Дорогая Л.! Ваше письмо возвращает переписку к основной теме реферата. Должен сказать, что именно Ваша поддержка имеет для меня особенную ценность.

«Любящим Бога всё содействует ко благу» (к Римлянам, гл. 8). Тяжелое искушение в вере разрешилось у Вас ценным откровением о вере. Посмотрите, так ли я Вас понял.

Смиренный человек верует в Бога и надеется, что Бог не требует от него непосильной веры. Ясно, что речь здесь о двух порядках веры. В первом порядке — вера в Бога, как глубокая интуитивная убеждённость. В Христианстве к этому первому порядку относится и вера во Христа. Во втором порядке — другие положения веры, принятые «из вторых рук» в священной традиции догматов, Писания, Культа. К этой-то вере второго порядка и относится печальное признание верующего человека: «Нет у меня веры». Я не могу сейчас разобрать, в чём собственно состояло и справедливо или несправедливо было сомнение, — для этого нужен личный разговор. Факт тот, что сегодня одно, завтра другое в этом втором порядке веры может оказаться «тяжелым непосильным грузом» для современного верующего человека. Признаю правильной Вашу рекомендацию: имея веру в Бога, во Христа — не унывать от сомнений в вере второго порядка. Как трагично, как нелепо, когда человек тратит душевные силы на мучительные порой раздумья о вере второго порядка — душевные силы, которые так нужны ему для жизни в вере и по вере… Я сам в этом грешен.

Но ведь именно для жизни по вере и нужна бывает нам святая Евхаристия. А если искушения во время литургии будут повторяться, то как бы не лишиться Вам этого таинства. Надо заметить, что искушениям способствует наша испорченная церковная традиция. Евхаристия совершается «тайно» за иконостасом, народ же в храме в ней не участвует — только слушает в это время, как наёмный, отчужденный хор тянет малосодержательные песнопения… Скука. А ведь мы должны бы не со стороны размышлять об Евхаристии, а на деле совершать её. Позвольте дать Вам добрый совет: устройте для себя литургическую реформу — читайте молитвы святой Евхаристии, приобщайтесь к этому чудотворному таинству благодарения, надежды, душевно-телесного освящения. Тексты молитв и всё другое на эту тему — в первом сборнике нашей переписки. При случае непременно посоветуйтесь с нашим другом Б., у него есть проникновенный опыт Евхаристии.

В заключение Вы вспомнили о книге С. Л. Франка «С нами Бог». Это даёт мне повод исправить ещё одно моё упущение. К идее всечеловеческой Церкви доброй воли я пришёл до чтения упомянутой книги; но в реферате мне следовало на неё сослаться, её цитировать. Сейчас я это восполню — приведу некоторые из сохранившихся у меня выписок. Вот о неверующих христианах:

…Если и полезно пытаться отдавать себе по возможности точный умственный отчёт в содержании веры — в содержании Христовой правды, — то никогда не нужно забывать при этом, что различие между «верующим» и «неверующим», между «христианином» — подлинным учеником Христовым — и человеком, пренебрегающим христианской правдой и её отвергающим, отнюдь не определяется той или иной системой идей, признаваемой или не признаваемой человеком. Это различие определяется только тем, живёт или нет в душе человека та реальность , о которой говорит вера, действует ли в его душе благодатная сила правды Христовой или нет. В этом смысле, как уже приходилось указывать, неверующие, ищущие правды и осуществляющие её в жизни, бессознательно суть верующие и христиане, а люди, равнодушные к правде, творящие, а тем более одобряющие неправду, тем самым обличают своё неверие, хотя бы они исповедали на словах или умом всё содержание «символа веры». Гуманитаристы последних, неверующих веков были бессознательными, слепыми, неблагодарными к источнику своей веры, часто заблуждавшимися и спотыкающимися на своём пути потенциальными христианами ; а церковно-настроенные защитники неправды, равнодушные к страданиям, ею порождаемым, были людьми, фактически отпавшими от правды Христовой…

В отличие от «реально-эмпирических» церквей веры, философ развивал понятие единой «сущностно-мистической» Церкви Христовой. В частности, он писал:

…Божий взор — и Божья любовь — объемлет сразу всё время — прошлое, настоящее и будущее. Поэтому все, искавшие правды и спасения, то есть в этом смысле предугадывавшие реальность Христа, бывшие её потенциальными причастниками до исторического момента Его воплощения, включены в Богочеловеческий организм сущностно-мистической церкви, не менее тех, кому дано было видеть Христа, или кого достигла весть о Нём, Его живой образ. Наивные средневековые представления, ещё доселе не преодоленные, согласно которым даже величайшие религиозные мудрецы и праведники античного мира — и отчасти и ветхозаветные — исключены из спасения в силу только того случайного обстоятельства, что они жили до Христа, явно противоречат существу всеобъемлющей правды Христовой; они забывают простую великую истину, высказанную Христом о Самом Себе: «истинно говорю вам, прежде, нежели был Авраам, Я есмь» (Ин. 8, 58). Древние отцы церкви уже понимали, что, по крайней мере, такие личности, как Гераклит, Сократ, Платон были «христианами до Христа». Все ищущее и предугадывающее правду Христову человечество на протяжении всего времени человеческой истории в этом смысле объемлется сущностно-мистической церковью Христовой.

Но церковь «кафолична», т. е. всеобъемлюща не только в измерении времени, но и во всех других измерениях. Я уже не говорю о том, что она предназначена для всех людей, народов и культур мира, так как её цель есть обновление и спасение всего творения. Это ясно само собой. Но и по своему актуальному составу мистическая церковь всеобъемлюща в том смысле, что она не имеет никаких эмпирически-зримых или определенных границ: она есть единство всего ищущего спасения, а потому и спасаемого человечества. Ни таинство крещения — в смысле эмпирически-совершенного согласно определенным правилам акта, — ни исповедание веры, в смысле явно выраженного рационального признания её истин — не есть необходимый признак «христианина», члена мистической церкви Христовой; этим признаком является незримое, никем, кроме Самого Бога, неустановимое причастие человеческой души правде и реальности Христа. Даже уставные правила эмпирической церкви признают в принципе возможность принадлежности к церкви людей, не подходящих под обычные внешние признаки, определяющие формальное принятие в церковь. Будучи живым организмом, а не организацией, мистическая церковь объемлет всю реальность, в которой действует живая Божественная сила Христа; и человеческому уму не дано видеть, докуда распространяется действие этой силы; здесь можно сказать только одно: оно распространяется на все души, сознательно или даже только бессознательно открывающиеся для Его восприятия…

Есть и другие тексты, показывающие, что С. Л. Франк отчетливо признавал возможность пребывания в мистической церкви всех людей доброй воли, — и верующих и неверующих. Вы спрашиваете — не пора ли Церкви «раздвинуть, вернее, понять свои границы»? Я полагаю, что вопрос поставлен неправильно. Общая для всех «эмпирических» христианских церквей веры граница есть вера во Христа. «Раздвинуть» эту границу церкви веры не могут, — это значило бы для них перестать быть самими собой. Но есть мистическая Церковь Христова, граница которой — добрая воля. Вопрос Ваш может быть поставлен так: не пора ли христианским церквам веры осознать эту широту мистической Церкви Христовой? — Давно пора, но для нашей Русской церкви веры сегодня это возможно только на уровне личных суждений.

Апрель 1975

(Это письмо до К. А. Любарского не дошло.)