— Не стучитесь, Не откроет Грушка, — раздалось за спиной у Лады и Добрыни.

— Хозяйку Груша зовут? — уточнил Добрыня.

— А то что ж, мил человек, в гости стучишься, а к кому не знаешь? — удивился советчик. — Тебе что от этой полоумной надо‑то?

— Она полоумная? — Лада взяла мужа за руку, так было легче.

— Да уж лет сорок поди, — хмыкнул мужичек. — Точно сорок, — вспомнил он. — Как ребёнка своего удавила, так умом и тронулась.

— Сама удавила? — спросил Добрыня.

— Сама, — кивнул словоохотливый сосед.

— Но как же так, Добрыня? — Лада посмотрела на мужа.

— Не знаю, — пожал плечами тот.

— Так чего вы от Грушки‑то хотели?

— Да так, видать домом ошиблись, — Добрыня повёл жену обратно к дому Желаны.

Бабушка уже вернулась и хлопотала на кухне. Лада снова почувствовала дурноту, едва порог дома переступила. От Эйты это не укрылось.

— Узнали что? — спросила она.

— Нет, — Добрыня покачал головой.

— Бабушка, а ты полоумную Грушу знаешь? — спросила Лада, тяжело присаживаясь за стол.

— Знаю, как не знать. А что?

— А почему она ребёночка своего убила?

Желана обернулась и в глазах её мимолётно, блеснул холод. Мимолётно, но Добрыня и Эйта заметили.

— Дура потому что, — равнодушно ответила бабушка. — Тяжело он ей дался, болезный был, плакал всё время, вот она не выдержала и подушкой его и придавила.

— А потом что? — спросила Лада, вытирая со лба вдруг появившуюся испарину. Её кидало то в жар то в холод.

— Ладушка, — Добрыня подскочил к жене. Эйта наоборот отошла в дальний угол, помочь тут она не могла, но сердце сжалось от жалости к подруге.

— Со мной всё хорошо, — через силу улыбнулась Лада. — Так что потом было, бабушка?

— Потом? — удивилась Желана. — Да ничего. Муж её ушёл, а потом она головой тронулась.

— К тебе ушёл? — спросила Эйта. Женщина резко повернулась и недобро так прищурилась.

— Ко мне, — всё же ответила она. — А что?

— Хорошо вышло, да? — спросила Эйта, вставая и подходя к Ладе. Она положила той руки на плечи, стараясь хоть немного отогнать дурноту. — И ребёночка убила, и от соперницы избавилась, и мужика получила, а главное во всём Грушу обвинили, тебя и не заподозрили.

— Пошла вон из моего дома, — Желана поджала губы и указала Эйте на дверь.

— Бабушка, — Лада попыталась встать, но не смогла. — Бабушка, — повторила она тише. — Эйта колдунья, она говорит проклятие на нас.

— Вон, я сказала, — повторила Желана громче, в голосе звенел лёд.

— Вот теперь я верю что ты не ошиблась, — вздохнул Добрыня, обращаясь к Эйте. — Пошли отсюда, Ладушка, — он помог жене встать. — Проживём столько, сколько боги нам отпустили, а там будь что будет.

Лада заплакала, но послушно пошла к выходу.

— Лада, ты ей веришь? — спросила Желана. — Чужой девке?

— На мне проклятие, бабушка, — Лада устало повернулась. — Его даже снять нельзя, я умираю. Нас осталось четверо, ты, я да мама с папой, остальные все умерли.

— Так что же, твоя колдунья проклятие не снимет?

— Не могу, — ответила Эйта. — Оно сильное слишком. Да и ты не раскаиваешься в содеянном. Кабы каялась, глядишь, хоть внуков твоих это спасло бы.

— Мне не в чем каяться, — отрезала Желана. — Всеслав на мне сразу жениться должен был, кабы не Грушка, и женился бы.

— И за это ты её ребёночка убила? — с ужасом прошептала Лада.

— А потом мужика приворожила, — добавила Эйта, внимательно прищурившись, рассматривавшая женщину.

— И что? — с вызовом спросила Желана. — Он никогда не жаловался.

— Бабушка, — Ладе стало совсем дурно. — Как же ты могла?

— Не тебе меня судить. Кабы не я, тебя б на свете не было.

— Да уж лучше б совсем не было, — прошептала Лада. — Добрыня, уйдём отсюда.

Мужчина подхватил Ладу на руки и вышел из дома.

— Довольна? — зло спросила оставшуюся Эйту Желана.

— Нет, — покачала головой колдунья. — Она умрёт. И дочь твоя умрёт, а потом умрёшь ты. Но ты заслужила, а они всё нет. Только ведь тебе всё равно. Даже сейчас всё равно.

— Пошла вон, — зло крикнула Желана.

— Прощай, — Эйта вышла на улицу, тяжело вздохнула, прислонилась спиной к воротам и подняла глаза к небу. — Ты же справедливый, — прошептала она. — Помоги Ладе. Что за смысл наказывать, если наказание впрок не идёт? Смерть Лады ничего ведь не даст.

Но отец Небо как всегда не ответил, может, нечего ему было ответить, а может, не счёл нужным.

Пока Добрыня с Эйтой ходили за вещами в дом Желаны, Лада сидела на постоялом дворе у окна, а потом вдруг побежала на улицу.

— Груша, — окликнула она оборванную женщину, с большим кулём, похожим на младенца в руках. — Вы ведь Груша?

— Я… — женщина кивнула улыбаясь, потом нахмурилась, а потом и вовсе попятилась.

— Не бойся, я не обижу, — ласково сказала Лада. — Я… я рассказать тебе должна. Это не ты сыночка своего задушила.

— Я, — лицо Груши исказилось от боли. — Но я не хотела. Я любила. Я…

— Это не ты, — Лада взяла женщину за руки. — Не ты, слышишь? Это Желана его убила.

— Нет, — Груша покачала головой, на лице её отражались все мысли, сначала это было отрицание, потом попытка вспомнить, потом ужас, а затем злость. — Нет? Желанка?

— Да, — кивнула Лада. — Это… Это… Прости её, пожалуйста, — она опустилась перед женщиной на колени. — Я знаю, такое простить нельзя, но…, — Лада заплакала.

— Желанка, — скова повторила Груша. — Желанка, — она прижала к себе свой кулёк и покачивая его, пошла прочь, оставив плачущую Ладу посреди улицы. А потом вдруг бросила свёрток и с диким криком побежала к дому Желаны.

— Бабушка, — Лада вдруг поняла что натворила. — Бабушка, — закричала она и бросилась следом.

Добрыня не сразу понял что случилось, но да только вернувшись с вещами жены он на месте не застал. Занервничавшая Эйта только сильнее испугала.

— Она Груше всё рассказала, — крикнула Эйта, говорившая с постояльцами и побежала к дому Желаны. Добрыня кинулся следом. Но в доме никого не оказалось, только двери все были распахнуты настежь, да кое–где валялись обрывки одежды и битая посуда.

— Ладушка, — Добрыня похолодел и выскочил за ворота, беспомощно оглядываясь.

— Полоумная Грушка тётку Желану лупит и топить собирается, — раздался мальчишечий крик, и мужчина бросился туда, откуда кричали. Эйта побежала следом.

— Нет, — закричал Добрыня, увидав что Лада пытается разнять дерущихся на мосту Грушу и Желану.

— Нет, — Эйта вцепилась ему в руку. — Погибнешь. Они за собой утащат. Проклятие же.

— Там Лада, — мужчина оттолкнул колдунью и бросился на мост, но не успел, все три женщины с криком упали в воду.

— Лада, — Добрыня одним прыжком перемахнул через перила моста и полетел в реку.

— Лада, — Эйта зажала рот рукой и замерла, пытаясь понять, погибла её подруга или нет. Вскоре над рекой вспорхнула светлая душа Груши, а потом тёмные сопровождающие уволокли куда‑то в темноту душу Желаны. Лады не было.

— Добрыня, — Эйта с усилием столкнула с берега ближайшую лодку и погребла туда, где над водой показалась голова мужчины. — Лада.

Добрыня плыл к лодке, удерживая над водой бесчувственную жену.

— Помоги, помоги ей, — он с усилием перекинул Ладу в лодку.

— Залезай сам, — приказала Эйта.

— Спаси её, — прошептал Добрыня, тяжело дыша. Вода была холодной, и у него свело обе ноги, и он понимал, что сил выбраться просто нет.

— Добрыня, — Эйта едва успела ухватить уходящего под воду мужчину за волосы. — Добрыня, — лодка накренилась, и девушка с ужасом подумала о том, что вот сейчас они перевернутся и тогда всё. Сама‑то она, может быть, и выплывет, а вот Лада и Добрыня утопнут, двоих ей не вытащить.

— Бросай, — закричали Эйте со спешащих на помощь лодок, Добрыню подцепили баграми и приподняли над водой. Тот закашлялся, выплёвывая воду.

Девушка наблюдала за тем, как мужчину вытаскивают из воды, но сама сидела и не двигалась. То ли от страха, то ли ещё от чего, Эйте казалось у неё не осталось никаких сил.

— Лада, — раздался крик Добрыни, и Эйта словно очнулась. Она схватилась за вёсла и погребла к берегу. Там ей помогли вытащить лодку на берег. Лада тут же оказалась в руках мужа, и он очень быстро и умело вернул её к жизни. Эйта наблюдала, видеть как делают искусственное дыхание ей ещё не приходилось. Лада закашлялась, села, а потом, разревевшись, прижалась к мужу. Добрыня тоже плакал, прижимая жену к сердцу.

А на реке у моста с лодок искали Грушу и Желану, правда, уже не особо надеясь найти их живыми.

— Куда вести купальщиков этих? — спросили у Эйты, та, очнувшись от своих мыслей, пошла показывать дорогу.

Лада простыла и заболела. Добрыня не находил себе места от беспокойства. Он с надеждой смотрел на Эйту, которая поила больную отварами, но просить или спрашивать ни о чём не решался. Через три дня Ладу перенесли в дом к бабушке. Ей не стали говорить что тело Желанны так и не нашли, но так как другой родни у старушки поблизости не было, Ладу признали законной наследницей и дом отошёл ей.

Прошло три месяца со дня смерти Желаны. Лада почти оправилась от болезни и вовсю обихаживала новый дом, они с Добрыней решили остаться жить в Олеграде, а Эйта с каждым днём становилась всё замкнутее и молчаливее.

— Эйта, колдун местный сегодня заходил, — сообщил за ужином Добрыня. — Спрашивал, собираешься ли ты разрешение на работу покупать.

— Нет, — покачала головой девушка, не прекращая есть. Добрыня и Лада переглянулись. Их не то чтобы тяготило присутствие Эйты, но всё же хотелось жить своей семьёй. А она о планах на будущее никогда не говорила, и они не знали, как бы поделикатнее её о них порасспросить. — Я скоро уеду, не волнуйтесь, — ту же добавила Эйта.

— Мы тебя не гоним, — поспешила сказать Лада. — Живи тут сколько хочешь.

— Не хочешь с нами, я помогу тебе дом купить, я же обещал, — добавил Добрыня. — Тут, кстати, неподалёку, домик продают.

— Я уеду, — повторила Эйта. — Не волнуйтесь.

— Да мы и не волнуемся, — Лада растерянно посмотрела на мужа.

— Не понравился тебе Олеград? — догадался Добрыня. Эйта кивнула. — И куда теперь?

— Не знаю, — Эйта облизала ложку и встала, чтобы убрать посуду.

— И когда поедешь? — Лада тоже встала, забирая у Эйты тарелку, как хозяйка, она не могла позволить гостье посуду мыть.

— Да хоть завтра, — Эйта уже не сопротивлялась. Она внимательно посмотрела на Ладу и улыбнулась.

— Что? — насторожённо спросила женщина.

— Ничего, — Эйта снова улыбнулась. — Завтра и поеду, — повторила она. — Продашь мне коня, Добрыня?

— Так отдам, — не терпящим возражений тоном, ответил мужчина.

— Спасибо, — Эйта спорить не стала.

Лада перемыла посуду, а потом резко повернулась к подруге.

— Эйта, — Лада прикусила губу. — Скажи, ты знаешь, сколько мне осталось?

— Знаю, — Эйта склонила голову к плечу, рассматривая подругу.

Добрыня нахмурился и поднялся, и обнял жену за плечи. Он и сам давно хотел у Эйты об этом спросить, да только всё не решался. А ну как она точный срок назовёт. С одной стороны, хорошо знать сколько им ещё отведено, но с другой, сколько бы ведьма не назвала — неделю или год, оно ж всё мало будет.

— Не томи, — прошептала Лада, сжимая ладонь мужа.

— Добрыня, ты бы дыру в заборе заделал, — сказала Эйта. — А то ведь малыши они резвые, удерут в дыру, и не заметишь.

— Какие малыши? — не понял мужчина.

— Ну всякие, — пожала плечами молодая колдунья. — Какие у вас будут, такие и удерут. А там дорога, — назидательно сказала она.

— Ты вообще о чём? — Лада была растеряна, она переводила взгляд с подруги на мужа и боялась поверить. Нет, Эйта просто шутит, это у неё чувство юмора такое злое. Она просто не понимает что больно делает.

— Заделай, — усмехнулась Эйта. — А лучше вообще забор поменяй, у тебя ещё месяцев восемь есть.

— То есть как? Восемь? — он посмотрел на жену, а потом снова на Эйту.

— Ну да, — кивнула девушка. — Дети они же, обычно, через девять месяцев родятся.

— Какие дети? — отчаянно воскликнула Лада.

— Ваши дети, — Эйта щёлкнула женщину по носу. — Ну ты ж сама жаловалась мне намедни, — напомнила она.

— Так я ж думала то из‑за болезни, — Лада охнула и присела на лавку, ноги не слушались.

— Беременность не болезнь, — Эйта хитро улыбнулась. — Ну что вы смотрите как дети, ей богу. Ребёночек у вас будет.

— У нас? — хором переспросили супруги.

— А как же…, — Лада посмотрела на мужа, ища поддержки.

— Как же проклятие? — пришёл на помощь Добрыня.

— Нет его больше.

— Совсем? Матушка Земля, Батюшка Небо, — по щёкам Лады потекли слёзы.

— Совсем, — кивнула Эйта.

— Эйта, — Лада повисла на шее у подруги. — Спасибо тебе.

— Мне‑то за что? — Эйта обняла женщину. — Мне не за что.

— Ну как же не за что? — Лада шмыгнула носом. — Но ты же говорила, оно не снимается, а потом сделала.

— Так то не я. Бабушка твоя погибла, вот проклятие с ней и ушло.

— Вот оно как, — Лада перестала улыбаться и отвернулась к окну.

— Лада, — позвал Добрыня, до этого молчавший. — Ты не виновата.

— Виновата.

— Нет, — упрямо повторил мужчина. — Ты всё правильно сделала. Груша всю жизнь с таким грузом на душе жила.

— А теперь вообще не живёт, — едва слышно произнесла Лада и плечи её задрожали.

— Она к отцу Небу попала. Быстро, не мучаясь, — сказала Эйта.

— А бабушка? — Лада повернулась.

— Не знаю, — честно призналась колдунья. — Она тоже быстро, но вот куда, я не знаю. Может и к Небу, но только там за содеянное ей отвечать придётся.

— Всем мы после смерти ответ держать будем, — кивнул Добрыня. — Не плачь, Ладушка, — Он подошёл к жене и обнял её. — Не надо. Тебе теперь вообще плакать не надо, — он вытер мокрые щёки любимой. — Теперь нам с тобой только жить и жить. Так ведь, Эйта?

— Так, — улыбнулась девушка. — Дом у вас есть, детишки будут, разве не о том ты, Лада, мечтала?

— О том, — согласилась Лада. — А ты?

— А у меня другие мечты.

— Эйта, может, всё же останешься? — спросил Добрыня. — Пройдёт время, и привыкнешь.

— Нет, — покачала головой девушка.

— Но как же ты поедешь незнамо куда? Одной ведь опасно.

— Мне? — удивилась Эйта.

— Добрыня прав, — поддержала мужа Лада. — Ты не приспособленная, нельзя тебе одной.

— Я среди людей жить и не собираюсь. Найду себе домик где‑нибудь в стороне и буду как раньше.

— Да где ж ты его найдёшь, — всплеснула руками Лада. — И как же совсем одна?

— Я привычная.

— Эйта, может всё же к людям поближе? — спросил Добрыня. — Ну не хочешь в городе, в деревне живи. В лесу ведь одной тяжко.

— Мне кажется, не надо тебе уезжать, — заявила Лада. — Пока точно не определишься куда.

— Так как же я определюсь? — удивилась Эйта.

— Не знаю. Поколдуй, — женщина пожала плечами. — А до тех пор даже не думай. Живи у нас сколько надо. Так ведь, Добрыня?

— Так, — согласился мужчина и вздохнул.

— А как ты будешь колдовать? — тут же полюбопытствовала Лада.

— Понятия не имею, — пожала плечиком Эйта. — Мне раньше себе место искать не приходилось.

— Может тебе карту посмотреть, — предложил Добрыня.

— А что такое карта? — поинтересовалась Эйта. Мужчина открыл было рот чтобы объяснить, но потом понял что на словах не справится. — Пошли, я лучше покажу, — предложил он. — Ладушка, мы быстро.

Добрыня привёл Эйту к дружинному дому, там он переговорил с воеводой и позвал свою спутницу.

— Смотри, — указал он на полотно, лежащее на столе. — Вот ту Олеград, — указал он на точку на карте. — А вот тут где‑то Успенка, — показал он на другую точку. Видишь, мы приехали вот по этому маршруту, — Добрыня провёл пальцем от Успенки до Олеграда, отметив все города где они останавливались. — Это всё в уменьшенном виде, понимаешь?

— Не очень, — честно призналась девушка. — А это что? — ткнула она пальцем в край карты.

— Море, а вот тут горы. Города точечками обозначены, видишь?

— Городов так много, — поразилась Эйта.

— Много. А у каждого города ещё деревни есть.

— Понятно.

— Вот сюда, — Добрыня указал несколько точек на карте. — Ехать не советую. — Тут князь колдунов не жалует, а вот тут… ну в общем тоже не надо.

— Хорошо, — кивнула Эйта, хотя она плохо представляла, как можно соотнести карту на столе с настоящими дорогами и городами. Где они, эти города, в которые ехать не надо, находятся?

— Только воевода карту нам не даст. Ты без неё колдовать сможешь?

— Не знаю. Может, что и придумаю.

— Ты, главное, не спеши, — посоветовал Добрыня. — Мы тебя не гоним, думай сколько надо.

— Хорошие вы, — улыбнулась Эйта.

— Так и оставайся. Поставим тебе домик рядышком, будете с Ладой в гости друг к другу бегать. А там, глядишь, найдём тебе жениха хорошего.

— Добрыня, я ведьма, — напомнила Эйта с улыбкой.

— И что? И на ведьмах женятся. Я серьёзно. И за колдунов замуж выходят. Не ведьмы, простые бабы. Так что ты подумай.

— Плохо мне тут, — покачала головой Эйта. И вообще в городах не нравится. Народу слишком много, косятся все, а колдуны местные так вообще, — девушка махнула рукой.

— Они тебя чувствуют и волнуются. А может конкуренции боятся. Ты ж сильная очень.

— Сильная, — Эйта задумалась.

Добрыня от мыслей девушку не отвлекал, так до самого дома молча и шли.

Утром Эйта колдовала на заднем дворе. Добрыня сам не лез и жене не велел.

А девушка провозилась до самого обеда.

— Держи, — положила она на стол пару круглых деревяшек с дырочкой посередине. — Этот тебе, а второй Добрыне отдай.

— Что это? — поинтересовалась Лада, надевая свою деревяшку на ленту с амулетами.

— Оберег. На случай если появится ещё одна такая как Белка и мужа у тебя увести захочет. Или тебя у него.

— Какая Белка? — насторожилась Лада. — Кого увести?

Эйта прикусила язык, она и подумать не могла что Добрыня от жены историю их знакомства скрыл.

— Эйта, рассказывай, — потребовала Лада. — Я ведь теперь не отстану.

— Просто носи, — нахмурилась девушка. — А Добрыня где?

— Работу себе Добрыня нашёл, к вечеру вернётся, а ты от темы не увиливай.

— Лада, — Эйта вздохнула. — Пусть он сам тебе расскажет, ладно?

— Нет не ладно, — упёрлась женщина. — Секреты у меня за спиной разводите?

— Да не секрет это.

— Тогда рассказывай.

— Мне бы Добрыню найти, — попыталась уйти от ответа Эйта.

— Вот расскажешь, и вместе сходим к Добрыне, — Лада демонстративно встала у дверей.

— Да нечего тут рассказывать. Белка ко мне приходила чтобы тебя извести.

— Меня? — глаза у Лады стало огромными. — Меня‑то за что? Я же с ней никогда не ссорилась?

— Муж ей твой нужен был.

— Добрыня? Ох, Матушка Земля, — ахнула Лада. — А ты?

— А что я?

— Ну ты же сказала она… Извести…

— Я извела? — ехидно поинтересовалась Эйта.

— Нет, — ответила Лада, но как‑то очень уж неуверенно. Брови колдуньи сошлись у переносицы. — Ты только не сердись, — Лада испугалась. — Но как же… ты… я…

— Повезло тебе, — буркнула Эйта. — Где Добрыню искать?

— Там, — Лада махнула рукой и облизала вдруг пересохшие губы. — У князя на дворе.

— Найду, — кивнула Эйта. — А ты не ходи, тебе лучше дома побыть.

— Хорошо, — Лада послушно кивнула.

Эйта ушла, а женщина всё сидела окна пытаясь вспомнить день, когда она с Эйтой познакомилась. И как же Добрыня, зная про Белку, решился в дом её пригласить? Или он тоже не знал? Или знал? Он ведь тогда только про Ждану со Жданом рассказал. Она, Лада, ведь ещё удивилась, с чего это обедать у них решили. Но решили и решили, ей не сложно было. А потом Эйта про проклятие сказала и они уехали. А бабушкино ли то проклятие было? Нет, — Лада тряхнула головой. — Нет, не могла Эйта её проклясть. Да разве ж можно просто так проклясть совсем незнакомого человека, а потом с ним рядом быть, как ни в чём небывало? Нет, она не могла, — Лада заметалась по комнате. — Или могла? А ведь могла, — женщина снова села. — Она ведь там в лесу одна жила, и к ней люди приходили. Ждана ведь рассказывала, что ведьма лесная охотно муку и сметану берёт в награду за услуги. Ну само собой, откуда ж в лесу сметана? А на одних ягодах да грибах долго не протянешь.

Мысли в голове Лады цеплялись одна за другую, и в конце концов она уже не понимала, кто её проклял, о чём знал или не знал Добрыня и как ко всему причастна была Эйта.

— Случилось что, Ладушка? — женщина вздрогнула, как вернулся муж, она не услышала.

— Добрыня, — Лада бросилась к супругу. — Добрынюшка, скажи, ты про Белку знал?

— Знал, — кивнул мужчина. — Мне Ждан сказал. А ему Эйта. Белка извести тебя хотела, чтобы со мной быть. Она знала, что пока ты жива, я от тебя никуда не денусь. Ну да я бы и без тебя с ней быть не смог.

— А Эйта? — шёпотом спросила Лада.

— Ну кабы Эйта захотела тебя извести, я бы уже вдовцом был, — Добрыня погладил жену по волосам. — Но она не захотела. Насколько я понял, она саму Белку наказала.

— Из‑за нас?

— Вообще‑то нет, — Добрыня смутился. — Лада, ты не суди её. Постарайся понять, она там в лесу одна жила и на других людей ей, в принципе, плевать было. Нам с тобой повезло, Белка пожадничала и в оплату за услугу полежалое зерно принесла, вот Эйта на неё и рассердилась.

— То есть, если бы зерно хорошим было…? — Лада не закончила и снова опустилась на скамью.

— Наверное, — Добрыня сел рядом. — Но потом‑то она к тебе привязалась, ты же у меня такая хорошая, тебя невозможно не любить.

— Невозможно, — эхом повторила Лада.

— Она уедет, — приобнял жену Добрыня. — Она место себе вроде нашла, я не совсем понял как и где, но Эйта пошла в дорогу что‑то покупать.

— Это хорошо, — Лада кивнула и опустила голову. Ей было стыдно, что она хочет чтобы Эйта уехала, но жить с ней под одной крышей больше бы не смогла.

— Она не плохая, Лада, — вздохнул Добрыня. — Просто другая. Воспитала её лесная колдунья так. Не понимает она, что любое её действие ой какие последствия иметь может.

— Но ведь нельзя же так, Добрыня. А кабы зерно хорошим было?

— Не думай о том, — мужчина вздохнул. — Несмотря ни на что, я Эйте благодарен, кабы не она, может, нас с тобой уже и не было бы.

— Ох Добрынюшка, — Лада уткнулась мужу в плечо. — Почему ты мне сразу всего не рассказал?

— Расстраивать не хотел, — тяжело вздохнул Добрыня. — Обошлось же всё.

— Ты уж в следующий раз всё мне рассказывай, — попросила Лада. — А Эйта… хорошо что она уезжает.

— Зря ты так, — покачал головой мужчина. — Она ведь не плохая.

— Может и так, — согласилась Лада. — Но да только я теперь спокойно на неё смотреть не смогу.

Добрыня не ответил, он понимал, что чувствует Лада, но всё же ему было жаль что Эйта уедет. С ней рядом спокойнее что ли.

Вечером в доме было тихо, Лада избегала смотреть подруге в глаза, а сама Эйта с разговорами не лезла. Она всё понимала, правда, на душе у неё всё равно было паршиво. Будто снова осталась она на белом свете совсем одна. В который уже раз.