Девятого июля 2010 года с небольшим интервалом в аэропорту Вены приземлились два самолета из Москвы и Нью-Йорка. Их отбуксировали на дальнюю стоянку. Рабочие пришвартовали к ним трапы и поспешили ретироваться. Шло время, но двери люков самолетов так и не открылись. Загадочности всему происходящему придавали плотная цепь полицейских, взявшая в кольцо стоянку и две отдельно стоящие группы людей. Гражданские костюмы не могли скрыть их военной выправки. Они оживленно говорили по телефонам, постреливали друг на друга подозрительными взглядами и вели переговоры. Пауза затягивалась. С каждой минутой напряжение нарастало, оно, казалось, витало в самом воздухе. Наконец, почти одновременно двери люков самолетов открылись, и один за другим по трапам сошли на землю из российского самолета — четверо, из американского — десять человек.
Все происходящее напоминало известную сцену из знаменитого советского фильма «Мертвый сезон». Его создателям удалось с убедительной точностью отобразить имевший место в действительности обмен разведчиками, ставшими жертвами, в одном случае предательства, в другом — эффективных действий советских расчетов ПВО.
Советский разведчик — нелегал, кавалер многих орденов полковник Рудольф Иванович Абель (Фишер), резидент Марк, в 1948 году, выполняя очередное задание, успешно легализовался в США под именем Эндрю Кайотиса. Талантливый во всем, он на этот раз, используя свои способности в области живописи и фотографии, открыл художественную студию в Нью-Йорке, в районе Бруклина. Прошло немного времени, и у Абеля уже не было отбоя от клиентов, никто из них не подозревал, что студия служила крышей для советского резидента Марка.
В течение почти десяти лет резидентура успешно работала и добывала ценнейшую военно-политическую информацию, в том числе и в ракетно-ядерной области. Ее провал произошел не по вине Абеля. Удар по резидентуре нанес тот, кто служил связующим звеном с Центром — радист. Им являлся кадровый сотрудник советской разведки майор Николай Иванов (Вик), легализовавшийся в США как Рейно Хейханен. Он, не выдержав испытаний деньгами, женщинами и спиртным, пустился во все тяжкие. В далекой Москве заподозрили неладное, но опоздали с выводом Иванова в СССР. А он, почувствовав нависшую над собой опасность, сдался ФБР и выдал Абеля.
25 июня 1957 года в номере нью-йоркской гостиницы «Латам» агенты ФБР арестовали разведчика. Ни они, ни предатель Иванов не знали, кто скрывается под псевдонимом Марк. Фишер назвал им имя и фамилию своего давнего друга — Рудольфа Абеля. Этим самым он давал знать Москве, что жив, и если под этим именем от лица резидента Иванов будет направлять шифрованные радиограммы, то за ними стоят спецслужбы США. После ареста, на последующих допросах Абель продолжал отрицать свою принадлежность к советской разведке и категорически отверг предложение о сотрудничестве с ФБР и ЦРУ.
7 августа 1957 года ему предъявили обвинение. В нем содержалось три пункта, их вполне хватало, чтобы Абель не только никогда не вышел на свободу, а и оказался на электрическом стуле. Судья Байерс выдвинул против Абеля обвинения в том, что он:
«…пребывал без регистрации на территории Соединенных Штатов в качестве шпиона иностранного государства (пять лет тюрьмы)»,
участвовал «в заговоре с целью сбора атомной и военной информации (десять лет тюрьмы)»
и организовал «заговор с целью передачи СССР вышеупомянутой информации (смертный приговор)».
Рудольф Иванович не дрогнул и стойко держался как на следствии, так и на суде. На первом судебном заседании он заявил:
«Я ни при каких обстоятельствах не буду сотрудничать с правительством Соединенных Штатов и не сделаю для спасения жизни ничего, что может нанести ущерб моей стране».
15 ноября 1957 года суд вынес свое решение и приговорил Абеля к 32-м годам тюремного заключения. Находясь в тюрьме, он в очередной раз отклонил все предложения американских спецслужб о сотрудничестве в обмен на свободу.
В марте 1958 года с ним лично провел беседу Директор ЦРУ — Аллен Даллес. После ее завершения он сказал адвокату Вильяму Доновану, защищавшему Рудольфа Ивановича:
«…Я хотел бы иметь трех-четырех таких разведчиков в Москве».
В последующем не без участия Даллеса, с разрешения министерства юстиции США, Абелю позволили вести переписку с родственниками. Этим не замедлили воспользоваться в КГБ. В их числе оказался другой выдающийся советский разведчик, будущий начальник нелегальной разведки управления «С» ПГУ КГБ и командир легендарной «Альфы» Юрий Дроздов. Он выступал в роли кузена Абеля — Юргена Дривса. Его письма служили сигналом разведчику, что он не забыт и руководство КГБ ищет пути к его возвращению домой.
Тягуче-мучительно тянулись недели, месяцы, годы заключения Абеля в американской тюрьме. Он не сдавался, занимался математикой, теорией искусства и живописью. Один из портретов его кисти — президента Кеннеди, в последствии, как говорили очевидцы, занимал место в Овальном кабинете Белого дома. Разведчик верил, что не будет оставлен на произвол судьбы, и ждал своего часа.
Он приближался. 1 мая 1961 года американский самолет-разведчик «Локхид U-2», под управлением военного пилота ВВС США Фрэнсиса Пауэрса в 5:36 по московскому времени, в двадцати километрах юго-восточнее города Кировабада, Таджикской ССР вторгся в воздушное пространство СССР. Полет проходил на высоте 20 000 метров и, как полагали в ЦРУ — организаторе разведывательной операции «Оверфлайт», недосягаемой для советских средств ПВО.
Маршрут самолета-шпиона пролегал над стратегически важными в оборонном плане районами СССР: космодромом «Тюратам», ныне «Байконур», и особо режимными объектами на Южном и Центральном Урале, научно-исследовательским ядерным центром «Арзамас-14» и северным испытательным полигоном «Плесецк». На них в обстановке строжайшей секретности создавался ракетно-ядерный щит страны. Пауэрсу предстояло осуществить аэрофотосъемку на всем протяжении полета. Организаторы этой грандиозной операции-провокации в Белом доме и Лэнгли (ЦРУ) рассчитывали под шумок первомайских праздников осуществить свой коварный замысел. Им это не удалось. Средства ПВО СССР обнаружили нарушителя сразу же, как только он пересек государственную границу СССР. О нем было доложено высшему военному и политическому руководству страны.
В те самые минуты, когда самолет-шпион находился в районе космодрома «Тюратам», Министр обороны СССР маршал Родион Малиновский и его заместители стояли на трибуне мавзолея рядом с первыми лицами государства — членами Политбюро ЦК КПСС. Перед ними, на Красной площади под звуки задорных песен, сияя радостными улыбками, плескалась людская река. Москвичи не подозревали о нависшей опасности и не замечали тревоги на лице главы государства — Первого секретаря ЦК КПСС, Председателя Совета министров СССР Хрущева Никиты Сергеевича.
Он и те, кто находились на трибуне мавзолея, терялись в догадках о цели полета самолета-нарушителя и оружии, которое могло находиться на его борту. На обращение руководителей советского государства посольство США в Москве не дало вразумительного ответа. Хрущев и Малиновский не могли рисковать безопасностью государства и позволять самолету-шпиону США безнаказанно вести себя над территорией суверенной страны. Малиновский отдал приказ уничтожить нарушителя. Он был выполнен средствами ПВО.
В 8:53 в районе города Свердловска, ныне Екатеринбурга, боевой расчет пуска майора Михаила Воронова поразил самолет-шпион ракетой «земля-воздух» зенитного ракетного комплекса «С-75». Осколками ракеты были выведены из строя хвостовое оперение и двигатель самолета, он потерял управление и стал падать.
Пауэрс не мог воспользоваться катапультой и тому имелись причины. Его зажало между приборной панелью и сиденьем. Но была и другая, более веская причина, и она состояла в том, что в механизм катапульты было заложено взрывное устройство. В ЦРУ страховались от возможного провала и не желали оставлять живого свидетеля. О взрывчатке Пауэрсу за несколько минут до полета по секрету сообщил один из техников. В герои посмертно пилот самолета-шпиона не рвался и отчаянно боролся за жизнь. На 10-ти километровой отметке ему, наконец, удалось освободиться из захвата, открыть фонарь кабины и на высоте около 5 километров выпрыгнуть с парашютом. Он приземлился на картофельном поле, неподалеку от поселка Косулино и оказался в руках местных жителей. Они, разобравшись, что перед ними не «свой», дали шпиону несколько пинков и передали его сотрудникам Свердловского управления КГБ.
Последующие четыре дня Вашингтон хранил гробовое молчание. В Белом доме и Лэнгли полагали, что Пауэрс взорвал себя и разведывательную аппаратуру.
И тогда заговорила Москва. 5 мая 1960 года в 6:00 знаменитый диктор Юрий Левитан на весь мир объявил о важном заявлении главы советского государства. С ним выступил Хрущев. Он обвинил «американские агрессивные круги в провокации и попытке срыва парижской встречи в верхах». В подтверждение своих слов он сообщил о «сбитом советскими ракетчиками американском самолете-шпионе».
Спустя время, последовало невнятное разъяснение руководства НАСА — Национального управления по аэронавтике и исследованию космического пространства (National Aeronautics and Space Administration). Его глава заявил:
«…Один из самолетов типа U-2, которые, начиная с 1956 года, занимаются научными исследованиями высоких слоев атмосферы, метеоусловий и направления ветра, пропал без вести во время полета над территорией Турции в районе озера Ван. За минуту до исчезновения пилот успел сообщить по радио, что испытывает недостаток кислорода».
От этого неуклюжего объяснения Хрущев не оставил камня на камне. 6 мая он снова выступил по радио и поверг в шок руководство США. На этот раз глава советского государства заявил:
«…летчик живехонек и не рыпается».
Вслед за этим в Белый дом из Кремля поступило официальное заявление. В нем говорилось:
«…Советское правительство на заседании Верховного Совета СССР сделало заявление, что пилот сбитого самолета находится в Москве… Гарри Пауэрс дал исчерпывающие показания… В распоряжении советских властей имеются неопровержимые доказательства шпионского характера полета…»
Руководство США по-прежнему продолжало хранить молчание.
В течение трех последующих месяцев следователи КГБ и Главной военной прокуратуры вели расследование по факту нарушения воздушного пространства СССР и ведения шпионской деятельности гражданином США Пауэрсом. В ходе него были получены убедительные свидетельства враждебных действий правительства США. Это подтверждалось как показаниями самого Пауэрса, так и вещественными доказательствами — разведывательной аппаратурой, находившейся на борту самолета «U-2».
19 августа 1960 года состоялось заключительное заседание Военной коллегии Верховного Суда СССР. На нем было признано: действия Пауэрса, а в его лице правительства США,
«…в условиях, когда некоторые государства располагают ядерным оружием и средствами почти молниеносной доставки его к цели, агрессивный акт, предпринятый Соединенными Штатами Америки 1 мая 1960 года против Советского Союза, относится к преступлениям, которые ставят под угрозу безопасность всего человечества и могут привести к тягчайшим последствиям для всего мира».
Выслушав прения всех сторон, суд приговорил Пауэрса к 10 годам лишения свободы, с отбыванием первых трех лет в тюрьме.
С того дня спецслужбы Советского Союза и США активизировали попытки по освобождению Абеля и Пауэрса. После интенсивных неофициальных переговоров сторонам удалось договориться об обмене разведчиками. Он произошел 10 февраля 1962 года на мосту Глиникер-Брюкке (Glienicker Brucke) соединяющем Берлин и Потсдам, на границе между бывшей Германской Демократической Республикой (ГДР) и бывшим Западным Берлином. Вместе с Пауэрсом американской стороне были переданы два американских студента Фредерик Прайор и Марвин Макине, ранее арестованные советской контрразведкой по подозрению в проведении шпионской деятельности.
Спустя 48 лет, история повторилась. Политики России и США, руководители спецслужб и на этот раз проявили добрую волю. В аэропорту Вены десять российских разведчиков-нелегалов обменяли на четверых агентов американских и британских спецслужб, в их числе находился бывший полковник ГРУ Сергей Скрипаль.
В августе 2010 года премьер-министр России Владимир Путин в загородной резиденции «Ново-Огарево» тепло принял ныне хорошо известную Анну Чапман и остальных десятерых разведчиков-нелегалов, выполнявших специальные задания в США. Он назвал их
«…патриотами, людьми, положившими свои жизни на алтарь Отечества».
Говоря о причине провала разведчиков, Владимир Путин не стеснялся в выражениях. Он назвал предателя — бывшего сотрудника Службы внешней разведки России, бывшего полковника Александра Потеева, выдавшего российских разведчиков, «свиньей» и «скотиной».
Что касается Скрипаля, то шпион, вернувшись под крыло своих хозяев из британской разведки, не удостоился приема ни у королевы, ни у премьер-министра, ни даже у главы МИД Британии, формального шефа МИ-6. Британская разведка ограничилась тем, что оказала помощь «отставному шпиону» в выборе места жительства и в покупке жилья в Солсбери.
Это небольшой провинциальный городок, расположенный неподалеку от Лондона, дышащий патриархальной тишиной и напоминающий о славных временах королевы Виктории, еще до поселения Скрипаля был облюбован отставными военными и разведчиками. Он составил им компанию, поселился в просторном, двухэтажном коттедже и вел уединенный образ жизни. В перерывах между посещениями пивных баров «отставной шпион» читал лекции слушателям Королевской военной академии в Сандхерсте о «подрывной деятельности ГРУ» и консультировал МИ-6.
В 2011 году к Скрипалю приехали жена Людмила, сын Александр и дочь Юлия. Дети в Британии не задержались, возвратились в Россию и потом наездами навещали родителей. Шпионское счастье Скрипаля длилось недолго. Предательство бумерангом возвращалось к нему и жестоко мстило, забирая жизни близких ему людей.
В 2012 году умерла от рака жена. Ее похоронили в чужой земле, в Солсбери. На этом несчастья Скрипаля не закончились. Следующей жертвой стал родной брат Валерий. Сердце бывшего десантника, боевого офицера, сохранившего верность воинскому долгу и Отечеству, не выдержало семейного позора. Он умер в 2016 году. Злой рок продолжал преследовать семью Скрипалей. Сын Александр, заливая семейный позор вином и водкой, превратился в хронического алкоголика и в 2017 году скончался.
Оставшись в глубоком одиночестве, Скрипаль коротал время за бокалом пива и в редких беседах с Идальго-Миллером. Да, да, тем самым, который двадцать пять лет назад, в Мадриде раз и навсегда изменил жизнь бывшего коммуниста, бывшего советского, а затем российского разведчика полковника Скрипаля. После выхода в отставку Идальго-Миллер поселился в Солсбери. Случайно или нет, об этом могут знать только в МИ-6, но вряд ли когда скажут. Британские спецслужбы, как правило, не размениваются на сиюминутные результаты. Их операции носят долговременный характер и преследуют масштабные, зачастую политические цели.
Идальго-Миллер, вероятно, продолжал «вести» Скрипаля, и не только его, к тому, чему мы стали свидетелями весной 2018 года. Он и британская спецслужба ждали своего часа. Скрипаль вряд ли об этом догадывался. Монотонную жизнь шпиона изредка нарушали встречи с Идальго-Миллером и другими сотрудниками британской разведки. Чуждый менталитет чопорных британцев и чуждая страна, которой он продал родину своих родителей, тоска и, вероятно, угрызения совести опустошали душу. По ночам, в пустых комнатах ему чудились призраки тех, кого он предал. Страх, а возможно раскаяние перед неминуемой расплатой на Высшем суде, который не подвластен власти злата, изводил Скрипаля.
В редкие приезды дочери и в телефонных разговорах с теми немногими, кто отвечал на его звонки, он сетовал на превратности судьбы. Нет никаких сомнений в том, что терзания Скрипаля не составляли тайны для британских спецслужб. Бывшие агенты, тем более такого уровня, никогда не остаются без контроля.
В телефонных беседах с российскими знакомыми Скрипаль, говоря о возвращении на родину, проявлял поразительную наивность. Возможно, здесь свою роль сыграли расстроенная ударами судьбы психика и возраст — 67 лет. Нельзя исключать и того, что 9 июля 2010 года, после акта о помиловании президентом России и последующего обмена, он посчитал шпионскую игру навсегда оконченной, и ошибся. МИ-6 играет вдолгую и не знает пощады, когда речь идет об интересах Британии.
Об этом, еще 150 лет назад, 1 марта 1858 года, выступая в Палате общин, говорил лорд Генри Палмерстон:
«…У нас нет неизменных союзников, у нас нет вечных врагов. Лишь наши интересы неизменны и вечны, и наш долг — следовать им».
При этом он, не без горечи, замечал:
«…Как тяжело жить, когда с Россией никто не воюет».
В те годы, когда солнце не заходило над могущественной Британской империей, ее политики могли позволить себе послать флот или экспедиционный корпус, чтобы усмирить восставших сипаев в Вест-Индии, либо осла с мешком стеклянных побрякушек, чтобы подкупить вождя воинственных гуронов в Северной Америке. Те времена для Британии навсегда остались в прошлом. Нынешние властители кабинетов на Даунинг-стрит, 10 не желают смириться с этим. Они, как и их предшественники, продолжают плести международные интриги и заговоры, создают и выпускают в мир фейковые новости. Для этого у них имеется испытанное веками оружие — многоопытная и коварная спецслужба.
В т. н. «деле Скрипалей» она не без помарок тряхнула стариной, и когда пыль осела, то за ней, как говорил великий русский писатель Николай Гоголь, проглянуло «свиное рыло».
В обстановке цейтнота, в которой оказалось незадачливое правительство премьер-министра Терезы Мэй, неизбежны ошибки. Брексит, подобно дамоклову мечу, завис над ее головой и головами министров. Некоторые, как например, «непричесанный» министр иностранных дел и любитель летать на воздушных шарах — Борис Джонсон, почувствовав, что пахнет жареным, скорехонько сдулся. Вслед за ним, подобно крысам, бегущим с тонущего корабля, ушла в отставку чертова дюжина министров. Отчаявшись сохранить на плаву правительство консерваторов и себя любимую, Мэй, как это уже не раз случалось с британскими политиками, бросила на международный стол «дохлую кошку». В качестве таковой выступили отставной шпион Скрипаль и его несчастная дочь Юлия.
За дело, в чем нет больших сомнений, взялась британская спецслужба. В ней не прощают слабостей никому: ни «отвязавшимся» агентам, ни сотрудникам. В политической ситуации 2018 года, сложившейся в Великобритании вокруг правительства Мэй, возвращение Скрипаля в Россию было бы равносильно второму брекситу. То, что такие мысли у Скрипаля возникали, подтверждал его однокашник по школе Владимир Тимошков. В частности, он отмечал:
«…Я же его (Скрипаля. — Авт.) знаю с четвертого класса. Он так сказал, что будет писать, будет писать президенту, чтобы приехать, родных повидать. У него мать, брат и так далее. Чтобы не было такого преследования. После этого с ним связь пропала».
Об этом Тимошков рассказал в интервью телеведущей НТВ Ираде Зейналовой. Оно вышло на экраны телевизоров 30 сентября 2018 года в программе «Итоги недели».
О разговорах отца на эту тему, и не только с Тимошковым, знала дочь Юля. Она невольно стала опасным и нежелательным свидетелем для британской спецслужбы. В том же интервью «Итогам» известный британский блогер и журналист Нил Кларк заявлял:
«…Эта версия отвечает на все вопросы: почему вместе со Скрипалем пытались отравить его дочь, почему он выключил телефон в день покушения, почему «туристы из Москвы» приезжали к нему дважды, почему был применен яд, указывающий на Россию. И странное совпадение: точно так же несколько лет назад Борис Березовский, враг Кремля, пишет аж два письма, что хочет домой, и вдруг странным образом погибает. Кому это выгодно? Вряд ли Москве…»
Версия Кларка дает основания полагать, что с того дня, как Скрипаль задумал вернуться в Россию, он и Юлия были обречены стать ключевыми фигурами и одновременно жертвами очередной циничной, масштабной и многоходовой провокации-мистификации западных политиков и спецслужб против России.
Последующий ход событий, связанных с т. н. «инцидентом в Солсбери»: вселенский вой в британских и американских СМИ по поводу «агрессии России» и санкций, введенных США в рамках т. н. «дела Скрипалей», говорят, что это звенья одной цепи. Цепи, которой Вашингтон и Лондон пытаются связать набирающего силу конкурента — Россию, чтобы устранить ее с европейского и других рынков. Если внимательно проследить хронологию «инцидента в Солсбери», т. н. «химатак преступного режима Асада в Сирии» и реакцию на него британских и американских политиков, а также подконтрольных им СМИ, то это становится все более очевидным…
День 4 марта 2018 года на юге Британии мало чем отличался от предыдущих. Свинцово-сизое небо низко нависло над землей и моросило холодным дождем. Ближе к полудню со стороны Атлантики подули ветры и развеяли тучи. Проглянуло солнце, и в его весенних лучах все преобразилось.
Провинциальный городок Солсбери, известный ежегодными ярмарками, проводящимися на его площадях с 1227 года, кафедральным собором, самым высоким в Британии, и международным фестивалем искусств, ожил и засверкал яркими красками. Здесь, всего в нескольких десятках миль от Лондона, все напоминает о старой и благополучной Англии времен славной королевы Виктории. Кажется, что в Солсбери навсегда поселились благополучие и покой. Но так только кажется, за внешней благостностью кроются такие тайны, что им могли бы позавидовать герои знаменитой писательницы Агаты Кристи.
В тот весенний день, около 13:40 по местному времени, отставной шпион Сергей Скрипаль вместе с дочерью Юлей, прилетевшей к нему в гости из далекой Москвы, на своей машине приехали в торговый центр Maltings. Посетив паб The Mill, они затем поднялись на обед в итальянский ресторан Zizzi и пробыли в нем до 15:35. Там им внезапно стало плохо. С помощью обслуживающего персонала они вышли на свежий воздух и присели на лавочку в сквере. На их странное поведение обратила внимание проходящая мимо местная жительница Фрея Черч. На часах было 16:15. По ее словам, позже тиражировавшимися почти всеми центральными СМИ Британии,
«…мужчина был абсолютно не в себе. Он беспорядочно двигал руками, в глазах — пустота. Я попыталась поймать взгляд мужчины, чтобы заговорить с ним. Думала спросить, как он и девушка себя чувствуют. Но он был не в себе. Девушка уткнулась в него лицом, как будто уснула, очевидно, потеряла сознание. Похоже, что эти двое были очень сильно пьяны или приняли наркотики. Я не знала, что и делать… Рядом с ними никого не было. Мимо проходили люди. Они оборачивались на них, но шли дальше, и тогда я решила вызвать полицию».
Бравый полицейский Ник Бейли, оказался тут как тут. Позже в интервью СМИ его начальник и главный констебль графства Уилтшир Крейг Холден заявил:
«…Ник так взволновался состоянием здоровья двух человек, что немедленно вызвал все экстренные службы».
Службы проявили удивительную проворность и через 15 минут оказались на месте происшествия. Сам Бейли продолжал творить чудеса, проявил сообразительность и способность к дедуктивному методу расследования, которой бы мог позавидовать знаменитый сыщик Шерлок Холмс. Полицейский непостижимым образом установил, что перед ним находятся Скрипали, по глазам, закатившимся в предсмертной агонии, узнал, где расположен их дом, проследовал к нему и прикоснулся к той самой дверной ручке, которая якобы была намазана пресловутым «Новичком».
Чудеса в Солсбери на этом не закончились. Медперсонал заштатного провинциального госпиталя, вряд ли когда слышавший о таком боевом химическом отравляющем веществе, как «Новичок», совершил невозможное. С помощью какого-то чудодейственного эликсира жизни врачи спасли Скрипалей от верной смерти. Не только их, а также бдительного полицейского Бейли и еще якобы 46 человек, которые в тот и последующие дни обращались за помощью. Удивительная провинциальная больница и фантастически квалифицированный медперсонал.
В тот день, подобно кругам на воде, слухи, предположения об «инциденте в Солсбери» поползли по Британии. 5 марта государственная телерадиовещательная компания Би-би-си (ВВС) и ряд других СМИ, со ссылкой на помощника главного констебля графства Уилтшир Крейга Холдена, дружным хором сообщили:
«…Вчера днем, примерно в 16:15, полиция Уилтшира получила звонок от частного лица, которое было обеспокоено состоянием здоровья двух человек. Мужчина 66 лет и 33-летняя женщина были обнаружены без сознания на скамейке близ торгового центра «Молтингс» в городе Солсбери. Пострадавшие в критическом состоянии были доставлены в реанимацию».
Заслуживает внимания то, что Холден отмел любые предположения, что к отравлению Скрипалей каким-то образом могла иметь отношение секретная лаборатория при Центре химической, биологической, радиологической и ядерной защиты министерства обороны Британии в Портон Дауне. От нее до места происшествия рукой подать — 8 миль.
На это обстоятельство и как на место возможного производства отравляющего вещества указал человек, далеко не последний в Великобритании, ее бывший посол в Узбекистане Крейг Мюррей.
7.03.2018 в своей статье «The Elephant In the Room» («Слон в посудной лавке») он писал:
«…отравляющие вещества нервно-паралитического действия, включая зарин и VX, производятся всего в 8 милях от места отравления Скрипаля и его дочери, на секретном военном объекте Портон Даун. На территории объекта производятся и хранятся самые большие в Европе запасы нервно-паралитических веществ».
Одновременно на сайте фонда «Стратегическая Культура», в публикации «Porton Down Scientists Under Extreme Pressure to Confirm Nerve Gas As Russian» («Ученные Портон Дауна находятся под экстремальным давлением, чтобы подтвердить, что газ имеет российское происхождение») он указывает на заинтересованность властей Британии в т. н. «русском следе» в «инциденте в Солсбери», –
«…сотрудники и ученые Портон Дауна находятся под сильнейшим давлением официальных властей, чтобы подтвердить, что отравивший Скрипаля нервно-паралитический агент является газом «Новичок» российского производства. После долгого и утомительного заседания ученого совета Портон Дауна было принято компромиссное решение с формулировкой, идентифицирующей агент, как «тип, разработанный Россией»…
Далее Крейг Мюррей обращает внимание на то, что
«…инспекторы Организации по запрещению химического оружия (ОЗХО) уже более 10 лет имели доступ ко всем видам российского химического оружия, в том числе и к тем агентам, которые Запад со слов Вила Мирзаянова называет «Новичком». В 2016 году под полным контролем инспекторов ОЗХО было завершено уничтожение последней партии российского химического оружия из всех 40 тысяч тонн».
Голос Мюррея так и остался гласом вопиющего в пустыне.
Тем временем «инцидент в Солсбери» продолжал обрастать самыми невероятными слухами. Их туман становился все плотнее. В прессе, как по команде, множились версии того, что произошло со Скрипалями, и делались недвусмысленные намеки на «русский след». По одной из них, отравляющее вещество было передано Скрипалю вместе с букетом цветов. С ним он и дочь посетили кладбище в Солсбери, где похоронены жена и сын. По другой — отравляющее вещество убийцы нанесли на дверную ручку коттеджа. По третьей — отравляющий газ был закачан в автомобиль Скрипаля через систему кондиционирования.
И когда британский обыватель, ошалев от ужаса, окончательно потерял голову, а жители Солсбери заходили в дом не как обычно, в дверь, а забирались через окно, на сцене этой грандиозной провокации-мистификации появился главный ее организатор — премьер-министр Тереза Мей. Она, старательно исполняя роль, согласованную с режиссерами в Вашингтоне, 12 марта выступила в Палате общин и безапелляционно заявила:
«…отравление Скрипалей вызвано боевым нервно-паралитическим веществом типа «Новичок», которое было разработано в России».
Вслед за ней, 15 марта с официальным заявлением выступил министр иностранных дел Великобритании «непричесанный» Борис Джонсон. Он пошел еще дальше, не имея на руках никаких доказательств, утверждал:
«…у британского правительства имеются ошеломляющие доказательства причастности России к отравлению Скрипаля».
В тот же день министр обороны Великобритании Гэвин Уильямсон, ни дня не служивший в армии, пугая британцев «растущей российской угрозой», запросил дополнительные 48 миллионов фунтов стерлингов на модернизацию секретной военной лаборатории при Центре химической, биологической, радиологической и ядерной защиты в Портон Дауне.
В течение следующих пяти с лишним месяцев британские официальные лица продолжали сотрясать воздух «наличием неопровержимых доказательств причастности России к «инциденту в Солсбери». И, наконец, 5 сентября 2018 года гора родила мышь. Британские сыщики, наконец, назвали имена и опубликовали фотографии двух российских граждан, подозреваемых в причастности к «отравлению Скрипалей». Ими оказались некие Боширов и Петров.
Позже, Мэй, выступая в Палате общин, сообщила:
«…основываясь на этой работе (расследовании «инцидента в Солсбери». — Авт.), сегодня я могу сообщить членам Палаты, что согласно данным спецслужб, двое, названные сегодня полицией и прокуратурой, являются сотрудниками российской военной разведывательной службы, также известной как ГРУ…»
И далее:
«она практически наверняка одобрена за пределами ГРУ на высшем уровне российского государства».
Ей вторил министр безопасности Великобритании Бен Уоллес. Он ни много ни мало возложил ответственность за отравление Скрипалей лично на президента России.
«…В конечном счете, ответственность несет Путин, ведь он президент своей страны, его правительство финансирует и управляет деятельностью спецслужб — ГРУ — через министерство обороны. Не думаю, что кто-либо мог бы сказать, что он не контролирует то, что происходит в его стране».