Алеа проснулась, когда Эрван поцеловал ее в лоб.

— Вставайте, барышня Катфад, пора в путь, а с вами хотят поговорить жители деревни.

Алеа протерла глаза, потянулась и улыбнулась магистражу. После вчерашней беседы с Тагором и Мьолльном она спала глубоким сном. Быть может, потому что душа ее была спокойна.

— Сейчас приду, — сказала она.

Магистраж кивнул и оставил ее одну. Немного погодя она вышла к крестьянам, собравшимся у входа в лагерь. Их было человек десять.

Солнце уже начало свой долгий путь, на пожелтевшую траву легли длинные тени. Деревня Клуллиин просыпалась, из домов выходили люди, в лавках открывались ставни, хозяева выносили прилавки, крестьяне отправлялись в поле, некоторые из них вели запряженных в телегу быков. Целые отряды шли на полевые работы, другие — распахивать холмы в надежде расширить пахотные земли общины.

В лагере тоже суетился народ. Туатанны вперемешку с Воинами Земли собирали свое имущество, готовили дорожные мешки. Одни мастерили новые факелы, другие точили клинки…

Казалось, жители деревни, ожидавшие Алею, были немного ошарашены царящим вокруг гамом.

— Госпожа, — обратился один из них к подошедшей Алее, — мы пришли просить вас об одной милости.

Алеа с улыбкой кивнула. Она не привыкла, чтобы ее называли госпожой, и ее это насмешило.

— Я вас слушаю…

— Нас не много, — продолжил человек, — но мы хотим присоединиться к вашей армии.

Алеа посмотрела на пришельцев. Здесь были почти одни юноши, немногим старше ее, но благодаря крестьянскому труду уже сильные и крепкие. Была и одна женщина лет двадцати.

Алеа с удивлением подошла к ней. Это была красивая невысокая темноволосая девушка, коротко постриженная, как мальчик; она стояла прямо, заложив руки за спину.

— Ты тоже хочешь ко мне в армию? — удивилась Алеа.

— Конечно, — вспыхнула девушка. — А что? Женщинам нельзя?

Алеа не смогла удержаться от смеха. Она попалась в собственную ловушку.

— Что ты, можно! Просто тебе будет неуютно одной среди солдат…

— А как же вы? — возразила девушка.

Алеа кивнула. Похоже, у молодой женщины достаточно твердый характер, чтобы не растеряться в окружении Воинов Земли.

— Как тебя зовут?

— Панзора.

— И ты умеешь сражаться? — спросила Алеа.

— Уж получше, чем эти дурни, — отвечала девушка, указывая на своих спутников. — Странники научили меня метать нож, когда я была совсем юной, и с тех пор я постоянно тренировалась. Я владею оружием гораздо лучше мужчин!

— Понятно. Но ведь метать нож в дерево совсем не то, что запустить его между глаз человеку, который мог быть тебе братом?

— Госпожа, я внимательно слушала то, что вы вчера говорили. И всю ночь думала. Мое решение принято: я хочу идти с вами.

— Почему?

— Во-первых, потому что, когда я слышу то, что про вас говорят, мне хочется сражаться вместе с вами, и потом… мне очень понравилось, как вы повели себя, когда узнали, что на юге травят волков…

— И только поэтому ты хочешь идти драться? — удивилась Алеа.

— Этого достаточно, чтобы я вам поверила. И если вы считаете, что за Гаэлию надо сражаться, я хочу быть на вашей стороне.

Алеа протянула ей руку.

— Добро пожаловать, — просто сказала она.

Потом она отправила новобранцев к Эрвану, чтобы тот выдал им оружие и указал место в строю. Вот и еще солдаты… Алеа уже смирилась с тем, что люди хотели примкнуть к ее войску.

Когда все собрались, войско двинулось на северо-восток. До Тарнеи было еще далеко, и Алеа втайне надеялась сделать остановку в Саратее, деревне своего детства.

Джехан приказал загонщикам встать в одну линию. Крестьяне построились и с палками в руках стали ждать, когда старший егерь даст команду начать облаву. Четверо псарей во главе со своим начальником прошли впереди загонщиков вдоль опушки большого леса. Собаки начинали нервничать. Видимо, уже почуяли дичь.

Увидев, что все готовы, Джехан отвязал рог, висевший на плечевой перевязи, и протрубил начало облавы. Сразу спустили собак. Они стрелой бросились в глубь леса, вынюхивая следы волков.

Следом за ними в лес двинулись загонщики. Нужно было помешать волкам пробиться сквозь собачью свору.

В лесу росли разные деревья — буки, дубы, березы, кое-где попадались вязы. Почву устилал ковер из листьев, уже наполовину пожухлых, пни и камни поросли мхом. У многих выстроившихся в ряд деревьев нижние ветви росли довольно высоко, их огромные стволы тянулись прочь от лесного сумрака наверх к небу и солнцу.

Джехан шагал быстро, оставляя позади строй загонщиков. Он хотел нагнать собак, но те уже ушли далеко вперед. Вообще-то он должен был остаться с крестьянами, чтобы руководить облавой, но решил идти в одиночку и видеть, как ведут себя собаки. Ничто другое его сейчас не интересовало. Он надеялся, что однажды господин Горбон назначит его главным псарем. Плевать он хотел на этих деревенских недоумков, пускай выпутываются как знают.

Убедившись, что загонщикам его не видно, он бросился бежать. Это было не так-то просто, порой в лесу встречались такие густые заросли, что приходилось их огибать. Собаки пробирались там, где он не всегда мог пройти. Иногда он терял их след. Потом внезапно он слышал шорох кустов, лай и повизгивание и снова бросался в погоню. Трудно было определить, нашла ли собака дичь. Охота на волков была, наверно, самой сложной из всех, ибо эти звери так же хитры, как и ловки.

Волки знают много способов уйти от собак. Например — «измена», когда они пересекают территории других животных, чтобы запутать след. Еще — «купание», когда зверь перебегает ручьи и даже переплывает пруды. Собаки теряют след и тратят драгоценное время на то, чтобы отыскать место, где добыча вышла из воды. Волки бывали настолько хитры, что умели раздваивать след. Убегали вперед, возвращались по своим следам и бежали в другую сторону, чтобы разбить свору собак, пустив их по двум тропинкам.

А попросту говоря, волки очень быстро бегали, не всегда на далекие расстояния, но все же достаточно для того, чтобы уйти от погони: в один миг они могли настолько увеличить разрыв между собой и гончими, что те теряли их запах И собакам приходилось замедлять бег и снова вынюхивать след, уткнувшись носом в тропу.

Джехан вдруг понял, что собаки наконец взяли след. Они стали лаять громче и чаще, он даже слышал, как по лесу разносится гул от их резких прыжков. Он прибавил шагу, чтобы увидеть то, что происходит впереди. Как ведут себя собаки. Правда ли они нашли волка или, на беду, бросились за другим зверем. Мокрый от пота старший егерь откинул кожаный капюшон — чего никогда не делал на людях, потому что стыдился своего уродства, — утер лоб и бросился бежать на север.

Лай собак становился все ближе, и вдруг Джехан заметил, как далеко впереди за деревьями что-то метнулось. Он бросился вперед посмотреть, что это, и застыл от удивления. Волк, за которым гнались три пса, пробежал здесь, его еще было видно, и вот он резко рванул в другую сторону, чтобы уйти от погони.

Старший егерь со всех ног бросился бежать, чтобы разглядеть, что будет дальше, но чуть-чуть опоздал. Волк и собаки быстро скрылись за деревьями. Ах, если бы у него был лук! Быть может, ему бы удалось подстрелить зверя, вечером он бы гордо предстал перед своим господином с добычей на плечах, и охотничья слава принесла бы ему продвижение по службе, о котором он так мечтал.

Но пока он оставался простым загонщиком и был вооружен только палкой.

После трехдневного похода армия Алеи подошла к деревеньке, которую девушка так хорошо знала. Ее крыши, ее улочки так ясно вставали в памяти… Саратея. Алеа с самого утра не сказала ни слова. Она взволнованно смотрела на ланды и холмистый горизонт. Сколько времени она когда-то проводила в ландах! Как часто она убегала из деревни, чтобы теперь опять вернуться туда, к этим темным улочкам, которые так неудержимо притягивают ее. Алее казалось, что она узнает каждое дерево, каждый камень, словно фрагменты картины, которую она хранила в памяти.

Траву сменил песок ланд, и топот солдат поднимал клубы пыли. На северо-востоке золотыми красками осени сиял лес Сарлиа.

Алею захлестнула щемящая грусть. В нескольких шагах отсюда, она это знала, было то место в ландах, где она нашла кольцо Самильданаха на пальце Илвайна Ибурана. То место, с которого все началось.

Она огляделась. Ее чувств никто не сможет понять. Даже Мьолльн, с которым она познакомилась через несколько дней после этого. Единственным, кто мог бы разделить с ней эту минуту, был Фелим, человек, которого она не успела назвать отцом.

Алеа тяжело вздохнула. Потом попыталась стряхнуть прошлое и вернуться в сегодняшний день. Она повернулась и справа от себя увидела Фингина. Друид продолжал обучать Мьолльна бардовским триадам. Гном уже почти все выучил, оставалось только понять смысл, а в этом-то и состояла главная трудность учебы, что мог подтвердить и молодой друид.

Алеа улыбнулась. Ей нравилось наблюдать за друзьями. Она знала, как бесценны эти минуты. Когда-нибудь она будет вспоминать их с радостью.

Вдруг Эрван приказал солдатам остановиться. Потом подошел к Алее и спросил:

— Ты что-нибудь решила? Хочешь, чтобы мы остановились в твоей деревне?

— Даже не знаю, — смущенно призналась девушка. — Тех, кого я любила, там больше нет. Но с этим местом связано столько воспоминаний… И все-таки мы потеряем время.

— Мы можем провести здесь вечер, Алеа. И ты можешь сходить туда одна, если хочешь.

Но тут их прервал молодой Воин Земли.

— Генерал, — смущенно проговорил запыхавшийся юноша, — с севера движется какой-то отряд!

Эрван нахмурился.

— Войско? — спросил он.

— Не похоже. Скорее простые крестьяне. Но их много, у них лошади и телеги…

— Это не бродячие актеры? — спросила Алеа.

— Нет, не думаю.

— Немедленно пошлите разведчика, — приказал Эрван.

Молодой солдат кивнул.

Магистраж сделал войску знак построиться и приготовить оружие. Если пришельцы не воины, кто знает, может, это ловушка. От своего отца Эрван научился всегда держаться настороже.

Разведчик вернулся быстро. Алеа и ее друзья выслушали его донесение.

— Это жители Тарнеи и ее окрестностей, — говорил он, задыхаясь от бега. — Они говорят, что убежали, когда на них напали Воины Огня.

— Харкур? — воскликнула Алеа. — Так скоро?

Она издала яростный крик и бросилась навстречу отряду саррцев. Эрван махнул рукой, и солдаты тоже двинулись в сторону беженцев.

Алеа добежала быстрее и, не дожидаясь своих спутников, принялась расспрашивать несчастных людей.

Их было около сотни, а то и больше. Мужчины, женщины, дети, молодежь и старики, крестьяне и торговцы, самый разный люд, и на всех лицах одинаковый страх. Их одежда, кожа, вещи и мешки, наскоро погруженные в телегу, — все было в песке. Им пришлось убегать быстро, они старались как можно скорее пройти ланды и, судя по усталому виду, ни разу не отдыхали.

— Что случилось? — спросила Алеа, подойдя к женщине лет тридцати, которая тащила за веревку осла, нагруженного большими тяжелыми мешками. Та удивленно вытаращила глаза:

— Вы Алеа?

— Да. Что случилось? — настойчиво повторила девушка.

На лице женщины, а затем и на лицах остальных засияли улыбки, словно встреча с Алеей вернула им надежду, как первая хорошая новость после их бегства.

— Они заявились прошлой ночью. Говорят, граф их не принял. И переговоры вести не стал. Вот они и напали.

— Сколько их было?

— Тысячи три-четыре, может, больше, и все верхом. Генерал Данкрэ ими командует. Говорят, он самый свирепый из генералов Харкура…

— И графская армия не устояла?

— Они ничего не успели сделать. Воины Огня ужасны, барышня. Они перебили жителей Тарнеи, не глядя, солдаты перед ними или нет! Мы успели спастись вовремя. У нас много раненых и обожженных. Они спалили наши дома. Я не все видела. Убежала прежде, чем все кончилось. Мой муж погиб. Мне не хватило смелости остаться. Но, думаю, сейчас они уже захватили замок.

Ее глаза заблестели, она говорила все быстрей, в голосе послышались рыдания.

— Вы должны что-то сделать, мы хотим вернуть наши земли. Вы должны отомстить за нас!

Алеа подошла и взяла женщину за руки:

— Успокойтесь, сударыня. Мы что-нибудь придумаем.

Она повернулась к Эрвану, который только что подошел:

— Разобьем лагерь возле Саратеи и поможем этим несчастным. Сегодня вечером я пойду в деревню. Нам понадобятся люди и лошади.

Волк перепрыгнул поваленное дерево, преграждавшее ему путь. Несмотря на усталость, у него еще хватало сил на длинные и высокие прыжки, приближавшийся лай собак гнал его вперед.

Это был молодой серый волк с черными и рыжими пятнами на шкуре. Спасаясь от собак, он отбился от стаи и заблудился в незнакомой ему части леса. Ему дважды удалось уйти от погони, но ловкие преследователи снова напали на его след. Они как будто сменяли друг друга, чтобы не сбавлять темпа, который волк, даже будучи сильнее, удерживал теперь с трудом. Собаки были так близко, что он уже чуял их запах, а когда изредка оборачивался, то даже видел сквозь листву их черно-бурые спины.

Он снова попытался запутать след и рванул в чащу леса. Он надеялся, что собаки отстанут, но бежать становилось тяжелее. Каждый новый прыжок давался с трудом, он бежал все медленней, высунув язык. Вдруг, когда он пробегал мимо кучи листьев, камней и веток, его лапа зацепилась за корявый сук, и он споткнулся.

Серый волк кубарем полетел на землю. К счастью, лапа не была сломана, но из-за этой задержки собаки почти догнали его. Поджав хвост, он снова припустил что есть силы. Справа и слева разбегались деревья. Казалось, его лапы едва касались опавшей листвы. Прижав уши и вытянув шею, волк стрелой рассекал воздух. А лай по-прежнему приближался. Вот уже слышно, как они рычат и дышат в спину. Они совсем близко.

Гонка была слишком долгой. Волк бежал целый день, а собаки не отставали. Этому они были обучены — преследовать и изнурять свою жертву.

Поняв, что сил не осталось, волк неожиданно развернулся, оскалил клыки и грозно зарычал. Со вздыбленной шерстью и выгнутой спиной он выглядел огромным и свирепым.

Собаки тут же остановились и осторожно окружили его. Каждая лаяла и делала грозные выпады в сторону волка, а тот ежился, готовясь к бою. Но собаки пока не трогали его. Они теснили его со злобным лаем, и бедный зверь чувствовал, что конец его близок.

Внезапно волк, переведя дух, а может, немного набравшись сил, рванулся в сторону. Он прыгнул так быстро, как мог, рассчитывая проскочить в единственную брешь между собаками. Ему едва удалось сделать несколько шагов, и он даже не успел увидеть, как сверху, подобно молнии, на него прыгнул пес.

Большинство обитателей Саратеи встретили Алею как героиню, бурно приветствуя ее у входа в деревню, некоторые даже бросились ее обнимать.

Она узнала многих из тех, с кем была бы не прочь свести счеты, но сейчас было не время для мелкой мести, да и среди деревенских жителей нашлись такие, что могли припомнить ее частые мелкие кражи… Да, ведь ей тоже было в чем себя упрекнуть.

Эрван и Тагор кое-как пытались удерживать бурную толпу на расстоянии, а Алеа заставляла себя улыбаться, чтобы по крайней мере выразить благодарность. И все же она не смогла ответить на все вопросы, которые ей задавали. Когда жители наконец угомонились, она спросила:

— Где капитан Фарио? Мне нужно поговорить с ним!

В толпе произошло движение, люди расступились, и Алеа сразу узнала капитана королевской гвардии. Он носил все те же кожаные доспехи, а на груди его красовалась ласточка — герб графства Сарр.

— Добрый день, капитан! — сказала девушка.

— Тебя не узнать, Алеа, — произнес Фарио, разглядывая ее.

— Мне нужно поговорить с вами в каком-нибудь тихом месте, — ответила Алеа без обиняков.

Капитан кивнул.

— Идем в казарму, — предложил он.

Потом попросил жителей расступиться и направился к главным воротам Саратеи. Эрван и Тагор последовали за Алеей, и вскоре все четверо очутились в тишине казармы, в стороне от недоверчивых взглядов.

Фарио предложил им присесть за большой стол в середине главной комнаты. В Саратее было всего три постоянных стражника, и вместе с капитаном в казарме жили всего четверо человек, хотя она была рассчитана на большее количество солдат и места хватало.

— Последний раз, когда тебя видели здесь, — начал Фарио, усаживаясь, — ты удирала, как мелкая воровка. По правде сказать, ты и была воровкой.

Алеа улыбнулась.

— Это не совсем так, — поправила она. — Последний раз, когда меня видели здесь, я работала в харчевне Тары и Керри…

— Верно. Ты немного искупила свои грехи. Но как бы там ни было, я и представить себе не мог, что ты однажды вернешься и народ будет чествовать тебя так, будто ты королева Галатии.

— А ведь королева Галатии тоже родом из этой деревни!

Фарио засмеялся:

— Да, верно! Саратея — деревня знаменитостей, верно?

— Фарио, мне бы очень хотелось рассказать вам обо всем и передохнуть здесь, раз уж я вернулась, но, к сожалению, я пришла сюда не за этим. Я многим вам обязана, Фарио. В тот день, когда я нашла кольцо и поссорилась с Альмаром, вы посоветовали мне пойти к Таре и Керри и тем изменили мою жизнь. В тот день вы говорили со мной как со взрослой, вы решили поверить мне, и хотя я тогда этого не знала, но благодаря этому я во многом переменилась. Спасибо вам.

— Не за что, Алеа, я выполнял свой долг.

— И все-таки сегодня я здесь, чтобы просить вашей помощи. Вам известно, что произошло в Тарнее?

— Нет, — ответил капитан и нахмурился.

— Харкур захватил нашу столицу, Фарио.

Начальник гвардии вытаращил глаза.

— Когда? — недоверчиво спросил он.

— Вчера. Воины Огня напали на замок Албата Руада.

— Великая Мойра! — воскликнул капитан.

— Я как раз собиралась идти в Тарнею. У меня есть своя армия, но сейчас моих солдат всего пятьсот человек, а Воинов Огня никак не меньше трех тысяч.

— Только три тысячи? Чтобы захватить нашу столицу, они отправили три тысячи воинов?

— Да. Они явно невысокого мнения о защитниках Сарра. И они, к сожалению, оказались правы.

Капитан тяжело вздохнул. Он не мог этому поверить и выглядел подавленным.

— Фарио, — сказала Алеа, — познакомьтесь с Тагором. Он вождь последних туатаннов и мой брат.

— Твой брат?

— По крайней мере, наполовину. У нас одна мать.

— Ты знаешь, кто твоя мать? — удивился капитан.

— Кое-что я о ней знаю. Однажды я расскажу вам об этом, Фарио. А сейчас важно другое. Это Эрван Аль Даман…

— Вы сын Галиада?

— Да, — с улыбкой ответил магистраж.

— Так значит, молва о тебе не врет, Алеа! В это трудно поверить! Я слышал, что туатанны стали твоими союзниками и что ты путешествуешь с целой толпой удивительных людей, среди них сын Аль'Дамана… Говорят еще, что с тобой один из Великих Друидов Совета Сай-Мины, это правда?

— Да, это Фингин. Вы скоро его увидите. Фарио, я пришла к вам, чтобы вы помогли набрать мне как можно больше народу, тогда мы сможем освободить Тарнею. С пятью сотнями солдат, даже такими мужественными, как туатанны, у меня ничего не выйдет.

Капитан медленно покачал головой:

— Набрать людей… Здесь много солдат не наберется. В Саратее нас четверо. Столько же и в соседних деревнях, ты хорошо это знаешь…

— В округе не меньше пяти деревень, значит, уже человек двадцать обученных солдат, это лучше, чем ничего, и я уверена, что еще многие захотят драться.

— Из них так скоро солдат не сделаешь!

— Если нужно срочно спасать наше графство, каждый должен быть готов взяться за оружие. Люди здесь смелые, что бы ни болтали злые языки, а с помощью Воинов Земли они быстро усвоят основные приемы. Большинство моих солдат — простые крестьяне, пожелавшие вступить в мою армию по собственной воле.

— Понятно… Не думаю, что из этого выйдет что-нибудь путное, но я согласен помочь тебе набрать солдат среди местных, а уж убедить солдат из других деревень будет нетрудно — если ты действительно хочешь освободить нашу столицу.

— Я знала, что могу на вас рассчитывать, капитан.

Фарио вздохнул:

— Хотел бы я встретиться с тобой при других обстоятельствах. Но я все равно очень рад. И горжусь тем, что ты делаешь. Здесь люди только о тебе и толкуют. Говорят, что ты изменишь их жизнь. Что ты изменишь жизнь каждого.

— Не напоминайте мне об этом слишком часто, — улыбнулась Алеа. — Мне не слишком легко это слышать.

Эрван подмигнул ей.

— Погодите, — спохватился уже готовый встать Фарио. — Алеа, когда ты собираешься напасть на Тарнею?

— Я собираюсь не нападать, а освободить ее!

— Ну да, конечно… Я надеюсь на это! Так когда?

— Как можно скорее. Завтра или послезавтра.

— Если ты можешь подождать дольше, в Сарбане стоит отряд из четырехсот саррских солдат.

Алеа нахмурилась.

— Четыреста солдат? — повторила она. — От такого нельзя отказываться. Только вот время поджимает… Мы могли бы отправить гонца передать им, чтобы они как можно быстрее шли к нам в Тарнею.

— Если это воины Сарра, — вмешался Эрван, — очень может быть, что граф Албат Руад при виде врага уже отправил кого-то предупредить их. А значит, они уже в пути…

— Посмотрим, — сказала Алеа.

— Капитан, — обратился к нему Эрван, — ведь не вся армия Сарра находилась в Тарнее. Если в Сарбане есть отряд, значит, и в других городах тоже.

— Только не на западе графства. Как ни странно, в этой части острова народу не много. Да и нападали на нас не так часто. Большинство саррских воинов в глубине графства и на востоке.

— Жаль. Тогда будем надеяться, что их предупредят и они тоже направятся к столице.

— Нельзя, чтобы все деревни лишились солдат, — возразил капитан. — Кто знает, может, Харкур пошлет еще одно войско, чтобы занять мелкие деревушки.

— Да, про это не стоит забывать, но я думаю, что они послали всего три тысячи человек, потому что хотят сохранить основную армию для защиты от более могущественного врага — Галатии.

Жермен Горбон первый раз участвовал в псовой охоте. В отличие от многих знатных господ Гаэлии, он никогда серьезно не интересовался ни охотой, ни войной, ни рыцарскими турнирами, которые устраивали на севере. По-настоящему он любил только власть, а охоту считал пустой тратой времени.

Но эта охота была совершенно особой. Если рыцарь Ультан приехал сюда издалека, значит, Хозяин следит за Горбоном. Горбон боялся разочаровать только одного человека — Маольмордху.

Жизнь этого мелкого помещика Галатии была не совсем обычной, а скорее даже загадочной. Жермен происходил отнюдь не из благородной семьи. И если никому в округе не были известны его предки, то потому, что он тщательно это скрывал.

В один прекрасный день он явился в эту бедную местность с юга Галатии, и никто не знал, откуда он. Жажда власти и хитрость помогли ему представиться благородным вельможей в мелких деревнях, которые населяла лишь горстка мирных крестьян. Раздавая дельные советы и улаживая споры деревенских жителей, он заслужил их доверие. Но чтобы разбогатеть и выстроить замок, который сделал бы из него настоящего знатного господина, одной хитрости и доброй молвы было мало. И тогда он нашел легкого союзника, единственного человека на острове, который действительно мог ему помочь в обмен на вечную преданность. Это был Маольмордха, Носитель Темного пламени. Они заключили простой договор, и Горбон получил что хотел. За короткое время он сумел построить поместье, привлечь туда новых крестьян и даже через несколько лет пригласил молодых помещиков, которым пожаловал часть своих земель.

Все это в обмен на единственную клятву: вечно служить Хозяину.

Когда была объявлена охота на волков, Горбону наконец представился случай сдержать слово. И даже если он пострадал от жестокости Ультана, он продолжал питать надежду, что Хозяин оценит усердие, с которым он принимал участие в большой охоте.

Он присоединился к группе стрелков, которых вел главный ловчий Сори. Сидя верхом, Горбон с трудом поспевал за остальными, потому что не привык ездить по лесу. Приходилось уворачиваться от веток, отклоняться назад, когда лошади спускались в небольшие овраги, и крепко держаться, когда они переходили на галоп, чтобы оттуда выбраться.

Полдня стрелки провели в лесу, выискивая волков, которых облава выгонит прямо на них. Но ни одного зверя не было видно, и Горбон начал скучать. У него разболелась спина, да и в седле было неудобно сидеть.

Вдруг вдали послышался лай собак.

— Приближаются! — воскликнул Сори, выхватывая из-за спины лук — Господин! Не желаете проехать вперед?

— Нет, нет, — поспешно ответил Горбон. — Лучше я поеду за вами, я не привык охотиться, сами знаете.

Главный ловчий с улыбкой кивнул. Он задал вопрос только из учтивости.

— Вперед! — приказал он и, пришпорив лошадь, пустил ее галопом.

Началась настоящая охота. Лошади были опытные и сами бежали туда, откуда слышался лай. Господин Горбон несколько раз чуть не свалился с коня. Он даже не стал доставать лук, зная, что не сможет попасть в цель, был рад, что руки его свободны и он может крепко держаться за гриву лошади.

Щуря глаза и стиснув челюсти, он мечтал об одном — чтобы эта сумасшедшая скачка кончилась.

Тут главный псарь крикнул, что видит волка. Теперь лошади сменили собак и бросились преследовать и без того изможденного зверя.

Волк ринулся на запад через кусты. Было видно, что он выбился из сил, и если собаки до сих пор его не схватили, то потому, что и сами устали. Зато лошади были свежие, и, похоже, вид волка их только подстегивал.

Утром второго дня было решено, что армия наконец отправляется в Тарнею. Эрван, Тагор и Фарио, которому удалось собрать человек сто саррцев и человек пятьдесят солдат из близлежащих деревень — теперь армия Алеи насчитывала примерно шестьсот пятьдесят человек, — были бы рады уделить больше времени подготовке войска и оружия, а также обучить тех, кто никогда не воевал, но Алеа повторяла, что нельзя терять ни минуты.

Ночью вернулся гонец и сообщил, что отряд из Сарбана, о котором говорил Фарио, уже в пути и они могут встретиться по дороге. Их всего четыреста человек, и они будут рады пополнить свои ряды, прежде чем подойдут к столице.

Солнце уже давно встало, когда Армия Земли — как теперь именовали себя воины, включая туатаннов — двинулась в столицу графства Сарр. Жители Саратеи устроили им бурные проводы, однако на их лицах читалась тревога. Никто не знал, какое будущее им уготовано.

Местные обитатели подарили армии несколько лошадей, но большая часть солдат по-прежнему шла пешком, и войско двигалось не так быстро, как хотела Алеа.

До вечера шли без обеда. Алеа попросила, чтобы солдаты пока довольствовались ягодами, еда будет к вечеру.

Трое воинов — Эрван, Тагор и Фарио — вели отдельные отряды, а во главе строя ехала Алеа в компании Кейтлин, Мьолльна и Фингина. За весь день они не проронили ни слова, но гном часто играл на волынке веселые мелодии, стараясь сойти за барда, который подбадривает воинов перед битвой. Однако самой войны он вовсе не жаждал.

Когда солнце стало клониться к горизонту, к Алее галопом подъехал Эрван.

— Разведчики заметили на севере солдат из Сарбана.

— Отлично. Пошли к ним гонца, пусть как можно скорее идут к нам по этому холму, — сказала Алеа, указывая на восток — Это примерно в часе ходьбы отсюда. Здесь мы разобьем лагерь. И лучше сделать это скорее, потому что нам придется встать среди ночи.

— Ты хочешь начать нападение до рассвета? — спросил Эрван.

Алеа кивнула.

— Но какой в этом смысл? Я думаю, они уже знают, что мы здесь. Они наверняка расставили часовых вокруг столицы, так что нам вряд ли удастся застать их врасплох.

— Наша цель не в этом, Эрван, мы должны воспользоваться темнотой.

Магистраж одобрил этот план. Ему совсем не хотелось спорить с Алеей перед солдатами, а кроме того, он доверял чутью девушки. Он вернулся к своим, чтобы отправить гонца в отряд из Сарбана.

За час с лишним Армия Земли действительно добралась до холма, который указала Алеа. Лагерь разбили на западном склоне, чтобы из столицы их не заметили часовые. Данкрэ наверняка выслал шпионов, но все равно не стоило помогать противнику.

Когда отряд из Сарбана тоже добрался до холма, Алеа попросила Фарио встретить их, чтобы сразу вызвать доверие, а потом и сама выехала им навстречу. Новоприбывших действительно было около четырехсот человек, они были одеты в цвета графства Сарр и лучше вооружены, чем большая часть армии Алеи. Воины собрались полукругом, с видимым нетерпением ожидая, что скажет им девушка.

— Возможно, вы слышали обо мне, — произнесла она громко, в надежде, что все ее услышат. — Наверняка половина из того, что вам говорили, — ложь. Другая половина может быть правдой. Но то, что вам нужно знать обо мне, сегодня можно выразить просто: я хочу освободить Тарнею.

Из толпы вышел человек. На нем был шлем капитана. Алеа поняла, что это начальник отряда.

— Значит, пока мы хотим одного, — сказал он, приближаясь к Алее, — но потом?

— Что вы имеете в виду?

— Собираетесь ли вы захватить власть? Потому что, если это так, мы должны это знать. Мы должны знать, хотите ли вы просто освободить Тарнею, или вы просите нас помочь вам захватить власть в нашем графстве.

— Честно говоря, господин капитан, мне больше нужен мир, чем власть. Власти у меня и сейчас больше, чем мне бы хотелось, и если бы я ее потеряла — вам это может показаться невероятным, но я была бы счастлива…

— Подождите, — перебил капитан, нахмурившись. — Вы меня не поняли. Мы не опасаемся, что вы захватите власть. Мы на это надеемся.

— Что это значит? — удивилась Алеа.

— По дороге мы много думали и спорили, госпожа. И все пришли к одному выводу. Сарр может выстоять, только если его возглавите вы. Мы хотим драться, чтобы посадить вас на место графа, а не для того, чтобы вернуть на трон человека, из-за которого мы уже на краю гибели!

Алеа невольно улыбнулась.

— А я-то боялась, что вы откажетесь пополнить наши ряды! — призналась она. — Послушайте, я хочу говорить с вами начистоту. Нет, я не собираюсь брать власть в свои руки. Мне это не нужно, и я надеюсь, что кто-нибудь сделает это вместо меня. Но я хочу защитить Сарр и поставить свою армию на службу графства. У нас еще будет время об этом поговорить. Сейчас мне нужна ваша помощь, и если вы согласны, я буду рада видеть вас среди Воинов Земли.

— Для нас это честь! — заверил ее капитан.

И Алеа увидела по лицам людей, стоявших за его спиной, что все разделяют его мнение.

Волк еще мог бежать, и это время показалось Горбону вечностью. Однако лошади не отставали. Зверь совсем выбился из сил. Его лапы дрожали, язык свесился, на губах выступила пена, он выдохся, дошел до предела и, похоже, смирился с гибелью. Он сделал последний рывок, повернулся к охотникам и глухо зарычал.

Сори тут же остановил лошадь. Остальные охотники сделали то же, а за ними и Горбон, очень довольный, что скачка наконец завершилась. Лошади сильно разгорячились и, казалось, были готовы броситься на волка.

Главный ловчий вынул из колчана стрелу. Вставил ее в лук и натянул тетиву. Волк, почуяв опасность, попятился. Но было слишком поздно.

Стрела молниеносно рассекла воздух. Зверь подпрыгнул и, к великому удивлению Сори, сумел увернуться. Обезумев от ужаса, он снова бросился бежать. Но не успел сделать и нескольких прыжков, как вылетела вторая стрела и угодила ему в бок.

Волк покатился по земле, его серая шкура обагрилась кровью.

— Прекрасно! — Сори приветствовал охотника, который выстрелил вслед за ним, и слез с лошади.

Потом протрубил в рог. Остальные тоже спешились.

Жермен Горбон, несколько смущенный, подошел к раненому зверю.

Волк еще дышал. Его бок тяжело вздымался, веки трепетали. Горбон поморщился при виде липкой крови, стекавшей в листву.

Сори подошел к нему и протянул палку.

— Это зачем? — испугался Горбон, не смея взять то, что ему давали.

— Господин, — пояснил главный ловчий, — волк еще жив, вы должны прикончить его. Эта честь принадлежит вам.

— Прикончить? — воскликнул Горбон. — Этим? Почему вы просто не перережете ему горло?

— Он может укусить.

— Вы могли бы пустить в него еще одну стрелу, — возразил Жермен.

— Это против обычая, господин.

Горбон молча застыл на месте. Он смотрел Сори прямо в глаза. А в них было написано вот что: «Вы хозяин поместья, это вы устроили охоту. Вы должны взять это на себя. Ваши вассалы перестанут вас уважать, если у вас не хватит мужества прикончить зверя».

Это была чистая правда. Какой бы мерзкой она ни казалась.

Он медленно взял длинную палку. Судорожно сглотнул и подошел к зверю. Все охотники ему улыбались. Похоже, они ему завидовали. А для него не было ничего более отвратительного.

Горбон никогда в жизни не убивал. Даже самой малой зверушки. Но сегодня у него не было выбора. Все глаза были устремлены на него. Если он дрогнет, не справится, то выставит себя на посмешище и утратит свое влияние. По глазам главного ловчего он видел, что тот над ним потешается, и это еще больше его бесило.

Однако выбора не было.

Очень медленно, трясущимися руками он поднял палку над распростертым перед ним волком. Сделал глубокий вдох. Он точно знал, как должен ударить, это и ребенок бы смог, однако невидимая сила сдерживала его руку. Он заранее представлял стук палки. Крик зверя. Может быть, хруст черепа и струю крови. И от этих мыслей рука его окаменела.

Ожидание затягивалось. Он представлял глаза охотников. И как презрительно будут они смотреть на него, если он не сможет ударить.

Больше всего он боялся стукнуть недостаточно сильно. Хуже всего, если придется бить дважды. И все же он знал, что не сможет ударить со всей силы. Отвращение к тому, что он делает, в последний миг отнимет у него решимость.

Волк судорожно дернул лапами. Горбон вздрогнул. Он видел глаза зверя. Вот куда он должен ударить. Повыше глаз, в макушку. Но эти глаза глядели с такой тоской, они были такие живые! Где же ему взять мужества?

— Смелее, господин! — подбадривал охотник, стоявший слева.

Горбон выдохнул. Медленно опустил палку на голову волка, чтобы примериться, потом снова поднял ее вверх. Ударить. Просто ударить. Это так легко. Он закрыл глаза, сжал кулаки, стиснул челюсти и наконец обрушил палку на зверя.

Раздался резкий сухой треск. Палка в его руках задрожала. В лицо брызнула кровь.

Но удар оказался недостаточно силен. Жермен открыл глаза во время удара и видел, как зверь вздрогнул. Его лапы затряслись сильнее. Череп пробит, но волк еще жив. И даже стонет.

Горбон скривился от отвращения. На волчьи слезы смотреть было невыносимо. Но ему нельзя отступать. Он не имеет права. Надо бить еще раз. Он снова поднял палку. Его пальцы дрожали. Живот скрутило. Он бросил на главного ловчего взгляд, полный ненависти, потом размахнулся и снова ударил зверя, на этот раз с открытыми глазами. Потом опять. Волк еще шевелился. Снова и снова. Он бил изо всех сил. Изо всех сил, которые ему придавали отвращение и ненависть. Наконец, увидев, что зверь мертв, он отбросил палку на несколько шагов назад.

Его тошнило. Под осколками черепа сквозь кровь были видны мозги животного. Горбон на секунду закрыл глаза, чтобы сдержать душившие его слезы.

— Прекрасно, господин! — воскликнул главный ловчий, становясь на колени у трупа волка. Сори достал большой охотничий нож и принялся разделывать тушу зверя. Было видно, что в этом деле он мастер. Худшие куски он разложил на звериной шкуре для собак, затем отрезал переднюю ногу и правую заднюю. Лезвие мелькало, кромсая кости волка, с трудом разрезая толстые лапы.

Когда он закончил, то взял две лапы и подошел к Горбону:

— Возьмите, господин, эта честь принадлежит вам.

Но Горбон отстранил от себя кровавый трофей.

— Нет, спасибо, — ответил он, — на сегодня с меня хватит!