да и знаешь не удивительно, что он ее полюбил, ведь ты такая стерва, о нет, ты шантажистка, ты шантажом его с собой рядом удерживала?

— А он ее тебе показал? Давай я тебе покажу, то, что я увидела в его голове, когда он был не осторожен, о там такие картины, там даже ты есть, — бывшая жена Эдмунда схватила его за голову и начала показывать картины его мертвой матери, то, что Эд ему никогда бы не показал. Как он вспорол ей живот, как откачал полумертвого малыша своей кровью.

— Прекрати! Прекрати! — закричал Деймон.

— О нет, это еще не все! А вот лови свою любимую вторую мамочку и смотри, что с ней сделали на самом деле! — Лесса продолжает его травить картинками прошлого, которые она подглядела в голове своего Эдмунда.

Мать Стефана жестоко убивает вампир, его друг, вгрызаясь ей в шею, выпивая всю ее кровь. Эдмунд отбрасывает ее бездыханное тело, как ненужную вещь, а потом подделывает это все, как будто на нее напало животное, какой-нибудь медведь, да медведь, он отрывает части тела, руки ноги, кое, где сдирает кожу.

Лесса показывает ему зверство, что сотворил Эдмунд с женщиной, которую Деймон считал матерью, которую любил. Повторяя снова и снова, картины двух женщин: одна, что подарила ему жизнь, а другая, что заменила ему мать.

Елена чувствовала, что Деймон не выдержит, ее душа и сама начинала рыдать, хоть она и не видела того, что ему показывает вампирша. Он только недавно отошел от правды о своем рождении, а эта женщина снова сгоняет его во тьму.

— Эдмунд это сделал! — говорит Лесса.

— Клянусь сучка, я вырву тебе сердце и заставлю его сожрать! — прорычал Деймон сквозь слезы.

— Ха-ха-ха! — рассмеялась Лесса. — Ты ничто и звать тебя никак!

Лесса снова взяла его разум под контроль, Деймон ослаблен и сейчас она ему в голову может вбить, что угодно. Это не внушение, но временный эффект и помешательство гарантированно. Лесса вытеснит из его головы глупую любовь к смертной, он будет любить ее, она задурманит его разом так, что, трахнув ее он, убьет свою Елену, она заставит его. Этот мальчик будет страдать все из-за своей матери, которая посмела влюбить в себя Эдмунда. Лесса была в голове бывшего мужа, она видела не только картины, но и чувствовала его чувства к Велии, он любил ее, по настоящему любил. Эдмунд хотел даже стать отцом для ее маленьких ублюдков, лишь судьба вернула его к Лессе. Но и то, это было не долго, ссоры, его вечные загулы и отлучки, а еще ее бесило, что из-за маленького комка он мог сорваться в любую секунду. Ей всегда удавалось его возвращать. После Велии это стало сложнее. Но, в конце концов, он ее бросил, навсегда, назвав пиявкой, на которую он лишь тратил свое время.

Она хотела, чтобы Деймон осознано лег с ней в постель, но посчитала, что под дурманом еще лучше. Она остервенело, впилась в его губы и вампир ответил ей, не задумываясь. Лесса умело проникала в головы, в этом ей не было равных, заставить Деймона поверить в то, что она Елена и что все хорошо не составило труда. Она не убьет его, вернет Эду, полностью уничтоженного, ведь после секса он убьет Елену, настоящую Елену. Бывшая жена знала, что с мужем у нее не хватит сил тягаться, единственный способ заставить его страдать — это уничтожить мальчишку, раздавить его как клопа. Не измучив до полу смерти, не подвергнув жестоким пыткам, а уничтожить его душу, разбить его сердце, лишить его любви. Деймон ответит за свою мать, за то, что Эдмунд посмел ее полюбить.

Елена не понимала что происходит, почему ее Деймон не с того не сего начал целоваться с этой фурией, еще и так страстно. То, что было дальше, больно резало по сердцу. Лесса освободила его от цепей и вампир принялся ласкать ее, медленно ведя к кровати.

— Деймон! — предательские слезы скатились из глаз, но он не замечал ее. Деймон полностью увлекся Лессой.

Кровать скрипнула под их телами, вампирша издала стон, мальчишка действительно был хорош, как о нем говорят. Она немного пожалела, что не переспала с ним раньше и при более приятных обстоятельствах.

А Елена тем временем пыталась достучаться до души Деймона, найти к ней путь, как тогда на корабле и в Испании. Но глухой барьер просто не давал ей пройти. Их словно разъединили, сделали чужими.

Деймон целуя, как он думал Елену, не понимал, что зовет его, что, мешает ему полностью отдаться своей любимой. И еще этот запах, не ее запах.

Лишь на секунду Лесса ослабила контроль над его сознанием, но этого хватило, что бы Елена пробилась. Деймон понял, что это лишь иллюзия, хитрые игры разума, не более. Он силой откидывает от себя Лессу. Вампирша не понимает, что пошло не так, но ей достаточно лишь взгляда, что бы дать команду одному из вампиров и он впивается в шею Елены. Деймона же он берет в кольцо своих сильных рук и заставляет его смотреть, как жизнь уходит из девчонки.

— Елена! — кричит брат Стефана.

Девушке так больно впились в шею, что от болевого шока она не может даже слова произнести, ее глаза абсолютно стеклянные, она даже не кричит, она стонет от боли. Деймон даже не обращает вниманье, как Лесса ломает его кости, пытаясь удержать вампира рвущегося на помощь своей любимой. Его собственная физическая боль отошла на второй план, для него главное спасти Елену.

Бывшая Эдмунда в шоке, ослабленный вампир, мальчишка — сопротивляется, глупое отчаянье дает ему сил? Но факт был фактом, в Деймоне проснулось третье дыхание. Но она замирает, как он когда они оба видят, что вампир, присосавшийся к Елене, отшатнулся от нее и закашлялся кровью, а через две секунды, тело его покрылось сеткой вен.

— Что за фигня? — округлила глаза Лесса.

Вампир был мертв.

— Это то, что я думаю? — не сразу поверила Ви, когда вампир упал за мертво.

— Похоже, я все же вмешаюсь, пока наш эксперимент не угробили, — темная фигура исчезла и появилась в самом центре комнаты, где Лесса мучила Елену и Деймона. — Привет ребятки, помощь не нужна? — черные глаза сверкнули опасным блеском.