Лаврентий Берия – один из самых эффективных хозяйственных руководителей в истории СССР. С 1936 года Армения и Азербайджан стали самостоятельными союзными республиками, Закавказская парторганизация была распущена, и Берия остался первым секретарем ЦК компартии Грузии. Одновременно за ним оставался пост главы тбилисской партийной организации. Грузинская ССР за время его правления, за какой-нибудь десяток лет, из беднейшей республики превратилась в едва ли не самую богатую.

 

На хозяйстве

Визуальный образ грузинских городов, прежде всего Тбилиси, прямо связан с деятельностью Лаврентия Берии. Пышный сталинский ампир нигде не выглядит так органично, как на юге бывшего СССР – в Севастополе, Сочи, Абхазии и, конечно, в столице Грузии. Тбилиси был преображен Берией примерно в такой же степени, как Кагановичем перестроена Москва. Московский эксперимент вызывает смешанные чувства, слишком жаль старой Москвы, которая была почти полностью уничтожена. Что же касается Тбилиси, то все построенное в 1930-е топографически удивительно уместно расположено.

Рельеф Тбилиси представляет собой каньон, на дне которого, параллельно Куре, тянется главное вместилище сталинской архитектуры – проспект Руставели. В результате шпили и колонны этих зданий не доминируют в панораме старого города, к ним спускаются кривые улочки Ваке, Салалаки, Верийского квартала, оставшихся в полной сохранности.

В Грузии эта, можно сказать бериевская, архитектура сегодня крайне недооценена, что, видимо, связано с господствующей национальной мифологией, в которой история Грузии прерывается после правления царицы Тамары и возобновляется провозглашением национальной независимости в 1990-м. К сожалению, в истории человечества самые мощные архитектурные сооружения почти всегда связаны с деспотическими режимами. Однако глупо было бы не ценить красоту Петропавловского собора в Санкт-Петербурге из-за того, что рядом с ним был замучен царевич Алексей, или не ценить красоту собора Василия Блаженного потому, что он был построен при Иване Грозном. Тбилиси должен показывать гостям архитектуру 1930-х годов с той же гордостью, как показывает средневековое зодчество.

Для Грузии долгожданный выход из Советского Союза стал событием весьма драматичным. Возможно, этот переход произошел болезненнее, чем в любой другой бывшей республике СССР. В значительной степени благодаря экономическому фундаменту, заложенному еще Лаврентием Берией, жизненный уровень грузин при советской власти был сравнительно очень высоким, прежде всего за счет дифференциальной ренты по плодородию. С обретением независимости и резко ухудшившимися отношениями с Россией северный рынок был потерян. Россию и Грузию больше не объединяла таможенная граница, рыночная экономика привела к появлению на российском рынке часто более качественных и дешевых вин, чая, табака, фруктов, цветов, чем те, которые шли из Грузии. На западный рынок грузинская продукция выходит с большим трудом.

В последние годы заметен прогресс в сравнении с чудовищно-нищими 1990-ми: в значительной степени изжита коррупция, построены хорошие дороги, активно идет жилищное строительство, создана инфраструктура для туристов. Тем не менее, память о зажиточных советских годах до сих пор существует. Думается, что здесь проблема не столько абсолютного обнищания, сколько обнищания относительного. В анекдотах, кинематографе советских времен грузин – это персонаж сказочно богатый, широкий, с чувством собственного достоинства, порой преувеличенным. Характерный анекдот тех лет: грузин, уходя из ресторана, протягивает гардеробщику номерок и пять рублей и говорит: «Пальто не надо!» Это ощущение у грузин сегодня пропало.

На Сухом мосту в Тбилиси действует гигантская барахолка. Еще несколько лет назад здесь распродавали грузинский товар. То, что в свое время зажиточные жители республики скупали в комиссионных магазинах Москвы, Ленинграда и Киева. Массивные фарфоровые вазы, люстры с хрустальными подвесками, садовую скульптуру. Практически все это богатство уже продано. Сегодня здесь в ассортименте остатки фарфоровых фигурок ленинградского ЛФЗ, старые пластинки, подержанные русские книги.

Одно из замечательных качеств грузинского народа, и, кстати, с этим связана всеобщая неприязнь к Берии, – свободолюбие. Недаром после 1990 года грузины выгнали последовательно трех своих президентов – Гамсахурдию, Шеварднадзе, Саакашвили. В грузинской политике не забалуешь. Силу Грузии представляет то, с чем боролись и Лаврентий Берия, и Михаил Саакашвили, – вольномыслие, сила дружеских связей, предпочтение частного общему. И если отношения России и Грузии улучшатся, то именно эта левантийская мягкость станет главным экспортным товаром, вместе с «Боржоми», «Цинандали» и хинкали. Россиян всегда будет притягивать красота архитектуры и рельефа на фоне доброжелательности, гостеприимства и чувства собственного достоинства, свойственных грузинам.

Старый Тбилиси

Улочки старого Тбилиси

В былой зажиточной грузинской жизни заслуга не только Лаврентия Берии, но и сложившейся в СССР новой экономической модели. Сталинский социализм – это автаркия, опора на собственные силы. Все, что можно произвести и вырастить в стране, – не импортируется. Пусть ценой потери качества, но всегда находится свой национальный аналог. Главной задачей трех первых пятилеток было повышение обороноспособности страны, развитие тяжелой индустрии. Значительную часть оборудования для полутора тысяч предприятий, заложенных в эти годы, вывозили с Запада, прежде всего из Германии и США. Платить надо было валютой. Это и стало основной причиной невероятных бедствий советского крестьянства. Даже необходимое для простого выживания зерно шло на экспорт. Заключенных и бежавших от коллективизации использовали на лесозаготовках. Конечно, вывозили лен, золото, пушнину и картины Эрмитажа, ювелирные изделия Фаберже. Но именно зерно и древесина оставались главными экспортными товарами.

В дореволюционной России существовал такой термин – «колониальные товары». То, что не могло быть произведено в пределах своей империи, ввозилось из колоний иностранных империй. В 1913 году Россия ввезла 170 000 тонн хлопка, 36 тонн шелка, 378 тонн табака, 75 813 тонн чая, 132 575 тонн фруктов и 8765 тонн вина. Прямо сказать, массовыми товарами из всего этого были только хлопок, из которого делали знаменитый ивановский ситец, и постепенно проникавший не только в городской, но и крестьянский быт – чай.

Основная масса населения носила холст, ситец, овчину, а шелк знала только по названию. Табак – удел городского среднего класса. Мужик курит махорку. Главным фруктом для русского человека является яблоко, и пьет он не вино, а водку. Но Россия – страна «демонстративного потребления», поэтому магазины Елисеевых процветали, шампанское лилось рекой, дымили гаванские сигары и поэт Маяковский призывал капиталистов в последний раз есть ананасы.

С почти полным уничтожением «эксплуататорских классов» поток колониальных товаров в СССР резко сократился. К концу НЭПа в 1926 году в Россию ввозили 162 080 тонн хлопка, 22 000 тонн табака, 22 545 тонн чая, 32 689 тонн фруктов и всего 1000 тонн вина. Только шелка почему-то ввезли больше, чем до революции, – 168 000 тонн. Быть может, на знамена и транспаранты?

Советская жизнь 1930-х годов противоречива. С одной стороны, сверхэксплуатация крестьянства, с другой – ликвидация безграмотности, введение всеобщего неполного среднего образования, появление множества новых вузов, масштабные инфраструктурные проекты и постепенное внедрение в обиход советских людей новых товаров. Это время микояновской революции быта. Постепенная замена махорки табаком, советское шампанское на Новый год, мандарины под елку. На столах советского «среднего класса» появляются невиданные ранее полуфабрикаты, сосиски, макароны, сгущенное молоко и т. д. Увеличивается производство тканей и готовой одежды.

Этого можно было достигнуть только за счет производства бывших колониальных товаров в Советском Союзе. И во всей огромной стране существовала только одна географически небольшая зона, где практически все эти товары могли производиться – влажные субтропики Грузии. Хлопок стали выращивать в Азербайджане и Средней Азии.

И мегрел Берия, и картлиец Сталин прекрасно знали грузинское крестьянство и сумели создать такой хозяйственный механизм, который, в отличие от других республик, гарантировал и экономический рост, и повышение уровня жизни колхозников. Одной из записок Берии, способствующей его карьере, стала жалоба Сталину на Кварталешвили, допустившего перегибы в темпах коллективизации. В результате объем обобществленных крестьянских хозяйств в Грузии к концу 1930-х годов был самым низким в СССР. Были введены высокие закупочные цены на технические культуры, а также фрукты и виноград. Крестьянам оставили вполне приличные по размерам приусадебные участки. Если вологодский земледелец мог продать на колхозном рынке разве что картошку, то колхозники Грузии постепенно заполняли советские колхозные рынки дорогущими фруктами и цветами.

Еще одна важная предпосылка бериевских успехов – создание «черноморской Ривьеры». Выезд за границу на настоящую Ривьеру даже для высших советских каст был фактически закрыт. С другой стороны, как сказал генеральный секретарь, «жить стало лучше, жить стало веселее, товарищи». Рабочие стахановцы, красные командиры, чекисты, академическая и художественная интеллигенция проводили свои законные отпуска в санаториях и домах отдыха, построенных между Пицундой и Батуми, пользовались целебными источниками Цхалтубы и Боржоми. Вслед за ними в Грузию ринулись и те, кому профсоюзные путевки не достались: «дикари». У жителей прибрежных населенных пунктов появился сезонный доход от сдачи жилья.

Грузия была для России со времен Лермонтова неким аналогом европейского Средиземноморья – теплого, свободного, уютного и далекого. Все побывавшие в Грузии отзывались о ней восторженно: и родившийся в селе Багдати Кутаисской губернии Владимир Маяковский, и переводивший грузинских поэтов Борис Пастернак, и артисты лучших московских театров, радушно принимавшиеся тбилисскими зрителями. Грузия казалась в наименьшей степени затронутой общим обеднением советской жизни. Гостей встречали непрерывные пиры, получастные духаны, открытые церкви. Сталинский ампир, казавшийся не слишком уместным на фоне московских куполов и имперского Петербурга, в Гаграх, Сухуми, Батуми и Тбилиси выглядел естественно и нарядно.

Одноклассник Серго Берии Роберт Саакян рассказывал нам:

Довоенный Тбилиси имел шикарный вид, вот это был Тбилиси! Сейчас не поймешь, это какой-то хаос. Добротно строили, это не хрущевские дома. Если пройдете по Плеханова, по центру, очень много строили замечательно, цирк построили. Раньше, я помню, там на бериевском спуске был цирк деревянный. Когда канатоходцы под куполом ходили, весь он скрипел и качался. А потом построили такой цирк! Много новых хороших домов построили, очень много. Праздники 1 мая, 7 ноября колоссально проводили. На каждом шагу сосиски горячие продавали, эти праздники были очень на высоком уровне.

Манана Андриадзе, доктор наук, профессор Тбилисской консерватории, рассказала:

Вы знаете, Тбилиси – это восточный город с типичными балконами, с маленькими извилистыми улицами, и для того, чтобы сохранить этот стиль, очень важно было строить не очень выделяющиеся по своему облику дома, и этот стиль был как-то найден. Эти дома никогда не выбивались из стиля города. Поэтому мне кажется, что это удачное было решение. И выстраивались дома прочные, хорошо подходящие к тому ландшафту, где они воздвигались.

Выполняя сталинскую программу импортозамещения, Берия не только увеличил объемы производства традиционных грузинских продуктов, таких как вино и фрукты, но с присущим ему масштабом освоил выращивание экзотических заморских культур – цитрусовых, табака и, стратегически важного, – чая.

Чай еще к началу XX века стал главным русским напитком. Пик чайного импорта дореволюционной России пришелся на 1907 год, когда импортировали почти 90 000 тонн чая. В следующее десятилетие закупалось 70–80 000 тонн ежегодно. В эталонном 1913 году в Россию поступило 75 813 тонн чая на сумму 216 664 000 руб. Это в полтора раза больше, чем было потрачено в 1913 году, например, на систему образования в Российской империи.

На территории Российской империи первые опыты разведения чайного дерева связаны с весьма романтической историй. Во время Крымской войны в 1854 году близ Поти потерпело аварию британское военное судно. Его экипаж попал в русский плен. В 1856 году война закончилась, но один из членов экипажа, шотландец Джекоб Макнамарра, на родину не вернулся. Немолодой офицер страстно влюбился в юную грузинскую княжну Агафию Магулария. Женился и остался жить в Озургети (Мегрелия). Выпускник Эдинбургского университета, Макнамарра (в России он предпочитал называться Марром) был выдающимся ботаником и, между прочим, основал Кутаисский ботанический сад. Его сын Николай Марр станет впоследствии знаменитым лингвистом, академиком, а после его смерти сам Сталин посвятит его трудам целую статью «О некоторых ошибках в языкознании».

Но это к слову. Важно то, что Макнамарра не мог обойтись без традиционного британского чаепития. Найти чай в закавказском захолустье было невозможно, и деятельный шотландец решил заняться самоснабжением. В районе Озургети и Чаквы он заложил небольшие чайные плантации, и уже в 1864 году произведенный им продукт демонстрировался на одной из торгово-промышленных выставок России под названием «кавказский чай». Впрочем, вплоть до начала 1930-х годов ни качество, ни количество производимого в Грузии чая не позволяли ему занимать хоть сколько-нибудь значительную часть рынка. Его в основном покупало военное ведомство для солдат, почему он и назывался презрительно «солдатским чаем».

Между тем к началу XX века было доказано, что грузинский чайный куст, при правильном сборе и обработке, может давать высококачественный чай. Одним из лучших считался «Русский чай Дядюшкина», который по качеству превосходил ординарные китайские чаи. Этот сорт получил золотую медаль на Парижской выставке 1899 года. Около Батуми построили первую в России чаеразвесочную фабрику.

По объемам производства грузинский чай не мог составить реальной конкуренции привозному. В основном в России продолжали пить импортный чай. По окончании Гражданской войны начинается ежегодный рост чайного импорта. В 1921 году закупили 629 тонн, а в 1924 году – уже свыше 7000 тонн. Пик импорта приходится на 1928 год, когда закупили свыше 28 000 тонн.

Перелом начал происходить с середины 1920-х годов, когда была принята государственная программа развития чайного дела. Прежде всего, внимание было уделено Грузии. Чайные плантации были созданы не только в причерноморских районах Аджарии и Гурии, но и почти во всех других частях Грузии: в Абхазии, Имеретии, Мегрелии и даже в далекой от Черноморского побережья Кахетии. В 1926 году было изготовлено 196 600 килограммов чая. В 1930 году в Анасеули (вблизи Озургети) был создан Научно-исследовательский институт чая и субтропических культур, который занимался агротехникой и селекцией новых сортов чая.

Высококачественный чайный куст добывали всеми возможными способами. В Грузии нам рассказали такую историю. Однажды разведчики ночью привезли Берии несколько чемоданов. Это были саженцы цейлонского чая, украденные у англичан. Наутро Берия собрал совещание руководителей чаеводческих хозяйств, раздал саженцы и сказал: если хоть один из них засохнет, я тому руководителю голову засушу.

На XVII съезде партии Лаврентий Берия рапортовал:

Разводимый главным образом на колхозных полях, чай стал основным источником поднятия благосостояния массы колхозников. Уже в прошлом 1933 г. ЦК ВКП(б) констатировал, что положено начало независимости Советского Союза от заграницы в деле производства чая. В дальнейшем развитии чайной культуры мы делаем упор на поднятие урожайности. Уже теперь, товарищи, мы имеем в отдельных колхозах сбор с гектара примерно 1200–2300 кг. Это, товарищи, является большим достижением, но все еще пока мы отстаем по урожайности от цейлонских и других районов, в особенности от Японии. Япония сама собирает в 2–3 раза больший урожай, чем Цейлон, Ява и др.

Будущее сельского хозяйства Грузии Берия видит радужно:

Районы влажных субтропиков в Грузии после окончания развернутых сейчас работ по осушению Колхидской низменности – а эта низменность не маленькая, примерно 214 тыс. га – превратятся в огромный сплошной массив, где будут развиваться субтропические сады.

Манана Андриадзе:

Вся Западная Грузия при Берии была высажена чаем. Это культура чая, культура цитрусов, осушение Колхидской долины, это было действительно великое дело. Не только для того, чтобы посадить и выращивать цитрусовые, а для того, чтобы сохранить то население, которое там было, потому что это было очень вредно и плохо для здоровья. Вот поэт Тициан Табидзе жил как раз в Колхиде и малярия замучила очень многих его близких уже на берегу Орбери – так что это была реальная опасность для здоровья людей. Это было таким благородным решением.

Как обещал первый секретарь ЦК компартии Закавказья 28 мая 1933 года в газете «Правда»: «В 1933–1937 годах Грузия построит 40 новых чаеразвесочных фабрик». И это обещание Берия выполнил. В 1932 году в Грузии было выращено 1200 тонн байхового чая, в 1940-м – 45 000 тонн. То есть производство чая возросло в 42 раза.

К 1939 году Советский Союз почти не зависел от ввоза чайного листа из-за границы. Импорт составлял только одну треть от уровня 1934 года. Вплоть до развала Советского Союза именно Грузия производила большую часть чая, потреблявшегося на внутреннем рынке.

Главное достоинство советского хозяйственного руководителя заключалось в том, чтобы уменьшить спускаемый сверху план и увеличить количество фондов, выделяемых Республике Москвой. Конечно, Лаврентий Берия был талантливым «толкачом». Его просьбы почти не встречали отказа, он всегда добивался своего.

 

Берия пишет Сталину

В 2013 году Государственный архив Грузии издал письма Лаврентия Берии Сталину за 1937 год. К сожалению, этот труд вышел на грузинском и английском языках. Коллеги из национального архива Грузии любезно предоставили нам подлинники писем, написанные Берией, разумеется, по-русски. Из них виден объем работы первого секретаря компартии Закавказья и ее разнообразие.

Открывает письма совершенно секретный, напечатанный в единственном экземпляре, проект постановления Совета Труда и Обороны СССР «О плане и объеме строительства базы флота НКО (наркомат обороны) в г. Поти». Для создания новой базы Черноморского флота необходимо было провести целый ряд береговых работ: насыпку территории, укрепление берега, дноуглубление, постройку канала, строительство мола, реконструкцию судоремонтных мастерских, постройку ограждения, переустройство трех разводных мостов на реке Рион (всем этим должен был заниматься наркомат водного транспорта СССР). Другие задачи возлагались на наркомат тяжелой промышленности: строительство линии электропередач, чтобы обеспечить подачу электроэнергии в Поти. Наркомат путей сообщения должен спрямить железную дорогу и построить объединенный железнодорожный и морской вокзал. Наркомат связи строил телефонную станцию, наркомат земледелия осушал территорию вокруг базы и строил дорогу Поти – Синаки. В свою очередь СНК Грузии брался построить водопровод и канализацию. Для того чтобы за три года справиться с этим заданием, было решено начать строительство до утверждения технического проекта и немедленно выделить на это средства.

В результате в 1939 году в Поти должны были базироваться 6 эсминцев, 16 подводных лодок, 18 торпедных катеров, 3 истребителя и 3 гидросамолета.

Спустя некоторое время Берия с тревогой писал, что проект основных работ по строительству базы до сих пор не утвержден. Работы не начаты.

5 января 1937 года Берия отправил совместную с Микояном телеграмму Сталину и Молотову, в которой перечислил общесоюзные предприятия пищевой промышленности, которые должны перейти в подчинение Грузии – знаменитый Самтрест, Трест Грузминвод, Тбилисская бумажная фабрика, литография в Тбилиси.

Из другого письма Берии от 4 февраля 1937 года следует, что острым вопросом для Грузии стал дефицит автопокрышек. План по их поставкам выполнялся всего на одну треть, при этом часть из них была вовсе забракована, а другая оказалась некондиционной и вскоре вышла из строя, не выдержав гарантийного срока. В результате в республике простаивало 2000 автомашин. Берия просит немедленно отгрузить 10 000 автопокрышек.

14 ноября того же года Берия снова вернулся к теме дефицита автопокрышек, прося Сталина ускорить их поставку. За три первых квартала из 2000 штук прислали только 890. Подавляющее большинство машин в Грузии стоит, урожай мандаринов гибнет.

В телеграмме Сталину и Ворошилову Берия сообщает о прискорбном происшествии в Кутаиси 17 января 1937 года. Большая группа красноармейцев и младших командиров 9-го артполка отправилась в клуб шелкоткацкой фабрики. Тринадцать из шестидесяти военнослужащих пришли на танцы пьяными. Двое из них «без особого повода» стали избивать проходящего по двору фабрики рабочего. Вскоре красноармейцы и рабочие пошли стенка на стенку. Преимущество оказалось на стороне военных. Рабочих били, в окна фабрики бросали камни. Была вызвана милиция, дежурный по полку, охрана фабрики стала стрелять в воздух. В результате через полчаса буянов удалось угомонить, но шесть рабочих оказались сильно избиты. Командование Закавказского военного округа предало зачинщиков драки суду Военного трибунала, командира полка и помполита отправили на семь суток на гауптвахту. Вопрос обсуждался на Бюро ЦК компартии Грузии, которое в дополнение к наложенным взысканиям решило перевести командира и замполита в другой полк. Наряду с этим Бюро ЦК «отметило неудовлетворительное состояние партийно-массовой политической работы также и среди рабочих шелкоткацкой фабрики».

В письме Сталину и Молотову от 15 февраля 1937 года Лаврентий Павлович предлагает введение премий-надбавок за сдачу колхозами и единоличниками табачного листа вне плана. Берия считает последние объяснения союзного Совета заготовок, урезающие премии, неправильными. Поправляет центр Берия и в другом вопросе. В письме от 17 февраля 1937 года он считает неверным решение Оргбюро ЦК, обязывающее ЦК компартии Грузии предоставлять наверх письменный отчет шесть раз в год. С его точки зрения, такие отчеты только дублируют другие документы, отправляемые в Москву.

ЦК КП(б) Грузии не уверен в том, что такого рода отчетность может принести какую-либо пользу: вместо совершенно необходимой постоянной живой связи между ниже– и вышестоящими партийными организациями устанавливается письменная, бумажная связь, которая к тому же отнимает очень много времени у партийных организаций.

В 1936 году в Западной Грузии из-за дождей и наводнения погиб урожай кукурузы – основной зерновой культуры в этом регионе. Между тем фонды муки, зерна, выделяемые Грузии, совершенно недостаточны. Просьба предоставить зерно вне лимитов была отвергнута. И Лаврентий Павлович повторно обращается теперь уже к самому Сталину с просьбой помочь Западной Грузии. 5 мая 1937 года Берия снова напоминает о необходимости увеличения поставок муки в Западную Грузию. Но муку в нужных количествах так и не прислали. И 22 мая Берия пишет в Москву, что «в Кутаиси, Сухуми, Батуми, Самтредиа, Джугели, Чиатури и Поти имеют место большие очереди за хлебом в связи с тем, что крестьяне из-за недостатка своей кукурузы приезжают в районные центры и города для покупки печеного хлеба». Берия снова просит увеличить поставки муки и заканчивает письмо словами: «Мы не обращались бы вновь в ЦК ВКП(б), если бы создавшееся положение со снабжением населения хлебом не было столь напряженным».

Еще одно письмо от 27 апреля 1937 года в Москву касалось подготовки агрономов. Сюжет этот Берия хорошо знал лично, так как его жена была студенткой сельхозинститута. В Грузии специалистов по субтропикам учили на субтропическом факультете Грузинского сельскохозяйственного института в Тбилиси и в Сухумском субтропическом институте. Качество подготовки кадров в Сухуми, пишет Берия, «стоит на весьма низком уровне». Базы нет, собственные педагогические кадры слабые, «основные предметы читаются профессорами и доцентами, наезжающими из Тбилиси и других городов Союза ССР». В результате Грузинский ЦК просит ликвидировать Сухумский субтропический институт, увеличив одновременно прием на субтропический факультет Грузинского сельскохозяйственного института.

Специальное письмо Сталину и Молотову Берия посвятил молочным заготовкам в Западной Грузии. Коровы там молока дают мало. Доставлять его из горных Сванетии и Хевсуретии тяжело. «Затраты средств на организацию сбора молока и молочных продуктов и переброска продукции в центральные склады обходится дороже, чем стоимость самих заготовленных продуктов». Берия просит освободить горные ограниченные районы Грузии от обязательных молокопоставок.

В письме от 9 мая Берия поднимает вопрос о добыче каменного угля в Тквибули, имеющее решающее значение для всей промышленности Закавказья. Берия пишет, что потребность в угле будет только увеличиваться, а работают только две шахты – имени Ленина и имени Сталина. Эксплуатируются они с 1929 года, и запасы их уже подходят к концу. Несмотря на то, что в свое время Орджоникидзе поручил Главуглю начать закладку новых шахт, даже проектов их пока нет. Существующее положение грозит катастрофой для промышленности. ЦК Грузии просит прислать компетентную комиссию, которая изучит вопрос о состоянии строительства и наметит конкретные мероприятия по его форсированию.

21 мая 1937 года Лаврентий обращается к Сталину с льстивым личным письмом. Он просит разрешить опубликовать в газетах стихотворения товарища Сталина, впервые напечатанные в 1895 и 1896 годах. Эта публикация должна быть приурочена к 100-летию со дня рождения классика грузинской литературы Ильи Чавчавадзе, некогда отметившего таланты юного Джугашвили.

В том же 1937 году отмечали 750-летний юбилей Шота Руставели. Берия отправляет 31 мая на рассмотрение Сталина план будущих торжеств. Предполагалось установить памятник величайшему грузинскому поэту в Тбилиси, открыть выставку в Государственном музее Грузии, переиздать поэму «Витязь в тигровой шкуре» с академическими комментариями и переводы поэмы на английский и французский языки, издать сборники научных работ о Руставели, организовать торжественное заседание в Тбилиси, созвать научную конференцию, посвященную юбилею, и специальный руставелиевский пленум Союза писателей СССР.

7 июля Берия отправляет телеграмму Сталину и Молотову, посвященную дефициту хлопчатобумажных и шерстяных тканей и кожаной обуви в Грузии.

Такое положение приводит к тому, что с появлением этих товаров в торговой сети они раскупаются за несколько дней, образуя очереди.

Берия предлагает следующее. Во-первых, «приравнять Тбилиси по шести планируемым товарам к четырем городам Союза – Москва, Ленинград, Киев и Минск, снабжающимся этими товарами в первую очередь». Во-вторых, увеличить план поставок тканей и обуви специально для Тбилиси. В-третьих, открыть специализированные магазины по продаже тканей и обуви в столице Грузии.

27 июля Берия телеграфирует о причинах срыва плана по выращиванию люцерны, важной кормовой составляющей животноводства:

В результате вредительства со стороны бывших руководителей наркомзема фактическая площадь люцерны меньше плановой. Также в многих колхозах посевы люцерны сильно запущены и засорены сорняками. Решением ЦК Грузии в целях обеспечения выполнения плана заготовки семян люцерны приняты меры. Отчистка от сорняков, междурядные обработки, своевременный полив.

31 июля Берия пишет Сталину и Молотову о проблемах, возникших при строительстве теплоэлектростанции в Тбилиси. Поставщики запаздывают с изготовлением турбин, котлов, барабанов, труб, электротехнического оборудования. В результате план строительства ТЭЦ почти наверняка будет сорван и стройка остановится. Берия просит Кремль воздействовать на смежников.

4 августа Лаврентий обращается к Сталину с просьбой назначить начальником строительства Кутаисского азотно-тукового комбината Абесалома Априашвили, так как предыдущий начальник снят с должности и арестован.

6 августа в письме к Сталину Берия отвечает на запрос об объемах изучения русского языка в грузинских и армянских школах. Грузия, по его уверениям, укладывается во все нормативы; кроме того, русский язык преподается три года во всех вузах.

16 августа Берия бьет тревогу: в Картлии градобитие и ливни, посевы пострадали, посевного материала нет. Просит выделить семенную ссуду. В тот же день Лаврентий просит Сталина утвердить новых первых секретарей обкомов, горкомов и райкомов партии вместо арестованных их предшественников. Всего в списке десять человек. Также просит утвердить освобождение от должности двух вторых секретарей райкомов (видимо, их тоже посадят). В тот же день Берия снова пишет на ту же тему: разоблачены и арестованы НКВД как враги народа бывшие секретари Зугдидского и Сигнахского райкомов партии. В связи с чем предлагается своеобразная рокировка: в Сигнахи поедет первый секретарь Сталинского райкома партии из Тбилиси, а на его место назначается товарищ, только что окончивший высшую школу пропагандистов при ЦК ВКП(б). А в Зугдиди отправится человек из Гегечкоревского района. Также Берия просит освободить от работы первого секретаря Кутаисского горкома и Боржомского райкома.

1 сентября Берия и глава правительства Бакрадзе сообщают, что «катастрофическое наводнение 9, 10, 11, 29 августа, вызванное большими ливнями, причинило разрушения и убытки Юго-Осетии, Казбекскому и Онскому районам Грузинской ССР. Вышли из берегов и затопили значительную площадь реки Рион, Терек, Лиахва». Затоплены посевы и сенокосы, пострадали гидроэлектростанции, мосты, дороги, дамбы, мельницы, дома. Погибли семь человек. Смыто полотно Военно-Грузинской и Военно-Осетинской дорог. Руководство Грузии просит срочно отпустить 3 000 000 рублей для работ по восстановлению разрушенного наводнением.

4 сентября Берия ставит перед центром вопрос о керосине. В Тбилиси большие очереди. Срывается уборка табака – колхозники работают вечерами и плантации приходится освещать. «Это создает недовольство среди населения, нарекания на торгово-завозящие организации, разговоры о том, что Тбилиси, мол, находится под боком у нефтяного района Баку, а между тем в Тбилиси нельзя достать керосина, и т. д.»

26 сентября Лаврентий просит ввести специальный режим на границе с Турцией. Провести там паспортизацию населения (напомним – колхозники паспортов не имели), внутри районов разрешать свободное перемещение только тем, кто там постоянно живет, въезд извне только по специальным пропускам.

28 сентября Берия поднимает актуальный вопрос об исключении из рядов партии некоторых железнодорожников. Для этого необходимо общее собрание парторганизации. На узловой станции Тбилиси работают 1300 коммунистов, собирать их часто невозможно. Поэтому Берия просит разрешить исключать их из партии решениями райкома или горкома.

5 октября Берия сообщает Сталину, что школьный учебник «Краткий курс истории СССР» был переведен тремя лучшими переводчиками на грузинский язык. Первый тираж выпустили, а после наступила пауза. Оказалось, что необходимо изъять одну из географических карт, в которой была допущена ошибка. В то же время общий тираж для Грузии Берия считает заниженным и просит дать разрешение вместо 175 000 учебников напечатать 350 000.

15 октября Берия жалуется Сталину и Молотову на систематическое невыполнение плана по завозу в Грузию бензина. Вместо Грузии из Баку бензин отправляется на север. В результате в ближайшее время приостановится уличное движение в Тбилиси. Берия просит обязать нефтяников и железнодорожников срочно исправить положение.

21 октября Берия предлагает утвердить председателем ЦИК Абхазии Авксентия Рапаву, председателем ЦИК Южной Осетии Владимира Хубаева, председателем ЦИК Аджарии Исмаила Гуткарадзе. Все эти люди выдвигаются на места репрессированных руководителей.

22 октября ЦК компартии Грузии посылает в Москву на утверждение списки кандидатов в депутаты Верховного Совета СССР. Кроме того, сообщались списки кандидатов в Верховный Совет Грузии.

В тот же день Берия и глава республиканского правительства Бакрадзе просят у Сталина и Молотова разрешение на использование резервного фонда бюджета для ряда неотложных нужд. Недофинансированы: Центральный совет воинствующих безбожников Грузии, Музей Ленина в Тбилиси, выставка грузинских художников в Москве, Всегрузинская олимпиада народных песен и плясок. Невозможно организовать детские симфонический оркестр и хоровую капеллу, издать антологию грузинской поэзии, а также купить правительству Грузии пять легковых машин «ЗИС» и даже отремонтировать помещения ЦК компартии Грузии.

9 ноября 1937 года Берия докладывает Сталину об успехах. Он отмечает, что до 1937 года «закладка плантаций герани производилась исключительно в основных субтропических районах Западной Грузии». В текущем году плантации герани заложены в шести новых районах Грузии – Телахском, Лагодехском, Кварельском, Борчалинском, Зестафонском и Кутаисском. Приятный сюрприз. Урожайность там оказалась выше, чем в субтропиках, а масло, полученное из герани, более высокого качества. В связи с этим Берия предлагает резко увеличить посевные площади под герань, обещая повысить среднюю урожайность с 17,2 тонн зеленой массы с одного гектара до 23,5 тонн.

Берия просит увеличить завоз химических удобрений и ядохимикатов, средств на строительство новых заводов для переработки герани. Действующие гераневые заводы он считает целесообразным передать из системы наркомзема в ведение наркомпищепрома, где работала Полина Жемчужина – влиятельная супруга председателя Совнаркома Вячеслава Молотова. Она курировала производство парфюмерии, которая традиционно завозилась из-за границы. Масло герани являлось важнейшим сырьем для создания советских духов и одеколонов. Рассказывают, что исходным материалом для этого сырья стал куст комнатного растения, случайно найденный в 1924 году научным сотрудником Абхазской опытной станции В. М. Козловым в одной из сухумских чайных. Так или иначе, в 1929 году выращивание герани было поставлено на промышленную основу. В 1932 году в Грузии были выработаны первые тонны гераниевого масла, а уже в 1940 году его производство в республике достигло примерно 20 тонн в год.

23 декабря 1937 года Берия обращается к Сталину с просьбой поддержать овцеводов. В двух совхозах директора продавали своим рабочим зерно по низкой цене. Однако затем продажа зерна была запрещена, что «вызвало недовольство среди пастухов и тенденцию уйти из совхоза». Между тем «уход пастухов из совхозов создает угрозу оставления без соответствующего присмотра свыше 100 тысяч голов овец». Поэтому Берия просит Сталина и ЦК в порядке исключения разрешить продавать зерно по низкой цене грузинским пастухам.

Специальное письмо Лаврентий посвятил подготовке к переписи населения СССР. Ему не нравится перечень национальностей, существующих в приписных листах. Берия считает, что «аджарцы те же грузины, с той лишь разницей, что они были омусульманены в прошлом». Перепись населения 1926 года делила грузин на собственно грузин, мегрел, чан, сванов и бацбий. В 1937 году к этому перечню добавились лазы и аджарцы. Берия настаивает на том, чтобы аджарцев включили в состав грузин, упрекая учреждения Академии наук в «великодержавническом духе в вопросах классификации грузинской национальности».

Уже под новый год, 30 декабря, Берия пишет Сталину и Молотову о проверке органов Заготзерна Грузии по вопросам приемки, складирования, очистки и хранения сортового зерна. За антигосударственные действия, допущение неправильного заполнения документов, включения рядовых посевов в сортовые, смешение различных сортов семенного зерна сняты с работы и привлечены к уголовной ответственности семь человек.

В этом обзоре посланий Берии мы почти не упоминаем тему репрессий, об этих письмах будет рассказано в следующих главах. Но, как ни странно, даже в 1937 году, в разгар Большого террора, Берия большую часть переписки посвящал не репрессиям, а хозяйственным вопросам. Механизм его писем в центр почти всегда одинаков: Лаврентий описывает проблему в Грузии, которая возникает обычно от недостаточного тщания центральных правительственных и партийных учреждений. Описывает далее чудовищные последствия, которые недоработки Москвы могут вызвать в республике, недовольство населения, невыполнение плана. При этом тон Берии не заискивающий, а скорее требовательный. Он радеет за дело и уверен в своей правоте.

Степан Микоян, сын Анастаса Микояна, рассказал нам:

Что интересно, Берия, как и все другие секретари, тогда добивался главным образом строительства предприятий тяжелой промышленности, потому что выгодно было строить только предприятия тяжелой промышленности. Предприятия легкой промышленности снабжались во вторую очередь, а вся их продукция потом изымалась с республики и отправлялась на снабжение тех городов и республик, где строились предприятия тяжелой промышленности. То есть для того чтобы выбить себе фонды, снабжение, выгодно было строить предприятия тяжелой промышленности.

Из писем видно, насколько республиканские руководители даже в мелких вопросах зависели от союзных властей и самого Сталина. Генеральный секретарь должен лично дать разрешение на продажу зерна по низкой цене пастухам двух грузинских совхозов. Без участия Сталина не получить необходимых автопокрышек, бензина, зерна, не открыть обувной магазин в Тбилиси, не организовать детский хор, не отремонтировать помещения ЦК компартии.

Как известно, в социалистической системе деньги заменяются административным ресурсом, который является главной валютой. И заметно, что этого символического капитала у Берии достаточно. В длинной очереди просителей он никогда не был на последнем месте.

 

Первый секретарь в повседневной жизни

В 1931 году, когда Лаврентий Павлович по существу возглавил Закавказье, ему исполнилось тридцать два года.

Уже десять лет он был женат. Очаровательная Нина Теймуразовна, как тогда и полагалось женам партийных начальников, получала высшее образование в Сельскохозяйственном институте. Сын Серго учился в Тифлисе в знаменитой немецкой школе. В семье жила немка-гувернантка. Серго Берия так вспоминал о ней в своей книге:

На правах члена семьи многие годы, а точнее до самой смерти отца, жила в нашем доме замечательная женщина Элла Эммануиловна Альмедингер. Учительница, немка по национальности. Мы, и оказавшись в ссылке, не теряли с ней связь. Когда началась война, всех немцев начали переселять, а наша немка никуда не собирается. Кто-то доложил Сталину, что, мол, в доме Берии проживает немка и тому подобное. Как-то приезжает Сталин (а у нас заведено было обедать всем вместе), и прелюбопытнейшая вышла картина. Сидят за одним столом Иосиф Виссарионович и Элла Эммануиловна. Сталин и спрашивает:

– Так это вы и есть тот самый представитель Гитлера? Странно, никогда не думал, что вы немка.

А Элла Эммануиловна онемела: чем то обернется для нее этот визит. Обошлось. Сталин рассмеялся, тут же начал вспоминать Австрию, тем дело и закончилось.

Серго Берия также рассказывает о том, как его воспитывал Лаврентий Павлович:

Отец с детства приучал меня к работе, за что я ему благодарен и по сей день. Принесет стопку иностранных журналов и просит сделать перевод каких-то статей или обзор тех или иных материалов. Теперь-то я понимаю: если бы дело было серьезным, неужели не поручил бы такую работу профессиональным переводчикам? Просто заставлял таким «хитрым» образом трудиться. И отец, и мать моему воспитанию уделяли много внимания, хотя свободного времени у обоих было, понятно, маловато. Заставляли серьезно заниматься языками, музыкой, собственным примером приобщали к спорту.

О характере юного Серго и школе, в которой он учился, нам рассказал в Тбилиси его одноклассник Роберт Саакян:

Серго Берия был очень такой живой. Способный. Но шаловливый. Любил выкидывать всякие трюки. Вот девочка сидела впереди на первой парте. А он взял ножницы и обрезал косички под корень, немного длиннее. Она начала плакать, ну кое-как утихомирили. Но мать, конечно, очень дала жару сыну за это. Нина Теймуразовна очень часто бывала в школе, и дети очень ее любили. Умела подходить к детям.

У Серго была нянька, которую почему-то звали бонна. Вот это Танте Роза. Она в такое учебное время была библиотекаршей в школьной библиотеке. А затем она, может, с ними жила или нет, это уже я не знаю, она была с ними как бы воспитательница. Очень такая строгая, но отзывчивая была женщина.

Кстати, в немецкой школе не только немцы были, там и грузины, и армяне, и русские, всяких национальностей дети учились. Все предметы были на немецком языке, а такие предметы, как грузинский и русский языки, это отдельно проходили. А, например, арифметика там, естествознание – все-все на немецком языке. Там были и мастерские, занимались трудом. Конечно, физкультура тоже была.

Степан Микоян нам говорил:

Серго, кстати, вспоминал очень интересный эпизод, как он, Серго, порвал икону, на которую молилась его бабушка, мать Берии. А Лаврентий Павлович его отругал и вместо разорванной иконы нарисовал новую. Это, кстати, доказывает, что Берия был верующим человеком, как вы понимаете. О чем должна была знать его мать, иначе икона, которая нарисована неверующим человеком, она никакой силы, никакого значения не имеет.

Просторная квартира Берии занимала пол-этажа в доме на улице Лиа Киачели в центре Тифлиса, над рекой Курой. Здание было построено в начале 1930-х годов для грузинского партийного истэблишмента. Как было тогда принято, «для освобождения женщины от домашнего рабства», в том же здании на первом этаже находились детский сад и фабрика-кухня, где большинство жильцов обедали или брали еду себе в квартиры. Впрочем, Лаврентий не любил публичности и ему накрывали отдельно. До конца жизни он сохранил приверженность к мегрельской кухне, считающейся острой даже в Грузии. Особенно любил маленькие острые перцы, которые забрасывал в рот, как семечки, утверждая (в мужской компании), что они способствуют потенции. Пил Берия очень умеренно даже в 1940-е годы, когда пьянство в окружении Сталина стало нормой.

Лаврентий Берия. Грузия. 1930-е годы

Берия с матерью и женой Ниной

Берия с сыном Серго

В этом доме в начале 1930-х годов жили семьи Лаврентия Берии и Папулия Орджоникидзе

Сама старинная улица была заселена грузинской творческой и технической интеллигенцией. К дому примыкает большой зеленый двор. Лаврентий Берия, любитель подвижных игр, играл здесь в волейбол и футбол с соседями и сослуживцами. Посторонних сюда не пускали. Двор и дом охранялись чекистами.

Некоторые детали быта жильцов номенклатурного дома и семьи Лаврентия нам рассказали в Тбилиси его соседи – дочь и внучка Папулии Орджоникидзе, старшего брата покровителя Берии – Серго Орджоникидзе.

Этери Орджоникидзе, дочь Папулии Орджоникидзе:

Знаете что, тогда таких вещей не было, как сейчас, – обстановка. Берия занимал две квартиры – в одной жила мама и глухая у него была сестра Аннета, в другой он сам. Вот так, соединил квартиры. Сын его, Серго Берия, очень хороший был парень. Он очень красивый был парень. Берия его не воспитывал, у него три женщины воспитательницы было: английский, немецкий – это все были женщины там дома у него. Берия и бывал дома один час. Что вы! Воспитал хорошего сына. Я плохого про Серго ничего не могу сказать. Он очень дружил с соседскими детьми. Охраны было много очень. У нас в подъезде была такая будочка, где они сидели, телефон, наверх, туда, сюда – докладывали.

Берия приходил внизу во дворе и в волейбол играл. Никакой сетки не было, но он хорошо играл. С нашими соседями, детей было там много. Это я помню. Я тоже была там, внизу, и мне было… сколько? Лет шестнадцать.

Инга Джибути, внучка Папулии Орджоникидзе:

Этот дом построили, как я помню, в 1931 году, и дедушка работал уже на Закавказской железной дороге. Замначальника был и партийную организацию еще возглавлял. А Берия уже был знаменитым чекистом, и этот дом был ЧК. Внизу была бильярдная, там же большая столовая для всего дома, были повара, которые готовили очень вкусно. Для Берии отдельная была кухня, и, когда он кончал обедать, потом все другие соседи могли спуститься в столовую. Берия предложил дедушке перейти на эту квартиру, они жили до этого на улице Ленина. А Берия потом переехал на улицу Мачабели. Там с садом великолепным большущий дом, он все это здание занимал.

Журналист Шавлег Гегечкори, внучатый племянник супруги Лаврентия Берии Нины Гегечкори, рассказал нам в Тбилиси:

Я знаю, что Берия любил спорт. Знаю, что он очень любил бильярд. У него был стол на даче, и они часто играли там. Обычно на пари: проигравший должен был пролезть под столом. Папа рассказывал, что он пару раз с ним сыграл, а потом всегда отказывался. Он отказывался, объясняя Лавренитию: «Если ты выиграешь, то я обязательно пролезу под столом, но если я тебя обыграю, ты ни за что этого не сделаешь. И поэтому я с тобой играть не хочу».

Знаю, что он очень хорошо стрелял из ружья. И Берия, и Нина Гегечкори, они оба хорошо стреляли. Еще в Тбилиси, из окна своего дома, которое выходило на террасу, они стреляли в бутылку, которую ставили на террасе, и попадали в нее таким образом, что у бутылки вылетало дно, но сама она не разбивалась. То есть они попадали пулей в горлышко бутылки. И Лаврентий, и Нина. Расстояние было примерно 50–60 метров. Естественно, они стреляли из мелкокалиберного ружья.

Теперь Лаврентий часто бывает в Москве, на XVII съезде партии его выбирают членом ЦК. Судя по обращению «Коба» в письмах к вождю, со Сталиным их связывают достаточно близкие товарищеские отношения и он бывает дома у Генсека. В Москве у него служебная квартира, и соседи порой жаловались на бурную жизнь, там кипевшую: рассказывали про пирушки и навещавших Лаврентия дам.

Вполне симпатичный портрет Берии того времени рисует его будущий злейший враг Никита Хрущев:

После первой встречи с Берией я сблизился с ним. Мне Берия понравился: простой и остроумный человек. Поэтому на пленумах Центрального Комитета мы чаще всего сидели рядом, обмениваясь мнениями, а другой раз и зубоскалили в адрес ораторов. Берия так мне понравился, что в 1934 г., впервые отдыхая во время отпуска в Сочи, я поехал к нему в Грузию. Приехал в Батум на пароходе (железной дороги тогда там не было), из Батума в Тифлис – поездом. Воскресенье провел у Берии на даче. Там у него было все грузинское руководство. На горе стояли дачи Совнаркома и ЦК партии. Начало моего знакомства с этим коварным человеком носило мирный характер. В то время я смотрел на вещи идеалистически: если человек с партийным билетом и настоящий коммунист, то это мой брат, и даже больше, чем брат.

Из этих воспоминаний видно, что именно тогда, в 1930-е, Берия установил близкие отношения с ближайшим окружением Сталина – Николаем Ежовым, Георгием Маленковым, Николаем Булганиным, Лазарем Кагановичем.

С современной точки зрения ничего роскошного в быту Берии не было. Среди товарищей он не считался «барахольщиком». Даже следствие 1953 года не обнаружило ни одного по-настоящему крупного случая стяжательства – хотя нечто подобное, понятное дело, методично искали. И у подельников Берии такие вещи находили. Единственное, что смогли поставить Берии в вину, – дачный быт его супруги.

Иосиф Сталин, Лаврентий Берия и дочь Сталина Светлана на даче

Берия и Сталин на государственной даче, 1933

Лаврентий Берия, Иосиф Сталин, Нестор Лакоба

Летом семья Берии выезжала на дачу в Гагры. Сохранившееся здание выглядит удивительно гармонично и вместе с тем скромно, напоминая западноевропейские коттеджи в стиле ар-деко. Дача, как и другие будущие резиденции Берии, построена знаменитым архитектором Мироном Мержановым. Именно он там же строил сталинские дачи – Холодная Речка, Бочаров Ручей, Зеленая Роща. Понятно, что местоположение своей дачи по соседству с вождем Берия выбрал неслучайно. Отсюда и целая серия знаменитых фотографий Лаврентия с дочкой генсека на руках.

Так вот, следствие получило показания соратника Берии Рухадзе:

Мне известно, что в бытность мною министром государственной безопасности Грузии жена Берии ежегодно приезжала на дачу в Грузию. Хочу отметить, что приезд ее в Грузию ежегодно сопровождался обязательными встречами ее с ответственными работниками Грузии.

Приезжала она всегда в отдельном салон-вагоне. Точно так же уезжала она из Тбилиси на одну из принадлежавших им дач в салон-вагоне. Как правило, в связи с ее приездом, ей выделялись на дачу – повар, массажистка, инструктор по теннису, охрана, обслуживающий персонал. Обязательно на дачу ставился телефон «ВЧ». Выделялись специальные лошади для прогулок.

Впрочем, свою личную причастность к таковым излишествам Берия на следствии отрицал. А согласно показаниям Нины Теймуразовны роскошества были не столь вызывающими:

Никаких встреч и проводов я для себя не требовала, а даже стеснялась, когда кто-либо приходил меня встречать. Повар, когда со мной на дачу ездили дети, приезжал со мной из Москвы. И инструктора по теннису не было, но я просила нач. охраны отпустить для игры со мной кого-либо из охраны, играющего в теннис.

Даже если какие-то «элементы сладкой жизни» в дачном обиходе семьи Берии и присутствовали, скорее всего это была инициатива местных начальников, желающих услужить первому лицу республики. Многое из того, что не имеют простые смертные, полагалось Берии просто по должности и роскошью даже в те строгие времена не считалось.

Невестка Анастаса Микояна, дочь заместителя председателя Совнаркома Грузии Артема Геуркова Нами, вспоминала, как она встречалась с Лаврентием, будучи еще дошкольницей, подругой детства сына Берии Серго:

Берия привлекал всех тогда своей внутренней силой, каким-то неясным магнетизмом, обаянием личности. Он был некрасив, носил пенсне – тогда это было редкостью. Его взгляд был пронзительным, ястребиным. Бросалось в глаза его лидерство, смелость, уверенность в себе, сильный мегрельский акцент. Даже я, 5–6-летняя девочка, тогда с восторгом смотрела, как он заплывал дальше всех в бурное море. Как лучше всех играл в волейбол. Он много со мной разговаривал, часто как бы всерьез обсуждал серьезные философские вопросы и книги. Берия в домашнем кругу был спокойный и строгий. К нам, детям, всегда приветливый. По-видимому, им всегда двигало тщеславное желание выдвинуться. Но откуда у него было чувство красоты и хороший вкус, проявлявшийся в стиле жизни, сдержанной элегантности, комфорта? У Берии была большая двухэтажная дача. Комнаты были красиво обставлены. К столу все подавалось обслугой. Как правило, по воскресеньям Берия собирал коллег-соседей играть в волейбол.

К обеду Берия, как всегда, ждал гостей. Еда готовилась в основном его родная, мегрельская: гоми – горячая каша из кукурузной муки с ломтями молодого сыра – стояла у каждого прибора. На первое был суп-лобио, помню, иногда борщ. Все это сам Берия сильно перчил и заставлял гостей есть маленький зеленый огненный перчик. Особенно тех, кто не привык к острому. Видя испуганное красное лицо, он удовлетворенно смеялся.

В середине 1930-х годов семья Берии получила в свое распоряжение трехэтажный особняк в центре Тифлиса на улице Мачабели. Сейчас там располагается Олимпийский комитет Грузии. В этом тоже не было ничего экстраординарного для руководителя такого уровня. Тут прежде всего думали не о комфорте, а о безопасности: отдельный дом легче охранять.

Особняк на улице Мачабели, где с середины 1930-х жила семья Берии

Внешний вид Лаврентия Павловича, запечатленный на множестве фотографий, подчеркнуто скромный даже на фоне общего аскетизма тогдашних вождей.

Многолетний соратник Берии Всеволод Меркулов в своем письме Никите Хрущеву в 1953 году так описывал культурно-образовательный уровень своего шефа:

Общая культурность и грамотность Берии, особенно в период его работы в Тбилиси, была невысокой. Берия тогда буквально не мог написать стилистически грамотно несколько строк. Я никогда или почти никогда не видел, чтобы Берия читал что-нибудь, кроме газет. Уже будучи в Москве и видя Берию в составе руководства партии и страны, я подумывал иногда, неужели он не работает над собой? Может быть, Берия в Москве и занимался, я этого не знаю, но что касается Тбилиси, то там он книг в руки не брал. Разумеется, доклады на пленумах Заккрайкома и ЦК КП(б) Грузии, на съездах грузинской компартии в основном составлялись для него его помощниками, в том числе и мною.

Меркулову вторили и другие бериевские помощники. Из протокола допроса Степана Мамулова от 8 июля 1953 года:

Я лично убедился в том, что Берия – человек с чрезвычайно низким интеллектуальным и культурным уровнем. Отдельные партийные работники уверяли, что Берия за всю свою жизнь не прочитал ни одной книги. Думаю, что это соответствует действительности, я сам убедился в том, что Берия не способен к умственному труду. Он никогда по-настоящему не работал, был не в состоянии просидеть хотя бы час за серьезным делом. За него работали другие.

Секретарь Берии Борис Людвигов дополнял картину, рассказывая, что, требуя от него достать какую-нибудь книгу, Берия не умел назвать ни автора, ни заглавия книги, ни о чем она, а описывал ее цвет, формат, толщину, у кого в руках видел.

Берия, конечно, посещал юбилейные спектакли и премьеры советских драматургов и композиторов в знаменитой Тбилисской опере и Театре Руставели. В отличие от Сталина, общавшегося с писателями и не пропускавшего ни одного номера толстых художественных журналов, Берия с работниками искусств неформальных контактов не поддерживал и в тонкости литературных течений не вникал.

Интересовался Лаврентий прежде всего техникой. Годы, проведенные в строительно-техническом училище в Баку, не прошли даром. Он быстро понимал суть технологических процессов, легко выстраивал последовательность действий при возведении крупных хозяйственных объектов, имел вкус к архитектуре. Лаврентий Павлович действительно был очень хорошим менеджером. Не будь Октябрьской революции, вероятно, занимал бы важные руководящие посты, например, в той же компании Нобеля.

Берия несомненно был трудоголиком. По документам, сохранившимся в архивах ЦК компартии Грузии и частично нами публикуемых, видно, что он держал руку на пульсе всех, даже мелких вопросов, касающихся хозяйства, строительства и безопасности.

В биографии нашего героя важен принцип расстановки кадров, который он всегда соблюдал. Он верил только тем, с кем долго работал, кого видел насквозь. Поэтому в 1930-е годы происходит постепенная замена заслуженных кадровых партийных работников с дореволюционным стажем на бывших подчиненных Берии. В основном это чекисты, которых он подбирал со времен работы в Баку. Почти все они переходят на партийную службу. Деканозов отвечает за транспорт, Меркулов за торговлю, Шария за пропаганду и агитацию, Мамулов – за сельское хозяйство, Мильштейн – за физкультуру и спорт. В НКВД остались Сергей Гоглидзе, Богдан и Амаяк Кобуловы. Характерно, что все они переживут 1937 год – очень немногие из грузинского руководства.

Впрочем, судя по воспоминаниям, семья Берии жила довольно замкнуто. Близких друзей среди подчиненных у Лаврентия не было. Для открытой хлебосольной Грузии это казалось несколько странным.

Самый общеизвестный порок Берии – неудержимая тяга к противоположному полу. Об этом мы знаем довольно много, так как следователи в 1953 году сделали немало для разоблачения морального падения Берии. А опытный Лаврентий, понимая, что сей грех с точки зрения уголовного кодекса не смертельный, не отрицал очевидного и даже каялся. Правда, стоял насмерть, отпираясь от обвинений в изнасилованиях и совращении несовершеннолетних.

Первое свидетельство о том, что Лаврентий был юбочник, относится к бакинскому периоду, где товарищи публично ему ставили в вину приставание к девушкам на чекистской службе. В Грузии, с ее довольно строгими патриархальными нравами и мгновенно распространяющимися сплетнями, дать себе полной воли Лаврентий Павлович не мог. Хотя и не упускал любой возможности. По слухам, любовницей Берии была двоюродная сестра его супруги Александра Накашидзе, которую он внедрил в семью Сталина в качестве бонны Светланы Аллилуевой.

Сохранился удивительный дневник профессора, специалиста по марксизму-ленинизму Александра Соловьева, у которого был обширный партийный стаж и широкие знакомства на периферии ЦК. Ежедневно он записывал сплетни, ходившие в партийных кругах. В 1936 году Соловьев записал рассказ Жбанкова, бывшего чекиста, который жил в доме НКВД в Троицком переулке в Москве.

Под ним квартира, закрепленная за Берией для проживания во время приездов в Москву. Приезжает он часто. Говорят, любимец т. Сталина. Но в быту ведет себя очень распущенно. Жбанков жалуется, когда приезжает Берия, нет никакого покоя. Пьянка, крики, женщины, песни, танцы, дым коромыслом. Раз Жбанков позвонил, чтобы я пришел к нему. Поднимаясь по лестнице, я был оглушен. С обеих сторон двери в квартиры открыты, Берия занимал обе квартиры. Пьяные мужики и женщины орали, не обращая никакого внимания. Впечатление очень тяжелое.

Наконец, мы лично в Тбилиси общались со свидетельницей аморальных деяний Берии: Этери Орджоникидзе, племянницей Серго Орджоникидзе. Она, будучи еще ребенком, ехала от своего знаменитого дяди из Москвы вместе с Берией и своими глазами видела, что творилось в номенклатурном поезде:

Очень Берия был, знаете, ухажер большой. Я что знаю: когда он меня вез из Москвы, через Баку тогда ехали пять дней. Поезд отдельный, с поваром, всё так готовили, что дома не можешь так, кухня у него была, что вы говорите! И все менгрельцы – то мамалыгу готовят, то кто что хотел. По дороге заведут одну женщину, на следующей станции сбросят, потом вторую, третью. Первый день она у Берии, а потом чекисты – там рядом его обслуживали – он передавал по рукам. И когда мы подъехали уже к Тбилиси, жена должна была его встретить, одна женщина не хотела сойти. И вот тайком, тайком – а курчавая такая женщина была, черноглазая, так эту женщину выгнали насильно, она кричала, орала, да что там… Испорченный был человек.

В Сухуми мы записали интервью с Адиле Аббас-оглы, вдовой шурина Нестора Лакобы. Она лично общалась с Берией в доме Лакобы в 1936 году. Дело в том, что отец Адиле был против ее раннего брака и написал жалобу Берии. Первый секретарь заинтересовался этой историей, вероятно, как компрометирующей семью Лакобы. Сразу скажем, дальнейшего развития дело не получило. Но этот простодушный рассказ деревенской девушки дает нам интересный поведенческий портрет Лаврентия Павловича. Кроме того, он отражает репутацию нашего героя в Абхазии, несомненно, навеянную слухами о его эротических похождениях.

Итак, Адиле Аббас-оглы:

2-го мая Берия приехал в Сухум. И когда он приезжал, он останавливался на даче, и приходил в гости к Нестору, как друг. И как-то появился у Нестора в доме и захотел меня увидеть, кто я. Сария прибежала к нам и сказала: «Диленька, быстро одевайся прилично и приходи, у нас очень большой гость». Сказала, что он хочет меня увидеть, потому что к нему попало письмо моего отца, в котором тот жалуется на Сарию – якобы она обманом выдала его несовершеннолетнюю единственную дочь за своего брата Гамида Джих-оглы. Сария просила меня сказать, что мне уже семнадцать и в дом Лакоба я вошла по собственной воле.

Я уже была напряжена, потому что я о нем столько слышала, перепуганная, быстро поднялась. Между Нестором и Сарией посадили меня. Когда я зашла, не знала, как себя вести, потому что я при Несторе стеснялась разговаривать, молодая еще была. А он мне шепнул по-абхазски: «Подойди и поздоровайся по абхазскому обычаю». Но абхазский обычай, знаете, гостя обнимают, целуют. И я перепуганная подошла, только я не смогла его в щеку, я пиджак поцеловала и уже меня дрожь пронзила, а он меня крепко обнял.

Сария видела мое замешательство, быстро говорит: «Иди, садись с нами». А я при Несторе рядом никогда не сидела. Ну, 16 лет, сами знаете. Выпили за Сталина, стоя все. Это у Нестора было обязательно. Первый бокал за Сталина. Второй тост Берия поднял и сказал: «За двух красивых женщин, Сария и Адиле». Я совсем растерялась. Покушали немножко, Берия отодвинул свой стул и глазами впился в меня, насквозь. Я такой страх испытала! Даже когда вспоминаю – дрожь берет меня. «Сколько Вам лет?». Я говорю: «17». «17?», так он удивленно на меня посмотрел. «Почему Ваш отец написал письмо?». «Потому что я была молодая очень. Он не хотел, чтоб я так рано вышла замуж». А он губу выпятил и прямо кушает меня. Сверлит глазами, что он хотел, не знаю. Страх такой навел. Сария видит, что я не могу собой овладеть, она завела патефон, лезгинку и шепнула мне на ухо: «Танцуй, и держи себя свободно». А я рада была вскочить, что угодно, только бы не смотреть на его глаза страшные. И я танцую, и уже устала, а патефон продолжает, а он хлопает в ладоши. «Молодец, – говорит, – как танцует хорошо!»

В это время открывается дверь, появляется мой муж. Он узнал, что я у Сарии, там Берия. А он его же знал хорошо. Он зашел, поздоровался вежливо со всеми, а потом сказал: «Дили, ты забыла, нас ждут в гостях». Обманул. Я сейчас же выскочила, рада была, куда угодно, только бы не видеть его. Пошли домой, он мне сказал: «Я тебя прошу, когда этот человек приезжает – не показывайся».

Больше я его не видела. Только слышала, что он после Сухума поехал в Гагры, и тихо ехал, все поглядывал и увидел одну красивую девушку. А эта девушка, между прочим, родственница теперешнего нашего президента Багапша. Она очень красивая. Она знала, о нем слышала. Бедная, спряталась в мандариновые кусты и потом рассказывала: «Я так перепугалась, когда он на меня посмотрел». Вот какой человек был, понимаете? И морально, и физически, наглый, грязный человек, но он чувствовал, что он со Сталиным сблизился.

Сталин не считал «бабничество» сколько-нибудь существенным пороком. Не осуждал он и потребление алкогольных напитков. Пьянство и разврат, с его точки зрения, были пороки не смертельные, а слабости подчиненных позволяли лучше ими управлять и держать в узде.

Лаврентий Берия умел играть роль Аракчеева, «без лести преданного» слуги вождя. Он готов был выполнить любой приказ без какой-либо рефлексии. У Берии не было никаких высоких покровителей, кроме самого Сталина. Он вечно конфликтовал со своими непосредственными руководителями (позже как на подбор оказавшимися врагами народа), в нужный момент без колебаний предавая бывших друзей.

 

Берия и сталинизм

Идеологией первый секретарь партии на самом деле не интересовался. Мы не знаем ни одного сказанного им свежего слова в коммунистической теории. Даже зануда и бюрократ Молотов представляется гением марксизма по сравнению с Берией. Презрение к идеологии чувствуется во всей жизни и деятельности нашего героя. Внутри себя он считал, что руководствоваться следует здравым смыслом, а не отвлеченными теориями.

С другой стороны, глава закавказских коммунистов ловко ориентировался в идеологической конъюнктуре. С октября 1931 года, после того как в журнале «Пролетарская революция» было опубликовано письмо Сталина историку А. Г. Слуцкому, стало очевидно: создается новая история коммунистической партии, в которой оба ее вождя – покойный Ленин и правящий Сталин – должны представать совершенно безгрешными. Любое дело, в котором они участвовали, именно ими и возглавлялось. У них не было равных.

Как мы уже говорили, наиболее сложным для официальной биографии Сталина был закавказский период. Еще оставалось много живых свидетелей, знавших и о тех, кто совершал не меньшие революционные подвиги, чем Иосиф Виссарионович, и о «сомнительном» взаимодействии вождя с меньшевиками и дашнаками и об участии в кровавых экспроприациях.

Борьбу за «правильную» сталинскую биографию грузинская партийная печать начинает в 1932 году, как раз тогда, когда руководителем Закавказья был назначен Лаврентий Берия. В марте 1932-го «Заря Востока» перепечатывает появившуюся в «Правде» критическую статью, направленную против директора Тифлисского института истории партии Тенгиза Жгенти. Он в своей статье «Некоторые эпизоды из партийной работы после 1905 г.» якобы исповедовал «националистическую антибольшевистскую точку зрения на историю Грузии 1917–1927 года». В примечании редакция «Зари Востока» выражает удивление и возмущение тем, что грузинская печать не заметила ошибок Жгенти немедленно. Впрочем, в газете говорится, что руководитель компартии Грузии Берия уже подверг критике работу Жгенти на VIII съезде партии в январе 1932 года. После статьи в «Правде» Жгенти сняли с должности, а его работу изъяли из библиотек.

В апреле 1932 года «Заря Востока» на первой полосе перепечатывает одно из сталинских писем с Кавказа, написанное еще в 1909 году. Оно посвящено критике меньшевиков. Берия настаивает, ввиду острого политического значения этого письма, Центральному комитету Грузинской компартии следует принять специальную резолюцию, с тем чтобы все грузинские коммунисты посвятили один день на изучение этого важнейшего документа. А Институт марксизма-ленинизма за месяц должен просмотреть все исторические работы и привести их в соответствие с указаниями, данными Сталиным в письме. Через месяц в «Заре Востока» появляется и второе письмо Сталина с Кавказа, которое также следовало изучать и внедрять в современную практику.

В январе 1934 года Берия выступает с отчетным докладом на IX съезде Грузинской компартии. Он говорит о необходимости создать научно выверенную историю партии и революционного движения в Грузии. Лаврентий Павлович подвергает критике работы ветерана революционного движения Филиппа Махарадзе. Особенно его «Очерки революционного движения в Закавказье», вышедшие в 1927 году. Цитируя отрывки из книги Махарадзе, Берия обвиняет его в преуменьшении роли Сталина как вождя большевиков Грузии и борца с меньшевиками. Критике на съезде подвергается и другой старый большевик Мамия Орахелашвили. Он на съезде отсутствует, и поэтому ответить не может. А вот Махарадзе ответил. После дежурных комплиментов съезду он довольно иронически заметил, что в 1927 году «выдающаяся роль Сталина в революционном движении еще не была окончательно известна».

В 1935 году резкой критике сначала в «Правде», а затем в «Заре Востока» подверглась много раз переиздававшаяся книга Авеля Енукидзе «Большевистские нелегальные типографии». Известно, что именно Берия редактировал эту статью в «Правде». В июне того же 1935 года состоялся пленум ЦК ВКП(б), на котором Енукидзе исключили из партии. Возвратившись в Тбилиси, Берия пересказывает в отчете в «Заре Востока» содержание доклада секретаря ВКП(б) Николая Ежова, считая наказание Авеля Енукидзе недостаточным, прямо заявляя, что это враг нашей страны, который заслуживает самого жестокого наказания.

Судя по более поздним показаниями Берии, в июне 1934 года он созвал группу из двух хорошо известных ему историков партии – редактора газеты «Коммунист» Э. Бедия и ректора Тифлисского университета М. Торошелидзе, а также своего ближайшего помощника Всеволода Меркулова – и поручил им написать работу «Из истории большевистских организаций в Закавказье».

21–22 июля 1935 года Берия выступил с чтением этого труда в виде собственного доклада на Тифлисском партактиве. Доклад под авторством Берии полностью публикуется в нескольких номерах «Зари Востока», а затем «Правды». Выходит тиражом 100 000 экземпляров одноименная книга, которая выдержала затем восемь изданий. В августе 1935 года «Заря Востока» публикует инструкцию по изучению книги в каждой коммунистической организации. Выходит восторженная рецензия в главном партийном журнале «Пролетарская Революция». Официальный биограф Сталина Емельян Ярославский пишет в «Заре Востока» апологетический отклик на труд Берии под названием «Заполнен большой пробел в изучении истории большевизма».

Смысл книги Берии – показать ведущую роль Сталина в революционном движении Закавказья. Тех историков, кто это не делает, Берия обвиняет в «ошибках»:

Что же касается освещения борьбы закавказских большевиков в работах отдельных товарищей, как, например, работы тт. Ф. Махарадзе («История рабочего движения в Грузии», «О 1905 годе в Закавказье», «К 30-летию существования тифлисской организации», «Очерки революционного движения в Закавказье» и др.), А. Енукидзе («Наши подпольные типографии на Кавказе»), М. Орахелашвили («Закавказские большевистские организации в 1917 г.», Хрестоматия по истории РКП, «25 лет борьбы за социализм», под редакцией М. Орахелашвили), изд. ЗКК ВКП(б) и другие, то они содержат в себе ряд ошибок принципиального и исторического характера, допускают извращения отдельных исторических фактов и событий и недобросовестно передают отдельные моменты из истории партии.

Книга Берии начинается с изложения истории первой грузинской социал-демократической группы «Месаме-даси». В нее в 1898-м вступил И. Сталин, «внеся новое, революционное в жизнь группы». Берия с горечью замечает, что «большинство „Месаме-даси“, во главе с Н. Жорданией, не пошло дальше мирной легальной пропаганды идей марксизма и узко-пропагандистской кружковой работы с рабочими». Большинство «Месаме-даси» не признавало необходимости легальной революционной прессы, массовой политической агитации и организации политической революционной борьбы рабочего класса против царизма и буржуазии.

Титульный лист монографии Лаврентия Берии. Издание 1939 года

Внутри «Месаме-даси» в 1898 году зародилась и оформилась революционная марксистская группа – Д. Цулукидзе. Л. Кецховели и И. Сталин. Эта группа представляла меньшинство «Месаме-даси», которое по целому ряду основных вопросов расходилось с большинством «Месаме-даси».

Однако, к счастью, «меньшинству (тт. Сталину, Кецховели, Цулукидзе) в решительней борьбе с большинством „Месаме-даси“, расширяя свое влияние в рабочих социал-демократических кружках в 1899–1900 гг., удается перевести тифлисскую социал-демократическую организацию на массовую агитацию и политическую борьбу против самодержавия». Из чего Берия делает вывод: «Эта группа (меньшинство „Месаме-даси“) послужила зародышем революционной социал-демократии».

К моменту выхода книги Берии и Ладо Кецховели, и Серго Цулукидзе давно уже лежали в земле сырой. Филипп Махарадзе, который был одним из вождей «Месаме-даси» и написал об этом мемуары, ничего не сообщал о расколе внутри группы. Да и другие старые грузинские социал-демократы никогда не замечали никакого революционного триумвирата, объединенного вокруг Сталина. Довольно рискованным выглядит и утверждение Берии, что к 1898 году 20-летний Иосиф Сталин руководил восемью подпольными рабочими кружками и организовал стачку на железной дороге. Сам Сталин вспоминал об одном рабочем кружке, где он получил свое революционное крещение, но даже это представляется сомнительным, потому что в Тифлисской семинарии существовал казарменный режим, практиковались тотальный шпионаж и наушничество. Так что такая активность семинариста Джугашвили была бы сразу замечена его начальством.

Отрицали многие дожившие до 1935 года социал-демократы утверждение Берии, что именно «по инициативе товарища Сталина была созвана 11 ноября 1901 г. первая тифлисская конференция социал-демократической организации, на которой были представлены почти все социал-демократические кружки в составе 25 делегатов. Конференция избрала первый Тифлисский комитет РСДРП, в который вошли 9 членов и несколько кандидатов к ним». Например, старый меньшевик Р. Арсенидзе, состоявший членом комитета, не припомнил, чтобы Сталин был в этот комитет избран.

Самую большую сенсацию вызвало утверждение Берии о том, что Сталин совместно с Ладо Кецховели руководил подпольной типографией в Баку, печатавшей газету «Искра» и работу «Что делать?» Ленина. Это полностью противоречит появившимся до этого воспоминаниям Авеля Енукидзе и печатников Вано Болквадзе, Виктора Цуладзе, которые вовсе не упоминали Сталина и считали своим руководителем исключительно Ладо Кецховели.

Вся концепция Лаврентия Берии о том, как молодой Сталин вначале возглавляет грузинскую социал-демократию, затем идейно громит оппортунистов-меньшевиков, становится во главе большевиков Закавказья, выглядит сомнительно. Меньшевики Грузии были боевой партией, пользовавшейся огромной популярностью у рабочих и крестьян, они сыграли огромную роль в революции 1905 года. Большевистская организация была гораздо слабее.

Книга Берии сразу стала канонической версией истории Закавказской коммунистической организации. Именно в ней впервые сформулирована идея о двух центрах большевизма – эмигрантском, который возглавлял Ленин, и внутрироссийском, где главным изначально был Сталин. Эта версия была безоговорочно принята к руководству и полностью вошла в «Краткий курс истории ВКП(б)» – единственную сакральную историю СССР.

После выхода и ошеломляющего успеха книги Берия стал позиционироваться как видный специалист по истории партии, транслирующий новую официальную доктрину. 26 октября 1935 года центральная «Правда» печатает новую статью Берии с важными теоретическими посылами.

Дело заключалось в том, что, согласно официальной истории ВКП(б), существовавшей до середины 1930-х годов, большевистская партия возникла в ходе раскола социал-демократии на II съезде РСДРП в 1903 году. В ходе голосования за устав ленинская резолюция получила большинство, поэтому его сторонники, порвавшие с теми, кто голосовал за Мартова и Плеханова, стали называться большевиками. И в скором времени на месте единой российской социал-демократии образовались две партии, большевиков и меньшевиков, одна хорошая, другая – плохая. Но в 1906 году проходят IV, а в 1907-м V съезды РСДРП, где большевики и меньшевики снова были вместе, объединившись в одну партию. И хотя настоящей дружбы между вождями русской социал-демократии так и не возникло, вплоть до 1912 года формально они составляли единую организацию.

К 1935 году такая концепция истории партии играла, что называется, на руку врагам. Почему большевики сотрудничали и, более того, состояли в одних партийных ячейках с меньшевиками, уже признанными лакеями мировой буржуазии, злейшими врагами СССР и просто кровавыми убийцами? В середине 1930-х меньшевики в глазах массового читателя должны были превратиться из политической организации в контрреволюционное отребье, с которым большевики никогда не могли иметь дела. Важнейшую роль в исторической пропаганде уже играли меньшевистское восстание 1924 года в Грузии и приговор открытого процесса 1931 года над меньшевиками. В обоих случаях партию меньшевиков обвиняли в прямых связях с империалистическими державами, согласии на их интервенцию в СССР. Не забудем и то, что поношение Троцкого, главного врага сталинизма, основывалось на его пребывании до 1917 года в меньшевистской партии.

Теперь официально утвердилась такая точка зрения – большевики стали настоящей партией в 1912 году, когда окончательно порвали с меньшевиками.

Второй вопрос, поднимавшийся в работе Берии, – роль Сталина в руководстве большевиками. Согласно теории Лаврентия Павловича, несомненно, рожденной не в Тбилиси, а в Москве, повторимся, еще до первой русской революции образовалось два главных партийных центра: заграничный, во главе с Лениным, и российский, где верховодил Сталин. У пытливых молодых партийцев, слушателей курсов по истории ВКП(б), естественно, возникал вопрос: почему же тогда товарищ Сталин вплоть до 1912 года не входил в руководящие органы партии, в отличие от тех, кто потом замарали себя участием в разного рода оппозициях? Вот на такие вопросы и отвечает статья Берии в «Правде», делая ключевым моментом образования большевизма Пражскую конференцию 1912 года, в которой участвовали только большевики, а Сталин наконец-то был кооптирован в состав ЦК. Столь неожиданная идея не могла не вызвать недоумения среди партийцев, и понятно, что статья Берии – это не только большая честь, но трансляция точки зрения самого Сталина. Она написана в любимом сталинском жанре – ответ на письма товарищей. Статья так и называется – «К вопросу о Пражской конференции. Ответ товарищам».

Кто эти товарищи, мы узнаем из первых строк: «Ряд товарищей: Г. Демченко (Москва), И. Юновер (Ленинград), Сахаров (Баку), Лихачев (Кировабад), Мшвениерадзе (Тифлис), Акопов (Иджеван) и др., обратился ко мне с просьбой разъяснить это место моего доклада». Речь о значении Пражской конференции. Так, отдыхающий в Абхазии партийный пропагандист т. Юновер выражает свои сомнения:

Уважаемый товарищ Берия! Находясь в санатории им. 4 марта № 4 в Сухуме, прочел Ваш яркий, насыщенный глубиной доклад. Обращаюсь к Вам именно потому, что одно место в докладе читал с некоторым недоумением. В 3-м разделе доклада «К вопросу об истории большевистских организаций в Закавказье» можно прочесть следующее: «Как известно, в истории большевизма Пражская конференция большевиков является поворотным пунктом, ибо она оформила раскол с меньшевиками, изгнала из партии ликвидаторов-меньшевиков и положила начало существованию большевистской партии.»

В своей пропагандистской работе я иначе излагал принципиальное существо Пражской конференции. Можно ли утверждать, что «она оформила раскол с меньшевиками»? А самое для меня недоуменное место, что она «положила начало существованию большевистской партии». Не считаете ли Вы возможным уточнить это место, тем более что в учебниках истории партии не всегда даются четкие выводы о значении Пражской конференции. Вашим разъяснением многим мне поможете в дальнейшей работе.

Более того, адресаты прямо полемизируют с Берией, приводя знаменитую цитату Ленина:

Другие товарищи (тт. Сахаров, Лихачев, Акопов) считают неправильным высказанное мною положение и находят, что данная формулировка противоречит известному указанию Ленина о том, что «большевизм существует, как течение политической мысли и как политическая партия, с 1903 г.».

Объяснение Берии таково: между 1906 и 1912 годами большевики, будучи по существу самостоятельной политической силой, «еще не довели этот раскол до полной и окончательной ликвидации формального объединения с меньшевиками».

А вот в 1912 году на Пражской конференции, «оформив раскол с меньшевиками, большевики вышли навсегда из организационных рамок объединенной партии с одним общим ЦК во главе. Тем самым эта конференция оформила большевиков в отдельную социал-демократическую партию. Поэтому с Пражской конференции большевизм стал и формально самостоятельной партией. В этом суть вопроса».

Эта идея Берии позже целиком войдет в знаменитый «Краткий курс истории ВКП(б)», изданный в 1938 году:

Пражская конференция выбрала большевистский Центральный Комитет партии. В состав этого ЦК вошли Ленин, Сталин, Орджоникидзе, Свердлов, Спандарьян и другие (среди этих неупомянутых других – агент департамента полиции Роман Малиновский и Григорий Зиновьев. – Авт .). Был создан практический центр для руководства революционной работой в России (Русское бюро ЦК) во главе с тов. Сталиным. Пражская конференция, изгнав меньшевиков из партии, оформила самостоятельное существование большевистской партии.

В том же 1935 году было принято решение об издании полного собрания сочинений Сталина (реально оно появилось только после войны), Лаврентий Берия стал членом редколлегии, ответственным редактором нескольких томов. То есть Берия практически выдвигался на пост идеолога партии, толкователя учения Ленина – Сталина. До него эту позицию занимали Николай Бухарин и Григорий Зиновьев, а с 1929 года Емельян Ярославский, автор льстивой рецензии на брошюру Берии. Конечно, выбор Сталина может показаться причудливым. Только что избранный членом ЦК 35-летний малоизвестный в партии человек без всякого теоретического образования становится голосом Отца народов. При этом, как многим известно, Лаврентий абсолютно был не подготовлен для теоретической работы. Очевидно, доверие генсека связано с некими персональными качествами главы Закавказья, и ему уготован путь наверх. Впрочем, главным теоретиком Берия так и не стал, на эту позицию выдвинулся Андрей Жданов. Но это ничуть не помешало дальнейшей блестящей карьере Берии.

Судьба тех, кто упоминался в труде Берии как фальсификаторы истории, сложилась, конечно, трагически. Авель Енукидзе, Мамия Орахелашвили были расстреляны. Тенгиза Жгенти от расстрела спасло только самоубийство.

А вот Филиппа Махарадзе Сталин неожиданно пощадил. Конечно, ему пришлось покаяться, опубликовав статью «В порядке самокритики» («Заря Востока», 4 февраля 1936 года). Берия готовил в 1937-м его арест, но вмешательство Сталина не позволило это сделать. Он получил синекуру в виде ничего не значащей должности председателя Верховного Совета Грузии и умер в своей постели в возрасте 73 лет. В этом случае Сталин оказался милосерднее Берии (подобная история случится и с другим старым большевиком Сергеем Кавтарадзе, о чем мы расскажем позже).

Понятно, что большую часть подобных книг крупные руководители партии обычно сами не писали. Трудно представить, чтобы первый секретарь на месяц-другой бросил все дела и ушел в изучение жандармских архивов и работ молодого Сталина. Поэтому особых упреков в привлечении к работе над политически важной книгой целой команды специалистов Берия ожидать не мог. Однако судьба сложилась так, что вопрос об авторстве книги пытался использовать в своих целях конкурент Берии за место под солнцем Николай Ежов. В результате судьба авторов, вышедших в свет под коллективным псевдонимом «Лаврентий Берия», в основном также сложилась печально. Об этом мы подробнее расскажем в шестой главе.

 

Гори

В 1935 году начинается строительство величественного всесоюзного музея Сталина на его родине в Гори. Музейный комплекс в Гори стал признанным официальным местом поклонения уже в 1930-х годах. Это в некотором смысле коммунистический Вифлеем, где скромная хижина, в которой родился вождь, контрастировала с огромным памятником и помпезным зданием музея. Такой грандиозный проект, несомненно, был одобрен Сталиным еще на стадии замысла.

В связи со строительством музея одноэтажный провинциальный Гори был реконструирован для приема правительственных делегаций. Основные положения по данному вопросу нашли отражение в постановлении Заккрайкома (№ 11, от 3/X–34 г.). Указанным постановлением специалистам поручалось «составить проекты и сметы по постройке театра, кино, гостиницы, дома крестьянина, библиотеки-читальни и по работам реставрации дома, в котором жил тов. Сталин. Одновременно решено построить заводы известковый и кирпичный для данного строительства и отпустить на приступ к работе 300 тыс. рублей…».

В 2008 году, когда наша киногруппа посетила Гори, музей выглядел довольно печально. В главном корпусе не было электричества, везде присутствовали следы запустения и пренебрежения. С другой стороны, там толпилось немало туристов и просталински настроенных ветеранов с красными знаменами, окружавших внука Сталина Евгения Джугашвили, почетного гостя этих мест. Интерес представляет единственный сохранившийся салон-вагон Сталина, в котором он ездил на Потсдамскую конференцию.

Дирекция музея, как и большинство наших грузинских собеседников, приняла нас очень приветливо, хотя и чувствовалась некоторая неуверенность этих людей в исполняемых ими функциях – официальное отношение к Сталину в независимой Грузии – резко отрицательное. В 2010 году памятник Сталину в Гори демонтировали.

В 1930-е годы Берия подчеркивал свое особое преклонение перед Сталиным и близость к нему. Он организовал переезд Екатерины Георгиевны Джугашвили (Кике), матери Сталина, в Тифлис, поселил ее в роскошной квартире на Эреванской площади в самом центре города. Они с супругой часто навещали старушку. В 1934 году Светлана Аллилуева, Василий Сталин и Яков Джугашвили навестили бабушку в столице Советской Грузии. Остановились они в квартире Берии, побывали на его даче, а с бабушкой общались всего полчаса, причем в присутствии Нины Берии. В следующем 1935 году, в октябре месяце, Сталин сам посетил Тифлис, чтобы повидаться с матерью.

31 октября «Заря Востока» публикует интервью с Екатериной Джугашвили, в котором она говорит:

Пришел наш Лаврентий и объявил, что Сосо приехал, уже в городе и сейчас появится. Открылась дверь, и появился он сам. Радость? – говорит она. – Какую радость испытала я, вы спрашиваете? Весь мир радуется, глядя на моего сына и нашу страну. Что же должна испытать я – мать? Мы садимся в просторной светлой комнате, посередине которой – круглый стол, покрытый белой скатертью. Букет цветов. Диван, кровать, стулья, над кроватью – портрет сына. Вот он с Лениным, вот молодой, в кабинете. – Пришел неожиданно, не предупредив. Открылась дверь – вот эта – и вошел, я вижу – он. Он долго целовал меня, и я тоже. – Как нравится тебе наш новый Тифлис? – спросила я. Он сказал, что хорошо вспомнил о прошлом, как жили тогда. Я работала поденно и воспитывала сына. Трудно было. В маленьком темном домике через крышу протекал дождь, и было сыро. Питались плохо. Но никогда, никогда я не помню, чтобы сын плохо относился ко мне. Всегда забота и любовь. Примерный сын!

Дом, в котором родился Сталин. Гори

Мемориал Сталина в Гори

Лев Лурье на подножке вагона Сталина в Гори

Мать Сталина, Лаврентий Берия, Нестор Лакоба и Иосиф Сталин в тбилисской квартире. 1935

Сталин не был нежным, примерным сыном и даже не приехал на похороны матери в июне 1937 года. В почетном карауле у гроба стояло грузинское руководство во главе с Берией. Похоронена Екатерина Георгиевна была возле церкви Святого Давида на горе Мтацминда в Тбилиси, там, где погребен Грибоедов.

К 1937 году Берия определенно становился кандидатом на повышение. Родная Сталину Грузия под его руководством совершила мощный экономический рывок. Он опекал мать Сталина Кике в Тбилиси, написал важную книгу о начале революционного пути Иосифа Виссарионовича и создал роскошный музей Сталину в Гори. Он никогда не примыкал ни к какой партийной оппозиции. А среди представителей ленинской гвардии у него не было друзей. Берия был человек дельный, безжалостный, готовый в кратчайшие сроки и наилучшим образом выполнить любой приказ вождя. Важнейшим экзаменом для определения будущего Берии станет эпоха Большого террора 1937–1938 годов.