Прошла неделя и один день, а Жеан так и не появился. С тяжелым обливающимся кровью сердцем я с утра разобрала все вещи, порыдав над ними. Я чувствовала себя обманутой, раздавленной и очень глупой. Не знаю, как я еще держалась. Краски погасли — все казалось таким серым. Я стала раздражительной и злой. Срывалась на каждом и все чаще хамила клиентам в таверне. Я была готова взорваться и рыдать от боли.

Я же ему поверила. Я его полюбила, а он… не пришел.

Вечером, не в силах смотреть на сочувствующие взгляды Рояны, я собралась и отправилась в таверну. Народу как нарочно было битком. За одним из столиков я увидела знакомую светловолосую пару — ведун и ведьма. Чего их опять сюда принесло? Нашли место для семейных ужинов в окружении местных выпивох. Хоть бы жену не позорил, что она ресторана приличного не достойна?!

Схватив блокнот, я двинулась в их сторону.

— Добрый вечер! — привычно выдавила я из себя и оскалилась в улыбке, — Что будете заказывать?

— А вы опять не в настроении, ведьмочка? — протянул ведун, но быстро осекся, заметив мой зверский взгляд. — У вас что-то случилось?

Вот зря он это спросил. Зря! Сейчас для меня этот светловолосый ведун, так почему-то похожий на Жеана, был раздражителем номер один.

— Да, случилось! Лишний раз убедилась, что все ведуны трепло. Сначала наобещают в три короба, влюбят в себя и поминай, как звали.

Выпалив это в лицо мужчине, я вдруг осознала, что веду себя гадко, но при этом мне не стыдно. Вот пусть отдувается за весь свой род.

— Ууу, — протянул мужчина, — а имя у этого нехорошего есть?

— А что хотите передать ему от меня привет? — рыкнула я. — А что, вы аристократы в одних кругах вращаетесь. А передайте Жеану соф Эсгеру, треплу белобрысому, что его языком только улицы подметать, — я выдохнула. Вот наговорила этому ни в чем не повинному мужчине гадостей и от сердца отлегло. — Что заказывать изволите?

— Так, заказывать мы будем на ваше усмотрение, только просьба меня не травить, а то, как я передам этому треплу белобрысому все, что вы о нем думаете, — с серьезным видом ответил мужчина.

— А вы с ним знакомы? — не удержалась я от вопроса.

— Лучше чем вы думаете, — давясь смехом, ответила за мужа женщина. — Я с вами согласна, порою он слишком несдержан и болтлив.

Немного пристыжено кивнув, я отправилась на кухню. Меня задело то, что эта пара знает моего любимого предателя. Хотя пусть слушают, что я думаю о нем. Представляю, как эти аристократы будут сидеть в каком-нибудь зале на диванчиках и смеяться с безродной разносчицы, которая разобиделась по поводу того, что ее развели и прокатили мимо брачных плетений. Такой жалкой, наверное, я смотрюсь в их глазах. Зайдя на кухню, я плюхнулась на стул и разрыдалась.

— Малика, — в голосе Фаяра звучала тревога, — что ты, ведьма.

Мужчина подбежал ко мне и присел рядом. Я же не в силах совладать со своими слезами, обняла его и уткнулась в поварской пропахший ароматом мяса сюртук.

— Он не приехал за мной, — сквозь слезы прошептала я, — я его так люблю, а он забыл обо мне.

Мужчина приобнял меня по-отечески и прошептал:

— Запомни, Малика, твоё от тебя никогда не уйдет. Тот, кто твой, он другой не достанется. Ты замечательная, добрая, трудолюбивая девушка. Красивая, образованная, целеустремлённая. Ты много стоишь, ведьмочка. И если какой мужчина не оценил, значит, он круглый дурак. А разве тебе нужен дурак?

Я отрицательно покачала головой.

— Правильно, — Фаяр пригладил мои рыжие спиральки на голове, — а теперь расскажи мне все.

— Что тут рассказывать, — выдохнула я. — Мы… Я… На практике за мной ухаживал ведун. Ты, наверное, не помнишь, он тут был перед моим отъездом…

— Это не тот ли блондин, который будить тебя запретил, а потом, поцеловав на прощание, отсыпал горсть чаевых?

Отстранившись, я большими глазами уставилась на Фаяра.

— Что не помнишь? Ну да, ты же спала. Карель от зависти покраснела вся, — повар глухо посмеялся. — Если это он, то не переживай. Он от тебя не отступится — не тот вид у мужика был. Такой знает, что хочет и попусту на ненужную девицу поцелуи да чаевые отваливать не станет.

— Это он, — хрипло шепнула я. — Он, Фаяр! Пепельный блондин с черными глазам. Это он!

— Тогда вытирай слезы и жди. Мужик он даже с виду занятой, может, что где задержало. Рано ты в слезы ударилась. Что у тебя там за заказ.

Я, по-простому, передником утерла слезы.

— А на наше усмотрение, только попросили, чтобы свежее, — промямлила я.

— Знаешь в чем твоя беда, ведьмочка, — толстый повар по-мальчишечьи хмыкнул, — ты не ценишь себя. Не знаешь себе цену реальную. Сколько сюда мужиков разных ходит, чтобы к тебе клинья подбить, а ты как слепая и не видишь, что приударяют за тобой. Это хорошо, что этот ведун такой деятельный, может, растормошит твое болото.

Я покраснела слегка от его слов.

— Заказ давай, — смущенно пробормотала.

Спохватившись, Фаяр быстренько поставил на поднос две порции борща, тарелочку солений и два овощных салатика, приправленных растительным маслом. Сбоку примостилась плетеная корзиночка с чесночными пампушками.

— На вот, неси пока это, а я как раз вытащу из печи свежую порцию отбивных под шапочкой из томатов.

Вытерев еще раз слезы с лица, я подняла тяжелый поднос и отправилась в зал. Поставив перед супружеской парой на стол тарелочки с едой, решила, что повела себя очень не красиво. И что эти люди смолчали — говорит об их, а не моем хорошем воспитании.

— Простите, что наговорила вам много лишнего. Я не имела на это право, прошу меня простить, — как можно более вежливым тоном промолвила я.

— Ты плакала, девочка, — в глазах женщины было столько нежности и озабоченности.

— Что вы, госпожа, — спокойно произнесла я, — просто повар лук на маринад готовит. Трет его на сок, вот и плачут все, кто на кухню заглядывает.

— Не ври никогда, ведьмочка. У тебя это не получается, — услышала я от мужчины. — Ну, что ты для нас сегодня принесла, — он зачерпнул ложечкой борщ и отправил его в рот. — Вкусно. А сама-то готовить умеешь?

Меня все больше удивляло поведение этой пары. Что они так мною интересуются.

— Умею, господин, — немного самодовольно похвалилась я, — а сейчас у повара нашего все секреты выведываю. Он говорит, что травой да борщом мужчину не накормишь. Вот и рассказывает мне какое мясо нужно мариновать, какой кусок лучше на отбивную пустить, а какой на гуляш.

— Молодец, — похвалила меня женщина, — редко встретишь юную ведьмочку, которая желала бы вникать в секреты кулинарии. Ну, а планы у тебя на будущее какие? Увлекаешься чем?

Я пожала плечами и недоуменно глянула в чистые голубые глаза госпожи ведьмы

— Я на травницу учусь. Следующий год последний, а потом защита дипломной работы по «Травоведению».

— И куда работать пойдешь? — допытывалась женщина

— Мечтаю о своей аптечной лавке. В нашем районе таковой нет, ездить в соседний приходится. А так, буду на дому пока подрабатывать травницей.

— Ой, как замечательно, правда, Раи. Девочка мечтает о своей лавке. Это просто подарок судьбы! О лучшем и мечтать не стоит, — восторгам ведьмы не было предела. Признаться, такая бурная реакция на мои слова пугала. Чего они, вообще, меня расспрашивают? Ведьм что ли вокруг мало?

— Ну, а родственники у тебя есть? Отец или кто у вас в семье старший? — глаза женщины лихорадочно поблескивали, словно она жертву учуяла и готова вцепиться ей в горло. Мне стало не по себе.

— Нет, госпожа. Я сирота, у меня нет ни рода, ни родителей. Я забочусь о себе сама.

Женщина уважительно покачала головой. Вид у нее был такой оценивающий

— Простите, госпожа, я схожу на кухню и узнаю, готовы ли отбивные. Они у нас сегодня очень мягкие и нежные, — развернувшись, я сбежала на кухню, чтобы больше не подвергаться странному допросу.

Мясо было готово. Подхватив поднос, я вновь устремилась к супружеской паре. Поставив перед ними вторые блюда, поспешала удалиться, прикрываясь тем, что зашли новые клиенты.

Весь вечер я крутилась как белка в колесе. Карель снова донимала своими капризами, но получала жесткий отпор, как от меня, так и от повара. Уже глубокой ночью, выпроводив последних изрядно выпивших мужчин из зала, я наконец-то тяжко вздохнула и перевела дух. Эта сумасшедшая смена закончилась. Можно, наконец-то, возвращаться в общежитие и поспать. Сил ни на что другое не оставалось. Успокаивал только звон монеток, которые я заработала за сегодня. Неплохой в плане чаевых вечер выдался.

Задвинув стулья, и чуть подметя пол, я взяла ведра с мусором и пошла на задний дворик, высыпать его в специальные контейнеры.

Не дошла пары шагов….

Сзади кто-то накинул на голову холщевый мешок и потащил куда-то вглубь двора. Запищав, я попыталась отбиться. По земле покатились ведра с мусором. Нанося беспорядочно удары кулачками, я понимала, что все бесполезно. Похититель был намного сильнее. Мои руки поймали и перевязали. Исходя из этого, я поняла, что похитителей двое, потому как один держал, а второй на руки веревку наматывал. Я громко визжала и сыпала проклятиями. Конец мешка приподняли и запихали мне в рот кляп. Испугавшись не на шутку, я притихла.

Меня куда — то понесли, взвалив на плечо. Шли мы недолго. Какая-то заминка и меня поставили на ноги. Воспользовавшись моментом, я призвала ветер и ударила им, интуитивно реагируя на вибрации воздуха. Кто-то глухо выругался. Я послала еще один поток воздуха, ориентируясь на звук. Но вдруг чья-то рука мягко коснулась шеи и слегка оцарапала чем-то кожу.

Мгновенно накатила слабость, и я на ватных ногах опустилась на землю.

В сознание меня привел какой-то гул. Кто-то рядом ругался, но слова отдавались эхом. Словно уши заложило. Открыв глаза, поняла, что ничего кроме расплывающихся черно-красных кругов не вижу. Проморгалась — не помогло. Сжав веки, досчитала до трех и распахнула глаза, чтобы с удивлением уставиться на женщину.

— Вы! — прохрипела я.

— Вот видишь, сынок, все с ней хорошо. Ну, чего ждать дня, если все можно и ночью сделать. Такая девочка, — женщина с умилением прижала ладони к груди. — А я все боялась, что ты дурёху какаю пустоголовую в дом приведешь.

Ошалев от происходящего, я чуть скосила глаза в сторону, и вконец потеряла связь с реальностью. На меня с долей тревоги в глазах смотрел мужчина ведун из таверны и Жеан соф Эсгер собственной персоной. Теперь я поняла, что так задевало меня в мужчине по имени Раи — у него и Жеана был одинаковый цвет волос.

— Приходи в себя, девочка, — заботливо проворковал старший ведун. — Я этому белобрысому треплу уже передал, что следует делать с его длиннющим языком.

Прикусив губу, я в растерянности переводила взгляд с одного мужчины на второго. В голове царила какая-то пустота. Вообще не понимала, что происходит и реально ли все это?! Наверное, степень моей растерянности проявилась на лице, потому как Жеан неспешно подошел ко мне и присел.

— Мама немного перестаралась со снотворным, — прошептал он и нежно пригладил мои растрепавшиеся локоны, — через минутку все будет хорошо.

— Мама?! — мои глаза, наверное, стали размером с блюдце. — Да что происходит? — прошептала я. — Вы что творите?

— Не волнуйся, рыжик. Эти сумасшедшие — мои родители. Милава и Раи соф Эсгер.

Жеан тихо засмеялся и перевел взгляд на женщину, что похоже действительно была его матерью.

— У нас, девочка моя, в семье традиция, — пафосно заявила она, — невесту всегда похищает жених перед церемонией.

Я снова впала в ступор. Вспомнив все похищение, я поняла, что узнала бы Жеана по запаху. Он использовал парфюм с нотками мелиссы

— Но похищал же не ты, — неуверенно пробормотала я

— Этот мальчишка заявил, что ты не простишь такого варварства и собрался с утра идти к тебе с фамильными браслетами свататься, — женщина возмущенно всплеснула руками. — Мы не могли такого допустить. Традиции семейные не рушимы! Верно, Раи?

— Угу, — промычал старший ведун.

Жеан закатил свои черные очи к потолку, но промолчал. Молчала и я, не до конца понимая, что происходит.

Эту немую паузу прервал внезапно появившийся жнец и молодой щеголеватого вида парень с коробочкою в руках.

— Все готово к церемонии, господа, — отрапортовал жрец.

Парень сунул Милаве коробку и выскочил за дверь

— Жеан, а можно мы поговорим наедине. Я хочу разобраться, пока все это кажется мне сном. Я видимо где-то на стульчике прикорнула в таверне и вот теперь такие фантазии мой воспалённый разум выдает, — все это я прошептала, глядя, как мама моего получается все же жениха достает из коробки шикарное белоснежное платье. Такой воздушной, изящной, пышной красоты я отродясь не видела. Вот это наряд!

— Точно бред, — шепнула я себе под нос, — не стоило работать каждую ночь. Завтра возьму выходной!

Жеан кивнул родителям на дверь. Те оказались очень понятливыми и тихо вышли, оставив на кресле шикарное пышное платье.

— Ты не готова сказать мне «да», рыжик? Я пытался поговорить с родителями, но они и слышать ничего не желают, — Жеан мило улыбнулся. — Я хочу, чтобы ты сама пошла со мной к алтарю. Чтобы ты хотела этого так же сильно, как и я. Ради этого я готов ждать, солнышко, но только не очень долго.

Услышав последнее заявление, я счастливо рассмеялась. Вот же, неисправимый, вроде, как и на уступки идет, но в то же время требования выдвигает.

— Я не хочу доставлять тебе трудности, Жеан, — печально произнесла я и заглянула мужчине в глаза. Там разгоралась тревога. — Почему ты не пришел через неделю. Ведь прошло больше времени?

Жеан непонятливо моргнул, потом еще раз.

— Малика, я профессор. Я ответственен за шестьдесят молодых шальных парней и еще в довесок кинули два десятка юных барышень. А эти только и живут тем, чтобы утереть нос мужчинам, и доказать что они лучше, быстрее и в неприятности умеют влипать покруче всех и вся. Я не мог их бросить в лесу.

— Но неделя закончилась вчера, — укоризненно произнесла я.

— Да, — спокойно согласился ведун, — а что дорога занимает два дня, не считается? Я и так гнал лошадь всю ночь, чтобы приехать раньше.

Услышав такое, я мысленно ойкнула. А вот про дорогу я и забыла. Чувства вырвались наружу, значит, он не забыл обо мне. Не играл со мной. А приехал и родителям своим рассказал обо мне.

Стоп!

— Жеан, а твои родители, они как, вообще, обо мне узнали. Они ведь в таверну пришли еще до твоего приезда.

— Письмо им написал и отправил одного своего студента в город, — просто ответил этот хитрый ведун. — Описал, кто ты, где найти и попросил присмотреть за тобой, чтобы никто иной не нарисовался и не прилип к моей девочке. Каждый день в таверне сидел кто-то из нанятой отцом охраны и присматривал за тобой.

Ухватившись за голову, я сделала пару шагов по комнате.

— Ты бесчувственный себялюбивый болван! — с чувством выдохнула я. — А мне письмо ты написать не догадался! Я же уехала не попрощавшись. Значит, охранять меня ты догадался, а пару строк черкнуть, вообще не судьба!

Жеан ничего не ответил, просто подошел и обнял. Осторожно обхватив мой затылок, приподнял мою голову и, словно провоцируя, склонился мучительно медленно. Первое касание его губ отдалось во всем моем теле ноющей истомой.

— Виноват, признаюсь, — шепнул Жеан мне на ушко и прикусил мочку. — Не подумал. Исправлюсь, лисенок. Зато теперь я с уверенностью могу сказать, что безумно люблю тебя. Я очень соскучился по тебе, рыжуля моя. Ты ведь сейчас пойдешь со мной к алтарю и скажешь мне «да»?

Довольно усмехнувшись, я прижалась щекой к его груди. Его сердце билось так громко. Прикрыв глаза я, наконец, почувствовала себя счастливой.

— Я скажу тебе тысячу «да», — выдохнула я

— Умница моя, — мою шею обжег ласковый поцелуй, — значит, я зову маму и она помогает тебе снять этот серый ужас. Я не допущу, чтобы моя девочка пошла к алтарю в балахоне разносчицы. Мама еще пару дней назад купила самое шикарное платье. Как только увидела тебя, так и побежала в салон. У моей девочки будет все самое лучшее.

Обняв меня крепче, Жеан проделал дорожку поцелуев по моей шее.

— Я сказал, что люблю тебя, рыжик. Ты не хочешь мне ответить?

Смутившись, я сжала ткань его рубашки и спрятала лицо на его груди.

— Люблю, — тихо шепнула я, — как вернулись в академию, так и поняла, насколько сильно я тебя люблю. Места себе не находила. Боялась, что все окажется не по-настоящему. Что ты забудешь меня, выкинешь из головы.

— Глупенькая, я же при всех тебя невестой назвал, — невольно возмутился он. — Нельзя быть такой неуверенной в себе. Ну, так я зову маму? Мне не терпится сделать тебя своей.

— Зови, — шепнула я

Звать не пришлось. В небольшую комнату вихрем влетела Милава соф Эсгер и, вытолкав сына за дверь, ухватилась за платье. Все это она проделала буквально за пару секунд.

— Ох, доченька, как же я ждала, пока он определится, — поделилась наболевшим моя будущая свекровь. — Все друзья уже женаты, а этот с Этьером все по лесам со студентами скачет, да по тавернам. Наконец-то, хоть один остепенится.

Все это она проговорила, стаскивая с меня серую униформу. На голову мне опустилось облачко из тонких кружев и шелка. Вздохнуть не успела, как оказалась в своем свадебном платье. Стоило мне глянуть на себя в зеркало, как я замерла.

— Нравится? — затаив дыхание, спросила Милава.

— Я бы лучшее не выбрала, — честно призналась я.

Белоснежное пышное платье плотно облегало мою талию, подчёркивая ее стройность. Лиф, расшитый перламутровым бисером, поддерживал полную девичью грудь. Шелковый подол, отделанный кружевами, струился по ногам до самого пола, скрывая мои ступни. Ничего лишнего: ни бантиков, ни ленточек. Все строго, но так впечатляюще красиво.

— Оно словно создано для тебя, — восторженно шепнула женщина. — Ты такая красавица, а главное с характером. Я так переживала, что мой Жеан выберет бесхребетную девицу. Ты уж прости, не утерпели мы с Раи и отправились в таверну на тебя глянуть. А уж как ты коготки показала, так и успокоилась я. Жеан ведь мой родной ребенок, есть еще Этьер, я его тоже как своего растила, но там уже немного другое. Избалованные они, чего скрывать. Но ты моему Жеану спуску не дашь. Моё сердце может быть спокойно, с моим мальчиком будет рядом женщина со стержнем. Ты уж прости меня за то, что болтаю много, но не каждый же день у меня сын женится!

Откровения женщины меня смущали. А еще я была рада, что родители Жеана оказались именно такими — немного сумасшедшими.

— Вас не смущает, что я сирота? — неуверенно спросила я

— Нисколько, моя хорошая, я сама из небогатой семьи. Своего Раи встретила случайно на сельской ярмарке. Я себе чулочки выбирала, а тут он с советами полез. Я так ни разу в жизни не краснела как тогда, а вечером он украл меня прямо из постели. Ох, и повоевали мы с ним. Я ведь ему так "да" у алтаря и не сказала. Он жрецам приплатил, они нас и без моего согласия поженили. Ты за нашу с Раи проказу прости, но сама понимаешь — традиции это святое

Посадив меня в кресло, Милава попыталась расчесать мою шевелюру.

— Как же ты с ними управляешься, они же моментально спутываются, — пожаловалась она на мои волосы.

— Вот так и мучаюсь, — немного стеснительно пропищала я.

— У вас с Жеаном получатся красивые дети, — восхищено пропела ведьма, улаживая мои локоны.

Это меня чуть-чуть смутило. Все же так сильно менять свою жизнь я была не готова.

— Знаете, я пока не думаю о детях. Мне еще доучиться нужно, диплом получить. Да и планы у меня. Лавку свою хочу открыть. Что же я зря профессию получала. А дети чуть позже, когда я чего-нибудь в жизни добьюсь, — проговорив все это, я уверено взглянула женщине в глаза.

— И правильно, милая. А Жеан не говорил тебе, чем занимается наша семья?

Я покачала головой.

— Это будет сюрприз!

Подхватив под руку, Милава повела меня навстречу судьбе, к мужчине, который ну никак не вязался с моими прошлыми мечтами. Но сердцу не прикажешь! Это оно решило, что отныне будет биться ради одного наглого самовлюбленного ведуна. Моего любимого Жеана!

Мужчины стояли у алтаря освещенного факелами, висевшими на стенах храма. Я залюбовалась прозрачной кроваво-красной каменной плитой, над которой вскоре соединят наши с Жеаном руки. Словно огромный рубин! Пламя факелов таинственно отражалось в его многочисленных гранях и придавало церемонии таинственности. Красные отсветы играли на белоснежном подоле моего платья. Красиво!

Я подошла к любимому мужчине и замерла. От волнения в голове путались мысли, а колени предательски дрожали и только сердечко вопило от радости. Я выхожу замуж! Я — вечная пессимистка, сирота, подавальщица и пожизненная неудачница — Малика лу Сионе — выхожу замуж за самого замечательного, смелого, красивого, умного и заботливого мужчину на свете. И он любит меня вот такую, какая есть. А может и правда я недооценила себя, может, хватит роптать на жизнь и ныть без повода, а смелее и веселее смотреть на неудачи.

Жрец в белом чуть помятом балахоне соединил наши с Жеаном руки над алтарем и запел. Моя душа затряслась от волнения. Сейчас я стану замужней девушкой. Все это было так … Так неожиданно и так желанно.

Жрец что-то бубнил, и я услышала уверенное «да» от Жеана. Переведя взгляд на меня, мужчины ждали моего ответа, а я даже пропустила момент, когда зачитывались клятвы. Смутившись и подобравшись, я пропищала — «да».

Моё запястье обдало легкой болью и по коже расползлось ритуальное брачное плетение. Сложный узор оплел запястье и захватил большой палец.

— Это руна верности, как я и обещал, — шепнул Жеан, — я всегда буду только твоим, Малика. Любить только тебя, желать только тебя и так до самой смерти. А ты будешь любить меня столь же сильно?

— Я думаю, что не стоит даже начинать кого-то любить и заикаться об этом чувстве, если ты не ставишь перед собой единственную цель — сделать эту любовь истинной и вечной.

— Молодец! Моя девочка! — похвалил меня муж

Подхватив меня на руки, он быстро устремился на выход из храма. Нам вдогонку раздался громкий вопль моей свекрови:

— Куда? Жеан, ты куда?

— Милая, — услышала я приглушенный голос старшего ведуна. — Он спешит стребовать исполнение супружеского долга.

— Ааа, — протянула Милава, — ну тогда понятно.

Ухватив Жеана за шею, я попыталась сползти с его рук, но в ответ меня подкинули в воздухе и крепче перехватили.

— Жеан, — шепнула я.

— Я выполнил твое требование: к алтарю ты пришла чистой, — отозвался он охрипшим голосом. — А вот теперь я возьму свое и с процентами.

Я никогда не видела, чтобы двуколка летела с такой скоростью. Хорошо, что в ночное время дороги пустовали, а то точно бы кого наши лошади затоптали. Остановившись у большого коттеджа на окраине столицы в весьма приличном районе, Жеан снова поднял меня на руки и устремился вперед.

Дверь. Лестница. Удивленное лицо заспанной пожилой женщины с колпаком на голове. Снова дверь, кровать и довольный ведун, стягивающий рубашку.

— Время отдавать долги, жена моя! А ты мне ой как задолжала за все мои бессонные ночи. За мои мучения и даже за то, что умыкнула свои розовенькие панталончики и оставила меня ни с чем на целую неделю. Я не отдавал их тебе, а чужое, рыжуля, брать нельзя. Две недели в неудовлетворенном состоянии, — шепнул он, склоняясь надо мной, — придется теперь тебе ответить за каждую минутку.

Усмехнувшись, я обхватила его за шею, притянула к себе и нежным поцелуем прекратила его монолог. Ночь близится к завершению, а мне еще столько процентов выплачивать.