Разговор Орама с разумным ящером занял несколько часов. Они сидели друг напротив друга, губернатор порой вскакивал, размахивал руками, показывал картинки и видео на своем комме. Ящер трепетал черным языком, дергал шейной складкой и даже раздраженно вилял хвостом.

Джанна, устав наблюдать за ними, ухитрилась даже вздремнуть в любезно принесенном спасателями спальнике. Вообще убедившись, что ни ей, ни Аббасу ничего не угрожает, мужчины быстро оборудовали в пещере удобную стоянку.

Принесли из грузового флайера припасы. Поставили палатки, приготовили горячее и поделились с ханым гигиеническим набором с саморазогревающейся капсулой для воды. Радостная Джанна тут же ускакала в укромный уголок и вымылась, постанывая от наслаждения. Никакое обтирание не заменит обычную ванну.

Когда брат и ширванши прервались на обед, она кратко рассказала ему все, что с ними случилось.

— Я обследовала эти пещеры, когда началась буря. Аббас вылетел за мной и попал в аварию неподалеку отсюда.

— Мы видели его флайер, — хмуро сказал Орам.

— Я различила в шуме ветра дрожь земли и грохот падения и вышла посмотреть, что случилось. Притащила его в пещеру, перевязала.

— У него серьезные травмы? — Орам хмуро посмотрел на зеленый сверток, прикидывая, возможна ли будет транспортировка родственника хотя бы в купол.

— Трещины в нескольких парах ребер, многочисленные ушибы плюс рваная рана плеча.

Орам только головой покачал — если бы буря затянулась, Аббасу могла потребоваться реанимация.

— Мы просидели в палатке двое суток, — голос сестренки смягчился, глаза немного подернулись поволокой. — А потом поссорились. Аббас опять требовал от меня отмены развода, ухода с работы и детей. Я расстроилась, ушла вглубь пещеры. Он пошел за мной, задел плечом стену, рана открылась, — Джанна глубоко вздохнула, переживая за супруга. Нехотя продолжила: — К счастью, в пещере я встретила ширванши. Испугалась, конечно, а Аббас вообще на него с кулаками кинулся. Но они как-то чувствуют нездоровье, так что ему простили агрессию. Сказали, в рану попала инфекция, и вообще… дескать, что взять с больного?

— А этот лист — что такое?

— Это их реанимационный блок. Ну или его подобие. Как только муж упал, ширванши его потрогал и посвистел. Прибежали другие, такие же, но помельче, и завернули мужа в него. По прогнозам, через сутки Аббас будет вполне здоров.

Орам озадачено потер лоб: встреча с внеземной цивилизацией все усложняла для колонистов. Оказалось, что планета превратилась в пустыню благодаря усилиям самих ширванши. Ящеры, будучи коренными жителями, додумались поменять положение одного из материков, вызвав для этого серией направленных взрывов движение тектонических плит.

Движение материка обернулось чередой катастроф, спастись от которых удалось немногим. Теперь остатки прежде великой цивилизации прятались в глубинах пещер, используя свои знания для выживания.

Ширванши, встретившийся Джанне и Аббасу, был своеобразным дежурным, остальные проводили время в гибернаторах. во сне дожидаясь, пока планета успокоится и позволит своим неразумным детям выйти на поверхность.

Орам постарался объяснить ящеру, для чего люди прилетели на планету. Ширванши в ответ хрипло засмеялся и спросил, как им понравился здешний климат. Орам взялся объяснять, что люди умеют противостоять пыльным бурям, имеют необходимое для этого оборудование и средства.

— Мы привезли сотни тысяч саженцев деревьев, километры металлической сетки для заграждений, защитные купола и теплицы для остальных растений. Но мы не знали, что ваша планета обитаема. Если вы откажете нам в присутствии на своей земле, мы улетим. И нам не останется ничего другого, как пытаться обустроить новый астероид или еще менее приспособленную для жизни планету.

Ящер прикрыл желтые глаза полупрозрачной пленочкой и задумчиво сложил лапки под шейным мешком. Помолчав минуту, он сказал:

— Я простой дежурный и мало знаю. Такие вопросы доложен решать Совет Старейшин. Они смогут встретиться с вами примерно через три дня.

Орам вздохнул и, связавшись с куполом, сообщил, что задержится в северо-восточных скалах на три дня.

Возвращаясь в глубину пещеры, ширванши извлек из листа неизвестного аманцам растения спящего Аббаса. Мужчина выглядел вполне здоровым. Коснувшись черным языком нескольких точек на лице спящего, ящер уверенно заявил, что его можно будить, жизни и здоровью ничего не угрожает.

Простившись с Най-Олтом, Орам наконец позволил себе немного расслабиться — присел на свернутый спальник, да так и уснул, слыша сквозь сон, как Джанна тормошит Аббаса, подавая мужу горячий бульон и рассказывая новости.

Следующие три дня слились для губернатора в бесконечное мелькание графиков, планов, и договоренностей. Невозможность быстро сообщить материнским планетам о встрече с инопланетянами значительно уменьшало варианты ведения переговоров.

Кроме того. Орам просто не знал, что могут предоставить ширванши взамен на технологии восстановления экосистемы. Джанна поддерживала брата, постоянно получая и обрабатывая потоки информации от рабочих групп инженеров, техников, экологов.

Най — Олт между тем активно общался со спасателями. Приходил на стоянку ранним утром, бродил среди палаток и рабочих столов, немного косолапя на своих коротких лапках. Орам разрешил показывать ящеру все, надеясь, что ширванши оценит уровень технического развития людей.

Однако ящер оставался равнодушным к большей части приспособлений. Оказалось, сами ящеры максимально используют природные ресурсы планеты. Гибернаторами им служат бутоны особо выведенных цветов.

Цветы воспринимают своего подопечного как «жертву» — усыпляют и берегут, питаясь выделениями тела, а для извлечения спящего достаточно сделать небольшой укол феромона в сочный короткий стебель цветка. И все, «жертва» становится «невкусной» и отторгается.

Вместо открытого огня, поглощающего топливо, используются пластины минерала, способного заряжаться энергией местного светила. Год-два вырубленные в толще скалы пластины «загорают», а потом такой же срок щедро отдают энергию владельцам.

Орам поражался, записывал, но понимал, что большая часть того, чем могут поделиться ящеры, неприменима на другой планете.

Однако Най-Олт сумел подсказать человеку то, что он искал. От пещерного холода и нервов у одного из спасателей заболел зуб.

Медики в команде были. Бедняге тут же вкатили обезболивающее и удалили больной зуб. Ширванши, случившийся рядом, внимательно наблюдал за процессом, выслушивал комментарии, а когда мужчину уложили отходить от наркоза, неожиданно спросил:

— А почему вы не вырастили ему новый зуб?

— У нас это невозможно. Можно лишь поставить искусственный, на это же самое место, но лишь когда заживут раны.

Ящер подергал кожистой складкой, что было равносильно почесыванию затылка у людей, потом попросил вырванный зуб:

— Я только возьму пробу и скоро вернусь.

Зуб ему отдали легко. Обнюхав и даже облизав обломок, Най-Олт удалился на свой пост. А через полчаса вернулся с маленьким зернышком, похожим на маковое:

— Это зерно нужно положить в рану, — сказал ящер доктору, приглядывающему за пациентом. — Будет новый зуб.

Доктор не очень поверил, но зернышко все же положил. Очнулся спасатель недовольным и до ночи жаловался на легкую боль в челюсти. А утром ошеломленный доктор разглядывал новый, абсолютно здоровый зуб в челюсти бывшего пациента!

Весть о новой технологии разнеслась по стоянке мгновенно! Сам губернатор пришел полюбоваться на результат и пообщаться с ширванши. Даже техники понимали, что за такое лечение пациенты всех миров заплатят любые деньги — ведь ни один протез не сравнится с собственными натуральными зубами!

А на следующий день была встреча губернатора и старейшин. И Орам уже примерно знал, что он может предложить и что может просить.

По его приказу Амина с командой инженеров срочно возводили первую заградительную полосу вокруг столицы. Сначала укладывались широкие ряды металлической сетки, наполненной камнями, потом высаживалась полоса деревьев. Каждый саженец имел закрытую корневую систему и дополнительную защиту от местных подземных жителей в виде саморастворяющейся через три года защитной сетки.

И только после защитных посадок шли кустарники, низкорослые растения и трава. Все растения принадлежали к одному биоценозу, причем система включала в себя наличие грибов и микроорганизмов.

Возведение теплиц под куполами продолжалось. Орам предполагал оставить на планете факторию, которая будет способствовать торговому обмену ширванши и человеческих миров.

Осознавшие смертельную опасность люди старались максимально укрепить конструкции, сплавляя песок в тяжелые стеклянные блоки. Посидев ночь над расчетами, Улуф вычислила, что самым эффективным, дешевым и доступным строительным материалов в условиях песчаных бурь становятся стеклоблоки, скрепленные цементом. Они наименее подвержены выветриванию, легко фиксируются самыми простыми видами цемента. Правда, из-за хрупкости стекла и слабой сейсмоустойчивости местных почв молодому губернатору пришлось издать указ, запрещающий строительство более чем двух этажей в зданиях.

Следующим этапом стал спуск реактора: ширванши, несколько тысячелетий страдавшие от стихийных бедствий, смогли вывести растения, питающиеся жестким излучением. Изучив эти растения, губернатор поставил еще одну галочку в пункт о торговле и сам отправился контролировать спуск и установку, оставив супругу на планете.

Через несколько дней уставшая до подергивания век Амина решила выбраться из купола на вечернюю прогулку. Вообще-то она уже выходила несколько раз в сопровождении охраны, ведь взять образцы почв и редких местных растений было просто необходимо. А еще ей хотелось вдохнуть воздух, неочищенный фильтрами корабля или купола, ощутить на губах вкус ветра, услышать хруст мелкого гравия в царящей за пределами купола тишине.

Натянув свою броню, девушка выскользнула из купола через технический тоннель. Прошла среди рядов крепеньких невысоких саженцев, коснулась ладонью шершавой металлической сетки, наполненной угловатым крупным щебнем. И вышла через узкую калитку. Сифар остался охранять путь, давая госпоже время уединения.

Горячий степной ветер бил ей в лицо. Амина неторопливо обошла уже наметенные затихающим ветром барханы. Заградительная полоса не пускала песок к саженцам, а просеянные барханы быстро разбирались людьми на стеклоблоки и наполнитель для цемента.

Ширванши очаровало стекло. У них было довольно сплавленных катаклизмами вулканических пород, но те представляли собой темную стеклянистую массу, украшенную многочисленными вкраплениями. А техническое стекло обрабатывалось на достаточно высоком уровне, отличалось прозрачностью и редкими включениями воздуха.

Удалившись от купола, Амина сделала то, что любила делать на родине: легла на спину, откинув забрало, и уставилась в темное звездное небо. Здесь ее и нашли старейшины ширванши. Оказалось, что с мужчинами сыграла шутку привычка переносить человеческое восприятие мира на обитателей других миров.

Женщины и мужчины ширванши жили отдельно, встречаясь лишь для воспроизведения потомства. Орам общался с мужской частью населения планеты, а теперь женщины вышли из своего убежища для переговоров с равной им.

Когда звезды закрыла черная голова ящерицы, увенчанная янтарно-желтым гребнем, девушка испугалась и попросту скатилась с бархана, зачерпывая песок открытым забралом брони.

К счастью, дамы-ширванши не обиделись на такую странную для них реакцию. Обмен информацией с мужскими поселениями был постоянным, так что о присутствии на планете чужаков они знали. Коротко обсудив сложившуюся ситуацию, Амина решила, что лучшего времени для экскурсии не найти.

Поджидавший ее у калитки сифар едва не схватился за оружие, увидев госпожу в компании крупных, почти трехметровых ящериц. Самки ширванши оказались едва ли не вдвое крупнее самцов.

— Спокойно! — упредила его движение Амина. — Это наши гостьи. Они хотят посмотреть, как живут люди, и провести переговоры.

Сифар поклонился госпоже, вызвав этим одобрительное трепетание длинных черных языков гостей, потом аккуратно отворил калитку, пропуская ящеров внутрь.

До самого рассвета Амина водила трех старейших дам женского поселения по оранжереям. Показывала заграждения от ветра и высаженные саженцы, подарила каждой ящерице вышитое золотом головное покрывало и очаровавшие старейшин длинные серьги. Выраженных ушей у ширванши не было, но модницы прикрепили позванивающие украшения к своим гребням и постоянно прислушивались к тонкому звону.

На рассвете гостьи простились, вручив молодой госпоже свои дары — небольшие коробочки с сухими душистыми травами и растертыми в пыль минералами. Амина успела подписать подарки и перед тем, как отправилась спать, занесла их в лабораторию:

— Прошу вас срочно исследовать эти образцы. На коробках описаны подробно тонкости их использования для местных жителей, но для вас важно обнаружить ценность этих порошков для людей.

Начальник лаборатории в страхе посмотрел на сверток из листа, наполненный небольшими упаковками, но возражать не стал — супруга губернатора едва держалась на ногах. А к обеду он сам бегал по дворцу в поисках кого-нибудь из семьи Азилла.

Чуть-чуть отдохнувшая Амина уже появилась в приемной и тут же натолкнулась на важного мужчину с заметной лысиной и огромным животом.

— Госпожа Азилла! Госпожа Азилла! — закричал он, подпрыгивая на месте от возбуждения. — Мы исследовали переданные вами образцы!

Амина оглянулась — в приемной, как всегда толпился народ. Курьеры, рабочие, начальники всех мастей чутко навострили уши, желая получить кусочек свежей информации. Помня о столкновении интересов Амана, Кордовы и Хеврона, девушка решительно потянула начальника лаборатории за собой:

— Прошу вас, господин…

— Мехмед, госпожа.

— Мехмед-ага, прошу вас, пройдемте в мой кабинет!

Утащив восторженного толстячка в свою часть резиденции, Амина срочно вызвала свекровь и активировала все глушилки, которые смогла задействовать.

— Слушаю вас, господин Мехмед, — сказала она наконец опустившись в свое рабочее кресло.

— Госпожа! — глаза мужчины сияли от восторга. — Мы исследовали только треть образцов, и сразу обнаружили такое!

На стол перед девушкой легла пухлая папка, полная распечаток:

— Вот этот минерал является топливным катализатором, добавление одной сотой процента которого в обычный состав для флайера увеличило его эффективность в пять раз!

— Во сколько?! — не поверила ушам губернаторша.

— В пять раз!

Амина вскочила и сделала несколько шагов, сдерживая волнение:

— А что было написано на коробочке?

— Полироль для чешуи.

— Отлично. Что еще?

— Вот эти травы содержат огромное количество веществ, которые использует наша медицина, причем они собраны в наиболее эффективные группы.

— Надпись гласила?

— Пряности.

Амина схватилась за голову, пытаясь удержать скачущие в волнении мысли.

— Еще что-то?

— Вот эта коробочка была подписана как «порошок для чистки зубов».

— И?

— Это высококлассный абразив, восстанавливающий любое покрытие. — Начальник лаборатории зарделся: — Мы испытали его на рабочем флайере — он блестит, как новенький, правда только с одного бока.

— Отличные результаты. Ваша лаборатория получит премию, если сохранит тайну. Продолжайте исследования, а результаты оставьте у меня, я лично доложу губернатору.

— Слушаюсь, госпожа! — Мехмед-ага поклонился и, подпрыгивая от восторга, удалился. Амина же принялась сосредоточено просматривать общие результаты. Вскоре к ней заглянула свекровь:

— Что-то случилось, Амина?

— Проходите, матушка! — Амина радостно поведала свекрови о встрече с самками ширванши и показала отчет исследования их даров.

— Да здесь целая коллекция сырья для косметических фирм и омолаживающих элексиров! Плюс приличное техническое подспорье! Ох, Трое Первых! Амина! Расскажи мне, о чем вы договорились!

Немного волнуясь, Амина объяснила свекрови то, чего еще не знал и Орам — раздельное проживание разнополых особей, а также разные способы производства.

— Самки ширванши более крупные и сильные. Поэтому им требуется больше пищи. Они добывают еду охотой на пещерных зверей и покупают растительную пищу у мужских поселений в обмен на мелких животных и минералы. Все, что они принесли в дар, они могут поставлять в обмен на мясо. В пещерах не осталось крупных животных, а в силу своих особенностей они не могут разводить скот самостоятельно.

Зобейда делала быстрые наброски:

— Получается, здесь вполне можно устроить торговую факторию и несколько ферм по разведению крупного рогатого скота. Хевронцы будут рады.

— Госпожа, — Амина смущенно закусила губу, — старейшины взяли капельку моей крови. Все дела они будут вести только с женщинами семейства Азилла.

Зобейда захлопала в ладоши от восторга:

— Амина! Ты сделала это! — пожилая женщина, всхлипывая, закрыла лицо руками, по ее лицу потекли дорожки жгучих соленых слез. — Теперь мы можем вернутся на Аман! Теперь можем! — проговорила уверенно, обнимая растерянную девушку.

Невестка тотчас позвонила и велела принести чай. Потом, когда принцесса немного успокоилась и даже умылась, Амина спросила о том, что ее встревожило:

— Госпожа, значит, мне придется остаться здесь? — девушка печально опустила уголки губ, — Мне бы хотелось повидать родных.

— Нет, — успокоила невестку Зобейда, отпивая глоточек горячего чая с имбирем. — Полагаю, здесь останется часть специалистов, которые пожелают жить в фактории или работать на фермах. Думаю, тебе будет достаточно официально представить ширванши свою преемницу и изредка связываться с ними по комму. Самое главное, что они готовы работать только с нашей семьей! — глаза принцессы победно засверкали.

— А что же будет с остальными колонистами? — Амина понимала, что теперь колонизация планеты прекратится. Ширванши не готовы позволять людям осваивать ресурсы своей планеты бесконтрольно.

— Хевронцев мало, так что, думаю, они останутся здесь. Степи для них привычны, а леса появятся на этой планете не скоро. Возвращаться придется Кордове и части аманских кораблей. Впрочем, это уже заботы Орама.

Зобейда не успела договорить, как на ее запястье замерцал сигнал вызова. Амина удивленно приподняла брови: для конфиденциальности разговора она прикрыла кабинет всеми возможными щитами.

Принцесса бросила взгляд на запястье и ее брови поползли вверх:

— Сальма?

— Да светит тебе солнце любви Трех Первых, Зобейда! — прозвучал в ответ женский голос.

— Откуда ты звонишь? — по прежнему изумленно спросила принцесса.

— С орбиты.

— С орбиты?

— Светлейший Сомади иль Анджан ильдур Сомейни, отправил в дар своему внуку моих девочек.

— Твоих девочек? — Зобейда встряхнулась, поймав себя на том, что повторяет за старой подругой словно попугай. — Моему Ораму?

— Я сейчас директриса «Школы Ульмисуль», — буркнула присмиревшая Сальма. Приподнялась: — Так где сейчас Орам-бей? Его комм не отвечает.

— Орамазад сейчас на орбите, занимается транспортировкой реактора, — ответила Зобейда, взяв себя в руки. — А много у тебя «Ульмисуль»?

— Два десятка. Имеет смысл сейчас искать встречи?

— Через… — Зобейда бросила взгляд на хронометр: — Три часа он будет в столичном куполе.

— Сможете принять моих девочек?

— Сможем, — Зобейда вновь вернула лицу привычную невозмутимость. — Когда вас ждать?

— Через восемьдесят минут.

— Обед?

— Для начала хватит чая, — Сальма помолчала, и ее строгое лицо на минуту смягчилось: — У меня есть пакет и для тебя, Зобейди.

Принцесса немного неуверенно улыбнулась — ее давно никто не называл детским именем:

— Ждем вас, Сальми.

Связь прервалась.

Выдохнув, Зобейда потерла лоб, отпила уже остывшего чаю и объяснила невестке новости:

— Мой отец сделал Ораму щедрый дар: прислал два десятка воспитанниц «Школы Ульмисуль» вместе с наставницей.

— Кто это?

— Это благородные сироты, обученные, как лучшие помощники и телохранители. Сиятельный Сомади иль Анджан ильдур Сомейни таким образом высказал доверие своему внуку, а заодно и всей нашей миссии.

— Нужно приготовить покои?

— Подойдет большая комната с кроватями и парой санблоков, девочки привыкли к скромным условиям. А их директрису я приглашу пожить со мной. В детстве мы дружили.

— Я распоряжусь, — Амина вышла, а принцесса позволила себе на миг закрыть глаза и вознести благодарственную молитву Трем Первым.

Через полтора часа Зобейда и Сальма уютно устроились на низком диване, попивая душистый чай с лепестками жасмина. Через несколько вежливых глотков наставница Школы положила на столик большой запечатанный пакет:

— Сиятельный Сомади иль Анджан ильдур Сомейни поручил мне передать этот пакет своей возлюбленной дочери Зобейде иль Сомади ильдур Азилла.

Зобейда склонила голову, скрывая блеснувшие в глазах слезы, благоговейно коснулась пестрого платка, в который был упакован дар:

— Да одарят Сиятельного здоровьем и долголетием Трое Первых за его милости ко мне, недостойной!

Пакет принцесса откроет в одиночестве, а пока обсудит со старой подругой общих знакомых, узнает дворцовые сплетни и расскажет о своей гордости: о детях!

Между тем Улуф окончательно приняла решение: она не может быть одна. Ей не хватает по ночам крепких мужских объятий, ей нужен дом, наполненный топотом детских ножек! А приняв решение, начала его воплощать: небрежно сообщила всем и каждому, что собирается на тренировку в большой зал.

В своих покоях она неторопливо приняла ванну, умастила тело любимым жасминовым маслом, надела красивое эластичное белье, не мешающее движению. Потом тщательно выбрала спортивный костюм, пару мечей, короткое тренировочное копье с шишечкой на конце и длинные кинжалы кукри.

Что ж, волосы спрятаны, одежда и обувь удобны — пора идти и завоевывать свое счастье!

По дороге к залу принцесса никого не встретила. Дверь легко отворилась, повинуясь движению руки, а вот закрылась с едва слышным щелчком. Кто-то заблокировал ее, воспользовавшись пультом.

Улуф сделала вид, что ничего не заметила. Щелкнула кнопкой браслета, включая легкую музыку, и начала разминку. Выполняя привычный комплекс, краем сознания ощутила чужое присутствие и внимание обращенное на нее.

Когда разминка закончилась, девушка взяла копье и метнула его в сочленение ширм, заставляя их сложиться. Раздался треск, шум и короткий смешок:

— Ты раскрыла меня, принцесса! — высокий мужчина в мешковатом комбинезоне, скрывающем фигуру, выбрался из отгороженной части зала и подошел ближе.

Улуф стояла спокойно, но внутри нее все сжималось в предвкушении. Чуть развернувшись, она бросила мужчине меч в ножнах. Незнакомец поймал и, мимолетно усмехнувшись, уточнил:

— Бой до крови?

— До победы! — процедила Улуф, вгоняя себя в боевой режим.

Мужчина обаятельно улыбнулся:

— А что будем считать победой? Поцелуй?

Четко очерченные губы, видные в прорези маски, притягивали женщину, как магнит, но это ее только злило:

— Я хочу сорвать с тебя маску! — чужим голосом проскрипела она, порывисто вынимая меч из ножен.

— Согласен! Если позволишь в обмен снять с тебя костюм! — мужчина поиграл оружием, привыкая к балансу, и ловко увернулся, пропуская стороной удар Улуф.

Некоторое время они сражались в центре большого зала. Улуф атаковала, а незнакомец уворачивался, подначивал ее шуточками и, казалось, просто кривлялся, не считая ее серьезным противником.

Вконец разозлившись, воительница отбросила меч и упруго прыгнула вверх, собираясь просто сорвать маску с незнакомца. Но он предвидел ее прыжок: мягко перехватил и упал на стопку спортивных матов, гася инерцию прыжка падением.

Все же он просчитался. Улуф, несмотря на стройность, пушинкой не была, поэтому удар получился сильным и дезориентирующим. Воспользовавшись заминкой, воительница дернула маску и уставилась в незнакомое лицо:

— Кто ты?

— Не догадалась? — на лицо незнакомца наползла лукавая улыбка и знакомые темные глаза блеснули из-под черных выразительных бровей.

— Руэр? — Улуф не поверила своим глазам!

Руки сами потянулись потрогать бритую кожу щек. Она никогда не видела своего супруга без бороды! И волосы! Совсем короткие. Брови все такие же густые и черные, а руки крепкие и горячие.

Только плечи стали шире, и запах! Он поменялся.

— Почему ты не пахнешь? — удивилась она, уткнувшись в распахнутый ворот комбинезона бывшего мужа.

— Сифары, — пожал он в ответ плечами. — У них есть зелье, уничтожающее запах тела. Они взялись меня учить и научили.

Тут Улуф обнаружила, что лежит на бывшем муже, гладит его лицо да еще и дерзко нюхает открытую сорванной маской шею.

Она немедленно начала вставать, но была остановлена крепкими и неожиданно сильными руками:

— Постой, моя принцесса, мы еще не закончили! Ты обещала мне раздеться, если я разрешу тебе снять мою маску.

— Что? — растеряв от возмущения все слова, Улуф попыталась вырваться. Но не тут-то было!

Руэр крепко прижал бывшую жену к себе и перевернулся, оберегая ее от веса своего тела.

— Тс-с-с! Моя злючка! Ты так хороша, когда злишься!

Улуф попыталась ударить его в пах, но он сместился, закрывая коленом самое дорогое для мужчины, и прижался губами к ее шее, щекоча чувствительную кожу влажным языком:

— М-м-м, любимая… позволь мне один поцелуй — и мы поговорим!

— Хорошо! — Улуф замерла, ожидая, что муж, как обычно, небрежно коснется ее щеки кончиком носа и оставит ее одну.

Но Руэр подошел к делу основательно: приподнялся на локтях, давая ее телу свободу. Потом бережно взял лицо Улуф в ладони, поворачивая к себе, ловя ее взгляд. Выдержав поединок взоров, медленно склонился, нежно приник губами к губам, Улуф сжала руки в кулаки, стараясь лежать неподвижно, глубоко дыша, чтобы не выдать себя бешено бьющимся сердцем. Вот сейчас он отстранится, она глубоко вдохнет и ее тело послушно успокоится! Однако Руэр не спешил: обводил контур рта кончиком языка, уговаривая раскрыться. Прикусывал полную нижнюю губу, касался зубов.

Не выдержав, девушка судорожно вздохнула и обнаружила, что его руки уже невесомо ласкают ее лицо, шею, перебирают выбившиеся из кос прядки. Собравшись с силами, она оттолкнула мужчину. Села, игнорируя легкое головокружение, и спросила:

— Ты хотел поговорить.

— Да, любимая.

Улуф поморщилась. Руэр давно перестал называть ее ласковыми словечками. Они жили в одном доме, будто соседи или дальние родственники. Даже спальни в последний год перед отлетом с астероида были разными!

— Поверь, я не перестал любить тебя, моя звезда. — Руэр сел рядом и вновь поймал ее грустный взгляд. — Я хочу рассказать тебе о своих страхах, которые помешали нам создать семью. А потом, если захочешь, расскажешь мне о своих.

Улуф неопределенно пожала плечами: неясные страхи точили ее очень давно, с тех времен, когда она еще и не думала о замужестве.

Они с мужем оба родились и выросли на астероиде, под сверкающим энергетическим куполом. С детства слышали рассказы об опасных излучениях и крайне истощенных ресурсах.

Но Руэридха как мужчину мало интересовал другой аспект: на астероиде боялись рожать детей еще и потому, что жесткое излучение космоса играло с людьми жестокие и горькие шутки. Улуф не повезло, она знала, видела, какими могут быть последствия.

Однажды ее мать вызвали в местный госпиталь к ее подруге, и Зобейда взяла старшую дочь с собой. Измученная родами женщина лежала в палате, заливая подушку слезами, а рядом, в прозрачном боксе, подключенный к аппарату искусственного дыхания, лежал младенец. Его слишком большая голова и сжавшееся скрюченное тельце напугали Улуф до немоты.

Через несколько дней она узнала, что младенец умер, а бедная женщина отказалась впредь заводить детей. Совсем. Что же сравнится с ее ужасом родить ребенка и потерять?

— Когда твой брат позволил нам пожениться, он предупредил, что считает меня недостойным своей сестры. И в моем сердце поселилась неуверенность.

Рори пригладил непривычно короткую стрижку и вновь уставился на Улуф своими темными, как сливы, глазами:

— Тебе не понять, как знаменита твоя семья на астероиде. Твой отец спас всех от голодной смерти, а мать вообще принцесса. Поэтому я начал работать, работать, как проклятый, чтобы заслужить не меньшее уважение со стороны соотечественников. Уважения я добился, — в голосе мужчины послышалась горечь. — Но потерял твою любовь.

В сердце женщины шевельнулась жалость. А мужчина продолжал:

— Когда ты потребовала развода, я пошел к твоему брату, — Руэр невесело усмехнулся. — Он был добр. Приставил ко мне двух сифаров, загрузил работой, помогал прятаться. Только вот я не могу без тебя, моя Улуф.

Руэридх поднял на жену глаза, горящие внутренним светом. Она положила подбородок на колени и смотрела на него, точно маленькая девочка. В ее светлых глазах было такое удивление, словно она увидела блестящего жука или большую бабочку с невиданными прежде крыльями.

— Я прятался в углах и коридорах, чтобы слышать твой смех, видеть как ты идешь, потряхивая косами. — Махнув безнадежно рукой, Рори продолжил: — Лежа в своей одинокой постели я мечтал о тебе. Я хотел бы построить для тебя дом, в котором ты могла бы выходить босиком на теплую землю и играть с нашими детьми в саду под настоящим небом.

Еще раз махнув рукой, Руэридх встал:

— Прости моя принцесса, если я тебе неприятен, я ухожу.

— Постой, Рори, — окликнула его Улуф, когда он почти подошел к двери.

Она встала с неудобных матов и подошла к нему ближе:

— Ты обещаешь построить такой дом?

— Обещаю, моя принцесса!

Улуф неторопливо подошла ближе, закинула тонкие руки на крепкую шею мужа и приникла к его груди, слушая бешеный стук сердца:

— Тогда я согласна быть твоей всю ночь до рассвета, — пробормотала она, уткнувшись в твердую мужскую грудь. — Но с одним условием! На рассвете ты попросишь дядю Хамида соединить нас снова законным браком.

— Для тебя все что угодно, моя принцесса! — Руэридх подхватил жену на руки и разблокировал дверь.

— А если бы я отказалась, ты бы ушел? — спросила зацелованная до синяков Улуф на рассвете, перебирая пальчиками пряди волос мужа.

— По твоему слову — ушел, но всегда был поблизости, чтобы отгонять молодых нахалов, пускающих слюни на мою звезду.

— Да ты ревнуешь! — удивилась женщина, приподнимаясь на разворошенном за ночь ложе.

— Еще как! — ответил Руэридх, любуясь своей растрепанной, а потому уютной и домашней женой.

О прошлом они молчали. Дружно решив начать все сначала, под новым небом, под новым солнцем.