Ти'аргу теперь не удавалось работать меньше, чем по двенадцать-шестнадцать часов в сутки: во-первых, на службе, во-вторых, он постоянно следил за Донном и Урсулой. Поэтому он решил — благо ученья отменили — как следует отпраздновать день рождения наследника и заниматься волшебными делами не более нескольких часов. Но вечером все же необходимо будет поработать — появилась у него одна идея — кое-что просмотреть, о Донне, точнее, о его предполагаемой невесте — младшей дочери герцога Эльма. Сети политические плетутся, но забыть о невесте и о браке, который должен быть расстроен, никак нельзя…

О невесте Донна, леди Орсии, Ти'арг знал немного. Во-первых, ясно было, что Донн ее не любил. Бывал у нее часто, но маг чувтвовал — Донн с удовольствием вернулся бы к себе и посидел над какими-нибудь своими хитроумными планами, или провел бы время с друзьями, около камина, с бокалом темного вина… Во-вторых, наемник не мог никак понять, как сама леди Орсия относится к жениху.

До того момента, пока маг не увидел невесту, он прикидывал, просто из любопытства, какой может быть невеста Донна. Судя по его властному характеру, Донн должен был выбрать или совершенно блеклую, безмолвную, тихую овечку, или, напротив, девушку незаурядную, с сильным характером…

Хотя, с другой стороны, выбирал-то Донн наверняка не по характеру и не по внешности… Ему нужно было подняться как можно выше — а с таким как он, хоть талантливым, в фаворе, но все-таки худородным, не всякий захотел бы породниться. Увидев первый раз леди Орсию, Ти'арг был озадачен. Темноволосая, голубоглазая, холодная, непроницаемая… Держится с достоинством, чаще молчит, отвечает односложно. Настоящая севрумская леди. О чем думает, чего хочет — непонятно. Ледяная скульптура казалась бы разговорчивее и оживленнее. В общем-то, какая ему разница, кто она да что она… Но хоть что-то понять необходимо — иначе как он, собственно, будет разваливать их будущее семейное счастье…

Но, сколько маг ни наблюдал за ней — а видеть Орсию Ти'арг мог только тогда, когда с ней к ней приходил на свидания Донн — так и не разгадал этот ребус. Что ж, придется положиться на удачу и вдохновение.

Вечером, накануне праздничного дня, Ти'арг часа два, выбирая только отдельные фрагменты из ближайшего будущего, скептически смотрел на то на Донна, то на леди Орсию. Да, дело намечается непростое, но если удастся созорничать, как придумалось… Он поразмыслил еще немного, пока дальнейший ход дела не сложился сам собой в нечто столь же забавное, сколь элегантное. Почему-то, без связи с какой-либо мыслью о предстоящем деле или деталью плана, вспомнил магический лицей, одного своего приятеля, на три курса старше, и некоторые их проделки. Ни с того ни с сего вспомнилось, любопытно, почему и к чему. И не дружили особо…

Ти'арг изумился, краем глаза заметив, что на часах без четверти полночь. Убрал зеркало и, даже не взглянув на книгу, которая уже несколько дней была открыта на одной и той же странице, упал в кровать. Услышал, уже сквозь дрему, как пробило полночь. И странное сновидение медленной змеей проникло в сознание…

Он в пустой комнате. Интерьер ему знаком, только не понять, что это за помещение, жил ли он здесь раньше или просто часто бывал. Сгущаются сумерки, мебель, книги, портреты на стенах видны хуже, неотчетливее. Чего-то не хватает в комнате… Во сне наемник никак не может сообразить, чего именно. Он пытается понять, разглядеть… Но и из памяти стерты все приметы… Чувствует — памятью тела и интуиции — что надо протянуть руку, и он возьмет нечто важное… рука захватывает пустоту… Распахивается балконная дверь, студеный ветер раздувает тонкие белые занавески, кидает снег — на ковер, на кровать, на руки — и снег не тает…

Ничего особенного не было в этом сновидении, но проснулся Ти'арг среди ночи с ощущением кошмара. И в глубине души он был уверен, что побывал сейчас не в своем сне…

Спал он непривычно долго — до девяти утра. Имлин в нетерпении постукивал клювом о железную решетку балкона, а маг только-только открыл глаза. Он совершенно не помнил ночное сновидение, потому был бодр и готов к подвигам. План, придуманный им, был прост и красив, да, к тому же, убьет сразу двух зайцев. Если удастся, конечно…

Позавтракал наскоро — черный воробей был недоволен, он любил, не торопясь, окунать клюв в теплый сладкий кофе, выбирать лучшие кусочки булочки.

Ти'арг достал зеркало и вызвал в нем один из прежде отмеченных для себя моментов. Он выучил этот эпизод наизусть, когда выуживал его из будущего. А теперь — кое-что в нем изменит.

…Донн сидел в кресле, и в той же комнате сидело человек пять его друзей. Они вели мирную беседу, и маг заметил, что, хотя двое из них были по положению выше Донна, но и они, и все прочие, обращались с Донном с неким необычным, непонятным почтением, хотя внешне — все беседовали вроде бы на равных. Он словно подавлял… хотя было видно, что они искренне его любят… преданы ему… Ти'арг помнил, что сейчас Донн поднимет взгляд, и почти машинально, как всегда, отвел глаза. Тут же с досадой одернул себя. И все же… Не хотелось поймать этот взгляд…

— Чальт, — повернул голову Донн к одному из своих друзей, — передай, будь добр, ту шкатулку, которая стоит на столике у окна.

Чальт, полковник гвардии, даже к другу явившийся в военной форме, протянул тому шкатулку.

— Я обещал переслать леди Орсии один дагерротип, очень ценный для меня. Обещать обещал, но думаю, надо его переснять — мне хочется оставить у себя хотя бы копию.

— Можно взглянуть? — спросил сидевший слева от хозяина.

— Конечно. Это было снято в тех местах, где я родился.

— Развалины фамильного замка?

— Нет, — спокойно ответил Донн, — наша семья никогда не владела такими замками. Это местная достопримечательность. Владелец поместья разорился лет за двести до того — содержать и дом, и земли было слишком дорого, тем более, что сам замок требовал основательного ремонта. Существовало множество легенд об этом месте.

— О привидениях?

— В том числе. Я хотел переслать этот снимок леди Орсии. Дело в том, что один художник нарисовал эти развалины. В самом деле, все очень живописно — мох, плющ цепляется за проломы в стенах… Ей хотелось посмотреть, как это выглядело по-настоящему.

— Я знаю отличного мастера, он это умеет делать великолепно, и никакой опасности, что потеряет или испортит. Если ты не против, я могу приказать отдать твой снимок…

— Я буду тебе очень благодарен.

— И даже могу, от твоего имени, конечно, отправить его леди Орсии.

— Пожалуй, — равнодушно кивнул Донн, который, поняв, что он не лишится любимого изображения, был, в общем-то, совершенно безразличен к тому, увидит ли его леди Орсия или нет. — Хотя нет… Я потом отошлю сам.

Чальт взял шкатулку, чтобы поставить обратно, неожиданно крышка приоткрылась и несколько писем и рисунков чуть не вывалились на пол. Донн небрежно подхватил пачку бумаг и бегло пролистал. Вытянул несколько и швырнул в камин, который и разжигался, видимо, не для тепла, а как раз для уничтожения ненужных черновиков и записей. Чальт, сидевший рядом с камином, лениво помешал угли и, думая о чем-то совершенно ином, подвинул кочергой один уже обгоравший по углам рисунок и вытащил из камина. Потом, с видом задумчивым и отсутствующим, сунул его к себе в карман, вместе с дагерротипом замка. Донн в это время разливал вино, и никто не смотрел в сторону Чальта. Ни один человек не заметил, что тот взял предназначенную к сожжению бумагу, но скажи об этом кто-то Чальту — тот бы страшно удивился.

Ту сцену Ти'арг обдумывал несколько дней, а вчера, когда решил заняться помолвкой Донна с леди Орсией, его прямо-таки озарило. Нелегко разглядеть, что там, на рисунке, еще сложнее отвести всем глаза и совсем непросто было заколдовать Чальта. Но пока все выходит отлично. Ти'арг решил, что уже можно посмотреть в зеркало на итог своих стараний. Эту операцию маг назвал поэтически: "Чальт под действием чар". Он приблизительно представлял, что произойдет, но — будущее многовариантно, и какой вариант все же выпадет, когда Судьба кинет на стол игральные кости, маг увидит только через три дня.

Эти несколько дней для Ти'арга казались нудной остановкой, стрелки часов ползли черепахами, но, наконец, время прошло. И вот — результат чародейства.

Донн сидит в гостиной с леди Орсией. Приносят почту, леди Орсия разрезает серебряным ножичком конверт и достает дагерротип и рисунок. На первом — обещанные живописные развалины, на которых растут молодые деревца, на втором — Донн держит на коленях какую-то девушкой, не столько красивую, сколько милую и очаровательную. Девушка нежно прижалась к плечу Донна, доверчиво смотрит на него. Донн гладит ее волосы, обвив прядь вокруг пальца. Орсия рассматривает их — на лице ни единой эмоции, взгляд непроницаем. Она поднимается, достает большую черную шкатулку… что бы там могло быть… Ага, драгоценности, безделушки, подаренные Донном. Не опускаясь в кресло, разрывает присланный рисунок пополам и небрежно кидает в лицо Донну. Тот ошеломлен, нагибается за обрывками — и тут леди Орсия, с тем же каменным лицом раскрывает над ним шкатулку… сыплются кольца, цепочки… какая-то блестящая мелочь… сверху падает дагерротип… Затем закрывает шкатулку и молча, с прямой спиной и вскинутой надменно головой удаляется прочь, не глядя на Донна, выпутывающего из волос цепочку…

Ти'арг наблюдал эту сцену с наслаждением… Он смахнул картинку и не увидел, как Донн, выпрямившись, смотрит вслед леди Орсии с интересом и, пожалуй, даже веселым одобрением.

Помолвку, конечно, не расторгли, но отложили на месяц — не так легко отказываться от брака по расчету… быстрее разорвали бы отношения, если бы тут была любовь…

Ти'арг пил кофе, глядя на полосы далеких облаков, розовых от заходящего солнца. Все шло, как было задумано. Урсула теряет воспоминания о женихе, постепенно она начнет думать о том, чей образ она будет видеть в снах. Маг, конечно, не верил, что она полюбит того неприятного типа из-за хоть какого количества романтических снов. В общем-то, не верил и в то, что Урсула откажет принцу Королевства семи островов. Она захочет отказать, засомневается… Но едва ли сможет сказать решительное "Нет". Однако пока рано говорить, что он не выполнил задание. До ее семнадцатилетия еще несколько месяцев. Пока он делает все, что может. А вот потом, когда исчерпаются все его хитрости, и ее чувства изменятся настолько, насколько это возможно, вот тогда настанет пора применять и другие средства. Без этих других средств, на одном романтизме, дела не сделаешь…

Ти'арг наметил себе несколько путей для того, чтобы расстроить ее брак с наследником Королевства. Во-первых, можно скомпрометировать принца, подстроить так, чтобы Урсула узнала о его романе с другой… (роман, конечно, тоже придется подстроить, хотя… если повезет…). Этого, естественно, мало, чтобы расстроить свадьбу по расчету. Значит, во-вторых, надо доказать, что наследник Королевства не будет никогда действовать в интересах Севрума… Это уже политика, но Ти'арг прикидывал, какие ходы можно тут придумать. Лишь бы Урсула стала его союзницей и была бы рада отказать принцу.

Думал, плел сети, замышлял ловушки и западни…Неожиданно понял — темнота и тишина опускается на город, день завершен, а он сам так устал… Интриги, козни — пусть все это продолжится завтра.

Только прикрыл глаза — раздался резкий звонок в дверь.

Ти'арг выбежал в прихожую:

— Кто? — крикнул он.

— Господин лейтенант, вас просят немедленно вернуться в казармы.

— Что случилось?

— Его Величество был тяжело ранен на охоте, час назад король скончался. Объявлен сбор всех офицеров и приказано выставить в столице военные караулы. Ничего опасного в городе не происходит, это обычная мера в период междуцарствия.

— Я выйду через две минуты, — крикнул Ти'арг.

— Господин лейтенант, мне надо идти, я должен еще предупредить нескольких офицеров. Спокойного дежурства, господин лейтенант!

Это пожелание Ти'арг услышал уже из комнаты. Он был готов за полторы минуты вместо двух обещанных. Надев форму, выбежал из квартиры.

Сидя в дирижабле, наемник думал, что смерть короля в день рождения наследника — очень плохое предзнаменование для королевства. Во всяком случае, в большинстве миров и стран, где он побывал, люди, узнав об этом, начали бы судачить в чайных или у себя дома, что не к добру все это, совсем не к добру… С другой стороны, немного зная севрумцев, догадывался, что тут такое будет едва ли. Слишком уж они практичны, рациональны. Разве что старушки, вроде его соседки, леди Эйгелл, подумают что-нибудь подобное…

Когда Ти'арг вошел в кабинет полковника Райтеля, там было несколько десятков офицеров, большинство из которых было наемнику незнакомо. Райтель быстро распределял их в патрули, назначая время дежурства. Ти'аргу он приказал проверить учебные помещения, затем он может идти отдыхать — сегодня он не понадобится. Утром же ему полагалось быть в Соборе, где будут проходить похороны короля. Там он должен будет просто наблюдать за порядком. После этого наемник может быть свободен на два дня, положенные для траура, далее — вновь быть в Соборе на коронации нового короля, а на следующий день после коронации приступить к занятиям.

Было уже за полночь, когда Ти'арг вернулся домой. Летняя ночь была холодной, звезды, лежащие в вышине россыпью ярких точек, равнодушно мерцали в ясном небе.

Наемник размышлял о том, что будет после смерти короля, как это повлияет на судьбу Донна. Наследник, как Ти'арг понял, Донна не любил, значит, помогать ему не будет, так что, скорее всего, все будет идти, как задумывалось.

Ти'арг вышел на балкон. По черному холодному небу рассыпаны от края до края алмазные зерна звезд. Где-то там, в немыслимой дали, живут такие же люди, как он — они любят друг друга, ненавидят, строят планы или козни, разочаровываются… Пока звездный свет доходит до нас, сменятся сотни и тысячи поколений… О которых никто не узнает… Так и он — мелькнет его жизнь короткой искоркой во Вселенной и все… Да эту искорку никто даже не заметит. Стоит ли ради этого вести трудную, да и просто скучную иногда жизнь. Может, махнуть на все рукой, продать дом, влезть в долги — и купить корабль-портал… Только тогда возвращаться будет некуда, да и все отложенное придется тоже потратить… Но с такими рассуждениями всю жизнь прождешь, а мечта так и проскользнет между пальцами… Ти'арг снова посмотрел на звезды и невесело покачал головой.

На следующий день он был в Соборе за час до начала церковной службы. Ти'арг прошел по полупустому Собору, в котором офицеров и солдат, следящих за порядком, было пока больше, чем остальных. Наемник встал у входа. Он осмотрел огромный зал Собора — все было спокойно и мирно. Ти'арг перевел взгляд от ожидающих начала службы придворных на стены и купол. Лился равнодушный свет сквозь узкие стрельчатые окна с желтыми и белыми стеклами, вставленными кусочками, как мозаика. Между окнами в неглубоких нишах создатели храма поместили каменные фигуры, искусно сделанные, очень высокие, в длинных плащах, с отстраненным выражением лиц. Они смотрели сквозь людей, холодные и бесстрастные.

Ти'арг обводил взглядом пространство храма, словно коршун, летающий плавными кругами над жертвой — придворные держались чинно, серьезно и если переговаривались, то вполголоса. Постепенно огромный гулкий зал заполнялся, вот прошли монахини и встали отдельно от прочих. Ти'арг увидел Урсулу. Она была не похожа на себя — бледная, волосы не золотятся, как раньше, от мимолетного солнечного луча, они словно поблекли, светлые и безжизненные. Голова и плечи покрыты темной длинной накидкой, лежащей поверх черного платья. Она смотрела то в пол, опустив голову, то куда-то вдаль.

Ти'арг внезапно почувствовал — это было как прозрение… Все, что случится с ним здесь, в Севруме, изменит всю его жизнь, полностью, навсегда. И он будет жалеть об очень, очень многом… И еще он понял, что Урсула — самый близкий и важный для него человек и в Севруме, и во всей Вселенной…

Ти'арг закрыл глаза. Потрясение от того, что ему сейчас открылось, было почти непереносимым. И гулкое, неземное звучанье органа, и удлиненные фигуры каменных статуй, и необычный свет, падавший откуда-то с высоты — все это погружало его в странное, отрешенное состояние, словно неумолимые волны уносили его куда-то вдаль, в неведомое будущее.

…Служба шла своим чередом, с торжественными вогласами епископа и скорбным пением хора…

Патрули исправно несли службу по всему городу. Ти'арг освободили от патрулирования, занятий тоже пока не было. Он бродил по городу, читал газеты, слушал разговоры прохожих — все было мирно и спокойно. Многие искренне горевали о короле, но не было похоже на то, что жизнь людей должна была бы сильно измениться после начала нового царствования. Монархия — всегда равновесие и неизменность… В один из таких дней пришло послание от Сиалла — тот писал, что надо на время оставить Донна в покое и пока им не заниматься. Ти'арг был совсем не против, ему — давно хотелось немного прерваться и отвлечься от однообразного магического плетения интриг.

А вечерами лейтенант сидел на балконе, на стуле с откидной спинкой, и смотрел в темное, усыпанное звездными огоньками небо, думая, строя планы, мечтая… Он понимал, что покинет Севрум месяца через два-три, уйдет навсегда и никогда больше Урсулу не увидит. Он не жалел, что крадет ее подлинные воспоминания и внушает ложные. В конце концов, нет беды, что она забудет своего жениха — видела она его всего-то несколько раз в жизни… Ну, письма еще получала…

И себя Ти'арг тоже не жалел. Сейчас эта любовь горит в его душе ярким огоньком, иногда от него тепло, иногда больно… Если больно — значит, надо потерпеть, может быть, когда-нибудь боль пройдет. Они все равно не будут вместе, никогда и ни при каких условиях, а раз это невозможно… Еще одна потеря — ах, Небо и Сто Миров — а друзей он сколько раз терял… Да и не потеря это, не потреяешь то, чего и не имел…

Три раза он бывал серьезно ранен. Лечился, восстанавливался, а жизнь шла своим чередом — он встречался с друзьями, читал, пил вино. Раненая рука болит — значит, следует устраивать ее поудобнее, не тревожить без необходимости, но не думать же о ней постоянно.

…Иногда у магов появляется заносчивость и чувство, что они могут все. Но Ти'арг давно понимал, что слишком многое в этой жизни ему недоступно, и никогда не считал мир лужайкой под своими ногами. Нельзя было вернуть родителей, невозможно завоевать любовь, если она изначально недосягаема для таких, как он. Но всегда остаются звезды, сияющие в равнодушном небе, манящие в черную, глухую глубину, и неведомые, новые миры…