В чем заключается адаптация

Прежде всего, что такое адаптация. Это приспособление к новым условиям. Причем важно не путать адаптацию с бессилием перед жизненными обстоятельствами. Когда ребенок приуныл, пригорюнился и понял, что деваться некуда. Кстати, иногда так и чувствует себя первоклассник на пороге школы.

На самом деле, адаптация – это творческий процесс перестройки организма и психики. Когда жизнь нам дает лимон, а мы делаем из него лимонад. То есть перерабатываем действительность и внутренне меняемся сами для того, чтобы лучше ей соответствовать. В принципе, механизмы адаптации заложены внутри нас. И поход в школу – не первый в жизни ребенка опыт творчества в деле приспособления к новой ситуации.

Причем важно понимать, что адаптируется к школе не только ребенок, но вся семья. И часто бывает, что взрослым это дело дается труднее. Хотя и для них начало учебы ребенка в школе далеко не первое испытание на прочность. Вот только и взрослым, и тем более детям не всегда очевидно, что адаптация требует времени и сил. Может быть трудно, но это временно, пока не накопится достаточный ресурс для переработки новой ситуации. И в этот период иногда наступает законный временный регресс в поведении. Когда кажется, что у ребенка распадаются те навыки, которые он уже освоил. Например, как это может выглядеть в реальной жизни? Ребенок, который уже прекрасно научился вставать по утрам и собираться в детский сад, вдруг превращается в ноющего, капризного, растерянного карапуза. Не беспокойтесь, наберитесь терпения, дайте ему время освоиться.

Давайте поговорим о том, к чему мы адаптируемся.

В возрасте семи лет новый уровень психической зрелости ребенка позволяет ему перейти к учебной деятельности. Важно не путать причину со следствием. Если психика ребенка готова, переход к учебе как к основному виду деятельности происходит более-менее без проблем. А если зрелость не наступила, то в школьной жизни ребенка ждут большие трудности. Что означает психическая зрелость, что происходит с ребенком в тот момент, когда он идет в школу? Во-первых, он теряет свою детскую непосредственность, которой так славятся дошкольники. Расставание с одним этапом детства и переход в другой, более зрелый возраст психологи называют кризисом семи лет. Для родителей и бабушек-дедушек это грустная потеря. Детство ребенка не заканчивается, но самый нежный его период, конечно, подходит к концу. Ребенок начинает соотносить свои действия с тем, как они выглядят со стороны. И теперь понимает, что окружающие их как-то оценивают. Он принимается сообразовывать свое поведение с внутренними критериями и оценкой взрослых. Это новое свойство психики поможет ему адаптироваться к школе на уровне поведения.

Психика ребенка проходит определенные этапы развития. И у него уже появляется способность к анализу и планированию своей деятельности. Мы можем выделить три составляющие: рефлексию (так психологи называют способность как-то оценивать себя со стороны), анализ и планирование. Конечно, все эти новообразования появляются в психике ребенка не единомоментно. Их формирование заканчивается к концу начальной школы. Но базис, платформа для начала их развития закладывается именно в семь лет. Поговорим о них подробнее.

✓ Ребенок продолжает осваивать ролевое поведение. Вот он пришел в школу. Раньше он жил себе и жил, и учился этому спонтанно, когда ему хотелось и сколько ему хотелось. Сейчас он машинист поезда, а через минуту – рыцарь в доспехах. Сейчас девочка сидит, кушает кашку и грызет орешки – и вдруг сообщает вам, что она – белочка. Все эти роли сменяли друг друга. И отчасти ребенок сам выбирал, во что он сейчас играет. Но как только он переступает порог школы – все: он – ученик. На него надели пиджак, и этот пиджак к нему «прилип». Теперь он в этой роли осваивается.

В идеале ребенок должен к ней стремиться. Этот пиджак должен ему нравиться. Он должен им гордиться, для того чтобы он смог удерживать эту роль на протяжении долгого времени и не «вываливаться» из нее.

Хотя первоклассникам свойственно иногда немного переигрывать. От чего они выглядят манерными или даже неестественными. Именно эта черта отличает детей, переживающих кризис семи лет. Когда они, например, вдруг начинают важничать, разговаривая с родителями. Или обращаются к бабушке – как учитель – строгим таким голосом. Кажется, что на носу у них «вырастают» учительские очки. Значит, наш ребенок осваивает новую социальную роль, которую он впервые в жизни должен удерживать долго.

✓ Школа предъявляет новые требования к его поведению. Раньше такие требования не были постоянными и не имели такого значения.

А сейчас учителя невозможно «поставить на паузу», «выключить» или «переключить канал». И что еще очень важно – действия ребенка теперь оцениваются со стороны. И результат этой оценки влияет на его отношения с семьей. До этого главным, чем занимался ребенок, была игра. И полученный в этот момент результат, или даже плоды посещения детского сада, на взаимоотношения с родными не влияли. Если только ребенок не вытворил там что-то выдающееся. То есть до тех пор, пока он не разбил окно мячом, о том, что происходит в детском саду, никто из взрослых ничего не знал. Разве что время от времени бабушки или папа вечером спрашивали: «Что нового в детском саду? Как ты там себя вел?» Пристального внимания к ребенку, большого количества эмоциональных оценок его поведения не было. И тут вдруг он попадает в новую среду, в которой его оценивают со стороны.

✓ Самым значимым человеком для ребенка, авторитетом, становится учитель.

А раньше эту роль выполняла в основном семья.

Теперь ребенка регулярно оценивает взрослый со стороны. Речь пока не про формальные оценки в дневнике. Официально в первом классе их еще быть не должно. Но все равно ребенок ежедневно получает много обратной связи о том, что у него получается, а что нет. Где нужно быть внимательнее, а в чем он – молодец. Остановить, отрегулировать поток этой информации наш первоклассник пока не может. А есть и ситуации посложнее. Например, он знает правильный ответ, но на него не обратили внимания. Услышали только ответ Маши и похвалили ее. А Петю сегодня совсем не заметили, хоть он и старался, руку тянул. К этому тоже еще предстоит привыкнуть. Научиться проживать «несправедливость», внутренне от этого не разрушаясь.

Школьная жизнь так устроена, что ты все время что-то делаешь и тебя оценивают со стороны. На самом деле, это важно, потому что иначе ребенок не научится рефлексии – способности оценивать свои действия со стороны.

Поначалу эта способность появляется во внешних взаимоотношениях, а потом становится частью ученика, помогает ему управлять собой изнутри. Сначала учитель комментирует действия ученика. Причем особое значение эти слова начинают приобретать в тот момент, когда ученик еще в чем-то не уверен. Осваивает что-то новое. Или даже у него ничего не получается.

У взрослых имеется большой репертуар реакций на детскую неудачу. Можно подбадривать. Можно деловито объяснять, как и что делать. Можно комментировать. Можно ругать или стыдить. Большое значение имеет эмоциональный настрой взрослого. Его вера в то, что у ребенка все получится. Со временем ребенок этим настроем заражается. Постепенно такой комментатор начинает действовать внутри самого ученика. Даже когда учителя нет рядом. Условно говоря, у ребенка появляется «внутренний учитель». И когда он выполняет какое-то задание, внутри раздается комментарий. Например: «Ну ничего, заехал тут за край немножко, но на следующей строчке надо быть повнимательнее». Или: «Ну вот, как всегда, криво вышло, совсем не получается». Сейчас мы, как во время замедленной съемки, видим процесс формирования у ребенка отношений со своей деятельностью. Как он будет ее оценивать, как корректировать. Сколько попыток он сможет сделать, появится ли у него дерзновение пробовать снова и снова. Или страх ошибки будет его сковывать.

Конечно, этот процесс начался не в школе. А за несколько лет до ее появления: в семье, в детском саду. Но львиная доля желания и способности справляться с трудностями жизни закладывается именно в школе. Причем в первые годы. Важность этого процесса сложно переоценить. По идее, это ровно тот бензин, на котором мы потом будем двигаться вперед всю жизнь.

Все время, каждый день мы что-то делаем. Оцениваем результат и корректируем свои действия. Опять что-то делаем, оцениваем результат, корректируем действия. И хорошо бы, чтобы школа помогла ребенку научиться через внешнюю обратную связь, как с этим нужно управляться. Со временем эти действия переходят из внешнего плана во внутренний. Психолог Лев Семенович Выготский, имя которого мы упоминали в главе про подготовку к школе, писал, что любая высшая психическая функция человека появляется на сцене дважды. Первый раз – во внешнем взаимодействии ребенка и взрослого, ребенка и другого ребенка. А во второй – она уже переходит во внутренний план. Но ее источник находится в том, что происходит в культурном поле между детьми и взрослыми.

Вот пример. Мальчик учился в первом классе. Прошло уже три четверти, а он не продвинулся в освоении навыка чтения. То есть буквы знал, складывал, а читал с большим трудом. Интеллектуальных нарушений у него не было. Его проблемы были связаны, скорее, с эмоционально-волевой сферой. Саморегуляция – слабовата. Мальчик стал отставать, и для его самолюбия эти неуспехи стали болезненным ударом. Он заметно выбивался из школьного процесса. Шалил, мешал вести уроки. И раздражал учительницу, что по-человечески очень понятно. Ей было сложно справляться с этим чувством, и, когда мальчик пытался читать, она указывала на его ошибки. Ребята в классе, чувствуя отношение учителя, тоже были рады подразнить товарища. В такой обстановке мальчик не то что не продвигался в обучении, он стал забывать и то, что знал до школы. Увидев текст, замолкал. И только бубнил что-то тихо и злобно. У школы, в которой он учился, была счастливая возможность перевести его на индивидуальный режим обучения по нескольким предметам к другому учителю. Талантливый педагог установила с ним хороший контакт. Узнала, чем мальчик интересуется. Оказалось, что его увлекает конструктор «Лето», супергерои из мультфильмов. Она попросила паренька принести конструктор и так выстроила игру, что без инструкции – никак. Во время игры учительница просила его что-то прочитать. Не обращала внимания на ошибки. Благодарила, хвалила. Через некоторое время ступор перед текстами у мальчика прошел. Тогда учительница стала потихоньку сокращать время игры с конструктором. Им они занимались только на переменах. Темой уроков стали лабиринты, математические задания, поскольку математика давалась мальчику легко. Но сами задания ему нужно было прочитать. Учительница подбадривала его, хвалила, подсказывала, если ему становилось действительно трудно. И парень начал читать. А самое главное – он стал иначе относиться к учебе.

 

В школу – всей семьей

Как уже говорилось, к школе адаптируется не только ребенок, но и вся семья в целом. Начало занятий часто обостряет внутрисемейные отношения. И в этот момент становятся очевидными многие противоречия, которые раньше были не видны. Например, папа может считать, что воспитание – это процесс, требующий большой строгости. Он крайне недоволен разболтанностью первоклассника. И считает, что с ним надо держаться построже, потому что мама с бабушкой его избаловали. А женская коалиция убеждена, что ребенок должен расти свободной личностью. И его нельзя вообще ни в чем ограничивать. Поэтому они выбрали для него вальдорфскую школу и радуются, что он там играет на флейте и не имеет жестких правил.

Конечно, если на семейную сцену выходит множество конфликтов, которые первоклассник слышит или чувствует, это сильно осложняет его адаптацию. Поэтому в этой книге есть отдельная глава, посвященная выбору школы, первого учителя. И в ней мы обсуждали, как важно прояснить внутрисемейные ценности заранее. Часто бывает, что эти ценности хранятся внутри нас, но не осознаются и не проговариваются. И если мы пропустили этап их обсуждения, адаптация семьи будет осложнена. А главное – мы сильно усложним ее для нашего первоклассника. Потому что школа предъявляет к нему сейчас новые требования. Но если единства этих требований не будет, то у него, как у неопытного фигуриста, начнут разъезжаться ноги. И эта ситуация может усилить психическую нагрузку на ребенка. Появляется риск, что он ее просто не выдержит. Я часто вижу уже у взрослых людей последствия глубинных противоречий, например, между папой, мамой и школой. И когда ребенку с разных сторон говорили разное, ничего хорошего из этого не получалось.

Во время консультаций мне приходится часто сталкиваться с тем, что между родителями нет согласия. Отчасти это связано с их прошлым. Один из них или оба могли иметь собственный травматичный опыт пребывания в советской школе, но не осознают этого.

Дело в том, что в советском государстве не было механизма решения проблем школьной дезадаптации. Если ученик не вписывался в школьную систему, в этом априори был виноват он сам. И, например, за отсутствие достаточного уровня внимания на уроках в основном стыдили ученика. Или, в лучшем случае, его родителей. И декларативно требовали изменений: «Вы знаете, хороший мальчик у вас, способный, но ему бы внимания побольше. Что же ты, Вася, такой невнимательный?!» Понятно, что каждый раз, когда Вася подходил к зданию школы, он реально вздрагивал.

 

Чем помочь ребенку

✓ Первое, что влияет на успешную адаптацию ребенка в школе, – безопасная обстановка в семье. Она является той базой, тем фундаментом, на котором строится все здание.

Под безопасной обстановкой я имею в виду нормальные ожидания родителей от ребенка. Не завышенные, а адекватные требования к нему, способность корректировать собственные требования в соответствии с его психофизическими особенностями. Мы уже говорили о том, как важно, чтобы успешность родителей и вообще их психическая стабильность не была завязана на школьную жизнь ребенка. Как важно, чтобы они не определяли качество и смысл своей жизни успехами ребенка. Бывает, что реализация кого-то из родителей не состоялась и находится под вопросом или отложена. Например, мама, сейчас специально не работает и большую часть времени проводит с детьми. Одно дело, когда забота мамы о детях – это внутренне принятый выбор, ей ценно это время само по себе, она рада, что у нее есть возможность помочь ребенку адаптироваться к школе. И совсем другое дело, если ее пребывание рядом с ребенком рассматривается как инвестиционный проект, а образовательные успехи – критерий его эффективности. Тогда – это мина, заложенная под школьную деятельность ребенка. Потому что тогда получается, что пульт управления всей этой ситуацией лежит на столе у учителя.

✓ Второе в иерархии условий – нормальные отношения с учителем и нормальная атмосфера в школе. Я говорю «нормальная», а не «безопасная» специально. Потому что школьная атмосфера по природе своей не может быть совершенно безопасной. Все-таки она должна приучать наших детей держать спину прямо – это важно, а не ходить совсем уж в халате и тапочках.

✓ И третье условие – соблюдение режима. Важно, чтобы у ребенка были силы на то, чтобы преодолевать трудности новой жизни.

Кроме того, режим сохраняет психическую устойчивость. Для которой важны семейные ритуалы и время для того, чтобы побыть ребенком. Погулять, поиграть и немножко побездельничать. Это время, на самом деле, тоже очень важно для внутреннего развития. Оно дает ребенку возможность чуть-чуть замедлиться и осознать, подумать, что с ним сегодня происходило. Отследить свою эмоциональную реакцию на эти события, побыть в тишине. Так, чтобы у него созрел вопрос, появилась возможность поделиться этим опытом, как-то его отреагировать. Рассказать о нем каким-то значимым взрослым, получить сочувствие, одобрение, совет.

 

Роль учителя

Взаимоотношения учителя и ученика играют ключевую роль в адаптации ребенка. К такому выводу приводят нас результаты исследований. Поэтому мы так подробно говорили о выборе школы и первого учителя, о том, что они должны совпадать друг с другом.

Успех адаптации связан с исходным позитивным фоном отношений учителя и ребенка. У ученика должно быть ощущение, что в целом учитель ему рад, и рад, что он – часть его класса. И по идее, ребенок не должен бояться сильно негативной оценки со стороны учителя. Он может испытывать некоторое волнение на этот счет – это нормально. Он может переживать на эту тему – это тоже нормально. Но бояться и чувствовать парализующий страх ребенок точно не должен. Потому что аффект, то есть сильные и тяжелые чувства – ярость, ужас, отчаяние, гнев, тормозят и интеллект, и деятельность, и психические процессы. Если ребенок испытывает постоянный стресс по поводу своих оценок, у него не сформируется нормальная психическая зрелость, а значит, и зрелость нервной системы. То есть мы будем увеличивать срок адаптации или же вообще придем к дезадаптации.

И тогда ребенок, вместо того чтобы идти вверх, будет двигаться по ступенькам вниз.

Поэтому очень важно, чтобы во время учебы, при столкновении с трудностями, у ребенка формировался внутренний позитивный монолог. Он звучит примерно так: «А, ничего-ничего, сейчас мы все поправим». Но, как мы уже говорили, этот внутренний позитивный монолог не может появиться сам по себе. Он начинается с внешней оценки, а потом она переходит во внутреннюю.

Помните, совсем недавно мы говорили о том, что, если у ребенка что-то не получается, учитель на начальном этапе должен прежде всего его поддерживать. А это очень сложно. Детей в классе много, все они разные. И педагогу нужно следить за дисциплиной всей компании, участники которой не умеют удерживать внимание и плохо контролируют сами себя. В этом смысле страх помогает учителю. Ведь его работу оценивают, в частности, и по тому, насколько управляемым является класс. Любые проблемы по этой части сразу становятся заметны завучу, школе, директору, родителям, на всех уровнях. Поэтому первая задача, которую решает учитель, – удержать класс. И, конечно, искушение сделать основой дисциплины стыд, вину и страх велико.

В этом смысле очень понятно, откуда у наших родителей берутся школьные травмы. Потому что вообще-то стыд, вина и страх в большом количестве – не лучшие спутники жизни.

Хорошо бы, чтобы формирование позитивного внутреннего монолога у ребенка происходило еще в дошкольном детстве. Почему так важна игра? Потому что в ней не так важен результат, ведь все можно поправить. Именно в такой обстановке, исподволь, взрослые помогают ребенку справляться с трудностями, которые ему встречаются, и преодолевать их. Эти навыки потом становятся базой для школьной учебной деятельности. Если основа была заложена, если ребенок в целом верит в свои силы, ему будет проще адаптироваться.

В то же время эта база – половина дела. Учитель может быть крайне негативно настроен на отход детей от установленного в школе образца и не хочет учитывать их индивидуальные особенности. Тогда дезадаптация первоклашек происходит очень быстро. Потому что в чем еще опасность? Если учитель дает много негативной обратной связи, даже нескольких реплик за день хватит для того, чтобы другие дети подхватили эту оценку и начали многократно повторять ее товарищу в разных ситуациях. Например, учитель скажет: «Вася, ты у нас, как всегда. Все уже начали делать задание, а ты еще даже не открыл учебник». И тогда позже, когда паренек будет долго завязывать шнурки на уроке физкультуры и учитель крикнет ему: «Вася, давай скорей», другой ученик обязательно скажет: «Да Вася у нас – тормоз».

И эти насмешки будут накатывать дальше. А психика Васи, как мы уже знаем, зависима от внешних оценок, потому что такой ее задумала природа. И у него возникнет справедливое по отношению к этим обстоятельствам подозрение, что с ним что-то не так. И тогда нам будет трудно ускорить Васю, например, в завязывании шнурков. Ведь мысли о том, что он какой-то не такой, как все, плохо помогают ускорению… Получается замкнутый круг, в котором небольшие проблемы вдруг закольцовываются, матереют в своей устойчивости и становятся трудноразрешимыми.

Мы поговорили о том, что учитель должен воспринимать ребенка позитивно, но может ли такое отношение быть постоянным? И возможно ли воспитание только через положительную обратную связь? Думаю, что если мы изымем у педагогов право ругать ученика и называть дурной поступок своим именем, то о воспитательной роли школы можно забыть. Воспитание неразрывно связано с понятиями добра и зла, с правилами и ограничениями, столкновения с которыми могут быть для детей болезненными. Каждому ребенку подходит свой уровень строгости (к вопросу о выборе учителя), но абсолютно всем детям нужны честные и понятные отношения с педагогом.

С одной стороны, хорошо, что страх перестает быть основным педагогическим инструментом в школе.

С другой стороны, вседозволенность и полная расслабленность тоже, на мой взгляд, не лучшие спутники школьного обучения. Способность ребенка пребывать в иерархических отношениях, когда между ребенком и взрослым есть здоровая дистанция, закладывается еще в дошкольном детстве. В главе про подготовку к школе мы говорили о ее значении. Важным фактором для успешной школьной адаптации является также и авторитетность взрослого, его спокойная уверенность в своем праве вести за собой класс, занимать место учителя. Как раз размывание границ, склонность к переходу на горизонтальную модель, когда учитель и ученик равны по правам и положению в классе, представляется мне мощным источником современных школьных проблем. Ведь равные права подразумевают и равную ответственность, а она пока не по плечу младшему школьнику. Когда он чувствует такую угрозу, ему становиться тревожно. На высокий уровень тревоги дети реагируют плохим поведением, они интуитивно пытаются нащупать границу. И поэтому в классе с неавторитетным учителем так много дисциплинарных проблем, а значит, и с учебой все тоже трудно.

У одной девочки еще до школы были проблемы с иерархией в отношениях со взрослыми. В семье был трудный развод, родители обсуждали друг друга при ней. В этой ситуации всегда трудно сформировать у ребенка авторитет взрослых. С первым учителем девочке повезло. Она была доброжелательной, но в меру строгой. Авторитет учителя в классе был несомненным. И появившиеся было у нашей первоклашки в начале учебного года проблемы с дисциплиной с помощью учительницы удалось свести к приемлемому минимуму к его концу. Когда по семейным обстоятельствам эта учительница ушла, в класс пришел новый педагог. Главной своей задачей она считала «подружиться» с детьми. В начале все были очарованы друг другом, дети наперебой рассказывали, какая учительница «добрая». Через несколько месяцев дети стали регулярно нарушать границы и «подводить» учителя. Начались конфликты как между детьми, так и между учителем и учениками. И наша героиня-второклассница возглавила эту борьбу. У девочки стали формироваться черты негативного лидера. Она все время по мелочам спорила с учительницей в стиле «ей слово – она в ответ десять», подговаривала других одноклассников к разным выходкам, которые демонстрировали учительнице их взрослость и независимость. Успеваемость, конечно, резко упала – борьба не оставляла сил учиться. Когда девочку в третьем классе перевели в другую школу и семья прошла курс занятий с психологом, с этой проблемой удалось справиться.

Хороший учитель не всегда гладит по голове и не во всем поддерживает. Он умеет создавать и выстраивать отношения с учениками, умеет быть разным, но всегда настоящим. И он верит в учеников, даже тогда, когда они не верят в себя.

 

Как понять, что ребенок адаптировался к школе

Давайте поговорим о том, какие у нас есть критерии адаптации. За что я люблю детей – все, что с ними происходит, происходит очень ярко. И в целом, несмотря на то, что они теряют свою детскую непосредственность, дети выдают нам любые симптомы очень быстро. Так что понять, как проходит школьная адаптация, несложно.

✓ У нас есть внешние критерии, они проявляются в работе. Как ребенок справляется с учебой и как складываются его взаимоотношения: как он рассказывает про учителя, сколько у него появилось друзей, чем он занимается на переменах. Например, можно прийти, заглянуть в класс и просто тихонечко понаблюдать, как он там себя ведет. Через несколько минут становится понятно, насколько свободно он ощущает себя в школьном пространстве. Это видно и по его мимике, и по его позе, и по его взглядам.

✓ Вторая категория критериев адаптации – внутренняя. Она вторая по счету, но не по значимости. Я имею в виду эмоциональный фон и мотивацию ребенка, что с ней происходит, сохраняется ли она. Большинство первоклассников поначалу, конечно, увлечены новой ролью, новыми атрибутами этой роли – портфель, рюкзак, новая форма, новые друзья, которым можно показать машинки… Но если у ребенка нет устойчивой мотивации, то через неделю-другую внешняя мотивация перестает работать. И он говорит: «Ну все, теперь в школу не пойдем. Я все понял». Он уже наигрался.

И таких случаев, кстати, сейчас появляется все больше. Причины мы разбирали раньше.

Сейчас даже дети начальной школы знают про возможности домашнего обучения, причем самые разные. И у меня среди клиентов есть второклассник, который попросил свою маму перевести его на домашнее обучение. Это произошло потому, что старшие братья и сестры ходят в школу, и он услышал, как дома обсуждали эту тему. Эта склонность к свободе выбора стала приметой времени. А еще одна девочка, у которой были проблемы в школе, рассказала о них маме и попросила найти решение. Мама ответила, что она подумает, что с этим делать.

И недавно дочь подошла к ней и спросила: «Мама, что ты надумала?» Дети становятся более вариативными в своем поведении. С одной стороны, это хорошо. Потому что до боли знакомый каждому советскому школьнику стресс, когда ты понимаешь, что путь у тебя один – десять лет отсидки, минует современных школьников. И они с самого детства знают, что жизнь разнообразна в своих формах.

С другой стороны, важно отметить тот факт, что в целом готовность терпеть трудности неуклонно снижается, и можно только предполагать, к каким последствиям в обществе это может привести. Сколько может длиться адаптация? Понятно, что первое, что хочется сказать: у всех – по-разному. Первичная адаптация рассчитана на первую четверть, но может затянуться до конца первого полугодия. И учителя отмечают, что к Новому году даже те, кому изначально было трудно в школе, подтягиваются. Но я бы сказала, что адаптация семьи к школе занимает год. Цикл адаптации связан со сменой времен года, то есть важно, чтобы мы прожили в новых условиях каждый его сезон.

Есть еще один важный момент, который влияет на то, чтобы адаптация прошла успешно. Нужно, чтобы у кого-то из взрослых в семье было время для помощи ребенку. Потому что реальная жизнь вносит свои коррективы, и в большинстве семей сейчас родители, так или иначе, работают. Но продленка первокласснику для его социализации вовсе не нужна. Ее придумало общество в ответ на индустриализацию производства. Так же как и детский сад. Нам была необходима «камера хранения» для ребенка, пока взрослые не вернутся с работы. Есть дети с устойчивой нервной системой, которые еще являются экстравертами. То есть они подзаряжаются энергией от внешней среды и адаптируются к этим условиям индустриализации общества хорошо. Но есть первоклашки менее устойчивые, чувствительные, или они могут быть интровертами по своей природе. Кстати, склонность к интроверсии или экстраверсии распределена в обществе примерно 50 на 50. И важно сказать, что школьная система образования настроена на экстраверта.

Что это значит? Что интроверт истощается в школе, и ему нужен отдых, тишина, покой. Эта особенность как раз сильно игнорировалась в советской педагогике, поскольку она этими знаниями не располагала. Вся школьная деятельность требует от ребенка активности и сосредоточенности. Он всегда на публике, всегда на виду. И даже на переменах ребенок-интроверт не отдыхает. После школы ему нужно просто побыть в тишине. В каком-то пространстве, которое минимально наполнено стимулом – с неярким светом и приглушенными звуками. И это – не продленка! Поэтому, если вы знаете, что у вашего ребенка есть такие особенности, очень важно подумать о том, кто бы мог забирать его из школы. Чтобы отвести на прогулку или побыть с ним какое-то время дома в тишине до тех пор, пока не начнутся какие-то другие формы активности.

 

Кружки и секции

На время адаптации к первому классу было бы замечательно свести кружковую активность к минимуму. Я знаю, что такие рекомендации выглядят сейчас как минимум устаревшими. Потому что в семьях, чей ребенок посещает меньше двух профессиональных школ, кроме основной, позиция родителей не считается успешной. Но все-таки снизить эту активность и, может быть, выбрать между музыкальной школой, секцией дзюдо и занятиями китайским что-то одно, было бы желательно. Потому что первокласснику не подходит такая жизнь, когда мама кормит его бутербродами в машине, развозя во второй половине дня после школы по всяким другим занятиям до восьми или девяти часов вечера. Даже если она при этом думает, что весь ее день занят ответственной и нужной работой.

Конечно, выбор кружков и секций стоит сообразовывать с желаниями ребенка. Но нужно обращать внимание на то, как у него складывается школьная деятельность. Потому что мы же все-таки взрослые. Мы должны занимать взрослую позицию по отношению к ребенку. Мы не можем отдать ему эту тему на откуп. У нас с ним пока не партнерские отношения. Мотивация у детей очень часто возникает «за компанию». Например, подружка из школы тоже куда-то ходит, и ребенку кажется, что там происходит что-то веселое. Но он еще плохо умеет рассчитывать свои силы. И очень часто бывает, что поначалу первоклашка просится всюду. Потому что все вокруг новое, интересное, и он с кем-то зазнакомился, сдружился. А мама с папой радуются, что у них такой активный ребенок. «Конечно, доченька, пожалуйста. Давай мы тебя и туда запишем, и сюда. А сюда ты хочешь?» «И сюда хочу», – отвечает дочка. Таким образом, у ребенка появляются три разных кружка. И дальше мы смотрим, что происходит с его основной школьной деятельностью. Все ли ребенок успевает, с удовольствием ли идет в школу, хорошо ли о ней отзывается, вовлечен ли в школьную работу? Это важно. Например, ребенок хочет ходить в школу только для того, чтобы играть там в шахматы или петь дуэтом. И при этом не может объяснить, какую тему они проходили сегодня по математике. Вполне возможно, ему просто не хватает сил на освоение новых знаний по предмету. И может быть, проблема в том, что шахматы были лишними. А вот другая ситуация. У ребенка с учебой все хорошо. Он вовлечен в нее, может рассказать основное из того, что они проходили на уроке. Он в состоянии спланировать свою работу, то есть в промежутке между разными активностями найти время и выполнить тот небольшой объем заданий, который ему дают. Тогда – пожалуйста, дополнительные занятия ребенку не помешают.

 

Что делать, если ребенок так и не смог вписаться в школьную жизнь

Есть несколько видов проблем дезадаптации. Одни встречаются часто, другие реже, но проявляются ярче. Давайте начнем с самых распространенных трудностей.

✓ Это проблемы с произвольным вниманием, которые не дают ребенку подстроиться под коллективный темп работы. Как это выглядит на практике? «Здравствуйте, дорогие ученики. У нас сейчас урок русского языка. Открываем страницу двадцать три. Маша, открываем «Русский язык». «Математику» убираем. Двадцать третью страницу открываем. Все открыли? Маша, открываем страницу двадцать три. Итак, смотрим упражнение четыре. Маша, вот страница двадцать три». Такие проблемы очень распространены, особенно сейчас.

Мы уже говорили о том, что стиль современного дошкольного детства не помогает созреванию произвольности вообще и произвольного внимания в частности. И через какое-то время, я почти уверена, сама система образования будет подстраиваться под использование непосредственного внимания. Это мой профессиональный прогноз. Вероятно, для того, чтобы удерживать это внимание, будут применяться новые технологии. Например, уже сейчас даже на российских образовательных выставках можно встретить 3D-04KH. Их наденут на вас, зафиксируют на голове и дальше предъявят урок. От этого материала вы никуда не денетесь, не сможете отвести глаза. Ведь эти очки зафиксированы у вас на голове. И дальше, после того как вам предъявили небольшой объем теоретического материала, яркого и красочного, с двигающимися картинками, вам нужно выполнить задание. И пока вы этого не сделаете, программа не завершится. Вполне вероятно, что детей в шлемах будут фиксировать в креслах. Это мой частный прогноз. Будет любопытно перечитать эту книгу лет через десять, но тем не менее я рискну высказать свое профессиональное мнение. И буду рада извиниться перед сообществом, если мой прогноз окажется неверным. Но пока произвольное внимание детей, с одной стороны, очень востребовано ходом учебного процесса, а с другой – мы наблюдаем его дефицит.

✓ Вторая проблема – это различные поведенческие трудности. Они встречаются реже, но о них мы знаем больше. Эти проблемы – не разовые, но регулярные акции. Таких учеников у нас обычно один-два на класс. Я говорю о детях, которые ходят по классу, «кукарекают» во время объяснения новой темы. То есть в тот момент, когда на них не обращают внимания и нет диалога с учителем. Которые демонстрируют протестное поведение по отношению к основной деятельности, то есть либо уходят от нее, либо подменяют другой. Например, все решают задачу, а ребенок достал «Лего» и играет даже не под столом, а на столе. Ему сложно отказаться от своего желания.

Если эти поведенческие проблемы стойкие, то они являются критерием дезадаптации. Но нам важно еще оценить динамику. Когда мы можем говорить о дезадаптации? Когда динамика негативная. То есть если эти симптомы проявились в начале сентября, о дезадаптации говорить рано. Но если к Новому году справиться с ними не удалось и появилась тенденция к ухудшению, мы можем говорить о том, что у нас серьезная проблема.

✓ Затем – проблемы со здоровьем. Есть даже специальный термин «часто болеющие дети». Не всегда частые болезни вызваны дезадаптацией в школе. Но все-таки эти процессы могут быть связаны между собой. Особенно если до начала занятий в школе ребенок болел реже.

✓ И последний критерий – эмоциональные проблемы ребенка. Когда он не хочет идти в школу, у него случаются регулярные истерики. В классе он еще как-то держится, а по возвращении домой плачет, истерит, просит маму забрать его из школы, перевести. И эти состояния не проходят, но нарастают. Это тревожный симптом. Или, например, он замыкается в себе, ничего не рассказывает. Это совсем грозный признак. Внешне ситуация выглядит лучше, чем истерики и слезы, но является показателем серьезных проблем.

Что делать в ситуации, когда у родителей возникают подозрения, что ребенок не смог адаптироваться к школе? Отвечу вопросом на вопрос. А как мы решаем проблемы вообще? Всегда в три этапа.

✓ Первый – собираем информацию. Прежде всего, разговариваем с самим ребенком, потом с учителями, школьным психологом.

Причем хорошо бы, чтобы у нас был обзор в 360 градусов. Это значит, что, обсудив проблему с основным учителем, нам нужно поговорить с другими педагогами, ведущими занятия в классе. Есть учитель английского языка, учитель физкультуры, учитель ИЗО – словом, дополнительные преподаватели. Важно понять, как ребенок ведет себя, например, на других уроках. Дополнительную информацию могут дать расспросы родителей одноклассников относительно реакции их детей. Чтобы выяснить, как ситуацию видят другие люди.

Хорошо бы понаблюдать за ребенком в классе. Желательно, чтобы этим занялся сотрудник школы, с которым вы можете потом доверительно поговорить. Родителям сидеть на уроке не нужно, хотя они часто порываются это сделать. Во-первых, полезную информацию при таком подходе толком не соберешь. Потому что понятно, что ребенок ведет себя по-разному при маме и без мамы. Во-вторых, вторжение на урок не способствует установлению хороших отношений с учителем. Так что стоит обратиться с просьбой поприсутствовать на уроке к психологу. А может быть, завуч после разговора с вами корректно попросит разрешения у учителя, чтобы кто-то из коллег зашел к нему на урок «просто в гости».

Важно понять, что мы наблюдаем не за учителем и не за учеником, выискивая какие-то недостатки. А рассматриваем ситуацию в целом, с чем могут быть связаны проблемы. Собирая информацию, мы не отстаиваем права ребенка и не ищем виноватых.

Какие причины дезадаптации могут быть обнаружены? Часть причин связана с психофизическими особенностями ребенка, в том числе с недостаточным уровнем его готовности к школе или с его мотивацией. Это также могут быть проблемы с его физиологической и психологической способностью понимать и воспринимать информацию, участвовать на равных в той деятельности, которую предлагает школа. Сильное влияние могут иметь нарушения его речевого развития. То есть, в общем, готовность ребенка на уровне высших психических функций.

А еще проблемой может стать качество взаимоотношений с учителем. Или психологические проблемы ученика, которые бывают связаны с завышенными ожиданиями родителей, семейной ситуацией, в которой растет ребенок, или с другими условиями.

✓ Шаг второй – ищем компетентных собеседников по выявленному кругу проблем.

Если мы выяснили, что, прежде всего, проблемы ребенка могут быть связаны с его психофизическими особенностями, начать их обсуждение можно со школьным психологом. Идем к нему, просим провести обследование и выдать нам заключение в письменной или устной форме. А еще просим составить рекомендации, дать перечень специалистов, которых нам, может быть, нужно посетить. Возможно, в этом списке окажется невролог, потому что проблемы с нервной системой у детей – частое явление. Или дефектолог – специалист, который как раз следит за тем, насколько развиты у детей высшие психические функции, то есть мышление, речь, внимание, память, восприятие. Он порекомендует психолого-педагогические методы для их коррекции. Ребенка могут направить к нейропсихологу. Это представитель молодой, но активно набирающей сейчас обороты и очень уважаемой науки, которая тоже располагает диагностическими методами и методами коррекционной работы. Затем логопеды, школьные тьюторы, которые занимаются педагогической поддержкой. Это тоже довольно молодая область знания, но она может оказать существенную помощь в формировании мотивации.

В общем, мы очертили тот круг специалистов, которые находятся внутри самой школы либо вовне. Прежде чем принимать решение, хорошо бы заручиться мнением двух-трех собеседников и не закопаться. Потому что обследовать ребенка можно до бесконечности.

Если есть подозрения на проблемные психофизические особенности ребенка, надо все-таки понять, есть ли у него какие-то медицинские диагнозы или нет. У врачей, к сожалению, есть тенденция к сокрытию этой информации от родителей. Я с этим сталкиваюсь очень часто. Когда я провожу тестирование ребенка при приеме в школу, моими собеседниками часто оказываются родители, которые уже истоптали три пары сапог для того, чтобы подготовить его к школе. И по тестам видно, что он эту подготовку не тянет. Спрашиваю: «Что с ребенком?» И родители, хорошие, любящие родители, которые много сделали для воспитания своего ребенка, часто отвечают: «Мы не знаем, что с ним. Мы не знаем диагноз». Тогда мы обсуждаем разные маршруты, позволяющие узнать его или подтвердить отсутствие. Поскольку это знание влияет на дальнейшие образовательные маршруты ребенка. Все-таки это очень важное обстоятельство, и я являюсь поклонницей медицины, которая обсуждает с родителями состояние их детей.

✓ Шаг третий – принимаем решение. Все-таки мы отвечаем за успешность адаптации нашего ребенка к жизни, прежде всего. И вовсе не только к школе.

Дальше мы предпринимаем шаги в соответствии с той информацией, которую мы получили. Если у ребенка есть проблемы со здоровьем, мы обязательно должны иметь какой-то план для их решения. Если причина трудностей – особенности ребенка, разрабатываем какую-то схему действий.

И лучше составлять ее вместе со школой, ввести педагогов в курс дела. Медицинские подробности можно опустить, если родители пока не могут довериться учителям. Хотя это важно – доступно разъяснить те аспекты диагнозов, которые влияют на учебу ребенка. Нужно понять, как мы будем помогать ребенку. То есть каких специалистов он будет посещать, как скорректировать его учебные программы, действия учителя по отношению к ребенку с учетом его особенностей.

Это не значит, что мы дадим ему абсолютно льготный режим. Потому что тогда его психика, возможно, никогда не сможет адаптироваться до «условной нормы». Но мы должны определить зону его ближайшего развития, понять, какие задания он сейчас может выполнять. Речь идет не о том, чтобы полностью перевести ребенка на индивидуальный режим обучения. Когда мы все время сидим рядом и открываем ему нужные страницы. Но мы должны работать над развитием его слабых зон. Не стыдить, а помогать с помощью современных программ психологопедагогической поддержки. Если у ребенка есть психологические проблемы, которые препятствуют его адаптации, то хорошо бы иметь план действий по их коррекции. Иногда нужна одна консультация с психологом, а кому-то может потребоваться курс занятий и с родителями, и с ребенком. Многое зависит от ситуации. Главное, что я поняла из практики, что открытое обсуждение проблем существенно повышает шансы на их решение.

✓ И, наконец, оцениваем результат.

Если выяснится, что все наши действия не дали нужного нам эффекта или наши усилия не изменили ситуацию, как нам быть? Поменять программу для ребенка, если у него есть особенности и психологопедагогическая поддержка не помогает их скорректировать. Поменять форму обучения. В конце концов, мы можем поменять учителя, школу. А еще мы можем продумать комплекс мер, которые помогут укрепить физическое и психологическое здоровье самого ребенка. И обдумать собственные ресурсы. Что нам поможет поддерживать позитивный внутренний монолог, о котором мы уже говорили. Важно, чтобы он звучал и внутри нас. Чтобы мы поддерживали и себя, и ребенка, и других членов семьи.

А не обвиняли друг друга во всех бедах. Очень часто школьная дезадаптация ребенка провоцирует и дезадаптацию внутри семьи.

В то же время есть множество жизнеутверждающих примеров разрешения проблем с адаптацией. Во всех этих историях у детей с самого начала имелись какие-то особенности развития. И родители внимательно отнеслись к этой непростой ситуации. Они проделали внутреннюю работу и смогли ее принять (обычно это самый сложный этап). Затем попросили адекватной поддержки во внешнем мире. В результате адаптация их детей прошла более гладко, чем во многих случаях, не осложненных особенностями развития.