— Что-то он слишком довольный ходит, скажи, Забини? – скалясь, копируя отца. — Ага, точно, — лениво, будто неохотно. — Ну, так проучить и все, — уверенная ухмылка. — Проучить, Винс? Как? Побить его головой о стену? Мы потом вылетим отсюда со скоростью ветра. Нет, надо по-другому, — задумчиво, тихо. — Надо… унизить… — Зачем? – хладнокровно и равнодушно. — Ой, молчи, Малфой, — с легким презрением, — ты не понимаешь, это просто дело фамильной чести. Речь не идет о тупой, банальной силе. Тут надо придумать что-нибудь поинтересней. Сыграть на чувствах и самолюбии… — Когда будешь играть – не обломай пальцы, — ледяной взгляд голубых глаз, кривая усмешка. — А ты что, не с нами? – угрожающе. — С вами, Чарли, с вами. Фамильная честь, говоришь? Ну, что ж. У меня тоже свой счет к Поттеру. Фамильный, – он откидывает белобрысую голову назад, опираясь на спинку кровати, трет тонкими пальцам виски, лицо не выражает абсолютным счетом ничего. * * *

Джеймс Поттер расставался с любимой вещью неохотно. Тем более, после матча он резко ощутил отчуждение, повисшее между ним и братом. У них всегда были странные отношения – слишком разные характеры. Джеймс – веселый, бесшабашный, легко сходится с людьми, душа компании. А Альбус не по годам серьезен, капризен, бывает, сидит на своем диване в углу и, пока все смеются новой забавной шутке дяди Рона, лишь зыркает зелеными глазищами из-под спутанной челки, погруженный в свои мысли. Часто плачет. Вот уже чего Джеймс понять не мог, так этих слез. По его мнению, плакать могли только слабаки. Вот он сам никогда не плакал. Ну, первый день без семьи в Хогвартсе ведь не считается, да? С другой стороны, когда Альбусу интересно, он оживает, болтает без умолку, на губах играет легкая усмешка – «уж я-то знаю, кто здесь прав». Отцовский любимчик. Вечно залезет к нему в кабинет и высиживает там чего-то часами. У Джеймса терпения не хватает сидеть вот так и просто смотреть, как отец, чуть хмурясь, разгребает бесконечные бумаги на своем столе. Джеймсу больше нравится быть рядом с мамой. Она такая теплая, родная, самая лучшая в мире мама! А теперь Джеймс изо всех сил старался подавить бунт внутри себя, подавить неприязнь, что появилась к собственному брату. Родители всегда учили их, что семья – это самое главное, что всегда надо держаться вместе. Ну как можно держаться вместе, если и тут Альбус отличился, попав на Слизерин. А еще Джеймсу безумно, до противного скрежета в зубах, не хотелось отдавать мантию-невидимку. Да, он стащил ее у отца, который и не заметил пропажи. Альбус никогда бы не решился взять что-то без спроса у любимого папочки. И вот теперь приходит и требует, будто Джеймс ему что-то должен. Придется давать, потому что смотреть в глаза отца, такие же пронзительно зеленые, как и у Альбуса, видя в них разочарование, совсем не хочется. Не хочется, до дрожи в коленях. Вряд ли отец будет кричать. Он просто заставит смотреть в глаза. И тогда захочется провалиться сквозь землю и разрыдаться. А Джеймс Поттер никогда не плачет. Это все знают. Поэтому мантию придется отдать маленькому шантажисту. Что он там плел? Что-то про очень важную книгу из запретной секции, что она понадобилась старшекурсникам зачем-то... Ну, понадобилась и понадобилась, его-то какое дело? И что он лезет? Любопытный. Нет, интересно, конечно… Но ведь Альбус и не подумал позвать его с собой. И хотя Джеймс не напрашивался (больно надо!), почему-то было обидно. Очень. Получив вожделенную мантию, Альбус вприпрыжку помчался вниз в подземелья. Шепнув пароль, проскользнул внутрь и привычно замер перед входом в спальню первокурсников, глубоко вздыхая и готовясь окунуться в напряженную тишину. Шаг. Тишина. Еще шаг. Джон Забини лениво вскидывает руку в немом приветствии. Он вообще все делает лениво, как будто с большим одолжением для окружающих. Винсент Гойл просто отворачивается к стене, явно собираясь спать. Чарли Нотта не видно — видимо, в ванной. Ну, а Скорпиус Малфой читает. Как всегда. Он постоянно что-то читает. Альбусу хочется налететь на него, разбить панцирь равнодушия, поднять искорку интереса со дна светлых глаз, растормошить, рассказать, что мантия у него… Но он этого не делает. Просто улыбается и говорит: — Добрый вечер! Малфой кивает, не отрываясь от книги. Альбус садится на кровать и пристально смотрит на соседа, не задергивая полог. Наконец, прозрачные голубые глаза отрываются от увлекательного занятия и застывают на лице Альбуса. В них немой вопрос. Альбус победно улыбается и разжимает кулак. В кулаке легкая невесомая ткань, прозрачная, невероятно тонкая. Альбус чуть наклоняется вперед и шепчет: — Сегодня! Скорпиус пожимает плечами, зевает и переворачивает страницу. Когда циферблат небольших часов, предусмотрительно засунутых под подушку, чуть завибрировал и засветился зеленым, Альбус проснулся. Полночь. Наверное, теперь можно и попробовать выскользнуть из подземелий. — Скорп! – Альбус, тихо отодвинув полог соседней кровати, потряс одноклассника за плечо. Тонкие черты лица сморщились, белесые ресницы дернулись, Скорпиус сел в кровати, сонно щурясь на несносного Поттера, который опять что-то задумал. — Ха, а ты смешной! – фыркнул Альбус, довольно косясь на проснувшегося приятеля, его обычно прилизанные волосы топорщились в разные стороны, отчего Скорпиус был похож, то ли на ежа, то ли на дикобраза, Альбус пока не решил. — Заткнись, — с угрозой проговорил Скорпиус. Ну, а какому Малфою понравится такое заявление, да еще и от Поттера? — Ладно-ладно, — Альбус все еще давился смехом, фыркая в ладонь, чтобы не разбудить соседей по спальне, — пошли. — Пойдем, — вздохнул Малфой, зная, что от Альбуса и его безумных идей не отвертеться. Бесшумно покинув подземелья Слизерина, мальчики направились в библиотеку. Аккуратно обойдя старика-завхоза, они потихоньку забрались в запретную секцию библиотеки. — Люмос, — раздается тихий шепот, и вот уже неяркий синеватый свет от двух волшебных палочек освещает бесконечные стеллажи. Прошло около получаса старательных поисков и взаимного пыхтения («Интересно, ему же тоже интересно! Вон, весь свой лоск растерял и довольный роется в книгах, периодически почесывая нос, чтобы не чихать от пыли!»), но книги под названием «Наследие Салазара Слизерина» нет. Ну, конечно, Фред Уизли ее же не нашел, почему Альбус решил, что у него получится? Он не решил, просто знал. Каким-то шестым, седьмым, десятым чувством ощущал, что книга важна. Толком не понимая, зачем ему это, был обязан разыскать древний фолиант и разгадать тайну. И, похоже, это уже не просто любопытство мальчишки, который любит совать свой малолетний нос не в свое дело. Альбус был уверен, что сейчас находится на том месте, где указан крестик на карте. А вообще, кто сказал, что карта верна? — Ничего нет, Поттер, — Скорпиус зевнул во весь рот. — Пошли отсюда. — Ага, — Альбус тоскливо мотнул головой, признавая свое поражение, — пошли. Было обидно, безумно обидно, что тайна обернулась пустотой. Пусто. Ни книги, ни таинственных заклинаний и чар. Ничего. Скорей всего, старшекурсники искали что-то несуществующее из разряда легендарных вещей, которые ищут, но не находят. Когда он уже собирался переступить черту запретной секции, то внезапно услышал голос. Тихий свистящий шепот доносился из темноты: — Ш-ш-ш-ш-а-а-а, с-с-с-с-с-ш-ш с-с-с-а-а-ш-х -а-а-с-ш… Шепот заползал внутрь, обволакивал разум, заполнял каждую клеточку тела и души Альбуса Поттера. Он с ужасом осознал, что понимает этот голос. Он понимает, о чем шепчет некто в темноте. Наследие Салазара дожидалось того, кто поймет. И время пришло. Холодный липкий ужас сковал по рукам и ногам. Похоже, что Скорпиус ничего не услышал, он стоит в двух шагах и терпеливо ждет, когда же Альбус уже перешагнет черту и окажется в обычном, студенческом секторе библиотеки. Стоит, чуть склонив набок голову – привычный, знакомый жест. — Скорпиус, надо уходить, — сдавленно шепчет Альбус. Он хочет только одного. Убраться отсюда подальше. — Ну, так пойдем, — спокойно отвечает Малфой. У входа они чуть не налетают на профессора Макгонагалл. Она стоит у входа в библиотеку вместе с Лонгботтомом и доказывает ему, что в запретную секцию проникли студенты – сработал сигнал. Альбус мысленно отхлестал себя по щекам – каким же надо быть идиотом! Ведь отец рассказывал, что с военных времен на запретную секцию наложены особые сигнальные чары. Больше никто из студентов не должен читать черномагические книги, они только для тех, кто всерьез увлекается темной магией, желая обратить темномагические потоки энергии на благо волшебного общества. Разработкой чар в свое время занимались Гермиона Уизли (теория) и кадет аврорской школы Гарри Поттер (практика), и, надо сказать, задуманное им удалось в полной мере. Альбус инстинктивно прижался к Скорпиусу и почувствовал, как руки, удерживающие мантию над их нерадивыми головами, начали трястись от пережитого. — Прекрати дрожать! – возмутился Скорпиус, и его спокойный шепот привел Поттера-младшего в чувство. Он подумал, что вряд ли Макгонагалл догадается, что они тут. Мантия-невидимка дает много преимуществ своему обладателю. Макгонагалл тихо переговаривалась с Невиллом Лонгботтомом, и оба профессора загораживали собой выход из библиотеки. Те, наконец, решили осмотреть территорию библиотеки самостоятельно, не обращаясь к помощи аврората, чтобы не терять драгоценные секунды и оценить собственно сам ущерб. Альбус трясся ни жив, ни мертв, слушая размеренное дыхание Скорпиуса рядом и думал только о том, как побыстрей покинуть место преступления. Оказавшись перед входом в подземелья и шепнув пароль, мальчишки ввалились в гостиную Слизерина. Cтянув мантию и отпустив Скорпиуса, Альбус заполз в ближайшее кресло и, свернувшись калачиком, уставился в стену. В его ушах все еще звучал противный шепот существа из темноты. — В чем дело, Поттер? – спросил Скорпиус, стоя посреди гостиной и внимательно вглядываясь в черты побледневшего лица приятеля, который явно был чем-то напуган и напуган не на шутку. — Она звала меня… — прошептал Альбус чуть слышно. — Кто? – Скорпиус скривился, решив, что истерики ему сейчас посреди ночи только не хватало. Очевидно, Поттер свихнулся, а ему посчастливилось находиться рядом и лицезреть сей памятный момент воочию. Из первых рук, как говорится. — Книга, наследие Салазара. Она там. И она звала меня, — проговорив все это, Альбус даже не оглянулся, он продолжил рассматривать стену, обшитую зеленой тканью. — У тебя температура, Поттер? Может, к мадам Помфри? – Скорпиус в притворной заботе приблизился к Альбусу и угрожающе навис над ним, упираясь руками в подлокотники кресла. — А если и так, то забудь. Отец говорил, что только темная магия может вложить в книгу душу, заставив ее говорить, и что последняя говорящая книга принесла только разрушения, чуть не убив первокурсницу гриффиндорку и самого Гарри Поттера… — Джинни Уизли, — еще тише проговорил Альбус. — Что? — Ее звали Джинни Уизли. Моя мать. Отец спас ее в Тайной комнате, когда уничтожил, как ты говоришь, книгу. Только это была не книга, а дневник, и он не говорил, а переписывался с моим отцом. — Какая разница? – Скорпиус забрался в соседнее кресло, уютно обхватив колени руками. — Суть одна – лучше не трогать. — Скорп, — прошептал Альбус, — а ты не слышал этот голос? – и в зеленых глазах загорелась такая неистовая надежда, что Скорпиусу до боли, что обосновалась где-то в горле, захотелось согласиться. — Нет, — покачал он головой. Я ничего не слышал. Пошли спать. Завтра первым – трансфигурация. Старая кошка превратит нас во что-нибудь омерзительное, если опоздаем. — Это точно, — пробормотал Альбус, но все-таки не пошел вслед за Малфоем, решив порассуждать о произошедшем здесь, в пустой гостиной, где ничей храп и сопение не будут отвлекать. На самом деле страх отступал. Поняв, что заснуть уже не удастся, Альбус решил написать письмо домой. Он бы очень хотел написать лично отцу и рассказать обо всем, но очень хорошо представлял себе последствия. Если дело касалось его детей, Гарри Поттер становился чрезмерно впечатлительным. Не исключено, что он забрал бы отсюда сразу же и Альбуса, и Джеймса. А заодно и Розу Уизли вместе с Фредом и Мари Виктуар. Просто так, для обеспечения безопасности. А потом бы нырнул в самую гущу событий, чтобы спасти всех оставшихся в Хогвартсе детей. Представив отца, тихонько ступающего по темным коридорам Хогвартса с робким люмосом на конце палочки, Альбус невольно улыбнулся. Нет, эту часть своих приключений он опустит. Потом. Отец все узнает потом. Ведь ему, Альбусу, очень хочется настоящих приключений, таких, от которых его семья тщательно оберегала его все эти годы. Подумаешь, голос! Ну и что. Ему совсем не страшно. Вот даже чуть-чуть. А посоветоваться с кем-нибудь умным все-таки стоит. И он даже знает, с кем. Этот человек хоть и мертв, но точно знает, что происходит…