Нан проснулась рано. Она ухитрилась завести будильник в своем браслете, подскочила и спросонья выставила перед собой биомеч. Меня тоже подбросило ее испугом – готов драться и волшбить.

– Фу ты!.. – разобравшись, в чем дело, мы поглядели друг на друга и покатились со смеху. Я сбросил очередную молнию в обойму, не стал смотреть, чтобы не расстраиваться, на сколько возрос заряд.

Нан приготовила завтрак, провела ревизию наших запасов и заявила, что просвещение просвещением, но голодное брюхо к учению глухо, потому что слышит только собственное урчание. После завтрака отправилась за специями и кореньями, повелев мне наловить рыбы.

Забравшись выше по течению от разбитого самолета, я и наострожил с полдюжины здешних щук и сигов, выпотрошил, распялил на веточках, наломал в костер кустарника и повесил в душистом дыму. Полдня, и лакомство будет – пальчики оближешь!

Браслет Нан оставила у костра подзаряжаться. Я подобрал его, надел, гаджет охватил руку.

ВНИМАНИЕ!.. ПОЛЬЗОВАТЕЛЬ ОБЛАДАЕТ ПРИОРИТЕТОМ «ВЕЧНЫЙ». ПРЕДЫДУЩИЙ ПОЛЬЗОВАТЕЛЬ ТАКЖЕ ОБЛАДАЕТ ПРИОРИТЕТОМ «ВЕЧНЫЙ».

Буквы плясали, складываясь в не имеющие смысла слова. Какое-то время я тупо разглядывал надпись, появившуюся перед внутренним взором, а потом заорал:

– Нан!..

Девушка пробежалась по росе, в рыжих волосах, в собранных букетах душистых трав сияли звезды. Живая одежда прихватывала к поясу подбитого саблезубого зайца. Прекрасная охотница-эльфийка…

– Нанджи, – сказал я. – Ты не поверишь. Собственно, и я до сих пор не верю…

…ПРИОРИТЕТОМ «ВЕЧНЫЙ».

– Ты – тоже Вечный, – сказал я. – То бишь Вечная, конечно.

– А что это значит? – поинтересовалась Нан. – Погоди-ка… та штука, из-за которой ты можешь приказывать всяким вещам, кровь или тао?

– Угу, – я сосредоточился и мысленно передал все то, что смог раньше выяснить по этому поводу.

– Но ведь раньше такого не было? – спросил сам себя. Нет, не было. Я ведь тогда пленил Нан с помощью биомеча – и он не повиновался ей. – Ну-ка…

Я выхватил бластер пилота, строго-настрого наказал ему никому не поддаваться, кроме меня, и положил на камни.

Нан подобрала, перебросила из руки в руку и кивнула мне:

– Слушается.

То же самое произошло и с биомечом, и опять-таки, с браслетом. А потом Нан зашла с него на спутники, следом подключился и я и растерянно выслушал подтверждение древних интеллектуальных систем космических аппаратов.

– Что за… Раньше ты совершенно определенно не была Вечной, – растерянно пробормотал я. – Почему же стала ей сейчас? Может быть, Дэв виноват?

Или она умудрилась, гм, подцепить «вечность» от меня?

– Хватит гадать!.. – рассердилась Нан последней мысли. – Все равно ничего не выдумаем. Есть этот… приоритет – и хорошо. Но прежде всего насущное.

И она вручила мне забытую добычу.

– Практичная ты моя, – и я принялся потрошить и обдирать, размышляя. – Действительно, есть он, этот приоритет – ну и что? Использовать его ты пока можешь лишь на наших немногих вещах.

Вымыв тушку, я расправил «пластиковый» котелок, налил воды и сунул в костер. Мясо, коренья, пряности…

– Кушать подано. Эй, Нан? Да что с тобой, – девушка сидела спиной, развлекаясь с браслетом. – Вроде не осталось там никаких игр, что привлекло такое внимание?

Эльфийка дико оглянулась на меня, по ее лицу скользнули призрачные блики голограмм браслета:

– К нам кто-то плывет!

– Что?!. – я чуть не разлил похлебку.

– Кто-то спускается по реке на плоту! – Нан развернула ко мне голографический экран. Если судить по показаниям спутника «Око», к нам по руслу реки двигался крохотный квадратик. Уже совсем близко от серого каменного берега.

– Сколько?..

– Минут пятнадцать до нас, – озвучила Нан прикидку со спутника и расчет браслета. – И за это время нам надо где-нибудь спрятаться…

Я перехватил ее руку и отдал приказ на зум.

– Гляди.

– Наши знакомые, – Нан посмотрела на давешнее семейство – мать, отец, юная девушка и двое малышей. – Ну и что?

– Серый, если ты надеешься, что Дэв опять скроет нас…

– Нет, не надеюсь. Он как раз намекает, что не будет скрывать. Реку нельзя было разглядеть со спутника. А сейчас она показала нам этих людей. Вэйри. Возможно, она хочет, чтобы мы приняли участие в их судьбе.

Нан хлопнула себя по лбу:

– Сама должна была сообразить. Но если мы покажемся… Твое лицо, фигура…

– Маскарад. Сойду я за вэйри? Которому как следует досталось в драке с равнинниками? Со всей этой прелестью смогу притвориться лесным жителем?

Нан молчала, уставясь в пространство остекленевшим взором. Тряхнула головой и шагнула ко мне. Прохладные пальцы прикоснулись к моим щекам, пробежались по лбу:

– Вообще-то, твое лицо так ошрамлено, что трудно сказать, вэйри ты или чужак. А вот походка… сразу видно, что не умеешь ходить по лесу…

– Притворюсь, что заново учился ходить.

– Так! – я почувствовал, что она воспряла духом. – Руки тоже в шрамах. Оставить так, или замотать, или рукава длинные… Ой!

– Что с тобой?

– Ничего не получится, – сказала Нан. – Одежда. Она чужая.

– Какая разница? Скажем, я уроженец далекого поселка Питер, а там одеваются именно таким несуразным образом…

– В неживую ткань? – Нан соображала. – Это уж слишком несуразно. Раздевайся.

Я оторопел.

– Сейчас не самое удачное время…

Нан зарычала так, что у меня мгновенно отпала охота шутить.

– Где-то я видела, – с моей одеждой в руках девушка заметалась по берегу. – Ага, вот…

И зашвырнула шмотки в кусты.

Городскому прикиду досталось от гонок по лесу, и Нан уже случалось подштопывать его магией. Но сейчас я увидел, как мох, травы и ветки кустов врастают в ткань, сшивают разрезы побегами, ставят заплаты. Помню, в третьем, что ли, классе, играл на одной из школьных постановок Лешего, но не старика с моховой бородой, а юного непоседливого мальчишку-лесовика. Тогда на рубаху мне нашили множество зеленых тряпичных лоскутков, изображающих листья… Мне жутко нравился этот костюм, я жалел, что нельзя ходить в нем в школу и по будням.

Вот примерно то же самое получилось.

– Полы длиннее, – бормотала Нан, – и рукава. Цвета коричневые и зеленые. Прутья здесь и здесь…

– Зачем?

– Для защиты. Карманы, угу… готово!.. – Нан наводила последний лоск. – Застежки тут и тут. Узор вот такой. Хорошо. Надевай.

Я напялил обновленную куртку, похожую теперь фасоном на плащ а-ля хакер Нео, но из серо-буро-зелено-коричневой ткани с лохматушками. Проделся в такие же штаны. Нан охлопывала, одергивала, поправила воротник:

– Ай, харашо как сыдыт, давай, пакупай, скидку для тэбя сдэлаю!..

– Чего?!.

– Это из твоей памяти. Не обращай внимания, я от нервов болтаю, – она взяла меня за плечи, повертела туда-сюда. – Издали сойдет. Теперь нужно придумать, где ты был ранен. Как будешь говорить… Ой!

Когда она так ойкала, биомеч сам собой толкался в мою руку.

– Что опять?

– Язык!

– Что язык? – Я высунул обсуждаемый орган как можно дальше и старательно скосил на него глаза. – Неуфэли мой яфык не пофоф на вафы яфыки?

– Я о речи!..

– Ой! – сказал и я, захлопнув рот и прикусив язык. Но мне сейчас было не до языка… то есть до языка, но не до того органа без костей. Я запаниковал. Знание языка вэйри было явно недостаточным для того, чтобы выдавать себя за человека Леса. С Нан объясниться могу… но мы и посейчас зачастую говорим на разных языках, телепатически понимая друг друга!..

Так, думай, голова, думай, шапку куплю… наколдую, то есть… стоп! А это идея!

Вспомнилась спасительная китайская шапочка, безвестно сгинувшая на поляне боя. Там, на подкладке, бурые пятна, кровавый след, когда мне разбили голову во время спарринга.

– Скажи: на дворе трава, на траве дрова, на дровах братва, у братвы трава, – говорит Тоха.

– За-ачем? – осторожно натягиваю шапку, морщусь – задел бинт.

– Битые по голове иногда за-аикаются.

– Зна-аю… фу ты! Я твою ботву… траву… и в лучшие времена повторить не смогу.

– Повтори еще разок, – попросила Нан. Я повторил.

– Похоже немного на северный говор. Сойдет. Получил по башке и потому заикаешься. Если будут спрашивать, меньше говори, больше заикайся, хрипи и шепелявь.

– И пускай слюни. Это запросто, – и я художественно изобразил.

Нан засмеялась нервно.

– Не переигрывай. Ты запомнил, кто мы такие?

– Ну да… – И я на языке вэйри с заиканием и заметным северным диалектом изложил мою и ее историю, по которой я был ранен при столкновении с чужаками-равнинниками. Собственно, легенда и была правдой, только не всей. Нан должна была притворяться той, кем она и является – юной волшебницей, исцелившей молодого бойца. Потом они полюбили друг друга, ля-ля-тополя и прочие эльфийские мэллорны, и теперь вместе путешествуют, как это заведено у молодых семейных пар.

– Хорошо. То есть ужасно, но для начала сойдет, – сказала мой привередливый критик. – Ну, где там они?

Оказалось, вся суета заняла как раз десять минут, и у нас еще было время. Нан сотворила Вестника и подхватила чашу, мы толкались плечами и стукались лбами. Ага, вот они.

Плот. Игрушка течения. Связанные лыком бревна, шалашик посередине. Кажется, плот был маловат для пятерых. Даже если двое из них – совсем малыши.

Мужчина и женщина пытались управлять движением плота с помощью шестов. Получалось это у них плохо. Малыши весело визжали и носились по плоту, грозя опрокинуть, мешали взрослым. Девушка сидела сзади, ворочала неуклюжую штуку, неудачно изображающую из себя руль, и время от времени отвешивала щелчка расшалившимся детишкам.

Запрокинула голову, глядя как будто прямо на нас из чаши. Нахмурилась.

Неужели видит птицу, которую Нан уже и невидимой делать могла? Или чувствует наши взгляды через чашу?

Девушка поднялась, вытянула руку, целясь в нашу сторону. Выкрикнула заклинание, и с тонких пальцев сорвалось что-то вроде зеленой паутины.

Нан дернула чашей, и птица увернулась. При этом, должно быть, став видимой.

Мужчина вскочил, упустив шест, вскинул руку со стрелкометом на запястье. Плот покачнулся, и один из малышей выпал за борт, даже не булькнув.

Теперь закричали все. Второй малыш без раздумий прыгнул следом, неловко ударился о воду. Сначала мне показалось, что одежда женщины взорвалась зелеными лохмотьями. Нан сильно сжала мою руку. Мелькнуло что-то длинное, зеленое, блестящее…

Живая лоза, которую я не разглядел сначала на поясе женщины, развернулась на всю длину, метнулась, словно лассо. Удар зеленого хлыста – мужчина, готовый прыгнуть с плота, уселся на бревна, бросок – петля захлестнула ребенка под ребра, выдернула из воды, держа на весу. Тот ухитрился не уронить второго, вцепившись в одежду, вот это силища!..

Плот опасно наклонился, и девушка свалилась в воду.

Плот снова покачнулся, мужчина и женщина слетели с другой стороны.

Край плота высоко поднялся, ударился в низкую ветвь, и неуклюжее сооружение развалилось на составляющие.

Сначала мне показалось, что кого-то прибило бревном.

Женщина подтянула себя к бревну, оседлала, ловко орудуя живой лозой, выудила остальных. Несколько раз пыталась заякориться за деревья по берегам, но безуспешно.

Я глянул на спутник – через полминуты они будут здесь.

– Сейчас, – сказала Нан, она внимательно смотрела в чашу.

Дерево росло очень удобно – мощное, в несколько человеческих охватов у корня, оно широко раскидывало свои ветви, на воду падала густая тень кроны дерева. Утром я с ветвей дерева удил рыбу в его тени, теперь мне предстояло стать ловцом человеков…

Они показались, пятеро цеплялись за бревно, женщина беспомощно размахивала лозой, пытаясь достать до деревьев. Девушка и мужчина пытались грести руками и ногами, двое младших взгромоздились на бревно и «продавали дрожжи».

Женщина не заметила меня в дереве. Снова попыталась зацепиться лозой, лишь сломала несколько тонких веток. Я опустил шест, заранее срезанный.

– Хватайтесь!..

Лоза всплеснула в мою сторону – вот это реакция!.. – и обмотала шест. Рывок чуть не сбросил меня в воду, оседланное дерево жалобно затрещало. Я вцепился в него ногами, а в шест руками. Бревно, влекомое течением, косо пошло к нашему берегу и врезалось в растущие в воде кусты, сбросив своих седоков. Семейство оказалось в воде, там было мелко.

Мужчина смело смотрел мне в лицо. Женщина моргнула и отвела взгляд, лоза в ее руках шевелилась. Девушка опустила голову, из ее волос упал цветок, волна подхватила и унесла. Малыши таращились без зазрения совести.

Мне сначала показалось, что всех пятерых бьет дрожь. Потом я разглядел, что живая одежда «дышит», высушивая себя и хозяев, крохотные листики поднимаются и опускаются, идет пар.

– Приветствуем вас, вэйри, – непринужденно сказал мужчина, складывая руки так, чтобы стрелкомет смотрел в мою сторону.

– Приветствуем вас, вэйри, – отозвался я эхом. – Эту девушку называют Нанджи, она моя спутница.

Нан поклонилась всем:

– А его прозывают Серый. Мы маги, странствующие в поисках нового.

Я поклонился тоже, после таким же образом – называя имена друг друга, но не свое, – представились пришельцы. И, конечно, названные имена тоже имели краткую форму.

– Вы замерзли и проголодались, – сказал я. – Прошу к нашему огню.

Супруги переглянулись. Мужчина отвернулся и низко поклонился реке, что-то бормоча, жена и дочь тоже, младшие дети старательно подражали родителям. Женщина обмоталась лозой, скинула плащ, уже сухой, закутала детей и принялась греть на нашем костре свои запасы, которые каким-то чудом успела спасти с плота.

Я есть не хотел, но согласно все тому же обычаю, должен был. Что ж, надеюсь, мои шрамы не испортят им аппетита… В конце концов, вэйри находились в состоянии перманентной войны с равнинниками и наверняка видывали еще и не такие боевые отметины.

Впрочем, голод лучшая приправа к любому блюду.

Пришельцы ели понемногу, но мне казалось, что они с трудом удерживались, чтобы не набрасываться на пищу. Запавшие остро блестящие глаза, худые щеки – видимо, давно им не приходилось есть досыта. А ведь река Дэва богата рыбой, в лесах вокруг бегает мясо, и чтобы эльф не сумел добыть пропитание…

– Торопятся, не до охоты и рыбалки, – сказала Нан.

Только лица детей по-детски кругловатые, видимо, им отдавали последний кус… Мой кус встал у меня поперек горла.

– Хорошо, что Дэв свел нас, – сказал мужчина. Он был невысок и широкоплеч, с некрасивым лицом, обрамленным рыже-черной бородкой. Таких же цветов грива не была заплетена в традиционную мужскую косу, мокрые космы липли к лицу. Его звали Дарел.

Его жена, Сайна, невысокая, покрой лоскутного наряда скрывал полноватую фигуру. Мне показалось, она нездорова. Лицо красивое, но слегка отечное, усталое.

– Присмотрись, – посоветовала Нан. Я прищурился и увидел сияние новой жизни. Беременна.

Старшая дочь. Высокая, выше родителей, стройная – в отличие от матери, одежда выгодно обрисовывала ее тело. Очень красивая, на мой взгляд. Не похожа на мою лесную ведьму, Нан иногда кажется еще совсем девчонкой, а Орла – юная женщина. Волосы ее, просохнув, оказались невероятно разноцветными, сырые рыжие и черные пряди рассыпались по плечам, закрывали лицо. Даже брови пестрые.

Дети. Близнецы, лет семи в пересчете на земные мерки. Родители не стали мудрить с сокращениями имен, представив их просто Най и Тай. Сейчас Девчонка и Мальчишка притихли, прижались к старшей сестре, разглядывая посторонних, но чувствуется, что детки не подарочек. Огненно-рыжие, без оттенков, прямо-таки апельсиновые. И очень похожи на человеческих детей. Даже уши не особо остроконечные. Личики серьезные, совершенно одинаковые, я далеко не сразу разобрал, кто из них Мальчишка, а кто Девчонка.

Нан подняла руку, и на ладонь ее сел Вестник. Дети смотрели сверкающими глазенками на волшебное существо. Нан улыбнулась и послала птицу к ним. Дети радостно завизжали.

Время от времени я ловил на себе взгляды Орлы. Наконец мне надоело это осторожное брезгливое любопытство, и я посмотрел прямо ей в глаза.

И понял, что ошибся с первоначальной оценкой ее чувств, ненароком перехватив эмоции. Интерес и жалость. А еще какая-то непонятная яростная надежда. Как будто она ожидала от меня чего-то.

Девушка спохватилась, что такое пристальное разглядывание невежливо, и поспешно опустила взгляд, краснея. А потом, улучив момент, уставилась на Нан с таким же болезненным интересом, словно пытаясь уличить в чем-то.

– Ну и что это было? – спросил я у Нан, одновременно отправляя ей образ.

– Не знаю, – Девушка ответила эмоцией непонимания. – Чего она от нас ждет? Автографа?

Нан заговорила с Сайной, вспоминая легенды о духах рек и о Правдивой Воде, которая отозвалась их молениям и позволила «отразиться в своих водах». Дарел поддакивал, очень мягко подводя суть разговора к тому, что нас-де свел Дэв. Очень может быть, что так оно и есть, но к чему это длинное вступление?

Обед был небогат. Жареная, вяленая и копченая рыба, немного мяса, мучнистые запеченные корешки, черствые лепешки. Пришельцы явно не наелись, но старательно показывали, что сыты. Мы же по обычаю потчевали их, и они словно через силу, только из уважения к нам, ломали лепешки, отщипывали крохотные кусочки копченой рыбы, вели неспешную беседу. Нан наслаждалась общением, она уже давным-давно не общалась с сородичами. Муж, жена и дочь рассказывали новости, пересказывали сплетни, звучали имена магов и вождей.

Я понял, что тоже истосковался по людям, пусть даже они не совсем люди. Иногда вставлял в беседу хриплые реплики, но чаще помалкивал, опасаясь нарушить какие-нибудь каноны общения. Пожалуй, я вполне мог сойти за выходца из племени с другого края Леса, но этикет вэйри был едва ли не сложнее грамматики их языка.

Упрямо лезла в голову аналогия с древней Японией. Слишком много обычаев у этих вэйри… Самобытная культура, складывающаяся веками, это, конечно, здорово, но чрезмерное следование ритуалу ведет к застою. Косность мышления, неспособность принять новое, развивать науку… и магию тоже.

В беседе вдруг прозвучало упоминание о дальнейшем пути. И словно спал неумолчный шум реки, ветерок перестал играть листвой и алыми лоскутами костра. Даже дети вдруг угомонились. Женщина выразительно посмотрела на мужа.

– Не случится ли так, сородичи, – осторожно начал Дарел, – что тропы наши ведут в одну сторону?

Сайна смотрела скорее моляще, а вот Орла – требовательно и почти зло, как будто мы денег у нее заняли и не спешим отдавать. Близняшкам же надоело сидеть на месте, они выбрались из-под взрослого плаща и носились по берегу взапуски с птицей. Они были очень похожи на обычных человеческих детенышей.

– Не знаю, куда ведут ваши тропы, – сказал я, – а мы покуда собирались идти просто вниз по реке. Завтра вы нас уже не застали бы.

– Не факт, – возразила Нан. – Если Дэв свел нас – возможно, он желает, чтобы мы какое-то время путешествовали вместе. Так что мы будем вашими спутниками, пока находимся здесь, на Правдивой Воде.

– Действительно, – я сделал вид, что меня осенило. – Почему бы и не попутешествовать какое-то время вместе. По крайней мере, пока мы находимся здесь, на земле Дэва.

– А потом? Не будет ли дерзостью узнать, куда вы направляетесь после того, как оставите Правдивую Воду?

– Мы и сами не знаем, – сказал я легкомысленно. Ну, подсекай. Теперь он может предложить, коли уж нам все равно в какую сторону направить свой путь, проводить их… куда?..

– А вы?..

– В земли Хидона, – поспешно сказал Дарел. – Мы бы хотели поселиться там… вот только в своем стремлении двигаться побыстрее слегка заблудились, а потом Дэв позволил нам путешествовать своими водами. Это очень кстати, но, боюсь, я окончательно утратил представление о том, где мы находимся.

– Поселок Хидон находится там, – Нан неопределенно указала рукой «на два лаптя правее солнышка».

– И мы не знаем, как нас там примут…

Э, нет, мы не из этого поселка и не можем написать рекомендации.

– Мне уже нравится этот дядька.

– Дайте напиться, а то так есть хочется, что переночевать негде, – бросила Нан наше присловье, вслух же сказала:

– Этого никто не может знать. Хотя, близнецы… – девушка посмотрела на детей, потом на живот Сайны. – Новой крови всегда рады.

В глазах женщины страх сменялся надеждой. Дарел молча ждал. Орла с нарочитой беспечностью отвела взгляд, не желая смотреть на таких смелых и сильных родителей, молящих о защите людей, бывших в два раза младше их…

Пришел синий вечер, разбросал звезды по небу, разлил по реке туман. Я сидел около костра, глядя на танец огня. Нан и Сайна беседовали у плота. Малышню с боем уложили спать, Дарел был где-то в лесу, а Орла подкрадывалась ко мне со спины. Я повернулся, когда она подошла близко.

– Не спишь? – и тут же выругал себя за гениальный вопрос.

– Не сплю… – девушка обогнула костер, села рядом. Подобрала сухую веточку, сунула в пламя. – Люблю смотреть на огонь.

– Угу, а еще на текущую воду и на чужую работу…

Девушка удивленно посмотрела на меня, кивнула:

– Ну… да.

Полагаю, анекдот о пожаре в банке здесь не будет иметь успеха. Орла неуверенно улыбалась. Я понял, что мне приятно смотреть на нее. Девушка отвела взгляд, посмотрела в темноту, туда, откуда доносился негромкий разговор Сайны и Нан.

– Она очень сильна.

Я только кивнул.

– Такая юная… выглядит даже младше меня… и уже могучая волшебница, – Орла помолчала. – А вы давно закончили обучение? – вкрадчиво поинтересовалась.

– Маги никогда не перестают учиться, – я отщипнул кусочек огня. Протянул руку, заставив воспарить, огненная точка заплясала над костром, подлетела к лицу Орлы. Девушка отшатнулась… потянулась прикоснуться, но шарик упал в костер, пламя взметнулось и загудело. Красивое лицо моей собеседницы при багровом освещении снизу стало совсем нечеловеческим.

Значит, мое и вовсе чудовищно выглядит.

– Вы давно знакомы?

– Всю жизнь…

Орла прищурилась. Нан, конечно, рассказывала, что мы встретились не так давно.

– Мне так кажется, – с улыбкой продолжил я.

Пламя опало. Орла молчала, глаза ее ярко бликовали во тьме. Я придумывал тему для разговора, но ничего так и не смог выдумать. Позвал Нан на помощь.

Нан неслышно подошла, встала за спиной Орлы:

– Твой отец идет.

Девушка вздрогнула, оглянулась. Стала подниматься, но передумала и села. Нан устроилась рядом. Я оглянулся в сторону плота, где и устроилось семейство. Мы решили забраться поглубже в лес.

– Почему остались там? Холодно же.

– Привычка, – сказал подошедший Дарел. – Конечно, на Правдивой Воде нам ничего не грозит… кроме разве что купания. Возможно, вы посмеетесь над этим, но мне кажется, что чем ближе к реке, тем безопасней. Снаружи творятся странные вещи…

Он замолчал, явно ожидая наших вопросов. Что ж, не будем разочаровывать.

– Однажды к нашей стоянке вышли дикие мрэки – целая стая! – охотно поведал мужчина. – Пришлось удирать, бросив некоторые вещи. Несколько раз пролетали железные птицы равнинников. Лесное Эхо рассказало о чужаках, но мы не совсем поняли…

Нан «вздрогнула» – то есть от нее пришла эмоция резкого испуга, но внешне девушка осталась совершенно спокойной.

– Кажется, их убили, сама Архимаг Хидона. Но и без чужаков в Лесу хватает опасностей, если из пяти лишь один может хоть как-то защититься от какой-то опасности. Мне страшно, – признался вдруг Дарел. Орла вскинулась, недоверчиво глядя на отца. Он опустил голову. – Видите, я честно признаюсь вам. Слишком странные события происходят, слишком многие законы нарушаются. Очи небесных тварей смотрят сверху на Лес, железные птицы летают, чудовища выходят из чащи. Я боюсь. Боюсь за свою семью.

Не дожидаясь нашей реакции на слова, он встал и пошел к Сайне.

Орла посмотрела на нас странным взглядом, хотела что-то сказать, но промолчала, встала и ушла следом за отцом.

– Карнеги. Был такой… волшебник.

Мы с Нан лежали на застеленных плащами ветках между лесом и тем местом, где расположились на ночлег семейство.

– Он умел заставлять людей делать то, что хотел он сам.

– Околдун?

– В каком-то смысле, да. Но околдовывал не магией, а словом. Слово – великая сила. Карнеги словами поворачивал ситуацию так, что человек сам делал все, что от него хотели. Это очень простая магия, но могучая.

– Так слово или все-таки магия?

– Нет… я не знаю. Наверное, все-таки магия. Ты будешь слушать или перебивать?

– Угу, – Нан извинительно потерлась носом о мое плечо.

– Сначала нужно обаять человека. Убедить в том, что он тебе нравится. А для того, чтобы тебя не уличили во лжи, нужно околдовать сначала себя самого. Убедить себя, что человек тебе действительно нравится. Потом говоришь ему, что он сильный, и смелый, и обладает какими-то качествами. Только не откровенной лестью, а тихонько, исподволь. Говоришь, что только он может помочь тебе. И потом этот человек, на самом деле не обладающий этими качествами, или обладающий в меньшей степени, изо всех сил старается помочь тебе, чтобы подтвердить твое мнение. Так и Дарел с нами. Он хитрый, как столетний раввин…

– Раввин – это тоже волшебник? Ой, извини, я опять перебила…

– Раввин… гм, да, в какой-то мере тоже волшебник. Так вот, мы маги. Мы сильные. Мы смелые. Мы крутые. И так далее. А он слабый. Ему страшно. У него семья. Как мы среагируем?

– Слабому помоги.

– Конечно, мы берем их под наши крылышки. – Я подхватил край плаща и подгреб Нан ближе, укрыл, демонстрируя, как именно берем.

– Так мы, выходит, поддались чарам слов? – Нан тихо засмеялась.

– Выходит, – сказал я. – А разве был иной выход?

– Был. Мы могли бы отказаться… – Голос ее звучал неуверенно.

– И твоя совесть это выдержала бы? – подколол я.

Нан помотала головой.

– Вот так-то. Выбор между «хочу» и «надо» – самый трудный выбор.

– Где ты научился так красиво говорить? – спросила Нан. И вдруг ее тело в моих объятиях напряглось.

– Что?

В моем сознании возникла телепатическая «картинка» – девушка, имеющая карикатурное сходство с Орлой, сидит в кустах, и остроконечные ее уши вытягиваются, становятся похожи на две воронки:

– Нас подслушивают…

– Кстати, как тебе понравилась Орла? – спросил я.

– Взбалмошная девчонка, – Нан ответила не сразу, глаза ее смеялись.

– Что есть, то есть… кстати, попробуй подружиться с ней.

– Зачем?

– А почему бы и нет? Сегодня она подсела ко мне и всякие вопросы задавала… кажется, хотела обвинить меня в совращении малолетних.

– Чего?! – возмутилась Нан. – Да я ей…

– Объяснишь, кто кого совратил на самом деле? – острый палец ткнулся мне меж ребер, я охнул.

– Ты… ты… – свирепо пыхтела Нан, пытаясь меня удавить.

– ? – спросил я. Нан отправила картинку – Орла все еще в кустах, напряженно вслушиваясь, но кончики огромных ушей розовые.

– Ой! Полегче!

– Извини, – целуемся.

– ?

– Все еще слушает.

– Кстати, надо ее предупредить, – озабоченно сказал я. – Сегодня попыталась подкрасться ко мне со спины, представляешь?

– Ну?! – ужаснулась Нан. – И что?

– Цела, как видишь. Она топала как… как двухвостый зверь мамонт. Я сразу услышал. Но представляешь, если бы у нее получилось подойти тихо?

Нан содрогнулась:

– Как вспомню, что ты сделал с тем парнем – как его? – которому удалось подойти к тебе почти неслышно…

– Я же потом извинялся…

– Толку ему было в твоих извинениях, после десяти дней в «яйце»… Ты прав, надо предупредить… Кстати! Ты так заботишься о ней, она тебе понравилась?

– Она красивая, – честно сказал я.

– Понравилась, значит? – зловеще сказала Нан. – Ну держись, сейчас я буду тебя убивать насмерть жуткой смертью…

– Ой-ой, помилосердствуй!

Мы совершенно разорили наше ложе, борясь, разметали ветки, скатились с плащей на мох.

– Ах, ты так? А я вот так!

– Полегче, а то я!..

– Ой, не царапайся! Хотя… царапайся!

– ?

– Слушает…

Вот ведь испорченная девчонка! Ну все, подумал я, вылезая из-под Нан. Сейчас я встану… ой, нет, пожалуй, вставать не буду… лежа колдану… да так, что она неделю не вылезет из кустов, и вовсе не потому, что будет чужие разговоры слушать!

Нан отправила «картинку»: Орла двигает неправдоподобно огромными ушами, и они становятся все больше и краснее, вспыхивают алым пламенем, сгорают, отваливаются и рассыпаются прахом, а сама она убегает прочь…

И мы продолжили уже без третьей лишней.

Я проснулся от сигнала импланта. Лежал, прислушиваясь, принюхиваясь, стал прикидывать, как тихо разбудить Нан, и от этой мысли она проснулась.

– Что?

Ничего. Никого.

Девушка бросила иллюзию, и я вывернулся из-под плащей, как был гол, только с оружием. Не поднимаясь, шустро запятился в кусты, встал. Ветви потянулись ко мне, словно обнюхивая, потом расступились, мох мягко пружинил под ногами, глушил звуки шагов.

Имплант?

Пространство словно помехами подернулось, а потом мир превратился в черно-белую фотографию, довольно четкую. Полезная вещь сенсоры.

Сделав широкий крюк, я зашел к месту ночевки со стороны леса.

Серые стволы упираются в черное небо. Листья трепещут на ветру. Этот звук мне мешает, и я приказываю импланту его фильтровать. А вот то, что за безобидным шелестом… чье-то дыхание, торопливый стук сердца, тепловое излучение слабо – одежда защищает…

На фоне серых камней прекрасно видны темные ветки и фигуры людей. Вот Нан, а рядом с ней лежу я. Иллюзии, конечно, Нан давно выбралась из-под плащей, зашла с другой стороны и держит наготове связывающие заклинания.

А вот и тот, кому место нашей дислокации показалось очень интересным…

Ну, если это опять вредная девчонка, я действительно напугаю ее до медвежьей болезни!..

Нет, не она. Фигура явно крупнее, и…

Я встал за спиной гостя, вытянул биомеч и осторожно уколол его в шею. Он дернулся, замер.

– Вэй Дарел?

– Да… – шелест шепота.

– Вы что, снохождением страдаете? – спросил я уже в полный голос, отводя оружие. – Что вам здесь надо?

– Я только… – и Дарел замолчал.

– Возвращайтесь к плоту!.. – велел я и сам удивился своему приказному тону. Но Дарел кивнул, не оборачиваясь, и покорно отправился к своим.

Я был в бешенстве, и гнев согревал меня, пока я голый шагал по лесу, проверяя сигнальные заклинания. Лишь возвращаясь к берегу, ощутил, что в лесу вообще-то прохладно, а к тому времени, как добрался до ложа, вовсе замерз.

Нан уже вернулась в постель, подгребла меня – ее тело казалось раскаленным, укусила в мочку уха, и горячая волна пробежала по коже, словно я глотнул водки.

– Так лучше?

– Угу…

– Дарел?..

– Этот дурак пытался выяснить, насколько мы хорошие секьюрити.

– А если бы ты…

– Я так ему и сказал. Если честно, я почти наорал на него.

– Я слышала… – Нан прижалась крепче. – Ты иногда бываешь такой стрррашный…

– Издеваешься?

– Да. Но это не мешает быть правдой.