Нас нашли ближе к утру.

Щекочущие невесомые паутинки задели мою руку. Я, даже не проснувшись в полной мере, вскинул руку, словно ловя муху, сцапал их и сжал в кулаке.

– Алло? – сказал почему-то. Нан проснулась и таращилась с ужасом на извивающиеся в моих руках нити. Видимо, успех со взломом Зеленого Слова меня вдохновил, потому что я скользнул по нитям заклинания и попытался просканировать его.

Шок от грубого искажения тонкого заклинания. Страх, переходящий в ужас, едва волшебник понял, что столкнулся с чужаком, многажды превосходящим по силе. Яркие эмоции… мальчишеские.

– Страшно, сынок? – прошептал я голосом киношного злодея.

«Сынок» открыл рот, собираясь позвать кого-то. В его сознании возникла птица, начертанная тонкими зелеными линиями, Вестник.

Вспомнив, сколько эти волшебные твари выпили у нас крови, я озверел. «Птичье» заклятье было готово выйти из разума юного волшебника, когда я скрутил все пойманные «паутинки» в жгут:

– Двестидвадцатьвольт! – выкрикнул.

Треск, запах горящего металла, озона и жженой резины. Энергия моего гнева оформилась, стекла с моих пальцев в нить заклинания.

На том конце «провода» синяя птица заорала дурным голосом и захлопала крыльями, ее перья обгорели, и, прежде чем развеяться, она стала похожа на плохо прожаренную курицу.

Потом моя сила обрушилась на мальчишку-мага, и он закричал, связь прервалась.

Я потряс ноющей кистью. В этот раз досталось меньше…

– Нас найдут? – спросил я. – Он успел понять, где мы?

– Не знаю, – Нан при помощи тао поняла, что я сделал. – Но лучше поспешить.

И мы поспешили. Причем даже уже не очень скрываясь – заклинание поиска дорог было сплетено заранее, висело на плече у Нан, она как будто шла купаться, неся полотенце.

Стоит им воспользоваться, и мы «нашумим». Но нам жизненно необходимо как можно скорее увеличить расстояние между собой и погоней. При этом поднимется магический треск, но тут уж ничего не поделаешь.

Потому что Дэв уже рядом. Шанс на спасение совсем близко, тут не до тишины.

Правда, я довольно смутно представлял, как Правдивая Вода защитит нас. Воображение живо нарисовало – мы с Нан вбегаем в реку, оборачиваемся к наступающим на пятки вэйри и решительно заявляем им: «Мы в домике!..» Наверное, будет что-то вроде приснопамятного скрыта…

…Сочтя момент подходящим, Нан сняла полотенце и бросила оземь. Оно развернулось, побежало впереди нас, готовое указывать дорогу.

Буреломы, овраги и реки – если путь станет непроходимым, Нан узнает об этом. Редколесье, звериные тропы, нити заклинания ведут своего хозяина наиболее легкой дорогой.

Полотенце, хе… Я раздумывал о мудрости сказок. В русских народных, да и в других, наверное, часто встречаются всякие клубочки-проводники типа «верным путем идете, товарищи». Или платки, бросив которые оземь, герой вызывает дорогу. Какие-то уж слишком многозначительные совпадения получаются…

Мрак сменился тьмою, а тьма уступила дорогу обычной темноте, расточенной туманными сумерками. Наконец полыхнул рассвет, здешнее солнце бросило через небо лучи. Упала роса, мир казался свежим и новым.

Какой-нибудь романтически настроенный пиит сказал бы, что это подходящее время для смерти.

Я увидел их слишком поздно, когда нам уже нанесли два мгновенных удара с разных сторон.

Первый развеял в дорожную пыль заклинание поиска дорог. Чары незаметности, наложенные на нас, были превращены в пепел второй атакой.

И через этот пепел к нам со всех сторон метнулись остальные чары.

Они разительно отличались от тех, которые я видел раньше. Магия вэйри проявляется в виде зеленых линий сил. Они чувствуются, как что-то отчасти живое, неторопливое и мощное, похожее на растительность, которыми они управляют.

В этих черных щупальцах тоже ощущалась сила, но вместе с тем они были легки и стремительны. Одно из них рухнуло перед нами на тропу, и трава тут же обратилась во прах, который поднялся пыльным облаком и ринулся было на нас.

Нан, идущая впереди, ударила порывом ветра. Чары порвали облако в клочья. Нам хватило пары секунд, пока оно собиралось, мы проскочили мимо. У меня даже затылок свело – пыль устремилась за нами, ее вела чужая темная воля.

Еще одна черная нить пала на куст сбоку тропы, и он плюнул колючками. Его сосед, в который угодило очередное заклинание, уронил все листья, которые устремились к нам, превратившись в режущие пластины.

– Пригнись!.. – Нан упала, я перепрыгнул через нее и ударил огнем с обеих рук, спалив и листья, и чары. Обернулся и полоснул факелом пыльный сгусток, который подбирался к Нан…

Вспышка!.. – пылевая взвесь в воздухе вспыхнула, сработав как взрывчатка. Хорошо, что Нан упала лицом вниз и закрыла голову плащом. А вот мне малость опалило лицо, и так пострадавшее от колючек.

Я помог девушке подняться, она затушила огонек, расцветший на пряди волос, выбившихся из моего капюшона, и мы побежали.

Тут же оказалось, что пыль и колючки – лишь цветочки. Ягодки начались потом.

Чертовы ползучки я ненавидел как раз за этот змеиный бросок. Нет, на людей они не кидались, а вот насекомых, грызунов и даже птиц ловили. Когда подскакиваешь от стремительного движения сбоку и оборачиваешься в ту сторону, приготовившись драться и чаровать, а оказывается, что это всего лишь лиана словила очередную стрекозу… тьфу ты!..

Теперь оказалось, что темные чары, попадающие в змеиные лианы, значительно ухудшают их и без того мерзкий характер.

Нан оттолкнула меня и сама ушла в сторону, а там, где мы были мгновение назад, хлестнула гибкая плеть. Срубившая при этом с деревьев несколько ветвей.

Я прыгнул и прижал ее ногами, резанул, срубая. Тут же рядом свистнула вторая, обмотала плечи – Нан отсекла, освободив. Третью я ударил огнем, и мы снова побежали.

– Колючая проволока…

– Что?..

– Нас пытаются задержать, – перешел я на Тихую Речь. – Все это мелочь, но цепляет нас, как колючая проволока. Замедляет и выматывает. Надо что-то делать…

Тут чужой маг усилил воздействие. Трава хватала за ноги, кусты кололи шипами и норовили поймать за ногу или руку, а ветви деревьев пытались ударить по лбу. Все то же Зеленое Слово? Не совсем. Потому что и земля под ногами становилась топью или неверным песком, воздух темнел и искажал перспективу, а сверху вдруг начинали падать секущие льдинки.

Я жег и рубил, Нан рубила и хлестала ветром. Заклинания были «разрежены», не было какого-то центра, в который можно было направить выстрел Хартгранна, и их было слишком много, чтобы воспользоваться «черными перчатками». Я бы все равно попробовал, но нам не давали времени – стоило остановиться, как магических эффектов вокруг становилось все больше, и приходилось потом пробиваться из окружения.

И снова виновником всего происходящего был один маг. Не вчерашний. То есть – их двое таких.

И если вчера я думал, почему же эльфы до сих пор не отбили у людей охоту посещать Лес, то сейчас недоумевал, почему они не захватили еще весь этот мир и не засадили все материки Лесами.

– Долго не продержимся. – Я ударил пламенем. Нан тут же бросила Зеленое Слово, и окрестная растительность, подчиненная им, смогла на какое-то время сдержать проявления хаоса.

– Хартгранн!.. – заорал я, хотя нужды в том не было, лук можно было материализовать и мысленным зовом. Проклятье, ну и куда же бить? Кровь из порезанной ладони оставила кровавый отпечаток на рукояти.

Это было похоже на озарение. Сняв стрелу, я провел наконечником по одному из порезов, и острый треугольник запылал черно-фиолетовым огнем.

Нан пошатнулась, и ее Зеленое Слово начало разрушаться. В прореху сунулось черное щупальце и сунулось к заклинательнице…

Не успевая ударить огнем, я ткнул его стрелой.

Щупальце дернулось, отпрянуло, дергая дымящимся кончиком. Остальные линии чар, прущие через границу, замерли как будто в испуге. Снова медленно двинулись в нашу сторону…

Я натянул тетиву и выстрелил – куда-то в пространство. Стрела мелькнула размазанной полосой.

Я готов был поклясться, что стрела вильнула в воздухе, изменив направление полета градусов на тридцать – а через миг был уверен, что стрела летела по идеальной прямой, это обычное пространство исказилось, это мир развернуло по оси полета стрелы.

Небо вдруг завертелось надо мной, и я стал падать в эту синеву…

– У меня получилось?!.

Леди несколько опешила, когда я, увидев ее, тут же бросился с вопросом. Было довольно странно видеть на ее лице обычное человеческое удивление. До того моя непостижимая собеседница радовала меня лишь деланным недоумением, снисходительной насмешкой да фирменным своим холодным взором.

– Да получилось, получилось, успокойся, – чуть улыбнулась Леди. – Ты достал до волшебника, и сейчас твоя девчонка приведет тебя в чувство.

– И я, конечно, снова все это забуду, – я встал напротив ее кристалла и обвел рукой черно-блестящее ущелье.

– Конечно, – кивнула Леди.

– Тогда нет смысла задавать вопросы…

– Ну отчего же. Когда ты снова попадешь сюда – хоть и нескоро, – ты будешь знать ответы. И потом, возможность отвечать на твои вопросы мне доставляет такое же эстетическое наслаждение, как твое смиренное признание в своей… м-м-м, недостаточной информированности и неумении сделать правильные выводы из имеющихся фактов.

Мне потребовалось секунд пять, чтобы понять, что это она такое сказала.

– Я дурак, – покорно сказал. – А почему нескоро попаду?

– Потому что вы двое направляетесь туда, где мне являться было бы… – женщина прищелкнула пальцами, подбирая слово, – невместно, пожалуй.

– Даже не знаю, радоваться или огорчаться долгой разлуке. С одной стороны, каждая такая беседа меня обогащает чем-нибудь. С другой, твое отсутствие может значить либо то, что мы в подарках не нуждаемся, потому что и так уже очень круты…

– Степень своей крутости вы имели возможность оценить совсем недавно, – Леди презрительным жестом отмела это предположение. – Избавляйся от подобных иллюзий, Серый. Это больно, но больней, если от твоих иллюзий тебя избавят другие. Второе предположение?

– А? – далеко не сразу сообразив, что Леди имеет в виду, – кажется, в ее присутствии я действительно глупею. – Ах, да. Твое отсутствие может означать еще и то, что какое-то время с нами все будет хорошо…

Я с надеждой поглядел на Леди.

– Все же соображаешь, – с непонятной интонацией протянула Леди. – Да, какое-то время все будет спокойно и тихо. Наслаждайтесь.

– А… какое? – осторожно спросил я.

Леди пожала плечами.

– Я все же не пророк, а вы слишком хорошо умеете находить приключения на свои головы.

– Это они нас находят, – проворчал я. – Впрочем, спасибо, что поддерживаешь в приключениях. Ведь лук тоже?..

Женщина улыбнулась ностальгически:

– Да, Хартгранн… молодая была, глупая. Сейчас бы сделала по-другому, но и так все равно неплохо вышло, ты как считаешь?

– То есть он… ты его сделала?!. Не просто открыла нам доступ к нему?..

– Упс, проговорилась, – Леди приложила пальцы к губам, глаза ее смеялись. – Да, лук мой, а теперь и твой. Но не только, помни это.

– Да, еще и Нан.

Леди странно улыбнулась.

– Ну, хватит, твоя девушка волнуется. Возвращайся уже.

– Постой, как насчет имени? Ты мое знаешь, и мы типа родственники, сама говорила…

– Э, нет, юноша, – Леди погрозила пальцем. – Наше родство не настолько близко.

– Тогда хотя бы покажешься в настоящем обличье?

– Так, – после молчания, определенно мне польстившего, протянула Леди. – Как догадался?

– Отказ назвать имя. Эльфы тоже не представляются полным кому угодно, часто его только ближние родственники и знают. Лук. Магия в нем хоть и темна, но имеет эльфийский привкус. И «ты». Обращения на «вы» нет в эльфийском языке.

– И во многих земных, между прочим, – пробормотала Леди. – Ну, ладно, молодец…

Она обернулась вокруг себя, и я увидел…

– Нан?

– Очнулся!.. – И девушка всхлипнула, на мое лицо упали теплые слезинки.

– Да… – я промолчал, пытаясь вспомнить нечто увиденное в обмороке. Но на то оно и беспамятство, что о нем не сохраняется памяти. – Нан, скорее всего, тот маг…

– Я знаю. – Девушка смотрела на меня. – Я знаю. Ты его убил. У нас не было выхода…

Ее меняющие цвет глаза закатились, я понял, что она вот-вот упадет в обморок или впадет в истерику. Я осторожно сгреб ее за локти и потряс. Девушка посмотрела на меня осмысленным взглядом.

– В порядке… – тихо ответила на незаданный вопрос.

– Обещай мне… – начал я.

– Нет, – даже не дослушала она. – Этого я не могу обещать.

– Пожалуйста. Если нас поймают, ты должна сдаться. Ты скажешь, что я заставил тебя идти со мной, и принуждал, и…

– Серый, заткнись.

Я замолчал.

– В любом случае, я не сумею солгать таким магам. Но идем.

С ее помощью я встал и огляделся.

Тьма вокруг истаивала, знакомые черные крупинки, никем более не контролируемые, поднимались вверх, словно сажа, и растворялись в воздухе. Деревья вокруг были здорово покорежены силами, и я видел, что касание именно этой силы, в отличие от обычных зеленых чар вэйри, не пошло им на пользу. Листва выглядела обожженной, трава потемнела.

– Давай поскорее уберемся отсюда.

Наскоро зализав раны – не такие уж серьезные, зато их было много, к тому же нанесенные с помощью темной магии раны жглись, – мы двинулись в путь.

– Когда преследователи отойдут от смерти мага, они вцепятся и не отпустят. Мы будем драться насмерть, и оба погибнем в битве. Обещай мне это, Серый.

– Не знаю такой легенды, – вслух пробурчал я. – Что за самоубийственное стремление? Никто не умрет, мы вдвоем будем жить вечно. Я так хочу, и значит, так и будет.

– Серый, – устало начала Нан и осеклась, резко остановилась. Я едва не налетел на нее и выглянул из-за спины, держа руку чуть наотлет, меч трепетал в рукаве, готовый вылететь и разить, с другой ладони было готово прыгнуть заклинание.

– Серый!.. – теперь в голосе Нан был испуганный восторг. – Мы… мы пришли!..

– Куда? – это была первая река, виденная мною здесь. По сравнению с мелкими, едва по пояс, ручьями и родниками, которые можно было перешагнуть, она казалась океаном. Но дома, в своем мире, я назвал бы ее пренебрежительно речкой, а то и речушкой.

Неширокая – едва ли двадцать метров от берега до берега, и, видимо, не очень глубокая речка звонко катила воды, в каждой капле воды отражалось маленькое солнце. Где-то выше по течению шумел перекат или водопад, невидимый за деревьями.

– Да, – сказала Нан. – Пришли. Это он.

– Кто – он? – спросил я.

– Дэв.

– А, так это он и есть? – поинтересовался я. – Честная вода? Ну, привет…

Сжал кулак, гася зарождающееся пламя, и по-дурацки помахал рукой реке.

– Ты разве не чувствуешь?

– Нет, а что я должен… – я осекся. – Ты знаешь… кажется, что-то такое…

Мы изранены и устали, мы только что убили мага вэйри, и на плечах у нас висит погоня, надо спешить. Что я должен чувствовать?

Уж точно не покой и умиротворение.

– Что ты ощущаешь? – настаивала Нан.

– Тут хорошо и защищенно.

– Правда?!. – с восторгом спросила девушка, и я понял, что она все же боялась, что Дэв не примет меня, несмотря на покровительство Леса.

Нан скинула котомку и вытащила лепешку, подняла перед собой.

– О великий Дэв, даруй нам защиту, Правдивая Вода, позволь исцелиться твоей священной влагой!..

Размахнулась и швырнула хлебец на середину реки. Там плеснула крупная рыба.

Нан засмеялась, сняла и бросила на камни живой плащ, положила рядом меч. Тонкие пальцы огладили куртку, и она расстегнулась. Я недоуменно смотрел, как девушка раздевается.

– Ты тоже, – потребовала.

– Не думаю, что сейчас самое подходящее время… Или это такой ритуал?

– Ритуал?!. – взъярилась Нан. – У тебя только одно на уме!

– Ага, – с удовольствием подтвердил я, начиная разоблачаться. Вслед за Нан вошел в воду, ледяная, она обожгла кипятком сбитые ноги. Воздух был полон водяной пыли. Порыв ветра бросил в лицо влагу, я засмеялся, ощутив прилив абсурдной детской радости.

– Что дальше?

Нан вдруг гибко встала передо мной на колени.

– Что… – я даже ошарашенно попятился. Нан зачерпнула воды и принялась мыть мне ноги. Очень старательно и сосредоточенно.

Кому-то, кажется, казалось, что вода холодная? Я стоял, закрыв глаза, отдавшись прикосновениям рук и воды. Как хорошо…

– «И тогда влюбленные ступили в воду и умыли друг друга, и раны их закрылись», – пропела девушка. В недоумении – с чего бы ей какую-то легенду начать цитировать, – я открыл глаза и увидел, как сходят царапины, полученные во время бегства, оставляя чистую кожу.

Вроде бы здесь положено было удивиться, но явление воспринялось как что-то совершенно естественное. Я поднял Нан на ноги и сам встал на колени, принялся за дело, получая при этом не меньше удовольствия. Подсохшие листочки целительных растений, облепляющие ее ноги, отваливались, уносились прочь водой. И темные знаки, остатки чужой волшбы, растворялись и исчезали вместе с ранами. Я почесал пятки, заставив девушку хихикнуть, потер стопы, омыл каждый палец.

Когда Нан тихо застонала, запрокинув голову, попытался поцеловать ее, куда дотягивался, стоя на коленях.

Девушка взвизгнула и шарахнулась, я ее не удержал, и мы упали, подняв тучу брызг.

– Серый!.. – завопила Нан, барахтаясь. – Я тебя убью!..

– А разве здесь это разрешено? – кротко спросил я.

– Тогда выгоню наружу, и пусть погоня… – Нан замолчала. – Серый, твой самый магический талант – превращать серьезные вещи в какой-то балаган! – последнее слово она произнесла по-русски и попыталась отпихнуть меня.

Я удержал ее за руку и окунул в воду, темные струпики сходили, оставляя розовую кожу.

– Слезь с меня, – Нан завозилась, но неубедительно.

– Лежи смирно, – велел я. – Сейчас я буду тебя мыть. Исцелять.

– Я сама.

– В легенде сказано – «друг друга», – наставительно произнес я. – Сама же сказала. Относись серьезнее к ритуалам, а то они превратятся в Семилетнюю ярмарку!..

Нан трепыхнулась еще, потом смирилась, я старательно омыл ее тело, с восторгом наблюдая, как сходят свежие раны. Старые шрамы, впрочем, никуда не делись.

– Довольно, – надо признать, я уже довольно давно действовал безо всякой необходимости, если иметь в виду исцеление. Нан тяжело дышала. Не без труда поднявшись, уложила меня на мелководье и принялась за дело, плескала водой, поводила ладонями, потирала.

Вода казалась мне уже просто горячей. Нан скосила глаза и фыркнула:

– Будь серьезным!..

– Я серьезен, как никогда, – заверил я. – И полон решимости следовать древней легенде и духу ритуала во всех подробностях.

– Вижу я, чего ты полон, – девушка попыталась изобразить строгость, но эта мина в сочетании с отсутствием одежды…

Рывком приподнявшись, я потянул ее на себя. Нан уперлась руками мне в грудь: Нет!

– Так что там про подробности? – поинтересовался я. – Вот влюбленные омыли друг друга, исцелились… и что дальше?

– В легенде не сказано, – прошептала Нан, нависая надо мною.

– Тогда следует изобразить достоверность, – деловито сказал я. – Дано – двое влюбленных. Что они будут делать после омывания и исцеления?

– Поднимутся на берег и оденутся.

– Ты и в самом деле думаешь, что они так поступят? – спросил я. – Как-то это скучно и… не соответствует духу легенды. Почему бы нам не предположить, что они…

Глаза Нан испуганно округлились.

– Что такое… – Я шевельнулся и вдруг почувствовал под собой не камни, а что-то упругое, похожее на водяной матрац.

На лице Нан отразился такой испуг, что меня буквально подбросило. Вскочив, я оглянулся. Лес, небо, вода… солнечные блики рисовали на поверхности красивейшие узоры, заставляли щуриться…

И тут я понял, что мы стоим вовсе не на камнях.

Прямо на воде.

– Что это?.. – слабым голосом вякнул я.

– Это Дэв, – прошептала Нан.

– А… хорошо… ладно… как скажешь… – Я закрыл глаза и снова открыл. Ничего не изменилось – под ногами была вода, а искаженное водной перспективой каменисто-зеленое дно еле виднелось.

– И что теперь? – спросил я тоже шепотом, переступил с ноги на ногу. Вспомнилось, как чуть не утоп какой-то апостол, вздумав пойти по воде навстречу Иисусу.

И тут поверхность воды перестала нас держать и раздалась под ступнями.

Мы стали тонуть. Сначала медленно, потом все быстрее, Нан рванулась и сразу провалилась в воду чуть ли не по пояс, вцепилась меня, я в нее…

И мы дружно ухнули в ледяные глубины.

– Серый, я не умею пла-буль-буль-буль!.. – успела вскрикнуть Нан.

Транспортировкой утопающих я до того не занимался, но сам плавал неплохо, и теорию знал – так что просто развернул ее спиной. Нан, к счастью, не запаниковала и трепыхаться не стала, позволяя тащить себя к берегу.

Вода была до того холодной, что дыхание перехватывало. Наконец я крепко врезался пяткой в камень и понял, что можно встать. Оскользнулся, упал, поднялся, поддерживая Нан.

Мы шли, старательно глядя под ноги, и потому не сразу заметили, что впереди на камнях лежит наша одежда и вещи. Меж тем мы пересекли реку, оставив шмотки за спиной! К тому же течение, словно эскалатор, унесло нас далеко от того места, где мы вышли к берегу!..

Я решил не удивляться.

– Тебе что, жалко, что ли?! – спросил сердито, едва отдышавшись.

– О чем это ты? – удивилась Нан, неуверенно двигаясь к берегу. Пришлось подхватить ее под локоть.

– Я не тебе, Дэву. Ты помнишь, чем мы занимались, когда он столь экстравагантным способом прервал нас? Мол, охладитесь, ребятки… Неужели здесь действительно целибат, как ты намекала?

– Я не намекала, – удивилась Нан, взяв значение земного слова через тао. – Мне как раз казалось, что дух природы не должен… впрочем, кто я такая, чтобы указывать ему на должное и запретное…

Мы попрыгали по берегу, обсохли и согрелись, оделись.

– Ну, чем теперь… – начал я, и тут ветви тальника раздвинулись, и на берег реки вышел вэйри.

Мы вскочили на ноги.

Биомеч в правой руке с шелестом развернулся на всю длину, струнно задрожал. Не нужно было оглядываться, чтобы видеть, что за моей спиной Нан приготовилась направить заклинание.

Эльф стоял, глядя на нас. Худой, темноволосый, с острым лицом и… да, с небольшой бородкой. Сбой образа, однако!..

Бородатый вэйри дернул ухом и двинулся прямо на меня. Рассеянно отстранил рукой лезвие биомеча, словно ветвь дерева, и наступил мне на ногу, прошел мимо и присел на берегу реки. Уставился в воду очень внимательно, тронул кончиками пальцев, словно раздумывая, не холодна ли для купания.

Из леса один за одним появились еще шестеро вэйри. Оглядываясь по сторонам, поводя стрелкометами, они разошлись по берегу, вопросительно поглядывали на черноволосого.

– Привал, – уронил тот.

Отряд только и ждал этого приказа. Вэйри скинули плащи, какие-то нелепые сумки, похожие на почтальонские, расселись – причем так, что я и Нан оказались в кольце.

Я отпустил меч, позволив ему скользнуть в рукав. Взял девушку за руку, мы осторожно протолкались между ее соплеменниками. Никто по-прежнему не обращал на нас ни малейшего внимания.

Вот она, защита Правдивой Воды. Нас попросту не видели!..

Я смотрел во все глаза. Вэйри были очень похожи на людей, каждого из них по отдельности просто посчитали бы человеком со своеобразной внешностью, но в группе сородичей эта некая чуждость облика, нелюдская тонкость красивых черт просто бросались в глаза.

У всех вэйри были тонкие руки с красивыми кистями. Ткань одежд казалась сшитой из тысяч разноцветных листиков. Когда человек в такой одежде стоит, не двигаясь, его сложно заметить среди листвы. Имеет место быть единообразность формы – одинаковые куртки с капюшонами, штаны, похожие на узкие джинсы или даже на чулки. На всех живые плащи, обуви же никто не носил, босые ступни, узкие, с нечеловечески длинными тонкими пальцами, легко и неслышно ступали по траве и мхам.

Еще один мужчина остановился рядом с водой. Он казался кряжистым… на фоне темноволосого худощавого товарища и остальных вэйри, – и относительно пожилым. Его рыжину уже припорошила седина, странный ветвистый шрам шел по правой щеке от уголка глаза к подбородку, теряясь в бороде. Сразу видно – крутой мужик.

А вот третьему представителю мужеска пола следовало еще дорасти до высокого звания. Мальчишка-подросток, тот самый, которого Нан оглушила. Он до сих пор выглядел как-то нездорово.

Все остальные вэйри, что очень меня удивило, оказались дамами разных возрастов. Именно – в поисковой и, потенциально, карательной команде было больше женщин. Причем заметно, что они именно полноправные члены группы и ничем не уступят мужчинам.

Самой характерной чертой эльфов были их меняющие цвет вспыхивающие глаза, длинные подвижные уши и разноцветные волосы.

Разнообразную рыжину волос Нан я считал окраской и лишь сейчас, глядя на ее сородичей, сообразил, что это вовсе не было ухищрением парикмахерского искусства.

Большинство блистало медными, каштановыми, красно-золотыми шевелюрами. Лишь один темноволосый нарушал общий экстерьер. Но тоже разноцветный, что называется, жгучий брюнет – цвет прядей варьировался от светлого пепла до черного угля.

Брюнет срезал с куста три тонких прутика, сложил треугольником. Небрежно прищелкнул пальцами, и в центре фигуры заколебался горячий воздух.

Отдыхающие кидали туда ветки, сучки, дерево горело странным медленным огнем, синеватым, не дающим дыма и не вылезающим за треугольную рамку. Эльфы грели на прутиках мясо, какие-то корешки, заедали лепешками, плодами. Поевши, развалились, заварили чай и пустились в разговоры.

Мы наблюдали, я чувствовал себя присутствующим на каком-то странном представлении, вроде любительского спектакля.

– Вэй Дайрим, Архимаг нас догонит или пойдет другим путем? – спросила юная и очень рыжая девушка.

Я вздрогнул, когда Нан запустила ногти в мою ладонь. Обернулся, девушка покачала головой, ее губы шевельнулись: Архимаг…

– Не знаю, вэй Райо, – названный Дайримом темноволосый пожал плечами. – Она хотела задержаться и проверить кое-что.

– Наконец-то это глупое преследование закончено, – промолвила другая, постарше, вертя в пальцах белый цветок. Сорвала губами и сжевала один лепесток.

– Я бы хотела посмотреть на место, где Архимаг их достала, – сказала рыжая Райо, и… взрослую часть команды отчетливо передернуло.

– Я бы тоже не отказался, – тихо сказал парень, не проронивший до того ни слова.

– Малы еще, – рассеянно сказала одна из женщин, самая старшая, если судить по седине в волосах – иных примет времени на ней не было.

– Мы не дети!.. – воскликнул парень.

Женщина оглядела их, ничего не говоря, но с таким явным сомнением в сказанном, что подростки залились краской. Дайрим усмехнулся и вдруг посерьезнел.

– Немногие взрослые способны бесстрастно созерцать то, что остается от заклинаний Жасмин.

Нан пискнула и присела, вэйри дружно обернулись в нашу сторону. Мое сердце остановилось на полутакте, но странная невидимость работала. Взгляды пришельцев скользнули мимо.

– Что?.. – спросил я.

– Архимаг Жасмин Хидон!.. – В душе Нан мешались ужас и восторг. – Сама…

Она вдруг подскочила, крикнула что-то невнятно-ликующее – взгляды эльфов метнулись к нам и опять не нашли. Девушка вцепилась в меня, повисла на плечах, я не удержался на ногах.

– Да что с тобой?!. – спросил яростным шепотом, потирая затылок, которым крепко приложился о землю.

– Спасибо! – Нан вампирским поцелуем впилась в мои губы. – Лес Всесущий, спасибо тебе, спасибо!..

– Пожалуйста… – сказал я, отдышавшись. – А ты меня ни с кем не путаешь? Какой я тебе Лес?..

Нан смеялась и плакала, по ее щекам текли слезы, капали мне в лицо.

– Да что с тобой?

– Ты не понял?! – Нан вдавила в землю. – Жасмин была тем магом, сама Жасмин, и мы противостояли ей и одолели, и ты ее не убил!..

Мне было куда более важно, что нас посчитали мертвыми – значит, не будут искать, но я не смог это озвучить, потому что Нан принялась целовать меня куда попало, страстным шепотом говорила, как она меня любит, как она мне благодарна…

– Ты же не собираешься благодарить меня прямо здесь? – пропыхтел я в промежутках между поцелуями. Нан удивленно посмотрела, сообразила, что я подразумеваю под благодарностью.

– Ах ты!.. – замолчала, покусала губу. – Впрочем… – оценивающе глянула на сородичей, которые в упор нас не видели, – если ты настаиваешь…

Привстав, Нан взялась за ворот своей рубахи. Я перепугался, ужом выскользнул из-под нее:

– Нет, нисколько не настаиваю!

Девушка захохотала, и теперь уже я прыгнул на нее и вдавил в землю, зажимая рот.

– С ума спятил?!. Ой! – Нан дернула головой и слегка укусила меня за палец.

– Тьфу! Ну да, есть немного, как там у вас говорят – «с кем поведешься»? – лизнула пострадавшее место. – Но если мы решили отложить благодарность на более подходящее время, то почему бы нам не дослушать?

Я встал, помог подняться ей. Нан приподнялась на цыпочки и чмокнула меня куда-то в ухо.

– Все-таки спасибо, – сказала серьезно.

Кажется, мы пропустили несколько страшилок о заклинаниях Жасмин, великой и ужасной. По крайней мере, лица подростков являли характерную эмоцию «ну пожалуйста, напугайте нас!..». Этакий коктейль из страха и любопытства. А старшая женщина заканчивала рассказ:

– …не добила и мне не позволила. Сказала, остальные перепугаются его воплей и хрипов, запаникуют и побегут, тогда их будет легче убить…

– Ну, довольно, – сказал Дайрим. Все сидели впечатленные.

– А я все думаю о пленнике. – Рыжая Райо осторожно кашлянула. – Неужели его нельзя было спасти?

Эльфы переглянулись.

– Едва ли, – сказал тихо Дайрим. – Пленник защищал чужака, сражаясь так, как дрался бы за свою жизнь и жизнь сородича, близкого человека. Не знаю, какими заклинаниями чужак очаровал его, как добился такого, но рисковать, пытаясь освободить зачарованного, было нельзя.

Маг потянулся и задумчиво поворошил палочкой медленный огонь треугольника.

– Уверен, если бы пленник мог поговорить с нами, он сам попросил бы смерти, как милости, – сказала доселе молчащая женщина с несколькими тонкими косичками, выбивающимися из капюшона. – Это было не убийство. Жасмин освободила его – только и всего.

– Ну да ладно. – Дайрим сделал резкий жест, как будто закрывая тему разговора, и встал. – Тут, вообще-то, Дэв рядом, и это по меньшей мере невежливо.

– Дэв!.. – Райо встрепенулась. – Вэй Дайрим, вы сами его видели?!.

– Не был удостоен чести, – признал волшебник, глядя прямо на текущую воду. – Но Жасмин видела. И Валья тоже.

Девушка обвела остальных взглядом, все покачали головами, очевидно, так же не удостоенные.

– Дед видел, – сказала женщина с косичками.

– Прадедушка? – воскликнула девушка. – Но, мам, он мне никогда не рассказывал!

– Вот и расспроси его, как вернемся, – усмехнулась эльфийка с дредами. Мам?.. да она от силы старшей сестрой глядится!..

– Я тоже не знал, что Гром видел, – удивленно сказал Дайрим.

– А мы сами можем вдруг наткнуться на Правдивую Воду? – спросил мальчишка.

– На Дэва нельзя наткнуться «вдруг», – наставительно поведал маг. – Возможно, мы уже проходили мимо него и не узнали. Может быть, мы сейчас сидим в нем, просто не ощущаем того. – Иллюстрируя свои слова, ткнул пальцем себе под ноги. Я едва не заржал.

– И вообще, о Дэве не стоит суесловить, – веско добавила старшая.

Дайрим прошелся туда-сюда по берегу, приостановился и легко прыгнул в реку.

Я чуть не заорал, но сдержал себя, вместо вопля вырвалось какое-то мычание.

Пусть все вэйри страдали подслеповатостью в особо тяжелой форме, в упор не видели нас, считали реку ручьем – ладно. Но это уже чересчур.

Дайрим явно собирался перепрыгнуть ручей, который видел. И перепрыгнул. Оказался на другом берегу в двадцати метрах на той стороне.

Я, конечно, помнил телепортацию одинокой эльфийской воительницы через тот ручей, но тогда я не видел самого процесса, сейчас же…

Эльфы смотрели без интереса, они не видели ничего необычного. Ну, перепрыгнул человек ручей, ну и что?

– Звериные следы, – заговорил Дайрим, не повышая голос, едва слышный за шумом реки. Но остальные явно слышали его прекрасно. И смотрели так, словно он был в паре шагов.

– Так, парень, – сказал я сам себе. – Не ломай голову над всяческими загадками. Ради сохранения собственного здравомыслия, которое и так под вопросом!..

– Можно поохотиться, – сказал Шрам. – Свежее мясо!

– А Дэв не обидится? – опасливо спросил парень.

– Нет, с чего бы, – сказала старшая. – Если бы Дэв не хотел, чтобы мы здесь охотились, мы бы просто не нашли следы.

– Правдивая Вода не вмешивается в естественное течение жизни, – Дайрим даже не прыгнул – широко шагнул с того берега и мгновенно оказался на этом.

– То есть охота будет, – женщина с косичками осмотрела пристегнутый на запястье стрелкомет, потом опустила рукав и сделала широкое движение рукой, на предплечье которой вдруг возникла большая птица.

Я едва не ударил в Вестника факелом пламени, Нан вовремя перехватила руку.

– Спасибо… Рефлекс, понимаешь.

– У меня тоже, – призналась Нан. Я придвинулся ближе, разглядывая заклинание, которое никогда раньше не видел так близко. Сотканная из зеленых лучей птица была похожа одновременно на сову и на ястреба. Она выглядела совершенно как живая, разве что прозрачная – крутила головой, переступала мохнатыми лапами по рукаву.

Нан пояснила, что это признак высокого уровня заклинающего.

Совоястреб посмотрел на меня большими круглыми глазищами и моргнул.

– Посмотрю… – неопределенно пояснила эльфийка вызов Вестника. – Может быть, увижу сверху Дэва… хотя, конечно, вряд ли.

Она выкрикнула заклинание – слово было похоже на гортанный птичий крик, и подбросила Вестника вверх. Развернулись широкие прозрачные крылья, заклинание курлыкнуло, сделало круг над нашими головами и направилось почти вертикально вверх, настоящие птицы из плоти и крови так никогда не летают.

Женщина прикрыл глаза, его зрачки быстро двигались под веками.

– Мама, а нам? – робко спросила Райо. Волшебница сначала досадливо дернула уголком рта, потом кивнула и прищелкнула пальцами, повелительно вытянула руку.

Райо метнулась туда, сюда, подхватила из травы миску из мнущегося полупрозрачного материала, расправила и зачерпнула воды из реки, бегом вернулась к матери.

Чуть не стукаясь головами, вэйри столпились возле. Обнаглев, я подошел к ним вплотную, волоча за собой слабо сопротивляющуюся Нан.

– Деревянная, конечно, лучше, но и такая сойдет, – сказала волшебница и провела пальцами над чашей.

В поверхности воды неслась земля. С высоты, наверное, в пару сотен метров. Видны речки, ручьи, протоки, распадки, рощицы. Видна группа на берегу реки? или ручья? Они столпились вокруг предмета, который держал в руке один из них…

Птица, повинуясь неслышному приказу мага, «зуммировала» изображение, и группа людей оказалась совсем близко. Я увидел себя и Нан… мы мерцали, словно в стробоскопных вспышках, но остальные нас не замечали ни в реальности, ни через магическое зеркало.

А потом я посмотрел в чашу, которая отражалась в чаше, в которой тоже отражалась чаша…

Мир встал на дыбы, я едва удержался на ногах. Казалось, тоннель ведет в бесконечность, через все измерения, и в каждом группа людей стояла перед магическим экраном, глядя на самих себя – или заглядывая в эти самые другие измерения…

– Интересный эффект, правда? – глаза волшебницы были все еще закрыты, а вот остальные «зрители», казалось, с трудом держались на ногах. Нан тяжело оперлась на меня, с усилием закрыла глаза, помотала головой. А я смотрел, зачарованный:

– Да уж, куда как забавный… – сказал вслух и тут же получил локтем от Райо в живот:

– Да тихо ты!..

Понятно, она приняла меня за мальчишку, но я все же замолчал и отодвинулся.

Птица пролетела над нами, и картинка снова вернулась к обычному масштабу. Изображение «снижалось» вместе с наблюдателем, описывая широкие круги. Реки, ручейки, рощи, ветер гонял зеленые волны по верхушкам деревьев…

– Ничего. – И женщина отозвала заклинание. Картинка наклонилась и обрушилась вниз, птица пала на плечо волшебницы, та рассеянно погладила, и совоястреб втянулся в ее пальцы. Экран погас. Эльфийка чуть качнула чашу, и «запись» пошла в обратную сторону. «Перемотав» до момента, когда картинка достигла наименьшего масштаба и наибольшей «вместимости», волшебница «нажала паузу». Изображение застыло, превратившись в подробнейшую карту, похожую на снимок с самолета.

Только в середине карты, тот ручей… или речка… непонятным образом эта лента воды была одновременно и ручьем, и речкой. Я помотал головой и решил не заморачиваться.

– Ага, – сказал Дайрим. – Все-таки Правдивая Вода где-то рядом. Я узнаю места, но они малость искажены.

Объяснений никто не попросил.

– А вот и тропка. – Волшебница ткнула пальцем, старшие эльфы переглянулись. – Ладно, сбираемся.

Она провела рукой по поверхности воды, гася карту, отпила, остальное выплеснула и вернула миску дочери.

Дайрим наклонился к костру. Прутья, образовывающие треугольник, выглядели так, словно их только что сломали с куста – не обуглились, не обгорели, даже капли сока на сломах поблескивали слезой.

Маг отодвинул одну из сторон треугольника, огонь погас, и прутья треугольника тут же распались в пепел.

Эльфы «сбирались» молча и быстро – вымыли посуду, сложили и попрятали по сумкам и карманам, нацепили свои «почтальонские» сумки, остатки обеда разбросали по кустам и покидали в реку, лесное зверье подберет, рыбы тоже не откажутся от угощения. Шрам первым подошел к воде, прыгнул легко…

Защищающая нас река не исчерпала свои сюрпризы. Бородач не оказался вдруг на том берегу. Он по-прежнему был на этом.

Только спиной к воде, хотя мгновение назад стоял к ней лицом…

Нан охнула. Я меланхолично выругался.

Остальные преспокойно смотрели на тот берег, и я понял, что они видят спину бородача. Который на самом деле прошел между ними, не видя их, и вошел в лес.

«На самом деле»? Или всего лишь «с нашей точки зрения»?

Вторым шел маг, он шагнул вперед, в воду, и шаг перенес его на этот же берег. Остальные последовали за ним тем же странным образом – уходя туда, откуда пришли.

Мы долго глядели им вслед. Я сел где стоял, притянул к себе Нан, обнял. Мне нужно было что-то реальное, что-то бывшее именно тем, чем виделось, слышалось, осязалось…

И я осязал, тискал и мял ее тело, а Нан дергала меня за волосы, обнимала и отстранялась, смотрела, словно не веря своим глазам, снова обнимала и шептала что-то в ухо, и я шептал тоже, мы перебивали друг друга, вдруг начинали истерически хохотать…

Дикое напряжение требовало выхода, и все произошло сумбурно, грубо и бестолково, кончилось, не успев толком начаться…

Настоящее, сделал я вывод. Хоть что-то в этом мире не иллюзия. Сердце все еще частило, колотилось о ребра, Нан дышала тяжело, растерзанная страстью. Самое подходящее название для произошедшего – изнасилование. Причем обоюдное.

– Вот так благодарность… – сипло сказала Нан.

– Прости, я… – Тяжелой волной накатил стыд. – Я больше не буду…

Нан спихнула меня, повернулась и ловко укусила в живот.

– Будешь, – с уверенностью сказала, глаза ее светились, сияли улыбкой расцелованные губы.

– Буду, – согласился я. – Как скажешь. Буду, все буду… Эй, а ничего, что мы здесь?.. Вроде Дэв возражал…

– Ничего. – Нан поразмыслила. – Полагаю, он попросту хотел нам показать эту группу, дал возможность подслушать разговор… а заодно и продемонстрировал тебе, маловеру, что его сила зиждется не на легендах тупых лесных жителей!..

Тут я вознес длинную витиеватую хвалу великому Дэву, прославив его величие, мощь и в особенности мудрость и великодушие, с которым он не предписал целибат скрывающимся под его защитой парочкам…

– Трепло, – Нан дала легонький подзатыльник.

Я люблю тебя.

– Вслух.

– Я люблю тебя, – сказал я по-русски, потом на вэйри.

– Я люблю тебя, – повторила Нан.

Я поднялся, помог ей встать, мы прошли по камням и вошли в воду, держась за руки. Холодная вода омывала раскаленные тела, уносила безумие, потом вдруг перестала быть холодной, течение тоже исчезло. Мы долго плыли в теплой пустоте, соприкасаясь лишь кончиками пальцев.

– Скажи…

– Люблю. Скажи…

– Люблю. Скажи…

– …Не закрытое пространство, как было в скрыте. Множество наложенных друг на друга взаимопроникаемых пространств. Сила этого Дэва такова, что он может создать для каждого свой собственный маленький мирок. Таким образом, в одном месте могут находиться не подозревающие друг о друге многие люди.

– Даже не стану притворяться, что что-то понял, – вздохнул я.

– Я тоже не понимаю… но другой пройдет здесь как посуху, кому-то эта река предстанет ручьем – ты же видел, а кому-то останется рекой, но Дэва в ее водах он не почувствует.

– Одной фразой – фокусы этой речки могут любого до кондратия довести.

Нан посмотрела искоса, она по-прежнему не одобряла этакое панибратское обращение, но хоть не требовала молчать или извиняться.

– Такова Правдивая Вода. В старых сказках могущественные Дэвы шутят с людьми, помогают им, изучают поступки.

– И, наверное, смеются.

– Может быть…

– Странное в таком случае у него чувство юмора, – я поглядел на реку, стараясь представить эти расщепленные пространства. И на мгновение мне показалось, что течение то и дело меняет направление… нет, оно текло одновременно во все стороны. Или нет… пришлось помотать головой, чтобы избавиться от зрелища калейдоскопа, имеющего больше трех пространственных измерений.

…Мы вышли из воды, которая заодно смыла с наших тел синяки и царапины, сидели голышом на камнях, прижавшись друг к другу. Дул легкий теплый ветерок, одеваться не хотелось. Так хорошо сидеть рядом и молчать…

– Расскажи еще про Дэвов, – попросил я наконец. Стыдно признаться, сначала посчитал рассказы Нан суеверием лесных жителей, в скрыте заподозрил, что в этом что-то есть, но уверовал в полной мере лишь тогда, когда вплотную столкнулся с их мощью. – Духи… просто духи?

– Самые древние и могущественные. Духи рощ, скал, духи вод и ветров. Дэвы властвуют над своим пространством…

– Как такое возможно?

– Ты можешь управлять своим телом? – спросила Нан, иллюстрируя свои слова, прикоснулась к нему.

– Как видишь, не всегда. – Дэвы мгновенно стали неинтересны, но я помотал головой, возвращаясь к теме.

– Вот и Дэвы тоже. Понимаешь, дух не живет в месте, дух – и есть это место. Все, что вокруг нас – это тело Дэва. Он может напрямую влиять на него, как ему угодно.

– Да уж, как угодно… – пробормотал я и покосился на реку. Волны плескали в берег, казалось, они прислушивались к нашему разговору… и смеялись над нами. – Эй, ты нас слышишь?

Более громкий всплеск.

– И понимаешь?

И снова!.. Я покачал головой, прикидывая, как можно наладить с рекой эффективное общение.

– Что нам для тебя сделать? – спросил я.

Река не ответила. Нан задохнулась от изумления.

– Серый, ты опять ляпаешь что ни попадя?

– А чего? – неуверенно возмутился я.

– Дэв не нуждается в помощи!.. – Нан втолковывала мне, как маленькому. – Подумай сам, он вон какой, что ему может быть от нас нужно?

– Может быть, что-нибудь надо будет, – пробурчал я. – Он же нам помог, надо что-нибудь в ответку…

Ночь обрушилась вдруг. Еще недавно был вечер, и вот наверху алмазы на черном бархате, а внизу шепот реки. Мы лежали на плащах на берегу, около костра, и смотрели в небо.

Давненько я не видел звезд…

В городе небеса закрывает неоновый свет и колпак мутного смога, звезды там блеклые, тусклые, хоть чистящим средством их мой, как делал незабвенный Ежик из старого мультика… Деревья здесь действительно такие, что по ним можно забраться до звезд, но в лесу ночью над головой не свет, а шум, лишь одинокие звездочки моргают в прорехах листвы.

Камни отдают набранное за день тепло. Тихое журчание реки, всплески. Еле тлеет костер, с шорохом осели угли, вверх взлетели искры, затерялись среди звезд.

Звезды…

Они были чужие, они строились в незнакомые узоры, даже посверкивали по-другому.

Но это были звезды. Они были прекрасны.

– Никакой ты не Млечный Путь, и нечего притворяться, – сообщил я небу. Вместо широкой светлой полосы небесную черноту перечеркивали несколько параллельных, четко выделенных звездных дорожек.

– А Лаэра Савай… – сказала Нан.

– Алмазные тропы… – попробовал я слова на вкус. – Нет, Бриллиантовые… вот оно!..

Петь я не умел, но вытащил из памяти эту песню и дал мысленно прослушать Нан. Девушка вслушивалась, затаив дыхание, точно так же зачарованно смотрела в небо.

Песня закончилась. Нан шевельнулась, рука ее взлетела, я подумал вдруг, что сейчас она укажет мне ту звезду, на третьей планете которой живут странные бестолковые существа, чьи не меняющие цвет глаза редко глядят на звезды…

– Корабль, – тонкие пальцы соединили небесные огни, и я как воочию увидел белопарусную каравеллу. – Стрелок. Безумец. Дракон. Влюбленные…

Наши мысли были рядом, и чужие созвездия казались мне знакомыми.

– А у нас совсем другие звезды…

Нан молчала, но я знал, что она ждет продолжения.

– Коли уж это Правдивая Вода… в общем, слушай мою… исповедь, наверное.

И я рассказал ей все, словно исповедался. Рассказал о внезапном провале в этот мир из своего, дурацкого, но прекрасного. Что имеем, не храним, потерявши, плачем, я осознал прелесть своего мира только уйдя из него.

Мир, где люди могут ходить невооруженными и свободно говорить друг с другом. Мир, где голоса и улыбки мгновенно преодолевают океаны. Мир, в котором не надо драться за жизнь, по крайней мере, не каждому и не ежедневно. Разве не прекрасен такой мир?

Я рассказал о своей жизни, наполненной бессмысленной суетой. Учеба – клуб – соревнования, телек – комп – книги, друзья – пикники – дискотеки… Тогда я не любил смотреть на звезды, перед небом всегда остро ощущаешь свое одиночество.

Я смотрел в ее глаза, в земные звезды, и шептал, шептал…

А потом и она рассказала о своем житье-бытье. Кое-что я знал и раньше, по обмолвкам, примерам, кратким экскурсам в прошлое. Нан была сиротой. Родственников у девушки хватало, но мать ее умерла родами, отец погиб на охоте. Маленький поселок в самом сердце Леса был тесен непоседливой девушке, в которой к тому же рано открылся магический талант. Неудивительно, что она, едва пройдя традиционное магическое обучение и достигнув возраста первого совершеннолетия, отпросилась у наставницы Лес повидать и себя показать, отправившись в традиционное путешествие молодых волшебников. Тетка охотно отпустила на все четыре стороны, осознавая, что не в силах научить Нан чему-то большему, и посоветовала не возвращаться… без мужа. Потому что родственников у Нан действительно было много. В них числился едва ли не весь поселок.

– Так я и отправилась – за магией и мужем. – Нан засмеялась. – В конце концов, нашла и то и другое. Равнинник с другой планеты. Его странные чары, чужие идеи, которые почему-то работают…

Мы не просто говорили, перебрасывали друг другу воспоминания и картинки жизни. И постепенно общение с помощью тао превратилось в сон, в котором мы рука об руку бродили среди звезд и, кажется, выбирали планету, на которой останемся жить…