Утром, буквально ни свет ни заря, его разбудил скулеж собаки. Артем открыл глаза и будто сквозь туман оглядел кабинет. Муся скреблась в закрытую дверь, потом подбежала к Артему и, заметив, что он наконец проснулся, стала призывно лаять. Кажется, их, то есть собак, как раз в это время положено выводить во двор. Артем поднялся с дивана и, точно зомби, на автопилоте пошел в коридор. Одевшись, он открыл дверь, и спаниелиха тут же шмыгнула к лифту.

Во дворе не было ни души. Он, еще спускаясь в лифте, с запозданием вспомнил, что не надел на Мусю ошейник с поводком, но возвращаться не стал, решив, что как-нибудь обойдется без этой сбруи. Не тут-то было. Справив нужду, спаниелиха дунула от него со всех ног, вернее, лап. Это была обычная пробежка, но Артем об этом не знал.

— Муся! Ко мне! Муся! Назад! — прокричал он ей вслед, но куда там.

Рыжая шалунья, задрав хвост, унеслась навстречу приключениям. Обругав себя за глупую самонадеянность — все же надо было вернуться за поводком, — Артем пошел в ту сторону, куда убежала противная Муся.

Обойдя не один двор; он стал отчаиваться, уже мысленно представляя, что с ним сделает Саня, ибо ко всем его прошлым грехам прибавилась еще и потеря ее собаки. Как вдруг услышал чей-то призывный клич.

— Муся, Муся, Муся, — звал женский голос.

Он пошел туда, откуда доносились «позывные», и вскоре увидел пожилую женщину с поводком в руках, в старом грязном пуховике и шапке из меха, не подлежащего идентификации. Скорее всего, когда-то, очень давно, это была рыжая лиса.

— Эй, мадам! — крикнул Артем. — Вы зачем приманиваете мою собаку?! Промышляете с утра пораньше?!

«Дама с лисой» ничуть не смутилась.

— С Новым годом, юноша, — сказала она.

— С Новым сроком, бабушка, — ответил Артем. — Вы знаете, что бывает за кражу собак?

— Господи помилуй, о чем это вы? Я тут гуляю с моей собакой, никого не трогаю. В чем дело-то?

— А зачем вы только что звали мою собаку?

— Простите, но я звала свою собаку.

— Угу… И как же ее зовут?

Постепенно до Артема стала доходить вся абсурдность ситуации: во-первых, откуда этой тетке знать, что рыжую бестию зовут Муся, ведь не сама же она представилась, а во-вторых…

— Вообще-то его зовут Мусс. У меня английский кокер-спаниель. Чемпион, между прочим, — не без гордости произнесла женщина.

Артем ошалело посмотрел на нее. Все-таки эти собачники — сумасшедшие. Все без исключения.

— Обалде-еть… Тогда зачем же вы кричали «Муся, Муся»?

— Ну, мы в семье так его зовем… Так просто удобнее, — пояснила тетка. И сочувственно спросила: — А у вас что, собачка потерялась?

— Да, смылась… — пояснил Артем и в сердцах добавил: — Зараза… И теперь меня ждет расстрел через повешение. Или наоборот…

— Постойте… так это ваша девочка, рыжая спаниелиха?

— Ну! Точно она! — воспрянув духом, воскликнул Артем. — Вы ее видели?!

— Да они тут с нашим Мусиком где-то бегают. Как-то, знаете, сразу подружились…

— В смысле? — заподозрив нехорошее, спросил он.

— Да вы не волнуйтесь… Щеночки качественные получатся, я вам это гарантирую. И даже помогу их пристроить, если что… Я давно уже спаниелей развожу.

— А кроликов вы, случайно, не разводите?

Собачница пожала плечами, не оценив каламбура.

— При чем тут кролики? — пробормотала она.

Артем достал из кармана пальто пачку сигарет и закурил. Теперь он точно знал, что жить ему осталось не долго. Точнее — до первых признаков беременности у Муси. Как это, интересно, проявляется у собак?.. Или, может, лучше сразу признаться? Ибо ожидание смерти хуже самой смерти.

— Как вас зовут? — спросил он у женщины.

— Анфиса Терентьевна.

— Анфиса Терентьевна, я вас ненавижу.

— Да за что ж так? — с иронией спросила она.

— Просто это не моя собака, и я не знаю, что мне теперь сказать хозяевам.

— О-ой, молодой человек, ну что так убиваться-то… Кстати, как вас?

— Артем.

— Темочка, да не переживайте вы. Я оставлю вам мои контакты, пусть хозяева мне позвонят, если вдруг какие претензии. В конце концов, не век же ей в девках ходить… Природа, знаете, свое требует.

— Вам виднее, — съязвил Артем.

— Не переживайте. Мусик — опытный кобель, у него уже было много вязок, так что все с вашей дамой будет в порядке. Вот вам моя визитка, если что, звоните.

Она вынула из нагрудного кармана замызганного пуховика, который когда-то был голубым, визитку со своими телефонами и адресом. Артем взял. Что еще ему оставалось делать?

— Муся! Муся! — опять принялась звать Анфиса Терентьевна. — Ко мне! Ах ты, паразит рыжий! Ко мне! Муся!

Примерно через минуту к ним подбежали, виляя короткими хвостиками, два совершенно одинаковых с виду рыжих кокера, все в снегу. Правда, один из них сразу стал ластиться к хозяйке.

— Мусенька, мальчик мой, — ласково проговорила женщина, трепля собаку по боку. — Обесчестил девушку, охальник. Казанова ушастый… Ну все, все. Погуляли, и хватит. Домой… домой, Мусс.

И они пошли к подъезду. Артем выбросил окурок и тоже позвал Мусю, которая с отрешенным видом, вся в своих женских думках, прогуливалась в сторонке. Не доверяя этому спокойствию, он, уже наученный горьким опытом, подхватил собаку на руки и дворами отправился к дому.

Когда он вошел в квартиру и спустил Мусю на пол, из кухни вышла Людмила. Она уже хозяйничала там с утра пораньше.

— Тема! Ты с Мусей погулял! Вот молодец! А я думаю, куда Муся делась? Пойдем чай пить.

Артем чуть было с ходу не признался, что не такой уж он молодец, но не смог.

Он снял пальто, обувь и проследовал за Людмилой на кухню. Отец еще спал, Сани тоже не было видно. И в его душе затеплилась надежда, что эта милая женщина, новая отцовская жена, не прибьет его сразу, когда он расскажет, что не сберег Мусину честь. А может быть, и вообще не прибьет. У нее ведь такие добрые глаза… Так он тешил себя, пока Людмила готовила завтрак. Даже выкурил сигарету. Потом, когда она поставила перед ним на стол чашку с крепким, свежезаваренным чаем, Артем решился. Перед смертью не накуришься.

— Тетя Люда, — начал он и замолчал.

— Что, Тем? — Она села напротив.

— Я… это… ну… короче… Муся теперь того…

— Чего?

— Ну, в общем, когда мы гуляли, она сразу сбежала, а я пошел ее искать, и вот…

— Что, Темочка?

— Нашел.

— Ну и замечательно. Да ты не волнуйся. Она всегда убегает и носится, пока ей не надоест. Ничего страшного. Потом сама возвращается.

— Ну, я думал, что она совсем убежала. Искал, искал… Короче говоря, тетя Люда, у вашей Муси щенки будут.

К его немалому удивлению, Людмила принялась хохотать. Артем секунды три недоуменно смотрел на нее, а потом на душе у него стало так легко…

— Господи, ну наконец-то нашелся герой! Кто же этот смельчак? Небось какой-нибудь дворянин?

— Да нет, тоже спаниель. Такой же рыжий. Как там они называются… кокер… английский…

— Фантастика!

— Там у меня в кармане пальто визитка хозяйки, она сказала, что он у нее какой-то чемпион… Анфиса Терентьевна ее зовут, просила, пусть хозяева позвонят… если что, она поможет пристроить щенков.

— Ой, надо ей обязательно позвонить! Мы ведь должны будем ей одного щеночка отдать. Так принято… А остальных уж себе оставим… Господи, вот радость-то!

— Что за радость? — поинтересовалась Саня, потягиваясь в дверях.

— Муся повязалась! — сообщила Людмила.

— Да ладно, — не поверила Саня. — Когда это она успела?

— Долго ли умеючи? — буркнул Артем.

— Умеючи — долго, — глянув на него в упор, с вызовом произнесла Саня.

На ней было дивное, суперсексуальное неглиже. Он судорожно глотнул и увел взгляд в сторону. Сколько она еще будет над ним издеваться? Эта воительница что-нибудь слышала о Женевской конвенции?

— Сань, ты бы оделась, — намекнула Людмила.

— Ага, мам, только кофе выпью.

В кухню вбежала Муся и стала просить у Людмилы поесть. После любовных утех она изрядно проголодалась. Саня принялась ласково трепать спаниелиху.

— Ах ты, маленькая шлюшка…

— Ну, ну, не обижай нашу Мусечку, — потребовала Людмила. — Она у нас молодец.

— Да кто же спорит?

Не в силах больше находиться рядом с полуобнаженной Саней, Артем поднялся и вышел. Очень хотелось курить, но за завтраком он выкурил последнюю сигарету, так что необходимо было идти в магазин или хотя бы до ближайшего киоска. Людмила крикнула ему:

— Тема, если тебе нужны сигареты, у отца в кабинете, в столе, валяется пачка! Петя-то бросил… но так, на всякий случай…

— Спасибо, теть Люд…

— Ты бы тоже завязывал с этим делом.

— Обязательно, теть Люд…

Артем повесил пальто обратно и отправился в кабинет. Войдя в комнату, он подошел к столу и, в поисках обещанных сигарет, выдвинул верхний ящик. Внезапно вслед за ним в кабинет ворвалась Саня и повернула ручку двери, запирая ее. В следующую секунду она бросилась к Артему, обвила шею руками и прильнула в поцелуе к его губам.

— Сволочь такая, — прошептала она ему в рот, обжигая своим дыханием. — Долго ты еще будешь меня мучить?..

— Саша… Саша… — Сейчас, задыхаясь от желания, он не мог ничего сказать ей, в то время как хотелось сказать так много…

Весной они всем семейством пожинали плоды этой сладостной, счастливой зимы. Муся благополучно ощенилась тремя замечательными детенышами, одного из которых они отдали Анфисе Терентьевне. Второго щенка взяли Людмила с Петром, а третьего забрала Лариса.

Сама многодетная мамаша живет у Артема с Саней и радует своим присутствием маленькую Танечку, которая уже научилась ходить и уверенно называет Артема папой. Впрочем, молодая пара не собирается ограничиваться одним ребенком. Знакомые между собой называют Артема подкаблучником, но он счастлив. Правда, иногда Людмиле кажется, что Саня действительно перегибает палку, но та считает, что мужика надо держать в строгости.

Неугомонная Римма Аскольдовна укатила в Англию, на очередной исторический симпозиум, и написала оттуда им на электронный адрес, что познакомилась там, на симпозиуме, с профессором Булыгиным Даниилом Петровичем, который уговорил ее погостить у него, в Туманном Альбионе. Так что скоро, мол, не ждите. Людмила написала матери, что ее, кстати, скоро и не ждут, так как в их старой трехкомнатной квартире затеялся грандиозный ремонт.

Книга, над которой работал Петр и Людмила, вышла под названием «Герцогиня Вожур. Фиалка из Тура». Они взяли псевдоним и напечатались, как Полина и Павел Булатовы.

— Ну что, соавтор? Мы, кажется, сделали это, — констатировал Петр, рассеянно вертя в руках авторский экземпляр книги в солидном твердом переплете. — Черт побери, даже не верится…

Людмила подошла к нему и обняла сзади, приникая щекой к его плечу.

— Что будем ваять дальше? — спросила она.

— Кто из нас муза?

Она помолчала.

— Петь, а что, если…

— Что?

— Давай напишем семейную сагу.

— Это что еще за хрень такая?

— Господи, вот темень-то! А еще писатель… Это сейчас один из самых популярных жанров. Тут тебе и история, и современность…

— И жизнь, и слезы, и любовь…

— Да, что-то в этом роде.

— И что, есть на примете достойное семейство?

— А что, наше семейство, по-твоему, не достойно оставить свой след в истории? Как с твоей, так и с моей стороны историк на историке сидит и историком погоняет. Вот и напишем о двух династиях, соединившихся благодаря великой силе любви. Нашим родителям, думаю, будет что рассказать и о себе, и о своей бурной молодости, и о том, что происходило в стране в те годы. Что скажешь?

— Скажу, что это полная фигня.

— А я тебе помогу со стилистикой, — не слушая его возражений, спокойно продолжила Людмила. И, погладив его по плечу, произнесла с легкой иронией: — А соавтор? Может, ну ее, историю эту… пойдем в джакузи поплаваем? Там и завершим наш диспут.

— Я даже знаю, в чью пользу…