22 февраля 2014 года. Сочи. Стадион «Лаура»

«Тридцатисекундного гандикапа, как не бывало. Дима отыграл десять секунд, показывая, что, не смотря на все неудачи, способен бороться, сражаться за победу, что мы сегодня и видим. Но надо поднажать, прибавить, чтобы легче было Антону. Понятно, что Мипулин бросится в погоню, но важна и стрельба. Можно много говорить: «если бы не промах Малышкина», но это биатлон, мы знаем. Помимо норвежца и немца нельзя забывать о словенцах и других соперниках. Они не дремлют и тоже делают всё, что в их силах.

Оглушительное преимущество Ингвар Эйнара Ронстадлена тает на глазах. Приближается немец. Он упёрся в норвежца и не отпускает. Чемпион мира 2011 года бежал в эстафетах, но очень неровно выступал. Люблю вспоминать, что у спортсмена отличная дикция. Он, словно диктор на телевидении. Над ним подтрунивает вся команда, но брать интервью одно удовольствие и когда видишь лица немецких журналистов, когда он с ними разговаривает — диву даёшься. Это нужно видеть.

Все неудачи, которые его преследовали, отходят на второй план, когда спортсмен так резво догоняет «короля биатлона». И сейчас мы видим — этот «норвежский конь» не так уж пашет глубоко! Немец видит добычу, хотя он не очень тянет на добычу, но, тем не менее, отыграть почти двадцать секунд — это героически поступок.

Эивиндр на финише оглядывается, ждёт своего нового звёздного часа после золотой медали в споре с Арманом Виларом и происходит передача эстафеты. На дистанцию уходит Эивиндр и Юрген Мюллер всего в двух секундах. Вдалеке показался уставший Малышкин. Последние метры дистанции трудно дались. В отношении Ингвар Эйнара он приблизился, но здорово проиграл немцу и позволил почти догнать австрийцу и словенцу, но пока всё хорошо. Мы третьи в шестнадцати секундах от лидера. Вся борьба ещё впереди».

Дима с трудом пересёк финишную прямую. Сил не хватило, и он едва доковылял до Антона. Злость на себя не знала предела. Он знал, что мог лучше, но поздно говорить, о чём-либо подобном, когда его часть гонки завершилась. Спортсмен не считал её проваленной, даже наоборот, но мысли о том, что можно было достичь большего — не уходили. Продышавшись, как следует и, сняв лыжи, не мешая другим прибывавшим спортсменам, Дима покинул трассу, направившись к двум другим членам команды, наблюдавшим за борьбой Антона.

Волнение зашкаливало. Придя в себя, Дима не хотел смотреть за этапом Антона, боясь не совладать с нервами, коих так же хватало, но горящие глаза Алексея и Евгения заставили следить за каждым мгновением события, миг которого, совсем скоро должен настать, где решится судьба последних пяти лет жизни спортсмена. Словно вкопанный, он встал перед телевизором и молча, глядел, как друг боролся за всю российскую сборную в надежде запечатлеть в памяти долгожданный финал этого ожидаемого события. Чем бы он ни закончился, всё равно станет достоянием истории.

Антон выглядел свежо на дистанции и не хуже других в стрельбе, поэтому, к своему последнему огневому рубежу четвёрка главных соискателей приехала квартетом во главе с россиянином. Настал момент истины. Дима закрыл глаза, боясь неудачи, преследовавшую друга на протяжении всей Олимпиады, но быстро понял, что хотел видеть это своими глазами, иначе не простит себе подобной трусости, поэтому, приготовившись, затаил дыхание вместе с Мипулиным и, словно находясь на огневом рубеже, принялся ждать первого выстрела.

Стрелять с крайней установки любил не каждый. Антон из их числа, но в этой гонке он не думал о каких-либо предрассудках и просто хладнокровно выполнял возложенную работу финишёра. Он полностью очистился от посторонних мыслей, не думал ни о чём. Нужно было произвести точные выстрелы. И, зарядив обойму, спортсмен изготовился, затаил дыхание и, не слыша больше ни единого постороннего звука, не отвлекаясь на работу соперников, начал стрелять.

Мипулин не был тем, кто сделал выстрел первым. Он не торопился. Закрыв мишени одну за другой, он, с чувством выполненного долга, бросил взгляд на установку Эивиндра, у которого возникли проблемы, и отправился на заключительный круг вслед за Лазаром, до которого всего четыре секунды. За Антоном, с одним промахом отправился австриец Лукас Вольнер, уступая семь секунд. Ларсен же всё продолжал стоять на рубеже и закрывать мишени, пока не использовал все возможные дополнительные патроны и не отправился на штрафной круг, потеряв шанс не только на золотую медаль и звание пятикратного олимпийского чемпиона, но и на любую другую призовую позицию последней гонки четырёхлетия.

Толпа ревела, подгоняя Антона по дистанции. Дмитрий Гураньевне верил, что Эивиндр не выдержал психологического давления соперников и подвёл всю команду, но был несказанно рад подобному стечению обстоятельств, ведь у России появился шанс на получение золотой медали, но её судьба сугубо лежала на плечах Антона. Дима, Алексей и Евгений от радости захлопали в ладоши и побежали в финишный створ встречать товарища по команде, продолжавшего бороться с прытким немцем и опытным австрийцем. По мере приближения Мипулина, волнение возрастало и вместо радости, на лицах спортсменов возникло нескрываемое напряжение, и они уже, слегка побелевшие, ожидали конца этой захватывающей гонки.

Антон быстро догнал Мюллера и уже ехал за его спиной, нисколько не отставая, но и не вырываясь вперёд, пока не придёт подходящее время. Вольнер, уже после первой половины заключительного круга начал озираться, выискивая за спиной шедшего четвёртым Эивиндра. Он понимал: сил догонять нет, оставалось лишь, во что бы то ни стало сохранить бронзу, оставив разборки за золото без австрийского участия, поэтому докатывал, как мог.

Мипулина подгоняли тренеры, болельщики, стоявшие вдоль трассы члены женской сборной России. Все ждали от парня самого высокого результата, а он ехал в абсолютно спокойной для себя манере, словно хищник, выжидавший финального рывка. Он знал лучше других, что и как необходимо делать. Спортсмену не впервой вести тактические игры, он знал в них толк, поэтому рассчитывал только на себя и свои умения. На небольшом спуске они параллельно друг другу продышались. Лыжи обоих катили одинаково, не давая никому особых привилегий и, в конце концов, Лазар пропустил соперника, желая немного отдохнуть за его спиной. Оглянувшись и не увидев поблизости Вольнера, он понял, что ниже второго места не опустится и продолжил борьбу. Антон же уверенно двигался дальше.

Впереди один резкий поворот и финишная прямая. Антон нашёл подходящий момент для финального рывка. Не оставив никаких шансов, повернул и с молниеносной скоростью начал отдаляться от немца, отдавая последние силы, припасённые для самой важной попытки этой гонки. Тот тоже прибавил, но расстояние между ними росло. Под рёв публики, россиянин проехал большую часть пути и за несколько метров до финиша обернулся. Поняв, что это победа, он бросил отталкиваться и уже торжествующе докатывая, поприветствовал болельщиков, поздравляя всех с золотой медалью и званием олимпийских чемпионов Сочи. Как только пересёк долгожданную линию, спортсмен, ликуя, упал на колени, пытаясь отдышаться и поверить в успех. Члены команды тут же подбежали и радостно обступили победителя.

— Ты справился! — пытался перекричать орущий стадион Дима, хлопая друга по плечу в то время, как остальные снимали с победителя лыжи. — Спасибо!

— Эта победа для Саши! — приходил в себя Антон. — Он заслужил её.

Как только Мипулин почувствовал себя лучше, он поднялся на ноги и Дима тут же крепко обнял друга. Алексей и Евгений подключились следом, не отпуская до тех пор, пока Антону не потребовался свежий воздух, и он вновь согнулся от слабости, вот только она была победной и от того ещё более приятной. Но если Россия наполнилась праздничной и долгожданной эйфорией, то Норвегия получила болезненную пощёчину, испытав унизительный и уничтожающий гордость и уверенность в собственном превосходстве траур, каких не вспомнить ранее, ведь гонка была в их власти с самого начала, и ничто не предрекало беды. Эивиндр без борьбы, хотя бы за бронзу, докатил к финишу четвёртым почти с минутным отставанием, готовый снова заплакать, но на этот раз не от радости. На каменное лицо спортсмена стало сложно взглянуть без сочувствия. Читалась сильнейшая боль поражения, которая не скоро покинет память. Члены норвежской сборной, вышедшие в финишный створ до последней стрельбы, разочарованно покинули его. Они знали: биатлон — непредсказуемый вид спорта и всё могло в любой момент измениться, но всё же, никто не ожидал от многократного олимпийского чемпиона подобного срыва. Ошарашенные братья Гьёр во главе с Ингвар Эйнером решили отдышаться, молча вспоминая миг, когда уже, казалось бы, заработанная медаль, упорхнула.

— Поздравляю! — охотно подошёл Лазар к Мипулину и пожал руку. — Ты молодец! Отличная гонка, — сказал он. Немец приходил в расстроенных чувствах, но, несмотря на это, спортсмен завоевал первую Олимпийскую медаль, и это не могло не радовать, поэтому со сдержанной улыбкой и эмоциями, молодой спортсмен последовал к обступившим журналистам. Ларсен же, избегая всех, особенно призёров, прошёл контроль и скрылся из вида, отказавшись дать даже короткое интервью по поводу случившегося.

Родители Антона сидели в первом ряду, недалеко от финишной черты и благодарили господа за этот подарок. Счастливая пара не могла не нарадоваться. Сначала дочка Светлана Курлина завоевала золото в спринте, а теперь и сын стал Олимпийским чемпионом. Они, как и многие другие, не верили глазам и плакали от счастья, наблюдая, как сын вместе с товарищами по команде взял флаг и, растянув его, сфотографировался с криком во всё горло, чествуя страну с очередной золотой наградой.

В следующие полчаса российскую сборную приветствовали многие соперники и не только. Ингвар Эйнар, немного придя в себя, приобнял переодевавшегося Антона, поздравив того с заслуженной победой. Королю биатлона по — прежнему ужасно обидно за проигрыш, но порядочность и хорошие манеры пре выше всего. Спортсмен не мог не сделать этого, даже вопреки собственным ощущениям. Антон не виноват в том, что оказался психологически сильнее Эивиндра.

— Теперь ты Олимпийский чемпион! — негромко сказал он. — Запомни это чувство. Оно будет лишь однажды, ведь последующие титулы уже не так впечатляют, как первый. Поверь мне.

— Спасибо! — в который раз повторял это слово Мипулин. — Как Эивиндр? — не мог не узнать он.

Норвежец тут же сильнее поник, опустив голову. Это имя вызвало у него чувство тоски и злости, но Ронстадлен знал, что негатив вскоре пройдёт и всё нормализуется.

— Его сейчас лучше не трогать.

— Понятно.

— Не хочу, конечно, расстраивать в такой важный для всех вас день, но скажи, что произошло с Сашей? — волновало короля биатлона с того самого момента, как узнал. — Откуда у него рак?

— Он не хотел говорить никому, — начал Антон. — Для меня это тоже стало шоком. Только Дима знал… Насколько я знаю, Саша давно боролся с ним, но безуспешно. Слишком поздно узнал, иначе, был бы шанс…

— Соболезную.

— Да.

— Я говорил с Арманом и Жустин. Они предлагают встретиться и почтить память Саши.

— Конечно, — согласился молодой человек. — Диме я скажу.

Ещё раз, сдержанно поздравив, хлопнув спортсмена по плечу, норвежец ушёл, а Антон продолжил принимать поздравления всё с тем же энтузиазмом, наслаждаясь каждой минутой.

Наталья Борисовна звонила несколько раз, стремясь одной из первых поздравить сына с замечательной победой, но Дима ответил лишь на седьмой раз, когда добрался до телефона. Женщина не скрывала радости и едва ли не визжала от восторга, забыв обо всём на свете. Она захотела встретиться с ним уже сейчас, понимала, как важна поддержка семьи и извинялась за невозможность находиться рядом, как это делали родители Антона. Наталья Борисовна и дальше продолжала бы без умолку говорить, если бы голос возлюбленной не заставил его в спешке завершить долгую беседу.

— Дима! — закричала Даша и бросилась Олимпийскому чемпиону в объятия. — Ты сделал это! Ты такой умница. Я люблю тебя.

— Не верится, что этот день пришёл, — после радости наступил период осознания, — кажется, я сплю. Столько раз представлять…

— Это должно было случиться! — уверяла спортсменка, безумно гордясь любимым.

— Жаль, Саша не видит, — снова паник он.

— Ты выполнил обещание. Он гордился бы тобой, — уверяла она.

— Если бы ещё чуть — чуть больше времени…

— Стоп, не продолжай! Хотя бы сегодня забудь про всё, что было раньше и будь чемпионом. Получи удовольствие от плодов неимоверного труда, вложенного, в эти пять лет. Ты прошёл путь, который большинству непосилен. Я не принижаю достоинств соперников, но только немногие знают, что пришлось преодолеть для достижения заветной цели. Начни радоваться, дыши полной грудью и получи заслуженные дивиденды. Не заставляй себя вновь оплакивать потерю. Он бы этого точно не хотел. Ты же знаешь, Саша не позволил бы ни за что на свете забрать у тебя выстраданный праздник.

— Ты права, — согласился Дима.

— И почему я снова успокаиваю тебя? — в который раз задалась вопросом Обручева, обняв его. — Но за это я люблю тебя только сильнее — за слабость и сентиментальность, которые ты не стесняешься показывать, — вновь прошептала она.

— А я тебя! — ответил он и в этот же миг, глаза загорелись. Дима посчитал, что лучшего повода не найти, поэтому, оставив ненадолго даму сердца, сбегал в раздевалку и взял коробочку с обручальным кольцом. Не зная, делает ли всё правильно, спортсмен вернулся обратно и, набравшись мужества, присел на колено, взяв Дашу за руку. — Родная, нет минуты, что я хотел бы проводить вдали от тебя. Я понял это давно, но боялся, ты посчитаешь это лишним или же слишком ранним решением. Знаю, между нами возникали сложности, но мы всегда преодолевали их вместе. Мы любим друг друга, поэтому ничего другого мне не остаётся сделать, кроме как… Дашенька, милая моя, ты выйдешь за меня?

Обручева впала в ступор. Она, безусловно, любила Диму, но никак не предполагала, что он наберётся храбрости сделать предложение. Неподвижно простояв несколько секунд в окружении изумлённой публики, наблюдавшей за происходившим, девушка уверенно взяла кольцо и надела на палец. Другой реакции и быть не могло. Она испытывала всё то же самое, и спортсмен об этом знал, поэтому и решился.

Поднявшись с колено, Дима взял невесту на руки и закричал ещё громче, чем от победы на Олимпиаде, что привлекло толпы журналистов. Подобного никто не ожидал.

— Это правда? — услышал новость Антон и тут же подошёл.

— Как видишь!

— Поздравляю! — искренне обрадовался друг и обнял Малышкина, а позже, поцеловал Дашу. — Это лучший день! — сказал он и быстро отошёл, взяв в руки телефон и набрав сообщение.

— Согласна! — разглядывала кольцо Обручева, привыкая не только к статусу трёхкратной олимпийской чемпионки, но ещё и будущей жены.

Под торжественную мелодию, спортсмены пошли на церемонию вручения, где уже стоял смонтированный пьедестал почёта, каждое из мест которого рассчитано на целую команду. Встав сзади него, последовало представление высокопоставленных гостей — людей, кто будет награждать спортсменов. У каждой команды был свой человек.

— Ты веришь в это? — спросил Антон у Димы, стоя в окружении тысяч людей, выкрикивавших их имена.

— Не очень. А ты?

— Не знаю, что ответить. Верю лишь в то, что хочу прийти в номер и завалиться спать. Я дико устал.

— Боюсь, если эта болтовня не закончится, я усну прямо здесь, — признался Малышкин с широкой голливудской улыбкой на лице, скрывавшей желание скорее получить медаль и пойти к невесте, которая стояла неподалёку от него и показывала подругам кольцо.

— Когда хоть свадьба? — поинтересовался Антон.

— Не знаю, — едва заметно пожал плечами спортсмен, даже не задумывавшись об этом. Он продолжал переваривать саму мысль о будущем торжестве, и всякий раз выходило по — разному. С одной стороны, Дима безумно радовался согласию Даши и уже сейчас хотел жить с ней вместе, но с другой — боялся этого шага. Не столько самой идеи разделять жизнь с любимым человеком, а возможных последствий. Уже однажды спортсмен испытал на себе всю горечь потери невесты. Второго раза он не переживёт.

— Кто свидетель…

— Я только-только решился сделать предложение, а ты уже столько вопросов задаёшь. Я ещё ничего не знаю. Вообще не верю, что она согласилась.

— Как всё запущено, — протянул Мипулин. — Ну, раз уж ты ни в чём не уверен, я беру всё в свои руки.

— Это как? — удивился Дима, глядя перед собой, а не на друга, не привлекая и без того немалого внимания операторов к себе.

— Я уже обо всём договорился, — заявил Антон, наблюдая, как награждают австрийцев.

— Так, ты по этому поводу писал сообщение? — подозрительно вспомнил он.

— Конечно! И не переживай, жених. Всё будет хорошо, — пообещал друг, чему не радовался Малышкин.

— Я не хочу неожиданных сюрпризов, — напомнил он. — Ты не забыл…

— Обещаю, смертей будет по минимуму.

— И, когда же ждать этого сюрприза? — закатив глаза, осторожно поинтересовался Дима, не зная, хотел ли получить ответ.

— Завтра! — ответил Антон.

Команда взялась за руки, как только закончилось награждение немецкой сборной, приготовившись взойти на пьедестал почёта в качестве полноправных Олимпийских чемпионов. Как только их объявили, в который раз восторженная публика поприветствовала героев, принесших стране не только долгожданный праздник среди многочисленных фанатов биатлона, но и лидерство в медальном зачёте домашней Олимпиады. Вся четвёрка, стоя на пьедестале, подпрыгнула вверх, широко улыбаясь и размахивая руками, купаясь в овациях и всеобщей любви.

— Мы Олимпийские чемпионы! — проговорил Дима, разглядывая свою первую медаль подобного уровня. — Она лучше, чем я себе представлял.

— Блестит! — Антон, улыбаясь, приобнял Диму, Алексей — Евгения и фотограф сделал очередную фотографию, запечатлев счастливое мгновение жизни всей команды. — Мы сделали это!

Над стадионом «Лаура» воздвигли флаг Российской Федерации, болельщики на трибунах приподнялись, спортсмены сняли головные уборы и повернулись вправо, как только заиграл государственный гимн. Всё то время, что лилась мелодия, Дима невольно вспоминал последние пять лет. Он неосознанно подводил итог проделанной работы, пытаясь понять: всё ли сделал правильно. Перед глазами возникла ночь аварии и последний разговор с погибшим другом Женей, жизнь которого ушла именно тогда и вскоре, для Димы всё переменилось. Его интересовало иное будущее. Хотелось знать, что было бы, если в ту ночь он и Женя не пошли дворами, а выбрали другой путь. Стоял бы он на пьедестале с золотой медалью на шее или же судьба распорядилась бы иначе? Он, порой, часто об этом думал, но точного ответа дать так и не сумел. Странно признаться самому себе, что другой жизни уже и не хотелось. Всё стало таким привычным, обыденным. Опасности прекратили пугать. Они стали частью чего-то нового и представлять что-то иное больше не хотелось. Впервые за длительное время, Малышкин признал всё это, больше не мечтая обернуть время вспять. Он не прекращал горевать из-за смерти Жени, но, как бы лицемерно не звучало, смог пережить потерю. Когда-нибудь это должно было случиться и сейчас, одна часть жизни подошла к концу, началась другая. Он не знал, чего ожидать от грядущих лет, какими они будут: лучше или хуже, но был твёрдо уверен, что попытается сделать всё от себя зависящее, дабы не повторить прошлых ошибок и не допустить страшных потерь. Всё только начиналось.

Торжественная часть завершилась, болельщики с удовлетворёнными выражениями лиц покинули стадион, а спортсмены, вдоволь насладившись победой, отправились на пресс — конференцию, пропустить которую нельзя. Она продолжалась дольше, чем подобные на этапах Кубка мира. Вопросы, задаваемые журналистами, были обо всём и ни о чём. Больше всего интересовало состояние спортсменов от осознания себя новыми Олимпийскими чемпионами, на что все без исключения отвечали именно то, что и чувствовали. Но были и те, кто не оставил без внимания смерть Саши. Подобные вопросы, частота которых к концу конференции лишь возросла — вывели из себя не только четвёрку победителей, но и тех, кто не был знаком с ним. Поэтому, Юрген Мюллер, заметив лица российских коллег, с привычной для себя сдержанностью и интеллигентностью попросил воздержаться журналистов от нелицеприятной темы и вернуться непосредственно к Олимпиаде, о которой многие успели позабыть.

Встреча членов благотворительной организации «Dorada esperanza» началась незадолго после окончания пресс — конференции. Собравшись на ближней к финишу трибуне опустевшего стадиона, они некоторое время молча смотрели друг на друга, выжидая. Пауза походила на минуту молчания, но вскоре, всё переменилось, когда один за другим, спортсмены выразили соболезнования. Всё то время, что они говорили, Дима молча слушал. Горечь и сожаления звучали искренне и исходили от сердца. Пусть, никто из них не знал Сашу, так как он, но любой человек мог оставить след в сердце другого и Лардонову это определённо удалось, потому, как не было ни минуты, когда собравшиеся не смогли вспомнить что-либо о нём, будь это простыми домыслами или же наблюдениями в непосредственной близости. Малышкин, как и другие, мог сказать пару слов, но он посчитал, что всё необходимое донёс в больнице. В его понимании, прощание, либо похороны, нужны не столько умершим, сколько живым, дабы облегчить собственную душу, сбросить камень с сердца. Он сделал это, сказав всё, что шло изнутри, поэтому продолжал испытывать облегчение, каким не мог похвастаться уже давно.

— Будет его не хватать, — признался Арман, когда последним немногословно высказался Эивиндр, стоявший несколько поодаль других. — Но работа нашего фонда продолжится. Все, ведь, согласны? — обратился ко всем он, на что спортсмены тихо кивнули. — Вот и отлично. Тогда, нужно будет снова собраться и решить, каким курсом двигаться дальше. Ситуация несколько поменялось, но, я думаю, всё будет в порядке, ведь….

— Не помешаем? — подошёл Юрген Мюллер в окружении нескольких спортсменов из разных сборных.

— Что-то случилось? — поинтересовался Арман.

— Нет, всё хорошо, — тут же ответил немец, — просто, мы хотели спросить, принимаете ли вы новых членов в свой фонд?

Спортсмены переглянулись между собой.

— Решили попробовать себя в чём-то ещё? — спросил Ингвар Эйнар.

— Почему бы и нет, — пожал плечами Юрген. — Желание есть, возможность тоже. Это хорошее дело.

— Что же, — задумался норвежец, вновь поглядев на остальных. — Мы только «за», — заметил одобрение других Ронстадлен и дал положительный ответ. — Добро пожаловать! — протянул руку он, после чего последовали все остальные, приветствуя людей, которым не всё равно.

— Ребята, мы бы рады всё вам рассказать, — заторопился Арман, — но есть дела. Через пару дней я с вами свяжусь, и мы всё обсудим, а пока…, — француз посмотрел на Антона, подмигнув и тот всё понял.

— Дима, чем займёшься? — тут же задал вопрос Мипулин, повернувшись к другу.

— Проведу остаток дня с невестой, — ждал этого последний час Малышкин. — А потом, мама просила приехать и заняться просмотром видеозаписи Саши. Говорила: в них может быть что-то важное, поэтому не стоит с этим слишком тянуть. К тому же, она просто хочет увидеться. Отец и бабушка тоже приедут. Так что, намечаются семейные посиделки. Заодно, сообщу им о нас. Вот уж удивятся.

— Отличная идея, — оценил он.

— А у тебя какие планы?

— Не знаю, — замялся Антон. — Отосплюсь, как следует, а там посмотрим.

— Ладно, — пожал ему руку Дима. — Если что звони, чемпион, — улыбнулся он и, взяв за руку невесту, ушёл.

Переодевшись и приведя себя в порядок в номере гостиницы, Малышкин, как и планировал, не тратил день впустую. Переполняли эмоции: одни лучше других, но все они, как это ни странно, были яркими, светлыми, запоминающимися. Такое не часто бывало, поэтому он хотел пользоваться каждой минутой. Спортсмен не отпускал руку Даши. Молча, они двигались в неизвестном направлении. Просто шли, неважно куда. В сердцах таилось ликование, внутренняя победа и гармония с окружавшим миром. На лицах влюблённых уже не было масок. Источался внутренний мир, подлинные чувства, подделать которые невозможно. Ещё никогда оба не испытывали подобного. Все звёзды, наконец, сошлись, образовав необычный для обоих молодых людей день. Он подарил им не только светлые надежды и мечты прекрасного будущего, но и смог воплотить в жизнь всё самое важное и давно ожидаемое.

Дима и Даша провели тот недолгий остаток дня, гуляя по ночному городу. За время их пребывания в Олимпийском Сочи, пара так и не выбралась в город, по крайней мере, в романтическом смысле. Красивейшие пейзажи блекли на фоне нерешённых проблем, след которых не позволил увидеть всю окружавшую красоту, а её слишком много, чтобы уехать и ничего не увидеть. Но, не смотря на многочисленные достопримечательности и культурные ценности, то и дело возникавшие на пути, Дима и Даша всё равно видели только друг друга, а всё остальное осталось не более чем фоном. Как раз из-за ослеплённой любви они едва не стали участниками дорожной аварии, но избежав её, не разминулись с парой прохожих и столкнулись с ними, после чего в голос рассмеялись, вспомнив мгновение первой встречи на пробежке, когда оба спортсмена не заметили друг друга, витая в собственных мыслях.

Зайдя в кафе и посидев за чашкой горячего глинтвейна, Даша заметила усталость в ослеплённом радостью лице жениха и не стала оттягивать его отдых, даже не смотря на выраженные протесты. Поэтому, очень скоро, они отправились в отель, попутно отбиваясь от толпы ликовавших фанатов, потребовавших автографы и фото на память с двумя Олимпийскими чемпионами.

— До завтра, — негромко протянул Дима, проводив любимую до номера в отеле.

— До завтра, — поцеловала она Малышкина. — До завтра, мой чемпион!

— Уже скучаю, — наблюдал, как невеста скрывалась за дверью спортсмен.

— И я! — негромко сказала Даша и исчезнув за дверью номера.

Вернувшись к себе, Дима обнаружил отсутствие Антона. Посчитав, что друг где-то праздновал, в тишине и со слипавшимися глазами быстро разделся и лёг спать.

Утром проснулся от раннего звонка мамы. Малышкин понял: пара ехать, иначе женщина не успокоится, пока не увидит сына и не поздравит его лично, поэтому, быстро собравшись, приняв душ, и вновь заметив отсутствие друга, поехал на квартиру, снимавшуюся матерью всё то время, что находилась в Сочи вместе с Сашей.

— Сынок! — с порога обняла Наталья Борисовна своего героя. — Как же я рада тебя видеть.

— Я тоже, мама! — взаимностью ответил он, поцеловав.

Дима прошёл в квартиру, в которой до сих пор ни разу не был.

— А где Даша? — не увидев её, спросила женщина.

— Пускай поспит. Она вчера так перенервничала…

— Уж не из-за того ли, что мой сын сделал предложение и ничего не сказал ни матери, ни отцу? — в голосе прозвучала нотка обиды, но она быстро прошла, сменившись радостью за сына, с которого быстро сняла куртку и пригласила пройти в комнату.

— Мама, — Дима не понял, откуда она узнала, — а для чего я приехал? Я только-только хотел сказать, но ты испортила весь сюрприз.

— Сюрпризом было бы известие, что я скоро стану бабушкой…

— Не волнуйся, — заверил Малышкин. — Это не так.

— Не скажу, что мне эта новость не пришлась бы по душе, но… Как бы я не хотела понянчить малышей — ещё рано. У Даши карьера на подъёме и рождение ребёнка явно не входит в её планы. Я права?

— Мы давно об этом не говорили, но, наверное, да, — неуверенно сказал Дима, всё ещё считая, что мог ошибаться и Даша действительно готова родить малыша.

— Я рада за вас, — призналась женщина, — но зачем такая спешка?

— Жизнь слишком коротка, — огласил простую, но полезную истину он, присев на диван, напротив которого стояла в рамке фотография с ним и Сашей, — я не хочу сожалеть остаток жизни, не сделав этого, или же сделав слишком поздно.

— Даша хорошая девочка и любит тебя, — не раз замечала Наталья Борисовна в глазах невестки. — Поздравляю тебя, сынок. Будь счастлив!

— Спасибо, мама, — ещё раз обнялись они.

— Мама, прости, что так сразу, но покажи видеозаписи, предназначенные мне, — быстро попросил молодой человек, потому как его очень интересовало, что ещё мог сказать Саша, чего не успел или, же не смог при жизни.

— Ты куда-то торопишься? Отец с бабушкой должны скоро приехать.

— Я дождусь их, просто…

— Хорошо, — догадалась Наталья Борисовна и направилась к шкафу, где хранила оставленные Лардоновым диски и белый конверт с его именем. — Вот, держи, — передала «наследие» Саши женщина.

Дима ненадолго притих, пристально глядя на предметы, но больше всего он насторожился из-за конверта, которые в последние годы просто нервировали.

— Это всё? — спросил он, выдохнув.

— Насколько я знаю…

— Спасибо.

Малышкин взял компьютер матери и вставил диск. Не терпелось услышать послание, поэтому он не ждал, когда утихнут внезапно возникшие дрожь и волнение.

— Принести чай или кофе? — предложила Наталья Борисовна.

— Не нужно, — отказался он и, подождав, пока мама оставит одного, включил запись.

Эмоции переполнили спортсмена, когда на экране появился ещё живой друг. Пусть его нет всего несколько дней, но это стало толчком для внутренних переживаний. Саша находился в привычной для него обстановке больничной палаты и выглядел таким, каким запомнился в последние недели жизни, но пытался выглядеть лучше, чем было на самом деле.

«Здравствуй, дружище! Если ты смотришь это видео, значит, я говорю уже не с «королём Оберхофа», а с самым настоящим Олимпийским чемпионом. Пусть, на момент записи видео этого ещё не произошло и дела обстояли не лучшим образом, большей частью из-за меня, но я безумно верю, в тебя и знаю, что это обязательно произойдёт. Верю не потому, что ты стал мне одним из самых близких людей — хорошим и преданным другом, о чём я никогда не боялся признаться, а потому, что, каким-то необъяснимым способом знаю это, всегда знал. Не спрашивай почему. Может, из-за рака у меня проснулись прорицательские способности, но я, словно видел тебя стоящим на пьедестале с золотой медалью на шее. То ли сон, то ли реальность, но ты стал чемпионом Сочи. Странное чувство, но оно показалось мне правдивым, потому что мало людей, кто бы так боролся за место под солнцем, как делал ты. Всего лишь вопрос времени, когда это должно было произойти и Олимпиада — лучшее время и место для осуществления давней мечты. Я не могу ошибаться. Я точно уверен…

Сложно не сказать, как сильно ненавижу себя за то, что не могу поздравить лично. Это убивает сильнее тех болей, причинённых раком. Что-то подсказывало: я не доживу, поэтому пришлось импровизировать и использовать банальный способ общения умершего со своими друзьями. Хотя бы так, нежели бесследно исчезнуть в один из самых важных для тебя мгновений жизни. Поэтому, дружище, нет тех слов, которые можно было бы сказать, когда человек добрался до заветной цели. Думаю, ты и так всё знаешь. Если я начну говорить абсолютно всё, что чувствую — запись продлиться неделю, поэтому поберегу твои нервы. Знаю, я должен был поздравить и изначально затеял записать видео именно для этого, но, вспомнив кое-что важное, решил немного изменить задуманное.

Ты ведь помнишь, как нашёл меня на крыше, посчитав, что я сошёл с ума и, накачавшись наркотиками, попытался спрыгнуть, покончив жизнь самоубийством? Надеюсь, ты понимал: я не мог так сделать и, пролежав здесь, в больнице, удостоверился в своей правоте, поэтому, пришло время услышать тебе правду…

Я должен был рассказать об этом не так, но память вернулась слишком поздно. Самое главное — теперь ты знаешь: угроз для твоей жизни нет. Живи без тревоги в сердце, вспомни времена, когда ничего плохого не происходило, и ты мог не бояться каждого следующего дня, ожидая от него новой угрозы. Уверен, тебя ожидает столько новых открытий, эмоций…

Напоследок, хочу рассказать о самом главном. Не знаю, как ты к этому отнесёшься, но я знаю, что произошло между тобой и фанаткой в моём комплексе. Наверное, ты старался забыть, словно страшный сон, но я не могу не напомнить, потому что, для неё, смысл был не в том, чтобы получить сексуальное удовлетворения от предмета обожания, вернее, не только в этом. Перед самой смертью, Саша рассказала, что родила ребёнка через девять месяцев после вашей близости. У тебя есть сын. Его зовут Филипп. Можешь в это поверить? Ты стал отцом. Я успел навести справки. Есть точный адрес. Он в белом конверте. В нём ещё несколько сюрпризов, которые, впоследствии, подарят счастье, которого ты давно заслуживал.

Не удивлюсь, если ты находишься в шоке. Есть ещё столько всего, о чём мне хотелось бы рассказать, но не стану. То, что должен — я, безусловно, поведал. Пришло время прощаться. Меня нет, но это не значит, что я прекращу влиять на твою жизнь. Несколько козырей у меня ещё припасено, поэтому, какое-то время будет казаться, что я всё ещё рядом. Просто будет немного тише, чем обычно, что, определённо, многим пойдёт на пользу, но обещаю, даже не успеешь соскучиться. Будь счастлив, дружище.

Знаю, ты поступишь правильно.

Всегда твой «занудик»».

Дима ещё долго сидел, уставившись в экран, прокручивая в голове услышанное. Он не поверил, подумал: ослышался, поэтому вновь пересмотрел, а затем ещё и ещё, но каждый раз слова Саши о сыне не воспринимались легче. Спортсмен не знал, как вести себя, что делать. Ступор полностью овладел телом, позволив лишь не переставая думать о том, что он стал отцом малыша, которого никогда не видел и, даже, не догадывался о его существовании. И, что самое печальное: матерью ребёнка была девушка — убийца, едва не погубившая всё самое дорогое в жизни. Дима готовился услышать нечто неожиданное, ведь Саша любил сюрпризы, ему нравилось удивлять, прежде всего, своё близкое окружение, но подобное и в голову не пришло. Друг оказался прав: и после смерти ему удалось повлиять на жизнь спортсмена. Более того, Саша перевернул её с ног на голову, вновь доказывая, как сильно может ошеломить.

— Что-то не так? — вошла в комнату Наталья Борисовна, держа в руках поднос с двумя чашками чая и тортом. — Не хотела входить и беспокоить, но ты тут уже полчаса сидишь. Подумала: ты всё же захочешь горячего чая. Купила на радостях вчера творожно-фруктовый торт. Твой любимый. Заодно, чисто символически отпразднуем победу. Кстати, Саша сказал что-нибудь важное?

Дима не сразу повернулся, дабы откликнуться на вопрос матери, но сделав это, почувствовал, как в горле пересохло, и быстро взяв чашку, поставленную на журнальный столик, тут же её осушил.

— Что? Прости, ты что-то сказала? — опомнился он, всё ещё находясь в противоречивых раздумьях.

— Не нравишься ты мне, — присела рядом она и коснулась лба сына. — Ты горишь! — констатировала она. — Когда ты умудрился заболеть?

— Я не болен, — протянул он.

— А что тогда?

— Не знаю, обрадуешься или нет, но ты всё — таки будешь бабушкой, — неуверенно сказал он, взглянув на мать щенячьими глазками.

— Даша беременна? — ничего другого не пришло в голову ей. — Но ты же…

— Нет, — замотал головой он, потянувшись за второй кружкой чая. — Ты уже стала бабушкой, а я отцом… Больше года назад…

Наталья Борисовна и слова не смогла сказать. В её глазах читалось непонимание и недоумение. Поначалу подумала, что чего-то не так расслышала, но предельно серьёзное лицо сына уверило в обратном, поэтому, выхватив чашку из рук Димы, ошарашенно сделала несколько глотков, но поняв, что не помогло, достала из бара бутылку коньяка.

— Тебе не предлагаю, — сказала она и, налив в небольшую рюмку горячительного напитка, выпила залпом. Затем присела и, почувствовав приятную бодрящую теплоту в теле, снова взглянула на сына. — А теперь повтори. Мне померещилось или ты сказал…

— У меня есть сын, его зовут Филипп, — более подробно рассказал он, едва осознав факт существования ребёнка. — И он… От Фанатки…

Разговор сына и матери продолжался длительное время. Пусть, Дима совсем немного знал об этом, но у обоих нашлось, что обсудить. Вскоре, когда приехали отец и бабушка, они подключились к беседе, долго привыкая к мысли, что неожиданным образом в их жизни возник внук и правнук в одном лице, которого необходимо найти и привести в семью, ведь он остался один, без матери, местонахождение которой уже всем известно.

В конверте, как и сказал Саша, лежал адрес маленького Филиппа, проживавшего в Париже. Будучи беременной, Фанатка часто переезжала, полностью отдав себя мести. Даже не смотря на вынашиваемого ребёнка: заранее любимого и единственного близкого человека, она не смогла просто так оставить смерть брата и его жены. Но вскоре, когда работа подошла к концу и в живых осталась лишь Анастасия, ушедшая в тень, Александра решила уехать. Страна, на земле которой ей удалось воплотить безумную мечту близости с желанным мужчиной, подарком которого и стал Филипп, была лучшим местом для жизни без бегства и страха уже не только за свою жизнь, но и за жизнь ребёнка. Вместе с усыновлённой племянницей, они жили в местечке Булонь — Бийанкур — родина русских эмигрантов. Северная часть пригорода граничит с Булонским лесом — «лёгкими французской столицы», где молодая мама гуляла с маленькими детьми и дышала свежим воздухом, наслаждаясь окружавшей красотой вплоть до того, как Анастасия вновь не появилась на горизонте. Оставив детей, она погналась за последним оплотом своей ненависти, где и нашла отмщение, как и собственную смерть. Теперь, когда Александры не стало, судьба Филиппа была не ясна, и Дима серьёзно переживал, но ключ, лежавший в конверте помимо адреса, был от ячейки одного из банков Сочи. Вся семья отправилась в небольшую поездку, желая узнать, что лежало в хранилище под замком, и вскоре обнаружила очередной подарок. Дима боялся, что за несколько месяцев со дня смерти Фанатки, с ребёнком могло случиться, что угодно, но девушка позаботилась об этом. Зная другую сторону мести, задолго до гибели, Александра оформила опеку детей на Диму в случае, если с ней что-либо случится и сообщила об этом перед смертью Саше. Ключ же пришёл намного позже с курьером прямо в больницу, потому как фирма долгое время не могла найти Лардонова, чтобы вручить посылку, а он, в свою очередь, положил его вместе с конвертом в банк для сохранности. Дети же не остались во Франции без присмотра. Им приставили специально обученных людей до дальнейших указаний.

— Теперь у тебя двое детей, — сказала Наталья Борисовна и вновь захотела выпить, но в банке не подавали напитков, поэтому пришлось потерпеть и заставить взять себя в руки.

— Вот так новость, — присвистнул отец. — Я дважды дедушка!

— Тут не всё, — сказала женщина, найдя среди многочисленных документов ещё одну папку. Она тут же открыла её, опасаясь ещё одной обезоруживавшей новости, коих и без того на сегодня предостаточно. Прочитав написанное, она взглянула на сына. — Саша оставил тебе комплекс. Поздравляю! — с некоторым облегчением произнесла она, обрадовавшись, что у неё вдруг не возникли ещё внуки, о которых не догадывалась.

— Ух ты! — вяло отреагировал Дима, не слишком удивившись подобному шагу друга. — Что же ещё ты приготовил? — едва слышно сказал он, адресовав вопрос больше себе, нежели другим.

— Теперь будем ездить отдыхать во Францию, — бурно отреагировал отец, приобняв сына. — Мать, теперь все твои ноющие косточки согреем!

— Тебе бы только шутить, — пробурчала она.

— Нет, лучше смотреть на твою кислую физиономию!

— А чему радоваться? — завелась Наталья Борисовна. — За один день у нас с тобой появилось двое внуков. Один из них, если ты помнишь, вообще к нам не относится, а второй — от психопатки. По — твоему я должна летать от счастья? Прости, что у меня не выходит.

— Будешь сидеть дома, и нянчить детей, — подошёл к жене он. — Ты же хотела внуков! Вот и получила!

— Да, желания имеют свойство сбываться, — невесело проговорила она. — В следующий раз пожелаю что-нибудь ещё.

— Смотри, не перестарайся! — предупредил мужчина, поцеловав в щёку напряжённую жену.

— Бабуля, а ты чего загрустила? — обратил внимание Дима на тихо стоявшую пожилую женщину.

— Ты стал совсем взрослым! — расчувствовалась она, показав немного покрасневшие глаза.

— Ну, хватит, — успокаивал её внук.

— Всё так быстро…

— Это и для меня неожиданность, — оставался под впечатлением спортсмен, реагируя уже не так резко, как в самом начале.

— Конечно, неожиданность, — пробурчала Наталья Борисовна. — Ты не только свою мать чуть до инфаркта не довёл, но ещё и мою маму — твою бабушку, чуть не угробил.

— Не драматизируй, Наташа, — вступилась за Диму пожилая женщина. — И прекрати ныть. Лучше порадуйся за сына.

— Мама! Ещё не известно, каким будет этот Филипп. Все забыли, что у него гены сумасшедшей, убившей наших родственников!

— Прекрати, мама. Он мой сын и всем придётся с этим свыкнуться. Тем более, вторая половина ген в ребёнке моя.

— И кстати, что греха таить, я бы не против избавиться ещё от части родственников…

— Анна Аркадьевна! — не лучшим образом отреагировал отец семейства. — Это уже слишком.

— Согласна, прости, — извинилась она, почувствовав, что сболтнула лишнее.

— Ладно, — посчитал, что следовало переходить к главному Дима, — я поеду в Париж и заберу детей.

— Ты не можешь, — напомнила Наталья Борисовна. — Во — первых, тебя никто не отпустит. Саши уже нет, чтобы прикрыть в случае необходимости. Я не думаю, что тренеры будут в восторге. Во — вторых, ты теперь Олимпийский чемпион и жизнь, особенно в первые недели, круто изменится. Я слышала: президент будет лично награждать олимпийских призёров уже завтра. И в-третьих — у тебя есть мы. Я с твоим отцом съезжу за детьми. А ты не волнуйся и продолжай наслаждаться праздником. Ты этого достоин.

— Ты уверена? — шёпотом спросил отец Димы.

— Я должна взглянуть на этих детей. Мало ли они…

— Хорошо, — принял во внимание доводы матери Малышкин. — Только позвоните мне, как приедете в Париж. Хорошо?

— Конечно, — уверяла женщина, но сама была настроена сделать, что угодно, лишь бы эти дети так и остались где-то далеко от её сына.

Зазвонил телефон и Дима отошёл на пару шагов.

— Ало!

— Срочно приезжай на стадион «Лаура», — сразу перешёл к делу звонивший Антон.

— А в чём дело? — не понял Малышкин.

— Нужно и это важно, поэтому не обсуждается. Ноги в руки и бегом сюда.

— Ладно, — не понял этой неожиданной срочности Дима. — Кстати, нас действительно завтра будет награждать президент?

— Правда. Нужно чаще находиться с командой и тогда всё будешь знать. А теперь бегом сюда.

Антон положил трубку, даже не дав возможности Малышкину конкретнее узнать о причине столь важного приезда на стадион. Спортсмену ничего не оставалось делать, кроме как выполнить просьбу и не задерживаться, поэтому, ещё раз напомнив родителям о звонке из Парижа, молодой человек со всеми попрощался и, вызвав такси, уехал.

Поездка оказалась недолгой, но даже за это время он о многом успел подумать. Главным образом попытался свыкнуться с мыслью об отцовстве, ведь о подобном не каждый день люди узнают. Дима действительно хотел завести детей, это являлось важной частью будущей семьи с Дашей, о которой не раз задумывался, но прошло больше года с рождения Филиппа. Он не видел его столько времени, пропустил первые шаги, первые слова, первые прорезавшиеся зубки. Всё это осталось позади, а он так мечтал насладиться отцовством в полной мере, тем самым, подготовив себя за много месяцев до рождения малыша. Но жизнь преподнесла сюрприз, поставила перед фактом.

Он не знал, как скажет об этом Даше. В памяти свежа пауза, произошедшая из-за правды, которую Дима не мог утаивать и дальше. Но там была измена, произошедшая не по его вине, о чём оба постарались навсегда забыть, как только помирились. Теперь же, напоминанием неверности будет Филипп, причём от человека, которого Даша ненавидела всем сердцем. Представить себе реакцию невесты Малышкин не мог. Он боялся последствий правды, которую собирался поведать при первом удобном случае. О таком нельзя умолчать, как бы того не хотелось, и Дима прекрасно понимал, что должен не тянуть и всё, как можно скорее рассказать, ведь иначе станет только хуже.

Приехав на стадион, Дима спокойно прошёл внутрь мимо приветливого охранника, попросившего у спортсмена автограф. Пройдя по пустым коридорам, он вышел к трибунам, где вчера собирался их благотворительный фонд и не увидел ни единой живой души. Всё вокруг окутал мрак и тишина.

— Ну, и где, хоть кто-нибудь! — посмотрел по сторонам Малышкин, пытаясь найти Антона.

— Не знаю точно, но, похоже, мы здесь одни, — услышал он до боли нежный и любимый женский голос рядом с собой.

— Дашенька! — обрадовался Дима и обнял невесту. — Что ты здесь делаешь?

— Наверное, то же, что и ты, — предположила она.

— Антон позвонил? — догадался спортсмен.

— Да, — кивнула она.

— Вот только увижу…, — Ничего не сказав, Даша подарила жениху сладкий поцелуй, от которого тот на мгновение позабыл обо всём на свете. — Это за что?

— Не могла ждать, — выдохнула она и повторила, чему Дима только обрадовался.

— Мне нравится твоя нетерпеливость, — обнял её Малышкин, крепко прижав к себе.

— Ну, что будем делать? Похоже, здесь никого нет, и не будет, — оценила пустой стадион Даша, едва ли освещавшийся блеклым светом, исходившим из коридора, по которому они прошли на трибуны.

— Не скажу, что встреча с тобой неприятный бонус, но я всё же убью Антона, — совсем без злобы произнёс Дима, не сводя глаз с самой прекрасной девушки на свете. В тот же миг он вновь задумался о подходящем времени для того, чтобы всё рассказать. В голове то и дело мелькала мысль: «Такого быть не может», поэтому, не желая больше ждать, он приготовился вытащить скелет из шкафа, ведь тянуть с правдой — обернётся только неприятностями. Но лишь успев открыть рот, в нескольких метрах от них зажегся свет и к большому удивлению обоих, на украшенном цветами стуле лежало несколько ярких коробок, а рядом с ним — висело свадебное платье и смокинг. Подойдя ближе и заглянув на содержимое, Дима и Даша увидели туфли, галстук и прочие свадебные принадлежности, в том числе и букет невесты.

— Ты что-нибудь понимаешь? — изумлённо поглядел на всё Дима.

— Думаю, мы пришли на собственную свадьбу, — предположила девушка, взяв в руки платье, которое ей с первого взгляда понравилось.

— Нет, — не поверил Малышкин. — Быть такого не может!

— Может, — раздался громкий голос по всему стадиону, принадлежавший Антону. — Вы должны переодеться и ждать дальнейших указаний.

— Антон, это не смешно. Что ты напридумывал?

— Ну, не я один, но это не важно. Не тратьте время зря. У вас полчаса, чтобы привести себя в порядок.

— Извини, конечно, но я не стану участвовать в этом, — напрочь отказался Малышкин. — Такое ощущение, что… Это идея Саши? — пришло ему в голову.

— Не только ты получил свои видеозаписи, — продолжил говорить Антон.

Дима повернулся к невесте.

— Что скажешь?

— Даже не знаю. Я не думала, что этот день наступит так быстро. Для меня стало сюрпризом и то, что ты сделал предложение…

— Порой, сюрпризов может быть больше, чем можно себе представить.

— Наша жизнь и так не совсем обычная, ведь так? — напомнила девушка, склонившись к тому, что необходимо продолжать в том же духе.

— Согласен, но я представлял длительную подготовку, осознание…

— Не знаю точно, но почти уверена, что тебе бы не понравилось, если бы подготовка к свадьбе заняла много месяцев. Ты бы проклинал уже сам факт грядущего торжества. А что касается осознания, то, я долго привыкала. И, чем дольше думала, тем сильнее ждала, когда же это произойдёт. Я хочу стать твоей женой. Это произойдёт сегодня или же через много месяцев. Ничего не изменится, потому что я люблю тебя и знаю, как сильно ты любишь меня. Просто, мне кажется: жизнь по расписанию совсем не наш вариант и Саша это понимал, потому и придумал всё это. Ему не составило труда догадаться, что ты сделаешь предложение, он отлично знал тебя и меня, понимал, что такая свадьба придётся нам по душе. И он прав.

— Да, — через какое-то время согласился Малышкин. — Саша знал меня так хорошо, что иногда становилось страшно, — признался он. — И конечно, я, как и ты, безумно хочу жениться на тебе, но бывает, когда неожиданности могут сильно усложнить жизнь.

— Вместе мы всё преодолеем, — взяла его за руку Даша и пронзительно посмотрела в глаза.

— Мне нужно кое-что сказать, — набрался смелости Дима, но продолжал чувствовать неуверенность.

— Может, сделаем это после нашей свадьбы? — предложила Даша, не переставая поглядывать на красивейшее белое платье, в которое не терпелось одеться.

— Это важно, — настоял Малышкин.

Девушка несколько насторожилась, но уверенность в женихе по — прежнему непоколебима, поэтому дурные мысли возникнуть не могли, но побелевшее лицо Димы всё же взволновало.

— Хорошо, я слушаю, — приготовилась она.

— Я…

— Дима, у нас график, поэтому скажешь потом, — вышел из коридора Эивиндр и, буквально, вырвал из рук любимую, забрав её с собой вместе с платьем и причитавшимися атрибутами. — Невесту нужно подготовить вдали от твоих глаз, поэтому… В общем, пока! — сказав это, норвежец исчез, а Малышкин остался с незаконченной мыслью в голове.

Одиночество продлилось недолго. Всего несколько минут спустя, пришла девушка — парикмахер и принялась создавать из довольно коротких чёрных волос спортсмена свадебную причёску. Потребовалось всего десять минут, чтобы поправить все необходимые нюансы, создать «шедевр» и вскоре дать ему возможность, наконец, переодеться в праздничный костюм. Невесту же пришлось ждать гораздо дольше, но, когда она появилась перед глазами, Дима обомлел. Подобную красоту стоило ждать, ведь Даша походила на настоящую сказочную принцессу. Её длинные светлые волосы были закручены в кудри, создавая элегантную высокую причёску с двумя прядями по бокам. Аккуратная диадема в виде короны со сверкавшими драгоценными камнями дополняла композицию, создавая невероятный королевский образ, подходивший Дарье. Продолговатые, расширявшиеся от уха серьги кристального цвета украшали правильные формы лица невесты, плавно перенося взгляд на роскошное платье в бальном стиле с длинным шлейфом, глубоким вырезом декольте, тонкими бретельками и перчатками до локтей. Белые туфли — лодочки с ассиметричным рисунком на не слишком высоком каблуке были незаметны, но Дима не обратил внимания, не в силах отвести взгляд.

— Я готова, — тихо сказала она, заразительно солнечно улыбаясь.

— Ты прекрасна! — не хватало слов, чтобы описать, насколько шикарна невеста.

— Спасибо, — ещё милее улыбнулась Даша и попыталась сделать шаг навстречу к жениху, но неожиданно запуталась в пышных юбках платья и едва не упала, но Дима успел поймать. — Ты мой принц! — прошептала Обручева, находясь в объятиях возлюбленного.

— Знаю, — согласился Дима, поставив девушку в вертикальное положение, но не прошло и секунды, как невеста осталась без одной туфельки, скрываемую платьем, которую не сумела найти. Жених тут же поднял её и нежно надел на ногу своей «Золушки». — У нас всё должно быть, как в сказке.

Свет прожекторов включился, и впереди на трассе пару ожидала зимняя карета, запряжённая тремя белоснежными скакунами с личным кучером.

— Вас ожидает романтичное путешествие! — вновь раздался голос Антона по всему стадиону.

Восторга Даши не было предела. Даже частые потери равновесия во время движения к карете не испортили настроения. Она просто счастлива, предвкушая, что же будет дальше, ведь свершалась её давняя детская мечта, о которой Саша каким-то образом узнал и воплотил сказку в жизнь.

— Когда Саша успел всё придумать? — поразился Малышкин, помогая невесте подняться в карету.

— Думаю, уже давно. Требовался лишь подходящий момент, — предположила Дарья, удобно устроившись напротив жениха.

— Не знаю, чего ожидать, — выглядывал из окна Дима, наблюдая за тем, как по мере продвижения кареты по относительно ровному участку трассы, включались прожектора, поэтому знать наверняка, куда всё приведёт, они не могли.

— Ждать уже недолго, — сказала девушка, расслабившись.

Неспешная поездка продолжилась. Пара не обращала внимания на преодолеваемый путь. Они глядели друг на друга, понимая всё, что хотели сказать без единого слова, наслаждаясь прекрасным мгновением жизни, пока карета делала круги по штрафному кругу.

— Что это? — заметила Даша, как слева от жениха что-то щёлкнуло, и в дверце кареты открылась незаметная ранее «потайная» дверца. Девушка тут же заглянула внутрь, заметив небольшую коробочку, украшенную золотистыми ленточками.

— Сюрприз? — пожал плечами Дима, с интересом наблюдая за тем, как невеста открыла её и сказка продолжилась настоящим салютом из разноцветных живых бабочек.

— Невероятно! — не знала, что сказать девушка, ощущая на лице и руках маленьких порхающих созданий. — Дима! — не могла не нарадоваться она, визжа от восторга.

Малышкин сдержанно улыбнулся, на мгновение, повернув голову к окну, и не поверил глазам.

— Родная, посмотри сюда, — попросил он. Глаза Даши разбежались по сторонам вслед за бабочками, когда она увидела много тысяч живых созданий, окутавших карету. Вокруг всё ожило и превратилось в самую смелую фантазию.

Через несколько минут «живого покрывала», перед которым невеста не устояла, высунув голову и окунувшись вновь в атмосферу сказки, карета остановилась у финишного створа. Он выглядел иначе, нежели после мужской эстафеты. Ярко — жёлтая ковровая дорожка, по бокам которой собрался оркестр, игравший марш Мендельсона, приглашала молодых пройти к алтарю, у которого собрались друзья — биатлонисты. Словно снежинки, сверху плавно опускались розовые лепестки, провожая счастливых молодых людей навстречу долгожданного будущего. Сердце Даши билось спокойно, равномерно и уверенно, а вот Дима нервничал. Всё вокруг казалось ему лишним, не нужным, пусть и красивым. Он согласился на подобную свадьбу лишь из-за невесты, но чувствовал себя не в своей тарелке, будто чужим среди своих. Пускай он и благодарил Сашу за столь красивый подарок, но был уверен, что этот день должен был быть иным и уж точно не на следующий день после его смерти, но Лардонова ничто не могло изменить, поэтому, Малышкину пришлось не показывать некоторого нежелания происходившего и подарить будущей жене по — настоящему сказочный день. Кто, как не она была достойна запомнить на всю жизнь день, когда сбылись мечты.

Свадьба известных спортсменов стала на редкость немноголюдна. Отчасти непривычной, ведь в торжестве такого масштаба принимало участие совсем немного людей, но всё быстро изменилось. Брачующиеся и глазом не успели моргнуть, как вдоль длинной дорожки, которая, казалось Диме и вовсе не закончится, появились самые близкие родственники и члены команд России и Белоруссии. Все в праздничных нарядах и с широкой, несколько удивлённой улыбкой, потому как никто не ожидал оказаться здесь. Увидев родителей и бабушку, настроение Димы пришло в норму. Он почувствовал нечто большее, нежели наигранный фарс вокруг себя и ощутил дух истинного торжества. Спортсмен не любил огромного числа гостей, большую часть из которых не знал, как это было на первой свадьбе, поэтому, увидеть важную основу семьи было приятно, а товарищи по сборной добавили настроения. Возникла необходимая поддержка, сердце уже не столь сильно колотилось, позволяя и ему разглядеть радость момента, поэтому оставшиеся шаги уже сделал увереннее, не забывая, время от времени, придерживать невесту, то и дело норовившую запутаться в собственной красоте.

— Мамуля! — обрадовалась не меньше жениха Даша, увидев близких родственников. — Я вас люблю!

Молодожёны подошли к алтарю. Он выглядел, как невысокая деревянная арка, переплетённая декоративными зелёными растениями и белыми цветами. Сбоку стоял небольшой столик для росписи с парой перьевых ручек. Дима и Даша встали напротив друг друга в ожидании, но вместо регистратора, показался Арман в строгом деловом костюме.

— Серьёзно? — не поверила Даша.

— Что? — заметил удивление на лицах брачующихся он. — Я недавно получил лицензию через интернет и теперь могу регистрировать браки, как здесь, так и Европе. И как я сегодня вижу, пригодилось.

— Никак не можешь успокоиться? — поинтересовался Дима, зная любовь француза ко всему новому, чем частенько поражал окружавших.

— Что за скептицизм? Лучше бы спасибо сказал, но да ладно. Хватит болтать. Приступим к делу, — Арман сменил серьёзное выражение лица на немного глуповатую улыбку, чем частенько грешат регистраторы браков и продолжил, — Дорогие мои, мы собрались здесь сегодня, чтобы соединить узами священного брака двух влюблённых людей, Дмитрия и Дарью…

Голос француза так веселил, что, в какой-то момент, не сумев сдержаться, невеста громко захихикала.

— Прости, — тут же извинилась она, ощутив на себе грозный взгляд Вилара. — Ты просто такой…

Арман демонстративно кашлянул и, дождавшись, пока Даша успокоится, приступил к обязанностям.

— Настоящая любовь подобно жизни, дается раз и навсегда. И самое главное для каждого человека — ее не упустить. Увидев Дарью, жених не мог и подумать, что способен на такие чувства. Увидев Дмитрия, невеста еще не знала, что встретила того, с кем будет чувствовать себя так легко, уверено и надежно. Посмотрев ей в глаза, он навсегда остался в ее сердце. Не отведя взгляда, она задела его душу. И все стало понятно без слов. Ведь если душа нашла отражение в другом человеке, значит, в твоем сердце появилась любовь. Такая простая и обычная, но такая сильная и настоящая. И их встречи и свидания говорили лишь о том, что рядом тот человек, который придает особый и очень важный смысл всему, что происходит. Не просто каждому дню, но и каждому мгновению в твоей жизни. Где бы они ни были, в любом уголке планеты — самое главное это быть вместе… и все остальное — уже не так важно. Любовь приходит и наполняет жизнь тем смыслом, ради которого хочется жить, смеяться и радоваться вместе. Когда любишь — ты все чаще улыбаешься и смотришь на жизнь в сотни раз проще. И даже самые сложные вещи кажутся легкими и понятными. Любовь — это секрет один на двоих и отсутствие всяких секретов друг перед другом. Любимый — это тот, кто держит тебя за руку и чувствует твое сердце. Любовь — это свобода быть самим собой рядом с тем, кто принимает тебя таким, какой ты есть. И сама судьба сегодня открывает новую страницу любви под названием семья!

— Это точно наш Арман? — прошептала Дарья.

— Начинаю сомневаться, — ответил Дима.

— Уважаемые молодожены, — пропустил мимо ушей слова брачующихся спортсмен, — Брак это очень серьёзный поступок. Готовы ли вы здесь и сейчас дать друг другу клятву любви и верности?

— Да, — не ожидал этого Дима, но был готов, ведь не обязательно заранее придумывать речь, чтобы выразить, как сильно любит самую прекрасную девушку, стоявшую перед ним.

— Да, — то же ответила и Даша.

— Жених, прошу Вас первым произнести клятву, — начал с него Арман.

Малышкин повернулся к невесте и взял её руку.

— Я люблю тебя, родная и я знаю, что эта любовь была подарена нам судьбой. Поэтому я становлюсь твоим мужем. Вместе мы пойдем по жизни дальше. Несмотря на трудности настоящего и неизвестность будущего, я обещаю быть верным тебе. Обещаю любить, защищать и заботиться о тебе во все дни нашей жизни. Быть всегда рядом, вне зависимости от времени и расстояния. Я приведу тебя к нашей цели. Клянусь быть честным и открытым, как бы тяжело не было. Я стану тем, кто сделает тебя счастливой, потому что, избавившись от прошлого, мы пойдём дальше и напишем свою историю на белом, нетронутом листе бумаги. Я люблю тебя, и всегда буду любить, до самой смерти!

— Невеста, прошу Вас произнести Вашу клятву.

— Я люблю тебя, малыш и знаю — ты любишь меня. Поэтому я становлюсь твоей женой. В течение всех моих лет я просила судьбу помочь с выбором и сейчас я уверена в его правильности, ведь там, в нашу первую встречу в парке, она навсегда связала меня с тобой. Пусть мы долгое время шли разными путями — всё же, история написана так, как должна, потому что уготовила счастливый конец, в чём уже большая удача. Несмотря на трудности настоящего и неизвестность будущего, я обещаю быть верной тебе. Обещаю хранить наш семейный очаг, оберегать тебя от невзгод. Я готова встретиться с любыми переменами, мне ничто не страшно, когда рядом со мной самый любимый и единственный в мире мужчина. Лишь тебе я неустанно буду говорить, как сильно люблю. Я буду слушать, и слышать тебя на протяжении всей нашей жизни. Я отдаю тебе свою жизнь, мой любимый.

— Обменявшись клятвами, вы объявили о своём твёрдом намерении жить вместе в любви и согласии на протяжении всех дней, подаренных судьбой. Теперь, прошу скрепить Ваш союз подписями в акте о регистрации брака.

Вслед за молодыми, к столику подошёл Антон и Ольга в качестве свидетелей.

— На пороге новой жизни, прошу ответить, является ли ваше желание стать супругами искренним, взаимным и свободным. Жених, прошу ответить Вас.

— Да, — без доли сомнения ответил он, всё сильнее осознавая правдивость происходившего, ведь уже через несколько мгновений Даша станет его женой.

— Невеста, прошу, ответь Вас, — повернулся к Даше француз.

— Да, — выдохнула она, не сказав ничего лишнего, хотя так хотелось от переполняемых эмоций.

— В знак верности и любви прошу вас обменяться кольцами, древним символом, таким простым и священным. Пусть эти кольца всегда напоминают вам, что ваша любовь бесконечна.

Антон протянул обязательный атрибут каждой свадьбы, и молодые обменялись ими под вспышки фотоаппаратов. Золотые украшения сидели на пальцах влюблённых и бесконечно счастливых людей идеально. Маленький холодок пронёсся по телу Димы, когда он надел кольцо на пальчик невесты. Руки немного дрожали, а неловкость и волнения сделали этот момент только искреннее и теплее.

— Дмитрий и Дарья, я объявляю Вас мужем и женой. В знак объединения прошу скрепить Ваш союз поцелуем, жених может поцеловать невесту.

Это был первый долгожданный поцелуй, ведь Дима целовал свою новоиспечённую жену. Всё получилось и день, которого так долго ждал — пришёл.

— Отныне ваш брак законный. Сегодня вы положили начало долгой, счастливой жизни, где будут крепкие семейные отношения, взаимопонимание, любовь и уважение. Жених, Вам, как главе новой родившейся семьи, и невеста, Вам, как хранительнице домашнего очага, я вручаю ваш первый семейный документ. Свидетельство о регистрации вашего брака. Это единственный документ, который дается один на двоих. Храните его, и пусть он каждую минуту вашей жизни говорит вам о том, что рядом есть человек, который все верно поймет, и сердце, которое правильно рассудит, — сказав это, Арман выдохнул, волновавшись не меньше главных героев свадьбы, ведь во всей суматохе он мог что-либо упустить: забыть сказать важные детали или же напутать с последовательностью. Но, поглядев на собравшихся гостей и увидев их хорошее настроение, Вилар понял, что всё прошло на высшем уровне, и успокоился.

— Ну, здравствуй, муж мой!

— Ну, здравствуй, жена моя!

Раздались оглушительные выстрелы фейерверков, включилась музыка для первого танца молодой семьи.

— Ты, ведь не умеешь танцевать? — спросила Даша, медленно кружась в «оцеплении» гостей.

— С чего ты взяла? — завертел её Дима.

— Если бы я не была в длинном платье — ты бы оттоптал все туфли, а так…

— Я понял. Обещаю научиться.

— Это хорошее начало. Мне нравятся танцующие мужчины.

— Не знал.

— Ну, теперь знаешь!

— Знаю.

— Так, что ты хотел мне рассказать? — вдруг вспомнила Даша, после чего Дима замялся и слегка побледнел, совсем об этом позабыв.

— Лучше сейчас, — вслух подумал он. — Родная, я только сегодня узнал, поэтому у меня веские оправдания, — не слишком уверенно начал Малышкин, боясь сказать что-то не то и испортить день свадьбы.

— Надеюсь, это не очередная фанатка? — насторожилась Даша.

— Нет, — тут же уверил он. — Дело в другом. Я сегодня узнал из видео Саши, что стал…

— Отцом? — договорила молодая жена, нисколько этому не удивившись, но и не показывая приступов радости.

— Да, — округлил глаза он. — А откуда…

— Как уже сегодня сказал Антон — не только ты получил сообщение от Саши.

— И, что ты на это скажешь? — напряжённо ожидал ответа он.

— Я пообещала тебе, совсем недавно, что буду слышать и слушать. Я выполняю обещание. Признаюсь, меня не сильно обрадовала перспектива, что у моего мужа отныне двое детей, причём от той, что… Но это дети. Они не должны отвечать за ошибки родителей. К тому же, Филипп твой сын, родной. Любя тебя, я приняла и тот груз, что идёт следом. Мы одна семья.

— Ты необыкновенная! — искренне выразил эмоции спортсмен. — Не знаю, что и сказать!

— Лучше поцелуй! — попросила Даша, и молодой муж быстро и страстно выполнил пожелание. — Но, раз уж я смирилась с тем, что являюсь матерью двоих детей, тебе придётся принять дома и Малыша. Отныне он будет жить с нами.

— Что? — пуще прежнего побелел спортсмен, в горле которого всё пересохло.

— Не волнуйся, — поспешила успокоить она мужа. — Он будет навещать нас по выходным…

Свадьба продолжалась много часов, удивляя необычными сказочными сюрпризами, в том числе и костюмированным представлением, и баллом с участием гостей, чей размах и, казалось бы, реалистичность поражали. Праздничный стол ломился от вкусностей, но хорошее когда-нибудь должно закончиться. Поздним вечером, гости разошлись, а Дима и Даша поехали в снятый для них номер для новобрачных, где пара влюблённых провела свою первую ночь, как полноправная семья.

Маленький Филипп и его старшая сестрёнка Маргарита, вместе с родителями Димы прибыли в Санкт-Петербург через несколько дней, где их встречали молодые родители. Они ужасно нервничали, но сдерживали себя, стараясь не показать страха и жуткого волнения. У них почти не было времени на подготовку к новому статусу, но сделать шаг в сторону просто не имели права. Путь пролегал только вперёд, и Диме с Дашей нужно следовать по нему, не сворачивая.

— Что мне ему сказать? — едва не заикался Малышкин, выискивая впереди двух маленьких детишек. — Вдруг, я не понравлюсь им или…

— Лучше успокойся, — посоветовала девушка. — Он твой сын. Покажи ему себя настоящего. Дай понять, что ты не просто чужак, с кем ему придётся жить. Если я полюбила тебя таким, каким ты являешься — значит, он тоже это сделает. Только сильнее. Ведь ты отец — родная кровь и тот единственный, кто является по — настоящему близким человеком.

— Как же странно ощущать себя отцом, — пробурчал Дима.

— Пусть ты и пропустил первые годы жизни этих детей, но теперь, все оставшиеся десятилетия будешь им примером и опорой…

— Как и ты. У них будет прекрасная мать, — заметил он, зная любовь жены к малышам.

— У нас всё получится. Ведь так? — увидела впереди родителей мужа Даша, бросив первый взгляд на ребятишек. Её первое впечатление оказалось гораздо оптимистичнее того, к чему себя готовила. Уж, если Наталья Борисовна сияла от счастья, держа за руку двухгодовалую внучку, то, почему с ней всё должно быть иначе. В подобном настроении супруги переглянулись и побежали навстречу детям. Не ожидая того, маленький Филипп потянулся на руки к Диме, громко крича малопонятные на первый взгляд слова, но они определённо являлись жизнерадостными. На сердце папаши отлегло, когда сын начал дёргать его за нос и заливаться смехом от необычных гримас, которые пытался строить спортсмен, забавляя малыша.

— А как тебя зовут? — присела на корточки Даша, обращаясь к дочке.

— Марго, — немного застеснялась она, попытавшись спрятаться за ногу Натальи Борисовны.

— Зайка! Это твоя мама, — сказала ей женщина.

Девочка посмотрела на Обручеву.

— Мама?

— Да, — кивнула спортсменка. — Я твоя мама, — убедила себя она. Прошло пару секунд, пока Маргарита позволила взять себя на руки. — Какая ты большая и красивая!

— Спасибо!

— Показать тебе папу?

— Папу? Да, — кивнула она.

Даша показала ей на заигравшегося с сыном Диму.

— Это твой папа.

— Привет! — продолжал держать на руках Филиппа он. — Я так рад познакомиться с тобой!

Даша взяла на руки маленького сына, а Дима — дочку. Совсем скоро, страх обоих прошёл, оставив вместо себя надежды на будущее и желание стать для детей лучшими родителями, которых только можно представить.

— А мы будем жить вместе? — спросила Маргарита, знакомясь с отцом. — Я не хочу обратно.

— Конечно, — поцеловал её Дима, всем своим видом показывая невероятный восторг, который просто не мог скрыть.

— Как считаешь, может, составим график? — спросила Наталья Борисовна у мужа, наблюдая за сыном и невесткой.

— Какой ещё график? — поморщился мужчина, взглянув на жену.

— Времени проживания детей у них и у нас, — пояснила она, что вызвало бурю эмоций супруга.

— Ты со своими пациентами будешь составлять графики: похода в туалет или ковыряния в носу, а их оставь в покое. Это не наши дети, а ты бабушка: навестишь, когда позволят. Будешь препираться — вовсе останешься без внуков.

— Грубо! — поменялась в лице она, осознав глупость собственных слов.

— Прекрати говорить ерунду. Лучше придумай, что подарить молодым на новоселье?

— Квартиру, если и подарят за золотую медаль, то только в апреле. О каком новоселье идёт речь? Может, наши горе чиновники передумают! — не спешила Наталья Борисовна, продолжая глядеть на детей, к которым успела прикипеть.

— Забыла? У Димы теперь свой огромный комплекс.

— Ну, на новоселье принято впускать кота в жилище. Где мы найдём зверя такого размера? — призадумалась она.

— Один уже есть, — вспомнил о Малыше мужчина. — Приведём целую стаю. По одному на каждое здание и будет нам удача.

— Хорошо, что не на каждый этаж и не для каждого отдыхающего, — пробурчала она и, не проявив к предложению мужа никакого интереса, пошла к детям, потому как внуки занимали её больше, чем чтобы то ни было. От всего произошедшего в последние годы необходимо было отвлечься, отдать всё внимание и любовь тем, кому это необходимо. Филипп и Маргарита должны почувствовать теплоту, уют нового дома и людей, с которыми будут жить и для этого Наталья Борисовна готова сделать всё от себя зависевшее.

Прошло несколько месяцев, прежде чем Дима и Даша смогли отправиться во Францию. Очередной биатлонный сезон завершился. Малышкин трижды останавливался в шаге от медалей в индивидуальных состязаниях, но каждый раз не хватало совсем чуть — чуть, чтобы выполнить обещание, данное самому себе. Конечно, это опечалило, но для настоящих гореваний не хватало, ни времени, ни желания, хотя бы, потому что у него росло два самых любимых ребёнка, на которых он по — прежнему не мог не налюбоваться. Даша, не смотря на ошеломительный успех в Сочи, всё — таки не смогла завоевать Большой хрустальный глобус, но в копилку трёхкратной олимпийской чемпионки попало ещё два золота и одно серебро. Помимо этого, вслед за мужем, она думала только о детях. На какое-то время, оба спортсмена освободились от изнурительных тренировок, состязаний и могли уделить время семье, друг другу, поэтому возвращение в комплекс было вопросом времени. С собой они взяли и урну с прахом. Долгое время, решая о месте последнего пристанища, спортсмены приняли решение оставить друга там, где Лардонов провёл немало времени в надежде подарить людям что-то необычное. Комплекс должен стать для Саши последним домом, в который он верил.

— Здравствуйте, Дмитрий! — поприветствовал управляющий комплекса, увидев того в окружении семьи. — Рады, наконец, увидеть вас здесь!

— Я тоже, — сдержанно ответил он, пройдя в отель.

— Как тебе здесь? — спросила Даша, неся на руках Филиппа. Тот лишь игриво похлопал в ладоши, и ответ стал очевиден. — Согласна. Тут здорово, — продолжала говорить с сыном девушка, ведь он всё хорошо понимал, лишь не мог пока ещё выразить ощущения простыми и понятными другим словами.

— Это всё наше? — с интересом глядела по сторонам Маргарита, не отставая от отца.

— Да. Это всё наше, — вздохнул Малышкин. — Правда, класс?

— Ага, — кивнула девочка.

— Совсем скоро я тебе всё покажу. Только заселимся в номер, и тут же проведу экскурсию. Только предупреждаю — комплекс очень большой.

Служащие гостиницы забрали чемоданы, оставив молодую семью налегке.

— Похоже, дела идут неплохо! — оценила большое количество гостей Даша, из-за чего она волновалась за Маргариту, которая любила незаметно оторваться и ненадолго потеряться из-за своего любопытства, а в такой толпе — это несложно.

— Нам тоже места хватит, — улыбнулся Дима, взяв ключ — карту у стола регистрации.

— Хотите увидеть сначала весь отель? — спросила Обручева у детей.

— Да, — согласилась Маргарита, а Филипп привычно похлопал в ладоши.

— Решено. Поехали кататься по этажам, — принял решение Дима, находившись в отличном настроении, ведь, что могло быть лучше, нежели отдых в кругу семьи. Увидев развязавшиеся шнурки, он остановился и нагнулся, разбираясь с кроссовками. В считанные секунды, люди в холле повели себя несколько странно. Появилась паника и неразбериха. Многие поспешили разбежаться по сторонам и спрятаться.

— Дима! — позвала Даша.

Он поднял голову и увидел, как двое охранников боролось с несколькими неизвестными молодыми людьми. У одного из них в руке был нож, у другого — пистолет.

— Уводи детей. Живо! — тихо проговорил он, но как только привстал, прогремел выстрел. Одно не аккуратное движение в процессе драки и палец нападавшего нажал на спусковой крючок. В холле возникло затишье, пока пронзительный крик не разбавил её своей болью.

— Дима…

Санкт-Петербург. Июль 2016 года

Долго изучая показатели многочисленных приборов, а затем, приступив к чтению медицинской карты, пожилой доктор попытался найти, за что зацепиться, в то время, как пришедший с ним посетитель долго глядел на кушетку с молодым пациентом, увешенного многочисленными проводами и дыхательной трубкой на пол — лица. Он помнил, как месяц назад, оказавшись в эпицентре жуткой аварии, спас несколько жизней, вот только молодого студента не смог, ведь иначе, он бы не лежал в больнице, прикованный к кровати без сознания.

— Что скажете? — спросил молодой человек, ожидая положительных новостей.

— Боюсь огорчить, но… Мозг этого юноши умер.

— То есть как?

— Понимаете, большую часть времени сохранялись надежды на то, что он придёт в себя. Мозг повреждён тем осколком, но бывали случаи выздоровления. Нужно было ждать и надеяться, но чудо не произошло.

— Но он дышит! — удивлялся молодой человек, не видя никаких отличий от того, что видел в прошлый раз.

— Видите ли, когда умирает мозг, искусственная вентиляция лёгких поддерживает кровообращение, сердечную деятельность и газообмен. У пациента отсутствуют любые рефлексы, реакция зрачков на свет, самостоятельное дыхание и многое другое. Это синоним смерти всего организма. Как бы ни было тяжело говорить, но перед вами мёртвый человек. Его уже не спасти.

— Но вы, же говорили…

— Он боролся всё это время и повторюсь, были все шансы на то, что молодой организм справится с недугом, но не вышло. Уверяю вас, мы этого не видели, но этот месяц он «жил». Судя по показателям приборов, юноша вёл бурную жизнедеятельность. Порой, сложно было понять, как в подобном состоянии могли демонстрироваться подобные скачки мозговой активности. Просто, в какой-то момент борьба завершилась и он ушёл. Мне жаль.

— Значит, вы отключите его? — вновь задал вопрос он.

— Это должны решить родственники и комиссия, но так будет лучше, потому что надежд нет. Знаю, вы спасли этого юношу, навещали его всё это время, потому что считали себя ответственным за его жизнь. Подобное я видел не раз, но счастливый конец не всегда подвластен нам. Иногда люди умирают, и мы ничего не можем сделать, — сказал врач и оставил молодого человека одного, потому как знал: нужно попрощаться, даже, если ты совсем его не знал.

— Я верил, что помог, — присел он у кровати. — Я тебя совсем не знаю, но почему-то не могу отделаться от мысли, что мы могли где-то видеться. Странное ощущение, сложно объяснить. Можно ли, не общаясь с человеком, чувствовать связь, родственную душу. В день аварии, мы поговорили-то с тобой, обменявшись парой фраз, и те были лишь о боли и последствиях, но… Я столько всего пережил в последнее время, — говорил он, коснувшись шрама на шее от пулевого ранения двумя годами ранее, — и думал, что сделаю хорошее дело, если спасу кого-нибудь. Видимо, у меня судьба такая — оказываться проигравшим, даже, если дело совсем неплохо начиналось. Прости, что не справился. Мне действительно жаль, — сказав это, молодой человек пожал руку пациенту и вышел из палаты, не заметив, как та почти незаметно дёрнулась…

«Наш истинный смысл станет ясным, когда наступит конец.»

Продолжение следует…