Главная драма подготовки к школе сегодня – в том, что она требует все большего количества усилий, а уровень готовности детей «на входе» все ниже. Педагоги, родители – все признают этот феномен, но такое впечатление, что сделать с этим они ничего не могут. Как бывает в дурном сне, когда ты хочешь проснуться и не получается.

Основных причин такого положения дел несколько, но в этой книге мне хотелось бы отметить две самые существенные.

✓ Первая – тревога родителей. На рациональном уровне мы понимаем чрезмерность наших вложений, но внутреннее неосознанное беспокойство запускает процесс суетливого бега в колесе. Родители мчатся толпой, и страшно сойти с дистанции.

✓ Вторая – изменения характера жизни детей и взрослых. Разрушение нормального уклада семьи привело к тому, что в ней почти не осталось места для совместного общения, общих дел и игр.

Этот дефицит родители стараются компенсировать на стороне. Они отдают детей на бесконечные бессистемные развивающие занятия.

Как психолог, я наблюдаю печальные результаты «образовательного забега» родителей каждую весну и осень. И мне очень трудно обсуждать с ними эти итоги. Потому что я знаю: к тому моменту, как они дошли до моего кабинета, было истоптано три пары сапог. Ведь к психологу приходят очень хорошие родители, которые искренне пекутся о будущем своих детей. И как сказать им, что их ребенок, несмотря на все их усилия, еще не готов к полноценному включению в учебный процесс?! Но, с другой стороны, я обязана ответить на запрос, с которого начинается консультация: «Проверьте нас на готовность к школе».

Итак, что я, как психолог, имею в виду, когда говорю о подготовке к школе. Конечно, не умение считать, писать и читать длинные сложные тексты. Все эти умения – плоды обучения ребенка, о которых пока рано говорить. Школу в первую очередь интересуют результаты воспитания и развития, потому что именно они создают условия для обучения. На самом деле, готовность к школе состоит из трех основных условий: саморегуляции, мотивации ребенка и уровня его интеллектуального развития.

Родители хорошо помнят про третью, последнюю, составляющую, все силы тратятся на ее тренировку. В результате саморегуляция и мотивация формируются недостаточно, но без них подготовки к школе не бывает.

 

Саморегуляция – всему голова

В первую очередь нас интересуют навыки саморегуляции. То есть способность ребенка управлять собой и контролировать свое поведение. В школе ему придется столкнуться с множеством сложных задач. Нужно вовремя приходить в класс, подстраиваться под коллективный темп занятий, слушать и слышать учителя. Для того чтобы у ребенка все получилось, у него «должна» быть способность понимать смысл правил и умение их соблюдать, удерживать полученные инструкции и контролировать свои действия. «Должна» я беру в кавычки, потому что на самом деле школьник нам ничего не должен. Но для того, чтобы он мог учиться сам, будущему первокласснику требуется способность выделять обращенную к нему речь педагога из бурного потока классной жизни. А еще – самому организовывать свои занятия. Большинство тестов на готовность к школе включают задания, выполнение которых потребует от ребенка удерживать внимание, напрягать память, управлять зрительным восприятием. Например, его могут попросить скопировать домик, отдельные детали которого похожи на прописные буквы. Нужно различить, из каких элементов состоит рисунок, соотнести их форму, величину, держать в руках карандаш и срисовывать домик. Как мы видим, выполнить эту задачу без осознанных действий невозможно. Ребенок должен овладеть к этому моменту планированием и контролем хотя бы на начальном уровне, его деятельность должна быть целенаправленной. Многим детям это пока не под силу.

Для нас, специалистов, саморегуляция – очень важный навык. Это фундамент, на котором потом будет строиться все образовательное здание. И если с фундаментом у нас есть какие-то проблемы, то, соответственно, наша постройка будет стоять косо. Опытные педагоги отмечают, что в первую очередь у детей сегодня страдают именно навыки саморегуляции.

От чего зависит эта способность и почему у современных детей появился пробел в этой области? Критическое значение для ее развития имеют правила и границы в семье, игра и совместные занятия со взрослыми.

Правила и границы в семье

Связь саморегуляции ребенка с тем, какие нормы приняты семье, более очевидна, чем все остальные условия в нашем списке. Их значение для будущей жизни ребенка в мире людей, как правило, родителям понятно. Трудности возникают скорее с исполнением.

Замечательный педагог Януш Корчак писал: «Детское „Дай“, даже просто протянутая молча рука должны столкнуться когда-нибудь с нашим „Нет“, а от этих первых „Не дам, нельзя, не разрешаю“ зависит успех целого и огромного раздела воспитательной работы» .

Конечно, это непростая и творческая задача для родителей – придумать ясную и устойчивую систему правил, которые будут помогать малышу осваивать мир.

Создать условия, чтобы ребенку хотелось слушаться взрослых, чтобы, за исключением естественных для детей «островков» капризов и упрямства, он хотел сотрудничать, а не бороться по каждому поводу, – это и есть настоящая подготовка к школе.

Моя психологическая практика показала, что разумные ограничения, если их правильно вводить в жизнь ребенка, развивают, а не подавляют. Они помогают сделать мир понятным, стабильным и безопасным. Выстраивают правильную иерархию в голове ребенка. В ней есть область, в которой решения принимают только мама и папа, но есть и достаточно свободы для самостоятельности. Слово «послушание» для современных родителей звучит старомодно. Со всех сторон их поучают, как важна свобода для маленького человека. Но жизнь ребенка, не умеющего слушаться в школе, полна страданий, без преувеличения. Непонимание или игнорирование внешних требований ведет его не к подлинной свободе, а к проблемам в отношениях с другими людьми. В школе ему предстоит столкнуться с обществом, с его системой норм и правил, и способность понимать и соблюдать их облегчит его жизнь. Это не значит, что он должен стать «удобным» для взрослых, безвольным и бесправным. Речь о его праве оставаться ребенком и не нести полноту ответственности за все выборы своей жизни. Он пока к этому не готов. Для того чтобы научиться полностью справляться с жизнью, ему нужно научиться справляться с собой. И без взрослых ребенку в этом деле не обойтись.

Мне бы очень хотелось вернуть родителям право быть родителями. Главная проблема, как обычно, состоит в том, как найти баланс и не впасть в крайности. Об этом написаны сотни книг, но готовые рецепты психологов иногда разрушают контакт с ребенком и подрывают веру родителей в себя. В чудесной детской книжке «Таинственный сад» Фрэнсис Бёрнетт дано много подсказок на этот счет, поэтому я рекомендую ее не только детям, но и родителям. Не главная, но очень важная героиня этой книжки, многодетная мама, обладающая замечательным педагогическим чутьем, замечает: «Хуже нет, когда ребенку ничего не разрешают – или, наоборот, разрешают все. Еще не известно, которое из этих двух зол злее». Желаю родителям вдохновения, мудрости и сил, чтобы еще до школы привить ребенку понимание важности правил.

Игра

Еще одна важная помощница в деле развития саморегуляции. Если эта связь выглядит неубедительно, давайте вспомним, где ребенок-дошкольник может столкнуться с правилами. Причем так, чтобы их хотелось выполнять. Конечно, в игре. Некоторые родители помнят, как здорово было в детстве выбежать во двор, где разные компании детей играли постоянно. И вот тебя приняли к старшим… Как важно было понять и в точности соблюсти правила! Если кто-то не хотел этого делать, капризничал, то есть не принимал условия игры, его считали «маленьким».

Где ребенку захочется управлять своим вниманием, воображением, выстаивать последовательность действий, а значит, управлять своим поведением? Опять же – в игре. Разворачивается сюжет: ты ведешь свой отряд в разведку. Конечно, всем нужно идти тихо, внимательно смотреть по сторонам, быть готовыми встраивать в игру неожиданные действия «противников». Такая игра называется сюжетно-ролевой. Она, по мнению многих исследователей, вносит ключевой вклад в развитие навыков саморегуляции.

Основа игры – пространство свободы и инициативы ребенка. На развивающих занятиях воспитатель или педагог вводит игровой элемент. Это хорошо, что занятия проводятся в игровой форме. Но если игры всегда организуются взрослыми, этого недостаточно. Ведь ключевое значение имеет инициатива ребенка. Он сам должен выстаивать сюжет и сам же должен следить, чтобы его поведение, реакции соотносились с ролью, с внутренними, заданными правилами. Для этого ребенку, конечно, нужно иметь в голове образ этой роли, понимать, как ее разыгрывать «понарошку», уметь удерживать в голове два плана событий. Об этом известный ученый Лев Семенович Выготский с восхищением писал: «В игре ребенок одновременно плачет, как пациент, и одновременно радуется, как играющий». На этот опыт ребенок сможет опереться, когда ему нужно будет одновременно сдерживать естественное детское желание побегать по классу и радоваться, что он уже взрослый и может сидеть за партой как ученик.

Вот пример игры, имеющей прямое отношение к подготовке к школьной жизни. Дети играют в игру с правилами – «Колечко-колечко». Все стоят рядком со сложенными лодочкой ладонями. Водящий пропускает между их руками свои и незаметно отдает одному из них колечко. Счастливый обладатель сокровища очень горд и возбужден, но ему нужно дождаться, пока водящий доберется до последнего участника игры. Он может обнаружить себя только после слов: «Колечко-колечко, выйди на крылечко». При этом нашему малышу нужно управлять своими эмоциями, чтобы не выдать свою тайну. Ведь иначе он будет раскрыт и его удержат товарищи по игре.

Как много задач развития решается в такой игре! Ведь нужно еще суметь справиться с собой, со своим состоянием, если уже второй круг колечко достается не тебе, а так хочется получить его хоть ненадолго»!.. Совладать со своими чувствами, не обидеться и принять правила ребенку помогает само желание оставаться в игре. Детям четырех-пяти лет бывает сложно удержать правила. А вот шестилетки с игровым опытом справляются. И участвуют в таких забавах с огромным удовольствием. Ох, как пригодится им этот опыт в школе.

Если ребенок никогда не принимал на себя какую-то роль и не научился удерживать в голове правила, ему будет трудно управлять собой. Тогда в дело постоянно придется включаться взрослым. Как школьный психолог, я часто бываю на уроках не только в школе, где работаю, но и в других учебных заведениях. Жалобы педагогов и родителей похожи – проблемы с саморегуляцией детей. Год от года маленьким ученикам все труднее справляться с задачей не выкрикивать ответ с места. Некоторым детям так сложно пережить, что учитель вызвал не их, а кого-то другого, что они больше не могут участвовать в том, что происходит на уроке. Обиженные «отключаются», выпадают из дальнейшего обучения.

Если такая простая вещь, как игра, помогает ребенку в школьной жизни, то как включить его в игру? Действительно, такая сложная форма игры – с правилами, сюжетом и ролями – появляется в жизни ребенка не сразу. Все начинается с того, что он, осваивая мир, учится что-то делать с предметами. Ребенок поражается тому, что может на них влиять. Он кидает игрушки из манежа, и они шумно падают. Родителей это может страшно раздражать, но ребенок занят важнейшей работой. Отдайте ему игрушку обратно, пусть снова кинет – знаете, это тоже в какой-то степени подготовка к школе. Затем ребенок учится управлять собой – ползет к новой игрушке, тянется к погремушке. Потом в его жизни появляются первые сюжеты. Родители или другие близкие взрослые разыгрывают с ребенком игровые действия – кормят куклу, катают машинку. Не скупитесь, делайте это эмоционально, вовлекайте ребенка. Параллельно у него развивается речь, и игра помогает ему в этом. Можно говорить с ребенком от лица разных игрушек, оживляйте персонажей, так ему будет интереснее.

По мере того как ребенок растет и развивается, он открывает в себе способность к воображению. И тут уж начинает осваивать роли. Как мальчик четырех лет, он пока не может стоять ровно и не двигаться. А как стойкий оловянный солдатик – он стоит по стойке смирно и сам удерживает себя в этом положении. Ему важно ваше удивление и восхищение. Ваша старая одежда и ненужные вещи из кладовки отлично подойдут для создания новых образов, как реквизит в игре. Пригодятся шляпы, очки, старый папин портфель или мамины бусы – все это сокровища. Режиссерская игра связана еще с богатством воображения.

А разнообразие сюжетов зависит от того, с какими историями уже познакомили его взрослые, как научили встраивать их в игру. Если ребенку интересно разыгрывать сюжет, он будет охотнее запоминать детали истории, а значит, развивать память и внимание. Они нужны нам для формирования саморегуляции. Сюжетно-ролевая игра появляется на сцене позже, потому что она – сложнее всего. Тут нужно держать в поле внимания и сюжет, и себя самого и как-то взаимодействовать с другими. Не случайно современные дети сейчас редко играют в такие игры. А игры с правилами вызывают у старших дошкольников большие затруднения.

Это вполне объяснимо, если мы приглядимся к тому, как устроено детство современных дошкольников. Мы увидим, что возможностей поиграть у них совсем немного. Дворов, где дети могли бы свободно забавляться вместе, в крупных городах почти не осталось. Во многих детских садах и развивающих центрах такая форма занятий, как сюжетно-ролевая игра, по разным причинам отсутствует. Среди них – и коммерческие соображения, и неумение педагогов дошкольной системы воспитания играть и обучать игре, и ориентация на другие подходы к развитию ребенка. Получается, что главная форма занятий, которая развивает способность управлять своим поведением, часто недоступна дошкольникам.

Еще одна трудность с игрой вызвана тем, что мамы и папы, родившиеся в девяностые годы, могли сами пропустить этот этап развития. Ведь со многими из них не играли: их родителям было тогда не до этого, а идея выпустить ребенка во двор в крупных городах уже признавалась небезопасной. Но есть и хорошая новость: способность играть есть в каждом взрослом. Есть книжки, сайты, обучающее видео и даже специальные курсы и пособия для родителей. Однако я, как обычно, предложу для вдохновения художественную повесть «Сахарный ребенок» Ольги Громовой. Там есть чудесное описание детства главной героини. Оно было наполнено играми со взрослыми и разными другими общими интересными затеями, которые очень пригодились девочке в школьные годы.

«Родители оба работали, и работали много. Но когда они были дома, а я еще не спала, казалось, что все их время принадлежало мне. Ни разу я не слышала „отойди“, „займись своими игрушками“, „мне некогда“, „поговорим потом“. Сейчас мне кажется, что мы все время играли.

…Сегодня за ужином мы попали в волшебную страну эльфов и гномов, где, как всем известно, в кисельных берегах текут молочные реки. В глубоких тарелках с крутым ярким ягодным киселем и налитым по краям молоком нужно „пропружать“, прокладывая русла для молочных речек в кисельных берегах. Если не торопиться и действовать аккуратно, в тарелке получится карта страны с озерами, реками, ручьями и океаном вокруг. Мы долго возимся, а потом сравниваем, у кого лучше получилось: у меня, у мамы или у папы. Папа даже умудрился построить какую-то гору из киселя и уверяет, что именно из нее течет вот эта молочная река. Пока мы рассматриваем картины в тарелках, гора расползается и получается мутное море. Мы с мамой смеемся, а няня ворчит: „Ну, собрались младенцы – баловство одно“.

…Мама обычно читает или рассказывает мне удивительные истории из жизни разных богов, героев, волшебников, да еще на разных языках. А папа редко рассказывает „правильные“ сказки, то есть народные или литературные, – чаще на ходу сочиняет…Мама очень хорошо рисовала и нередко во время рассказа набрасывала рисунок…На стенах в доме висели две карты: политическая карта мира – в большой комнате и громадная карта двух полушарий – в детской. Вторая висела так низко, что мне было видно все, что там нарисовано. Карту можно было снять и положить на пол.

Любимая наша игра – „Где кто живет“. Мы все ложились на пол вокруг карты мира и расставляли на ней, например по Африке, кубики с африканскими картинками. Попутно мне рассказывали разные истории об обычаях, о населении, о климате, о путешественниках, об истории этих стран.

На ходу придумывались новые игры: сделанные из бумаги кораблики приплывали к Берегу Слоновой Кости, захватывали негров, везли их через океан и продавали на невольничьем рынке в Америке, где Линкольн негров освобождал. Все игры заканчивались победой добра над злом.

В выходной, накрывая большой овальный стол к обеду, мы играли в Круглый стол короля Артура и его доблестных рыцарей. Ну и, конечно, доблестный Ланселот – я – не мог за обедом капризничать, чавкать или плохо справляться с ножом и вилкой.

Много играли в стихи. Если со мной гуляла мама, то в ее памяти всегда находилось какое-нибудь красивое стихотворение про то, что мы видели: птиц, собак, траву, деревья, грозу, дождь, весну, лето, осень, зиму – практически про все. Стихи были красивые и легко запоминались. Позже мы играли – кто первый вспомнит стихи про то, что мы видим.

Иногда все вместе играли во времена года. Например, в „Осень“, читая по очереди строчки из стихов про осень. Играли на равных: я помнила к тому времени много стихов, а родители никогда не читали те, которые были уже известны мне.

Вообще стихов мы читали много. Любимые стихотворные сказки перечитывались столько раз, что я успевала выучить их наизусть. Потом мы рассказывали эти стихи и сказки друг другу: мама мне – одну строчку, я ей – следующую.

Но самая лучшая игра начиналась, когда в Москву приезжал дядя Лапа! Мамин брат жил в то время в городе Горьком и изредка бывал в столице в командировках. Это был большой праздник… с дядиным приездом все в доме становилось вверх ногами. Из стола и стульев строились крепости, фрегаты, караваны верблюдов и вообще все, что было нужно. Мы открывали Америку, шли через пустыню за сокровищами, штурмовали Бастилию и на ее обломках пели по-французски „Марсельезу“» [7]Громова О. Сахарный ребенок. [Электронный ресурс] // Libking [сайт]. URL: https://libking.ru/books/child-/child-prose/494412-2-olga-gromova-saharnyy-rebenok.html#bool< (дата обращения: 29.08.2018).
.

Конечно, сейчас такой пример читается почти как фантастика. Если взять его за образец для подражания, мы не получим ничего, кроме чувства вины, потому что родителей, ему соответствующих, можно занести в Красную книгу.

Скорее, этот высокий ориентир можно использовать для углубления нашего родительского понимания, как устроено личностное развитие ребенка и какие действия взрослых могут повлиять на его желание учиться.

Одна из самых распространенных жалоб со стороны родителей – нет сил играть с ребенком. Так может быть, у родителей уже достаточно разных обязательств? Ситуацию вполне удастся компенсировать, если вы найдете пространство, где ребенок может проводить время, играя. Главное – помнить, что у него есть потребность в разнообразных видах игры.

В основном современные дети играют лишь с электронными устройствами или конструкторами «Лето». Но по своему развивающему потенциалу их невозможно сравнить с «Казаками-разбойниками» или развернутой игрой в космонавты в группе ребят.

Я как-то принимала участие в работе психологической лаборатории, исследующей качество современных игрушек. При всем разнообразии, не так-то просто оказалось найти те, что действительно развивают игру ребенка.

К отсутствию у детей возможностей поиграть стоит еще прибавить серьезные изменения в обществе. Речь о сильном ослаблении общественных норм и принципов воспитания. Каким образом учителям послевоенной советской школы удавалось вести уроки в тишине, в неподготовленном классе из сорока пяти человек? Просто в те времена очевидностью и строгостью правил был пропитан сам воздух, которым дышали дети. Можно долго спорить о преимуществах и перекосах в советском воспитании.

Но факт в том, что сегодня общество потеряло право воспитывать ребенка и что-то требовать от него.

К сожалению или к счастью родителей, ответственность за воспитание все больше ложится на их плечи. При этом на дошкольника сложно повлиять с помощью педагогических бесед или нотаций.

Совместная деятельность со взрослыми

Нельзя просто сказать ребенку «будь внимательным», «следи за своим поведением», «управляй собой» – и ждать от такого разговора стойкого эффекта. Зато самоконтролю он может научиться незаметно для себя в совместной деятельности с родителями.

В книге мы будем часто возвращаться к этой теме. Например, о том, чем можно заниматься с ребенком, чтобы действительно подготовить его к школе, мы поговорим в конце этой главы, в разделе «Как перестать беспокоиться и начать жить».

Сейчас я бы хотела поговорить не о том чем, но как заниматься. Очень важно, чтобы во время совместных занятий с ребенком взрослый четко и громко проговаривал этапы, простые алгоритмы, которые он использует. Часто это требует от нас некоторого напряжения. Эти алгоритмы есть внутри нас в свернутом виде, они стали автоматическими, мы их не замечаем. Но именно они помогают нам быть внимательными, справляться с трудностями и доводить дело до конца.

Для того чтобы учить этому ребенка, от нас самих потребуется терпение, уравновешенность, некоторый запас сил. Ведь есть разница между тем, чтобы печь пирожки в одиночестве и печь их с ребенком. Лучше всего с такими задачами справляются бабушки, которые часто обладают педагогической интуицией. «Та-а-ак, – говорит бабушка, – немного растягивая слова, замедляя свою речь, – сейчас мы будем тесто готовить. Принеси-ка мне миску, муку и яйца…» В следующий раз она может уже и «подзабыть», что и в какой последовательности нужно делать, и с хитрой улыбкой будет просить подсказки. Вот прямо в такой незатейливой форме происходит то, что так нужно для подготовки к школе. Потому что бабушка не просто дает задание. Она помогает ребенку осознать его этапы и дает точку опоры – внешнюю речь, которая со временем станет у него внутренней и поможет организовывать свою деятельность.

Даже если у ребенка не все получается, бабушка поможет ему разобраться, что пошло не так и как это исправить. Отношения с бабушкой, осознание своей нужности будет помогать ему удерживаться в своей деятельности. И, конечно, вся семья примется нахваливать пирожки маленького помощника. Это чувство «У меня получилось!» позволит ребенку в следующий раз стать увереннее. И поможет справляться с неудачами в других новых делах.

Хозяйственные заботы семьи дают прекрасную возможность для настоящей подготовки к школе. К сожалению, в последнее время дети все меньше включены в эту область жизни. Ведь в общих делах со взрослыми ребенок постепенно укрепляется, его деятельность становится более упорядоченной.

В три-четыре года реальной помощи по хозяйству от него ждать не приходится. Но если в этом возрасте родители поддерживают инициативу малыша, подыгрывают его желанию быть полезным в хозяйственных хлопотах, то к старшему дошкольному возрасту ребенок будет вполне справляться с мытьем посуды, вытиранием пыли и прочими нехитрыми домашними делами. Очень важно, чтобы у дошкольника постепенно появлялись пока маленькие, но постоянные обязанности. В посильных хозяйственных поручениях зреет воля ребенка, укрепляется уверенность в своих силах и навык сотрудничества со взрослыми. Если родные помогают ребенку освоиться в роли помощника в доме, то дошкольник примет на себя домашние обязанности охотно, с пониманием, зачем это нужно. Тогда шансы на то, что новые школьные обязанности станут для него не тяжким бременем, а желанным переходом на новый уровень развития, возрастают.

И тут мы как раз подходим к следующей важной составляющей готовности к школе – мотивации.

 

Мотивация – смысл и «топливо»

Мотивация нужна для того, чтобы ребенок по-настоящему хотел идти в школу. Мы можем заманить его туда с помощью внешних атрибутов: красивого портфеля, формы, разговоров о том, что вся семья

будет им гордиться. Это все, кстати, тоже не лишнее. Но мы получим тогда внешнюю мотивацию, и она не будет стойкой. А ребенок должен хотеть заниматься тем, что ему предложат в школе. И представляете, эти занятия – довольно монотонные, далеко не всегда игровые, в них много рутинных операций. Надо палочки писать, крючочки, буковки складывать, птичек считать. И хорошо бы, чтобы ребенок получал удовольствие от того, что он во всем этом участвует.

Как выглядит настоящая мотивация? Ребенок гордится той ролью школьника, условно говоря, тем пиджаком школьника, который на нем теперь надет, тем статусом, который этот пиджак ему дает. Гордится тем, что теперь он попал в мир взрослых. И он готов жить в этом мире взрослых по новым правилам. А это значит, что ребенок может отложить то, что ему сейчас интересно. Ну, например, машинку после того, как закончится перемена. Он может справиться с расставанием с этой игрой и сядет писать палочки, крючочки и считать птичек. При этом он не будет думать, что его жизнь тяжела и вообще кончена.

Приведу пример из жизни взрослых. Если женщина не готова к семейной жизни, приготовление супа, стирка одежды, прогулки с детьми становятся для нее тяжелой и непосильной ношей. Ведь все это отвлекает ее от похода в салон красоты, прогулок по Парижу… То есть является непонятной и рутинной работой, которая мешает заниматься тем, что ей на самом деле нравится. Ее мотивация быть женой и матерью пока не сформировалась. А другая женщина принимает эту ситуацию, не страдает от домашних дел. И не потому, что ее так привлекает чистка морковки, а потому, что ей интересно быть женой и матерью. И у нее был добровольный, осмысленный вход в эту роль. Нет нужды стоять над ней все время с требованиями: «Чисти морковку», «Готовь суп». Она внутренне легко смиряется с тем, что это нужно делать, понимает, для чего. И может радоваться от того, что есть кому этот суп варить.

Мотивация отвечает на вопрос, ради чего ты делаешь то, что делаешь. Помочь ребенку найти свой собственный ответ на этот вопрос не так просто. Ведь процесс поиска напрямую связан с развитием личности ребенка. Это не технология, а скорее искусство.

На самом деле, мотивация означает, насколько ребенок хочет быть похожим на родителей. Насколько этот родительский мир, мир взрослых, является для него привлекательным. И является ли школа в его представлении частью этого мира. Эти установки передаются не с помощью слов. Ребенок очень чувствителен не столько к тому, что мы говорим, сколько к тому, как мы живем.

И важно, понял ли он для себя, что во взрослой жизни может быть хорошо и интересно.

Мотивация ребенка часто связана с мотивацией родителей. Если я всем своим видом сообщаю ребенку о том, что во взрослом мире что-то не так, если мне тяжело жить, если я сам вспоминаю школу как катастрофу, которая прервала мое «пребывание в Эдеме», то велика вероятность, что ребенок будет воспринимать ситуацию так же. И тогда никакой портфель и никакое бабушкино восхищение не смирит его с этой бедой.

А если у ребенка уже есть много тонких ниточек, которые связывают его со взрослым миром и приносят удовольствие, тогда он сможет сделать еще один сложный шаг. У него появится способность к соподчинению мотивов. Обычно к семи годам ребенок может отложить то, что ему прямо сейчас захотелось делать, ради какой-то более высокой цели.

И его способность внутренне выстраивать соподчинение мотивов и есть готовность к школе.

Приведу пример. Один мальчик, имевший некоторые особенности развития, никак не хотел учиться. Он в принципе занимался только тем, что было ему интересно. Привлечь его внимание к учебе, вызвать интерес к ней обычными уговорами никак не удавалось. Пока его отец не нашел нестандартный выход. Он знал, что парень мечтает стать пилотом самолета, но при его диагнозе думать об этом всерьез, к сожалению, было невозможно. Тем не менее отец сказал ему: «Послушай, ты же ведь хочешь водить самолеты? Расскажи мне, как бы ты это делал?» Парень с удовольствием откликнулся и начал фантазировать. «Понимаешь, – ответил ему отец, – если ты не будешь учиться, то ничего этого делать не сможешь. Знаешь, сколько всего нужно знать и уметь пилоту! Так уж устроена жизнь». И тогда мальчик включился на все сто процентов. По характеру он был человеком целеустремленным и, несмотря на особенности развития, получил среднее образование. Пилотом он, конечно, не стал, но его мечта отчасти осуществилась. Он работает в аэропорту и разгружает багаж. Парень носит форму, похожую на форму летчиков, у него почти такая же фуражка, и он совершенно счастлив.

Чем прекрасен этот пример? Тем, что кто-то из взрослых предлагает ребенку мотивацию, которая основана на его реальных потребностях.

А вот другой пример – учебы без мотивации.

Классическая история: на перемене дети достают «Лего» и принимаются играть. Начинается урок, и многие из них с видимым удовольствием откладывают конструктор, открывают тетрадки и слушают, что говорит учитель. Как и полагается психологу, я обычно сижу на задних партах и наблюдаю, кто из детей чем занимается. И вижу: Петя продолжает собирать фигурки. Учительница просит: «Пожалуйста, убери игрушку со стола». Он вздыхает неохотно: «Эх!» – и так тихонько кладет ее под стол. Он открывает тетрадки, но все его внимание, вся его психическая энергия сосредоточены на том, что у него там под столом.

И мы, конечно, можем каждый раз вырывать игрушку из его ручонок. Но это – проблема, и нужно разбираться, почему игровая мотивация у этого мальчика сохраняется на протяжении долгих месяцев.

В принципе, к концу первого полугодия первого класса эта игровая мотивация должна постепенно сменяться учебной, когда ребенок начинает получать удовольствие от интеллектуального труда. Но мы не можем грубо вмешиваться в эти тонкие процессы. Не можем даже взращивать их, а уж тем более насаждать, не создав для этого специальных условий. Ключевое и определяющее условие в этом деле – отношения с родителями и учителем.

Тут вспоминается такой эксперимент, который был проведен замечательным психологом Даниилом Борисовичем Элькониным. В нем участвовали дети

пяти, шести и семи лет. Перед ребенком выложили горку спичек. Ведущий эксперимента дал ему задание перекладывать их по одной в кучку неподалеку. Бессмысленность этого теста была частью исследования. Экспериментатор наблюдал за детьми через зеркало Гезелла. Оно выглядит как зеркало с одной стороны и как затемненное стекло – с другой .

Дети, которые проходили подготовку к школе, выполняли задание и могли заниматься им долго. Дети помладше, переложив десяток спичек, принимались строить что-то свое. То есть придумывали собственную задачу на основе данной им взрослым.

Когда ведущий замечал, что дети устали, он входил в комнату и предлагал им поработать еще немного: «Давайте переберем вот эту кучку и закончим». Дети-дошкольники послушно продолжали эту однотонную бессмысленную работу, поскольку таким был договор со взрослым. Детям среднего дошкольного возраста ведущий говорил: «Я уйду, а за вами будет присматривать Буратино». Их поведение менялось: они посматривали на Буратино и выполняли задание правильно.

Экспериментатор несколько раз передавал детей «под присмотр» Буратино. Вскоре они выполняли задание уже без оглядки на него и делали все правильно.

Получается, что за мотивацией к выполнению задания стоят отношения между ребенком и взрослым. Сначала он следует правилу в присутствии взрослого. Потом с опорой на предмет, который замещает взрослого. И наконец, правило становится для ребенка внутренним.

Возвращаясь к мальчику с игрушкой под партой, добавлю, что тому мальчику повезло. Умная и талантливая учительница увидела за поведением ребенка не протест против нее, а отчаянное желание играть. На перемене она попросила мальчика показать ей «Лего» и стала играть с ним, когда появлялась такая возможность. Этот шаг и совместное увлекательное занятие помогло установить между ними такой контакт, что мальчик сумел постепенно включиться в работу класса. И смог перейти от игры к учебе.

Бывает, что мотивация ребенка страдает от того, что жизнь современного дошкольника по своему устройству и ритму не соответствует его потребностям. Высокий темп не позволяет создать условия для его развития и созревания. Потому что современный ребенок так или иначе включен в сложную систему логистики, которую выстраивают его родители. То есть он все время перемещается в пространстве, его как бы тянут за руку от одного занятия к другому. Изучение языков, танцы, игровая математика, какие-то специальные, порой очень качественные развивалки самого разного рода. Мы берем структуру жизни взрослого и наполняем ее детскими активностями.

Как говорил Лев Семенович Выготский, имя которого мы уже упоминали в этой главе, деятельность ребенка – детская, она должна быть устроена таким образом, чтобы он был источником этой деятельности. Родителям очень сложно бороться с искушением повлиять на ускорение темпа развития ребенка. Им хочется сделать этот процесс еще более качественным, насыщенным, интенсивным. Так возникает феномен, который еще один замечательный ученый, Александр Владимирович Запорожец, много лет назад описал так: «Если тянуть ребенка за уши, то уши станут большими, а ребенок останется маленьким». Можно понять, почему ребенку больше не хочется принимать участие в этом «аттракционе» – ему больно и неприятно. Я не сомневаюсь, что, если родители остановятся, обдумают в тишине эту ситуацию, они сами все поймут. И тем не менее градус такого насилия из года в год увеличивается. Несмотря на то, что уже доказано – ребенка нельзя насильно подготовить к школе.

Я стала думать, почему это происходит. Скорее всего, это связано с тем, что нас, взрослых, в нашей уже взрослой жизни обстоятельства, как правило, сильно тянут за уши. От этого мы тоже не становимся лучше, но эту боль в ушах ощущаем. И интуитивно нам хочется защитить ребенка, чтобы ему было не так больно и страшно, как нам. Поэтому мы пытаемся тянуть его за уши сами.

Мы испытываем чувство тревоги за наших детей и вины перед ними. У нас нет доверия к тому факту, что ребенок сам является источником активности, ведь свои собственные детские чувства мы не помним.

Они могли быть забиты у нас. А по сути, мы не доверяем Богу. Мы думаем, что надо обязательно как-то подправить то, что дано нам в руки. Когда мы теряем контакт с Богом и самими собой, внутри образовывается пустота. И поэтому мы делаем то, что делают все тревожные люди, – включаемся в работу и включаем в нее своего ребенка. Эти переживания пустоты и тревоги очень важно осознать, прежде чем начинать действовать, и тогда есть шанс затормозить.

Как только в жизни родителей возникает тема подготовки к школе, я бы предложила им помолиться и замедлиться. Потому что нам нужны тишина и покой. Развитие ребенка идет из точки покоя, а не суеты.

Когда я говорю эти слова, я понимаю, как сложно достичь такого состояния. Потому что его так не хватает в нашей собственной жизни. Понимая и зная все сказанное выше, прислушиваясь к себе, я тоже чувствую, что у меня есть эта тревога за детей. И я представляю, что переживают родители, когда к их крайнему беспокойству примешивается еще и понимание собственной некомпетентности в вопросах развития детей. Как говорится в известной шутке: к ребенку инструкция не прилагается.

А уверенность в своих силах есть не у всех родителей. И тогда рассказ соседки Маши о том, что они с дочкой уже ходят «на эту замечательную подготовку», вызывает страх. Что если мы сейчас же не присоединимся к ним, нас не возьмут в эту чудесную школу. А также в поезд, который уходит в радостную счастливую жизнь. И, даже внутренне осознавая, что такой поступок бесполезен и в некотором смысле вреден, родителям все равно хочется встать в очередь. Потому что очень страшно выпасть из обоймы жизни.

Дошкольное детство – особое время, когда ребенок развивается по своим законам, в своем темпе. Как мы уже поняли, опасно превращать его жизнь по структуре и темпу в жизнь взрослого. От этого ребенок быстрее не повзрослеет, наоборот, повышается риск того, что он навсегда останется маленьким капризным карапузом.

Качественный контакт со взрослым, неспешный ритм жизни. Возможность внимательно вглядеться в мир, удивиться чему-то, рассмотреть, задать вопросы. И побежать играть, когда захочется. Оказаться в компании детей и самим решить, чем мы будем заниматься. Поссориться, а потом договориться о правилах.

Все это тоже подготовка к школе.

Мы нежно берем ребенка за руку и в спокойном, соответствующем ему ритме открываем мир вместе с ним. Эта жизнь совсем непохожа на перемещения с одних курсов на другие. Она, скорее, напоминает прогулку по лесу и наблюдение за этим чудесным и волшебным миром. В этой жизни есть пирог с черникой, который мы вместе приготовим по возращении из леса. Есть «Казаки-разбойники», в которые дети должны гонять, причем так, чтобы им самим это пришло в голову от безделья. Есть кукольный домик, который мы будем строить вместе с ребенком и потом его вместе раскрашивать. Тут вам, кстати, и навыки конструирования, и развитие мелкой и крупной моторики…

Только не нужно волноваться и беспокойно думать: «Ой-ой-ой! А вот в лесу мы не были, и кукольный домик еще не сделали…» И сразу фиксировать эти планы в ежедневниках. И не стоит винить себя по ночам в том, что вот читали же хорошую книжку недавно, в которой обо всем этом было написано. На самом деле, заниматься с ребенком можно чем угодно, лишь бы эта деятельность нравилась вам.

Что тревожит нас, детских психологов? Что к нам приходят издерганные, расторможенные дети, которые не очень хотят учиться. Они прямо так и спрашивают: «А можно ли вообще сюда не ходить?» Такого обилия первоклассников, которые не хотят ходить в школу, в нашем детстве невозможно было представить. И это отторжение, действительно, связано с тем, что ребенок, включенный в сложную родительскую логистику, начинает сопротивляться тому, что ему навязывают. Причем он еще не может выражать сложные мысли. То есть не может сесть перед нами и сказать: «Мамочка, у меня когнитивный диссонанс. Одна часть меня хочет спонтанно играть и рассматривать снежинки, а другая, из любви к тебе, понимает, что мне надо учить китайский. Ты не могла бы разрешить это противоречие для меня?

А заодно объяснить, зачем мне сейчас нужно учить китайский?»

О том, что ему не подходит такая жизнь, он, ребеночек наш, сообщает нам простым и доступным ему способом. А именно протестным поведением или апатией. «Ему ничего не интересно, он ничем не хочет заниматься», – жалуются родители уже не только на подростков, но и на младших школьников. Часто причины таких проблем кроются во временах дошкольного детства и чрезмерном старании родителей. Ради чего все это было? Конечно, «во имя» интеллектуального развития.

 

Интеллектуальное развитие – «телега впереди лошади»

Эта последняя составляющая готовности к школе – самая известная среди родителей. И нам нужно разобрать ее отдельно, потому что копья мы ломаем именно на этом поле.

Когда родителям предлагают услуги по подготовке детей к школе, рекламные стратегии продавцов, как правило, напирают на важность развития «ума» ребенка. Конечно, не случайно. Потому что со стороны родителей есть заказ на развитие интеллекта их детей, который связан с тревогой не пройти по конкурсу в «сильную» школу. Я бы рекомендовала сначала подробно ознакомиться с тем, что стоит за этими предложениями. И проанализировать, насколько они соответствуют потребностям ребенка, с учетом того, что уже говорилось про саморегуляцию и мотивацию. Чтобы снизить тревогу родителей, начну с того, что не все школы с первого класса будут интересоваться интеллектуальным уровнем ребенка. И уж точно не все школы будут отказывать по этому показателю. Выполнить такой маневр сейчас все сложнее даже законодательно. Чем разные учреждения отличаются друг от друга и где выше шанс встретить высокие требования по интеллектуальному показателю, читайте в следующей главе про выбор школы.

Тем не менее в некоторых учреждениях, действительно, можно столкнуться с вступительными испытаниями. Чем выше уровень интеллектуального отбора, тем больше будет задач на логику с неочевидным ответом. Система отбора имеет защиту от «натасканности». Профессиональный психолог и педагог довольно быстро отличат интеллектуально одаренного ребенка от ребенка, которого «дрессировали», потому что родителям очень хотелось каких-то ими придуманных результатов.

Я помню рассказ коллег из школы для одаренных детей о маме, которая привела к ним дочку-дошкольницу. Она с восторгом рассказывала, что ее ребенок уже не только пишет и читает, но и легко справляется с разбором предложения по членам и частям речи.

Девочка, действительно, уверенно продемонстрировала этот фокус. Но с логическими задачами не только не справилась, но и явно тревожилась. Ей хотелось избежать трудных тестов, потому что у нее был страх неудачи. Конечно, это был яркий пример насилия над развитием ребенка, от которого мне хотелось бы родителей предостеречь.

Если у вас есть идея отдать ребенка в такую школу, я бы рекомендовала идти на тестирование без всякой специальной подготовки. Чтобы проверить, насколько ребенок и школа подходят друг другу.

Сразу хочу сказать, что выдающуюся интеллектуальную одаренность сложно с чем-то перепутать даже непрофессионалам. Если в вашей семье родился ребенок с таким потенциалом (про ребенка корректно говорить только с точки зрения задатков), это было бы заметно задолго до поступления в школу. Впрочем, не буду специально желать этого родителям. Потому что, как любой дар, большие интеллектуальные способности являются еще и обременением и требуют отдельного глубокого обсуждения за рамками этой книги. Сейчас мы будем говорить о «нормальном» интеллектуальном развитии. Хотя существование нормы все чаще ставится сегодня под сомнение.

Школа будет интересоваться интеллектуальным развитием ребенка, чтобы определить его возможности освоить программу. Если какие-то вступительные испытания есть, то с их помощью педагоги обычно пытаются отсеять тех детей, с кем школа может не справиться. Кому будет тяжело учиться по существующей программе.

Интеллектуальный уровень вполне можно определить и по результатам общей беседы с ребенком. Педагог будет оценивать наличие у него общих знаний о мире. Животные и растения, профессии и транспорт – вот далеко не полный список вопросов, о которых может пойти речь.

Стандартный опрос включает в себя начальные математические представления, ориентацию во времени и пространстве, уровень знакомства со звуками и буквами. Так же будут оценивать логику и речь. Например, попросят составить связный рассказ по картинкам. Перед ребенком в хаотичном порядке кладут три-четыре картинки, связанные между собой простым сюжетом, и просят расположить их в правильном порядке, а потом рассказать историю. Будет оцениваться связность речи и способность выстаивать причинно-следственные связи – а значит, уровень мышления. К этой категории относятся знаменитые тесты на способность обобщать разные предметы одним словом, а также исключать один предмет из группы, выделяя их существенные признаки.

Я перечислила сейчас эти испытания с большой неохотой. Потому что они дали жизнь целой индустрии «натаскивания» детей на выполнение этих тестов.

Как и чем родитель может по-настоящему помочь своему ребенку в развитии интеллектуальных способностей?

Один из основных показателей интеллектуального развития – выраженное желание ребенка познавать мир. В психологии эта потребность так и называется – познавательная. Исследования подтверждают, что на хорошие оценки детей влияет именно уровень ее развития.

А что же тогда влияет на формирование познавательной потребности? И что родители могут для этого сделать? Прежде всего, важно качество общения с родителями, причем с младенчества. Возможность с интересом исследовать мир дарит ребенку эмоционально стабильный и надежный взрослый. Если у ребенка есть какие-то сомнения в «своем» взрослом, в своей связи с ним, тут уж не до освоения мира.

Как психолог, я очень много работаю с детьми из семей, оказавшихся в трудной жизненной ситуации, с приемными детьми. Все они пережили в своем развитии разного рода психологические травмы и нуждаются в помощи. Поэтому хочу с уверенностью сказать, что неладное эмоциональное состояние ребенка всегда снижает его познавательную потребность. Если ребенка что-то тревожит, то в нем мало любопытства. Скорее, он выглядит настороженным, испуганным или, наоборот, агрессивным. Не получится просто сказать ему «успокойся». Нужно создать стабильную, безопасную обстановку и подождать, пока ребенок убедится в ее надежности и мозг перестанет посылать ему тревожный сигнал. А самое главное условие, влияющее на эмоциональную стабильность ребенка, – эмоциональная стабильность значимого для него взрослого. Вот почему так важно, чтобы беспокойство относительно уровня развития малыша или его школьных проблем, у родителей не зашкаливало.

Тревога родителей – плохой союзник в интеллектуальном развитии ребенка. В период раннего развития ребенка, еще во младенчестве, у него появляется большая потребность в новых впечатлениях. Младенец годовалого возраста может уже рассматривать детали нового предмета. Он заметно оживляется при виде новых вещей, тянется к ним, стремится исследовать всеми доступными способами. Берет в руки, пробует на вкус, тянет, толкает, кидает. Его развитие идет по такой схеме: интерес – действие с предметом – понимание, что «у меня получилось!» – радость. Поэтому важно, чтобы окружающая ребенка обстановка была насыщена вещами, до которых он может дотянуться, потрогать, попробовать и т. д. Чем больше у малыша «получилось», то есть удалось добиться успехов в деле освоения мира, тем сильнее ему хочется это занятие продолжать.

Чем больше у ребенка возможностей реализовать свою природную любознательность, тем выше шансы, что она перерастет в целенаправленное желание познавать мир.

Конечно, эта неосознанная активность малыша доставляет родителям много хлопот, требует от них терпения. Да и просто времени для сопровождения ребенка в его открытиях. С другой стороны, без прохождения этого этапа сложно надеяться на школьную зрелось.

По мере того как у ребенка развивается желание познавать, он будет нуждаться в информации. Если все пойдет хорошо, эта потребность превратится в любознательность.

И тут мы подходит к важному для родителей моменту. Конечно, нас интересует, можем ли мы, взрослые, повлиять на развитие любознательности? Как действовать родителям или воспитателям, педагогам? Какова эта роль взрослого и что нужно делать, отлично объясняет теория психолога Дэниела Берлайна. Она называется сложно – теория двух типов любознательности, но не пугайтесь, дальше я постараюсь объяснить ее суть простым языком. Берлайн утверждает, что существует два вида любознательности. Есть любознательность как поиск информации, эдакая ориентировка в окружающем мире. Она присуща не только людям, но и зверушкам.

И ребенок, и тигренок активно вертят головой, интересуются, что и где происходит. Оно и понятно: если животное не будет поворачивать голову на звук, то его быстро съедят или оно умрет голодным. Для развития этого вида любопытства нужно, чтобы вокруг все время что-то происходило. Чтобы появлялись новые запахи, звуки, объекты внимания.

Есть и принципиально другой вид любопытства. Когда мы не просто распознаем сигналы из внешнего мира, а ищем ответ на какой-то вопрос, стараемся докопаться до его сути. Так ведет себя человек, который столкнулся с каким-то противоречием, сомнением и оно его затронуло. В качестве примера Берлайн приводит такой вопрос (думаю, что для дошкольников этот уровень сложноват, а вот младшим школьникам – впору): «Какие зерновые культуры некоторые муравьи выращивают на своих подземных фермах?» Когда человек слышит этот вопрос впервые, он удивляется. В его голове происходит конфликт, который может стимулировать искать информацию, сопоставлять ее.

У животных способности к такого рода поведению просто нет. Она им не нужна. У ребенка эта способность есть по факту рождения. Но получится ли ее развить, зависит от его окружения. Повлиять на этот процесс можно опять же через общение, побуждая ребенка совершать открытия и радуясь вместе с ним.

Умным мы будем считать ребенка, который интересуется не только разными фактами, а еще их закономерностью. Так вот, для того, чтобы ум привык этим интересоваться, ему нужна не информация, а противоречие в ней. Ему нужно столкнуться с вопросами. Чтобы ребенок не прошел мимо них, зафиксировал внимание на противоречии и понял, как и где искать ответы, ему нужен взрослый. Он помогает ребенку увидеть вопрос, чтобы тот смог искать информацию целенаправленно.

На мой взгляд, это очень актуальная теория. Она хорошо объясняет, почему в век тотальной доступности информации дети в ней не заинтересованы. Информации стало больше, а общения-то – меньше. Получается, что для развития познавательной потребности основополагающее значение имеет взрослый. Он нужен ребенку не столько для того, чтобы отвечать на вопросы и давать информацию, сколько для того, чтобы ставить эти вопросы перед ним. Поощрять его исследование, сопровождать ребенка в его открытиях. Механизировать этот процесс с помощью гаджетов не получится. Потому что он построен не на информации, а на глубоких эмоциональных отношениях.