Пилот скиттера был вежлив, даже подобострастен, но почти не говорил по-английски, и Дэниелу оставалось лишь бессильно сжимать кулаки, сетуя на свое недостаточное знание японского. Скиттер держал путь от Острова Хоккайдо, собирая своими уловителями микрочастицы, рассеянные в космосе в районе пояса астероидов. Эти микрочастицы использовались гравитационными двигателями маленького судна в качестве реактивной массы и отбрасывались назад, пригодные для повторного использования.

Записка от Йеясу была вежливой, хотя и не до такой степени, как поведение пилота. Хасегава получил приглашение ко двору Шотоку. Его уважаемый дедушка должен понять, что в подобных случаях невозможны отказ или задержка.

Не возникала у Хасегавы и мысль воспрепятствовать дедушке в его желании вернуться в Бейкоку. Очень жаль, что мать Йеясу, леди Яками, не способна совершить путешествие со своим отцом, как она того хотела бы. Ее преклонный возраст и немощность не позволяют сделать этого.

Господин Хасегава выражал свое глубокое уважение и высказывал наилучшие пожелания своему дедушке господину Китаяме и надеялся, что по окончании визита в Бейкоку дедушка вернется на Хоккайдо.

По достижении лунной орбиты — Луна находилась в это время с противоположной стороны — пилот связался с диспетчерским пунктом на Земле. Дэниел сильно удивился, что пилот разговаривает по-японски. Неужели японский язык вытеснил английский в космической радиосвязи? Или каждая страна, соревнуясь с другими, создала свою собственную коммуникационную сеть?

Скиттер направлялся к огромной мерцающей колонне, устремившейся к Земле подобно тысячекилометровому древку копья. Колонна исчезала среди облаков и туманной дымки земной атмосферы.

Посадочная площадка на торце колонны очень напоминала палубу авианосца. Пилот приближался к колонне с запада, Сама колонна двигалась на восток, как будто ее основание было прикреплено к поверхности планеты, и на этой высоте ее свободный конец перемещался в безвоздушном пространстве со скоростью 1500 километров в час. Но даже эта скорость не шла ни в какое сравнение со скоростью старых космических кораблей, летавших по баллистической траектории, чьи изображения Дэниел когда-то видел на фотографиях и в кино. Скорость шаттлов, на которых он летал восемьдесят лет назад, тоже была больше.

Скиттер приблизился к торцу колонны, завис над посадочной площадкой, а затем начал медленно опускаться. Посадка оказалась даже мягче той, что выполнил Йеясу на Острове Хоккайдо.

Внутри диска, верхняя поверхность которого служила посадочной площадкой, располагались диспетчеры и технический персонал. К его удивлению, они говорили на разных языках, включая эсперанто и японский, но преобладал все же английский. Дэниел спросил дежурного диспетчера, использовал ли тот японский для связи с пилотом скиттера. Диспетчер рассмеялся и объяснил, что в аппаратуру встроен автоматический электронный переводчик.

— Черт побери! — пробормотал Дэниел.

— Сэр?

— Прошу прощения. Я просто не знал об этом.

— Да, сэр — диспетчер выглядел удивленным.

— Думаю, мне пригодилась бы подобная аппаратура.

Диспетчер по-прежнему был в замешательстве.

— Нет необходимости устанавливать переводчик на каждое судно, сэр. Эта аппаратура есть на всех посадочных площадках.

Дэниел не стал объяснять, что имел в виду электронику, заменявшую ему половину мозга.

Диспетчер отослал его к чиновнику, который провел Дэниела в кабинет. Да, он знает, кто такой Дэниел. Он предупрежден о прибытии мистера Китаямы, подготовил для него документы и проверил его банковские счета. Если мистер Китаяма пожелает, то может воспользоваться радиофоном и позвонить доктору Ройс на Медицинский Остров.

Он будет рад предложить мистеру Китаяме еду и напитки. Не часто ему приходится принимать таких важных гостей. Однажды он встречал президента Вестурии, а совсем недавно — «Великанов» из Тьерра Фуэго — что за команда? — и они подписали ему на память биту, которую он отослал домой племяннице.

Дэниел не знал, где находится Вестурия и что за команда из Тьерра Фуэго путешествовала в космосе, раздавая автографы своим болельщикам, но не стал беспокоить чиновника вопросами. Это все не так уж важно. Дэниел попросил соединить его с Медицинским Островом и отказался от угощения.

— Я не ем и не пью, — объяснил он.

— А как насчет бокала вина? — предложил чиновник.

Дэниел поморщился.

— Я не пью вина.

— Прошу извинить меня. Я не понял, что ваше положение…

— Нет, нет, — покачал головой Дэниел. — Думаю, вам просто не сообщили об этом при инструктаже. У меня есть встроенный источник питания. Если он иссякнет, то я вынужден буду попросить у вас порцию коктейля из радиоактивных изотопов. В противном случае, я просто сломаюсь.

— Понятно, — произнес чиновник.

По выражению его лица Дэниел мог определить, что это не совсем так, но у него не было желания пускаться в пространные объяснения.

Техник соединил Дэниела с доктором Ройс. Ее изображение появилось на маленьком экране. Она выглядела обеспокоенной.

— Как вы себя чувствуете?

Дэн улыбнулся.

— Физически великолепно, благодарю вас. Боюсь только, что у меня небольшой культурный шок, И, возможно, нам в ближайшее время будет необходимо кое-что обсудить. Но в данный момент со мной все в порядке.

— Каковы ваши планы? Мне нужно осмотреть вас.

— Я скоро вернусь. Но не сейчас. Мне бы хотелось отправиться в Бейкоку и…

— Куда?

— Прошу прощения. Я хочу вернуться на Землю и посетить родные места в Сан-Франциско. Как поведет себя это тело внизу? Похоже, оно прекрасно работает при нормальной силе тяжести.

— Как вам понравилось на Хоккайдо?

— Именно это я имел в виду, когда говорил о культурном шоке, доктор Ройс. Эти люди….

— Понимаю. После длительного периода, когда на Земле стирались различия между народами, развитие Островов дало толчок к восстановлению культурного разнообразия. Это как путешествие в древнюю Японию, правда?

— Откуда, черт побери, я могу знать? Я американец.

— Конечно. Доктор Кимура и я немного беспокоились, позволив вашему внуку отвезти вас на Хоккайдо.

— Это выглядело странно. Кроме всего прочего, моя дочь по возрасту годится мне в бабушки, а внук мог бы быть моим отцом. Мы так и не смогли найти общего языка.

— Мне жаль это слышать.

— Угу.

Он не стал касаться вопроса о том, что Элизабет хотела бы вернуться на Землю вместе с ним. Он сомневался, что физическое состояние позволит ей совершить это. путешествие. Удивительно, как Йеясу удалось привезти мать на Хоккайдо, не убив ее.

И это была его дочь!

Очнувшись от своих мыслей, он взглянул на экран.

— Что?

— Я спрашивала, с вами все в порядке? Вы выглядите расстроенным, мистер Китаяма.

— Это просто культурный шок, — он поморщился. А что происходит на Земле? Мне ничего не покажется странным? Физических проблем на вашем Острове у меня не было…

— Вашем Острове, мистер Китаяма.

— Неважно. На Хоккайдо тоже. Я даже ездил там верхом. Вот получился сюрприз для бедного животного!

— Мне бы хотелось осмотреть вас как можно скорее. Но если решили сначала провести некоторое время на Земле, то можете не беспокоиться, только будьте осторожны, не рискуйте понапрасну, хорошо? Воздержитесь пока от лазания по горам и участия в бое быков. До того, как мы убедимся в абсолютной надежности всех систем вашего организма.

Дэниел ухмыльнулся.

— Если та лошадь на Хоккайдо была удивлена, то что, интересно, подумает бык, пытаясь поднять на рога трёхсоткилограммового железного человека? А что насчет плавания, доктор?

— Лучше не пробовать. Вы сломаете подкидную доску.

— Я об этом не подумал

— Не стоит пытаться. Даже не принимайте душ. Вы можете очищать кожу, и она должна остаться неповрежденной. Если обнаружится хоть малейшая негерметичность, то могут возникнуть проблемы в электрических цепях.

Разговор уходил в сторону. Дэниел хотел спросить доктора Ройс, можно ли что-нибудь сделать для его — чуть не сказал «матери», а затем поправился — дочери. Деградация тканей, угасание функций и, самое главное, возрастные нарушения памяти и ориентации. Смогут ли врачи, восстановившие его из замороженной поврежденной массы протеина, помочь Элизабет?

Но почему-то он не смог заговорить об этом. Возможно, в другой раз.

Он вздохнул и внутренне улыбнулся своей «реакции». Старые рефлексы проложили себе новые пути через электронные цепи искусственного тела. Что следующее, зевота? Он пообещал Ройс, что будет избегать ненужного риска и вернется на Медицинский Остров для детального обследования, а затем, вспомнив, задал еще один вопрос.

— Послушайте, я понял, что теперь являюсь богатым человеком. Мне даже принадлежит Остров! Но во сколько мне это обходится? Даже если я богат, как арабский шейх или великий спортсмен, то должны же существовать какие-то границы моих возможностей!

Доктор покачала головой.

— У меня нет информации о вашем финансовом положении, мистер Китаяма. Ничего кроме общих сведений. Вы очень состоятельный человек. Что касается Острова, то мы приносим прибыль. Все знания, полученные при работе с вами, воплощаются в коммерческий продукт. Половина людей, живущих на Земле, пользуются изделиями, запатентованными на Острове. Вы слышали выражение «богатый богатеет», мистер Китаяма?

— Угу. А у бедных появляются дети. Разве не смешно?

Дэниел отключил связь.

Принимавший его чиновник решил спуститься на поверхность Земли вместе с ним.

— Вы когда-нибудь прежде пользовались Лифтом?

— Как низко мы опустимся?

— До самого Рейкьявика.

— Рейкьявика?

— Прошу прощения. Вы не знаете такого города? Это столица Исландии.

— Конечно. Но до какой высоты мы спустимся на лифте?

Чиновник почесал голову.

— Давайте посмотрим. Думаю, длина колонны составляет полторы тысячи километров. Спуск займет примерно семь часов.

— В конце концов им это удалось, не так ли?

— Я не понимаю, сэр. Кому и что удалось?

Дэниел откинулся на спинку обитого плюшем дивана и положил ноги на подлокотник. Хотя он не знал, что такое усталость, но его мозг был приспособлен к старому телу, и он чувствовал себя удобнее, подняв ноги вверх. Хозяин кабинета сидел напротив него на мягком, с широкими подлокотниками кресле, обтянутом натуральной кожей и крашенном медными заклепками.

Между ними стоял невысокий столик, а пол покрывал толстый, ковер. Хотя комната представляла собой всего лишь кабину лифта, но больше походила на персональный железнодорожный вагон середины девятнадцатого века. Не хватало только, стюарда, подающего бренди и толстые сигары, — хотя все это было Дэниелу совершенно ни к чему.

Чиновник все еще ждал ответа Дэниела.

— Я имею в виду создание этого… космического лифта. Так вы его называете? Лифт?

Чиновник кивнул.

— Их построено уже полдюжины. Большинство располагается ближе к экватору из-за максимальной центробежной силы, что очень существенно при подъеме больших грузов. Но два лифта являются исключением — этот в Рейкьявике и еще один на Апио в Восточном Самоа. Так что северные и южные районы не обойдены вниманием. Все лифты подчиняются Международному Аэрокосмическому Комитету. Когда вы последний раз были на Земле, сэр?

Дэниел в задумчивости потер шею.

— Давайте посмотрим. Последний раз, насколько я помню, я был на Земле в 2009 году. Я работал на первом строящемся Острове, прибыв туда с Земли. Затем произошел несчастный случай, после чего меня в замороженном состоянии отправили назад, хотя не думаю, что это считается, поскольку я был без сознания. Меня вывели из забытья на Медицинском Острове, после того как восстановили мое тело…

Чиновник встал, подошел к пульту управления и ввел с клавиатуры последовательность из нескольких команд.

— Полагаю, вас это заинтересует, мистер Китаяма.

Дальняя стена комнаты была оформлена в стиле салона середины девятнадцатого века — плюш, обитые тканью стены, драпировка, огромный, вульгарный, с романтическим сюжетом гобелен в позолоченной раме. Все это вдруг пропало. Стена слегка вздрогнула и исчезла.

Комната выходила прямо в космос, в разреженную атмосферу более чем в тысяче километрах над Исландией.

Дэниел шагнул вперед, протянул руку и пальцами наткнулся на невидимую стену.

— Великолепно.

Чиновник самодовольно улыбнулся.

Вне кабины лифта темное ночное небо было усыпано точками звезд.

— Мы смотрим на восток, сэр. Луна находится прямо позади нас. Когда лифт будет спускаться через стратосферу, откроется изумительный вид.

Прямо под ними в ярком лунном свете сверкал верхний слой облаков.

— С какой скоростью мы надаем? — спросил Дэниел..

— Ну, я бы предпочел пользоваться другой терминологией. Мы спускаемся на Землю со скоростью двести километров в час. Я знаю, что вы привыкли к большим скоростям, сэр, но это тоже вполне прилично.

— А эта кабина только для нас?

Чиновник покраснел.

— Случайность. И знак уважения к таким пассажирам, как вы, мистер Китаяма.

— Грандиозно. Я никогда не видел подобной красоты. Даже не предполагал, что Луна может быть, такой яркой.

— Думаю, немного ярче, чем в прошлом столетии. — Он бросил взгляд на часы. — Смотрите внимательно.

Дэн стоял рядом с чиновником и смотрел сквозь прозрачную стену комнаты. Дальний край облаков засветился пурпурным, и оранжевым. Сверкающие лучи пронзили небо. Черное небо на востоке стало серым, а звезды поблекли.

Сверкающий край солнца показался из-за края облаков, а сами облака превратились в бушующее море оранжевого, пурпурного и голубого цветов. Кабина лифта продолжала снижаться, и картина восхода постоянно менялась, пока они не вошли в верхнюю часть облачного слоя. Серые клочья окутали кабину.

— Изумительно. Такое чувство, что облака сейчас проникнут внутрь.

— Хорошо, что этого не произойдет. Без стены нас просто выбросило бы из кабины, или мы задохнулись бы от недостатка кислорода. Мы даже могли бы заработать кессонную болезнь.

Дэниел улыбнулся.

— Не думаю, что у меня возникнут проблемы от недостатка кислорода. А вот кессонная болезнь — это интересно. Еще один вопрос для медиков при нашей следующей встрече.

* * *

К тому времени, когда они вынырнули из-под облаков, в Рейкьявике уже наступил день. Сами облака стали тонкими, между ними появились просветы, так что они почти не задерживали солнечных, лучей. Дэниел мог различить обширные Поля Пшеницы, протянувшиеся на много километров во все стороны от города. Он покачал головой, потрясенный этим открытием. Кабина лифта отсоединилась от троса и переместилась в зону прибытия.

Дэниелу пришлось пройти через многочисленных чиновников иммиграционной службы, заполняя различные бумаги. Наконец, он расположился в кабине суборбитального самолета, направляющегося в Новый аэропорт в Сакраменто-Стоктон Бей. Он снял номер в «Аиру Хаус» и вызвал по радиофону Медицинский Остров. На экране появилось изображение. От Кимуры он узнал название и адрес компании, которая вела его финансовые дела на Земле. Дэниел позвонил в свой офис и открыл текущий счет в одном из банков Сан-Франциско.

Затем он задрал ноги вверх, сцепил пальцы на затылке и подумал, что не отказался бы сейчас от бокала спиртного. Пара глотков скотча помогла бы ему расслабиться и решить кое-какие проблемы, прежде чем он отправиться в Сан-Франциско. Нужно попросить Кимуру или Ройс дать ему возможность вводить в кровь немного алкоголя, либо выпивая его (тогда придется вставить в тело химический процессор), либо путем инъекции.

Господи! Сколько им еще предстоит сделать с его телом при следующем посещении Медицинского Острова? А сколько он еще должен узнать о себе?

Когда чиновник в кабине лифта сделал стену прозрачной, Дэниел действительно подумал, что она исчезла, и ему понадобилось коснуться ее рукой, чтобы убедиться, что это не так.

Но его глаза имели гораздо большие возможности, чем он использовал. Если они были способны работать как телескоп, то, наверное, могли выполнить и функций микроскопа. Или воспринимать гораздо более широкий диапазон излучения. Он мог видеть инфракрасные лучи. А ультрафиолетовые? А рентгеновские? Могли он видеть радиоволны?

Дэниел знал, что он необычайно силен. Ему еще не представилось случая испытать свою силу, но он предполагал, что его искусственные мускулы могут творить чудеса. Он был практически неуязвим. Он не нуждался в воздухе для дыхания, и поэтому его невозможно было задушить, отравить газом или утопить. (Хотя некоторые едкие газы могут повредить его искусственную кожу, а вода — вызвать короткое замыкание. Смешно!)

Он не отличался необыкновенными умственными способностями, как и в прошлой жизни, где не сумел подняться выше обыкновенного специалиста по компьютерам. Теперь его скромные знания устарели на восемьдесят лет. Ему на ум пришло сравнение с летчиком древнего биплана, внезапно перенесенного в космическую эру и вынужденного выводить на орбиту шаттл.

Хотя внутри его находился довольно мощный компьютер и если добавить туда кое-что и научиться в полной мере использовать уже заложенные в нем возможности, то Дэниел может превратиться в феноменальную личность с необычайными способностями к восприятию, хранению и обработке информации.

Он станет очень похож на телевизионного супергероя.

Но какая ему от этого польза? Он не знал, как воспользоваться своими новыми возможностями. Он даже не смог овладеть женщиной, которую прислал ему внук!

Дэниел включил видео и попытался отвлечься от мысли о самом себе. Ему повезло. Он наткнулся на игру с участием «Великанов» из Тьерра дель Фуэго и увидел команду в действии. Наконец-то эта маленькая тайна была разгадана! Игра была хороша, и «Великаны» заслуженно победили. Неудивительно, что племянница чиновника являлась их поклонницей.

Когда матч закончился, он покрутил ручки настройки и нашел программу с танцевальным шоу, которое, казалось, соответствовало его настроению и должно было подействовать успокаивающе, и через некоторое время он заснул.

Его сны были бессвязны и тревожны. Он проснулся, чувствуя себя не в своей тарелке. Затем Дэниел вышел из отеля, поездом добрался до Сан-Франциско и пошел пешком через весь город. Вот где пригодилось не знающее усталости тело.

Он попытался разыскать дом, где когда-то жил вместе с Мари-Элейн, Робертом и Элизабет. На этом месте стоял отель. Он зашел к управляющему и узнал, что является владельцем отеля.

— Мы сохранили для вас номер, мистер Китаяма, управляющий был чрезвычайно почтителен. Дэниел подумал, что за восемьдесят лет беспамятства сделался очень богатым и уважаемым человеком.

Он сказал, что остановится здесь на некоторое время. Ему показалась странной фраза управляющего. Если они зарезервировали номер для отсутствующего владельца, то это понятно. Но «сохранили»? Как клубничное варенье?

Он вошел в дверь номера и перенесся на восемьдесят лет назад. Комната представляла собой тонную копию гостиной его старого дома на Стейнер-стрит. Он жестом отпустил управляющего, закрыл дверь и в волнении уселся на легкий деревянный стул, на котором в последний раз сидел незадолго до их такого неудачного путешествия на первый строящийся Остров.

Стул все еще стоял перед старым телевизионным приемником. На столике лежала программа передач. Он взял листок в руки и расправил его. Программа была восьмидесятилетней давности. Он поднес ее ближе к глазам. Больше по привычке, чем для фокусировки оптических сенсоров.

Листок с программой находился в превосходном состоянии, без следов пыли и разрушения. Но на нем было видно круглое коричневое пятно диаметром с детскую ладонь — след, оставленный его кофейной чашкой восемьдесят лет назад.

Он пересек покрытую ковром комнату и раздвинул старинные занавески. Оконные рамы были сделаны из дерева, а в них вставлен прозрачный пластик, почти неотличимый от стекла, но вид за окном ничем не напоминал Сан-Франциско восьмидесятилетней давности. Хотя… На улице посветлело, и в зданиях вокруг отеля зажглись огни. На северо-западе он различал сияние, указывавшее на то, что мост Золотые Ворота остался на месте. Интересно, продвинулась ли граница города за мост, на морское побережье? Скорее всего, да.

Дэн подумал, что день выдался необыкновенно теплым, да с удивлением обнаружил, что не знает, какое сегодня число. Он поднял трубку старинного телефона и прежде чем успел нажать на кнопки, услышал голос телефонистки:

— Чем можем быть полезны, мистер Китаяма?

Он спросил, какое сегодня число, выслушал ответ и повесил трубку. Начало декабря. Ничего себе! Действительно ненормальная погода для Сан-Франциско. Улицы внизу окутывал не очень плотный туман. На Стейнер-стрит никогда не было густого тумана, разве что легкая дымка. В теплые дни в воздухе не скапливалось достаточного количества влаги.

Он вспомнил о полях пшеницы в окрестностях Рейкьявика. Странно. Как исландцы умудрялись выращивать зерно на своих скалистых почвах? Из кабины космического лифта он не заметил никаких признаков гидропоники. Даже если им удалось произвести или импортировать огромное количество плодородной почвы, достаточное, чтобы превратить весь остров в одно большое поле, то как могло случиться, что в декабре под теплым ярким солнцем созревает урожай?

Дэниел включил телевизор, нашел программу новостей и обнаружил, что видит события начала декабря 2009 года.

Восемьдесят лет назад. Он улыбнулся. Они потратили массу времени и сил, подбирая записи, чтобы создать ему иллюзию просмотра телепередач. Он посмотрел старую программу новостей, матч хоккейных команд колледжей, а затем, устав, выключил телевизор и прошел в кухню, тщетно мечтая о банке пива.

Тяжело вздохнув, Дэн закрыл, дверцу холодильника, заполненного банками «Кайрин» и «Дос Экус». Он услышал знакомый булькающий звук, обычно раздававшийся в доме, и двинулся в спальню. Да, они установили здесь пятидесятилитровый аквариум с тропическими рыбками и бесшумным воздушным насосом, который никогда не работал бесшумно. Крошечная африканская лягушка высовывалась из воды, делала вдох и вновь пряталась на дне.

Дэниел некоторое время стоял около кровати, затем провел рукой по лицу, вернулся к своему стулу, сел, положив ноги на столик, и закрыл глаза, погрузившись ненадолго в полную темноту.

Через какое-то время он открыл глаза. В комнате стало темно. Свет с улицы не проникал через плотные занавески. Он поднялся и выглянул наружу. На улице почти отсутствовал транспорт и совсем не видно было пешеходов.

Он заметил, как неясный силуэт метнулся от темной аллеи к водосточной трубе и исчез. Это могла быть кошка или большая крыса.

Дэниел вернулся в спальню, привлеченный булькающим звуком воздушного насоса, он забыл выключить маломощную лампу, подогревавшую «аквариум» и ее оранжевый свет окрашивал комнату в мягкие теплые тона.

На кровати, отвернув одеяло и опираясь на подушки, сидела Мари-Элейн. Она была занята и не взглянула на стоявшего в дверях Дэниела. Он обрадовался, что жена не заметила его. Он просто стоял и смотрел.

Черные волосы обрамляли ее лиц, кожа на лбу и щеках выглядела нежной и гладкой. На ней была надета бежевого цвета ночная рубашка, спущенная с плеч, чтобы открыть груди.

Она держала завернутых в легкие одеяльца близнецов, каждый из них сосал грудь. На ее лице, повернутом к детям, застыло выражение покоя и блаженства.

Дэна переполнило чувство радости и благоговения пред красотой Мари-Элейн и прелестью двух младенцев, сосущих ее грудь. Он почувствовал, необъяснимое желание упасть перед ней на колени. С внезапной ясностью и силой он понял смысл поклонения Мадонне.

Почти одновременно его захлестнула непреодолимая волна желания, он ощутил сильнейшее, почти болезненное возбуждение. Ему хотелось броситься на Мари-Элейн, сжать в объятиях, проникнуть в нее, слиться в единое целое.

Он распахнул халат, сбросил его на ковер, поставил одно колено на кровать и наклонился вперед, опираясь на ладони.

Мари-Элейн взглянула на него и улыбнулась. На лице ее отразилась радость, понимание, согласие. Она улыбнулась двум сытым и сонным младенцам, лежавшим у ее груди.

Дэниел взял у нее одного ребенка. Он прижал его к груди и принялся ходить взад-вперед по комнате, легонько похлопывая младенца по спине. Он услышал ласковый смех Мари-Элейн, в котором, однако, не было насмешки. Он взглянул на нее и увидел, что она укачивает младенца, но смотрит при этом на него. Дэниел оглядел себя и обнаружил, что обнажен и сильно возбужден. Он тоже засмеялся.

Они уложили детей спать и укрыли одеялом.

Мари-Элейн опять вернулась в кровать, но теперь ее бежевая рубашка лежала в ногах. Она сидела, опираясь спиной на подушки, ее черные волосы разметались по плечам. Дэниел мог видеть крошечную капельку молока, оставшуюся на ее соске.

В сильном возбуждении он подошел к кровати, стал на колени на одеяло и посмотрел на жену.

Он наклонился, уперся ладонями в стоявшие вертикально подушки и закрыл глаза. Холодная дрожь сотрясала его тело. Затем Дэниел открыл глаза и посмотрел вниз. Он был один в кровати. Слабый свет шел от стоявшего на тумбочке аквариума. Единственным Звуком в комнате было бульканье неисправного воздушного насоса. Дэниел не слышал своего дыхания. Он прижал руку к груди, чтобы почувствовать биение сердца, но ощутил лишь слабое равномерное гудение ротационного насоса.

Его оптические сенсоры, способные чувствовать электромагнитные волны в широком диапазоне и фокусироваться на различных по удаленности объектах, управлялись электроникой. Они не имели движущихся деталей, не нуждались в смазке, внутри них не циркулировала жидкость, а конструкторы не догадались снабдить его подобием слезных желез.

Застонав, Дэниел накинул на себя халат, позвонил портье и выяснил, что все службы отеля работают круглосуточно.

Он вышел из отеля и двинулся вдоль окутанной туманом улицы. Ночной портье пытался уговорить, его не покидать, отель такое время, но Дэниел оборвал его и вышел на Стейнер-стрит. Он направился на северо-восток, к заливу.

Ночь оказалась теплее, чем он предполагал. Но туман сильно сгустился. Он чувствовал необычное для Сан-Франциско, сочетание тепла и атмосферной влажности, Казалось, воздух наполнен дрожащими кристаллами, которые ловят свет уличных фонарей, преломляя его в крошечные вибрирующие радуги. Все это придавало воздуху какую-то особую насыщенность и тяжесть.

Звуки смягчались и приглушались. Он чувствовал, как его туфли на толстой подошве стучат по старому асфальту тротуара, но звук шагов тонул в тяжелом и влажном воздухе.

Где-то играла музыка.

Дэниел обнаружил, что не ощущает той специфической смеси запахов, которая обычно присутствует в ночном воздухе. Похоже, его новое тело не обладало способностью различать запахи — поскольку он не дышал, то нос ему нужен был лишь для видимости. Он усмехнулся про себя и отметил, что нужно попросить Ройс и Кимуру снабдить его чувством обоняния.

Музыка была не очень сложная, и исполнение оставляло желать лучшего. Вероятно, кто-то из местных жителей устроил затянувшуюся до ночи вечеринку. Дэниел в основном слышал мощные звуки ударной установки. Сквозь громкие, почти осязаемые удары пробивался хор голосов: «Что-то-такое-попало-в-ухо-баа-баа-баа».

Крыса выскочила из-под выброшенной картонной коробки и скрылась за полусгнившим забором.

Рядом с отелем, вперемешку с высокими деревьями, стояли старые, хорошо сохранившиеся дома и административные здания, а также постепенно приходящие в негодность пустующие постройки. Казалось, он перенесся назад, в хорошо знакомую обстановку начала XXI века.

Мимо проехала машина с надписью «полиция» и мигалкой на крыше. Сидящие в автомобиле либо не заметили его, либо решили не обращать внимания. Машина исчезла в тумане за Калифорния-стрит, вероятно, направляясь в округ Ричмонд.

В поглощающем звук тумане со стороны Перрин Плэйс доносились крик и шум потасовки.

Дэниел бросился бежать по маленькой улочке, ведущей от Стейнер-стрит к Перрин Плэйс.

Уличное освещение отсутствовало, и туман от этого казался еще гуще.

Шум становился громче. Он слышал громкие вопли, глухие удары кулака о тело, звук рвущейся одежды, крик боли и женский визг, в котором звучали страх и гнев. Он различил еще один голос, непонятно, мужской или женский, затем мужской голос, выкрикивающий непристойности, и сердитые вопли женщины.

На Перрин Плэйс никого не было.

Дэниел остановился посередине квартала, пытаясь определить источник звука. Голоса доносились из узенького переулка между двумя старыми кирпичными зданиями. Там было темно, и Дэниел ничего не видел. Он вынужден был включить инфракрасное зрение.

Он увидел три неясные фигуры, катавшиеся по земле. Дэниел бросился в переулок, и при каждом шаге подошвы его ботинок гулко ударялись о старые плиты тротуара.

Он различил фигуры троих людей: лежавшую лицом вниз женщину, другую, покрупнее, сидевшую на ней верхом, упираясь коленями в плечи и стискивая руками горло жертвы. Сзади скрючился мужчина, наносивший удары кулаками по ребрам лежащей женщины. Его колени стояли на земле между ее ног, а член ритмически входил в нее в такт с ударами кулаков.

Насилуемая женщина пыталась сопротивляться нападавшим, но ее движения были такими же слабыми, как придушенные звуки, вырывавшиеся из ее горла. Сидевшая у нее на спине толстуха не переставала кричать, приказывая жертве заткнуться и лежать тихо. Мужчина извергал непрерывный поток почти бессвязных ругательств.

Дэниел одной рукой схватил мужчину за ремень наполовину спущенных брюк, а другой за нечесаные волосы. Когда он отрывал насильника от жертвы, тот конвульсивно дернулся и вскрикнул. Дэниел оттащил его в сторону и приподнял на метр, над землей. Послышался чмокающий звук, когда его член вышел из тела жертвы,

Дэниел поднял мужчину над головой. Одновременно он перенес вес на одну ногу, а другой изо всех сил нанес удар по спине толстой женщины. Раздался глухой стук, и она перелетела через голову жертвы, перевернулась несколько раз и осталась лежать, издавая глухие стоны.

Прежде чем толстуха неподвижно застыла на земле, Дэниел со всей силой, на которую были способны его искусственные мускулы, отшвырнул от себя мужчину.

Насильник ударился о кирпичную стену в двух метрах над землей. Послышался громкий шлепок. Тело резко отскочило от стены и с глухим стуком упало на землю. Мужчина резко дернулся один раз и застыл неподвижно.

Толстая женщина продолжала стонать. Ее нечленораздельные причитания достигли наивысшей точки, прекратились на мгновение, а затем постепенно утихли до еле слышного бормотания.

Подвергшейся нападению женщине удалось немного приподняться, упершись руками в тротуар. Она громко и непрерывно икала.

Затем икающие звуки смерились приглушенным бульканьем. Женщину вырвало. Ее руки ослабели, и она упала лицом прямо в лужицу рвоты.

Она громко стонала, отталкиваясь одной рукой от земли в попытке отодвинуться в сторону и сесть, и не отрывала взгляда от проема между домами.

Дэниел сообразил, что она видит его силуэт, освещенный сзади тусклым светом фонарей Перрин Плэйс.

Он махнул рукой, чтобы привлечь к себе внимание.

— Вам нужна помощь. Я позову полицию.

Женщина смотрела на него бессмысленным взглядом.

— Подождите немного… через минуту все будет в порядке… я схожу за полицейским… вызову машину…

Женщина вздрогнула, ее тело изогнулось, а из горла вырвался резкий, похожий на кашель звук. Ее охватил новый приступ рвоты. Тоненькая струйка стекала с ее подбородка на землю.

Она подняла руку, протянула ее в сторону Дэниела и отрицательно покачала головой.

— Не делайте этого… — выдавила она из себя. — Не надо… Нет.

Дэниел подошел к ней и опустился на колени.

Она с неожиданной силой ухватилась за него обеими руками, прижалась головой к его груди и зарылась лицом в его одежду. Они… Они…

— Успокойтесь. Все уже закончилось.

— Они… — она вздрогнула и махнула рукой в сторону двух лежащих на земле тел. Толстуха продолжала тихо стонать. Она делала слабые попытки приподняться на руках, но лишь скребла ими по тротуару.

— Вы ранены? — спросил Дэниел.

Он почувствовал, как женщина затрясла головой.

— Я не думаю… они… они… — она всхлипнула, еще крепче сжала его руку и судорожно вздохнула. — Не уходите. Не оставляйте меня.

Дэниел моргнул. Ну и положение! Его собственные тревоги и заботы отступили на второй план. Они беспокоили его утром, которое казалось теперь таким далеким. Ему нужно было как-то выпутываться из ситуации, в которую он попал.

— Послушайте, мисс, — сказал он — Как вы думаете, если я вам помогу и вы обопретесь на меня, То, может быть, сможете…

Дэниел уговаривал ее встать, одновременно осторожно поддерживая под локоть.

Она кивнула и оперлась на его плечо. Он поднялся вместе с ней, проделав работу за двоих. Она стояла в полуметре от Дэниела, выпрямившись и придерживаясь за него одной рукой. Затем она опустила руку и попыталась, насколько это было возможно, расправить одежду. Ее платье было порвано и испачкано, но ей удалось навести некоторую видимость порядка.

— О… вы можете… — она замолчала и закрыла лицо руками.

Инфракрасным зрением Дэниел видел, что ее руки кровоточили, поцарапанные во время борьбы и израненные об асфальт.

— В полицию? — спросил Дэниел — Или в больницу? Вам нужно в больницу.

Она затрясла головой.

Я не знаю. Не знаю. Я сама во всем виновата. Они, наверное, что-то подсыпали в мой бокал.

— Не думайте сейчас об этом.

Он стал вспоминать, как должен действовать герой, спасший жертву, от рук злодеев. Сначала нужно проверить, не препятствует ли язык свободному дыханию, затем освободить рот от остатков пищи. Нельзя пытаться передвигать, жертву, поскольку сломанные кости могут вызвать внутренние повреждения… Все это не то.

— Что…

— Обопритесь на меня. Мы пойдем за помощью.

Он вывел ее из переулка. Супермен бы летел над городом, держа в руках свою Луи Лэйн. Он дотащил женщину до Перрин Плэйс и огляделся по сторонам. Не стоило возвращаться на Стейнер-стрит — слишком далеко. С Перрин Плэйс доносилась еле слышная музыка. Голос напевал: «Что-то-такое-попало-в-глаз-лаа-лаа».

Он повернул налево и двинулся к отелю. Туман, похоже, стал еще гуще и теплее, Они пробирались как сквозь вату.

Вдруг Дэниел услышал тихий рокочущий звук позади себя и обернулся. Инфракрасное зрение позволяло ему видеть в тумане. Это была еще одна полицейская машина — или та же самая, что проезжала мимо него раньше.

Он махнул рукой, пытаясь привлечь внимание полиции.

— Что… — начала спрашивать женщина.

— Это полицейские. Сейчас все будет в порядке.

— О, нет! Вы… мы…

Автомобиль приблизился к ним на расстояние метра и со скрежетом остановился. Включились мигающие бело-голубые огни, и раздался усиленный динамиками голос:

— Не двигаться! Стойте спокойно! На вас направлено оружие, и любое ваше движение будет расцениваться как вооруженное нападение! Не двигаться! Стойте спокойно! На вас направлено… — повторял, вероятно, записанный на пленку голос.

Женщина, стоявшая рядом с Дэниелом, дрожала, опустив руки.

Дэниел услышал, как открылись дверцы полицейской машины, а затем до него донесся звук шагов.

— Сейчас все будет в порядке, — сказал Дэниел.

— Вы идиот! — всхлипнула женщина.

— Все будет в порядке, — повторил Дэниел.

В мерцающем бело-голубом свете Дэниел различал две осторожно приближавшиеся к ним фигуры. Они казались огромными, нечеловеческими. На полицейских были каски с толстым прозрачным лицевым щитком пуленепробиваемые жилеты, толстые перчатки, брюки с защитными прокладками и тяжелые башмаки.

Повернитесь! — скомандовал полицейский офицер, — Руки за спину! В противном случае буду стрелять!

Дэниел подчинился, удивляясь необычным для полиции мерам предосторожности.

— Больше предупреждать не буду! — пролаял офицер.

Вероятно, женщина замешкалась. Теперь она, как и Дэниел, стояла спиной к полицейским.

Дэниел почувствовал, что его запястья обхватило что-то мягкое и плотное. Он осторожно попытался развести руки. Материал был очень прочен, так что человек не мог ни разорвать, ни ослабить захват. Он был уверен, что новое тело легко справилось бы с этой задачей, но обычному человеку такое было не по силам. Старинные металлические наручники теперь, наверное, можно увидеть только в музее.

Женщина рядом с Дэниелом всхлипнула, почувствовав, что ее руки оказались связанными.

— Послушайте, на эту женщину напали! Вам нет нужды…

Что-то твердое и тяжелое ударило Дэниела по затылку. Удар не нанес ему вреда, но был таким сильным, что бросил его вперед и повалил на землю. Со связанными за спиной руками он приземлился на плечо и остался лежать.

Офицер пнул его ногой.

— Вставай! Еще одно слово, и ты покойник!

Их затолкали в полицейскую машину, в обитую металлом камеру без окон, освещаемую только бело-голубыми вспышками мигалки. Дэниел посмотрел на спутницу. Выражение ее глаз удержало его от дальнейших протестов.

В полицейском участке их препроводили в похожую камеру, только немного большего размера, чем в автомобиле.

Они уселись на полу спиной к спине. Из динамика, вмонтированного в потолок комнаты, раздался металлический голос.