Осень 2013 года. Санкт-Петербург

Саша не знал наверняка, правильно ли делал, соглашаясь прийти на встречу, назначенную убийцей, не подготовившись. Глупо с его стороны не обезопасить себя, не взяв с собой охрану и не спрятав их так, чтобы Анастасия не заметила. При всех своих многочисленных возможностях он ничего не предпринял, прокручивая в голове текст оставленного послания:

«Убийство Михаила Аргадияна тебе так просто с рук не сойдёт. Сокрытие трупов и видеозаписей не твой конёк, иначе я не обладала бы всеми доказательствами преступления. Если не хочешь, чтобы информация попала в необходимые руки и общественность не узнала, что их «добродетель» жестокий убийца, приходи на крышу строящегося здания в Санкт-Петербурге с десятью миллионами долларов наличными. Точное место и время пришлю позже. Если приведёшь с собой посторонних, или же проигнорируешь моё предложение, твоя мать, твои друзья биатлонисты и все, кто с ними связан — умрут мучительной смертью, схожей с той, которая настигла вдову Аргадиян и Давида. Ты умный парень и знаешь, я на многое способна, поэтому, сделаешь правильный выбор».

Анастасия действительно способна на всё и Саша знал об этом. Упоминание о страшной кончине Светланы Викторовны или же муках Давида проносились в голове всякий раз, когда он перечитывал послание. Уже только этого достаточно для своевременного выполнения требований убийцы, но свежие воспоминания сохранили ещё большую тревогу за жизни друзей. История с Лёней до сих пор будоражила его. С виду обычный парень оказался убийцей, едва не унёсший жизнь Димы. Подобной халатности Лардонов до сих пор себе не простил. Он не представлял, как мог не заметить эмоциональной бомбы, готовившейся взорваться в любой момент и ведь, ещё одно мгновение и друга уже не было бы на этом свете, а всё потому, что из-за собственных проблем и глупой гордыни не распознал угрозы, находившейся долгое время перед глазами. Он думал, что не мог ошибиться, но правда оказалась иной.

За несколько лет до предложения Саши работать с командой спортсменов, у Лёни произошло несчастье. Двигаясь на автомобиле с Егором — братом — близнецом, они случайно сбили человека, неожиданно выбежавшего на дорогу. Тот умер на месте от полученных ранений. Водитель не был виноват, он не нарушил закона, а погибший оказался чересчур пьян, но компания молодых людей, чьим другом он был, решила иначе. Брата выволокли из машины и устроили самосуд, избивая того до потери сознания. Сколько Лёня не пытался им помешать — у него ничего не вышло. В тот вечер, полиция и скорая помощь приехали довольно быстро и забрали израненного человека в больницу. Они сумели спасти его и всё, казалось бы, закончилось, но вскоре, Егору, чья жизнь всегда была связана с хоккеем, сообщили о невозможности вернуться на лёд из-за травмы позвоночника, доставшейся от компании нетрезвых молодых людей. Поначалу он верил в свои силы и вероятность продолжить карьеру. Лёня был всегда рядом, поддерживая брата, ведь кроме него, у парня больше никого нет, но время шло, и надежды не осталось. В один из дней, Егор выбросился из окна двадцатого этажа своей московской квартиры. Приехавшие врачи констатировали смерть. В тот день, Лёня остался один. Он тяжело переносил уход брата: потерял работу, потому как не мог полноценно её выполнять из-за вспышек гнева, провалов в памяти и на много месяцев ушёл в себя, думая лишь о том, что его жизнь разрушила компания, так не вовремя попавшаяся на пути. Вскоре он узнал: эти люди были спортсменами — биатлонистами юниорской сборной России. Тем вечером они праздновали победу на Чемпионате мира и за произошедшее их не посадили в тюрьму, а лишь слегка наказали, ведь они подавали большие надежды и могли принести много пользы стране. Лёня не мог смириться с несправедливостью, но и что-либо сделать оказался не в силах, поэтому оставил боль в себе. Прошло несколько лет, пока голос брата в голове утих, оставив его в покое, и парень пришёл в себя. Не без помощи, он смог справиться с утратой, не видя иного выбора. В какой-то момент его нашёл Саша. В поисках хорошего массажиста ему порекомендовали Лёню, нуждавшегося в работе. Лардонов знал, парень раньше работал с одним из хоккейных клубов со своим братом, слышал много положительных отзывов о человеке и решил дать шанс, не обращая внимания на проблемы, начавшиеся после смерти Егора. Пригласив на собеседование и выяснив необходимое, Саша нанял его на работу, не увидев причин в отказе. Он не считал, что человека нужно списывать со счетов лишь из-за чёрной полосы своей жизни и оказался прав. Команда отзывалась о нём только положительно, чувствуя себя после массажа лучше, чем можно было себе представить.

Всё складывалось хорошо, пока Лардонов не убил Михаила Аргадияна, а фанатка не начала охоту на Анастасию и всех причастных к смерти её брата. Девушка преуспела в этом настолько, что наёмница почувствовала угрозу и попыталась уйти на дно, но при этом, не могла просто так простить Саше смерть босса. Узнав о ранних проблемах Лёни, она нашла способ свести того с ума, вернув со временем не прекращавшийся голос в голове. Анастасия нашла его друга — психиатра, с помощью которого парень поборол в себе возникшие проблемы и, как следует, надавив на него, получила желаемое.

На протяжении нескольких месяцев усиливалось давление на Лёню. Тот день ото дня думал, что слышит и видит то, чего не было. Он считал, что сходит с ума и в последние несколько недель впервые услышал Егора, твердившего каждый день одно и то же:

«Отомсти за мою смерть. По вине этих биатлонистов ты потерял меня. Они не должны радоваться жизни, когда ты страдаешь. Ты ведь помнишь, что с тобой происходило? Если хочешь, чтобы я обрёл покой, убей Дмитрия Малышкина. Он больше всех причастен к моей смерти. Это его вина. Он должен заплатить!»

Болезнь Лёни вернулась. В какой-то момент он поверил, что Дима виноват во всём, о чём говорил голос Егора. Он искал способ, как убить спортсмена, но осторожность не входила в эти планы. Он не думал о последствиях, поэтому, приняв решение, взял пистолет, оставленный Анастасией в своём номере, и пошёл ночью к Малышкину. Антона не оказалось, иначе и его могла постигнуть та же участь. Наставив пистолет на Диму, он выстрелил, но к счастью для обоих, Мипулин вернулся в номер после окончания вечеринки. В последний момент спортсмен оттолкнул Лёню от кровати друга. Пуля попала в стену, разбудив того.

Вспоминая об этом, Саша не прекращал поражаться, насколько далеко зашёл человек. Он знал — эта женщина опасна, но и предположить не мог, что ради мести, она способна испортить жизнь не только Саше и Диме, но и Лёне — человеку, который и так многое пережил. К счастью, Дима не пострадал и в спринте занял пятое место. Не остановившись на этом, на следующий же день в масс-старте выиграл серебро, показав несломленность и желание бороться вопреки произошедшему.

В конце концов, Саша не стал придавать огласке попытку убийства, зная, что вина парня в этом минимальна, но и не позволил ему остаться с командой, опасаясь новых нападений и лишних волнений спортсменов за свою жизнь. Найдя подходящую клинику, Лардонов поместил туда Лёню для необходимого лечения от ущерба, нанесённого неокрепшей психике в надежде на скорейшее выздоровление и проблемы миновали. Осталось лишь ждать начало долгожданных Олимпийских игр, к которым с усердием готовились Дима, Антон и Даша, но вместо радости ожиданий, с ним связалась женщина, чьё настоящее имя он не знал.

Страх за жизни друзей заставил действовать Сашу по её правилам. Лардонов собрал необходимую сумму. Деньги не проблема, ведь их много и лишиться такой мелочи не страшно, если ожидаешь спокойную жизнь для тех, кому это необходимо. Важно, чтобы Анастасия выполнила обещание и оставила всех в покое, навсегда исчезнув, в чём не было никакой уверенности.

Неся в руках обычную дорожную сумку с десятью миллионами, он старался не привлекать внимания, ведь на улицах достаточно людей, жаждущих лёгкой наживы, и каким было бы их удивление наткнуться на целое состояние. Поглядев по сторонам и убедившись, что вокруг нет никого подозрительного, Саша приблизился к месту назначения. Десятиэтажное здание, о котором говорила Анастасия в своём последнем сообщении, стояло перед глазами. Оно ещё далеко до завершения строительства и, судя по внешнему виду, работы на нём заморожены, так как в наступивших сумерках не горело ни единого огонька. Это означало лишь то, что никто не должен помешать. С одной стороны, Саша считал — это хорошо. Но с другой — в случае его смерти, никто не увидит и не узнает о произошедшем. Но об этом ему хотелось думать меньше всего. Вздохнув, он пролез в щель ворот и вскоре вошёл в здание. Осветив путь фонариком телефона, Лардонов, пробираясь сквозь строительный мусор, поднялся ещё выше, этаж за этажом. Оказавшись на самом верху, он прошёл на крышу. На вид, кроме грязи и всевозможного хлама, на ней ничего не было, но Саша ошибся.

— Рада, что ты послушал меня, — услышал он до боли знакомый голос человека, некогда ударившего его ножом. Саша всё бы отдал, чтобы навсегда забыть о существовании этой женщины, но уже длительное время это невозможно. — Вижу, ты очень дорожишь друзьями и матерью.

— Я пришёл один, — холодно произнёс он, почти не смотря на неё. Эта женщина вызывала у него страх и сухость в горле. Лёгкая дрожь давала о себе знать каждый раз, когда она говорила, либо ходила с места на место.

— Знаю, иначе не пришла бы сюда.

— Твои деньги, — бросил сумку в её сторону Саша, оставшись на месте.

— Не стану пересчитывать, — подошла проверить она, — думаю, там всё, как договаривались. Не правда ли?

— Десять миллионов.

— Ты выполнил свою часть сделки, а я выполню свою, — она вынула из кармана диск с записью и бросила прямо в руки Саше. — Копий больше нет.

— Почему я должен тебе верить?

Анастасия подошла к нему и встала рядом.

— Я могу убить тебя прямо сейчас и сделала бы это с особой жестокостью. Так, чтобы ты пожалел, что решил спасти друзей, а не себя, но я, так и быть, поступлю милосердно и оставлю в живых. Вдруг, понадобишься.

— Мы так не договаривались!

Недолго думая, Анастасия хладнокровно схватила его за горло.

— Ты убил близкого мне человека, гадёныш! Радуйся, что я так мила. Ты отделался слишком легко. На меня не похоже.

— Аргадиян едва не убил всех нас, — едва слышно выговорил парень, с трудом дыша. Стало по — настоящему страшно, ведь Саша не знал, чем всё закончится. Худшее, что можно представить, начало болезненно осуществляться.

— Лучше бы убил! Но Миша любил поиграть с жертвами. Ты должен был последовать за своим дружком Давидом, но…

— У него ничего не вышло, — продолжал задыхаться Лардонов. — Доигрался!

Анастасия разозлилась и ударила его по голове лежавшей рядом арматурой, от чего у Саши ненадолго задвоилось в глазах. В какой-то момент боль стала такой сильной, что он не сразу смог приподняться, продолжив лежать на бетонной крыше. Огромная шишка раздулась через несколько минут. Адская боль исходила всякий раз при попытке коснуться её. Лёгкое головокружение не заставило себя долго ждать.

— Как же мне хочется задушить тебя, — злобно твердила она, нервно ходя из стороны в сторону. Разговор о Михаиле задел за живое и на мгновение она не сдержалась, вспомнив тяжёлую новость о его кончине и вине мальчишки. Человек, по их мнению, неспособный на хладнокровное убийство, смог найти и одолеть взрослого мужчину, а ведь его не один год безуспешно искали государственные службы.

— А как же я хотел бы никогда не встречаться с тобой и со всей этой ненормальной семейкой, — в ответ проговорил Саша, уже не страшась её, ведь в какой-то степени он предположил: вечер может стать последним. — Вы принесли мне немало бед. Если бы не вы, всё могло сложиться иначе. Я проклинаю тот день, как увидел тебя.

— Ты бы лучше проклял ту ненормальную фанатку, — вспомнила Анастасия. — Именно из-за неё я и ты сейчас здесь. Не знаю как, но эта дрянь нашла все мои счета и сумела обнулить их, оставив без гроша. Эта тварь добралась до всех, кто когда-либо работал с нами. Кого-то убила сама, за другими же послала наёмников. Она не скупилась, поэтому желающих заработать было много. Я хотела уничтожить её, но столкнулась с десятком убийц. Они нападали, едва ли не каждый день. Пришлось залечь на дно. Миша исчез, я не знала, где он. Помощи просить не у кого, и я вспомнила о тебе, но сначала, захотелось заставить тебя страдать. Убить твоего лучшего друга и после, начать угрожать остальным — хороший план. Ты бы выполнял мои указания, но когда твой Дима остался жив, я поняла: нужно действовать иначе. Частые визиты в одно из зданий комплекса привлекли моё внимание. Вокруг всё не работало, а ты продолжал приезжать. Я не знала, что там, поэтому приехала и увидела всё своими глазами. Представь моё удивление, когда я увидела Мишу, точнее, его разлагающиеся останки. Ты убил его, оставил гнить, не подумал удалить резервные копии файлов собственных камер. Уничтожить тебя было бы верным решением, но в моей ситуации — это не лучший выход. Пока чёртова фанатка посылает за мной убийц, я должна оставаться в тени, либо же, пользуясь твоими деньгами и информацией о ней, искать самой. Ты ведь знаешь, где она? Не правда ли? Не поверю, что она делала всё в одиночку.

— Я долгое время пытался найти её, — остался в лежачем положении Саша, — но ничего не вышло. Она умеет прятаться. И я никогда не работал с ней. Этот человек пытался убить меня.

— Знаю, но это не повод исключить этот вариант.

— Не знал, что когда-нибудь скажу подобное, но надеюсь, ты её не найдёшь, — признался он. — Она причина много вреда, но враг моего врага — мой друг.

Анастасия захотела проучить Сашу, но ничего не сделала, заметив его и без того не лучшее состояние.

— Плохо выглядишь, — оценивающе взглянула она.

— Конец твоим планам, если я вдруг умру!

— Я не сильно тебя приложила. От этого не умирают. Ты слабак, но не настолько. Подлечишься.

— Лучше умереть, чем помогать тебе, — огрызнулся он, на, что Анастасия присела на корточки и схватила за волосы, потянув за них вверх.

— Вскоре, так и будет, — не без радости процедила она, приставив к горлу нож, вынутый из сапог. — Когда ты совсем станешь бесполезен, я всё равно убью тебя, но сначала, заставлю смотреть, как мучительной смертью умирают друзья и мать. Доведя до мгновения смерти, я оставлю их где-нибудь в маленькой комнатке и помещу в неё тебя. Сдохнув на твоих глазах, они вскоре начнут разлагаться, источая невероятную вонь, о которой представить сложно. Это станет худшим кошмаром, когда-либо бывшим в твоей недолгой жизни. Поверь, всё, что произошло раньше, покажется лёгкой забавой в сравнении с тем, что предстоит пережить… Я никогда не прощу тебе убийство Миши!

Резко отпустив, от чего Саша ударился лицом о бетонную крышу, Анастасия отошла. Взяв сумку с деньгами, приготовилась уйти.

— Знаешь, почему я приезжал в комплекс, снова и снова? — вдруг спросил Лардонов, из-за чего женщина остановилась и вновь повернулась к нему, слушая с неким любопытством. — Я не гордился поступком, более того, презирал его, но видеть этот кусок вонючего говна, стало для меня наслаждением. Я победил его. Несколько спецслужб искали его, но удалось мне лишь потому, что Аргадиян оказался слишком глуп и самоуверен, чтобы скрыться сразу же после массовых убийств. Он хотел посмотреть на страдания, на море крови, частей тела, потерянных и измученных людей. А ведь их было много. Порой, мне казалось, им не было конца. Видеть, как умирают не только твои друзья, но и маленькие дети, не приходившие в сознание из комы — это страшно, но таким как ты не понять, — Саша ненадолго остановился, заметив, как женщина поставила сумку и достала пистолет, сурово приготовив его к выстрелу, но не прекратил говорить. Если это последние слова, сказанные в жизни, Лардонов хотел высказать их в полной мере, раз уж иному шансу не бывать. — В последние минуты жизни твоего ублюдка он умолял его отпустить. Аргадиян хотел отомстить фанатке за убийство дочерей, даже предлагал научить меня делать то же, что и он, решив я такой же, но вместо этого, я показал, на что способен, выстрелив в голову. Да, я сделал это и понял: помимо страха чувствовал облегчение и даже желание повторить снова, если буду знать, что это кому-то поможет, спасёт от подобных тебе и ему людей.

— Перед смертью все храбрые, — подошла она, приставив к голове пистолет. — Почему-то именно в этот момент хочется быть сильным. Ты не исключение.

— Если ты чем-то навредила фанатке, она найдёт тебя, — продолжил говорить Саша, со страхом глядя в дуло орудия собственного убийства, — она отстала от меня, ведь я не сделал ничего дурного, но люди, как она, если уж выбрали цель, постараются настигнуть её, сделав смыслом жизни. И совсем не обязательно слепо кого-то любить. Ненависть лучше. Ей проще подпитывать себя, мотивировать, продолжив идти вперёд. Пускай ты опытная убийца, но она… Она сильнее тебя и уже много раз доказала это.

— Почему мне кажется, ты знаешь, кто она? — догадалась она, послушав Сашу.

— Я долгое время был слеп и не замечал очевидного, — прокручивал в голове последние несколько лет жизни он. — И лёжа здесь, я, наконец, понял, кто она.

— Поделись со мной! В этом случае смерть будет быстрой!

— Я даже понял причину, по которой она охотилась за вами, — не уточнил он лишь из-за того, что в очередной раз был глуп и невнимателен, а ведь всё слишком просто. Он мог найти фанатку за мгновения до взрыва отеля, а вскоре получил письмо с огромной болью в каждой строчке, словно она кого-то потеряла. Саша должен был догадаться, но насущные проблемы, как в случае с Лёней, помешали трезво мыслить.

— Скажи, а иначе прострелю бедро, — пригрозила она, прицелившись в левую ногу.

— Боюсь, тебе её имя больше не нужно, — прошептал Саша, когда к своему удивлению, за спиной Анастасии увидел ту самую девушку, что едва не убила его на свадьбе Димы. Она держала пистолет с глушителем и, прицелившись, выстрелила. Лёгкий хлопок и пуля попала в плечо наёмницы. Покосившись от боли, она выронила оружие и едва не потеряла равновесие. Пистолет упал рядом с правой рукой Саши. Быстро отреагировав, он схватил его, но раненная Анастасия ударила ногой в живот и вырвала оружие обратно. Выстрелить первой не успела. Фанатка, подойдя ближе, пустила вторую пулю в ладонь. Пистолет выпал. Лёжа на бетоне и корчась от боли, Саша подполз к нему, воспользовавшись дезориентацией наёмницы, и хотел выстрелить, но не успел.

— Это сделаю я, — жёстко процедила фанатка.

Заметив, что Анастасия приготовилась отобрать пистолет, Лардонов, недолго думая, бросил его в не заделанное отверстие на крыше, после чего, услышал, как тяжёлый металлический предмет с грохотом упал вниз, ударившись на своём пути обо всё, что только можно.

— Кто ты такая? — истекая кровью, спросила наёмница, находясь на мушке.

— Я та, кто всадит в тебя всю обойму, сука!

Ничего более не сказав, фанатка выстрелила в ногу, наблюдая за испытывавшей боль убийцей, но не прошло и несколько минут, как Анастасия вдруг засмеялась.

— Если бы мне кто-нибудь сказал, что я умру от рук детей… Не поверила бы.

Новый выстрел не заставил себя долго ждать. Он пронзил вторую ногу, а затем левое лёгкое. Каждое нажатие на курок — хладнокровное и расчётливое. Девушка делала это с каменным лицом, словно робот, наблюдая, как убийца захлёбывалась собственной кровью в муках и боли.

— Как долго я мечтала, — твердила Саша, подойдя ближе.

— Тебе просто повезло, — с трудом выговорила Анастасия. — Я бы…

Не дослушав, фанатка выстрелила оставшуюся обойму. Последняя пуля попала точно в лоб.

— Даже, если и так… Я тебя сделала!

Бросив пистолет, девушка присела рядом, осознав — цель, наконец, достигнута.

— Спасибо, — поблагодарил Саша, поглядев на ту, кого долгое время пытался найти, но она сама нашла его и спасла. В самом начале он и предположить не мог подобного финала, но в данном случае ничего другого и желать не хотелось. Он остался жив, хотя уже и не надеялся. — Как ты узнала…

— Я следила за тобой. Поняла, что она может отомстить за убийство Аргадияна. Я была права.

— Не знаю, что и сказать, — с трудом поднялся он, почувствовав боли во всём теле, но особенно в голове.

— Удивлён?

— Мне жаль твоего брата, — вспомнил его смерть в отеле Саша и подошёл к Анастасии, пожелав лично удостовериться в её окончательной смерти.

— Ты помнишь меня? — удивилась она, не сводя глаз с трупа, на который не могла не смотреть без ощущения завершённости дела.

— Такое не забывается, — почувствовал холодок он, оказавшись на миг в воспоминаниях того злополучного дня. — Он с женой погиб, но спас многих постояльцев. В том, что люди уцелели — его заслуга.

— И его жены, — добавила девушка.

— Что теперь?

— Вероятно, ты вызовешь полицию, я попробую тебе помешать и потом уйду, — предположила она первое, что пришло в голову, нисколько не волнуясь.

— Возможно, так оно и было бы, если…

— Если что? — не дала закончить фанатка, повернув голову в его сторону.

— Не важно. Нужно что-то делать. Нельзя её так оставлять.

Ничего не сказав, фанатка взяла телефон и набрала номер, находившийся на быстром наборе.

— Это я. Дело сделано. Можно зачищать.

Разговор был коротким, но Саша остался под впечатлением.

— Подготовилась, — оценивающе протянул он, почувствовав страшную боль в голове и дело тут вовсе не в ударе. Саша знал: мигрени начались уже давно. Он часто хотел обратиться к Илье или другим врачам, но всё не получалось найти для этого время. Здоровье волновало меньше всего, когда возникали проблемы, не терпящие отлагательств.

Не в силах оставаться на ногах, он присел рядом с девушкой в надежде, что вскоре полегчает.

— Варианта было всего два: или я, или она. Третьего не дано.

— Они бы и меня зачистили? — предположил Лардонов, ведь всё могло закончиться совсем по — другому.

— Эти парни получают деньги за то, чтобы было всё быстро, аккуратно и тихо. Они не знают меня, а я не знаю их, поэтому, если бы твоя подружка убила меня… Я была бы на её месте. Но ты не волнуйся. Никаких следов крови или выстрелов не останется, словно ничего не происходило. Крыша останется девственно чистой, насколько это возможно.

— Не думал, что всё закончится вот так, — не верил Саша.

— А я не думала, что когда-нибудь спасу тебя, — согласилась она. — После того, как…

— Отравила?

— Верно, — без всякого смущения сказала она. — Но я уже извинилась.

— Точно, — вспомнил присланное письмо Саша. — Скажи хоть, как тебя зовут?

Фанатка призадумалась на мгновение, решая, следовало ли говорить.

— Саша. Александра, — представилась она, посчитав, что это ничего не изменит.

— Тёска, — приободрился Лардонов, испытывая лёгкий дискомфорт в общении с фанаткой. Испытываемые чувства оставались чересчур противоречивыми, и у этого множество причин, о которых оба понимали, но в данный момент постарались не замечать. Саша и хотел бы заставить ответить девушку за все её поступки, но после спасения собственной жизни не мог этого сделать, хоть и понимал: несколько добрых дел не прощает совершённых убийств.

— Похоже, мы зашли в тупик, — так же заметила напряжение Александра и прямо об этом сказала. — Но мы и не должны теперь стать верными друзьями.

— Я об этом не говорил.

— Славно, а то я знаю про твой пунктик.

— Пунктик? — подумал, что послышалось Саше.

— Да. Пунктик, связанный с дружбой.

— Нет у меня никаких пунктиков, — заторопился опровергнуть Лардонов, но тут же понял, о чём идёт речь.

— Возможно, мы с тобой не такие уж и разные, — предположила Александра. — Я Диме не давала прохода, потому что до смерти любила и считала — жить без него не могу, а ты… Ты же «преследовал», потому что верил — никого ближе его нет. Именно ты был настоящим фанатом Димы: самым преданным и единственным. Что касается меня… Меня прозвали фанаткой лишь потому, что все считали ненормальной, раз уж я шла на убийство для достижения цели. Народу проще дать хлёсткое прозвище, ассоциируя с монстром, нежели понять…

— Понять? — не сдержался Саша. — Прости, но как можно понять того, кто погубил множество людей на свадьбе любимого человека, но главное — убил невесту, которую он любил.

Александра виновато посмотрела на парня.

— Его невеста жива, — выдала она, на что Лардонов не нашёл слов.

— Что? — только и выдал он, опешив.

— Надя жива, — почти на шёпот перешла она, впервые рассказав об этом кому бы то ни было.

— Но как?

— Я хотела причинить боль той, кто отнял моего Диму, но, увидев все эти взрывы, много крови.… Не смогла этого сделать. Она умоляла одуматься и отпустить, но, когда поняла, что я не настроена, идти на компромисс, уговорила передать сообщение. Позже, я предупредила её под страхом смерти: если приблизишься к Диме — умрёте оба. Вскоре поняла, что Надя слишком сильно любила его. Она ни разу не нарушила обещания…

— Где она? — Сашу заинтересовало только это.

— Первое время я следила за ней, но потом прекратила, когда поняла, что она не нарушит обещания.

— Поверить не могу, — раздумывал Лардонов. Ему казалось: Надя мертва. Поэтому он в своё время прекратил поиски лишь потому, что не хотел видеть, как Дима губил себя, надеясь понапрасну, но теперь почувствовал свою вину. Ведь, если бы он послушал друга и продолжил делать всё, чтобы найти Надю — она могла быть сейчас с ним рядом. Отчасти, Саша так же виноват.

— Я должен найти её… Должен сказать Диме, — загорелся желанием он и приготовился звонить, но фанатка не дала.

— Не стоит, — в глазах её возникло ещё больше вины, — лучше Диме не видеть, в кого она превратилась.

— Превратилась? — не понял Саша. — Ты же сказала: не знаешь, что с ней сейчас!

— Я перестала следить, но это не говорит о том, что я вовсе ничего не знаю, — немного разъяснила Александра.

— И? — дожидался ответа парень.

— Расставание слишком сильно ударило. Надя не справилась, подсела на наркотики, пытаясь заглушить боль. Она не забыла Диму, поэтому делала всё, чтобы стало легче. Она уже не тот человек, кем была.

— Но…

— Дима забыл. Нет причин вновь будоражить сердце, — с ноткой тепла и заботы произнесла она.

Не слишком согласившись, Саша прекратил разговор, захотев побыть в тишине. Новостей на сегодня и без того предостаточно. Голова и так болела, не переставая, чтобы усугублять её переживаниями, коих хватало и без того. Ему осталось дождаться людей фанатки, убедиться, что произошедшее на крыше не выйдет наружу и вернуться к прежней жизни. Анастасия мертва, фанатка не собиралась причинять никому вреда. Жизнь продолжается, и теперь никто её не разрушит. В коем-то веке, всё придёт в норму.

— Скажи, ты любила кого-то по — настоящему? — неожиданно для себя самого задал вопрос Саша. Воспоминания о поступках фанатки не давали покоя, и сегодня тот единственный шанс узнать её. Несколько лет приходилось лишь догадываться о мотивах, но теперь есть возможность услышать из первых уст.

— Хочешь знать, был ли Дима тем единственным? — охотно пошла на контакт Александра. — Нет, конечно же, нет. Думала, ты понял это.

— Понял, но хотел услышать от тебя лично, — внимательно слушал он.

— Сейчас я знаю, в моей жизни, помимо отца и брата, был лишь один единственный мужчина, которого я любила по — настоящему, — её глаза загорелись светом, ладони невольно зашевелились, губы приняли едва заметную изогнутую форму в виде полумесяца, лицо порозовело и округлилось. Тревога и напряжение сменились теплотой, получаемой от погружения в воспоминания чудесного былого, куда захотелось вернуться. Саша понял, фанатка, говоря об этом человеке, испытывала по — прежнему то самое истинное чувство, незабытое временем. Она показала истинную себя. — Это было давно, ещё в школе. Я училась в одиннадцатом классе и тогда, впервые увидела его…, — на мгновение она запнулась, словно увидела перед глазами тот самый миг, переносивший в прошлое. Девушка испытала эйфорию. Словно наркотик, она не отпускала Александру, пока не пришло время, идти дальше, сильнее погружаясь в собственный рассказ. — Честно говоря, первая наша встреча запомнилась мне лучше всего, ведь он мне совсем не понравился, — с иронией говорила она, не представляя, как всё могло так начаться. — Он был учителем труда, только устроился на работу. Вечно по школе ходил в темно — синем рабочем комбинезоне и светло — синей куртке. Костя показался на редкость неприятным, внешность — отталкивающей, и я не понимала, что вообще в нём нашла его жена. Рыжие короткие волосы, бакенбарды, переходившие в усы и бородку. Он был ниже меня ростом, старше на восемь лет. Не было никаких намёков, что я когда-нибудь сумею разглядеть что-то большее, чем внешность, но…, — она опять задумалась, перебирая варианты, пытаясь понять, что же случилось. Но ни тогда, ни сейчас не нашла ответов. — Наверное, это было моей судьбой — влюбиться в женатого мужчину, да ещё с маленьким ребёнком. Прошло немного времени, прежде чем я впервые почувствовала, что была неправа и понапрасну себе твердила, как сильно он мне неприятен. Его редкие заикания, чаще от волнения, стали казаться прикольными, а чрезмерная жестикуляция рук — забавной. Костя лишь иногда вёл у группы девочек занятия, когда наш учитель болел, поэтому, встречи были редки, но я ловила себя на мысли, что хочу видеться чаще. Я нуждалась в нём. Хотела чувствовать аромат туалетной воды, наблюдать, как он над чем-то работает, слышать трогательный, добрый голос.… От каждого случайного прикосновения я улетала. От напряжения внутри могла взорваться. Сердце щемило и останавливалось всякий раз, когда он находился рядом. Любая мысль проскальзывала лишь об этом мужчине. Мне не хватало его, и в один из дней я увидела Костю с другой стороны. Оказывается, в семье всё складывалось не лучшим образом. Жена частенько уходила на различные мероприятия, оставляя маленького плачущего ребёнка одного. Она вовсе ничего не делала по дому. И матерью, и отцом был для сына Костя. Их соседи замечали участившиеся скандалы и в какой-то момент, он не сдержался и ушёл из дома. Тогда-то я и увидела… Впервые, он пришёл на работу выпившим. Хотелось утешить, но я не знала, как подойти…

— Но всё же подошла? — спросил Саша, с интересом слушая, не пропуская ни единого слова. Каждая мелочь важна, иначе сложно понять причину: почему Александра стала той, кем являлась сейчас.

— Да, — кивнула она, продолжив. — Я не была самой красивой девочкой в школе, не знала, что делать в таких ситуациях, что сказать. Он был моим учителем, и это вдвойне усложняло ситуацию. Но я справилась с волнением и пришла в кабинет. Костя был удивлён, когда я, ничего не сказав, обняла. Думала, прогонит, но я почувствовала ответную реакцию. Ему нужен был человек, готовый поддержать, понять, выслушать и в ту секунду, им оказалась я. Разница в возрасте не играла никакой роли, по крайней мере, в то мгновение. Он говорил со мной, не замечая, как быстро летит время. Всё наболевшее выходило наружу. Я видела, как сильно он ждал, пока найдётся кто-либо, готовый сделать такую малость, и я рада, что оказалась рядом.

— Порой, не нужно ничего делать, кроме как быть рядом, — на собственном примере испытал Саша.

— Дальше… Всё произошло само по себе, — прикрыла глаза она, продолжив повторять каждую секунду действа, хранившееся в памяти. — Он был так нежен. Костя поцеловал, коснувшись ладонью моей щеки. Я чувствовала его дыхание. Короткая бородка приятно щекотала. На миг мы стали одним целым, но вскоре, он одумался и, опешив, отошёл от меня.

— Вспомнил, что ты школьница, а он учитель?

Александра глядела в сторону и на услышанные слова не реагировала, испытывая лёгкий шок так же, как и тогда.

— Не стану врать. Мне было страшно. Я знала, что любила его до безумия, но и шага не могла ступить. Чувствовала лишь, как онемело тело от выпученных глаз Кости. Он смотрел на меня так, словно совершил самую страшную ошибку в жизни. Глупенькая девочка, коей была я, подумала, что никому не нужна и, отойдя от ступора, захотела убежать и забыться тоннами слез, но он схватил за руку, и уже через секунду я была в его объятиях. Костя крепко обнял, а потом вновь поцеловал: страстно, желанно, чувственно. Сердце выпрыгивало наружу, я не верила, что это происходило наяву. Думала — сон, — Александра открыла глаза и взглянула на Лардонова, касаясь ладонями лица и шеи. — Я открыла глаза, лёжа у него на груди. Мир, казалось, перевернулся с ног на голову. Я видела привычные вещи другими глазами. Всё было ярче, красочней… Всё было другим, — вздохнула она, говоря то громче, то снова тише. — Нельзя по — настоящему описать всё, что случилось. Я стала самым счастливым человеком на земле. Хотелось поделиться этим чувством с другими, но я знала, нужно молчать. Так и сделала.

— Всё продлилось недолго, верно? — заметил Саша, как быстро переменилась в лице девушка. Улыбка частично сменилась неким разочарованием, но она по — прежнему сохраняла недавние эмоции, о которых с такой любовью вспоминала.

— Знаю, в таких ситуациях счастье не может длиться долго. Измена мужа выходит наружу и чаще всего в этом виноваты так называемые любовницы, не желающие делиться с жёнами, но в моём случае всё было не так. Я любила Костю всем сердцем. Он был моим первым мужчиной. Я не могла позволить себе испортить жизнь любимому лишь из-за того, что он чувствовал вину за сделанное. Все эти шантажи и другие прелести подобной стороны медали — не моё. Даже, когда он сказал, что повторения не будет, я продолжала верить, ждать. Надеялась, он уйдёт от жены, потому что всё усугублялось. Их отношения заходили в тупик. В нетрезвом состоянии на работе его можно было видеть всё чаще. Поползли неприятные слухи по школе… Как-то, раз я вновь подошла. Искренне хотела помочь, выслушать и в тот день мы повторили близость. Так продолжалось до тех пор, пока однажды… Вместо него на урок начал приходить другой учитель. Вскоре я узнала, что Костя уволился. Узнав адрес, я помчалась к нему, чтобы услышать:

«Я люблю тебя Сашенька. Проведённое время с тобой было особенным, и я никогда не забуду его, но у меня есть обязательства. Я не могу бросить жену. Какой пример я покажу сыну? Он должен расти в полной семье и только ради него стоит пойти на жертву. Ты молодая, красивая девушка. Ещё встретишь того, кто сделает тебя счастливой. Прощай!»

— Он ушел, и я больше никогда его не видела. Я хотела остановить, сказать, что могу быть любовницей, хоть всю жизнь, лишь бы быть с тобой рядом, но он так быстро ушёл.… Потом пришло осознание: нужно было сделать, что угодно, но не дать Косте уйти, ведь он любил меня, а я его и весь следующий год я думала только об этом. Страдала, плакала, ненавидела себя за слабость. В какой-то момент поняла, что больше никогда не позволю забрать у меня, что-либо. Я пообещала себе бороться за своё и никогда не сдаваться, чего бы мне ни стоило.

— Тогда и родилась фанатка, — подвёл черту Саша, наконец, поняв, что стало причиной поступков, на которые пошла Александра ради достижения целей.

— Похоже, на то, — не гордилась она совершёнными ошибками. — Совсем скоро, я впервые узнала о Диме и влюбилась в него. Мне казалось, это излечит, но жажда быть с ним рядом сделала из меня монстра. Моё сердце никогда по — настоящему не любило. Костя — особенный, настоящий, единственный. Таким и остался, сколько бы я не убеждала себя в обратном.

— Пыталась отыскать его? Сейчас? Ведь, ты сейчас в этом преуспела!

— Нет, — совсем поникла она. — Прозвучит странно, но я боюсь. Столько времени прошло…

— Вдруг, он ушёл от жены?

— А, если нет, и я вновь наткнусь на, те же грабли! — привела резкий довод фанатка, наотрез отказавшись.

— Я часто говорил это сам себе: лучше несколько раз сделать ошибку, чем потом всю жизнь жалеть о том, чего не сделал. Знаю, фраза избитая, но это правда.

— Может, ты прав, — задумалась Александра и, наконец, решила. — Я найду его. Время у меня теперь…

— Чего — чего, а времени у тебя нет, — послышался разъярённый голос за спиной, а затем громкий выстрел, эхом разнёсся по округе. Саша не успел ничего толком понять. Капли крови тут же попали на лицо, но она принадлежала не ему. Опомнившись, парень взглянул на фанатку, чья шея оказалась прострелена. Пуля прошла навылет. Девушка с округлёнными глазами и пульсирующим кровотечением быстро упала на бетонную крышу. Впереди, у выхода, стояла Надя.

— Зачем ты это сделала? — закричал Лардонов, упав на колени. Он принялся зажимать сонную артерию, пробитую пулей, даже не спрашивая, как Надя здесь оказалась. Его волновало лишь спасение жизни фанатки.

— Мне нужно кое-что сказать, — шептала Александра. Саша нагнулся и услышал то, чего совсем не ожидал. За последнее время, он ко многому привык, но эта новость стала исключением. — Пообещай, что сделаешь это, — попросила она, понимая: подходили к концу мгновения её жизни.

— Обещаю, — ничего не осталось, кроме как согласиться.

— Они не должны страдать, — едва проговорила девушка, испытывая боль и надвигавшуюся слабость от сильной кровопотери.

— Да, как ты смеешь помогать этой твари! — заголосила во всё горло Надя и, схватив лежавшую рядом с телом Анастасии балку, со всей силы ударила Сашу по голове. Боль оказалась невыносимой, из-за чего он на некоторое время потерял ориентацию в пространстве. Руки соскочили с артерии, позволив крови беспрепятственно выйти наружу, залив крышу и едва дышавшую фанатку, чьи дни сочтены. Перед глазами встал поток чёрных пятен, застилавших обзор. Рана на голове серьёзно кровоточила, и в какой-то момент понял: ничего не сделать для спасения жизни Александры. Он сам уже не в силах даже пошевелиться. — Думала, тебе всё сойдёт с рук? — продолжала Надя, находясь в состоянии наркотического опьянения. — Сколько лет я мечтала отомстить. Ты сломала мне жизнь. Пришёл мой черед сделать то же с тобой.

— Как ты могла? — не поверил, что некогда знакомая ему девушка способна на подобное. — Ты понимаешь, что сделала?

— А тебя никто не спрашивал! — разозлилась она, ещё раз ударив по голове, но на этот раз пистолетом. — Я слышала, как ты тут с ней сюсюкался. Ты на её стороне, а должен быть на моей. Я — жертва.

— В кого превратилась та милая добрая девушка, которую знал Дима? — прошептал Саша, не открывая глаз, ведь он всё равно почти ничего не видел. Многочисленные удары, полученные сегодня, стали серьёзной проблемой и Лардонов понял — до добра это не доведёт, если уж дошло и до зрения.

Услышав это, Надя призадумалась, но ответа не дала, сама его не зная.

Вдруг, Саша закричал. Неожиданно сильная боль в голове заставила вспомнить, что значит страдать. Это хуже всего того, что приходилось испытывать раньше. В ту же минуту парню стало по — настоящему страшно. Он не понимал, откуда она взялась.

— Что это с тобой? — вздрогнула Надя, осознав совершённую ошибку, но жалеть совсем не торопилась, записав в предатели. — А представь, как мне было больно оставаться в стороне и наблюдать за тем, как Дима страдает, а потом, встретив девушку, живёт своей жизнью? Но к счастью, я нашла способ «убить» в себе боль, причинённую твоей фанаткой, — сказала она и достала шприц, наполненный прозрачной жидкостью. — Я оставляла его себе. Думала, порадую себя после завершения дела всей жизни, но тебе нужнее.

— Что это? — сквозь зубы процедил Лардонов, испытывая адскую боль. Болела голова, но совсем скоро, показалось, тело напичкали лезвиями и они, словно из фантазии маньяка, терзали до беспамятства.

— Средство от всех проблем, — ответила она и, некоторое время, решая, стоит ли отдать последнюю дозу, вколола в вену на руке. — Не волнуйся. Сейчас пройдёт. Привыкания от одного раза быть не должно, так что, спасибо скажешь потом.

— Это наркотики? — изумился Саша, почувствовав то, чего не испытывал ранее. Лёгкая эйфория понемногу скрыла боль, но возникло головокружение и рвотные позывы. Он никогда не принимал наркотики, разве что травку без какого-либо обещанного эффекта, поэтому испугался последствий, о которых слышал немало. Сейчас проще испытать адские муки, нежели переступить черту.

— Витамины счастья, — ничего конкретного не сказала Надя и про себя пожалела об отданных наркотиках, приготовившись к последствиям. О них она знала не понаслышке.

Как только незначительно полегчало, Лардонов вспомнил о фанатке и тут же бросился к ней, но понял, что опоздал, заметив настежь открытые глаза и отсутствие пульса. Александра не двигалась, лёжа в луже собственной крови. Шёпотом сказанные слова стали последними в её жизни и, не смотря на всё случившееся в прошлом, Саша не желал подобной участи и не скрывал сожаления, выводившее из себя и без того разгневанную Надю.

— Ты убила её, — констатировал парень, прикрыв девушке глаза.

Парень не переносил «стеклянных» пустых глаз умерших. Они заставляли верить, что человек ещё в нашем мире и вот — вот вернётся к привычному образу жизни, но уже из детства пришлось разуверить себя, когда близкие никогда не возвращались. Единственным исключением из правила стал Дима. Он оставался жив, когда врач скорой помощи отключил монитор и лишь чудо вместе с несгораемой надеждой и желанием бороться помогли спортсмену сохранить своё место в мире живых, чему Саша несказанно рад, иначе нескольких последних лет могло не быть.

— Она заслужила это, — холодно произнесла Надя, поглядев свысока, не испытывая ни малейшей доли стыда или угрызения совести. — Но тебе не понять.

— Мы все заслуживаем смерти, только в разной степени, — считал он, вспомнив все свои грехи, коих так же немало. О большинстве из них он никогда никому не говорил, запрещал самому себе думать о совершённом, не желая возвращаться назад, дабы, они вновь не всплывали в памяти. — Она свернула с пути. Это…

— Не её вина? Ты это хотел сказать? — перебила Надя, несколько раз ударив тело девушки ногой, попытавшись выплеснуть всё ещё хранившуюся внутри боль, так и не израсходованную после убийства. — Её смерть была слишком быстрой. Эта сука не испытала и четверти того, что выпало мне.

— Я не оправдываю её, — объяснял Саша, даже не представляя, что пережила она. — Но ты не должна превращаться во что-то подобное. Можно было найти другой выход, и фанатка ответила бы за злодеяния, а ты решила сыграть в палача, но намного легче не стало. Я прав?

Надя простояла несколько минут в ступоре, не отводя глаз с убитой, а пока Саша ждал ответа, он взял телефон и позвонил Диме, надеясь рассказать то, что поведала перед смертью фанатка, но тот был недоступен, поэтому пришлось написать сообщение с просьбой прийти по указанному адресу. Лардонов хотел сделать это, как можно быстрее. Диме следовало знать.

— Не стало, — недолго подумав, не отрицала она, — но и хуже я себя не чувствую.

— Тебе жить с этим, не мне, но поверь, не так просто убить человека и спокойно спать по ночам, — на собственном примере знал Саша, ведь казнь Михаила Аргадияна не прошла бесследно. Парень со стороны не изменился, но это не означало, что и внутри остался полный порядок.

— Я переживу, — нисколько не сомневалась она.

— Уходи отсюда, — резко фыркнул Саша, закашляв из-за возможных внутренних повреждений, нанесённых обеими женщинами.

Скоро должны прийти люди фанатки, и он не хотел, чтобы Надя находилась рядом. Наркоманы неуправляемы, а она именно тот человек, кто мог натворить глупости. Саша не знал, что придёт ей в голову, поэтому хотел уберечь от необдуманных поступков. Зачистка должна пройти без проблем, поэтому её нахождение на крыше нежелательно.

— С каких пор ты командуешь мной? — негодовала девушка.

— Тебе не стоит быть здесь, — Лардонов продолжал испытывать непривычные для себя чувства. Наркотик действовал, и парень не знал, к чему всё приведёт.

— Защищаешь меня? — предположила она, чьи руки начали трястись, выставив напоказ все признаки ломки.

— И, да и нет, — не стал он лгать. — Тебе лучше исчезнуть. Так будет лучше для всех, особенно для Димы.

Надя исподлобья покосилась на парня. Его слова взбудоражили и разозлили.

— А кто ты такой, чтобы давать советы или запрещать что-либо делать? — девушка с трудом стояла на месте, качаясь из стороны в сторону, словно дул сильный ветер, сбивавший с ног. Помимо этого, её колотило от холода. Надя, не прекращая, согревалась, руками теребя тело.

— Я друг. У меня есть на то право. Я всегда буду защищать его, даже от самого себя. Так было, есть и будет. Тебе этого не понять.

— Я должна с ним встретиться, — настаивала она. — Фанатка мертва и жизни Димы ничто не угрожает. Я должна поговорить, всё объяснить. Мне нужно это…

— Ты была права: у него своя жизнь и такой «подарок» из прошлого только навредит. Оставь всё как есть. Не стоит ничего менять.

Сама того не ожидая, Надя с молниеносной скоростью и криком набросилась на практически беззащитного парня, избивая того до полусмерти. Она не приняла запретов какого-то мальчишки и попыталась отстоять свою позицию, пока не заметила, что Саша потерял сознание. Опомнившись, девушка отползла на пару метров, с ужасом поглядев на содеянное. Она не собиралась причинять вреда, но и остановиться не сумела. Гнев управлял телом и эмоциями, а здравый смысл надолго покинул травмированную голову.

— Я не хотела этого, — прошептала она, поглядев на лежавшее тело, выглядевшее так, словно жизнь ушла. — Не хотела… Прости!

Ничего другого, не придумав, Надя медленно отдалилась от Саши, всё ещё оставаясь на коленях и испытывая сильный шок, оттеснивший ломку на второй план. Двигаясь спиной к выходу, она не прекратила смотреть на безжизненно лежавшего паренька, и сожалеть о сделанном. Девушка подумала, что убила его, но узнать наверняка так и осмелилась. Испытываемый ужас, вина и страх заставили её покинуть место преступления, как можно скорее, оставив Лардонова медленно умирать в одиночестве.

Прошло некоторое время, прежде чем Саша открыл глаза. Всё находилось, как в тумане. Глубокая рана на голове с просачивавшейся кровью не беспокоила. Её, будто и не было. Боль скрылась эйфорией от введённого наркотика. Окружавший мир вокруг наполнился яркими, нереальными красками, создав впечатление сна. С нескольких попыток парень поднялся. Его шатало, в глазах двоилось. Он не слышал никаких отчётливых звуков. Все они заглушились. Ощущение сложилось, будто мир под водой, а он — в очередном сне.

Лардонову нравилось видеть по ночам интересные, запоминающиеся картинки, образы, действия. Многие из них доставляли невероятные эмоции. Пусть это были пришельцы, зомби или что-то другое — он получал удовольствие, сравнимое с походом в кино или даже лучше, потому как погони, ощущения страха и многое другое переполняли до краёв, но главное — нахождение внутри и участие во всём безумстве. Саша часто убегал, прятался, боролся с врагами, делал всё, что душе угодно. Вот только управлять подобными снами не всегда получалось. Порой, хотелось сделать одно, но в итоге получалось абсолютно другое. И самое любимое, что могло быть во сне — полёт. Взлететь ввысь, словно птица — удавалось крайне редко. Чаще получалось лишь высоко подпрыгнуть, часто хлопая крыльями, ненадолго оставаясь над землёй. От чего-то, именно в небо тянуло парня больше всего с мыслями: «Почему люди не летают».

Уверенно оглядевшись, Саша понял, что на крыше. Вокруг никого, он один. Подойдя к краю и взглянув вниз, Лардонов, поверив, что всё вокруг — очередное ночное увлечение, созданное мозгом, захотел прыгнуть, тем самым, попытавшись взлететь. Его одежда вся в крови, странные ощущения и порой устрашавшие звуки, доносившиеся за дверью, лишь доказывали, что он оказался в одном из реалистичных снов, где всегда можно получить много разных впечатлений. Недолго думая, парень вновь встал у края, поглядев вниз. Он надеялся на успех, ощущение полёта так и манило к себе. Остался всего один шаг в пропасть, и только он приготовился его сделать, как голос Димы, доносившийся снизу, остановил.

— Ты что творишь? — не поверил глазам Малышкин, пришедший вместе с Дашей по высланному сообщением адресу.

— Дима, — обрадовался парень. — Смотри, я сейчас полечу!

— Не делай этого! — закричал он и бросился на крышу, оставив Дашу наблюдать.

— А где Дима? — искал глазами Саша, но так и не нашёл. За дверью послышались громкие голоса, похожие на нежить, преследовавшую всегда во снах, и ему следовало поторопиться и скорее «улетать».

— Он бежит к тебе! — не знала, что сказать Даша. Она боялась возможного прыжка Саши, поэтому позвонила в милицию и скорую помощь.

— Но там ведь…, — Саша хотел помочь другу, поэтому отошёл от края и направился к выходу, из которого должен был выйти Дима, но внезапно, дверь раскрылась и крышу заполонила целая толпа живых мертвецов. Адреналин в тот же час взбудоражил парня и он, разогнавшись, побежал к краю, приготовившись покинуть крышу и, наконец, почувствовать долгожданное ощущение полёта, но желание не сбылось. Малышкин схватил его за руку и остановил от роковой ошибки.

— Ты спятил? — закричал он, пытаясь выяснить причину поступка.

— Нужно спасаться… Там зомби… Прыгай! — приговаривал он, не понимая, что не спит.

— Ты под кайфом? — догадался спортсмен, заметив расширенные зрачки и несвойственное поведение.

— Ты испортил весь сон, а ещё я у тебя «занудик», — заплетался парень, совсем не походивший на самого себя.

— Что с тобой случилось? Почему у тебя голова разбита, — лишь немного после, обратил внимание Малышкин, но получить нормального ответа так и не смог. Совсем скоро Саша потерял сознание и очнулся в психиатрической больнице, не помня абсолютно ничего, что произошло вечером на крыше…

22 февраля 2014 года. Сочи. Стадион «Лаура»

Сборная России приближалась к стадиону «Лаура» на своём белом микроавтобусе. Оставалось меньше пяти минут, прежде чем спортсмены окажутся перед десятками объективов камер и фотоаппаратов, перед многими тысячами болельщиков, с нетерпением ожидавших последнюю биатлонную гонку нынешней Олимпиады. Обстановка внутри складывалась лучше, чем можно было себе представить. Ребята ехали молча, стараясь всю энергию оставить на предстоявший этап, но, не смотря на видимое спокойствие, напряжение сильно сказывалось на спортсменах, ведь от последней гонки зависело слишком многое, чтобы вновь потерпеть неудачу, как это произошло почти на всех прошлых стартах.

— Ребята, — обратился старший тренер, ехавший с ними, — знаю — на вас возлагают большие надежды, давление велико, но мы готовились. Потерпеть неудачу не имеем права. Сегодня должны сделать всё от себя зависящее, но привести медаль. Наши девчонки молодцы. Теперь очередь за нами. Мы покажем, на что способны. Вы всё поняли?

— Мы и без ваших речей чересчур мотивированы, — серьёзно сказал Антон, молча глядевший в окно всю дорогу. Он с самого отъезда слушал в наушниках музыку и время от времени поглядывал на Диму, отстранённо сидевшего рядом с водителем. Посчитав речь тренера лишней, спортсмен увеличил звук музыки, желая остаток пути проехать в расслабленном состоянии.

— Что верно, то верно, — подтвердил Евгений Лустюгов, неоднократно вспоминавший своё золото на прошлой Олимпиаде и мечтавший повторить успех. Если не в личных гонках, то хотя бы в командной.

— Не нравится мне что-то ваше настроение, — покосился седовласый мужчина, понимавший, что говорить речи уже поздно. Пора пожинать плоды работы. Но, несмотря на это, захотелось подбодрить, пусть и так неумело.

Алексей Волк, не обращавший внимание на тренера, без всякого волнения и напряжения сидел в телефоне, коротая время. Его первый этап, хоть и самый важный, но спортсмен старался сохранять спокойствие и трезвость ума. Думать о чём-либо постороннем вредно, когда на носу самый важный старт сезона, поэтому он отстранённо читал новости, попадавшиеся на глаза. Всё было бы ничего, если бы не одна статья, заставившая задуматься. Мельком пробежавшись по ней и уловив суть, он, некоторое время раздумывал: говорить или нет.

— Народ, вы это видели? — обратился к членам команды Алексей, решив, что не стоит молчать.

— Что там? — отозвался первым Евгений и взглянул на статью. Его лицо быстро напряглось. — Нехорошо, — протянул он, невольно уставившись на глядевшего в пустоту Диму. Тот с самого утра казался несколько странным и возможно теперь он понял причину. Новостные сайты пестрили неподтверждённой информацией о смерти молодого миллионера и главного спонсора сборной России по биатлону Александра Лардонова.

— Вы бы о гонке думали, — не разделял тренер желания спортсменов забивать голову лишней информацией. — А всё остальное подождёт, — решительно заявил он.

— Боюсь, не подождёт, — не отрывался от компьютера Алексей, выискивая подтверждение нелицеприятной новости.

Тренер подсел к ребятам и сам прочёл. Его брови быстро поднялись вверх, и взгляд невольно устремился на Диму.

— Чёрт побери, — вырвалось у него. — Как такое вообще возможно? Разве, он болел?

— Тут написано — раком, — уточнил Евгений, сказав негромко, чтобы Малышкин не отвлекался от погружения в собственные мысли, но он всё хорошо слышал и разговоры за спиной выводили из себя, а ведь ещё совсем недавно он попытался отстраниться.

— Ребята, не говорите об этом, хотя бы сейчас, — попросил он. Слышать о смерти близкого друга и без того невыносимо. В особенности, если эти новости пришли из «жёлтой» прессы. — Впереди гонка. Сосредоточимся на ней. Идёт?

— Да. Не вопрос, — в голос согласились ребята. Они поняли, Дима всё и так знал, поэтому не стали «сыпать соль на рану», дав тому больше времени прийти в себя. И Евгений, и Алексей были хорошо знакомы с Лардоновым. Отношения между ними складывались товарищескими. Оттого, известие о его смерти не придали оптимизма.

— Правильно, — сказал седовласый мужчина. — Лучшее, что мы можем сделать в память о друге нашей команды — показать, что его помощь не напрасна.

— И без того хватало мотивации, но сейчас…, — Евгений с тоской посмотрел на Диму, не представляя, как тяжело ему приходится. — Нельзя забивать голову — знаю, но не получается.

— Зря сказал, — пожалел Алексей, почувствовав деморализацию команды. Отсюда он сделал вывод о вечно хмуром настрое Малышкина и таких же не лидерских позициях по итогам прошедших гонок.

— Мы взрослые люди, — вмешался Антон, краем ухо, услышав разговор. — Если любая новость выводит из колеи — что мы за спортсмены? Да, Саши больше нет и это, безусловно, серьёзная потеря, но мы не станем опускать руки, считая сегодняшнюю гонку обречённой на провал. Мотивации теперь хоть отбавляй, и мы воспользуемся этим, чтобы в медалях увековечить его память. Парень боролся с недугом до последнего и всегда держал лицо, зная, что не выживет. Мы сделаем то же самое: поборемся до последнего сантиметра дистанции, но вырвем победу, потому что мы — сильная команда и с этим никто не поспорит. В наших силах доказать всем и, прежде всего, самим себе, что ничего не потеряно. Всё самое яркое ожидает нас в этой гонке. Так, давайте же продемонстрируем всё, на что способны!!!

Молчание Евгения и Алексея сказало о согласии.

— Отличная речь, — оценил тренер, с уважением поглядев на подопечного.

— И придумывать ничего не надо, — искренне произнёс каждое слово Антон, нацелившись на победу.

— Теперь важно закрепить желание в итоговом протоколе, — сам себе пробормотал седовласый мужчина, обратив внимание, что микроавтобус остановился у стадиона «Лаура» и пара выходить.

Закинув за спину спортивные сумки, ребята показались нескольким отечественным телекамерам, снимавшим прибытие. На выходе из автомобиля встретила приветливая девушка, одетая в разные цветовые гаммы. Поздоровавшись, она улыбчиво проводила биатлонистов до входа в комплекс внушительных размеров, заметив, что каждый из них предельно сосредоточен на выступлении, от чего могло показаться, что ребята не в духе, ведь на лицах не смогла прочесть ничего позитивного. Очки Димы Малышкина вовсе скрыли его глаза. Они слегка покраснели от ненароком нахлынувших воспоминаний, поэтому оставалось скрывать сей нежелательный для камер факт и продолжать движение. Трое других парней, не обращая внимания на попадавшихся на пути фанатов, спокойно двигались вперёд. Частые девичьи улыбки в их адрес остались незамеченными, хотя в любой другой момент внимание прекрасного пола было бы весьма кстати.

Уже выстроились под своими номерами на старте биатлонисты, и Алексей стремительно занял своё место под номером «4». Расположившись в первой из трёх линий, команда России имела неплохое преимущество для хорошего старта. Можно быстро выехать на лидирующие позиции, избежав возможной толкотни на старте и вплоть до первого огневого рубежа не отстать от сильнейших биатлонистов, коим Алексей не являлся. Он позиционировался, как тихоход, но со стабильной стрельбой, что немаловажно для хорошего старта гонки. Его задача заключалась в сохранении минимального гандикапа от лидеров для того, чтобы последующие члены команды — более быстрые — могли без особого труда выйти в лидеры, либо остаться поблизости. К тому же, первым номером эстафеты Алексей являлся довольно давно и хорошо знал, что нужно делать. Тренеры понимали, что делали, поэтому, сомнений спортсмен не вызывал.

Пока не пришёл третий этап, Дима разминался, ни с кем не разговаривая и ни на кого не обращая внимания, будто вокруг ни души. Он хотел полностью сосредоточиться на предстоявшей гонке. Громкие скандирования болельщиков не отвлекали. Они практически не слышны, словно в ушах хорошие затычки. Ничто не отвлекало, и Малышкин продолжал разминку, выполняя многочисленные упражнения для разогрева, замечая вдалеке проезжавшего в тренировочном темпе Евгения Лустюгова, чей второй этап не за горами.

«Добрый вечер дорогие телезрители. С вами ваш Дмитрий Гураньев, и мы начинаем прямую трансляцию заключительной биатлонной гонки на Олимпийских играх в Сочи. Сегодня будем следить за, наверное, самой ожидаемой россиянами дисциплиной. Таковой мужская эстафета является по нескольким причинам: во — первых — это последний шанс, дамы и господа, нашим мужчинам выиграть золотую медаль. А как будет звучать: Олимпийские чемпионы!!! Пока в нашем активе лишь одна медаль — бронза Евгения Абраничева, поэтому, все мы хотим вернуть былую славу, ведь на протяжении полувека сборная России завоёвывала на каждых играх четырёхлетия, хотя бы одну золотую медаль. Хочется, чтобы здесь было так же. А во — вторых — эта контактная гонка, последняя на нынешних домашних играх. Не знаю, сколько ещё придётся ждать, прежде чем прекрасный город Сочи, либо, любой другой город России сможет вновь принять у себя такое важное событие, поэтому, как бы не прошло сегодняшнее соревнование, мы всё равно надолго его запомним, а как иначе.

Конечно, не хочется в такой день говорить о грустном, но, думаю, придётся. Ужасное событие произошло в одной из больниц Сочи. На двадцать третьем году жизни скончался самый молодой миллионер России — Александр Михайлович Лардонов. Диагностированный рак в конце прошлого года уже тогда перешёл в последнюю четвёртую стадию. Попытки вылечиться не принесли успеха, и сегодня ночью он оставил нас. Напомню, Александр внёс неоценимый вклад в развитие отечественного биатлона, долгое время был его основным спонсором. Парень с нетерпением ждал, когда наши ребята завоюют золотую медаль, но, к сожалению, времени не хватило. Думаю, парни уже в курсе. Хочу просто пожелать им удачи. Знаю, Александр был и, до сих пор является, хорошим другом Дмитрия Малышкина и Антона Мипулина. Им нелегко смириться. Сегодня слишком много давления, но зная наших — они несгибаемы. Потеря друга лишь сплотит ребят. Я верю в них, как и вся страна. Ещё раз удачи и соболезную утрате…»

Старт дан и соревнование, так много значившее для всех собравшихся российских болельщиков, началось под бурные аплодисменты. Пройдёт чуть больше часа и, наконец, решится судьба трёх комплектов наград. О результате Малышкин попытался не думать и уж точно не собирался следить за ходом гонки, чтобы не волновать себя лишний раз, если вдруг, у Алексея, либо Евгения пойдёт что-то не так. Спортсмен считал: как придёт время, выходить на дистанцию — так он и узнает местоположение в промежуточной таблице, поэтому, отвернувшись, продолжил разминаться, пока его не окликнули.

— Волнуешься? — спросил Илья, и Дима тут же повернулся, пожав тому руку.

— Нет, — спокойно сказал он. — Волноваться я буду, когда Антон побежит. Тогда начнётся всё веселье, если, конечно, гонка для нас не завершится раньше времени.

— Ну, об этом я, даже, не думаю, — обнадёживающе прозвучало в ответ. — Как ты? — задал следом более интересуемый вопрос Илья.

— Что ты имеешь ввиду? — не совсем понял Дима.

— Я про всё, — не слишком конкретно сказал Илья. — Боли есть? — прошептал врач так, чтобы никто не услышал. Этот вопрос сильно интересовал его.

— Иногда я, даже не испытываю её, — рассказывал Дима, — словно ничего и нет, но бывает… Терпеть невыносимо.

— Скорее всего, это уже от нервов, — не видел иной причины Илья, только-только узнав о смерти Саши. — Я сделал всё, что было в моих силах. Этим летом ты хорошо поработал, выполнил обещание и у нас всё получилось. Сейчас всё зависит только от самого себя. Конечно, я всё — таки настаиваю на прекращении карьеры, хотя бы на год, для полного восстановления, но ты всё ещё против.

— Даже не знаю, — засомневался Малышкин, вспомнив, что за весь нынешний сезон не завоевал ни единого пьедестала, помимо эстафетных гонок. Он не знал, в чём дело. Лишь предполагал: требуется перерыв, о котором упорно повторял Илья и, пусть он не хотел терять целый год — такая идея приходила всё чаще. Дима знал, что не будет бегать так долго, как умудрился Ингвар Эйнар Ронстадлен. Любовь к биатлону одно, но, если он не приносит пользы себе и команде — это другое. Хотелось создать семью, завести ребёнка, но постоянные тренировки не позволят быть дома, чего ему совсем не хотелось. В какой-то момент спортсмен наметил 2018 год. Это следующая Олимпиада. Она пройдёт в Пхёнчхане — Республика Корея. Этот год должен стать последним в карьере спортсмена, поэтому времени оставалось немного, и терять целый год было бы слишком расточительно, но и занимать чьё-то место — не лучшее решение, если сам не можешь что-либо показать. Порой, Дима считал, что некоторые люди правы, говоря, что он «сдулся» и из новой «русской ракеты» превратился в тихохода с нестабильной стрельбой.

— Решать, как всегда тебе, — вновь занял эту позицию Илья.

— Знаю.

— Послушай совета, — не смог промолчать врач, зная, как паршиво мог чувствовать себя Дима от известия о смерти Саши, — нервы в твоём случае — беда и, если с ними не будешь справляться, лучше бросай спорт. Боль не оставит и будет мучить всегда, а это, как ты уже успел, понять, скажется на результатах. Либо выплесни наболевшее, либо создай барьер и защитись от боли. Я сейчас говорю не только о спине.

— Уверен, что это…

— Кто здесь врач? — положил руку на плечо он. — Все результаты анализов, снимки и прочее — в порядке. Если бы не слышал о всё ещё волнующих проблемах — с уверенностью официально допустил бы к соревнованиям.

— Значит…

— Разберись в себе и всё будет в порядке. Могу посоветовать успокаивающие травы, или…

— Я попробую сам, — быстро ответил Дима. — Спасибо тебе за всё, — поблагодарил он и приобнял человека, спасшего его карьеру.

— Наверное, тебе всё это надоело, но… Нам будет не хватать Сашу, — осторожно выразил соболезнования Илья, постаравшись сильно не давить. Утрата — вещь непредсказуемая. Он хорошо об этом знал, поэтому не стал пытаться успокоить. Знал, что всё бесполезно. Сразу вспомнился семилетний мальчик, жизнь которого умоляли спасти несчастные родители. Антон — так звали ребёнка, попал под машину и его привезли в Склиф, где Илья раньше работал. Тяжёлое состояние пациента говорило само за себя. У мальчика едва ли оставалось что-то целое, но он боролся за жизнь. Все, как один, врачи отказывались оперировать, считая, что шансов нет, но Илья согласился, ведь родители умоляли его, как специалиста высокого уровня и по совместительству заведующего хирургическим отделением. Он до последнего боролся за жизнь маленького Антона, операция длилась много часов, но чудо не произошло. Ребёнок умер на операционном столе. Подобное не забывается. Илья не смог дальше работать. Пусть, смерть не была по его вине, но собственная самоуверенность заставила несчастных родителей поверить в положительный исход. Он дал обещание и не справился. Потребовался перерыв и подвернулся Саша с предложением отправиться во Францию, которое он, вскоре, принял.

Воспоминания пришли к Илье лишь потому, что он понимал, насколько смерть может омрачать. Друг это, или же незнакомый ребёнок, чью жизнь пообещал спасти, но потерпел неудачу. Когда об этом вечно напоминают, выражают соболезнования, чаще из приличия, а не из понимания, хочется сквозь землю провалиться, лишь бы никого не слышать, поэтому, Илья не хотел причинять лишних переживаний и неудобств человеку, которому и так нелегко, чтобы ещё реагировать на окружающих, держа лицо, но внутри кричать от боли. Подобное нагоняет больше тоски, депрессии и раздражения, вместе взятых, и это хорошо отображалось на спортсмене, который с трудом переносил интерес окружающих к себе из-за потери друга.

— Мне уже не хватает, — чувствовал какую-то пустоту Малышкин с того самого момента, как осознал его смерть. Парнишка всегда мог позвонить или заявиться с неожиданным визитом для поддержки и поднятия настроения. Своими многочисленными глупостями он сводил с ума окружающих, но делал это так, чтобы в памяти остался только приятный осадок, который не прочь повторить и теперь, когда Саши не стало, некому сеять беспредел в жизни Димы.

— Ладно, будь молодцом и беги так, словно в последний раз, — произнёс короткую напутственную речь Илья и оставил спортсмена.

Первый этап эстафеты близился к завершению. На «стойку» Алексей, уже имея один промах, приехал в лидирующей группе, остановившись у девятой установки с небольшим для себя отставанием. Скорость его, как и предсказывали, не на уровне лидеров, но спортсмен не отпустил соперников и остался рядом, сохранив возможность подняться выше. Стрельба — его сильная сторона и лишь привычная точность могла дать шансы на заветное золото, но судьба не продемонстрировала лояльности по отношению к российскому спортсмену. Допустив ещё один промах и ликвидировав его дополнительным патроном, Алексей Волк устремился на дистанцию восьмым с отставанием в тринадцать секунд. В лидеры же выбился любимец публики Торджер Гьёр, которому, не смотря на проваленную Олимпиаду, доверили бежать первый этап и не прогадали. Рыжий норвежец бежал к финишу со всех ног.

За полтора километра до передачи эстафеты, российский спортсмен уже третий. Отставание от «реактивного» Торджера несколько возросло, но Алексей не сдавался и из последних сил старался оторваться от преследователя в лице американца. Но и другие соперники не отставали, наступая на пятки пуще прежнего, угрожая сместить с промежуточной бронзовой позиции. Волк — опытный спортсмен и уже не раз доказал себе и другим, что мог навязать борьбу, даже самым именитым и скоростным биатлонистам и списывать его со счетов, пусть даже и не с самой удачной стрельбой, как сегодня, не стоило.

Ближе к финишу ситуация накалилась. Тренер мужской сборной, находившийся рядом с Алексеем, захлебнулся собственным криком, подгоняя подопечного. Впереди можно было увидеть лишь спину немца, тогда как Торджер Гьёр пустился наутёк и, по крайней мере, сейчас, догнать его не вышло. Россиянин растолкался, как мог, даже заделал просвет между собой и американцем, но соперник не позволил оставить себя и тоже прибавил.

Уже готовился принять эстафету младший брат Торджера — Синдр. Это его первые Олимпийские игры, спортсмен успел зарекомендовать себя с самой хорошей стороны, поэтому соперник в его лице весьма и весьма серьёзный. Евгению Лустюгову, так же приготовившемуся стартовать, придётся сильно постараться, чтобы превзойти молодое дарование, но и немца сбрасывать со счетов слишком рано.

«Какой же Лёша молодец! Он удержал третью позицию и пришёл с шестнадцатисекундным отставанием. К финишу даже отыграл потерянные ранее секунды, но за нами американцы, которые в последние годы поразительно набрали форму и готовы на всё, даже на золото. Ну что же, посмотрим. Напомню, на втором этапе у нас бежит Евгений Лустюгов. Спины соперников он видит, что очень важно в контактной борьбе. Женя не раз упоминал, что ему так удобней вести преследование и атаковать в нужный момент, поэтому, вновь пожелаем удачи».

Дима по — прежнему не следил за ходом гонки. Вместо этого он надел лыжи и так же, как ранее Евгений, раскатывался на свободных от гонки трассах. Его этап уже следующий, следовало подготовиться, чтобы выглядеть убедительно, ведь соперники сильны, как никогда. Проехав рядом с трибунами, он обратил внимание на Дашу, сидевшую в первом ряду. Слегка покрасневшее лицо выдающейся спортсменки выдало бурную активность. Она кричала, свистела, махала российским флагом в поддержку сборной, не забывая, время от времени, следить и за своими соотечественниками, шедшими в середине биатлонного пелетона. Рядом сидела та самая маленькая девочка, утром встреченная у больницы. Обручева часто приподнимала её, чтобы та видела как можно больше происходившего на дистанции. Малышка получала неописуемое удовольствие, но Дима заметил, что сама Даша испытывала больше радости. Глаза выдали огромное желание не просто возиться с чужим ребёнком, а родить своего, по крайней мере, ему так показалось.

«Желание родить ребенка есть высшее проявление любви женщины к мужчине.»