Последующие дни тянулись медленно и до жути однообразно. «Утро» в трюме уже привычно начиналось с грохота и приземления на жесткий металлический пол новых постояльцев. Хараки, тараканы, человекоподобные ящеры разных мастей и габаритов. Пару раз к нам пожаловали богомолы, но их быстро уничтожали. Вообще стало заметно некоторая закономерность. Такие расы, как те же дикобразы-хараки, тараканы, рептилоиды, пользовались неким подобием уважения. Моего аррафата и аруха с паучьим брюшком откровенно боялись и разбегались, как муравьи в разные стороны, стоило тем выйти из своего отсека в общий зал трюма. А вот с богомолами не все было ясно. Некоторых не трогали и даже в их сторону не смотрели, а вот иных уничтожали сразу без раздумий. Это никак не укладывалась в голове.

— Сферр? — обратилась я к еще дремавшему аррафату, наблюдая с содроганием за тем, как прибывших клешнеруких разделывает на части пара дикобразиков и тараканов. — А почему такое странное отношение к богомолам?

— К кому? — не понял меня он, привстав он, тоже выглянул наружу. — А понятно. Дело в их кланах. Эти падальщики, таких за спиной не оставляют, так как они любят на расстоянии тяжело ранить и ждать пока враг умрет мучительной смертью. Подлые твари.

— А другие? Не всех же убивают, — не унималась я.

— Другие охотники и как и все, имеют понятия о чести и достоинстве, — пояснил мне Сферр.

Признаться, я запуталась еще больше. По мне, так все эти насекомые были на одну страшную морду. Какие там еще кланы. Я представить себе не могла, вот чем такой богомол может заниматься в обычной для них жизни. Вот не клеилась у меня картинка.

— Сферр? — снова потревожила я успевшего прикрыть глаза мужчину. — А как вы их различаете? Ну, вот богомолы — они вообще кто?

Тяжело вздохнув, аррафат сел и чуть осуждающе на меня глянул. Видимо, понял, что подремать я ему не дам.

— Эти, как ты их называешь богомольчики, раса очень распространенная. Олиги довольно продвинуты в сфере науки, но вот как воины никудышные. Живучие — это да, но бойцы никакие, — Сферр чуть зевнул. — Но есть среди них кланы падальщиков, которые развивались на отдельной планете и получили в результате эволюции довольно интересные способности. Они могут укусить и впрыснуть в кровь жертвы яд, который будет медленно разъедать ее изнутри. Я видел такое пару раз, от укушенного остается только смрадно пахнущая лужа. Вот поэтому их и уничтожают, как я уже сказал, таких за спиной не держат.

Я еще раз окинула взглядом весьма неприглядную картину уничтожения прибывших богомолов. Ученые. Какие из этих насекомых могут быть ученые. Смешно, но как выясняется действительно правда. Образ огромного насекомого с брюшком и на четырех лапках в белом халате, с пробиркою в клешнях показался комичным, но не реальным. И все же…

— А как вы их различаете, они же одинаковые? — снова полюбопытствовала я.

— Нет, не одинаковые, — Сферр потер рукою шею. — Падальщики крупнее и с наростами на клешнях.

Наросты… я всматривалась в убиваемого и в упор не видела никаких наростов. Передернув плечами, я трусливо отвернулась. Для меня, даже спустя несколько дней, наполненных такими зрелищами, все это было страшно и дико. Мое нутро выворачивалось наизнанку, видя как эти твари на потеху кому-то невидимому истребляют друг друга. И, кажется, даже получают удовольствие от процесса.

— Уйди от туда, Селена, — негромко с ленцой прорычал Сферр. — Тебе там не на что смотреть.

Поднявшись, аррафат немного бесцеремонно поднял меня со стула и пересадил на железную лавку. Походив туда-сюда, от стенки до стенки, он оперся руками о косяки дверного проема. Его явно что-то тревожило. И дело было вовсе не в богомолах и не в набирающей темп драке посреди трюма. Сферр покусывал губы и непроизвольно скалил клыки. В этот момент он походил на тигра в клетке, некогда виденного мною в зоопарке. Только этот зверь был опаснее и разумнее.

— Сферр, — тихо позвала я его и, поднявшись, легонько коснулась ладонью широкой спины, — что-то не так?

Он дернулся и отошел в сторону. Не оборачиваясь, указал на лавку и рыкнул:

— Просто сиди там и все будет хорошо!

Признаться я испугалась. Одна только фраза «все будет хорошо» вызывала тревогу, а злящийся огромный аррафат мгновенно стал холодным и чуждым.

Весь день Сферр метался по тесному отсеку. Все чаще он порывался выскочить наружу. Мне было не по себе, словно заперли с удавом наедине. Такой милый и внимательный мужчина зверел на глазах.

Ближе к вечеру сверху снова загрохотала створка люка и на пол трюма приземлились странные монстры. Хотя какие они странные-то, тут по всякому выходит, что странная только я. А вот остальные — обычные жители этой части галактики. Новенькие вызвали у меня приступ дикого омерзения. Здоровые, слизкие, зеленокожие «крабы». Трюм тут же наполнился смрадным запашком тины или застоявшегося водоема. Закатив глаза, уткнулась носом в полу куртки. Не помогало, запах пробивался.

Похлопав клешнями эти гады, толи морские, толи сухопутные, принялись обследовать трюм. И что удивительно, никто не отважился на них нападать. Сделав полный круг, «вонючки» вломились в отсек к двум тараканам и началась очередная разборка. Тараканы оказались не робкого десятка. Спустя пару минут им на помощь подоспели еще пару существ из соседних отсеков. Признаться некоторых обитателей трюма я до сих пор не успела рассмотреть, потому что они, так же как и я, редко выходили в общее помещение. Сферр запрещал мне выглядывать наружу, и был крайне недоволен тем, что я наблюдала за боями.

Но сейчас моему мужчине было явно не до меня. Он, не двигаясь, лежал на лавке и буравил взглядом потолок. Лицо его искажала такая гримаса гнева, что я не то, чтобы спросить его о том, кто эти прибывшие, я даже подойти к нему побаивалась. Словно в отсеке заложили бомбу и непонятно, когда она рванет и от чего.

Пока я оценивала настроение Сферра, потасовка в трюме как-то поутихла. Крабы забрались в пустующий отсек недалеко от нас. А тараканы, пожужжав и помахав возмущенно жесткими крыльями, убрались к себе. Тяжело вздохнув, я все же подошла к Сферру и тихо присела рядом с ним.

— Сегодня день кормежки, — пробормотал он еле слышно.

— Ты голоден, сходить за пакетиками? — тут же всполошилась я.

— Нет, Селена, сегодня день кормежки, а мяса не прислали. Да, я голоден и сейчас опасен даже для тебя, поэтому уходи в соседний отсек, — подняв руку, он указал мне на выход.

Слова его звучали холодно и безразлично. Внутри меня что-то дрогнуло и оборвалось. Сюжет страшной сказки, в которую превратилась моя жизнь, набирает обороты.

— Ты прогоняешь меня? — я отказывалась верить в услышанное. Все эти дни Сферр был нежен и всячески убеждал меня, что он лучший из мужчин и вот сейчас, когда я окончательно поверила в то, что он мой единственный, он указывает мне на дверь.

— Просто уйди, Селена, оставь меня в покое и не выходи пока не пришлют еду, — отмахнулся он от меня.

Поджав губы, я готова была расплакаться. Отвернувшись и собрав остатки своего достоинства, молча двинулась на выход. Душу жгла горькая обида. Видимо, это судьба у меня такая — быть никому не нужной.

Соседний отсек, в котором я не так давно нашла Сферра, лежащим на полу, казался пустым и холодным. Усевшись на лавку, замерла истуканом. И что теперь делать? В душу холодной змеей вполз страх и неуверенность. Что дальше? Без Сферра я не представляла уже ни существования здесь в трюме, ни жизни вовсе. Сказка подошла к своему логическому завершению, обернувшись кошмаром.

Я сидела не двигаясь. До меня доносились редкие обрывки фраз, стоны, рыки. Все казалось прежним, но теперь враждебным. Меня бросили. Снова.

— Ненавижу, — поджав губы, я еле сдерживала рвущиеся наружу рыдания. — Как же я ненавижу свою жизнь!

Неуклюже завалившись на бок, я поджала ноги, обхватив их руками. Весь день я провела в такой позе. Слушая крики за стеной, шуршание сверху и еще различила набирающий силу гул самого корабля. Интересно, какой он со стороны, большой ли? Именно сейчас я отчетливо осознала, что нахожусь на борту инопланетного судна и даже не знаю, как он выглядит. Высокородный ахунт показался мне очень высокомерным и себялюбивым, наверное, и корабль у него, что надо.

Запустив руку в волосы, я чуть сжала их. Сколько я уже тут. С неделю, может чуть меньше. И даже вымыться, как следует, не могу. То подобие раковины, что было за покореженной дверью, не позволяло помыться полностью. Но можно попробовать хотя бы волосы чуть промыть.

Соскочив, я дергаными движениями скинула куртку Сферра, я все еще ходила в ней. Она была толще и длиннее, а главное, намного теплее моей. И пахло он нее аррафатом. Расстегнув рубашку, я осторожно, опасаясь испачкать, повесила ее на ручку двери ведущей в небольшую санитарную зону. Открутив краны, довольно похожие на наши земные, пустила напор воды по максимуму. Жидкая пахучая дрянь, что заменяла мыло, неплохо мылилась. Так что, закрыв глаза, я представила, что это шампунь и принялась терзать свои уже немного спутавшиеся волосы.

Результат превзошел ожидания, через несколько минут я расхаживала по отсеку и пальцами прочесывала мокрые локоны. Не знаю, что это у них за «мыло» такое, но волосы после него ощущались просто шелковистым. Подождав пока с них перестанет стекать вода, и они немного просохнут, я снова опустилась на эту уже ненавистную жесткую лавку.

Погас свет, и спустя пару секунд вспыхнула красная решетка.

Темнота сгущалась, а сон все не шел. Поднявшись, я тихо подошла к выходу из отсека. В трюме что-то происходило, я заметила неяркие мерцающие огоньки. Что-то или кто-то убирал следы дневных побоищ. Вздохнув, вернулась к койке и заплела волосы в толстую косу. Затем, чтобы утомить себя, уперевшись руками в пол, принялась отжиматься. Где-то после пятидесяти отжиманий я потеряла счет и просто методично продолжала делать упражнения. В свое время это немного помогало одолеть бессонницу, главное, утомить себя до состояния «упал-уснул». Но в этот раз что-то ничего не выходило.

— Селена! — полетел до меня не очень тихий шепот. — Ты что делаешь?

Я не ответила, сам выгнал вот и нечего теперь ко мне лезть. В душу тихо прокрадывался холод.

— Селена, — в голосе аррафата прорезалось осуждение, — сейчас же прекрати и ложись спать.

«Ага, сейчас! Слушаюсь и повинуюсь», — мысленно огрызнулась я, но вслух не произнесла ни слова.

Где-то на подсознании до меня уже стало доходить, что я все же перегнула палку с обидой, и выставили меня вон из отсека, а не выпихнули в открытый космос полетать. Но вот беда, обижаться я могла, а вот прощать не научилась. И теперь сама мысль снова поверить этому мужчине и простить его за грубые слова, казалась мне кощунственной.

— Ты похожа на маленького орзара, такая же пугливая и колючая. Стоит приблизиться на шаг, как ты сворачиваешься клубочком и выпускаешь длинные иглы, — донеслось до меня из темноты.

Повернув голову, я сквозь красную энергетическую решетку различила силуэт аррафата. Он стоял в соседнем отсеке и, прислонившись плечом к косяку, наблюдал за мной. Его оранжевые глаза пылали в темноте завораживающим огоньком. Не желая и дальше радовать его глаз своей ночной тренировкой, завались на койку, немного охнув от того, что ударила колено о «мягкий лежак».

— Селена, девочка моя, — ласково протянул он, — я голоден. Завтра либо пришлют мяса, либо я его добуду себе сам. Но рядом со мной тебе сейчас не стоит находиться, я плохо себя контролирую.

Прикусив нижнюю губу, я обдумывала его слова. Не знаю, что творилось со мной, будто внутри меня в голове все перевернулось и все невидимые краны сорвало.

Раз в полгода нам делали «прививки от эмоций», так мы в шутку называли эти уколы. Успокоительный препарат, который действовал на нервную систему, угнетая ненужные чувства, делая нас спокойными и уравновешенными. Именно в этих прививках и заключался весь секрет невозмутимого легендарного хладнокровия мигуми. Сейчас я пыталась вспомнить, когда мне делали эту инъекцию последний раз, и по всему выходило, что давно. Она не действовала более. Именно поэтому на меня обрушилось столько эмоций и чувств, сколько я за всю жизнь не ощущала.

— Селена, ответь мне, — голос Сферра стал настойчивее и жестче, он больше не шептал. — Что с тобой? Поговори со мной!

Я не хотела. Обида была так сильна.

— Девочка моя, — ласково позвал меня Сферр, — я о тебе беспокоюсь. Поговори со мной.

— Ты боишься, что меня съешь? — задала совсем даже для меня неожиданный вопрос, который сорвался с языка быстрее, чем в голове созрел.

— Нет, — аррафат даже усмехнулся, — хотя, задумка ахунтов была, видимо, именно такая. Тебе не надо меня опасаться, просто засыпать со мной в одной кровати все же не стоит.

— Почему? — настойчиво поинтересовалась я.

— Да потому, что голодный аррафат, голоден во всем. Хватит шуметь! — услышала я третий голос из трюма. Подскочив, заметила глаза аруха, сверкающие из-за решетки не менее ярко, чем у Сфера, — Еще не хватало ваши стоны всю ночь слушать. Завтра употребим кого-нибудь и все дела.

Вот теперь мне стало по-настоящему тревожно. Встав с железной койки, подошла к дверному проему. В трюме стало совсем тихо. Слова о том, что завтра «кого-то употребят» услышали уж точно все. И теперь шла коллективная работа мысли по поводу, а кого же пустят на мясо.

— Вы же это несерьезно? — подала я протестующий вопль. — Нельзя есть разумных существ.

— С чего бы это? — удивился арух, цокая лапками.

— Почему это? — практически в один голос с пауком спросил Сферр.

— Потому, что они разумны, — донесла я до них эту прописную истину.

Сферр снова усмехнулся, но тактично промолчал.

— Разумное не разумное, главное, что мясо, — пробурчал арух и скрылся в своем отсеке, слышно было лишь цоканье его паучьих лапок по металлу.

В трюме окончательно воцарилась тишина. Местные обитатели, видимо, решили не напоминать главным хищникам о своем существовании.

— Вы ведь это несерьезно, Сферр. Вы ведь не станете никого есть? — еще раз попробовала я достучаться до своего аррафата.

— Я не хочу сейчас это обсуждать, Селена. Главное, что не пострадаешь ты. Остальное мелочи.

— Я не понимаю, как так можно! Это же неправильно! — вскрикнула я.

— Я не хочу это обсуждать, Селена, — с нажимом повторил аррафат, — Я сделаю, так как должен. А ты ложись и засыпай, малышка.

Поняв, что разговора не будет, я легла на койку. Только вот уснуть, никак не получалось. Я лежала и буравила взглядом стену. Как когда-то в свой холодной и пустой квартире. В буше клокотала такая ярость, что хотелось орать от безысходности, еще мучительно, до дрожи, оказаться в соседнем отсеке и уткнуться носом в теплое живое тело. Ощутить тяжесть руки Сферра поверх спины и забыться крепким сном.

Когда я успела так сильно к нему привязаться? В какой момент он стал таким близким?

«Почти сразу», — шепнул мне внутренний голос.

Как только увидела, как только ощутила слабый аромат лимона, идущий от его волос, как глупая наивная девчонка влюбилась без оглядки. Оттого и тяжело мне было услышать от него «Уходи». Пусть даже ради моей безопасности, но его фраза взрастила обиду, горькую и необъяснимую.

— Селена? — снова позвал меня Сферр, откуда он только знал, что я не сплю.

— Да? — отозвалась я.

— Почему ты бодрствуешь? — прямо спросил он.

— У меня бессонница, — рявкнула я, распахнув глаза, и села на жестком лежаке. — Не хочу я спать одна, не хочу, слышишь?! Зачем ты меня прогнал?

Обида все же прорвалась наружу, как бы сильно я не желала ее скрыть. Плюнув на все, я поднялась с лежака, приняла упор лежа и принялась отжиматься.

— Селена, перестань, — громко приказал Сферр, — прекрати издеваться над собственным телом.

Отмахнувшись, я продолжала выполнять упражнения. Но усталость не ощущалась. Аккуратно подняв тело вертикально на руках, принялась отжиматься таким способом. Руки слегка дрожали, но это было хорошо.

— Селена, не смей! — рявкнул аррафат. — Ложись спать!

— Не приказывай мне, — пробормотала я негромко. — Не смей меня больше прогонять! — мой голос звенел от горечи. — Не смей говорить мне «уходи»! Иначе я уйду. Уйду! Слышишь, навсегда уйду.

Вскочив на ноги, я уперлась руками и лбом о стену.

Сферр ни слова не проронил в ответ. Пару секунд ничего не происходило. В трюме было тихо. А потом ослепляющим пламенем сначала вспыхнула его решетка, а затем моя. Через мгновение он, пошатываясь, стоял рядом. От ужаса и понимания, что он только что сделал, я задохнулась собственным дыханием. Резко соскочив с места, я подбежала к нему и принялась осматривать его тело, надеясь, что он не обжегся и не получил травм.

Кожа в местах соприкосновения с энергетическими прутьями решетки пылала, но ожогов на ней я не обнаружила. Облегченно вздохнув, обняла этого несносного мужчину и уткнулась в его обнаженную грудь.

— Не проси меня уйти никогда, пожалуйста, — шепнула я одними губами. — Я не хочу от тебя уходить. Я хочу быть с тобой и неважно, как сильно ты голоден или опасен.

Тяжелая ладонь легла мне на голову.

— У тебя влажные волосы, — шепнул Сферр. — Я не хотел прогонять тебя. Только обезопасить.

Обняв его за талию, прижалась всем телом. Разом отступила обида и злость. Он рядом. Больше ничего и не надо.

— А я не хочу засыпать без тебя, — откровенно призналась я.

— Я тоже не хочу засыпать без своей малышки, — он произнес это так нежно, что мое сердце дрогнуло и запело от счастья.

Подхватив на руки, Сферр перенес меня на койку. Рядом с ним, лежак уже не казался ни жестким, ни неудобным. Тихо засыпая, я вслушивалась в грохот большого сердца моего аррафата и перебирала прядки его густых длинных волос. А самой хотелось чего-то большего, намного большего. Прикосновений, ласк, поцелуев и близости. Но здесь и сейчас было не время и не место. Сферр уткнувшись в мою макушку, прерывисто дышал и сжимал в объятиях так, что, казалось, ребра хрустнут.

— Завтра все будет как прежде, — шепнул он мне на ушко, обжигая горячим дыханием.

— Как прежде, у меня уже никогда не будет, — отозвалась я. — И ты даже не представляешь, как я этому рада.

Сон пришел быстро и незаметно. Согретая в объятьях своего мужчины, я больше не ощущала ни одиночества, ни своей ненужности.

* * *

Распахнув глаза, я долго не могла понять, в чем дело. Что выдернуло меня из дремоты. Вслушиваясь в окружающие звуки, не сразу, но все же уловила какую-то странную возню. Не в отсеке, а в общем помещении. Сферра рядом не оказалось. Приподнявшись, обнаружила, что я сплю в отсеке одна, укрытая курткой аррафата, а его самого и вовсе не видать.

Снова опустившись на койку, вслушалась в происходящее. Звуки казались странными и непривычными. Не выдержав приступа острого любопытства, все же заставила себя окончательно проснуться и выглянуть наружу.

Картина, представшая перед глазами, поражала масштабностью и жуткой нелепостью.

По центру трюма вышагивали арух с аррафатом. А в сторонке согнанные в кучку толпились бедные местные монстрики. И вид у них такой несчастный и печальный, словно их уже съели. Те немногие, кому повезло не понравиться моему голодному мужчине в качестве деликатеса, выглядывали из своих отсеков, и, казалось, как-то особенно гадко улыбались, ожидая развязки.

Все это выглядело как-то совсем ненормально и нереально.

Постояв немного в нерешительности, я так окончательно и не решила, что буду делать и как на все это реагировать. Отговаривать Сферра от трапезы было бесполезно. Он аррафат, а не человек, и диетами себя не ограничивает. К тому же, там еще и арух. Явно голодный, паук выглядел не менее жестко, чем Сферр. И не стоило забывать о том, что по плану ахунта «мясом» для аррафата была я сама. Я еще помнила его фразочку, что в трюме сидит аррафат и его еда. И вот эта самая «еда» безмолвно жалась в сторонке под тяжелым взглядом голодающих.

Поглощенная обдумываем плана спасения «потенциального обеда», не сразу заметила какое-то оживление сбоку, а когда обратила внимание, было уже поздно. Вдоль стеночки, явно в мою сторону, пробирались вчерашние вонючие крабы. Вонять меньше от них не стало, но, видимо, я уже принюхалась, и поэтому сразу их и не учуяла. А зря. Отсеки отделяющие их от меня пустовали и на помощь мне явно сейчас никто не придет.

В панике я совершила огромную ошибку — зашла обратно в свою комнатку. Я это поняла сразу же, как только проем заняли крабы. Их мерзкие склизкие зеленоватые рожи с выпученными глазами, болтающимися на тонких усиках, вызывали приступ тошноты. Вблизи они оказались еще ужаснее и вонючее.

Один из них, разинув рот, выпустил оттуда длинные тонкие щупальца. Увиденное окончательно меня подкосило, и я сделала единственное, что смогла в данной ситуации — завопила во все горло.

Высокий истеричный женский визг оглушил трюм.

И, чем ближе подбирались ко мне склизкие монстры, тем звонче я голосила. Все закончилось так же стремительно, как и началось. Сначала под аккомпанемент моей голосовой трели слег самый крайний краб. Следом, лишившись мгновенно обеих конечностей, второй. Ну и последнему просто оторвали голову. Посреди отсека, заваленного изувеченными телами крабов, стоял Сферр и гневно озирался вокруг.

— Новенькие, — сплюнул он, — это они не разобрались, к кому полезли и кого съесть решили.

Вопить я мгновенно прекратила. А потом, плюнув на все, рванула в объятья мужчины, забыв, что я, вроде как, женщина военная, командир отряда карателей, и не никакого-то там, а одного из лучших. Все это мигом забылось, как только на меня поперли здоровенные морские гады-переростки с клешнями и недобрыми намереньями. И судя по тому, что вырывалось из их пастей, не знакомиться они со мной пришли, а сожрать, по-тихому, как и сказал Сферр.

Вконец испугавшись и одновременно почувствовав облегчение, я позорно в очередной раз разрыдалась на груди своего сильного и злого мужчины. Да пусть он там, кого угодно истребляет и на мясо пускает. Они этого заслуживают. Чертовы монстры и твари.

— Успокойся, маленькая, — Сферр нежно поглаживал меня то по спине, то по голове. — Все закончилось, и они уже мертвы. Никто тебя не тронет больше. Не плачь, моя хорошая.

От таких нежных слов я разрыдалась пуще прежнего.

— Селена, девочка моя красивая, — Сферр перешел на шепот, его губы скользнули по вискам, проделали короткую дорожку к уголкам глаз. Он бережно стер поцелуями слезинки с моих щек и уткнулся лицом в шею, осторожно покусывая кожу.

— Как же я хочу тебя, — мучительно выдохнул он.

Меня мгновенно бросило в жар. Лицо предательски запылало и покраснело от смущения. Мне никто никогда не говорил таких слов. Подняв руки, я зарылась в копну его густых длинных волос, вдыхая мгновенно усилившийся лимонный аромат.

— Я и так твоя, — тихо шепнула ему в ответ.

Сильные мужские руки сжали мое тело, выдавив из легких весь воздух. Затем он резко отпустил меня и отошел на пару шагов. Его слегка потряхивало, а лицо исказила такая мучительная гримаса, что я забеспокоилась.

— Селена, пожалуйста, уйди в наш отсек и не выходи оттуда, пока я не разрешу, — рвано выдохнул он.

— А ты что делать будешь? — поинтересовалась я, все еще всхлипывая.

— Я уничтожу тела, а потом вернусь к тебе. И тогда все снова будет хорошо, — он говорил со мной словно с ребенком, при этом создавалось впечатление, что он больше себя успокаивает, чем меня.

— Сферр, ты же не станешь их есть? Они же мерзкие? — поморщившись, я глянула на останки крабов.

За спиной аррафата, облокотившись человеческой половиной о косяк, спокойно ожидал развязки происходящего арух. Его лицо словно холодная маска выражало вселенскую скуку. Заметя, что я смотрю на него, он деловито поднял валяющуюся недалеко от его ножек, оторванную клешню и демонстративно надломил. Внешний панцирь сломался, и показалось белое мясо. Больше намеков и просьб мне было не нужно. Выскочив, я рванула в соседний отсек и, с силой распахнув дверь, влетела в туалет, где меня и вырвало.

Зрелищ на сегодняшний день мне хватило. Правильно говорят, меньше знаешь, лучше спишь. Я бы еще добавила, что здоровый сон и крепкие нервы у тех, кто плохо видит и ничего не слышит.