Лида не расставалась с малышом ни на минуту. Даже когда он спал, она сидела возле кроватки, сторожа его сон. Вот уже два дня как она была «гостьей» в этом доме. Пока что все было относительно спокойно, если не считать того, что в будущем ее ждала полнейшая неопределенность. Но Лида старалась гнать прочь от себя грустные мысли. Она слишком соскучилась по сыну, и слишком ослабла, чтобы решиться на еще один побег. И она ждала, ждала неизвестно чего — счастливой звезды на небосклоне сплошного невезения.

Чисто случайно или с каким-то только ему известным умыслом Дима приготовил для нее именно ту комнату, в которой она жила раньше вдвоем с Мамаем. Едва она переступила порог этой комнаты, как внутри поднялась бурная волна сопротивления, но Лиде посчастливилось взять себя в руки и сдержать эмоции, чтобы не зародить ни у кого совершенно ненужные подозрения.

Проклятая комната. Лида осторожно прошлась по пушистому ковру, ничего не касаясь, будто опасалась разбудить непрошенные воспоминания. Однако помимо ее воли в душе зашевелилась грусть. Здесь они с Мамаем были счастливы. Здесь любили друг друга. Здесь был зачат маленький мальчик, составляющий смысл ее настоящей и будущей жизни. Больно и горько находиться в этой комнате, осознавая, что ее счастливая аура — всего лишь призрак.

Лида опустилась на колени возле туалетного столика и выдвинула ящичек. Все как будто не изменилось с того момента, как она ушла. Как будто комнату просто закрыли и только протирали пыль в ожидании, когда бывшая хозяйка вернется и застанет все на своих местах. Взгляд Лиды непроизвольно упал на маленькое золотое колечко, и она вздрогнула. То самое колечко, которое ей подарил Мамай. Лида осторожно взяла его в руки и заворожено уставилась на маленький, но красивый бриллиант.

Неожиданно дверь в комнату распахнулась и Лида резко вскочила на ноги. Колечко выскользнуло из рук и с едва заметным звоном покатилось по полу.

Что ему нужно? Какого черта он не может дать ей покой даже здесь. Неужели она никогда не избавится от его присутствия.

Мамай вошел в комнату как раз вовремя, чтобы уловить на ее лице замешательство, прежде чем она натянула на себя привычную маску холодного безразличия. Он молча подошел, наклонился и поднял колечко.

— Красивая штучка. Правда, оно принадлежало другой женщине и вряд ли тебе подойдет.

— Я на него не претендую. Просто смотрела — здесь больше нечем заняться. — оправдывалась Лида.

— Примерь.

Лида начала протестовать и попыталась увернуться, однако цепкие пальцы Мамая словили ее ладони и кольцо проворно скользнуло на безымянный палец. Лида мысленно поблагодарила Бога за то, что руки ее похудели, но тем не менее кольцо сидело практически идеально.

— Надо же, подошло. — удивленно сказал Мамай.

— Ничего удивительного. Мы сестры, у нас даже размер одежды одинаковый.

— Только сами вы разные. — заметил Мамай. — Почти.

Лида насторожилась, услышав в его голосе знакомую хрипотцу, и подняла на него взгляд. Глаза Мамая заблестели и подернулись дымкой, как бывало каждый раз, когда… это было раньше, так давно, что Лида уже успела подзабыть. Так вот что привело его сюда. Герой освободил даму и теперь явился за наградой. Лида собралась сказать что-нибудь язвительное, однако промолчала, завороженная его близостью. Мысли вдруг спутались и умчались в непонятную даль.

Губы Мамая стали медленно, но решительно тянуться к ее губам. Лида почувствовала, что дрожит. Тело стало ватным, где-то внизу заломило, засосало, а сердце предательски заколотилось. Она собрала волю в кулак и отвернулась.

Это помогло. Переведя дыхание, Лида подошла к кроватке и села рядом прямо на пол. Руки ее ласково гладили шелковые волосики сына, спящего крепким здоровым сном. Так она просидела минут пятнадцать, ожидая, когда у Мамая лопнет терпение, и он уйдет.

Однако он не ушел. Мамай молча стоял и наблюдал за каждым ее движением. Лиду начала бить мелкая нервная дрожь, и он это чувствовал. Но ничего не мог с собой поделать. Он не мог заставить себя уйти, когда она рядом — такая теплая и желанная, пахнущая материнским молоком.

Мамай подошел и опустил руки на ее плечи. Осторожно поглаживая, он опустился рядом. Лида попыталась встать, но Мамай проворно схватил ее в кольцо своих железных объятий и впился в губы долгим страстным поцелуем.

Лиде показалось, будто в голове одновременно разбились сотни зеркал и брызнули осколками во все стороны. Руки ее сами поползли вокруг его шеи, пальцы вонзились в густые черные волосы и начали ласкать затылок. Но, теряя остатки разума, она все же нашла в себе силы прошептать, впрочем, довольно неубедительно:

— Пожалуйста, не надо.

— Ты же хочешь, — возразил Мамай, целуя ее ушко, — Я вижу.

— Ты ошибаешься. Я ничего не хочу…

— Я вижу… как ты не хочешь…

Этого Лида не смогла вынести. Слишком долго в ней копилась тоска и боль от утраты. Любовь или страсть — она сама не понимала что именно, захватили ее целиком. Они оба не заметили, как оказались на кровати обнаженные, сплетенные страстью в один клубок. И все было как будто впервые, и в то же время чувство чего-то родного и близкого, словно долгожданное возвращение домой, делало каждое мгновение особенно сладким.