Космическое пространство системы Ахунтов, инопланетный корабль неизвестного типа.

И снова тягучий туман в голове. Не открывая глаз, попыталась оценить свое состояние. Не считая ноющей боли в руке, все хорошо. Чуть улыбнувшись, вспомнила о своих галлюцинациях. Это же надо настолько тронуться умом, чтобы вместо спасателей, увидеть жутких пришельцев. И не таких, как обычно описывают — маленьких зеленых человечков, а больших покрытых чешуей, как у змей, уродов с выпученными фасетчатыми глазищами, как у мухи.

Это же надо такое вообще в воображении нарисовать?!

Странный жужжащий звук привлек мое внимание. Ага, тут же всплыла мысль, а вот и слуховые глюки. Ожидаемо, однако.

С этой мыслью и туповатой улыбкой на лице, я все же распахнула глаза и замерла. Я сидела не в своем кресле пилота на мостике, а на странном желеобразном стуле в какой-то вычурной круглой комнате, со странными, словно стеклянными, непрозрачными стенами. Передо мной парил в воздухе стол без ножек, а напротив, вольготно развалившись на габаритном стуле, восседала с видом, как минимум царя вселенной, муха.

Нет, не муха…

Это скорее змееос или змеепчел. Я заметила, что черной была только голова, а ниже чешуя осветлялась, плавно перетекая в оранжевый цвет. И этот урод, пристально глядя на меня, о чем-то жужжал. Противно так, протяжно.

В паническом недоумении я смотрела на этого монстра чей-то больной фантазии. Он же о чем-то вещал на своем мушином.

— Твою ж, господи, я, кажется, свихнулась! — мой голос чуть дрожал, а я в принципе отказывалась верить в реальность происходящего, как есть кукушка съехала.

И чем больше я рассматривала этого инопланетного индивида, тем больше понимала, ждет меня палата с мягкими стенами и рубашка смирительная.

Особенно нервировал меня рот этого мутанта лупоглазого. Нет, в принципе, вроде все как у людей, если не считать нароста, похожего на максиллы насекомых. Эти две мерзкие двигающиеся острые костяные пластины, каким-то жутким образом растущие из нижней челюсти, меня выбивали из реальности. Вот ни дать ни взять, папаня был его муравьем переростком.

Нет, ну гадость же?!

Насекомых я всегда терпеть не могла. Переносила только бабочек, да и то за красивые крылышки. А тут оса чешуйчатая размером с крупного мужика. И главное же, в тряпки какие-то вырядился. И сапожки у него, что надо, до колен и из добротной кожи, и клябздик с шитьем по бокам между ног болтается, и пиджачок на мухе этой, не абы какого фасона. Опять-таки, и ткань видно, что не простая, и вышивка по краям изящная, да и цвет приятный горчичный.

— Вот же, муха гламурная, — хмыкнула я довольно громко.

Жужжание прекратилось, и помещение огласил мой истеричный похрюкивающий хохот.

— Я свихнулась! Мне грезится разодетая в пух и прах муха, — я ржала, глядя на глюк, сидящий напротив меня. — Большая жирная чешуйчатая гламурная муха! Ой, простите, мух, — голосила я и тыкала в него пальцем.

Истерила я долго. Не знаю как, но, успокоившись, поняла, что плод моего воспаленного мозга чем-то крайне не доволен. Он жужжнул что-то в сторону двери и встал. Сразу стало ясно, что он без малого в полтора раза выше меня. Рост за два метра точно, а вот телосложение как у землян. Ну, разве что ноги мощные слишком и ступни странные. Да, затянуты вроде в привычные сапоги, но все равно необычные какие-то неправильные. Чуть нагнувшись вперед, я присмотрелась и тут же провела аналогию:

— Мух, а у тебя ноги, как у козла, наверное, и копыта есть.

Меня одарили злобным взглядом, и неестественные жуткие глаза заволокла какая-то белесая пелена. Это у него веко такое!? Меня передернуло от омерзения.

— Ну и урод же ты! — потрясенно протянула я.

Меня трясло то от страха, то от смеха, то вообще просто так. Я практически не контролировала то, что говорю. Была стойкая уверенность, что все это не в за правду.

Бред это!

Галлюцинации!

Да что угодно, но только не реальность!

Дверь распахнулась, и в комнату вошло еще несколько тварей той же расы, что и первый. Жужжание возобновилось. Оно было таким противно навязчивым, что от него зубы сводило. Жужжат и жужжат, и жужжат, как будто голову в улей засунула.

— Хватит пчелиный рой изображать. Обжужживайте там свои дела шепотом, — взмолилась я, предчувствуя очередную накатывающую волну истерики.

«Может, я отрубилась на пульте управления и это через мой бред, какой-то сигнал пробивается?» — пронеслась в голове шальная мысль.

И пока я пыталась в нее поверить, убеждала себя, что это кошмар, ну какие еще космические чешуйчатые мухи, ну бред же чистой воды, обстановка вокруг сменилась.

Один змееос что-то внес и подал главному, той мухе, что была тут, когда я открыла глаза. Вел он себя, как всесильная особа. Так что, как ни крути, а в моем бреду — это главнюк и никак иначе. Сев на место, он приоткрыл какую-то металлическую коробочку и, встряхнув ее, скинул на свою трехпалую ладонь какую-то гадость.

Чуть подавшись вперед, я присмотрелась.

Это был металлический жучок. Нет, скорее паучок, размером с подушечку моего мизинца. Эта мерзкая тварюшка бегала по узкой ладошке инопланетянина, норовя скользнуть дальше, но ей не дали. Главмух перехватил паучка когтями второй руки и поднял, что-то жужжнув своим.

А потом он ТАК на меня посмотрел, при этом гаденько прегаденько улыбнувшись, да так приторно-сладенько, что у него эти ротовые наросты аж ходуном заходили.

И вот тут я поняла, насколько попала. Вот основательно так встряла в глобальные, можно даже сказать вселенские, неприятности размером с черную дыру. Знать бы еще, что за пакость на его руке и чем лично мне это грозит!?

Меня схватили сзади и, развернув в воздухе, с силой приложили затылком о столешницу, парящую подо мной. Держали двое, ощутимо больно сжимая мои плечи. Тупая боль на мгновение дезориентировала. Этого хватило, чтобы змееос, склоняясь надо мной, опустил эту металлическую мразь мне на лицо.

И не просто так, а дождавшись моего взгляда на себя, он чуть сощурил свои фасетчатые черные глазищи и помахал передо мной этой паукообразной гадостью, и только потом посадил ее на мою щеку.

Вот выдержано так, чтобы я прочувствовала весь момент. Теперь я смогла отчетливо ее рассмотреть. Это была какая-то капсула на ножках, и тот факт, что двигалась эта штуковина, как настоящий паук, жутко настораживал. Я до конца не понимала, что происходит. Пугают они меня так, что ли. Скосив гласа, я пристально уставилась на замершего паучка. Тот же, приподняв брюшко и перебирая лапками, устремился к моему носу. Спустя мгновение я ощутила его в ноздре.

Меня пробрало дрожью омерзения и паники до костей.

Это была последняя капля. Взревев и подчиняясь годами отработанным инстинктам, я сильным пинком ноги, откинула удерживающих меня монстров от себя, повалив их на пол. Потом, обхватив освободившимися руками голову все еще зависающего надо мной главнюка, врезала ему лбом по носу и удовлетворено увидела вполне обычную красную кровь.

Это отрезвило! Дальше действовала уже более разумно.

Подскочив к отброшенным мухам, ударом в шею выключила одного. Второму же сбила дыхалку и пнула его в живот. Может, конечно, лежачих не бьют, но то людей не бьют, а мух тапками забивают.

Оглянувшись в поисках новых жертв, вовремя увидела как дверь поднялась вверх и в эту треклятую комнату-аквариум ворвались еще двое потенциально изувеченных насекомых-переростков. С диким оглушающим ревом я рванула к ним. Бедные чешуйчатые и опомниться не успели, сообразить, откуда подвох, как я уже врезала одному в шею, удовлетворено услышав, как там что-то хрустнуло, а второму вновь прибывшему нанесла удар в область сердца.

Ну, это я так думала.

Оказалось, неверно думала. Видимо сердце у них где-то в другом районе тела, потому как моя несостоявшаяся жертва лишь оскалилась этими своими челюстными максиллами. Вот гад, ну ничего, попробуем по-другому. И тут же размахнувшись, я двинула коленом ему промеж ног.

Опа…

Вот там оказалось все на месте. Для верности еще отвесила пару пинков корчившейся на полу инопланетной чешуйчатой мухе. Все, вроде отпустило. Металлического паука я не чувствовала в своем теле, даже думать не буду, где эта странная тварь. Вот допущу, что в запале боя, она из меня выпала. И неважно, что я не помню этого момента.

На полу в живописных поверженных позах лежали четыре чешуйчатых тела, доставляя мне какое-то нездоровое удовольствие. Трое признаков сознания вообще не проявляли, а четвертый так жужжаще постанывал, ухватившись обеими ладонями за собственную промежность, что совесть шевельнулась, а потом, опомнившись, снова скрылась в недрах моей души. Эх, какая я молодец! Вот даже полегчало.

— Ты что творишь женщина?! — внезапно прожужжали за моей спиной. — Ты же самка!!!

А вот про главнюка я и позабыла. Непорядок, теряю хватку. И вообще не поняла, что за претензии такие по половому признаку?! Это кто тут самка!?

И тут до меня дошло — я же понимаю этого главнюка. Да как так-то? Все это точно бред или глюки. Понимать его я никак не могу. Это же инопланетянин и жужжать на всеобщем он, ну ни как не может. Я тоже мушиному жужжанию не обучена. А это значит, что я точно, все-таки банально двинулась умом. На меня навалилось такое облегчение. Даже дышать легче стало.

— Ну, слава Великому космосу! — успокоено выдохнула я. — А я уж думала, что вы реально инопланетные твари. А бред и галлюцинации это ничего — это лечится.

Но вот судя по тому, как расширялись соты в глазах инопланетянина, он с моими доводами был не согласен. Совсем не согласен.

— Как ты смеешь, самка, меня, высокородного ахунта, назвать тварью. Ты, женщина, места своего не знаешь!? — взревел жужжаще главмух.

Такого обращения я уже стерпеть не могла. Бред не бред, а унижать меня даже собственным глюкам я не позволю! Совсем страх потерял, что ли! Тапка на него не хватает!

— Заткнись и проникнись моментом, насекомое, — рыкнула я на свое нездоровое воображение. — И гордись, что еще ботинком не прибила к стене. Будет тут на меня всякое недоразумение пожужживать.

— Ты… ты… женщина, ты какой расы? Да как ты вообще можешь? — этот высокородный «ахтунг» или «ахунт», аж дар жужжания потерял. — Самка, ты пожалеешь о своей неучтивости. Да я тебя… да я тебя…

— Да ты меня, что…? — проявила я любопытство, интересно же, чем глюки угрожать умеют.

— Да я тебя на Ирзонг отправлю, будешь моих бойцов обслуживать. Да я тебя в трюме сгною. Нет! Нет! Я тебя аррафату на корм пущу. Да я… да я… — все, фантазия его иссякла. Оценив все им сказанное, я, призадумавшись, слегка попинала ботинком с металлическим носком тело одного из змееосов и сделала неутешительные выводы:

— Не-а, — отмахнулась я от главмухи, — на такую длительную программу с моим участием, меня явно не хватит. Давай выбирай что-нибудь одно!

Еще раз, прокрутив в голове все услышанное, внезапно пришла к мысли, очень для меня нехорошей. Вот если это мой глюк, то тогда, чего он грозит мне совсем непонятными вещами? И как не крути, я все же сначала слышу жужжание, а потом понимаю речь. Словно, переводит мне кто ее.

Развернувшись, я отпнула валяющегося позади меня оглушенного инопланетянина, и вернулась на исходное положение, а именно на то кресло, в котором очнулась.

Надо же, как очень густое желе. Не очень удобно сидеть, напрягает как-то. Потыкав в него пальцем, который на сантиметр и не меньше, окунался в эту субстанцию. Все же не удержала любопытство и спросила.

— Из чего оно сделано, что за материал такой?

— Харфит — как-то буднично ответили мне. Я вскинула взгляд и уставилась на змеемуха:

— А ты значит, высокородный ахунт? — уточняюще произнесла я, глядя на его мерзкий рот. — И я похоже, все-таки не свихнулась. А кто такой аррафат? Хотя не отвечай, мне и тебя за глаза хватает для первого шока. И не могли вы оказаться посимпатичнее, что ли. Ну, тварь жуткая же.

— Самка! — взревел он бешено. Я таки довела змеюку мухастую или муху змеистую, это с какой стороны начать смотреть. — Ты … Ни одна женщина не смеет так себя вести. Твое дело молчать! Молчать и внимать мне, мужчине. Ни один уважающий ахунт такую … такую…

Что даже определения для меня не нашлось?! Однако. У меня для него столько вот всяких эпитетов имеется, а он меня и обозвать не может!

— Такую, это какую? — подначила я его.

Если честно, то именно страх руководил моим разумом. Именно он развязывал язык, заглушая здравый смысл. А вот разум мой как раз, буквально вопил, что мне заткнуться надо и остыть. Но даже при желании, на это я была не способна. Хаониты, которые я вколола себе совсем недавно, имели нехороший побочный эффект. Они повышали уровень адреналина и совсем отключали в мозгах инстинкты самосохранения.

— Так, какая я? — снова, вопреки здравому смыслу, поддела я инопланетянина.

— Женщина, — его голос звучал как-то глухо, словно он сдулся. — Я уже дважды пожалел, что потратил на тебя ценный арх. Таким универсальным переводчикам цены нет. Думал, возьму тебя к себе в гарем. Но, — он выдержал паузу, — ты не самка, ты отброс. Даром, что лицом и телом пригожа, но нутро воина. Ты же смеешь руку на мужчину поднимать. Немыслимо! Недопустимо! Мараться с тобою ни один уважающий себя ахунт, даже самой низкой ступени, не станет. Это позор. Но за арх ты мне заплатишь, — недобро улыбнулся он, а потом что-то быстро нажал и меня буквально мгновенно засосало в кресло.

Этот желеобразный харвит оказался с подвохом. Недаром он меня нервировал. Эта густая субстанция обтекла меня, сковывая талию, запястья и бедра. Сделать лишнее движение было нереально. Я заверещала и задергалась. Змеемух же медленно встал и, обойдя своих все еще валяющихся на полу воинов, что-то вколол мне в горло, которое тоже фиксировал этот странный харфит. Тело свело судорогой. Вернувшись, инопланетянин снова смерил меня немигающим взглядом.

— Что же, — подавшись вперед, начал он свой монолог.

Почему монолог? Потому, что я внезапно ощутила, как мой язык онемел, и двигать им я могла с большим трудом.

— Я вижу, ты не совсем понимаешь, где ты и кто мы, — продолжил мой пленитель, он же главмух. — Так вот я высший ахунт! — он как-то величественно подсобрался, выпятив вполне себе человеческую грудную клетку вперед. — Наша раса доминирует в этом секторе космоса. Кто ты, я не знаю. Твою расу определить не удалось. Генетическое сходство между нашими видами достаточно велико, чтобы я мог говорить о том, что общие предки у нас все же присутствовали, — мужчина вальяжно откинулся на спинку своего вполне обычного кресла и довольно ухмыльнулся. — Вот такая, молчаливая и внимающая, мне ты кажешься очень женственной. Если бы не мои люди, до сих пор находящиеся у твоих ног, в буквальном смысле, то и не поверил бы, что ты воин.

Поднявшись, он прошел к стеклянной совсем необычной стене и что-то там нажал. Дверь открылась и в комнату ворвались еще трое. Быстро схватив за руки тех поверженных мух, что были на полу, вытащили их волоком из комнаты. Дверь снова закрылась и змееос вернулся на прежнее место.

— Так-то лучше. Слабых тут не любят, — странно, но сейчас этот инопланетянин выглядел по-деловому собранным. Я бы даже сказала — представительным. И слабо верилось, что это он, буквально несколько минут назад, тут рвал и метал, обзывая меня отбросом и самкой.

— А теперь внимай внимательно женщина. Раз в космический год все высшие дома расы ахунт устраивают игры на одной из наших древних колоний. В этом году выбор пал на мой Ирзонг. Планета дикая и используется только для подобных развлечений. Каждый дом выставляет своих бойцов. Кого-то мы покупаем, кого-то, как тебя, находим случайно, ну а некоторые, желая хорошо заработать, нанимаются к нам специально. Как правило, они и побеждают. А остальные так, для потехи. Игры, естественно, часто заканчиваются смертью игрока, но, если повезет выжить, отпустим с утешительным призом, — инопланетянин гаденько усмехнулся. — В качестве приза — помилование игрока и трое космических суток, чтобы исчезнуть с наших глаз долой. Но вот самок воинов у нас еще не было. Это позабавит моих гостей. У тебя нет шансов выиграть, женщина, так что не обольщайся. У нас в этом году воин особый. Очень советую тебе ему понравится, чтобы шейку раньше времени не свернул. А сейчас я заброшу тебя в трюм. Ты слишком опасна для моих людей. Мы самок не бьем, мы знаем несколько иное им применение. Возможно, тебе понравилось бы, — и снова премерзкая улыбка скользнула по его губам, прикрытым этими жуткими пластинами. Прямо как жук какой-то. Брр! — Но тебе место в трюме. Обживайся и знакомься с обстановкой. Там уже аррафат и его еда. Смотри, не стань закуской, — он жужжаще хохотнул от своей же шутки. — Женщина, слабых не любят, помни это, — главмух еще раз противно засмеялся. — Это будет шоу. И да, воины выступают парами, так что придется тебе, ну очень постараться, чтобы кому посильнее приглянуться, ну или самой кого подобрать.

Я слушала его крайне внимательно. Тело мое охватил какой-то странный паралич. Я чувствовали и руки, и ноги, но двинуть конечностями совсем не могла. Ощущения довольно пугающие. Но все же, интересующую меня информацию уточнить стоило.

— И чо не ста-анете даже спраш-шивать, откуда я и кто? — шепелявя и запинаясь занемевшим языком, пробормотала я. Ну неужели им не интересно даже?!

— Странная ты самка, глупые вопросы задаешь, — рожа этого недонасекомого стала серьезной. — А что, если спрошу, ответишь?

Я агрессивно замотала головой, не отвечу, конечно.

— Я не законник. Я занимаюсь несколько иной деятельностью. Твой кораблик у меня и ДНК твоя тоже. Кому надо, продам, а все прочее, лично мне деньгами не светит, — лицо инопланетянина стало задумчивым. — Могу лишь обещать, что если выживешь, помогу убраться с игр целой. Но и ты постарайся повеселить моих гостей.

Все это казалось мне откровенным бредом. Наверное, я мыслила, как военная. Допросы и выяснения, расследования, пытки — этому субъекту все перечисленное было ни к чему. Более всего, его заинтриговал тот факт, что я женщина, способная дать по мордасам. А какой там я расы, да побоку ему. Этот металлический жучек, втиснутый в мой мозг, хорошо справлялся со своей задачей, я понимала абсолютно все.

— Эта шт-тука в гол-лове, она все пер-реводит? — снова, запинаясь буквально на каждом слове, промямлила я.

— Арх? — уточнил он, я покивала головой. — Арх — это универсальный переводчик. Он контактирует напрямую с мозгом и выуживает оттуда нужные образы для перевода. Объяснить принцип его работы непросто. Такие штуки стоят дорого. Но и он не всесилен. Некоторые понятия, если аналогов нет в вашей культуре, останутся для тебя непонятыми. Но арх внесет их в твою память и со временем расшифрует его значение. К тому же, он обучает и буквально через пару месяцев сможешь изъясняться с носителями языка на их родном. Так что, будь мне благодарна, самка.

Ну что сказать, я впечатлилась его «добротой». Постепенно до меня доходил смысл происходящего. Я все прекрасно понимала, но, увы, не принимала. Действия этого инопланетянина были для меня неприемлемы. Он находит неопознанное судно с женщиной неизвестной расы на борту и вместо того, чтобы сообщить обо мне куда надо и сдать правительству, он желает сделать из меня привлекательную забаву на радость зрителям. Выставить, как зверюшку неведомую, на какой-то там игре. Мой мозг вопил о неправильности происходящего.

— А прав-вительств-во у вас есть? — все же не выдержала я. — Раз-ве вы не дол-лжны сда-ть меня им? — пролепетала я свою мысль заплетающимся языком.

— Есть, конечно, — усмехнулся змеемух.

Странно, но я уже воспринимала его без отторжения. Да внешность специфическая — это если мягко выразиться, но он все же инопланетянин, а значит, все вполне приемлемо.

Он также пристально рассматривал меня.

— А вот сдавать тебя, я никуда не обязан. Ты мне и самому пригодишься, — взгляд его блуждал по моему телу. — А может, все же ляжешь под меня, я умею доставлять женщинам удовольствие.

От озвученной ахунтом перспективы мне сплохело. Видимо, мои глаза уж слишком красноречиво вылезли из своих орбит от такого предложения, что ахунт хохотнул и припечатал меня очередным заявлением.

— Ну, подо мной-то поприятнее будет, чем в трюме. Ты подумай, либо я, либо на бойню, — заманчиво прошептал инопланетянин.

— Зна-ете, на бойне я был-ла уже, а вот под ва-ми — это в но-винку. Я как бы не люби-тель но-виз-ны, — мой голос, даже вот такой заплетающийся, звучал уверено. — Бла-годарю за пред-ложение. Но я луч-ше в трюм.

— Это твой выбор, — согласно кивнул ахунт. Вот такой серьезный и деловой, муху он мне больше не напоминал. — Я оставлю при тебе твою одежду и отдам вот это.

На парящий передо мной стол легла моя коробочка с витаминами, а также двумя капсулами, в одной было обезболивающее, а во второй хаониты. Вот это был царский подарок с его стороны. Еще он бросил мой пояс с прикрепленными к нему сурикенами. Эти метательные звездочки я использовала редко, но именно они не раз спасали мне жизнь.

— Подозреваю, что это оружие, — инопланетянин как-то даже ласково поглаживал сурикены. — Очень изящная работа.

— Они имен-ные, — похвалилась я, ну вот люблю я, когда мое оружие хвалят.

— Ну, тогда тем более не отберу, — усмехнулся ахунт.

— А если я все же выиг-раю? — решила все же уточнить я. — Что тог-да?

— Исключено! — отрезал мужчина.

— Ну, а все же? — не сдавалась я.

— Если такое все же случится, то отпущу с миром и даже позабочусь о том, чтобы устроилась хорошо, — вполне по-деловому сообщили мне.

— Обещ-щаете? — прищурившись, спросила я.

— Я даю слово высшего ахунта! Если останешься жива, я позабочусь о твоей дальнейшей благополучной судьбе, — окончательно заверил меня мужчина, вальяжно восседающий на своем кресле, напротив меня. — Но тебе не выиграть, женщина. Твоя задача выжить!

После этого ахунт встал и неспешно вышел из помещения. А я осталась. Круглая форма комнаты немного давила на психику, да и стеклянные стены оптимизма не добавляли. Я чувствовала себя хомячком в аквариуме. Но долго мое одиночество не продлилось. Через пару минут, по моим ощущениям, дверь снова открылась и вошли двое. Не освобождая из этого желеобразного плотного харфита мое тело, так и повезли меня в кресле куда-то.

Коридор был похож на какую-то кишку, все круглое и с колечками. Чуждое. Катили меня в этом дурацком кресле недолго. Остановились у какого-то большого люка, вскрыли его и прямо с креслом скинули, ироды такие, вниз.

Вот же уроды инопланетные. Мухи недобитые!

В процессе скатывания в неизвестность мои руки освободились и я, скорее по привычке, выработанной долгими годами, дотронулась до мочки уха, активируя щит перед лицом. Куртка успешно скрывала грудь, мешковатые штаны — фигуру ниже пояса. Ну, а серое забрало галощита не позволяло рассмотреть женское лицо.

Не знаю, что ждет меня там, внизу, но вот сразу раскрывать свой пол, казалось мне неправильным.

Мой не очень долгий полет ожидаемо окончился приземлением и смачным ударом затылка и копчика о пол. А сверху мое тело накрыло желеобразное креслице.

Ну, какая-никакая, а мебель у меня все же уже есть. Будем обживаться дальше.