В вечер празднования за стенами Быстрограда собралось, казалось, все население города. Все праздники давно перенесли за город, потому что такое количество горожан и кентавров центральная площадь уже не умещала. Играла музыка, лилось вино, чуть в стороне на вертелах жарилось мясо. Степенно прохаживались парочки, кокетливо бросали взгляды на окружающих девицы, пытаясь поразить друг друга нарядами. В стороне от девушек собирались молодые парни и мужчины, они присматривались, обсуждали что‑то, иногда громко смеясь.

— Кого высмотрела, Ладушка? — спросил Никита, заметив что дочь его нашла кого‑то взглядом.

— Никого — Лада опустила глаза и смущенно покраснела.

— Лада, — Всемил ущипнул подругу за бок. — Признавайся, там мужчина? — он поглядел туда куда секунду назад девушка смотрела, ну да разве в таком столпотворении можно понять кто ее внимание привлек.

— Всемил, не лезь к ней. Даже если и мужчина, это не наше дело, — пришел Ладе на помощь Ратибор.

— Очень даже наше, — возразил Всемил. — Я знать должен с кем Лада встречается, вдруг это недостойный кто.

— Ни с кем я не встречаюсь, — Лада едва заметно вздохнула.

— Ну, будешь встречаться, — не унимался парень.

— Не буду, — тихо отозвалась девушка. — Не свободен он.

— Женатый? — уточнил Ратибор. — Не стоит тогда.

— Он не женатый, просто не свободный, — Лада вздохнула. — Всемил, я яблоко печеное хочу, — попросила она, чтобы тему сменить. — Судя по запаху, их где‑то недалеко продают.

— Я видел, — Никита порылся в карманах, в поисках денег. — Сейчас куплю.

— О, смотрите, Егора опять Милада поймать успела, — усмехнулся Ратибор. — Надо его как‑то от родителей увести.

— А сам чего не уйдет? — удивился Всемил, разглядывая семейство Ладных. — Хотя понял, девица, — Милада как раз повисла на руке Егора, кивая ему на лотки со всякой всячиной, Егор обреченно что‑то говорил, пытаясь высвободиться из хватки «подруги детства».

— Какой бы повод придумать? — Ратибор насупил лоб, ища веский довод.

— Да боги с ним с поводом. Я сейчас, — Всемил резко смешался с толпой, пробираясь к Егору.

— Добрый вечер всем, — появился он около семьи Федора и Феды Ладных. — Привет, Егор. Наконец‑то ты появился, пошли, — он схватил мужчину за рукав и так же стремительно как появился, исчез.

— А… Егор…, — растерянно пролепетала Феда и переглянулась с подругой.

— Это кто вообще был? — поинтересовалась та. — Данила, — позвала она проходившего мимо воеводу, — Скажи, а молодой такой красавчик, светленький с бородкой, не твой случайно, молодец?

— С бородкой? — усмехнулся воевода, — Скорее всего мой. С бородками да светлые у меня только Перелески. Тебя какой интересует?

— А их что много?

— Двое. Ратибор тот постарше и посолиднее, а Всемил помоложе да посмешливее.

— Значит второй, — констатировала Феда. — А что он из себя представляет?

— Хороший парень и дружинник хороший. Они с полгода тут. Беда их с семьей с насиженного места уйти заставила, осенью они в Быстрограде остановились. Хорошие люди. И сами братья, и сестра их с дядькой.

— А занимаются они чем? — поинтересовалась Милада.

— Братья Перелески? — уточнил воевода. — Так в дружине они у меня. А дядька их, насколько я знаю, лесоруб, но вроде еще ювелир он.

— Ювелир? — Феда нахмурилась, что‑то вспоминая. — Не Никита Яснокаменный, случайно?

— Он самый, а дочку его Ладой кличут, хорошая девушка.

— Лада, значит, — поджала губы Милада и огляделась, но «соперницы» в толпе не нашла, да и самого Егора она уже не видела.

— Куда мы идем? — поинтересовался Егор у Всемила.

— Да куда хочешь, — остановившись, пожал плечами тот. — Ратибор сказал тебя надо спасать, потому как иначе весь праздник около родителей торчать придется, вот я и спас.

— Спасибо, — искренне сказал Егор. — И тебе и Ратибору. А вы вдвоем гуляете?

— Нет, мы сегодня тоже всем семейством, — заулыбался Всемил. — А вон и мои.

— Всем здравствовать, — поклонился Никите, Ратибору и Ладе Егор.

— И тебе не хворать, — улыбнулся Никита и протянул купленное яблоко Всемилу. — Прости Егор, не знал я что ты придешь, тебе я яблочко не купил, — тут же смутился он. — Возьми мое.

— Да мне и не хочется, спасибо, — улыбнулся Егор. — Лада, а ты печенье тетки Порани пробовала? Обязательно попробуй, мне кажется, тебе понравится.

— А где их купить? — заинтересовалась Лада.

— А пошли я тебя угощу, — предложил Егор. — И остальным купим. Я Ладу у вас ненадолго заберу?

— Забирай, — разрешил Никита. — Только смотри, чтобы ее никто не обидел.

— Обязательно, — Егор повел девушку сквозь толпу к лотку Порани.

Ладе печенье понравилось, она купила себе еще, а потом еще раз.

— Держи, — Егор протянул девушке большой кулек с печеньем. — Чтобы еще десять раз не бегать.

— Вкусно очень, — Лада смутилась.

— Я знаю, — мужчина утащил у неё из кулька печеньку. — Сам в детстве его ел, пока из ушей лезть не начинало. Хорошо что вы придти решились.

— Папа настоял чтобы мы пошли. А уж мы втроем уговорили его пойти с нами. Грустит он сильно.

— Я заметил, — кивнул Егор. — Он сильно маму твою любил?

— Очень, — Лада тяжело вздохнула, вспомнив мать. Потом всплыли в памяти сестры, Любомир, дядька Слав.

— Не грусти, — Егор взял ее за руку. — Не надо. Сегодня праздник.

— Да, — девушка тряхнула головой и вымученно улыбнулась. — Надо хоть немного остальным оставить, — со вздохом сказала она.

— Ешь, я еще куплю, — улыбнулся Егор.

— Не надо больше, ты и так потратился.

— Перестань, — отмахнулся мужчина. — Подожди меня тут, я сейчас, — он вернулся к лотку Порани, а потом купил еще и попить. Когда Егор повернулся чтобы посмотреть не ушла ли Лада, он увидел что она стоит на месте. Только вот рядом с ней Ставр.

— Вот ведь, — хмыкнул Егор и понял что злится на кентавра, ревнует.

— А вот и я, — Егор протянул Ладе кувшин с морсом и печение.

— Ой, не давай мне его, — попросила девушка. — А не то я и его слопаю, — она виновато показала пустой кулек, что в руках теребила.

— Хорошо, — мужчина улыбнулся. — Даже умолять будешь, не отдам.

— Печеньем Пораниным Ладу угощаешь? — со вздохом констатировал Ставр.

— Да.

— Ясно, — кентавр насупился. Егора он давно в соперниках за сердце Лады числил, и как оказалось не напрасно. Ишь, печеньем прикармливает. — А сейчас наши танцевать будут, — сказал Ставр. — Ты же еще ни разу танца кентавров не видела, пошли поближе встанем, чтобы видно хорошо было.

— Спасибо Ставр, я обязательно посмотрю, — пообещала Лада. — Только мне надо сначала своих найти. Печенье им отдать.

— А хочешь я тебе еще куплю? — предложил Ставр.

— Спасибо, больше не надо. Егор, ты папу не видишь? — Лада привстала на цыпочки, стараясь найти отца или братьев.

— Я вижу, — Ставр был на голову выше Егора. — Вон они у красного навеса стоят.

— Понятно, значит там где и были. Спасибо, Ставр, — Егор хлопнул кентавра по плечу. — Держись крепче, — он взял Ладу за руку, — а не то в толпе потеряешься, — и принялся пробираться к красному навесу. Ставр тяжело вздохнул, проводил их взглядом и пошел к своим.

А потом танцевали кентавры. Это было очень необычно и очень красиво. Правда, Лада предпочла любоваться на них издали, близко не подходя и такого бурного восторга, как отец и Ратибор, не выразила.

— Тебе не понравилось? — удивился Егор.

— Понравилось, — ответила Лада. — Просто…

— Просто она их боится до сих пор, — насмешливо закончил за нее Всемил.

— Да боюсь, — Лада обиженно посмотрела на парня. — Уж извини.

— Их многие побаиваются, — вступился за девушку Егор.

— А чего их бояться? — фыркнул Всемил.

— Чем спорить, лучше бы потанцевать сходили, — строго сказал Ратибор.

— Точно, сходите, — закивал Никита.

— Танцуют тут иначе чем у нас, — вздохнула Лада.

— А я тебя научу, — Егор взял девушку за руку и повел к танцующим.

Едва танец закончился и Егор с Ладой вернулись к остальным, к ним подошла Милада.

— Егор, — лучезарно улыбнулась она и взяла мужчину под руку. — Почему ты бросил меня одну так надолго?

— Хм… Это Милада, — представил Егор девушку. — А это Ратибор, Всемил, Никита и Лада.

— Очень приятно, — улыбнулся ювелир.

— Я девушка Егора, — заявила Милада, глядя в упор на Ладу.

— Я догадалась, — усмехнулась та, взгляда не отводя.

— Приятно было познакомиться с тобой Милада, — сказал Никита. — Ну да мне пора.

— Куда ты, дядь Никита? — удивился Всемил.

— Домой, Всемилушка. Шумно тут очень, отвык я от таких сборищ. Я лучше не спеша до дома прогуляюсь, там в тишине посижу, может поработаю немного.

— Я с тобой, — Лада взяла отца под руку.

— Ну Лада, — воскликнул Всемил. — А с кем я танцевать буду.

— Думаю, найдется кто‑нибудь, — улыбнулась девушка. — И Ратибору партнершу найди, и не надо так закатывать глаза, — Лада ткнула Ратибора пальцем в живот. — Веселитесь.

Лада и Никитой ушли, а Милада довольно хмыкнув, заявила что хочет танцевать.

— Так иди и танцуй, — сердито буркнул Егор, высвобождая свой локоть.

— Если ты не пойдешь, я с Данилой–младшим танцевать буду.

— Иди, вон он тебя уже ждет, — Егор подтолкнул Миладу в сторону сына воеводы. Девушка обиженно фыркнула и ушла, правда пару раз обернулась, давая Егору шанс ее остановить. Ну да он им воспользоваться не захотел.

— Ты чего так? — спросил Ратибор. — Она же обиделась.

— Да пусть обижается, — раздраженно буркнул Егор. — До самых печенок уже достала.

— Как‑то странно ты о девушке своей, — удивился Всемил.

— Да какая она мне девушка?

— Так она же сказала.

— Матери наши с детства дружат, хочется им чтобы я на Миладе женился.

— А ты стало быть, не хочешь, — догадался Ратибор.

— Не хочу, — подтвердил Егор.

— А Милада о том знает? — спросил Всемил, переглянувшись с братом.

— О чем?

— О том что ты жениться на ней не собираешься. Девушки, они, знаешь ли, часто такие планы наперед строят, а потом переживают сильно.

— Я что‑то тебя не понимаю, — Егор нахмурился.

— Расскажи, — Ратибор вздохнул. — А я пойду выпью чего‑нибудь.

— Что расскажи? — спросил Егор.

Всемил тяжело вздохнул.

— Мы с Ладой с детства дружили, — начал он. — С такого детства что я сам не помню когда все началось. Вот сколько себя помню, столько и дружим мы с ней.

— Ну это я знаю. А к чему ты вдруг это рассказать решил?

— С того чтобы ты понял что девушки иначе на отношения смотрят. Так вот, мы дружили всегда. Матери наши нас обоих дома привечали, то я у Яснокаменных целыми днями торчал, то Лада у нас. И что мои родные, что Ладины уверены были, что мы поженимся как срок придет.

Егор кивнул понимающе.

— Я на два года в Быстроград уезжал, — продолжал Всемил. — Лада меня дома ждала. Скучала. Я тоже скучал, только вот когда вернулся, выяснилось, что я скучал по сестренке, а она ждала жениха, понимаешь?

— Не очень, — признался Егор.

— Я ее любил всегда как сестру, а она меня как мужчину, как мужа будущего. И когда все выяснилось, ей плохо очень было. Страдала она сильно.

— Лада в тебя влюблена? — понял Егор.

— Была, — поправил его Всемил. — Она это чувство пережила. Я тебе это к тому говорю что это тебе очевидно что на Миладе ты не женишься, ей, похоже, нет. Так что, ты бы прояснил все пока не поздно.

— Но мы с ней никогда дружны не были, — потрясенно обдумывая услышанное, сказал Егор. — Она мне даже как сестра не нравится.

— Это тебе, а она может чувствовать иначе.

— Надо будет поговорить с ней, — решительно кивнул Егор. — Я как‑то даже и не думал что все так может быть.

— Думаешь, я думал? — грустно усмехнулся Всемил. — Знаешь, как я потом боялся что Лада вообще со мной больше никогда разговаривать не захочет? Мне те пол года что она меня видеть не могла, вечностью казались. Она ведь мне лучшим другом была. И сейчас лучший друг.

— А ты уверен что она тебя совсем разлюбила? — спросил Егор.

— Уверен, — кивнул Всемил. — Точно уверен. Она сегодня, как раз до того как мы тебя увидали, высматривала в толпе кого‑то.

— А кого? — вырвалось у Егора.

— Не знаю, она не сказала. Сказала только что несвободный он. Надо будет ее с ребятами из дружины поближе познакомить, чтобы она глупостей не наделала. На что ей женатый?

— Ну познакомь, — Егор вздохнул.

— Не грусти, поговоришь со своей Миладой и все будет хорошо.

— Разговор бы этот еще пережить, — вздохнул Егор. — Мать мне не простит.

— Попереживает и успокоиться, — отмахнулся Всемил. — Слушай, а это кто такая? — он кивнул на девушку, наблюдавшую за ним неподалеку. Девушка, заметив взгляд Всемила, отвела глаза.

— Пошли, познакомлю, — улыбнулся Егор.

Было еще не очень поздно, когда Егор вернулся домой. Разговор со Всемилом заставил его задуматься. В принципе он давно собирался сказать матери прямо, что на Миладе жениться не думает, но все как‑то откладывал. Уж больно Феда девушку любила. Хотя чего там любить? Капризная, избалованная, хозяйка никакая. Придешь к ней по делу какому, сама никогда не угостит, служанку зовет. Вот то ли дело Лада, — Егор вздохнул. — Интересно, кто же ей нравится, да еще и женатый?

— Егорушка, — обрадовалась ему соседка тетка Злата.

На крылечке Егорова дома сидели его родители, старший брат с женой и соседи, в полном составе. Милада демонстративно отвернулась, всем своим видом показывая что смертельно обижена.

— Ты почему Миладу одну бросил? — строго спросила Феда. — Смотри, уведут ее у тебя.

— Она не коза, чтобы ее уводили, — буркнул Егор. — Да и я ей не пастух.

— Егор, — воскликнула Феда. — Ты что такое говоришь? А ну извинись немедленно.

— За что мам? Раз уж вы все тут, давайте проясним ситуацию. Милада мне не невеста, а я ей не жених.

— Что? — Милада вскочила на ноги.

— Вы что поссорились? — спросил всегда спокойный и невозмутимый Ждан, отец девушки.

— Не ссорились мы, — воскликнула Милада. — Только он на других девок засматривается. И ладно бы еще на кого путного, а то на оборванку эту, Ладу. А она, между прочим, с двумя мужиками посторонними живет. Они ей не братья, — сообщила она и сложила руки на груди, ожидая реакции на свои слова.

— Они ей братья, — спокойно возразил Егор. — Названные. А ты бы хороших людей грязью‑то не поливала. Откуда злость такая? Что тебе Лада плохого сделала?

— Да хотя бы то что она тебя увести пытается.

— Не баран я чтобы меня уводить и ничего она не пытается, я с братьями ее дружу, вот и общаемся.

— Ну конечно, — ехидно кивнула девушка. — Наивный ты.

— Так, не о том вы говорите, — перебил детей Федор. — Егор, ты уж объясни с чего это ты вдруг помолвку вашу рвешь.

— Так ведь и не было никогда помолвки, батя, — вздохнул Егор.

— Что значит не было? — возмутилась Феда. — С детства вы сговорены.

— Это вы с тетей Златой хотели чтобы мы поженились, нас с Миладой вы не спрашивали. А я вот не хочу на ней жениться, не люблю я ее.

— Ты…ты…, — Милада задохнулась от возмущения. — Ты… , — она ударила Егора кулаком в грудь и бросилась бежать.

— Ну знаешь ли, Егор, — поджала губы тетка Злата и поспешила за дочерью.

— Это что за дурь такая? — зашумела мать Егора. — Это тебе Лада эта чего наговорила?

— Да что ж вам Лада‑то так далась? — всплеснул руками Егор. — Не причем тут Лада.

— Совсем не причем? — улыбнулся Ждан. — А мне показалось ты ее сегодня не просто так обхаживал. Так чем же эта Лада Миладки моей лучше? Ты уж скажи, будь добр. И я не отговариваю, ты не подумай, просто любопытно мне.

— Дядь Ждан, я просто не люблю Миладу.

— Что значит не любишь? — влезла в разговор Феда. — Всю жизнь любил, а теперь, видишь ли, не любишь.

— Да никогда я ее не любил, — воскликнул Егор. — Ты с тетей Златой дружишь, я ее и дядю Ждана как родных люблю, а Милада дочь их. Ну да мы никогда особо не ладили, сколько себя помню, ругались.

— Ты тогда дитем неразумным был, а сейчас мужчина взрослый.

— То что я с ней лаяться перестал, не значит что полюбил, просто понял что бесполезно.

— Да из‑за чего же с ней ругаться? — не унималась Феда. — И красавица и семью ты ее знаешь, и приданное за нее дают хорошее.

— Мам, жить то мне всю жизнь не с приданным, с женой, — Егор вздохнул. — Не такую я себе жену хочу.

— А какую хочешь? — впервые подал голос старший брат Егора, что с большим интересом за всем наблюдал.

— Чтобы меня любила, и чтобы я ее любил. И чтобы когда я работы прихожу, встречала. Сама, а не служанку кликала. Чтобы наряды и подарки ей покупать в радость было, а не обязанностью.

— Да ты посмотри на него, — всплеснула руками Феда. — Денег пожалел. У тебя что мало тех денег?

— Не в деньгах дело, а в том что от Милады только купи, да купи, постоянно и слышно. Прости, дядя Ждан.

— Да за что ж извиняешься? — усмехнулся мужчина. — Прав, во всем прав. Избаловали мы со Златой Миладку. И на счет транжирства ее прав, и на счет того что хозяйка она никакая.

— Дядь Ждан, может она и не плохая и женой кому‑то хорошей будет. Но не мне. Ни она меня, ни я ее счастливыми не сделаем. Не хочу я так.

— И это правильно, — Ждан тяжело поднялся с крыльца. — Молодец что заговорить о том решился, потому как бабы наши уже день свадьбы обговаривали. Спокойной ночи, соседи.

Егор сглотнул, ох как вовремя он со Всемилом заговорил, ох как вовремя со своими поговорить решился.

— Егор, ты немедленно пойдешь к Мидане и скажешь ей что глупо пошутил, что проверить ее так хотел, да что угодно скажешь, — Феда сорвалась на крик. — И завтра же свататься и со свадьбой не тянуть. Ты меня слышишь?

— Тебя сложно не услышать, — Егор прочистил пальцем ухо. — Тебя половина города слышит. А извиняться я не пойду, не за что мне извиняться.

— Егор, я с тобой разговаривать не буду, если ты сейчас же не передумаешь.

Мужчина не ответил, а обойдя брата, вошел в дом.

— Егор, вернись, — завизжала Феда. — Ну что ты молчишь? — накинулась она на мужа. — Сделай что‑нибудь.

— Дорогая, ну что я могу? — развел руками Федор. — Он для себя все решил, нам остается только смиритьсяс его решением. Найдет себе другую невесту.

— Как это другую? Я не хочу другую, я хочу Миладу.

— Мам, но жену‑то себе Егор выбирает, а не ты, — сказал Еремей — старший сын семьи Ладных и тут же пожалел об этом, мать бросила на него такой взгляд, что мужчина язык себе откусить захотел.

Феда зло топнула ногой и тоже пошла в дом.

— Вот чего ты лезешь? — зашипела на Еремея жена, — Хочешь чтобы и с тобой мать не разговаривала?

— Не хочу, — Еремей вздохнул. — Как думаешь, бать, заставит мамка Егора жениться на Миладе.

— Думаю, нет, — хитро улыбнулся Федор. — Только я вам этого не говорил, — предупредительно поднял он палец вверх. — А ты не знаешь, он правда с этой Ладой гуляет?

— Да я вообще о такой девушке в первый раз слышу.

— Если это та Лада что ювелира нового дочь, то ничего так девка.

— А что Миладка про сожительство с двумя мужиками говорила? — спросила жена Еремея.

— Не знаю, — пожал плечами Федор. — Поузнавать надо будет, а то вдруг и правда будущая невестка, — он заговорчески улыбнулся и пошел успокаивать жену, которая очень громко срывала злость на его сестре, что как служанка в доме Федора жила.

Феда свою угрозу выполнила и с младшим сыном демонстративно не разговаривала, и вообще, едва он входил в дом, уходила к себе.

— Помирился бы ты с матерью, Егорушка, — вздыхала Соня, сестра Федора. Она была не замужем и жила в доме брата много лет. Егора почитай она и вырастила.

— Я с ней и не ссорился. Соня, ну вот хоть ты меня понимаешь? Не могу я на Миладке жениться.

— Я понимаю, — оглянувшись, закивала тетушка. — Понимаю. А у тебя другая невеста на примете есть?

— Нет.

— А чего вздыхаешь так тяжко? А что это за Лада, которую Феда с Миладой так ругают? Она тебе нравится?

— Очень, — шепотом ответил Егор. — Она хорошая, хозяйственная, спокойная.

— Спокойная, это хорошо, — Соня вздохнула. — Только с матерью надо помириться.

— Прости, Сонюшка, — попросил Егор. — Я знаю что из‑за меня тебе достается, но на Миладе я не женюсь.

— Да ты обо мне не думай, — замахала руками тетушка. — Я что? Я потерплю.

— Вот перееду в свой дом, тебя с собой заберу, — пообещал мужчина.

— Да коли жена будет хозяйственная, на что тебе я? — Соня улыбнулась. — Ты кушай, кушай, устал поди за день‑то. А я пока пойду рубашку твою постираю.

Егор снова вздохнул, и принялся есть, а пообедав, не в силах выносить демонстративное молчание матери, ушел. Ноги сами принесли его к домику Ратибора и Лады. Там было многолюдно. Во дворе, около заборчика был разведен костерок, на котором Всемил и несколько его приятелей, жарили мясо. Одновременно они громили двор, кидаясь друг в друга поленьями из некогда аккуратно сложенной дровницы.

— А, что б тебя, — Ставр не поймал полено и врезался в дровяную кладку, та накренилась, но устояла.

— Егор, — заметил приятеля Всемил. — Ты гуляешь или опять по мои красивые глаза пришел?

Дружинники с кентаврами заржали.

— Конечно по глаза, — заявил Егор. — А вы чего двор разносите? А Лада где?

— Лада по ягоды пошла, — отмахнулся Всемил. — А мы вот гуляем. Присоединяйся.

— Вы только не убейте, — Егор успел пригнуться, и брошенное Ставром полено пролетело прямо над головой. — Поиграли бы во что‑нибудь более безопасное.

— А запросто, — Повр, второй кентавр, кинул во Всемила вырванным пучком травы с землей. И попал. Всемил развернулся, вырвал другой пук травы и запустил в кентавра сразу два кома.

Через какое‑то время, когда вся компания угомонилась и посреди разгромленного двора ела мясо, к дому подошел Ратибор и пораженно остановился у калитки.

— М, Ратибор, — жуя, воскликнул Всемил. — Иди к нам. Оставь Ратибору, — он шлепнул Ставра, тянущегося за последним куском, по руке.

— Вы что тут натворили? — спросил Ратибор.

— Мы уберем, — отмахнулся Всемил.

— Ратибор, правда, не веди себя как старый дед, — поддержал друга Ставр. — Ты мясо будешь? Или я его доедаю?

— Буду, — Ратибор взял последний кусок и сунул в рот. — Только убрать надо до того как Лада вернется, иначе нам всем мало не покажется.

— Да ладно тебе, — махнул рукой Повр. — Мы же со Ставром тут, а она нас боится, так что сильно шуметь не будет.

— Лада‑то? — Всемил почесал затылок. — Вообще‑то будет. Он сунул в рот кусок огурца и встал, вытирая жирные руки о штаны. — Ох, и правда, наворотили мы, — парень окинул взглядом двор, казалось по нему как минимум взвод солдат прошел, причем не просто маршем, а с в боем.

— Это что такое? — Лада поставила корзину у калитки и уперла руки в бока. — Всемил, Ратибор, — крикнула она.

— Вот так всегда, — буркнул Ратибор. — Гадят другие, а я виноватым оказываюсь.

Он подтолкнул Всемила вперед.

— Ладушка, а ты чего так быстро? — как можно ласковее спросил Всемил. — А мы думали ты позже вернешься.

— Думали вы? — нахмурилась девушка. — Это так вы думали? — она кивнула на дворик. — И чем же это, позволь спросить, вы думали?

— Лада, ты не шуми, мы сейчас все удерем, — сказал Ратибор. — Ты в доме побудь, а мы быстренько. Так, живо все за уборку, — приказал он остальным.

Ставр и Повр, вскочив на ноги, столкнулись у поленницы. Отступая, Ставр наступил Егору на ногу, а Повр зацепил Добра. Егор с Добром выругались, кентавры развернулись чтобы извиниться и Повр хвостом сбил с импровизированного стола, за которым они ели, овощи. Тут ругаться принялся Всемил. Мужчины одновременно кидались то к дровам, то мусор убирать, сталкивались, расходились и снова одновременно брались за что‑то другое. Лада какое‑то время наблюдала за всем этим, а потом гаркнула.

— А ну все остановитесь? Не хватало еще чтобы вы друг дружку покалечили. Значит так, Всемил, Ставр, Добр, Ратибор — дрова укладывать. Егор, собирай мусор. Ты, прости не знаю как кличут, — указала она на Повра, — бери ведра и за водой.

— А чего это я за водой? — возмутился Повр. — Мы воду не разливали.

— Ты еще спорить со мной будешь? — Лада нахмурила брови, точь в точь как Лебедь хмурила.

— Лада, давай я воду наношу, — предложил Егор. — А Повр тут убирать будет.

— Двум кентаврам тесно, они все сшибают, — возразила Лада. — Так что решайте кто, но один из них по воду пойдет. Мне воды много надо, я стирать собиралась.

— А я тут причем? — хмыкнул Повр.

— Тебе объяснить? — Лада кивнула на двор.

— Порв, да заткнись же ты, наконец, — прошипел Ратибор. — Бери ведра и к дальнему озеру.

— Ты при них, а они при разгромленном дворе, — заявила Лада, вручая кентавру ведра. — И воду надо из дальнего озера носить, в ближнем она плохая.

— Знаю, — Повр нехотя поплелся за водой. Лада прислонилась к стене дома, наблюдая как идет уборка. Четыре человека для уборки дров было многовато, и вскоре Всемил тоже был отправлен за водой. Когда мужчины закончили, Лада вынесла им молока с черникой.

— Устали? — спросила она совершенно спокойно, будто и не ругалась вовсе. — Попейте. Если кто молока не пьет, я могу чаю налить.

— Мы пьем, — Повр приложился к кувшину. — А черника нынче крупная уродилась.

— Угу, — Егор закинул горсть ягод в рот. — Вкусная.

— Лада, а себе чего молочка не налила? — спросил Ставр.

— А мне не хватило, — улыбнулась девушка. — Надо будет еще к соседке сходить.

— Я схожу, — Ратибор заскочил в дом за кувшином и убежал купить молока, а вернувшись, сам налил Ладе большую кружку. Всемил высыпал туда немного черники, как Лада любила. Девушка благодарно улыбнулась и отпила.

— Ох, Всемил, у нас же сегодня дежурство, — вдруг вспомнил Повр.

— Да разрази меня гром, — воскликнул Всемил и бросился в дом, переодеваться.

Лада кинулась за ним, чтобы покушать собрать, но в печи было пусто.

— Мы все съели, прости, — Всемил на ходу застегивал ремень. — Очень уж есть хотелось, и пока ждали мяса, все смели. Не сердись, — Всемил чмокнул Ладу в щеку. — Я так наелся что до завтрашнего вечера могу не есть.

— Беги уже, — вздохнула девушка.

— Нам тоже пора, — Добр, Ставр и Егор толкались у калитки. — Спасибо за все, Лада и прости, если что не так.

— Лада, может тебе помочь что? — спросил Ратибор.

— Помоги, — кивнула Лада. — Рыбу сможешь почистить? Я рыбки пожарю и если от ужина останется, Всемилу отнесу, это он похваляться горазд, что сутки без еды сможет. Любит он покушать.

— Ох Лада, — Ратибор улыбнулся. — Давай сюда рыбу, почищу.

Утром, когда воевода вошел во двор дружинной избы, там было шумно.

— Представляете, — восторженно рассказывал Добр. — Она ему поесть принесла. Вечером поздно. Мы ночью с объезда вернулись, а у него ужин теплый еще.

— Это что плохо? — спросил кто‑то.

— Нет, но сам факт. Вот тебе, ежели ты с друзьями все в доме сожрешь, да еще и двор разгромишь, жена поесть ночью принесет? А Всемилу принесла.

— У Всемила жена есть? — удивленно спросил воевода, протиснувшись поближе.

— Да нет, не жена, Лада. Зато как она ругалась, о, — Добр уважительно закивал вспоминая. — Нас шесть лбов там было, включая двух кентавров, которых Лада, вроде как боится, а по струночке забегали. Надо Ладу к нам сотником, она справится.

— Прямо таки бегали? — не поверил кто‑то. — Повра то не особо постоишь.

— Да что там Повр. Ратибор с Егором, они вообще позже подошли и ничего плохого не делали, а убирали вместе со всеми, причем Ратибор еще и просил не возмущаться. Кто‑нибудь видел чтобы Ратибор Перелесок кого боялся?

— Может он с сестрой отношения портить не хотел? — предположил воевода. — А что вы там натворили такого?

— Ой, не спрашивай, заигрались мы малость, — отмахнулся Добр. — Но сам факт, после всего она Всемилу ужин приносит.

— Это плохо?

— Нет, ну почем меня никто так не кормит? — воскликнул Добр и замер. — А Лада ведь ни с кем вроде не встречается, так?

— По ней Ставр сохнет, — напомнил кто‑то. — Это заразно, видимо, как только Лада кого обругает или коромыслом пригреет, в нее тут же влюбляются.

Дружина засмеялась.

— Ставру ничего не светит, — заявил Добр. — Лада кентавров боится. А вот я не кентавр, — он поправил рубаху. Надо будет сходить извиниться за вчерашнее.

— Так, посмеялись и будет, — заявил воевода. — И пока я вам девицу сотником не взял, марш на пробежку, а то скоро сами как девицы у меня станете.

— О, а вот и Всемил, — увидел кто‑то. — Всемил, говорят тебя сегодня кормили?

— Да меня как‑то каждый день кормят, — парень подозрительно посмотрел на товарищей. — А чего случилось‑то?

— Да вот Добр впечатлился твоей сестренкой, говорит и ругается она знатно и кормит тебя хорошо. Он тоже хочет.

— А это, — Всемил улыбнулся. — Это да, Лада у нас золото просто.

— Всемил, я только одного не пойму, почему ты на ней не женился до сих пор? — спросил воевода. — Ждешь пока кто‑нибудь вроде Добра ее уведет? Девушки они долго ждать не любят, смотри, проворонишь подружку.

— Она мне не подружка, а сестра, — перестав улыбаться, сказал Всемил. — А на сестрах не женятся. А что до Добра, пусть попытает счастья, я же не против. Только вот я голову сверну любому кто ее обидит.

Всемил ушел домой отсыпаться после ночи дежурства, дружина еще немного пообсуждала Ладу и отношения к ней Всемила, а потом отправилась на тренировку.

Лада тихонько прикрыла дверь их домика, чтобы не разбудить Всеимла, и пошла в лес. Там, в стороне от города был храм богов. Храм был старым, малопосещаемый и потому девушкой особо любимый. Она часто приходила сюда, молилась или плакала. Только тут она могла поплакать. Дома почему‑то слезы не шли, а тут было легче. Именно в этом храме девушка оплакивала мать, сестер и свою былую жизнь. А еще только тут и только богам она могла открыть свое сердце и рассказать то, что она сама поняла совсем недавно. То, что Любомира она никогда не любила.

— Ладушка, ты что? Ты плачешь? — в огороженный каменным заборчиком пятачок вошел Никита. — Тебя кто‑то обидел? Что‑то случилось?

— Папа, — Лада вытерла слезы. — А ты что тут делаешь?

— Да какой‑то шутник меточки с деревьев удалил, мы не знаем что рубить, поэтому до тех пор пока колдуны не укажут нужные деревья, нас отпустили. А ты почему плачешь, девочка моя?

— Папа, я ужасный человек, — Лада уткнулась отцу в плечо. — Я заслужила… Я так виновата… Вот боги меня и наказывают…

— Что ты, что ты, Ладушка? Да что же ты такого сделать могла, что тебя наказывать надо? И гневи богов, ты живая, здоровая, красивая. А что до того что живем мы не так хорошо как раньше, то…

— Нет, что ты, не из‑за дома и денег я, — девушка подняла на отца заплаканные глаза.

— Тогда из‑за чего?

Лада покачала головой и снова прижалась к Никите.

— Девочка моя, ты расскажи, облегчи душу. Я понять постараюсь, может быть помочь тебе смогу.

— Я поняла что Любомира я не любила, — прошептала Лада. — И только я виновата в том что умер он. И дядька Слав из‑за меня умер.

— Детка, да что же ты такое говоришь? — удивился Никита. — Любомир погиб девушку ту защищая, а у Слава сердце не выдержало.

— Если бы я сразу поняла что не люблю его, — всхлипнула Лада. — Он бы.. он бы…

— Он бы страдал, но вряд ли бы из города уехал, — мужчина погладил дочь по голове. — Нет твоей вины в его смерти.

— Но тогда дядька Слав и братья от него не отворачивались бы, а из‑за меня они от него отреклись. А я не любила, — Лада снова горько заплакала. Только думала что любила. Он хороший был, а я…

— Донюшка ты моя, — Никита покачал головой. — Не мучай себя. Любомира уж не вернуть.

— А я все думала любовь ли это? — продолжала девушка. — Мама говорила что любовь разной бывает и я думала, может я его просто не так сильно как Всемила люблю, а теперь вот поняла что не любовь то была. Нравилось мне что он меня сильно любит, хорошо с ним было. И я бы замуж за него пошла, коли б позвал и так бы и жила. А то не любовь была.

— Да почто же ты так решила? — удивился Никита. — Если хорошо с ним было и нравился он тебе, так может…

— Нет, — перебила его Лада. — Я только сейчас поняла что если это любовь, то сомнений не возникает. Даже если безответная, безнадежная… Вот сейчас я понимаю что люблю, а тогда…

— Тише, тише, девочка моя, не плачь, — мужчина гладил дочь по волосам, тихонько покачивая, будто убаюкивая. — А в кого же ты безответно полюбила? Или то тайна?

— Егора Ладного, — тихо ответила Лада. — Да только у него невеста уже есть. Наверное это правильно, я заслужила. Любовью Любомира я воспользовалась, теперь вот сама должна понять какого это. Но я Егору слова не скажу, никогда он не узнает. Ты тоже никому не говори, ладно? Даже Всемилу с Ратибором не надо.

— Не скажу, — пообещал Никита. — А ты не плачь. Прощения у Любомира за его ссору с семьей попроси, боги услышат. Они нас и без того наказали, уж не знаю за что, больше не должны бы. И не плачь, не терзай себя. Ни Слава, ни Любомира не вернуть, и твоей вины в их смерти нет.

Лада успокоилась не сразу, они с отцом так и сидели на камнях храма, а вокруг шумел лес, пели птицы, издали доносился шум города. По дороге домой девушка свернула к озерцу, из которого они воду брали, умылась там и только потом пошла домой. Всемил еще спал и она снова принялась за зачахший от сильной жары огородик. Никита какое‑то время помогал, а потом сел за ювелирную работу. Он решил во что бы то ни стало заработать достаточно денег, хватит у Всесила с Ратибором на шее сидеть, у его ремесло доходное, только показать себя надо, только репутацию создать.