Номер отеля без окон, пахнет сыростью и плесенью, а когда Роб зашел в душ, то ему, прежде чем смыть с себя кровь, сначала пришлось отправить в сливное отверстие трех тараканов.
Он долго стоял под теплой струей воды и пытался разобраться в том, что же с ним сегодня произошло. Кто были те люди, которые пытались убить его, и кто убил их? Что сделают их сообщники, когда узнают, что он жив?
Его мысли постоянно возвращались к Табисе, а душа разрывалась на части, когда он думал о ней. Это приносило столько боли, что Робу хотелось удариться головой о коричневые стены ванной, чтобы переключиться на физическую боль.
Почему она это сделала?
Ей предложили столько денег, что она не смогла устоять? Ее бедная мать теперь в больнице. Может, здесь, как и в США, хорошая медицина дорого стоит? Может, они предложили ей деньги в подходящий момент?
Или они похитили Табису тоже? И пытали, пока она не сказала, где он находится? Она умерла?
Роб выключил душ и вытерся полотенцем, которое было чуть больше, чем кухонное. Потом надел светло-коричневые брюки «Манчестер» и серый свитшот с короткими рукавами, пропахший сигаретным дымом, – старик за стойкой регистрации разрешил ему взять их из корзины с забытыми вещами.
Он сел на покрытое пятнами покрывало. На тумбочке рядом с кроватью стояла подставка с салфетками.
Он должен узнать!
Роб потянулся за рюкзаком и достал оттуда кнопочный телефон Табисы. Когда он нашел ее номер телефона, то долго сидел и смотрел на дисплей, прежде чем нажал на зеленую кнопку.
После трех гудков он услышал ее голос.
– Алло!
Роб почувствовал комок в горле и не знал, что сказать.
– Алло! – повторила она шепотом. – Роб, это ты?
– Где ты? – спросил он, пытаясь сохранять спокойствие и хладнокровие.
– С мамой в больнице. А где ты? Я думала…
– Это ты сделала?
– Что?
– Это ты сделала? – повторил он.
Табиса молчала. Он слышал ее дыхание в телефонной трубке.
– Роб, пожалуйста, позволь мне объяснить… Я…
Он оборвал разговор.
Табиса звонила снова и снова, он выключил телефон. Потом вскочил, швырнул его в стену, и телефон разлетелся на части.
Роб снова присел на край кровати. Закрыл лицо руками. Номер отеля, казалось, сжался, стены давили на него.
«Что теперь делать? Не пора ли плюнуть на все и уехать домой? Вернуться к обычной жизни?»
Но он не мог. Дело зашло слишком далеко.
Шепот Табисы эхом отдавался в его голове. «Позволь мне объяснить…» Роб представлял ее серьезные темные глаза, которые с мольбой смотрели на него.
Он должен думать о чем-то другом. Забыть о ней.
Роб поднял с пола запачканные кровью джинсы, вытащил из кармана телефон и кошелек вьетнамца и, положив ногу на ногу, снова уселся на скрипучую кровать.
Серебристый сотовый айфон-6с. Он поставил его в «режим полета» и убедился, что ни функция «найти мой айфон», ни функция «найти моих друзей» не включены. Потом пролистал контакты, поискал номер Табисы, и ему стало легче, когда не нашел его. Затем попытался найти номера Тома Макнамары или Гарета Черника, но не увидел и их имен, только имена разных азиатов.
В истории вызовов пять последних из принятых за предыдущие два дня были с длинного номера с кодом страны +84. Он записал его на бумаге. Затем отложил телефон в сторону и вытряхнул на покрывало содержимое коричневого кожаного бумажника: четыреста пятьдесят донгов и несколько монет, десяток визитных карточек и фото двух серьезных девчушек азиатской внешности. Девочкам было около семи и девяти лет – и они осуждающе смотрели на Роба. Он отложил фотографию и взял несколько визитных карточек. Одна – из автомастерской в Йоханнесбурге, другая – из транспортной компании в Кейптауне. Остальные пять были идентичны: белая карта с синим текстом содержала контактную информацию «Хыонг Трейдинг», оптовой фирмы в Ханое. С одной стороны текст на английском языке, с другой – на вьетнамском. Роб догадывался, что вьетнамцы сделали это для своих потенциальных клиентов здесь, в ЮАР.
Компания его собственная? На визитке нет имен.
Номер телефона начинается на +84. Он взял телефон и сравнил с цифрами на бумаге. Тот же номер.
Роб встал с кровати, достал из рюкзака ноутбук и включил его в розетку. Открыл браузер и начал искать название компании. Соединение слабое, ноутбук работал медленно, и только спустя несколько минут появился список ссылок. Он нажал на верхнюю, прождал, казалось, целую вечность, пока она открылась, и увидел страницу на вьетнамском. Похоже, были использованы сотни разных шрифтов, а заголовки окрашены разными цветами на бледно-желтом фоне. И не было никакой возможности поменять язык на английский.
Он уставился на экран и задумался. Затем снова вернулся в Google и ввел «Хыонг Трейдинг + носорожий рог». В поисковике высветились три ссылки. Он щелкнул на первую: «Бангкок пост», речь шла о закрытом полицейском расследовании преступления против закона защиты животных. Вторая, статья из «Интернэшнл геральд трибюн», рассказывала о том, что компания «Хыонг Трейдинг» подозревается в причастности к криминальному синдикату, который имеет отношение к торговле слоновой костью. По третьей он перешел на доклад организации «ТРЭФФИК». Роб открыл пдф-файл и нашел название компании в перечне фирм, которые подозреваются в преступлениях, связанных с массовым истреблением разных видов животных.
Роб сделал скриншот статьи на актуальной странице доклада «ТРЭФФИК» и сохранил ее в папке на рабочем столе. Затем загуглил «Хыонг Трейдинг + носорожий рог + дипломат Занг Чу».
Одна ссылка. Блог на сайте, который, как оказалось, принадлежал какому-то борцу за охрану окружающей среды. Длинный и детальный отчет о связи корпорации «Хыонг Трейдинг» с дипломатом Чу и торговлей рогами носорога, внизу размытая фотография двух мужчин азиатской наружности, сделанная издалека и через окно.
«Обычно они встречались в отеле “Эмеральд Лейк” в Ханое, где дипломат и лидер синдиката проворачивали свои делишки. Полиция знала об этом, но ничего не предпринимала», – писал в своем блоге борец за охрану окружающей среды.
Роб открыл вкладку «Контакты» и увидел фотографию Карла Мюнхлера с густыми усами и в красной клетчатой фланелевой рубашке с закатанными рукавами.
Он узнал его. Именно этого мужчину показывали по телевизору вчера. Эксперт по торговле исчезающими видами животных.
На фото Карл Мюнхлер был гораздо моложе, чем на экране телевизора. Роб не мог отвести от него взгляда. Что-то пробуждало в нем воспоминания из прошлой жизни, он даже почувствовал легкую дрожь. Роб узнал голос, когда увидел этого человека по телевизору. Теперь он знал почему. Он вспомнил, где слышал его раньше.
На похоронах матери.
Роб встал, сжал руками виски и начал ходить по тесному номеру.
Раньше Карл Мюнхлер носил бороду, но был без очков. Этот немецкий представитель Всемирного фонда дикой природы произнес прекрасную речь о его матери Лене. Речь, после которой Роб встал и начал возмущаться.
Что-то не так. Как Карл Мюнхлер может быть связан с этим делом? И почему он больше не работает во Всемирном фонде дикой природы? Его выгнали?
Роб загуглил «Карл Мюнхлер + Всемирный фонд дикой природы + увольнение» и получил несколько статей о том, что Карл Мюнхлер уволился по собственному желанию. Кстати, благодаря ему были уволены управляющий директор компании лесного хозяйства в Лаосе и председатель нефтяной компании в Бразилии. Нефтяная компания, по-видимому, до сих пор возмещает миллионные убытки фермерам, чья вода была заражена производственными отходами компании.
«Может, мне как раз к Карлу Мюнхлеру нужно обратиться? – подумал Роб. – Но каковы шансы, что он захочет мне помочь?»
Он взял мобильный телефон и снова сел за ноутбук. Набрал номер, который увидел на сайте. Почувствовал, как нервничает, пока шли гудки. Посмотрел на часы на ноутбуке. Половина двенадцатого ночи. Черт! Он наверняка уже спит. Похоже, этот звонок не улучшит ему настроение.
Роб уже хотел сбросить вызов, как услышал голос Карла Мюнхлера.
– Алло!
Роб вдруг понял, что не знает, что сказать. И даже как представиться. Роб Чезей или Роберт Огнерюд? Он решил быть честным и раскрыть все карты.
– Здравствуй. Это Роберт Огнерюд, сын Лены.
На другом конце молчание. Роб подумал, что Карл Мюнхлер наверняка видел новости о его смерти.
– Неожиданно, – наконец ответил тот.
Голос спокойный и осторожный. Но приветливый.
– Я видел тебя по телевизору вчера, – сказал Роб. – Ты все еще в Йоханнесбурге?
– Да, – ответил Карл. – Ты тоже здесь? Выступаешь со своей поп-группой?
Поп-группой? Это сарказм или он просто плохо знает английский?
– Тебе будет трудно в это поверить, но я здесь ради носорогов.
Снова молчание.
– Ты прав. В это трудно поверить.
Его речь была не такой разборчивый, какой ее помнил Роб, немецкий акцент все-таки прослеживался.
– Я получил информацию, которая, думаю, тебя заинтересует. Чертовски важная информация. Я хотел бы встретиться с тобой.
Пауза. Карл Мюнхлер вздохнул и сказал:
– Приходи в мой отель в восемь утра.