Утром Александр встал поздно, едва успел приехать к утренней планёрке. Полковник, видимо сам получивший нагоняй от руководства, был настроен решительно. Следователю пришлось оправдываться, но слушать начальник не хотел. Тем более ничего существенного по делу сообщить Александр не мог. Он топтался на месте, не продвинувшись в раскрытии ни на шаг. Более того, допустил много ошибок. Одна из которых, стала причиной смерти молодого человека в больнице.

— Вот что, дорогой мой, — совсем спокойно в конце планёрки подвёл итоги полковник. — Времени у тебя три дня. После решено создать следственно-оперативную группу по этому делу. Это означает, сам понимаешь, что: ты будешь не у дел. Поэтому думай. Я понимаю, что дело сложное и раскрыть его за три дня трудно, но ты думай, что сможешь передать следственной группе. Какие у тебя будут наработки. Хороший материал или пустую папку. Думай сам, а то с работы с позором вылетишь. Понял?

— Понял, — удручающе ответил Аверьянов.

— Тогда свободен.

Аверьянов вышел от полковника в подавленном состоянии.

— Не переживай, — подбодрил товарища Хлебников. — Мне тоже досталось. Не в первый раз, нам не привыкать.

— Да я не переживаю.

— Ты где вчера весь день пропадал?

— Загулял.

— Тоже нужно, — улыбнулся оперативник.

— Есть что-нибудь новенькое?

— Есть.

Коллеги прошли в кабинет Аверьянова, и, усевшись возле окна, продолжили беседу.

— Ты своему учёному библиотекарю не звонил?

— Некогда было, — оправдывался Александр.

— Понимаю.

— Забыл.

— Свяжись с ним, вдруг он что-нибудь нарыл. Позвони.

— Я сейчас к нему лучше съезжу.

— Поезжай.

— У тебя что?

— Вот, полюбуйся.

Хлебников передал кипу фотографий. На фото был изображён журналист Константин Журавлёв, возле своего автомобиля, выбрасывающий в мусорный бак синий пакет.

— Это что?

— Проследил я за этим писакой. Он мотался по всяким конторам, кому-то звонил. Я от твоего имени заказал распечатку его звонков.

— Правильно, — согласился Александр.

— После он уже домой ехал. Вдруг припарковался возле мусорного бака. Вышел из машины. Достал из багажника синий пакет и зашвырнул в мусор. После сел в машину и поехал дальше.

— Вы пакет подобрали?

— Обижаешь, уже у экспертов.

— Что там было?

— Еда какая-то, но я всё описал. Изъял пакет при понятых, всё чин чином.

— Молодец, Юрик, — похвалил оперативника Аверьянов.

— Стараемся.

— Ты за этим Журавлёвым смотри.

— Это само собой.

— Ещё что?

— Ты помнится, мне в вину ставил, что я с мальцом контакта не нашёл. Так вот, я многое узнал.

— Любопытно.

— Фамилия мальчика Волынский.

— Это точно?

— Точнее не бывает. Жил он с матерью Ниной Ивановной и дядей Андреем. К ним часто приходила в гости тётя Маша, кто такая — пока неизвестно, но о мальчике заботилась, подарки приносила. Подарила собачку.

— Мэри?

— Да, — выдавил Хлебников, раскрыв рот от удивления.

— Хорошо, продолжай заниматься, а я в библиотеку.

— Тут вот ещё…

— Что?

— Я выбрал всех Волынских по нашей области, у кого дети маленькие. Может, повезёт. Начну проверять.

— Давай.

— Ты, главное, не пропадай, отвечай на звонки и сам звони, если что.

— Обязательно.

Товарищи расстались.

Аверьянов направился на встречу с Кузнецовым.

В библиотеке следователя ждал Михаил Иванович, приготовивший нужные материалы.

— Извините, Михаил Иванович, — сходу стал оправдываться Аверьянов, — Вчера не было времени с вами связаться. Вот, только что смог вырваться.

— Понимаю, у вас серьёзная работа, можно сказать, государственная.

— Что у вас?

— Я всё сделал, как ты просил, и узнал много интересного, полагаю.

— Я весь во внимании.

— Так вот, — разложив перед собой на столе несколько публикаций, Кузнецов начал повествование. — Этот самый Николай Павлович Волынский, незаконнорождённый сын великого князя Николая Константиновича, о котором я тебе рассказывал, служил в гвардии. Участвовал в русско-японской войне 1904–1905 годов, был тяжело ранен, сильно контужен. Вернулся с войны героем. От матери получил в наследство имение; что интересно, располагалось имение в нашей области. Поэтому как здешний помещик господин Волынский был включён в дворянскую книгу нашей губернии.

— Это уже кое-что.

— Более того, получив отпуск на лечение, Николай Волынский женился на дочери соседского помещика, — Кузнецов открыл в брошюре заложенную страницу, и, надев очки, прочитал. — Ивана Ивановича Аверьянова.

— Кого?

— Ивана Ивановича Аверьянова.

— Интересно! — удивился Александр.

— Да, вот такие перипетии бывают в жизни. Я тебе всегда говорил: нужно знать историю своей семьи, особенно человеку, принадлежащему к такому древнему роду, как ты. Если бы ты изучал историю своей семьи, то знал бы, что у твоего прапрадеда Павла Ивановича Аверьянова был родной брат Иван Иванович. Его дочь Анастасия Ивановна стала женой Николая Волынского.

— О как.

— Вот так.

— Потомство у них есть?

— Прожили они недолго. Волынский, на празднование трёхсотлетия дома Романовых, получил чин полковника. К этому времени он уже сильно болел. Сказались ранения, полученные на войне. Лечиться поехал в Италию, там и умер в конце 1913 года. Незадолго перед смертью его супруга родила мальчика, которого назвали Николаем. Малыш с матерью проживали в деревне, где они остались и после революции. Их крестьяне не выдали, помогали, чем могли. Молодой Николай, став взрослым, работал в местном колхозе «Путь Ленина». Женился на местной девушке, у них были дети. С началом войны Николая призвали в армию, и он погиб в начале 1942 года на Ленинградском фронте. Его супруга была в эвакуации в Горьком. Вернулась в деревню только после войны, но вскоре умерла. Её дети остались сиротами, но в детский дом их не определили, так как старший сын был уже взрослый, работал в колхозе трактористом.

— Тракторист на селе в то время это элита, — отметил следователь.

— Да.

— Сколько было всего детей?

— Трое. Старший сын, который тракторист, Николай, дочь Александра, и младший — Михаил. Николай сам не выучился. Он получил травму на работе, стал инвалидом. Никогда не женился, своей семьи не имел. Помогал сестре и брату. Младшие дети получили высшее образование. Александре хорошо давались языки. Она работала переводчицей в одном конструкторском бюро.

— Работала? — переспросил Александр.

— Она уже умерла. Была замужем, но детей у неё не было.

— А Михаил?

— Михаил был инженером-авиастроителем. Работал вместе с сестрой в том же конструкторском бюро. Был награждён орденом Ленина и другими наградами. Умер от сердечного приступа в начале перестройки. У него остался один сын, Николай.

— Прямо традиция у них в семье.

— Происхождение обязывало.

— Что сын?

— Он был гражданским лётчиком. После испытывал самолёты. Выступал за возрождение дворянства.

— Семья у него была?

— Да известно, что у него есть сын Владимир.

— Вот это да! — воскликнул Александр.

— Отчего такие эмоции?

— Вы не представляете, Михаил Иванович, как мне помогли!

— Что ж я рад, что моя скромная помощь для тебя так важна.

— Ещё как!

— Для чего тебе эти подробности?

— Потом всё расскажу, обязательно расскажу, обещаю. А сейчас ответьте, где живут последние Волынские?

— Проживали они в Москве, но связь с нашим краем не теряли. Им принадлежал дом Николая Волынского, который был трактористом в селе Никольском.

— В Никольском, — вслед за Кузнецовым повторил Александр.

— Что? — не расслышав последних слов Александра, переспросил Кузнецов.

— Это я так, мысли вслух, — ответил Александр. — У меня ещё один вопрос.

— Я весь во внимании, — пошутил Михаил Иванович.

— Откуда у вас такие сведения об этой фамилии? Есть какие-то публикации?

— Конечно, откуда бы я так подробно смог всё узнать? Вот в журнале я нашёл публикацию одного нашего журналиста.

Кузнецов протянул гостю журнал с закладкой.

Александр сразу узнал журнал: вчера, ожидая Михаила Ивановича он, листая, наткнулся на статью Журавлёва, но читать не стал.

— Можно взять журнальчик?

— Возьми, почитай на досуге.

Пролистывая журнальные страницы, Александр вспомнил слова Журавлёва, что убить ребёнка можно за очень большие деньги.

— А что, Михаил Иванович, не осталось ли у этих Волынских какого-нибудь наследства? Скажем, Романовские счета в иностранных банках?

— Романовские миллионы чушь, вымысел. У последнего императора, конечно, были кое-какие деньги в иностранных банках, но перед войной их все перевели в Россию. Кстати, это сделали многие аристократы и промышленники, справедливо полагая, что Россия в войне победит. Поэтому многие эмигранты за границей бедствовали, хотя не все.

— Значит, Волынские голь перекатная?

— Не совсем.

— Что это значит?

— Вот в журнальчике, что я тебе передал, приводятся данные о том, что великому князю Николая Константиновичу удалось переправить за границу значительные средства. Но воспользоваться ими он не смог, умер.

— А этот автор статьи Журавлёв, он кто?

— У меня есть его телефон, если хочешь, я тебе дам.

Кузнецов достал из стола толстую и растрёпанную записную книжку, и, найдя нужную страницу, указал Александру телефон журналиста.

— Этот молодой человек часто у нас бывает, много читает, работает в архиве. Начитанный и обходительный молодой человек.

Александр мельком взглянул на телефон журналиста, и, убедившись, что это номер Журавлёва, передал блокнот Кузнецову.

— Всё мне теперь ясно, — заявил Александр. — Полная картина. Теперь нужно узнать, кто претендует на деньги великого князя.

— Для меня твои слова загадка, но я так понимаю, что ты узнал, что хотел, это уже хорошо.

— Да, спасибо Михаил Иванович, если бы не вы, я пропал бы.

— Рад был помочь.

Аверьянов попрощался с библиотекарем, и, прихватив журнал, на выходе сразу позвонил Хлебникову.

— Алло, Юра, ты?

— Да.

— Достать свой список Волынских.

— Перед глазами.

— Там есть село Никольское.

— Никольское… Никольское… есть.

— Дуй туда, остальные адреса брось.

— Понял тебя.

— Смотри, осторожней, это точно наши клиенты.

— Не волнуйся, не первый раз замужем.

— Звони, если что.

Дав задание оперативным работникам, Аверьянов решил заняться Константином Журавлёвым, которому позвонил и договорился о встрече.

Журавлёв обрадовался звонку следователя и предложил встретиться в ресторане, предупредив, что с ним будут две очаровательные девушки.

Аверьянова такой расклад не смутил, девушки не будут помехой.

По возвращении в отдел Аверьянова ждал неожиданный сюрприз.

К нему на приём прибыла целая делегация представителей губернского дворянского собрания, во главе с предводителем местного дворянства.

— Разрешите представиться, — начал разговор один из членов делегации. — Сергей Сергеевич Скворцов-Писарев. Я являюсь предводителем дворянства нашей губернии.

— Добрый день, господин предводитель, и вы, господа, — с лёгкой улыбкой на губах произнёс Аверьянов. — Чем обязан такой внушительной делегации?

— Мы хотели пригласить вас на заседание дворянского собрания, чтобы вручить вам уведомление о включении вас в состав дворянства нашей губернии и вручения вам особой награды местоблюстителя российского престола.

— За какие же заслуги мне такая честь?

— Вы, как представитель древнего рода дворян Аверьяновых, несомненно, должны состоять в составе депутатского собрания. Ваш предок два срока занимал должность губернского предводителя дворянства и много сделал для нашей сословной организации. Он не забыт.

— Это значит, ввиду заслуг моего пращура, мне такие привилегии?

— Не только, вы, как потомок столь знатного рода, не должны быть обделены вниманием нашего собрания.

— Род Аверьяновых — столбовые дворяне, — вставил реплику один из сопровождающих предводителя дворянства.

— Да, да, — подтвердил предводитель.

— Позвольте вопрос?

— Пожалуйста.

— Что это за фамилия такая: Скворцов-Писарев?

— Я принадлежу к славному роду дворян Писаревых.

— А причём Скворцов?

— Это фамилия отца, а мама принадлежала к роду Писаревых.

— Я не знал, что по законам Российской империи дворянство передаётся по женской линии.

— Я не самозванец, — немного покраснев, принялся объяснять губернский предводитель. — Я получил соответственное разрешение местоблюстителя престола.

— Я не сомневаюсь в законности ваших прав, но от меня что вы хотите?

— Местоблюститель российского престола пожаловал вам, господин Аверьянов, знак особой своей монаршей милости.

— Это я слышал, но что нужно от меня?

— Мы хотели вас пригласить на заседание нашего дворянского собрания, которое состоится в воскресенье в здании дворца культуры имени Ленина.

— А вы не находите, господин предводитель, что место для дворянского собрания выбрано не слишком удачное?

— Нет, напротив, — пожал плечами, предводитель дворянства. — Там очень удобно, мы всегда там проводим собрания.

— Хорошо, как скажете, о вкусах не спорят. Непременно господа буду, непременно, а сейчас извините — много работы.

Александр вежливо выпроводил дворянскую делегацию, облегчённо вздохнул, когда последний дворянский депутат оставил кабинет.

У Аверьянова действительно было много работы и не было свободного времени. Нужно ехать на встречу с Журавлёвым. Александр перед поездкой наскоро проштудировал предоставленную Кузнецовым журнальную статью.