Освальдо Мгоабе склонился над письменным столом и осторожно вытащил розу из букета, украшавшего, комнату. Розы были подобраны и расположены по цвету: от почти черного, через темно-красный, розовый и желтый до ослепительно белого.

Роза, осторожно извлеченная из букета, была белой.

Дэниел Китаяма наблюдал, сидя в кресле из плетеной соломы, оказавшимся на удивление прочным. Роза удачно контрастировала с черными, как смоль руками Мгоабе. Освещенные яркими лучами африканского солнца руки и роза, казалось, исполняют беззвучный танец.

Мгоабе повернул белую розу, внимательно осмотрел ее, оторвал один начинающий увядать лепесток, выбросил его и поставил розу на место.

Он улыбнулся Дэниелу.

— Должен поблагодарить вас за это, мистер Китаяма. Ни ваше богатство, ни garnet влияние не смогли бы помочь вам попасть сюда и встретиться со мной. Я слишком занят и полностью поглощен работой, чтобы общаться с людьми, напрямую с ней связанными. Но вас, сэр, я рад видеть в любое время. Смотрите, этим я обязан вам.

Он протянул руки над букетом цветов, повернув ладони к себе и растопырив пальцы, как хирург, готовящийся надеть стерильные перчатки.

— Эта рука, — продолжил Мгоабе, — была серьезно повреждена. Ее пришлось отнять до самого плеча. Другая пострадала меньше. Мягкие ткани не сохранились, но удалось спасти кости и некоторые сухожилия. Все остальное замещено протезами. Протезы разработаны для вас, мистер Китаяма, и изготовлены вашими медиками. Поэтому, — он наклонился и коснулся темно-красной розы; его прикосновение было таким нежным, что ни один лепесток не шелохнулся. — Я с удовольствием откликнулся на ваше приглашение. Надеюсь, мой персонал был вежлив, а предоставленные вам апартаменты удобны?

Дэниел кивнул.

— Насколько я знаю, сэр, вы приехали сюда не один. Это ваши личные помощники?

— Да.

— Им предоставили все необходимое?

— Да, спасибо.

— Тогда, мистер Китаяма, мне хотелось бы знать, что я могу сделать для вас?

— Вы можете, мистер Мгоабе, представить кое-какую информацию?

Мгоабе широко улыбнулся.

— Разумеется. Я только не понимаю, почему вы пришли ко мне. Мы открытая международная организация, сэр, и результаты наших исследований доступны для всех. Думаю, достаточно в любом месте подключиться к компьютерной сети, и вы узнаете все необходимое. Но, как главный администратор Международной Геофизической Организации, я буду рад ответить на ваши вопросы. Что вы хотите знать?

Мгоабе наклонился к необычному букету, достал оттуда черную розу и вновь повернулся к собеседнику, осторожно держа цветок за стебель.

— Знаете, если я уколюсь о шип, то потечет кровь. Замечательная технология, и все это благодаря вам, мистер Китаяма. Подумать только! Моя собственная кровь течет по пластиковым сосудам, моя кожа — если ее можно так называть, — моя искусственная кожа обладает такой чувствительностью, что я могу ощущать неровности поверхности гораздо лучше, чем раньше.

Бережно держа розу одной рукой, он осторожно прикоснулся кончиком пальца другой руки к шипу, нажал, пока шип не проколол подушечку пальца, а затем отдернул руку. Выступила капелька крови.

— Итак, мистер Китаяма. Какие у вас вопросы?

— Я не уверен, — ответил Дэниел. — Когда я вернулся на Землю, то обнаружил, что очень многое изменилось. Это накапливалось почти столетие. Есть вещи, которые вы, вероятно, считаете само собой разумеющимися, и которые могли произойти несколько десятилетий назад. Даже до вашего рождения.

— Например?

— Калифорния уменьшилась в размерах наполовину. Ее южная часть отделилась от Соединенных Штатов и стала частью Мексики.

— Я не знал об этом.

— Когда вы родились?

Мгоабе улыбнулся.

— В 2054. И что же?

— Это случилось раньше. Думаю, что при рождении мы воспринимаем мир таким, каков он есть. Все, что случилось до нас, является частью акта творения, независимо от того, произошло ли это за две недели до рождения или во время большого взрыва.

Мгоабе осторожно перенес капельку крови с кончика пальца на лепесток розы, которую он все еще держал в руке. Темно-красная капля выделялась на черной поверхности лепестка скорее благодаря своей отражающей способности, а не разнице в цвете.

— Региональная политика меня никогда особенно не интересовала, — признался Мгоабе. — Мистер Китаяма, не подумайте, что я тороплю вас, но все же, о чем вы хотели спросить меня?

— Это связано с изменениями климата, — ответил Дэниел. Никто не волнуется, все спокойны и уверены, что все это — временное явление. Совершенно не о чем беспокоиться. Только сохраняйте хладнокровие — прошу, прощения, каламбур получился случайно, — и со временем все придет в норму.

Мгоабе кивнул.

— Совершенно верно, совершенно верно.

— Я подумал, что сам могу кое-что проверить, — сказал Дэниел. — В конце прошлого столетия, когда я был молодым, на планете еще оставались хранилища информации: библиотеки микрофильмов и даже подшивки газет. Настоящих бумажных газет.

— Замечательно. Но, как вы уже сказали, это было до меня.

Мгоабе наклонил голову, чтобы вдохнуть запах черной розы, одновременно наблюдая за Дэниелом поверх цветка.

— Больше этого нет, — продолжал Дэниел. — Теперь вся информация хранится в электронных банках памяти.

Так гораздо эффективнее. Настоящий прогресс в информационной области. Разве это не замечательно, мистер Китаяма?

— Я не смог, получить нужную информацию.

— Вот так сюрприз! Что же вы искали? Как правило, опубликованная информация не может быть секретной.

— Я тоже так думал. Поэтому проверил еще раз с помощью компьютера компании, потом попросил помощников найти для меня эту информацию. Я ввел кодовую последовательность запроса и получил совершенно другие сведения. Итоги чемпионата мира по боксу в 2026 году. Обозрение музыкальных премьер в 2080. Результаты выборов на всемирном конгрессе китайцев в 2053. И даже изложение произошедшего со мной несчастного случая.

— Замечательно.

— Замечательное дерьмо, мистер Мгоабе!

— Пожалуйста, называйте меня Освальдо.

— Что-то неладно в датском королевстве!

Мгоабе выпрямился.

— Дания? При чем здесь Дания? Ведь это маленькая страна, окруженная со всех сторон Великой Финской Империей? Вот здесь! — он вскочил на ноги, вернул черную розу обратно в букет, где она соприкоснулась с белым цветком, испачкав его еще не засохшей капелькой крови, а затем пересек комнату и подошел к огромному глобусу. — Дания? Это Дания?

— С меня хватит! — крикнул Дэниел. Он сжал ручки кресла и вскочил на ноги. Плетеная солома треснула под ним, а затем сломанное кресло с жалобным скрипом отлетело в сторону. — Мне нужна была только информация о погоде за последнее столетие. Я намеревался построить диаграммы и сравнить с данными за предыдущие века. Посмотреть температурную кривую, попытаться определить продолжительность цикла и максимальную температуру.

— Понятно, понятно, — Мгоабе опять взял несколько роз из букета и бережно держал их в руках; белую, желтую и кремовую. — И что же вы узнали, Дэниел? Могу я называть вас по имени?

— Ничего я не узнал!

— О, возможно, вы использовали неправильные коды или команды. Я знаю, что в свое время вы были одним из ведущих разработчиков компьютерных, систем…

— Это преувеличение.

— В любом случае… — Мгоабе протянул руки, держа желтую и кремовую розы в одной руке, а белую в другой. — В любом случае, согласитесь, с тех пор компьютеры сильно изменились.

— Коды были правильными. А с системой команд справится даже ребенок.

— Хорошо. У меня не было намерения обидеть вас. Я не хочу ссориться со своим благодетелем, — Мгоабе соединил руки, составив из цветов равносторонний треугольник. — Какое это имеет значение? Кого волнует, была ли мягкая или суровая зима сорок или пятьдесят лет назад? Что от этого поменяется? Или вы решили сделать карьеру в качестве историка-метеоролога?

— Я объяснил вам, что собирался делать, — сказал Дэниел тихим голосом. Мгоабе бросил быстрый взгляд за окно, а затем снова посмотрел на собеседника. — Думаю, что все эти объяснения насчет временного характера изменения климата и усиления солнечной активности — дерьмо собачье. Именно необычной солнечной активности я обязан вот этим, — Дэниел ударил себя ладонью в грудь. Раздался громкий звук, явно свидетельствующий об искусственном происхождении его тела. — Полагаю, что эти изменения могут оказаться необратимыми, и люди на планете стали понимать это. А ваши политики, бюрократы, технократы и прочая правящая верхушка не хотят признаваться в этом. Вы боитесь, что поднимется скандал, с которым вам не справиться, и поэтому предпочитаете говорить, что все скоро станет на свои места. Но этого не происходит. И тогда вы блокируете доступ к информации о погоде, которая может натолкнуть людей на мысль, что успокаивающие слова по видео — ложь.

Мгоабе рассмеялся. Он вернулся за письменный стол, набрал несколько команд на клавиатуре и отшвырнул три розы, которые продолжал держать в руке, в угол комнаты.

— Это очень забавно, Дэниел. И пожалуйста, не пытайтесь уйти. Дверь не откроется.

Дэниел посмотрел на дверь. Он на мгновение, потерял дар речи.

— Я отдаю должное вашей физической силе, — продолжал Мгоабе, — и попрошу больше не ломать мою мебель. Это кресло обошлось мне в кругленькую сумму. Пожалуйста, устраивайтесь поудобнее. Вот сюда…

Он отодвинул от стены еще одно кресло и подтолкнул его к Дэниелу.

— Спасибо, но мне и стоя удобно!

— Конечно. Я забыл, Дэниел, вы в своих поисках случайно не просматривали отчеты о научных открытиях, за последние годы? Если да, то, вероятно, пропустили некоторые из них.

— Вряд ли.

— Тогда вам просто не повезло, Но я могу получить для вас эти данные. Мне бы хотелось, чтобы вы их увидели.

— Не думаю, что меня это заинтересует.

— Вы ошибаетесь.

— А что, если я просто уйду отсюда, Мгоабе?

— Освальдо. Пожалуйста, Дэниел, Освальдо.

Дэниел воспроизвел звук плевка и махнул в сторону безупречного букета цветов,

— Вы не можете «просто уйти», пока я не отопру дверь. С другой стороны, — прошу прощения за такое предложение — вы способны сделать со мной то же самое, Что с этим бедным плетеным креслом. Поэтому я не надеюсь, что смогу насильно удержать вас здесь, мистер Китаяма. Но если вы добровольно останетесь и позволите мне показать вам эти старые видеозаписи, то узнаете гораздо больше, чем из тех данных о погоде, что вы не смогли получить. Обещаю. Кроме того, вам будет предоставлена и информация об изменении климата. Вы увидите, что дела не так плохи, как вы предполагаете. О, нет.

Он вытащил из букета ярко-желтую розу и поднес к лицу, осторожно прикоснувшись мягкими лепестками к черной, в мелких оспинках щеке.

— О, нет, — повторил он, — все обстоит гораздо хуже, чем вы думаете. Мир не останется таким как сейчас. Если мы ничего не сможем противопоставить природе, то эта планета умрет вместе с населяющими ее живыми существами.

Он поднес желтую розу к носу, вдохнул ее нежный запах и закрыл глаза от удовольствия.

Знаете, Дэниел, — пробормотал он. — Думаю, что запах розы — самая восхитительная вещь на свете. Вы согласны? Или вы можете назвать что-то еще более прекрасное?

* * *

Экран занимал всю стену кабинета Освальдо Мгоабе. Мгоабе повернул свой стул, чтобы оказаться лицом к экрану, и набрал на клавиатуре команду. Письменный стол опустился до уровня пола, открывая обзор. Мгоабе попросил Дэниела Китаяму присесть, пока они будут смотреть видеофильм.

— Мне так будет удобнее. Конечно, я знаю, что вы не устаете, но мне будет нелегко видеть, что вы так долго стоите.

Дэниел раздраженно сел. Стул выдержал его.

Первый отрывок представлял собой выступление диктора программы новостей. Одежда и внешность ее показались Дэниелу знакомыми. Выражение лица диктора, читавшей текст, оставалось мрачным.

— Необычная вспышка солнечной активности вывела из строя коммуникации и вызвала повреждения электрооборудования во всем мире. На строящемся космическом Острове Лагранжа вышел из строя кран, перемещавший огромные панели обшивки, и многотонная масса обрушилась на бригаду инженеров, программировавших телескоп с компьютерным управлением.

Лицо диктора сменилось изображением макета строящейся станции.

— Это… — сказал Дэниел.

— Да, — подтвердил Освальдо.

— Ха! Я понятия не имею, как программировать телескоп.

На экране появилось изображение взлетно-посадочной полосы, где наземные службы готовили к старту старый космический шаттл.

— В результате мы имеем около тридцати жертв, — продолжала диктор. — Дирекция космического агентства связалась с поврежденной станцией и сообщает, что один из электриков, работавших с компьютером, может выжить после удара тяжелой плитой. В результате счастливого стечения обстоятельств он оказался замороженным в вакууме, и его тело сейчас ожидает возвращения на Землю, чтобы там подвергнуться медленной разморозке.

Лицо диктора заняло весь экран.

Мгоабе наклонился и набрал код на клавиатуре в крышке письменного стола. Стена с экраном приняла свой прежний вид — простая занавеска из бамбука, как принято в этой местности.

— Электрик! — рассмеялся Дэниел.

— Ну, они в общем-то правильно передали суть.

— Это день, когда меня раздавило, да? Откровенно говоря, я немного боялся запрашивать эту информацию. Но когда в конце концов решился, то ничего не смог найти. Я подумал, что этот несчастный случай не считался важным событием.

Мгоабе покачал головой.

— Вовсе нет, Дэниел. Это происшествие явилось началом всей истории. Мы блокировали доступ к этим записям из-за сообщения о вспышках на Солнце. Понимаете?

— Не совсем. Что еще я должен увидеть? Мгоабе показал еще несколько блоков новостей из прошлого. В одном из них, за ноябрь 2009, сообщалось о не спадающем высоком уровне солнечной активности. Новости были окрашены юмором — огромное число жалоб, когда в результате вспышек на солнце л самый захватывающий момент прервалась трансляция мыльной оперы, или когда на соревнованиях по авиамодельному спорту радиоуправляемые модели внезапно улетели от своих изумленных хозяев. Метеорологи сообщали о длинном лете и теплой осени в северном полушарии, а также о мягкой зиме и ранней весне в южном.

Он видел драматические кадры срочной эвакуации Каира в 2027 году. Камера показывала внутренность главной городской синагоги и лица пожилых бородатых евреев, оплакивающих потерю ковчега. Толпы людей пробирались по узким улицам, города, держа в руках или на голове тюки со своими немудреными пожитками. Только относительно богатые смогли достать ручные деревянные тележки.

Диктор сравнивала события в Каире с эвакуацией Багдада, Сингапура, Джакарты и Каракаса. Исход из Каира явился тяжелым испытанием для многих людей, поскольку вокруг города не было пригодной для жизни земли. Только пустыня, простирающаяся далеко на запад, юг и восток. Наиболее, богатые и влиятельные улетели в города северной Европы. Грузовые морские суда вывезли остальных по старому Суэцкому каналу, и Красному морю в лагеря для беженцев на северо-востоке Африки. Страны, вынужденные принять беженцев, окружили лагеря вооруженной охраной и под страхом смерти запретили людям покидать их.

Дэниел Китаяма бросил на Мгоабе мрачный взгляд.

— Теперь я понимаю, почему вы не хотите, чтобы люди видели эти записи, Освальдо. Чего вы добиваетесь? Я уверен, что вы не имеете намерения напугать или расстроить меня. Но именно так это подействовало.

Мгоабе тяжело вздохнул. Он стоял около стены рядом со своим необычным букетом.

— Это не каприз, уверяю вас.

Он присел на корточки, наклонился к цветам, обеими руками сжал букет и с наслаждением вдохнул аромат роз.

— Нет, не каприз. Вы хотели знать, к чему ведут эти изменения солнечной активности и потепление климата. Теперь вы можете нарисовать свои графики и диаграммы. Как вы полагаете, что будет дальше?

— Не думаю, что положение улучшится.

Дэниел встал и подошел к окну, разглядывая северную часть озера Ньяса. Сверкающие белые здания Лилонгве полукругом расположились по берегам озера. Вид был великолепный. Лагеря беженцев за городом давно уже утратили черты временного поселения и превратились в трущобы, напоминавшие «фавелас» на холмах вокруг Рио-де-Жанейро.

— По крайней мере, они могут наслаждаться чудесным видом, сказал Дэниел.

— Кто?

— Те бедняги наверху, — он указал рукой на холмы с трущобами.

Мгоабе с приглушенным вздохом посмотрел на трущобы и их обитателей.

— Вынужден признать, что вы правы, Дэниел, но мелкие проблемы той или иной группы местных жителей бледнеют перед грядущей катастрофой.

— Дела настолько плохи? — спросил Дэниел. Он предполагал ответ, но слабая надежда, что он ошибается, заставила его задать вопрос.

— Да, — горько улыбнулся Мгоабе. Он держал розу перед глазами и внимательно изучал ее. — По существу, мы предполагаем гибель всего живого на планете. Ваши метеорологи в Соединенных Штатах первыми проследили тенденцию и предсказали результат. Их исследования были отвергнуты как рассчитанный на сенсацию вымысел. К счастью, со временем научный мир оказался в состоянии воспринять правду, и мы смогли объединить усилия крупнейших ученых. Но даже тогда…

— А как насчет эмиграции? Колонизации удаленных от Солнца планет? Или постройки большого числа Островов и перенаселения туда? Или перемещения Островов — по мере необходимости — дальше от Солнца?

— Вы это серьезно?

— Нет, — Дэниел отвернулся от окна. — Я знаком с ситуацией. Какова сейчас численность населения, двадцать шесть миллиардов?

— Около того.

Значит, выхода нет.

— Нет. Невозможно эвакуировать двадцать шесть миллиардов человек иди даже какую-то существенную часть. Мы можем попытаться снасти избранных, но это должно делаться в условиях строжайшей секретности. В противном случае… вы представляете, какой поднимется бунт?

— Кажется, об этом снят фильм.

— Это, наверное, было много лет назад. Сейчас он изъят, и никто больше не может его посмотреть. Слишком похоже на правду — так, по-моему, говорят в вашей стране?

Дэниел тяжело опустился на ковер. Он сел, обхватив руками колени и положив на одно колено щеку.

— Впали в отчаяние, Дэниел? Ну, все не так безнадежно.

Дэниел поднял голову.

— Я не затем пригласил вас в Замбию, чтобы причинить страдания. У нас есть кое-какие исследования, которые могут дать надежду человечеству. Не унывайте, друг мой! Давайте посмотрим эти кадры.

Он сел рядом с Дэниелом, наклонился над клавиатурой и ввел код.

Блок новостей состоял из скучных официальных речей и церемоний открытия, но событие, которому они были посвящены, действительно заслуживало внимания. Все это происходило в июле 2030 года на острове Терешковой. Остров Терешковой представлял собой первую полномасштабную обсерваторию в космосе. Станция располагалась в плоскости эклиптики орбиты Юпитера, двигалась с той же скоростью и находилась в девятнадцати градусах от планеты. Остров совершал оборот вокруг Солнца за двенадцать лет.

Почти сразу последовали открытия. Еще во время настройки приборов были зафиксированы радиосигналы от источника, расположенного в сорока градусах от плоскости эклиптики. Вопрос определения координат источника излучения считался не менее важным, чем проблема расшифровки сигналов. Поначалу предположили, что сигналы идут от звезды Менкар в созвездии Цирцеи. Неизвестно было, являлся ли источник излучения естественным космическим телом или машиной, выведенной на странную орбиту неизвестными существами.

Наконец чешский астроном, работавшая в обсерватории, предположила, что Объект, излучающий радиосигналы, вращается вокруг Солнца, но не в плоскости эклиптики.

Она оказалась права.

Источник сигналов вращался вокруг Солнца на расстоянии десять миллиардов километров — в два раза дальше, чем Нептун. Его скорость была очень велика, а орбита наклонена на 90 градусов по отношению к плоскости эклиптики. Один оборот он совершал за 600 лет, пересекая плоскость эклиптики каждые 300 лет.

К августу 2030 года радиоастрономы на Земле и на других Островах подтвердили открытия, сделанные на Острове Терешковой. Хотя никто не смог представить физического описания источника радиосигналов. Не удалось выяснить, было ли это естественным объектом или созданием разума.

Последнее предположение привело к распространению различного рода теорий о древней расе Атлантов, о космических пришельцах, об Иисусе.

— И кто же это был?

— Что?

— Атланты, пришельцы, Иисус?

— О, да, конечно, — Мгоабе опять склонился над клавиатурой, и комната приняла свой обычный вид. — Вы не будете возражать, если я пообедаю? Вы ведь не едите, не правда ли? Я могу заказать закуску сюда, но лучше спуститься в столовую для администрации.

— Сначала я хочу получить ответ на свой вопрос.

— Хорошо, как пожелаете, — он ввел несколько команд с клавиатуры, и письменный стол поднялся в нормальное положение. — Кто-нибудь придет и заменит сломанное вами кресло, Дэниел. Мы можем спуститься в столовую. Что касается радиосигналов, то я не знаю, кто посылает их. Думаю, живи я в те времена, то поставил бы на Атлантов — в душе я романтик.

Он обнял рукой плечи Дэниела и повел его по роскошным коридорам. Столовая для административного персонала была обставлена, как аристократический клуб прошлого столетия. В воздухе здесь веяло, прохладой — что само по себе стоило целое состояние, подумал Дэниел, а за узорчатой решеткой камина горел огонь. Пол покрывал толстый ковер, темные стены были увешаны картинами в золоченых рамах, а столы накрыты белоснежными льняными скатертями.

— Надеюсь, что вам понравится здешняя атмосфера, — сказал Мгоабе. — Красивые вещи, запах дыма и старого вина. Я романтик.

— У меня нет обоняния, — ответил Дэниел.

Мгоабе удивился.

— Астроном, обнаружившая источник излучения, была чешкой. Я уже говорил об этом, нет? Чудесные люди, эти чехи. Такие утонченные и деликатные, возможно, слегка с налетом декадентства, что, тем не менее, придает им особую привлекательность.

Он махнул рукой официанту, одетому в традиционную ливрею и арабскую феску. Тот подошел и поклонился. Мгоабе заказал паштет из гусиной печенки, гуляш и рейнское вино.

— Да, — посетовал Мгоабе, — Жаль, что у вас отсутствует обоняние и вкус. С моей стороны было бестактно спрашивать вас о запахе роз. Здесь у нас отличный шеф-повар и неплохой запас вин, несмотря на все бюджетные ограничения.

— Мы говорили о радиосигналах, — напомнил ему Дэниел.

— Разумеется. Так вот, природу источника излучения установить не удалось, но астроном, открывшая его, предположила, что он больше похож на планету. Эта гипотеза вызвала, массу возражений. Что делала планета на такой странной орбите? Может быть, это космический скиталец, когда-то давно захваченный Солнцем? Вероятность этого события была — прошу прощения за игру слов — астрономически малой.

Он умолк, намазал паштет на ломтик поджаренного хлеба и медленно прожевал.

— Но предположение о том, что планета является частью Солнечной системы, еще более абсурдно. Все представления об образовании, звезд и планет основаны на теории кругового движения. Фантастика! Как тогда эта планета могла попасть на свою, орбиту? Возможно, это сделали Атланты. Как вы думаете?

— Я не астроном, — нахмурился Дэниел.

— Ладно. Леди, обнаружившая планету или что бы это ни было, решила дать ей имя. Похоже, не правда ли, на то, как священник крестит мертворожденного ребенка? Очень странный обряд, верно? Почему душа мертворожденного младенца нуждается в отпущении грехов? Какие на нем могут быть грехи?

Он взял еще немного паштета, положил его в импровизированную чашечку, сложенную из листа салата, и отправил в рот. Официант налил ему вина, и Мгоабе, попробовав, одобрительно кивнул головой.

— Мы здесь не придерживаемся формальностей, — сказал он Китаяме. — Надеюсь, это вас не смущает. Бюджет, понимаете. Всегда бюджет, бюджет, бюджет! Ваше здоровье.

Он приподнял бокал.

— Боюсь, вы немного заблудились, — сказал Дэниел.

— Что? — Мгоабе замер, не донеся руку с бокалом до рта.

— Где-то между гипотезой об Атлантах и теорией первородного греха. Кажется, вы говорили о чешском астрономе?

— О, да, конечно, — Мгоабе положил в рот ломтик паштета и запил глотком вина. — Конечно. Так вот, она решила дать имя источнику радиосигналов, как дают имена Планетам. Мне всегда нравилось выбирать имя.

Он усмехнулся.

— И какое же имя?

— Жимерзла.

Дэниел ждал объяснения.

— Славянское божество. Что-то вроде богини холода. Отвечала за зимнюю погоду. В ее атрибуты входили, насколько я помню, ледяное дыхание, одежда из инея, снежная накидка и корона из градин.

Он громко засмеялся.

Дэниел ждал, пока утихнет смех Мгоабе.

— Понятно. А удалось выяснить, что такое Жимерзла? Это планета? Были ли расшифрованы сообщения? Как она попала на эту необычную орбиту?

— Мы почти шестьдесят лет занимались этой проблемой, и, полагаю, добились определенных успехов.

— И все это втайне.

— Да, втайне.

— Не очень-то вы доверяете обычным людям, Освальдо?

Выражение лица Мгоабе стало серьезным.

— Пожалуйста, Дэниел, не забывайте, что вы, можно сказать, совершили путешествие во времени из более простой и счастливой эпохи. Менее перенаселенной. Как вы считаете, что произошло бы, если бы мы объявили двадцати миллиардам человек, большинство которых живет в условиях почти непереносимой скученности, вынужденной праздности и скудного питания? О, подождите минуточку. Вот мой гуляш.

Официант поставил перед ним дымящееся блюдо.

— За всех, чехов, — поднял тост Мгоабе. — За все их открытия и изобретения, из которых Жимерзла и гуляш соревнуются между собой за право называться величайшим!

Он отправил в рот дымящуюся тушеную свинину и запил ее глотком рейнского.

— Хорошо, что здесь кондиционированный воздух, — добавил он. — Иначе это блюдо было бы невозможно есть. В Замбии.

Дэниел нетерпеливо поджал губы.

— Я отвлекаю, — сказал, Мгоабе. — Тысяча извинений. Так вот, если мы скажем населению, уже живущему в довольно сильной нужде, — вы согласны, что следующем столетии наступит конец света и что условия их жизни будут постоянно ухудшаться…

Он набрал вилкой гарнир и отправил в рот, довольно улыбаясь и бормоча:

— Превосходно, превосходно. Вы сами должны понимать, что результат будет катастрофическим. Поэтому мы должны держать все в секрете как можно дольше.

— Зачем? — спросил Дэниел.

— Зачем? Зачем? Мой дорогой друг и благодетель, просто затем — прошу прощения за банальный ответ, — что мы здесь!

— Хм. И совсем недурно устроились, так?

Мгоабе отправил в рот полную вилку горячей красной капусты и аккуратно промокнул губу льняной салфеткой, на которой осталось маленькое красное пятнышко соуса.

— Думаю, вот что может быть истинной причиной. Если нам суждено погибнуть, то лучше сделать это цивилизованно, насколько это возможно. Зачем лишать последние поколения гомо сапиенс надежды? Зачем уничтожать этот мир раньше времени?

— Выживут ли Острова?

— Вероятно. Интенсивность солнечного излучения увеличивается постепенно. Несколько лет назад один из Островов был основан в районе Альфа Центавра. Обсуждаются проекты, связанные с другими звездами. Но и эта звезда, — он указал пальцем в потолок столовой, — обеспечит нормальную жизнь обитателям Островов. Есть также несколько баз на планетах, хотя это только передовые, посты. Но они рассчитаны на выживание в таких ужасных условиях, что спокойно перенесут усиление солнечной активности. Особенно жарко ведь не становится. В космических масштабах, конечно.

Он улыбнулся и отхлебнул вино.

— Но этого достаточно, чтобы сделать Землю необитаемой.

* * *

Покинув столовую, они не вернулись в кабинет Мгоабе, а вышли из здания. Полуденное солнце нещадно палило, и Мгоабе с Китаямой надели светлые широкополые шляпы и льняные накидки. Они шли по ослепительному белому песку вдоль сверкающих белых зданий и голубой поверхности озера Ньяса.

— Мне это ни к чему, — сказал Дэниел. — В мое тело встроен великолепный регулятор температуры.

— Да, но не стоит привлекать к себе вниманием.

Дэниел разгреб песок носком ботинка.

— Оказалось, что мне трудно поверить в это, Освальдо. Что дела настолько плохи. Посмотрите вокруг, — он остановился и махнул рукой. — Больше похоже на утопию, чем на чистилище.

Да, да. Экклезиаст. Удивительно, как быстро при приближении апокалипсиса всплывают на поверхность Бог и все старые библейские персонажи, даже среди просвещенных людей. Уверяю Вас, дела обстоят именно так — неважно, как я описал, а может быть, намного хуже. Международное геофизическое общество пользуется огромными привилегиями и хорошо финансируется. Понимаете, мы являемся последней надеждой. Эмиграция не решит проблемы. Массовая эвакуация просто невозможна. Ну, может быть, наша организация найдет выход. На это надеются политики, и поэтому мы работаем здесь, в нашей маленькой утопии.

— Ладно, — Дэниел остановился у кромки воды. Вдали от берега из озера поднимались огромные металлические платформы ферм для разведения рыбы, подобно гигантам, поддерживающим землю. — Чем вы занимаетесь? Ответом является Жимерзла? Вы что-нибудь выяснили о…

Он пожал плечами, не найдя подходящих слов.

— Понимаю, что вы имеете в виду, — пришел ему на помощь Мгоабе. — Поначалу такие новости действительно ошеломляют и приводят в подавленное состояние, ведь правда?

Дэниел утвердительно хмыкнул,

— Во-первых, — сказал Мгоабе, — Жимерзла действительно планета. И какая! Она гораздо больше Юпитера. Еще немного, и, по мнению астрофизиков, она бы воспламенилась. Что-то вроде космического самовозгорания. Планета превратилась бы во второе солнце, и мы оказались бы в двойной системе.

— Вот это да! — Дэниел повернул лицо к полуденному небу, как будто хотел ощутить, как в сверкающем африканском небе зажглось второе солнце. — Именно эта планета — источник загадочных радиосигналов, Освальдо? Являются ли сигналы природным явлением? Или обитатели Жимерзлы со своими Щупальцами и когтями поджигают сочных землян, чтобы приготовить из них что-то вроде вашего любимого гуляша?

— Этого мы до сих пор не знаем. Даже по прошествии стольких лет. Вы знакомы с историей астрономии, астрофизики и радиоастрономии, Дэниел? Нет? Вы знаете, что когда впервые обнаружили космические лучи — это случилось задолго до вашего рождения, не говоря уже о моём, — то их считали продуктом чужого разума? Люди годами всерьез пытались расшифровать сообщения, пока не выяснили, что имеют дело с природным явлением. Нет, — Мгоабе покачал головой, и тень от его широкополой шляпы скользнула по белой накидке. — Даже сейчас мы не знаем, являются ли сигналы с Жимерзлы сообщением от другой цивилизации, или мать-природа опять дразнит нас, как это было с так называемым космическим излучением. Удивительный термин, не правда ли? Звучит, как что-то противоположное «человеческому» излучению.

Но ведь вы смогли определить, что такое Жимерзла. Сам источник сигнала. Это действительно планета?

— Безусловно! Когда на Острове Терешковой смонтировали другие обсерватории, чтобы уточнить координаты Жимерзлы, то данные подтвердились. Планета была такой необычной, что некоторые страны, включая вашу, послали туда исследовательские зонды. МГО тогда еще не существовала.

— И они обнаружили панету?

Мгоабе рассмеялся.

— Они обнаружили гораздо больше, чем просто планету! Смотрите внимательно, Дэниел. Черный человек сейчас возьмет палку и нарисует картинку для странного посетителя.

Он присел на корточки, вытащил из кармана палочку и начертил на песке диаграмму. Получилось схематичное изображение солнечной системы. Только на расстоянии от Солнца в два раза большем, чем расположена самая дальняя планета, Мгоабе изобразил огромное космическое тело, размерами превышающее Юпитер и почти такое же большое, как само Солнце. Оно походило на уже известные астрономам газовые планеты-гиганты, и было окружено целым семейством спутников-лун, которые, в свою очередь, имели кольца и спутники.

— Это только приблизительная картина, — сказал Мгоабе.

— Вот это да! — пробормотал Дэниел. — Действительно, это не просто планета! Она выглядит… Подождите! Что вы делаете?

Мгоабе носком туфли начал стирать рисунок.

— Осторожность. Даже здесь, в Лилонгве, мы обязаны соблюдать правила. А. если за пальмой прячется шпион с миниатюрной камерой в руке, готовый броситься сюда и заснять этот секретный документ, как только мы уйдем?

Он закончил стирать рисунок, взял Дэниела под локоть и повел назад в здание МГО.

Дэниел позволил увести себя. В голове его роились мысли и всевозможные вопросы. Почему Жимерзла так долго оставалась неоткрытой? Даже находясь на таком расстоянии от Солнца, она все равно превращала Солнечную систему в двойную, с одной видимой и одной невидимой звездой. Притяжение Жимерзлы должно оказывать такое влияние на Солнце, что астрономы обязаны были вычислить планету еще много веков назад. Почему же этого не случилось? Он предполагал, что воздействие массы Юпитера и других планет, вращающихся в плоскости эклиптики, вызывало гигроскопический эффект, препятствуя движению Солнца под действием притяжения Жимерзлы.

Почему планета была темным телом? И абсолютно инертной? Ведь Юпитер — ближайший аналог Жимерзлы — активен. Была ли когда-то раньше активна Жимерзла? Достаточно ли она давала света и тепла, чтобы на ее спутниках могла существовать жизнь? Планеты более подходящее название для ее спутников, чем луны.

Есть ли там разумные существа? За всю историю изучения космоса — при помощи оптических и радиотелескопов, автоматических зондов и управляемых кораблей — не удалось обнаружить никаких признаков внеземных цивилизаций к которым испытывали такое пристрастие писатели-фантасты. Ни марсиан со множеством щупалец, ни ужасных оверлодцев, ни похожих на розовые мыльные пузыри чик-ладорианцев, ни кого-либо другого из бесконечного ряда всевозможных существ, порожденных неуемной человеческой фантазией.

Но, может быть, на Жимерзле есть разумные существа! Или когда-то были.