Дорогой З.!
Благодарю Вас за письмо. В нём достойно представлено Христианство веры. И реферат мой написан тоже с точки зрения Христианства веры. Поэтому в наших текстах много общего. А в чём у нас расхождения — это мы сейчас установим, перечитывая Ваше письмо по порядку.
1. Можно ли назвать анонимного христианина так в лицо — это вопрос третьестепенный. Дело такта, всё зависит от того, какое у человека представление о Христианстве. Недавно мой друг В. рассказал мне, что по некоему случаю от всей души назвал добрую атеистку христианкой. И что же — она ответила, что «такой похвалы недостойна». А другой может принять такую же похвалу в обиду. В одной записной книжке я прочитал заметку, что наше слово «кретин» происходит будто бы от французского «кретьен» (христианин). Так ли это — не знаю, характерна сама эта заметка.
Дальше по Вашему тексту у меня нет существенных возражений — до той фразы, что «весь комплекс понятий о добре и зле вырос из христианства». Так ли? Разве до Евангелия не было этих понятий?
Относительно же покойного Че Гевары — не говоря худого слова, я с Вашей характеристикой не согласен. Разбой, убийства — какой уж тут «христианский импульс».
2. Разделения среди христиан веры непримиримы. Мои соображения об этом Вы не рассмотрели, не опровергли.
Что Иван Грозный — номинально христианин, об этом никто не спорит. Один мой друг говорит, что даже и не только номинально — постоянно каялся, мол, в своих злодействах. Но речь у нас была не о психике этого православного царя, а о разительном сопоставлении его с индуистом Ганди. По ложной схеме выходило так, что первое лицо ближе ко Христу — абсурд очевидный.
В Ваших размышлениях о спасении меня остановила фраза, что Бог может спасти нас «механически». Нет, не может — «Бог сотворил нас без нас, но спасти нас без нас Он не может» (бл. Августин). Вопросы об «отпадении» космоса, о грядущем его «преображении» для меня весьма темны. В одном я с Вами согласен — что «нам не дано проникнуть в тайны путей Божиих».
3. Догмат о Церкви веры — это проблема, которую изучают «экклезиологи» и никак не могут между собой договориться. К ним Вы меня отсылаете. А к моей графической символизации Вы отнеслись со святой непроницаемостью. Я мог бы написать даже о Вашей просто недостаточной внимательности. Ибо нигде ведь я не говорил, будто «мы ничем не отличаемся по вере» от Ганди или Швейцера. Но если уж употреблять плохое слово «христоцентричность», то надо принять его подлинный смысл. Верую и исповедую, что Христос — воистину Глава не только расколотых церквей веры, но и всего человечества доброй воли. Перефразируя известное изречение бл. Иеронима — Христос не так беден, чтобы иметь Церковь только в Чистом переулке или даже только в Риме. Сегодня о страданиях Христа говорит академик Сахаров, а Папа молчит… Об этом же хорошо написал один автор, сравнивая деятельность «Международной Амнистии» и Всемирного Совета Церквей.
«Где любовь Божия, там Христос, а где Христос — там и Церковь с Ним» (Лякордэр). Вот другой парадоксальный символ мистической универсальности Церкви Христовой. Можно сказать и так: где любящая, свободная, творческая человечность — там Христос и с Ним, конечно, вся Его Церковь. Разве можно разлучать Христа и Церковь? Если я в чём-то крупно тут заблуждаюсь — Вы должны разъяснить это мне обстоятельно.
***
Вторая часть реферата — обращение к атеисту. Здесь я имел в виду одно — установить, что «в пределах только разума» правомерна позиция агностика, но не атеиста. В переписке тема непроизвольно расширилась. Я вполне оценил благородство Вашего устного замечания, что в данных необычных обстоятельствах дискуссия вообще-то неудобна. Но ведь можно и без спора просто, как Вы пишете, поговорить по-душам об интересующих нас человеческих проблемах.
16.10.74
(Копия этого письма также была переслана автором К. А. Любарскому во Владимирскую тюрьму.)