Утром на планёрке полковник был в хорошем расположении духа. До него уже дошли сведения об удачном завершении дела.

— Давай, хвались, — дождавшись пока все рассядутся за столом, обратился к Аверьянову начальник.

Аверьянов энергично поднялся и начал докладывать.

— Хвалиться особо нечем, хотя преступление, или, точнее, ряд преступлений, раскрыты, в ходе следствия допущено несколько смертей. Долгое время следствие опаздывало, преступники пытались замести следы преступлений, устраняя свидетелей.

— Это конечно, — согласился полковник. — Но важен общий результат, важно, что преступники задержаны.

— Так точно.

— Докладывай дальше.

— В ходе проведения следственно-оперативных мероприятий нами осуществлялось прослушивание разговора двух подозреваемых: Часовитиной Марии Васильевны и Скворцова-Писарева Сергея Сергеевича, — продолжил Аверьянов. — Разговор у них не клеился, они обвиняли друг друга в намерении устранить маленького Волынского и завладеть наследством господина Александера. Главным подозреваемым вначале являлась госпожа Часовитина, так как она является прямым потомком великого князя Николая Константиновича, и в случае пресечения мужской линии наследников великого князя Волынских, она становилась главным претендентом на наследство.

Однако впоследствии под подозрение попал и господин Скворцов-Писарев, у которого оказалась собака Мэри, принадлежавшая Вове Волынскому.

Поэтому мы решили провести встречу главных подозреваемых. В ходе беседы между Скворцовым-Писаревым и Часовитиной возник конфликт. Последняя ударила Скворцова бутылкой по голове и ушла, выйдя из здания через служебный вход. Как пояснила впоследствии гражданка Часовитина, она просто не смогла совладать с собой, Скворцов вывел её из равновесия. В общем, она не справилась с эмоциями, когда точно поняла, что именно Скворцов-Писарев организовал покушение на Вову Волынского и другие преступления.

— Чувствительная женщина, — заметил полковник.

— Скворцов, получив удар по голове, потерял сознание, голова его была разбита, шла кровь. Весь разговор слышала гражданка Нина Ивановна Жандр, воспитательница Владимира Волынского, которую мы разыскивали. Она за несколько минут до прихода гражданки Часовитиной прибыла к Скворцову-Писареву, чтобы получить от него деньги и новые инструкции, но Скворцов был пьян и прогнал её. Гражданка Жандр уйти не успела и стала свидетелем разговора.

Когда Часовитина ушла, а Скворцов после удара бутылкой потерял сознание, Жандр решила устранить шефа, списав его убийство на Часовитину. Она добила его. После чего сразу же была задержана на месте преступления. Она арестована и сотрудничает со следствием. Согласно её показаниям, заказчиком устранения молодого Волынского выступил Скворцов-Писарев, который курировал её и Андрея Капустяна, который состоял в секте господина Лепёхина. Данную секту, как оказалось, возглавлял покойный Скворцов-Писарев, известный членам секты как Лепёхин. Глава секты Лепёхин и предводитель дворянства Скворцов-Писарев — одно лицо.

— О как! — удивился полковник.

— Именно так, — подтвердил следователь. — Скворцов-Писарев, он же Лепёхин, намереваясь заполучить деньги великого князя Николая Константиновича, дал команду своим подручным Жандр и Капустяну устранить мальчика. Те, как мы знаем, справились лишь частично. По чистой случайности мальчик остался жив. Более того, Капустян нанёс смертельную рану Денису Попову. Чтобы скрыть своих подопечных, Скворцов Капустяна поместил в катакомбы, а Жандр укрыл на своей квартире в городе. Перед этим, узнав о местонахождении Вовы Волынского, Скворцов попытался с помощью Жандр организовать новое покушение. Уже в больнице, с привлечением медбрата Бориса Николаевича Курбатова. Когда новое покушение не удалось, Жандр устранила Курбатова. При этом ей помогла скрыться родная дочь Скворцова-Писарева Анжела Сергеевна, специально пристроенная отцом в эту больницу на практику. Видимо, она же выкрала из моего кармана платок с фамильным гербом Волынских, но это моё предположение.

— Эта Жандр не пыталась всё списать на покойного предводителя?

— Нет, она во всём созналась и даже выгораживает Анжелу Скворцову, которая наверняка принимала непосредственное участие в подготовке некоторых преступных операциях отца.

— Но прямых улик, как я понимаю, против этой Анжелы нет?

— Так точно, предъявить ей нам нечего.

— Тогда нечего втягивать девушку.

— Согласен, товарищ полковник.

— Продолжайте.

— После второго неудачного покушения Скворцов-Писарев приказал всем лечь на дно и ничего не предпринимать, сам попытался подставить Марию Сергеевну Часовитину как возможную преступницу.

Он же встретился в тюремном коридоре с задержанным Андреем Капустяном, который узнал в Скворцове своего духовного лидера Лепёхина. Этим можно объяснить, странное поведение Капустяна и его самоубийство, которое было, по всей видимости, санкционировано Скворцовым.

Избавившись от одного исполнителя, Скворцов, пытаясь повлиять на ход следствия, предложил свои услуги, предполагая сделать главной подозреваемой Марию Часовитину.

— А что, были основания для этого?

— В принципе, скорее да, чем нет, — сделал недовольную гримасу Аверьянов. — Часовитина в душе рассчитывала стать наследницей состояния господина Александера, или рассчитывала получить хотя бы часть денег. Поэтому вела закулисную игру, степень её вины ещё предстоит выяснить. Ясно лишь одно: не опереди её Скворцов-Писарев, неизвестно, что выкинула бы она.

— Хорошо, с Часовитиной понятно, — отметил полковник.

— Я просто освещаю факты.

— Хотела, да не сделала, — рассмеялся начальник. — Я тоже много чего хочу, но не делаю, не сажать же меня за это в тюрьму?

— Это да, — согласился следователь.

— Почему они решили разделаться с мальчиком таким странным способом: повесить в посадках? — спросил один из участников совещания.

— Точного объяснения нет. Сам организатор покушения мёртв, — пожал плечами Аверьянов. — Однако полагаю, такой способ устранения маленького Волынского был выбран не случайно.

— А как Скворцов-Писарев собирался получить деньги?

— Это самое главное, это было установлено нами только вчера, — у следователя на лице появилась гордая улыбка. — У предводителя, кроме Анжелы, есть ещё старшая дочь. Он определил её на учёбу во Францию. Там его дочь, не без помощи друзей из Христианской фаланги, прежде чем та поглотила в своих недрах старшего Волынского, стала его законной женой.

— Значит, она могла наследовать все деньги?

— Именно она, в случае смерти Володи Волынского, становилась наследницей великокняжеских миллионов. Причём хочу отметить, именно только после смерти, ибо опекуном маленького Вовы становились другие люди.

— Интересно.

— Возможно, это объясняет и способ устранения мальчика. Такая ужасная смерть должна была показать западному миру, какой у нас в стране разгул преступности. Это вызвало бы сострадание всего мира к несчастной мадам Волынской, потерявшей мужа и пасынка. Дало бы повод для соискания политического убежища, ну и так далее.

— Логично.

— Возможно, всё бы так и было, но Скворцов-Писарев сорвался, что привело к его гибели и крушению всего плана.

— Неужто совесть замучила?

— Совесть, к сожалению, тут ни при чём, — ответил Аверьянов. — Любимая доченька подвела.

— Каким образом?

— Прикатила на днях на родину, и не одна, а со своим новым мужем, молодым очаровательным французом, от которого ждёт ребёнка. Обвенчалась с ним, не спросив родительского благословения.

— Вот это новость!

— Эта новость сильно расстроила уважаемого предводителя. Он запил горькую, а дальше вы знаете.

— План его провалился.

— Так точно: выйдя замуж, безутешная вдова, приобретая новый статус, лишается прав наследства. Всё пошло прахом. Напрасны оказались все жертвы. Скворцов это понял и поэтому сорвался. Это поняла и Жандр, и, опасаясь разоблачения, решила с ним разделаться, чтобы похоронить разом все ниточки.

— Хорошо, садись, — махнул рукой полковник.

Он вышел из-за стола, чтобы размять отёкшие ноги, и, медленно прохаживаясь по кабинету, сделал сообщение.

— К нам поступила просьба передать Владимира Волынского французской стороне, так как о нём желает заботиться специальный опекунский совет, который будет управлять имуществом покойного господина Александера до совершеннолетия мальчика.

— Это невозможно, — возмутился Аверьянов. — В этом опекунском совете наверняка одни деятели Христианской фаланги. Они из мальчика зомби сделают, и погубят, как погубили его отца.

— Спокойней, — хмуро посмотрел на следователя полковник. — Это не нам решать. Наше дело маленькое. Наверху всё решат без нас.

— Как же, — несмело произнёс Аверьянов.

— Что?

— Дело, конечно, закончено, но остались некоторые вопросы.

— Всё, — строго приказал начальник. — Дело закрыто. Всех поздравляю с успешным раскрытием особо тяжких преступлений. Отличившихся сотрудников руководство отметит в приказе. Все свободны. По рабочим местам.

Планёрка закончилась, кабинет начальника наполнился голосами следователей, принявшихся обсуждать между собой последние новости.

Через минуту всё стихло. Все разошлись по рабочим местам.

Оставшись один, начальник, откинувшись в кресле, поднял телефонную трубку и набрал нужный номер.

— Алё, это я, — радостным голосом сообщил полковник. — Всё хорошо, господин Кэри, следствие закончено, конкурент устранён. Встречайте мальчика.