И снова чужая машина увозила ее вдаль от родного дома, ставшего теперь ей окончательно чужим и давно забытым. Лида ехала навстречу новой жизни, прижав к сердцу самое дорогое на этой земле существо. Неизвестно, как сложится их будущее, но Лида уже чувствовала на губах вкус свободы. И никогда за последние месяцы ей не было так хорошо и больно одновременно.

Теперь она не одна. Рядом Ярик, его надежные руки, и эта девушка Катя, влюбленная в него до кончиков ногтей. Смешная, немного неуверенная в себе, но статная и грациозная. Лида не могла понять, что Ярик в ней нашел. Раньше ему никогда не нравились девушки подобного типа. Но самой Лиде она была симпатична.

Катя отчаянно напоминала ей кого-то, только Лида никак не могла понять кого. И почему-то на душе ее становилось легко от задорной Катиной улыбки. Нет, именно в ее улыбку Ярик положительно мог влюбиться.

Они выехали куда-то за город. Лида с интересом осматривала проплывающие за окном окрестности. Конец февраля был дождливым и слякотным, так что панорама вокруг состояла в основном из голых черных веток и размокшей серой земли. Машина свернула в какой-то небольшой поселок, проехала через ряд довольно жалких и большей частью пустующих домов и углубилась в лесополосу. Минут через пятнадцать водитель остановился возле довольно большого серого двухэтажного здания, обнесенного со всех сторон кованным чугунным забором. За забором громко залаяли растревоженные ротвейлеры.

Катя распахнула курточку и засунула туда упирающуюся Тапку.

— Сиди тихо, не то порвут, как Тузик тапочки.

Но Тапка была несколько другого мнения. Она слышала собачий лай и на все лады порывалась ответить на приветствие подруг. Катя прихлопнула ее по мягкому месту, отчего она обиженно тявкнула и начала поскуливать, но перестала вырываться.

Из-за калитки показался паренек весьма солидной внешности. Видимо о приезде гостей его предупредили заранее, потому как он без лишних вопросов привязал собак и распахнул ворота. Машина торжественно въехала в довольно унылый двор и остановилась прямо у парадного крыльца.

— Милости просим, гости дорогие, — неизвестно для кого пробормотала Катя и первая вылезла из машины. Следом за ней Ярик, аккуратно держа на руках спящего малыша. Лида выбралась последней и замерла, любуясь своим новым временным убежищем..

— Заходите внутрь, там посолиднее будет, — заметил из-за опущенного окна водитель.

Ветер был довольно прохладным, так что все поспешили последовать его совету.

Внутренняя обстановка дома действительно была солидной. Чувствовалось, правда, что это не совсем жилой дом, а скорее база для периодического обитания таких же вот беженцев, как они, или внушительных ребят, как тот, который открыл им ворота. Куда она попала в очередной раз? Ясно, что не в рай. Но сил анализировать, где она находится и что обычно происходит в стенах этого дома, у нее решительно не осталось. Главное, она в относительной безопасности вместе с сыном.

Всю их новоприбывшую компанию проводили в небольшую комнату, всю обстановку которой составляли два огромных дивана и телевизор с тумбочкой, полной видеокассет. Девушки сели, а Ярик для приличия даже повертел в руках пульт. Они ждали, пока прибудет хозяин дома. Только после разговора с ним можно будет расслабиться и отдохнуть.

Катя выпустила Тапку на пол, и та с оскорбленным видом гордо прошествовала в угол, по-своему, по-собачьи перемалывать нанесенные хозяйкой обиды. Но Катя не обращала на нее внимания. Все ее мысли сейчас были сосредоточены на малыше, которого Лида держала в руках.

Ей уже двадцать семь лет. Она даже старше Лиды, но еще не успела познать радость материнства. До этого момента Катя почти не задумывалась о детях, но когда она увидела Степку, у нее внезапно пробудился материнский инстинкт. Когда же это произошло? Должно быть в тот момент, когда Ярик взял его на руки, пока Лида выбиралась из машины, у нее разыгралось воображение, и она представила, как он держит на руках их собственного ребенка. Но этот момент вряд ли когда-то настанет. Для этого чуда нужна любовь. Желательно с обеих сторон.

Катя тряхнула головой, отгоняя прочь грустные мысли. В конце концов, пока человек живет, он не перестает надеяться. Она осторожно взяла Лиду за руку и робко попросила позволить ей подержать ребенка. Лида улыбнулась ей теплой искренней улыбкой, которая бывает только у матерей, и аккуратно уложила мальчика на подставленные Катей руки.

В коридоре послышался шум, раздался звук открываемой парадной двери и голоса.

— Вовка приехал, — радостно воскликнула Катя.

Лида вскочила и торопливо пригладила пальцами волосы. От этого человека зависит сейчас очень многое. Следует встретить его в надлежащем виде.

— Как его звать полностью? — спросила она Катю.

— Ой, да просто Вова. — защебетала Катя, но заметив насмешливый взгляд Ярика, торопливо добавила. — Тураев Владимир Семенович.

— Как? — переспросила Лида, чувствуя, как земля вертится и словно уходит из-под ее ног.

Но она так и не успела до конца осознать то, что выдала ей Катя. Дверь заскрипела и отворилась, и на пороге собственной персоной возникли оба — Мамай и Кравцов.

Лида услышала, как Ярик тихо матерится где-то сзади, у нее за спиной, поминая Олега «незлым тихим словом».

— Надо же, прочь от волка да в волчью нору, — довольно громко прошептала она и рассмеялась. Ярик шагнул вперед, явно не понимая причину ее веселья.

Лида стояла, давясь смехом, и смотрела Мамаю прямо в глаза. Они многое сказали ей. Например то, что бежать ей некуда. И то, что ее маленькая тайна, похоже, раскрыта. Иначе зачем они заявились оба: и Мамай, и Кравцов. Только что они задумали, было для нее загадкой.

— Вов, это те люди, о которых я говорила, — сказала ни о чем не подозревающая Катя. — Нам очень нужна твоя помощь.

— Что ты здесь делаешь, Олег? — перебил ее Ярик, и Катя сконфуженно замолчала, глядя на него в недоумении.

Между тем Мамай слегка пришел в себя от неожиданности и сделал робкий шаг навстречу. Лида заметила его движение и, подбежав к Ярику, намертво прижалась к нему всем телом.

— Некуда больше бежать, Ярик. Мы попали прямо волку в зубы.

Ярик соображал мгновенно. Одним взглядом он окинул Мамая и Кравцова, другим не на шутку перепуганную Катю с ребенком на руках, и понял, что действительно, бежать некуда. Судя по внушительной комплекции и колючему немигающему взгляду, это был тот самый Мамай, знаменитый сподвижник Тетерева. Ярик о нем много слышал, а теперь довелось познакомиться лично. Катин брат, ну надо же. И он сам, собственными руками привел их в ловушку. В который раз он подставляет самых близких ему людей… в который раз он бессилен им помочь…

Но теперь речь шла о женщине, которая доверилась ему и теперь стоит у него за спиной, дрожащая и испуганная, ожидая его защиты. И он так легко не сдастся. Пусть Мамай чертовски силен, как говорят, но у Ярика за спиной хорошая школа.

— Ты подойдешь к ней только через мой труп. — твердо и внятно проговорил он, и во всей позе его не было ни малейшего признака страха. Только собранность и решимость.

— Это очень легко устроить, — наконец подал голос Мамай и двинулся на него, сверкая глазами.

— Вова, Вовка, ты что?! — завопила Катя, но мужчины не обратили на нее внимания. Мамай подошел на достаточно опасное расстояние и остановился, будто в нерешительности, глядя то на Лиду, то на Ярослава.

В руках Ярика неожиданно блеснул нож. Мамай заулыбался, и что-то хищное мелькнуло на его лице.

— Ты так думаешь? — почти ласково спросил он.

— Нет, это я так думаю, — неожиданно подал голос Олег, до этого молча стоявший на пороге. — Мамай, у меня пистолет, так что отойди, пожалуйста, и без глупостей.

— Ах ты, сука, — рявкнул Мамай. — Я тебя живого не выпущу.

— Господи, — вдруг воскликнула Лида и схватилась руками за голову. — Какие вы дети. Чистые дети. Нож, пистолет, кулаки… Олег, опусти, пожалуйста эту штуку, иначе я закричу. Я устала, я так от вас устала… Почему вы не можете просто оставить меня в покое?

— Я хочу поговорить с тобой. Просто поговорить. Наедине, — сказал Мамай.

Лида вздохнула и закивала головой.

— Обещай мне, что никто из находящихся в этой комнате не пострадает.

— Не пострадает. Только Кравцову я сверну голову, но не сейчас.

— Никогда, ни пальцем, ничем, ты меня понял? — спросила Лида, и когда он кивнул, умоляюще посмотрела на Олега. — Пожалуйста, опусти пистолет.

Кравцов замешкался, глядя на ее выразительное лицо, намного повзрослевшее с тех пор, как он видел ее в последний раз, но только на мгновение, а затем послушно убрал пистолет обратно за пояс. Взгляд его упал на ребенка, невозмутимо спящего на руках у белой как мел Кати.

— Чей это? — спросил он, слегка недоумевая.

— Мой, — одновременно ответили Мамай и Лида. Все находящиеся в комнате дружно переглянулись, а Катя тихо ахнула.

— Выйдите все вон. Пожалуйста, — сказал Мамай.

Олегу, Кате и Ярику ничего другого не оставалось, как повиноваться и уйти, оставив их наедине друг с другом, чтобы уже в соседней комнате дать выход своему изумлению. Катя выходила, прижимая к груди Степку с уже новым чувством, и едва не плакала от счастья, глядя на забавный пушистый чубчик на головке племянника.

Едва за ними закрылась дверь, Мамай схватил Лиду в свои объятия и прижал к себе. Он чувствовал, как бешено колотится ее сердце, то ли от страха, то ли от волнения.

— Почему, почему ты все время от меня убегаешь? — спросил он, покрывая поцелуями ее ставшие вдруг мокрыми от слез щеки.

— Я боюсь.

— Меня? Неужели я такой страшный? — удивился Мамай и, немного подумав, сам рассмеялся своей шутке. — Меня все боятся… но только не ты. Разве я когда-нибудь заставил тебя думать, что могу сделать тебе больно?

— Ты уже сделал. — возразила Лида.

Мамай перестал ее целовать, поднял на руки и уселся вместе с ней на диван, ни на секунду, ни на минуту не отпуская ее от себя. А откуда-то из угла на них недоумевающе смотрели два черных блестящих глаза. Тапка никак не могла взять в толк, почему этот темноволосый великан и хрупкая плачущая красавица так долго сидят, не спуская друг с друга глаз и не разжимая сплетенных ладоней.

— Прости, я тогда был зол. Я не знал, что ты была не той, за которую я тебя принял. Я бы хотел многое исправить, — серьезно и немного грустно сказал он. — Хотя с другой стороны, если бы все было по-другому, мы могли бы и не встретиться. И я никогда бы не узнал, что такое любовь. Может быть, тебе смешно слышать эти слова от такого человека, как я. Но это правда. Я люблю тебя, люблю нашего сына, и я больше никогда не отпущу вас.

Лида знала, что поток слез, струящийся по подбородку, с каждым его словом только усиливается, но ничего не могла с этим поделать. Ей было хорошо, невыносимо хорошо, и она боялась даже пошевелиться, чтобы не спугнуть это мгновение.

— Не убегай от меня. Я хочу, чтобы ты всегда была рядом. Хочу, чтобы ты перестала меня бояться. Чтобы смогла меня полюбить.

— Дурак ты, Володя, — счастливо пробормотала Лида, уткнувшись носом в его грудь.

— Почему?

— Потому что я уже тебя люблю. А теперь замолчи и поцелуй меня, пока я не залила все вокруг слезами.

— Родная моя, все позади, зачем тебе плакать?

— Просто так, от счастья.