Я положил посреди стола чистый лист бумаги, слева от него — папирус, справа — толстый трёхтомный греческий словарь и принялся переводить и записывать перевод.

Вскоре на листе бумаги можно было прочесть:

ΘΕΩΝ ΘΕΩΝΙ ΤΩ ΠΑΤΡI ΧΑΙΡΕΙN

Теон Теони то патри хайрейн

Феон Феону отцу радоваться.

Я знал: так всегда начинались греческие письма. Это то же, что по-русски: «Феон шлёт привет своему отцу Феону» (отец и сын, значит, имели одно и то же имя), или проще: «Здравствуй, дорогой папа!»

И в самом деле, на обороте листка я прочёл, кому послано письмо (на нашем рисунке задней стороны листка, конечно, не видно):

АПОΔОС ΘΕΩΝI ΑΠΟ ΘΕΩΝΑΤΟC ϒΙΟϒ

Аподос Теони апо Теонатос юйу

Передай Феону от Феоната сына.

Ясно: это письмо. Почему же на нём нет более точного адреса — ни города, ни улицы, ни дома? Потому, что почты тогда не было и письма передавали через знакомых. Писать точный адрес тогда не было необходимости.

Но почему не указана фамилия получателя, а только имя? Это меня не удивило. Я знал, что фамилий тогда не было: людей называли тогда по имени и отчеству.

Не удивило меня и то, что на адресе написано: «Передай», а не «передайте». В то время все говорили друг другу «ты».

Знал я также и то, что на «ат» у греков оканчивались ласкательные формы имён, поэтому «Феонат» — это то же, что по-русски «маленький Феон», или почти то же, что «Феденька». Стало быть, я уже знал, что папирус — письмо мальчика к отцу.