Порыв сильного ветра унес туман, оставив на траве распростертое тело Моники.

— Час от часу не легче! — вскричал Маркус, стремглав бросившийся к бесчувственной Монике.

Мы окружили их плотным кольцом, наблюдая безрезультатные попытки Маркуса, привести хранительницу в чувство.

— Она дышит еле заметно, похоже на летаргию… что вы ей дали?! Что это было?! — Маркус переводил гневный взгляд с меня на Дария.

Дарий склонился над Моникой, прислушался к ее дыханию, затем приподнял веки, и мы все невольно отшатнулись от этого жуткого зрелища! Ее глаза были абсолютно белесые, словно закрытые белой непрозрачной пленкой!

— Что тут, черт возьми, происходит?! — чувства Маркуса зашкалили, его голос переполняли паника и такой гнев, что его волны можно было ощущать физически.

Если бы сейчас воздух начал искрить, думаю, что это никого бы не удивило!

— Возвращаемся в замок. — в голосе Дария снова послышался металл, — Надо увезти ее отсюда. Все объяснения позже!

Наше возвращение c охоты, больше походило на возвращение боевого отряда, провалившего задание. Злые, настороженные лица, все перепачканы кровью, в сопровождении сытых, довольных собак.

Прислуга и раньше почти незаметная, словно испарилась, хотя Нинон, по-прежнему удавалось получить все требуемое незамедлительно.

Маркус уложил Монику на кушетке в гостиной и, убедившись, что это все, что он может для нее сейчас сделать, повернулся к нам с Дарием с таким выражением лица, что холод с новой силой стал прогуливаться по моей спине.

— Ну?! — он явно ожидал ответов на свои вопросы.

К сожалению ответов у нас не было и я не нашла ничего лучшего, чем рассказать то, что было известно мне самой.

Когда я закончила рассказывать, воцарилась мертвая тишина. Внезапно Маркус подошел к Дарию вплотную и угрожающе прошипел:

— И ты решил ничего никому не рассказывать?!

— Да. — коротко ответил Дарий.

Молниеносное, смазанное движение застыло кулаком Маркуса возле скулы Дария.

— Бей, я не исчезну. — тихо сказал Дарий, не шелохнувшись.

Маркус вздрогнул, опустил руку и отошел к кушетке, где лежала Моника. Его лицо, сгорбившиеся плечи и словно сжавшееся, внезапно уменьшившееся тело, застывшая поза, выражали безумное горе.

Внезапно в глазах Маркуса промелькнуло что-то безумное.

Очень медленно, словно с трудом оживающая механическая кукла, он стягивал перчатку с руки, после чего дотронулся голой рукой до предплечья Моники, незащищенного ни единым клочком одежды.

Внутренне, я сжалась, представляя какую боль Маркус сейчас должен испытать, так же предполагая увидеть бессознательную судорогу или попытку Моники отстраниться от источника нестерпимой боли, но ничего не произошло!

— Ее нет в теле!

Возглас Маркуса вырвал нас всех из состояния ступора, однако тишину никто не нарушил. В воздухе повис вопрос, который никто не решался высказать вслух.

Для того чтобы «выбить» из тела кого-то из представителей кланов просто «магии» не хватит! Одно дело сознательно «оставить» тело, преследуя определенную цель и «вложить» в сознание механизм возврата и совсем другое, когда это происходит не намеренно! Чтобы ни передала через меня Марта — это обладало колоссальной силой! А самое главное — никто из нас не знал ни где сейчас Моника, ни как ее оттуда «вытащить»!

— Есть предположения? — робко спросила Нинон.

Никто не ответил и даже не пошевелился, все продолжали смотреть на лежащую Монику неотрывно, словно это могло дать хоть какую-то подсказку.

— Нужна петля… — чужим голосом сказал Дарий.

— Что? — выдохнул Маркус.

— Нужна временная петля… это по твоей части. — уточнил Дарий не отрывая взгляда от «брошенного» тела.

— Это очень опасно… — отозвался Маркус таким голосом, словно он был напрочь лишен силы.

Слушать их было более чем странно, слова доносились сквозь еле заметное движение губ на каменных лицах.

— Ты видишь другие варианты?

— Нет… кто пойдет? — Маркус все еще говорил абсолютно бесстрастно, как вдруг встрепенулся, — А ты откуда знаешь о петле?!

Теперь Маркус сверлил взглядом Дария, а мы их двоих.

— Что тебя удивляет? — Дарий действительно был удивлен.

— Это одна из тайн нашего клана!

— Обряд «возрождения» тоже одна из тайн нашего клана… — Дарий горько усмехнулся, — как думаешь, получится?

— И кто за ней направится? Ты?!

Было в словах Маркуса что-то очень уж горькое, вместе с плохо скрываемой иронией, оставляющее отвратительное щемящее чувство в душе и неприятное послевкусье во рту.

— Если ты посчитаешь, что у меня больше шансов на успех, да!

Маркус отстранился, словно отступил от натиска вампира. Их противостояние было похоже на битву, неподвижную, бескровную, но, похоже, завуалированная самообладанием ярость уже готова была прорваться наружу.

— О таком не просят… — тихо и очень четко слова Маркуса резали вату тишины. После чего, словно сдавшись, он рухнул в кресло и замер.

— О чем речь?! — звонкий и требовательный голос Нинон разорвал вновь повисшую тишину и словно по команде, статуи ожили.

Мишель, залпом осушив бокал вина, отошел в дальний угол гостиной, и занялся измерением расстояния от камина до журнального столика, сбивающимся шагом, с ничего не выражающим лицом.

Ревекка, схватив со стола нож, принялась нарезать фрукты в огромной вазе на одинаковые, словно вымеренные кусочки, явно не замечая своих действий.

Я с немалым трудом удерживала в трясущихся руках стакан воды, норовивший вот-вот выскочить, уже вылив половину его содержимого на себя.

Нинон, скрестив руки на груди, ждала ответа на свой вопрос, явно теряя всякое терпение.

— Вы так и будете отмалчиваться?! — не выдержав, гневно заявила она, скользя недобрым взглядом попеременно от Дария к Маркусу.

— Нет, мадам, но лучше, чтобы суть этого процесса объяснил Маркус, т. к. я сам его понимаю очень смутно. — в голосе Дария исчезла ярость.

Маркус вздохнул, словно собираясь с силами и начал объяснять, неестественно спокойным и монотонным голосом:

— Временная петля, это метафора, хотя форма плетения нити судьбы имеет именно такую форму. Эта петля делается между тем, чье прошлое и настоящее необходимо просмотреть и добровольцем, который согласился бестелесно последовать за наблюдаемым. Проблема в том, что Монику надо не только найти, но и вернуть назад в ее тело, а это довольно трудно сделать, учитывая, что тот, кто за ней последует, ничего не может изменить. Влиять на события, происходящие с Моникой, не только запрещено, но, по сути, невозможно.

— А говорить с ней можно? — резко спросила Нинон.

— Да… — Маркус непонимающе смотрел на нее.

— Отправляй меня! — тут же заявила она, направляясь к кушетке на которой лежала Моника.

— Есть еще одна проблема… — вмешался Дарий, — насколько я понимаю, такая петля вызовет серьезное возмущение пространства… Кто еще может проделать подобный фокус, кроме тебя, конечно? — спросил он Маркуса.

— В теории? — криво усмехнулся тот, покачал головой и заявил — Ты прав! Нас обнаружат моментально…

— Вмешательство такого уровня быстро просветит азариев о твоем возвращении и нашем местоположении. — закончил Дарий мысль Маркуса.

— Что может послужить экраном? — в очередной раз вмешалась Нинон.

— Свинец, руда, хорошо изолированное подземелье… у тебя есть камера пыток? — невесело усмехнулся Маркус.

— Почти… — отозвалась Нинон, о чем-то напряженно размышляя. — думаю, что моя лаборатория подойдет.

— Лаборатория? — переспросил Дарий с усмешкой. — Что исследуем?

— При каких условиях мутанты становятся особо циничными! — парировала Нинон, ни на мгновение не отвлекаясь от занимавших ее размышлений.

— Тебя только что обозвали мутантом! — странно хихикнул Маркус.

— Спасибо что разъяснил, а то я никак не мог разобраться, отнести это в разряд комплиментов или оскорблений. — не менее едко отозвался Дарий, продолжая с интересом наблюдать за Нинон, которая, судя по всему, пока не могла решиться открыть больше своих секретов, чем изначально рассчитывала.

Я подошла к Нинон и коснулась ее левой руки, судорожно сжимавшей правое предплечье, от чего правая рука казалась безжизненной плетью.

— Это же Моника… — тихо сказала я.

— Да! — как-то невпопад, воскликнула она, обвела присутствующих уже более осмысленным взглядом и добавила, — Жду всех здесь же, через два часа. Вам надо привести себя в порядок, а мне кое-что обдумать.

— Замести следы, если быть точным. — продолжал язвить Дарий.

— Мне надо знать последствия своих действий, а мои исследования, вряд ли удивят кого-то из вас. — сказала Нинон и стремительно вышла из гостиной.

Первое время в номере мы с Дарием почти не разговаривали, отделываясь односложными фразами. Быстро приняв душ и переодевшись, мы оказались друг напротив друга с чашками кофе в руках. Это немного сглаживало неловкость, хотя чувство вины, казалось, висело в воздухе, наполняя легкие при каждом вдохе со все возрастающей силой.

— Это моя вина, целиком и полностью. — наконец не выдержал Дарий.

Я усмехнулась и упрямо покачала головой.

— Еще не хватало, чтобы ты все лавры присвоил себе, — мои слова были сдобрены горечью, явно не кофейной, — я тоже хороша!

— Ты не могла предвидеть такого поворота событий!

— А ты мог?!

Тишина вновь повисла, с той разницей, что сейчас вместо неловкого молчания, мы гневно сверлили друг друга немигающим взглядом. Дарий победил, я моргнула и отвела взгляд.

— Бездействие и ожидание… хуже не придумаешь… — прошептала я.

— Я не умею ускорять ход времени… — виновато отозвался Дарий.

Я уже открыла было рот, чтобы высказать свое мнение о его привычке всегда и во всем винить себя, как в дверь осторожно постучали.

— Вы здесь? — в полуоткрытую дверь заглядывала Нинон, на ее лице застыла скорбная гримаса.

— Заходи. — я была рада воспользоваться любой возможностью, чтобы не разругаться с Дарием.

Она стремительно пронеслась через всю комнату и буквально рухнула в одно из двух пустующих кресел.

— Я понимаю, что идти нужно мне, это правильно со всех сторон, но… — Нинон замолчала также внезапно, как и начала говорить.

Ее взгляд попеременно скользил по нашим лицам, блуждал по мебели и стенам, однако я была уверена, что она не видела ничего перед собой.

— Но? — переспросил Дарий, после слишком затянувшейся паузы.

Нинон вздрогнула и посмотрела на него так, словно видела его впервые в жизни. Спустя мгновение ее взгляд потеплел, она криво усмехнулась и покачала головой, явно сопротивляясь потоку собственных мысленных утверждений.

— Но я боюсь! — неожиданно заявила она, — К тому же, как я не моделирую события, я четко уверена в том, что это ничего не даст!

— Стоит попытаться… — возразил Дарий с нажимом.

— Нет! Это необходимо! — эмоции Нинон хлынули через край, — Но я не вижу результата, вот в чем фокус!

— Необходимость есть, а результата нет? — переспросила я неуверенно.

— Именно! — Нинон явно находилась в запале. — И эту необходимость я ощущаю так, словно мне вкололи смертельную дозу адреналина! Я едва справляюсь с этим чувством, это больше похоже на принуждение!

— Может, имеет смысл все отменить? — осторожно спросил Дарий, тихим вкрадчивым голосом — Если кто-то, или что-то пытается принуждать, есть большая вероятность серьезной ошибки.

— Не используй гипноз! — немедленно отозвалась Нинон, — Мне от этого только хуже! Я вообще ни о чем другом думать не могу!

— Хорошо, я не буду тебя отговаривать, — голос Дария стал привычным, в словах перестал звучать странный ритм. — но ведь можно как-то тебя подстраховать?

— Не уверена… скорее нет.

Я молча слушала этот странный диалог, у меня просто не было сил вмешаться. Цепь событий превратилась в кольцо, которое неуклонно сжималось, оставляя острое чувство тревоги и страха, почти животного, неконтролируемого и нарастающего. Больше всего раздражало ощущение собственной ненужности и беспомощности, я рискнула:

— А, может, пойду я? — мой голос прозвучал как-то хрипло.

— Нет! — одновременно возразили мне два голоса.

В дверь постучали.

— Некогда спорить и не о чем! — отрезала Нинон, подходя к двери.

На пороге стоял Жак.

— Остальные ждут, мадам. — тихо, но четко произнес это невероятный слуга, а затем исчез.

— Идемте. — скомандовала Нинон и выскочила в просторный холл так, словно за ней гнались.

Подвальные помещения замка оказались не затхлыми осколками древности, населенными привидениями, а вопреки всем ожиданиям, хорошо освещенными, просторными помещениями, прибранными заботливыми руками верных слуг. Однако мы прошли весь лабиринт бесконечных холлов и закрытых дверей, пока не вошли в великолепный винный погреб. Выбор напитков поражал воображение.

— Предполагается дегустация? — нервно хмыкнув, поинтересовался Маркус, когда мы остановились возле одного из стеллажей, полностью заставленного глиняными бутылками.

— А это так необходимо? — съязвила Нинон и тронула одну из бутылок, явно задействовав скрытую пружину.

— Мне сейчас даже веселящий газ не поможет. — пробормотал Маркус.

Нинон хихикнула, Дарий, казалось, проигнорировал эту перепалку. Ревекка неодобрительно покачала головой. Я же, попросту находилась в вязком тумане, так что все происходящее мне казалось дурным сном, не дающим возможности проснуться. Мишель, словно тень стоял за спиной, своим присутствием не давая мне упасть на каменный пол.

Тем временем стеллаж подался вперед и вбок, открыв замаскированный вход в «святая святых» Нинон. Она вошла, жестом приглашая следовать за ней. Едва мы все вошли в узкий коридор, как дверь за нами закрылась. Несмотря на беззвучный механизм, в тот момент, когда потайная дверь закончила свое движение, я словно услышала щелчок и все мои сомнения и страхи остались в винном погребе. Ко мне вернулась ясность сознания, в голове появилось ощущение механической четкости и запечатления происходящего, словно все мои чувства исчезли.

Короткий коридор закончился одной единственной дверью. Нинон нажала на еле заметную кнопку, послышалось тихое жужжание, словно работал сканер, и перед нами открылась дверь в лифт. Спуск был мягким, но мне он показался слишком долгим.

— Как глубоко находится твоя лаборатория? — уже серьезно спросил Маркус.

— Около сорока метров… — Маркус неодобрительно покачал головой и Нинон поспешила добавить, — по всему периметру над ней были установлены две сплошные свинцовые плиты, так что этот «гамбургер» из свинца и магнитных пород способен скрыть любые всплески магии.

Дарий с ехидной улыбочкой на губах, не выдержал:

— Мадам, что за черные дела у вас здесь творятся?

— Я изучаю изменения на генном уровне, которые происходят после прохождения ритуала, а так же проблему бесплодия своего вида! — не без вызова заявила Нинон.

Я удивленно уставилась на эту хранительницу. «Она хочет ребенка!» — вспомнила я.

Напряжение росло. В гробовом молчании, все смотрели на Нинон, с каменными ничего не выражающими лицами. Словно все замерзли в один момент. Мне казалось, что даже я перестала дышать.

«Нинон, что ты делаешь?!» неслось в голове, «Если совету станет известно о твоих экспериментах, быть беде! Они ни перед чем не остановятся, чтобы скрыть свои тайны, а тебя ждет… Смерть лучше!»

Дарий вскинул перед собой руку с открытой ладонью, словно загораживаясь от услышанного и осторожно спросил:

— Речь идет ТОЛЬКО о хранителях?

— Да. — безжизненно бросила Нинон, словно она УЖЕ была на суде.

«По сути так и есть,» поняла я, «здесь же все перворожденные! Конечно, есть еще совет, но они далеко…»

Я смотрела на лица своих друзей, силясь пробиться сквозь холодные маски, чтобы понять, ЧТО они думают и чувствуют.

«А кто об этом не думал и не мечтал?!» услышала я собственный истеричный крик в своих мыслях. «Кто?»

— Почему только хранители? — с горькой усмешкой, неожиданно пророкотала Ревекка.

Ее лицо было искажено болью, которую она тщетно пыталась скрыть. Налитые красным глаза увлажнились.

Все обернулись к маленькой вампирше.

Мишель стал похож на тень, он словно слился с металлическим цветом пластиковой обшивки лифта.

На лицах было удивление, непонимание, но не осуждение.

Я вздохнула с облегчением.

— А что? — продолжила Ревекка, теперь уже презрение сквозило в ее рубиновых глазах. — Только не говорите мне, что вы НИКОГДА об этом не задумывались!

Я стала беспомощно крутить головой, ища выход, и обнаружила, что лифт остановился и дверь открыта.

«Как давно мы приехали?» удивилась я, а вслух сказала:

— Мы на месте.

Теперь уже мне пришлось ощутить на себе всю тяжесть взглядов, все смотрели на меня, точнее пристально «сверлили».

— Мы на месте. — повторила я, голос прозвучал глухо, словно звуки съедал внезапно образовавшийся вакуум.

— Я уверен, что это может подождать… — впервые заговорил Мишель.

— Определенно, у нас есть сейчас дела и поважнее. — поддержал его Маркус.

Он вышел из лифта и остановился, ожидая Нинон, словно галантный кавалер.

Дальше мы шли по узким коридорам, молча с любопытством вглядываясь в огромные окна помещений, которые были освещены, а так же минуя окна, поблескивающие матовой темнотой, еще больше подстегивавшей наше воображение. Насколько я могла понять, лаборатория Нинон была оснащена не просто по последнему слову техники. Я была уверена, что за такое оснащение, иные правительственные учреждения были готовы, что называется «продать душу». Подтвердить свои догадки я не могла, да это сейчас было и неважно, т. к. в большинстве своем, я даже не представляла, для чего именно используются эти аппараты, всевозможных размеров и конфигураций.

— Сюда. — проговорила Нинон, открывая перед нами дверь одного из помещений.

Она зашла в абсолютную темноту, затем отовсюду появился мягкий свет, осветившей небольшую комнату, которую я про себя тут же окрестила «смотровой».

— Это то, что нужно. — тут же подтвердил мои мысли Маркус, оглядевшись.

Это было похоже на хорошо оборудованный личный кабинет врача. Стол завален тетрадями с записями так, что ноутбук терялся среди их количества. Стеллажи заставлены папками внушительных размеров и далеко не все из них были новыми, некоторые выглядели очень ветхими. Стойки с пробирками и реактивами, в дальнем конце комнаты, удобная кушетка. Вдоль стены длинный диван.

— Что дальше? — Ревекка явно нервничала, от чего голос ломался.

Я поежилась от ее слов, «ничего, привыкну…» подумала я.

— Сейчас Нинон должна лечь на кушетку, Дарий и Дезире станут возле ее плечей, а вы с Мишелем у ног. — от бесцветного голоса Маркуса мне стало не по себе.

Я невольно поежилась. Нинон быстро подошла к кушетке и легла.

Дарий подошел к ее левому плечу, Ревекка и Мишель стали возле ног. Я замешкалась.

— Ну же. — Маркус мягко подтолкнул меня к остальным.

— А теперь? — почему-то шепотом спросила я.

Мне было очень неловко смотреть сверху вниз на Нинон. Ее спокойствие меня пугало.

— Дайте мне немного времени. — так же безэмоционально отозвался Маркус.

Он встал возле головы Нинон и, глядя в никуда, стал совершать пальцами рук странные движения, словно он плел невидимое макраме.

Его взгляд скользил сквозь нас, фокусировался на чем-то видимом только для него одного, а пальцы не переставали перебирать невидимые струны, сплетая их в какой-то узор. Через несколько минут, воздух вокруг непрерывно двигающихся пальцев загустел и начал двигаться рябью, как в жаркий летний день у раскаленного асфальта. Маркус сосредоточил свой взгляд на том, что у него получилось, а затем сделал движения руками, словно скручивая получившееся макраме в длинную тонкую трубочку. То, что у него при этом получилось, очевидно, его удовлетворило, т. к. он быстро приблизился к Нинон и «погрузил» свое творение в ее грудь. После этого, он обошел всех нас, совершая странные пассы руками над головой каждого из присутствующих, собрал все «нити» на своих руках и остановился. Он стоял с приподнятой левой рукой, растопыренные пальцы которой оказывали на меня странное действие. Я физически ощущала странную связь с его рукой, как будто я действительно была с ней связана невидимой, но вполне ощутимой нитью!

— Теперь, — тихо сказал Маркус, — Нинон, с закрытыми глазами, считай про себя от ста до единицы, представив лицо Моники.

Нинон еле заметно кивнула, словно уже находилась в трансе.

— Теперь вы, — еще тише Маркус обратился к нам, — сожмите правую руку в кулак… хорошо… указательный палец освободите, и засуньте под ее плечи и ноги…

Сам же, не опуская левой руки, он быстро просунул указательный палец правой руки под голову Нинон и проговорил еле различимо:

— Легче пера… Легче воздуха…

А затем еще и еще, словно читая мантровку.

Свет стал меркнуть, комната поплыла, появились необъяснимые блики, которые плясали позади нас, двигаясь по кругу, постоянно ускоряя движение.

Руки Нинон «поплыли» вверх, а затем и ее тело, оторвавшись от кушетки сантиметров на сорок, зависло в воздухе, наши руки следовали за ним, словно указательные пальцы приросли.

Я удивленно смотрела на всех присутствующих, их лица были какими-то расплывающимися, комната вращалась в бешеном танце, смазывая все контуры и очертания. Я совсем не ощущала давления на свой палец, словно тело Нинон и впрямь ничего не весило.

Маркус продолжал что-то шептать, я не слышала слов, я ощущала ритм. Этот ритм задавал тон всему происходящему.

Внезапно тело Нинон начало светиться мягким голубым светом. Я еще раз попыталась увидеть реакцию присутствующих. Бесполезно. Все краски мира плясали вокруг, размытыми светящимися кляксами. Перестало существовать все, кроме этого бешеного движения цветов. Счет времени я потеряла окончательно. Мысли вязли. Голова постепенно опустела, и я превратилась в зрение, перед которым разворачивалась фантасмагория света…