Открыв глаза, я осмотрелась. Все та же комнатка, жесткая лавка и обшарпанная дверь в сортир, посетить который мне очень приспичило. Сферр спал, прижав меня к себе рукой. Этот мужчина и притягивал к себе, и в то же время пугал. Тихонечко приподняв его руку, я выскользнула из столь непривычных мужских объятий. Все же странное у судьбы чувство юмора.

Вот лежит огромный мужчина и прямо весь мой, бери, не хочу.

Посетив отхожее место и вымыв руки в странной жидкости, снова вернулась в комнату. Лавку со спящим на ней мужчиной, обошла стороной и присела на стул. Пригодилась мне данная мебель. Рассматривая спящего аррафата, я все не могла понять, как же так получилось, что я подпустила его так близко к себе. Что творится в его голове, что он так просто заявляет права на постороннюю женщину, не зная ни ее расы, ни ее имени.

Да вообще ничего не знает!

Он не поинтересовался, есть ли у меня семья, есть ли муж или дети. Как будто, это несущественно. Странный и, да, пугающий мужчина одним приказом способный заставить здоровых воинов убить друг друга. А если вспомнить все, что говорил мне высший ахунт, то грозил он мне именно аррафатом.

А что, если дурит Сферр мне голову, а сам скушает меня, когда приспичит? В любовь с первого взгляда с его стороны как-то слабо верилось. Симпатия — это может быть, ну влюбленность еще, куда ни шло. Но вот так, чтобы ты моя и все тут. Бред. Не верю. Скорее уверую в теорию каннибализма, чем в безответную мгновенную любовь. Как он сказал — ты моя. А что, если он имел в виду, моя консерва на самый черный день?

Нужно все обдумать и какое-то время побыть от него отдельно. Словно, прочтя мои мысли, кто-то невидимый приглушил свет в отсеке. Быстро приняв решение, я подскочила и бегом, боясь, что свет погаснет совсем, перебралась в соседний жилой отсек. Вовремя. За моей спиной в проходе вспыхнула красная решетка. Все. Даже если передумаю, уже не вернусь.

Упав на койку, тут же услышала жалобное бурчание в животе. М-да, вот прежде, чем уединяться, надо было со стола хоть пакетик еды прихватить. Такими успехами я действительно с голоду усохну.

С соседней камеры раздался жуткий рык. Ага, проснулся, значит, а собственность новообретенная сбежала. Ну, ничего, пусть привыкает. Лично я в ближайшие дни мужем обзаводиться не собираюсь. Признаюсь, он мне нравится. Очень. И внешне красивый мужчина, даже несмотря на черные глаза и странные отметины на лбу.

Но вот так сразу сказать ему: «Бери меня я вся твоя!»

Это перебор. Кто их знает, инопланетян, может у них гаремы, или жрут они жен своих на годовщину свадьбы. Надо держаться от него на небольшом расстоянии. Достаточно близко, чтобы смог защитить и, в то же время, достаточно далеко, чтобы он меня по какой-нибудь там традиции вот на этой коечке не разложил и женщиной не сделал. А то, кто его знает, спросит, сколько мне лет или когда родилась, а потом, упс, оказывается я уже и на интим согласие, в его понимании, дала.

Злобный рык повторился.

Беснуется! Я улыбнулась. Ну, это тоже хорошо. И снова рык. Эво, как его разбирает.

— Сферр, угомонись. У нас не принято спать в одной кровати с мужчиной, если наш брак не зарегистрирован. Традиции, знаешь ли, — поддела я его. Знала, что услышит. Стенки здесь тонкие. Если слышал, что я плакала, то и сейчас мои слова разберет.

— У вас муж спит с женой? — тихий шелестящий голос долетел до меня. И звучал он как-то странно, словно по рации.

— Да, с женой. Но как у вас, у нас людей не делается. Во-первых, чувства должны быть крепкие, разводы у нас хоть и есть, но не приветствуются. Обычно один мужчина на всю жизнь. И чтобы семью создать, просто назвав свое имя, этого мало. Так что, умерь свой пыл. Я не твоей расы, будь добр учитывай это. Ты мне нравишься, но уж слишком ты быстрый. Так не годится, — так с ним разговаривать было легко. Я улыбалась, дожидаясь его ответа. Но он молчал. Что, неужели возразить мне нечего?

— Как ты поймешь, что встретила своего мужчину? — донесся до меня новый вопрос, признаться, озадачив меня.

— Ты хочешь узнать, в общем, обо всех женщинах моей расы, или обо мне конкретно? — решила уточнить я.

— Меня волнуешь только ты, — долетело из соседней камеры.

Ну, надо же, только я его волную. Чего скрывать, приятно такое слышать.

— Если конкретно обо мне, то я мигуми. Нам запрещено семью заводить и иметь интимные отношения с мужчиной. Это карается законом, — грустно поделилась с ним я реалиями своей жизни. — Но если было бы можно, то я бы предпочла сильного и заботливого мужа, любящего детей и не разделяющего дочерей и сыновей. Того, с кем было бы интересно разговаривать, с кем нашлись бы общие интересы. Вот как-то так.

И снова молчание.

— А вообще, если уж совсем помечтать, то хочу быть единственной. Той единственной, без которой мужчина не сможет нормально жить и даже дышать всей грудью, — зачем-то разоткровенничалась я. — Но Сферр, я любимой хочу быть, не по чьему-либо принуждению и не потому, что просто других подходящих нет. А потому, что нужна именно я со всеми моими достоинствами и недостатками. Хочу быть нужной не потому, что ты в отчаянье и не можешь другую найти, а потому что хочешь именно меня и иной не нужно! Понимаешь? — да, мои слова сочились горечью и какой-то обреченностью. Это, конечно, мечты — пустые и несбыточные. Кто же захочет любить такую женщину, как я. Когда в моей системе миллиарды невинных, нежных и наивных девушек. Кому я нужна?!

— А сама, сама ты, Селена, способна подарить ответную любовь, способна принять меня таким, какой есть и не заглядываться на других? — глухо поинтересовался он.

Вопрос меня удивил и в то же время успокоил немного. Он не просто понял, о чем я ему сказала, но и попытался проверить меня на верность. Это у людей женщины бояться, что мужья их на других заглядываются. А тут получается, что мужчины опасаются, что их любимые хвостом крутанут и к другому уйдут.

— У нас, женщин человеческой расы, Сферр, верность в большом почете. Это мужчины гуляют от жен своих, а вот жены сидят дома и готовят обеды и ужины, воспитывают дочерей и сыновей и все ждут, когда же муж домой придет. Но бывает так, что ужин так и остается стоять на столе никому не нужный, а мужчина находит другую, более молодую и красивую. Так что, это мне нужно задать тебе вопрос, а что будет, когда вы, скажем, найдете нашу систему? Что будет, когда ты поймешь, что способен был выбрать из более десятка миллиарда женщин любую, а ты поспешил и уже назвал меня своей? Насколько, тогда хватит твоей верности?

— Глупенькая девочка, — посмеялся он, — да хоть сотня миллиардов. Зачем толпа чужих женщин, когда есть одна своя. Ты словно ребенок наивный, — пожурил меня он. — Я всю жизнь буду занят тем, чтобы тебя около себя удержать и не разочаровать. Откуда у меня время и средства на других самок?!

— Может и наивная, но все равно не верится, что когда увидишь остальных, не разочаруешься, — настырно высказалась я.

— Ну и я могу сказать тебе то же самое. А что будет, когда ты увидишь других аррафатов, хараков и арухов в их второй форме? Скольких мне придется из них порвать, чтобы ты поняла, что заглядываться на других самцов не стоит?

Вот же зараза, знает, чем крыть. Умен, ничего не скажешь. Шумно зевнув, я совсем забыла о приличиях и прикрыла рот рукой гораздо позже, чем стоило бы.

— Спи, девочка моя. Это последний раз, когда ты от меня ускользаешь, — самонадеянно заявил он.

— Мечтай, аррафат, — поддела его я, — хочешь хороших отношений, начинай интересоваться и моими традициями, а главное мнением.

Провалилась в сон я быстро. Вот кто бы знал, куда делась бессонница, которой я мучилась столько времени.

* * *

Прикосновения, нежные и едва ощутимые. Кто-то гладил меня по голове. Хотя почему кто-то, я вполне себе знаю, кто меня касается таким образом.

— Сферр, а что ты тут делаешь? — задала я невинный вопрос, не открывая глаз.

— Сижу, — ответили мне откуда-то сверху.

— Это как раз, мне понятно. Ты мне скажи, почему ты тут сидишь, — допытывалась я.

— Я здесь сижу, потому что ты тут лежишь, — лениво произнес он, вот же, непрошибаемый тип.

— Мне казалось, что вчера мы договорились, что ты действуешь медленнее и более тактично, разве не так? А не тащишь спящую меня себе под бок, — попыталась устыдить его. Вот отчего-то мне казалось, что все, что он мне сейчас тут ответит, мне крайне не понравится.

— Нет, каиша. Мы не договаривались. Ты попросила учитывать твое мнение, я это запомню на будущее. Но делать и вести себя я буду так, как посчитаю нужным.

— Тебе кто-нибудь говорил, что ты непрошибаемый деспот? — с иронией полюбопытствовала я.

— Нет, не говорили, — буркнул он. У, какой голос недовольный, ну сейчас я его еще немного огорчу.

— Сферр, это нужно исправить, — пафосно подошла к главному я. — Ты самый непрошибаемый инопланетный деспот из всех, кого я знаю.

— И многих ты знаешь? — усмехнулся он. Надо же, не проняло его мое заявление.

— Немногих, — огрызнулась я. — Сферр, а вот если я отвечу на все твои притязания в мой адрес резким «нет», это что-нибудь изменит?

Разомкнув глаза, я поймала на себе его взгляд. Его яркие оранжевые инопланетные глаза меня уже не пугали. Он был серьезен и слишком пристально всматривался в черты моего лица.

— А ты скажешь мне «нет»? — ответил он вопросом на мой вопрос.

Выдохнув, я поняла, что ни к чему хорошему наш разговор сейчас не приведет. И продолжать его цеплять, наверное, не стоит. Вопреки всем своим решениям держаться от аррафата подальше и быть тут независимым государством, я протянула руку вверх и легонько прикоснулась к его щеке, поглаживая. Большего, как оказалось, ему и не надо было. Поймав мою ладонь в свою, он как кот потерся об нее. Привстав, я хотела обнять его, но тут же обмерла.

— Какого … Сферр, ты охамел, — истерично взвизгнула я.

О да, мои вопли, наверное, услышали все.

— Да как ты посмел. Ты … ты… — вот теперь я поняла, того ахунта, у которого на меня слов не хватило. Я прямо в его шкуре оказалась. Все ругательства разом вылетели из головы. И ладно бы, если только ругательства. Когда я подскочила с лавки, у меня банально грудь выскочила. Кто-то, не будем тыкать пальцем на наглую инопланетную ухмыляющуюся морду, не только расстегнул мою куртку, но еще и рубашку под ней и теперь я была практически обнажена. Шнурок на штанах тоже подозрительно болтался развязанный.

— Ты…ты… да как ты посмел, — меня по-тихому колотило. А он, он вел себя как будто, так и надо. Словно, он имел право меня так трогать. Глаза защипало от обиды и бессилия. Я ему доверяла, а он полез мне под одежду. Почему-то вспомнилась та изнасилованная своими же коллегами женщина из охраны. Она, наверное, так же, как дурочка безоговорочно верила, тем мужчинам.

Ничему меня видимо жизнь не учит.

Слезы все-таки хлынули потоком из моих глаз. Трясущимися руками я принялась судорожно застегивать магнитные застежки на рубашке. На Сферра я не смотрела, и поэтому отпрянула от неожиданности, когда к моим пальцам присоединились и его. Молча, он помогал мне застегнуться. После стянул с меня мою тонкую форменную куртку, а сверху на мои дрожащие плечи накинул свою. Она была мне очень велика. Подогнув рукава, он защелкнул все липучки. В одно мгновение меня окутало тепло и запах этого мужчины, который хранила его вещь. Куртка была необычно мягкой, а длиною доходила мне до колена.

Хлюпая носом, я не знала, что мне делать дальше. Разболелась голова и, наверное, впервые за пару десятков лет, я снова ощутила себя преданной маленькой девочкой, которую тащат куда-то. А я все никак не пойму, куда и зачем, и что будет дальше. От бессилия я расплакалась с новой силой. Сферр попытался поднять меня на руки, но неожиданно для самой себя, я стала бешено сопротивляться.

— Не трогай меня. Никогда больше не трогай меня. Не подходи ко мне. Я доверяла тебе. А ты, ты…

Бессилие. Это все, что могла я сейчас чувствовать. Беспомощность и страх. Как заведенная, я металась по комнате и пыталась раз за разом выскочить из отсека. Но Сферр преградил мне путь и отталкивал каждый раз, как тоько я приближалась к выходу.

Бесполезно.

Все бесполезно. Забравшись на стул с ногами, обхватила колени руками и уткнулась в них лицом. Слезы закончились, а следом навалилась страшная апатия. Весь груз последних прожитых событий обрушился на меня с такой силой, что я испугалась быть раздавленной.

Не знаю, сколько я вот так сидела. Я слышала, как аррафат перемещался по комнате, что-то двигал и рычал, но меня это не заботило. Все, что я сейчас хотела, это покоя и тишины. Но ни того, ни другого получить было нереально. Какой покой, когда огромный малознакомый мужчина, желающий использовать меня по прямому назначению, ходил на расстоянии вытянутой руки, а из общего зала раз за разом доносился чей-то рев, крики и предсмертные стоны.

Меня шатало, а в голове царил липкий туман. Тихо раскачиваясь, я обдумывала план побега, при этом прекрасно понимая, что сбежать невозможно. А некуда было бежать! Я на корабле неизвестной мне расы в окружении оравы тварей, которые почтут за счастье просто свернуть мне шею. А единственный, кто, казалось, мог бы мне помочь, является озабоченным гадом. И самое мерзкое, что спасения нет. Нужно выбирать из двух зол, и не ясно, какое из них меньшее. Да тут в принципе нет никакой ясности. Одна сплошная безнадега.

— Селена, девочка моя, я сейчас перенесу тебя на койку, не пугайся, — прошептал Сферр надо мной ласково. Не успела я обдумать услышанное, как тут же взлетела со стула вверх и приземлилась на жесткую лавку. Бережно меня уложили на бок и погладили по спине.

— Все, а теперь засыпай, — вроде и ни чего не сказал, но я словно снова с цепи сорвалась.

— Я не обязана спать по твоему желанию и в твоем присутствии тоже. Но тебя же это не интересует, ты себе зверушку нашел для дрессировки. Как наиграешься, сообщи, чтобы я успела остатки своей гордости сгрести с пола.

Взглянув ему в лицо, подавилась собственным же гневом. Он был невероятно спокоен и улыбался. Он издевался, смеялся, развлекался за мой счет. В ярости я кинулась на него и тут же была поймана в крепкие объятья. Все мои попытки хотя бы ударить его, он блокировал и все больше прижимал к себе.

— Ну и горячая же ты зверушка, каиша, — я ощущала его дыхание на своем виске. — Ну, что ты снова завелась. Не приказал же я тебе. Где же ты росла, что на малейшую попытку позаботится о тебе, выпускаешь такие длинные острые иголки?! Успокойся, маленькая моя, я не причиню тебе ни малейшего вреда. Не трону, слышишь. Не обижу. Ну что ты?! — этот ласковый шепот сопровождался такими нежными объятьями.

— А когда ты меня спящую раздевал, тоже заботился? — ядовито поинтересовалась я. Вот и пусть расскажет мне, как так получилась, что все мои женские прелести оказались перед его глазами.

— Я взрослый мужчина, в руках которого оказалась красивая и желанная женщина. Что же ты ждешь от меня? Я буду прикасаться к тебе, буду ласкать и тискать по возможности, — хохотнул он мне в ухо. — Но не более, колючка моя, не более. Я слишком ревнив, чтобы взять тебя вот на этой железке и позволить наслаждаться твоими стонами всей этой разношерстной мрази, что поселилась вокруг нас. Но когда вернемся домой, то сдерживаться я не стану. Ты будешь только моей во всех смыслах, советую тебе привыкать к этому.

— Сферр, ты меня знаешь два дня. Какой дом, какие смыслы? Ты в своем уме? — попыталась я достучаться до него. — Ты пойдешь своей дорогой, а я своей.

Я снова с силой ударила кулаком по его груди. Да куда там. Никогда не встречала столь сильных мужчин. Я же не кисейная барышня, и сильно, ощутимо ударить умею. А он словно и не чувствует боли. Гематома уже сошла с его тела, остался только едва заметный желтый цвет. Неужели, мои удары ему как комариный укус?!

— Мы не будем вместе, Сферр!

Зря я это сказала, совсем зря! Взревев, он подкинул меня в воздухе и прижал к стене на уровне своих глаз. Мой нос едва не касался его. Вот теперь он был действительно зол. Его глаза пылали огнем, губы так крепко сжаты, что стали видны кончики его клыков. Чего мне не молчалось?! И что теперь от него ожидать?

— Повтори, что я сказал! — процедил он очень недобро.

— Мне нужно привыкать к мысли, что я буду жить в твоем доме, — промямлила я.

Странно, но я себя виноватой почувствовала. А вообще, вот чего мне не нравится. Красивый мужчина хочет, чтобы я стала его женой, готов на серьезные отношения. Откровенно говорит, что желает меня как женщину. А я веду себя как истеричка царских кровей. Он ведь мне тоже очень сильно нравится. Чего я рычу на него как … сама не знаю, как кто.

— Сферр, не дави на меня, пожалуйста, ты же поломаешь. Нужна я тебя буду сломанной игрушкой? Я ведь взрослый человек, а ты со мной как с ребенком. Ну, пожалуйста, пожалей. Я ведь сюда случайно попала и сначала толком не понимала, где реальность, а где мои больные фантазии. Мне страшно, Сферр, мне жутко до одури. А ты только хуже делаешь. И не тряси меня так, я во время гиперпрыжка травмы сильные получила. После укола хаонитов долго даже пошевелиться толком не могла. Была без воды и голодная. Сферр, я ведь не железная. Умру у тебя на руках, а оно тебе надо?! Я ведь не здоровый мужик, а женщина не с самой, как оказалось, крепкой психикой.

Робко взглянув в его глаза, поняла, что, наконец, достучалась до него. Не понимая до конца, что такого я там увидела, но догадалась, что насиловать и трепать, как куклу не станет. Словно в подтверждении моих мыслей, он бережно опустил меня на пол.

— Прости, малышка, я, кажется, действительно одурел от счастья и заигрался. Все, успокойся! Я постараюсь сдерживать себя и свой нрав. А ты не будешь так в штыки воспринимать мое присутствие и внимание.

Хороший мой. Какой же он все-таки милый, когда хочет. Видимо, весь мой гнев себя исчерпал, и я устала злиться и скандалить. Не удержавшись, я прижалась к его обнаженной груди. Под щекой бешено колотилось сердце аррафата.

— Надеюсь, о своем обещании ты не забудешь, — шепнула я, зевая.

Он взял меня на руки и сел на стул.

— Не забуду. Не беспокойся на этот счет, — его губы проделали дорожку от моего виска к уху. — Но касаться буду постоянно. Тут я над собой не властен.

— Только касаться? — уточнила я, поймав одну его фиолетовую косичку, и покрутила ее в пальцах.

— Только касаться и все, — заверил он меня. — Расскажи, почему тебя так пугает внимание мужчины. Что не так?

Спрашивает еще. И как ему объяснить. Что сказать? Что девственница? Что меня, кроме него, никто в жизни не обнимал, разве что бабушка пару раз в детстве? Как объяснить, что вся моя семья — это плюшевая игрушка в кармане? Как все это передать словами? Невозможно. Я молчала и игралась с кончиком его косички, поглаживая им свою руку и вырисовывая, как кисточкой, разные рисунки на коже. Это успокаивало.

— У тебя очень красивые волосы, — тихо прошептала я, — особенно необычен цвет, — я поймала и вторую косу в руку, покрутила и ее. — Почему их две? У нас когда-то воины тоже плели косы по бокам, но больше, как украшение.

— Две означают, что я высокого происхождения и свободен, — он уткнулся носом в мои волосы и шумно задышал.

— Сферр, а семья у тебя большая? — не зная, как рассказать о себе, я решила больше узнать о нем.

— Нет, малышка. Отец и ты, — такое заявление меня слегка смутило, но цепляться к словам я не стала. Хватит уже выяснять отношения. Устала.

— Хочешь, я тебя со своей семьей познакомлю? — наверное, я поступаю глупо, но как по-другому просто не знаю.

— Конечно, хочу, — услышала я от него, — когда-нибудь познакомишь.

— Я могу и сейчас, — забравшись в карман штанов, я вытащила моего кролика Норика. — Знакомься, Сферр, это единственный член моей семьи и самое родное и бесценное, что у меня есть. Мой кролик Норик.

Он в недоумении вынул из моей подрагивающей ладошки игрушку и покрутил ее в руках. Да годы и постоянные разъезды моего плюшевого друга новее не сделали. Но я, как могла, заботилась о нем. Периодически мы посещали ателье, где ему обновляли швы и подшивали уши и лапки. Лет пять назад ему сшили новую кофточку, потому что старая вещичка истрепалась.

— Объяснишь? — он вернул мне Норика, а я бережно прижала его к груди.

— Что я могу объяснить тебе, Сферр?! Эта игрушка все, что осталось у меня в память о некогда существовавшей семье. Никто, кроме тебя, никогда не обнимал меня, никто не касался, так как ты. Никто не называл малышкой. Я просто не знаю всего этого. Я не знаю, как мне реагировать на тебя. Для меня это все… это страшно, Сферр. Ты поиграешь и оставишь, а я даже представить не могу, что станет со мной. Представь, что ты получил то, о чем всегда мечтал в самых потаенных своих фантазиях. И вот это у тебя в руках. Ты рад! Ты счастлив! Ты забываешь как это, жить без тепла, без ласки и вдруг у тебя это отнимают. Ты вновь остаешься ни с чем, с плюшевым кроликом в руках. Как после такого снова жить?! Невозможно.

Испугавшись такой перспективы, я попыталась слезть с его колен. Что я творю? Зачем мне вся эта боль? Жила же раньше спокойно и дальше так буду. Не хочу! Страшно. Но никто меня не отпустил. Поднявшись со мною на руках, Сферр опустился на кровать. Уложив меня на спину, он склонился сверху, нависая. Его волосы фиолетовой волной соскользнули с плеч и легли мне на руки. Не удержавшись, я вновь схватила его косичку и провела ее кончиком по своему подбородку.

— Где твои родители, Селена? — его голос казался странным, тяжелым и немного давящим. А я удивилась, услышав свое имя через столько лет из уст мужчины. Даже забыла, как оно звучит.

— Они живут на Ганимеде. Мать домохозяйка, а отец, вроде как, работает, — рассказала я все, что знала о близких.

— Вроде как? Ты не знаешь? — искренне удивился Сферр.

— Я видела его последний раз двадцать лет назад, семилетним ребенком. Откуда мне знать, чем он там занимается, — обижено пробурчала я.

— Почему вы не виделись столько лет? — настойчивый голос словно окунал меня в омут моих воспоминаний.

— Он отдал меня. Отказался. Он сына хотел, а меня ненавидел. При первом же удобном случае избавился от ненужного балласта. Ненавижу его и мать тоже. Она думала, что родит сына и получит пособия от государства и сможет покупать себе более дорогую одежду. Она меня на тряпки променяла. А еще бабушка. Я нашла ее среди мертвых тел около года назад. Думала, с ума сойду от горя, я ее так любила. А тут сотни изувеченных трупов и она. Я с тех пор спать нормально не могу. Закрываю глаза и вижу ее тело. А перед отлетом она мне приснилась, велела сопротивляться и биться за жизнь до последнего вздоха. Я и стремилась выжить любой ценой. Дура, лучше бы там умерла, столько боли бы избежала и ужаса не пережила, — выплеснула я все, что скопилось на душе.

— Не смей так говорить, Селена, — его резкий оклик выдернул меня из воспоминаний. Проморгавшись, я уставилась на Сферра, словно увидела первый раз. — Не надо так говорить, маленькая. Не надо, прошу тебя. Теперь у тебя есть не только эта зверушка, — он погладил пальцем моего Норика, — но еще и я. Поверь, тебе нас двоих хватит за глаза. А потом и ребенок будет. Тебе незачем думать о смерти, каиша. Я смогу сделать тебя очень счастливой, только расслабься и не сопротивляйся мне.

Протянув руки, я погладила его по плечу.

— Сферр, никто не клянется в вечной любви после пары часов знакомства, это же просто смешно!

Его глаза сурово сузились, и он, словно внутренне успокаивая себя, поджал губы так, что стали заметны клыки. Весьма внушительные зубки, надо заметить.

— Много ты знаешь об аррафатах, Селена, чтобы указывать мне на то, когда я должен заявлять права на женщину. Или ты наивно полагаешь, что ахунт тебя сюда случайно отправил? Что ты вообще, девочка с игрушкой в кармане, знаешь о том, куда попала? О том, кто окружает тебя? Я последний раз, по-хорошему, тебя прошу, смирись и прими меня, иначе я это сделаю за тебя сам. Я сказал, что ты моя. Значит моя.