С утра дул лёгкий ветерок, холодное солнце тускло пробиралось сквозь высокую облачность, заполонившую Москву с приходом настоящей зимы и её привычными низкими температурами, а ведь ещё пару дней назад казалось — на улице осень или, даже, прохладная весна, даже несмотря на то, что пришёл декабрь. Погода не располагала к прогулкам, синоптики обещали сильный снег и метель в середине дня, поэтому народ стремился сделать свои дела по возможности быстро и вернуться обратно в тёплые квартиры, пережидая непогоду в уютных жилищах с чашкой кофе в руках и телевизором перед глазами, передающим новости. Но кое-кто не мог сидеть на месте. Наступил важный день, и его нельзя было пропустить или перенести. Одевшись потеплее, девушка взяла стоявшую в коридоре сумку, собранную заранее со всем необходимым. Взглянув на висевшую перед дверями комнаты фотографию с чёрной ленточкой у правого нижнего угла рамки, она некоторое время не сводила с неё глаз и вскоре, вышла из квартиры, готовясь к довольно длинному пути.

На автобусе ехать она не хотела, к тому же, его ещё нужно было дождаться. В это время года они ходили крайне редко, поэтому, пришлось сесть в такси, стоянка которого находилась через дорогу от дома. Водитель не сразу согласился ехать. Слышав недавний прогноз погоды, он не хотел попасть во власть снегопада, зная, как «хорошо» очищаются богом забытые дороги за городом. Но, всё же, получив в два раза больше оплату, поехал в назначенное место, часто превышая скорость, стараясь избежать попадания в снежную бурю, ведь снег всё усиливался.

Проезжая через знакомые места, девушка вспомнила повод, из-за которого решила ехать. Он был важен, по крайней мере, для неё. Врождённая пунктуальность и желание соблюдать даты произошедших событий заставляли помнить обо всём, что когда-либо случалось либо приходилось делать. Она помнила всех, кто пострадал, кто умер, кто просто был дорог, но не сумел остаться вместе с ней в этом мире и всякий раз, когда приходил тот или иной день, она испытывала странные чувства: будь то сожаление, радость или гнев. Ещё в детстве, девушка никогда не забывала о событиях, важных для семьи. Иной раз, когда кто-то запамятовал о днях рождениях, как младший брат, либо о годовщине свадьбы, как часто выходило у отца, она всегда напоминала, предлагала способы отпраздновать и радовалась тому, что благодаря её отличной памяти, семья всегда готовилась к торжествам заранее, оставляя в прошлом обиды из-за забытого праздника и отсутствии подарка. Теперь же, приходилось вспоминать не только о хорошем, что было в детстве и являлось неотъемлемой частью сплочённой и дружной семьи, но и о грустном, что в большей степени окружало в последние годы. Сначала умер отец. Это произошло нелепо и спонтанно. Он вышел в магазин, когда матери понадобилась мука для торта, пекущегося к яркой дате дочери, которой исполнялось двадцать лет. Оказавшись на пути бегущего от милиции мужчины и попытавшись того остановить, он получил ножом в живот, а после, попал под машину, куда его отбросил грабитель. Позже, стало жить совсем невыносимо. Семья больше не могла стать прежней. Девушка винила мать в смерти отца, а та, в свою очередь, корила себя за тот проклятый торт и день рождения, который больше не праздновали. Хорошие отношения сохранились лишь между младшим братом и сестрой, не оставлявшими друг друга никогда и сражавшимися с любыми неприятностями. Даже сейчас, когда прошло много лет, они живут как прежде. И несмотря на то, что парень вырос, обрёл собственную, отдельную жизнь — это не мешает оставаться им вместе: братом и сестрой не разлей вода. Он мог бы быть сейчас вместе с ней, ехать в машине и быть рядом, когда сестре становилось не по себе от одиночества, но это дата ему бы показалась в совсем ином свете, зная он обо всём, поэтому девушка одна.

Дорога была долгой, но она всё же закончилась. Автомобиль остановился и девушка, взяв сумку с собой, вышла наружу. Поглядев в небо, она ощутила, как на щёки падал снег. Тот самый, которого так боялся водитель.

— Вас нужно ждать? — спросил мужчина, торопясь вернуться в город.

— Нет, спасибо. Я как-нибудь сама! — приветливо ответила она и спокойно направилась к месту назначения.

Пройдя по ухабистой дороге, с её ямами, возвышенностями и валунами, лежавшими прямо посередине и не понятно, откуда взявшимися, девушка добралась до проржавевшей насквозь арки, с надписью наверху: «Кладбище». Немного постояв рядом и вновь вспомнив причину приезда, она прошла дальше, думая лишь о большой ошибке двухлетней давности и своём сожалении, ведь, если бы брат об этом узнал, он бы прекратил видеть в ней родного бескорыстного человека, которым девушка была раньше.

Кладбище выглядело заброшенным, как и обе деревни, расположенных в двух километрах отсюда, поэтому находиться здесь было безопасно. Никто не мог увидеть её, если только случайно забредшие люди, потерявшиеся в большом лесу неподалёку, поэтому, Саша чувствовала себя спокойно, несмотря на вину за сделанное. Добравшись до могилы, вырытой здесь собственноручно, она присела рядом, испытав противоречивые чувства. Ей было жаль, что так вышло, но в то же время, по — другому быть не могло. Сегодня уже ровно два года, как это произошло, и Саша считала важным приехать, так же, как и в прошлом году. Она хотела почтить память человека и сделать всё возможное, искупив вину, пусть даже это невозможно.

За прошедшее время, могила успела зарасти. Несмотря на приход зимы, засохшей травы и мусора было много. Открыв сумку и взяв из неё миниатюрную мотыгу и грабли, девушка приступила к уборке. Она тщательно избавлялась от мусора, желая сделать могилу чистой и аккуратной, единственной на этом кладбище ухоженным уголком среди запустенья и грязи. Работая, несмотря на холод и усиливавшийся снег, Саша обратила внимание на крест с табличкой и именем на ней. Буквы немного облезли, как и краска на деревянном столбике, но всё ещё выглядели неплохо. В будущем она хотела заказать памятник, но позже вспомнила, что сделать этого нельзя. Это кладбище закрыто, человека похоронили просто так, без каких-либо документов, разрешавших это. Поэтому, оставалось лишь приезжать каждый год, не забывая о человеке и заботясь, о памяти, оставшейся после него.

Выбросив всё лишнее, Саша достала купленные два дня назад цветы и бережно воткнула их в промёрзшую землю, предварительно политую взятой из дома горячей водой в термосе. Это были хризантемы и тюльпаны. Их цвета совсем не яркие, от которых захотелось бы вырвать себе глаза. Мягкие успокаивающие тона напоминали весну посреди заснеженного пустыря, расположившуюся на кладбище. Цветы единственные вокруг и выделялись, будто освещая землю вокруг. Тарелка, стоявшая под крестом, наполнилась любимой едой умершего, а голубая рюмка — красным вином. Казалось, всё сделано. На душе возникла какая-то лёгкость, пришедшая с чувством выполненного долга. Всё выглядело так, как и должно быть, ведь это способ показать оставленный след похороненного в твоей жизни, и теперь он вновь прояснился разнообразными оттенками, каких не будет до следующего года, но это не беда, потому как он будет. Поглядев на окружавшее запустенье, Саша посчитала, что сделала всё правильно и как бы то ни было, частично искупила вину, сохранив память об ушедшем человеке.

Послышался треск за спиной. Девушка спокойно обернулась.

— Ты пришёл, — сказала она с лёгкими нотками облегчения.

— Помнится мне, в прошлом году не было такой метели, — говорил побелевший от снега парень в тёплой зимней куртке и капюшоне на голове.

— Да, — согласилась Саша, глядя по сторонам.

— Зачем нужно было ехать сюда с посторонним? — упрекая, спросил он, подойдя к могиле, быстро покрывшейся белоснежным покрывалом.

— Думала, ты больше не хочешь меня видеть.

— Ты права, не хотел, — согласился парень, достав из-под куртки две «живые» розы. Положив их на могилу у деревянного столбика с табличкой, он подошёл к девушке. — Но позже, я вспомнил, что это и моя вина, вот и решил приехать. Мы вместе это сделали, вместе закапывали, вместе и должны испытывать вину.

— Слушай, я знаю, что виновата, — объясняла Саша, — я обещала тебе кое-что, но не выполнила этого, потому что поняла, как сильно ошибалась. Я начала это, впутала тебя, ведь знала, что в одиночку не справлюсь, но, когда всё началось… Что-то ёкнуло во мне. Не знаю, как это объяснить. Прошлые ошибки не исправить, но можно попытаться.

— Думаешь, то, что мы сделали можно искупить? — сомневался парень, глядя на неё.

— Не знаю.

— Я знаю, — уверенно говорил он, — нельзя. Но, если мы это начали, то должны закончить.

— Зачем тебе это? — не понимала Саша.

— Потому что я хочу получить обещанное. Целый год я ждал от тебя действий, но, когда понял, что это бесполезно, бросил всё и попытался жить своей жизнью, но оказалось… У меня её просто нет, да и не было никогда. Когда ты предложила мне помощь, я согласился, хоть и сомневался, боялся. Ты приказывала мне делать всё, что скажешь, и я повиновался, потому что надеялся получить заветное. Но вдруг, ты испугалась и всё бросила…

— Потому что мы зашли слишком далеко.

— Это ты зашла слишком далеко, — повысил голос он. — Я-то здесь при чём? Мне всего лишь нужна была помощь. Взамен берусь довести старое дело до конца, но ты должна пообещать, что выполнишь обещание. Весь прошлый год после ухода от тебя, я пытался забыть его, но каждый раз, когда хотел сделать собственный ход и наладить жизнь, став полноценным человеком, всё рушилось и мне приходилось решать это привычным, уже знакомым способом, которому научила меня ты.

— Ты убивал их? — округлила глаза Саша, сделав несколько шагов назад.

— А что мне оставалось делать? Теперь я точно знаю, что мне нужен лишь один человек.

— Я тоже так думала, когда мной двигала любовь, но её не было. Это всего лишь фантазии, и я только потом поняла, когда уже ничего нельзя вернуть. Ты должен забыть обо всём…

— Никогда не поверю, что ты забыла своего биатлониста, — перебил он Сашу.

— Я испортила ему жизнь, и теперь не знаю, смогу ли простить себе то, что уничтожила человека, которого никогда ещё так сильно не любила и, пускай эти эмоции были не настоящими — они были незабываемы.

— Значит, ты не смотрела новости вчера, — удивился парень.

— Я давно их не смотрю, — не весело сказала Саша.

— Тогда, ты, наверное, хотела бы знать, что он вернулся.

— Дима? — выпучила глаза она, взглянув на своего собеседника с запечатавшимся безумием. — Ты серьёзно?

— Похоже, он сумел оправиться и теперь начал возвращать жизнь, которую мы с тобой отобрали. У тебя есть шанс!

— Какой шанс? — не согласилась Саша. — Если Дима узнает о Наде…

— Не узнает.

Саша не знала, что ответить. Слишком сильно старые ошибки ударили по ней. Тогда она не понимала, что своими действиями разрушала жизнь того, кто не безразличен. Что-то притупило сознание, заставив действовать по велению инстинкта, требовавшего действовать, несмотря ни на что, ведь только так можно достичь успеха. Сейчас же, всё изменилось. Девушка не могла вновь прибегнуть к насилию, но глядя на своего собеседника, чьи руки все эти два года были испачканы кровью тех, кто был виновен лишь в том, что не смогли дать того, что её брат, Саша боялась повторения или того хуже. Она больше не хотела доставить боль Диме, ведь любимого человека хочется превознести выше всех и создать для него только то, чего он достоин. Она виновна лишь в том, что вокруг созданного идола не замечала никого и ничего, благодаря чему едва не погубила возлюбленного, уничтожив всё, что хоть немного могло преграждать путь любви. Саша считала, что, если и сделает следующий ход, спустя два года ожиданий и разочарований, то всё будет по — другому.

— Хорошо. Я согласна, — не смогла ничего другого ответить девушка. Так называемый друг, был прав. Она не забыла о Диме. Не было ни единой минуты без мыслей о нём и стремлении быть рядом с любимым. Саша желала своего спортсмена всем сердцем, душой и телом. — Но мы сделаем всё по — другому.

— Как это? — поинтересовался парень, продрогнув от холодных порывов ветра.

— Больше никаких смертей. Я должна стать для него особенной, а не просто сумасшедшей фанаткой с розовыми конвертами.

— Я согласен, — недолго думал он.

— Но нам потребуются деньги. И довольно много! — упомянула она.

— Не волнуйся. Есть кое-кто на примете. Вскоре, я думаю, у нас будет всё. Каждый добьётся своего, — уверенно говорил он. — А теперь пойдём. Моя машина неподалёку. Нужно убираться отсюда, пока в конец не засыпало снегом.

Саша в последний раз повернулась к могиле, и, вспомнив всё, что ей требовалось, опустила голову вниз, попрощавшись.

— До следующего года, мама…

Хохфильцен. 10 декабря 2011 года

Одно расстройство испытывал Дима, волоча ноги обратно в гостиницу. Он провалил гонку после такого неплохого дебюта во вчерашнем спринте, а теперь лишь двадцать первое место с пятью штрафными кругами и отставанием от лидера Эивиндера Хегле Ларсена почти полторы минуты. Казалось, всё так неплохо началось. Ход по дистанции был одним из лучших на протяжении почти всего соревнования, спортсмен чувствовал себя бодро, отличное настроение лишь способствовало достижению положительного результата, и даже первая стрельба обнадёживала, желание попасть в тройку сильнейших просто зашкаливало, но уже вторая «лёжка» принесла промах. Диме показалось, что он был от волнения и адреналина, поэтому не спешил расстраиваться, ведь дальше всё могло наладиться. К сожалению, он ошибся. По два новых выстрела в «молоко» последовали на обоих «стойках». Рассчитывать было не на что и остальной отрезок дистанции, спортсмен прошёл прогулочным темпом, не растрачивая попусту силы.

Вся команда выступила неважно. Раннее призовое место ушло от Андрея Раковеева. Гонка преследования официально считалась проваленной. Уходившие со стадиона российские болельщики были невеселы, если не сказать наоборот. Укутавшись в объёмные флаги родной страны, хмурыми они возвращались в гостиницы, многие из которых даже не желали глядеть на своих ребят, считая их врагами народа за нанесённый ущерб психике. От такого отношения Диме стало на душе лишь паршивее. Продвигаясь вперёд по узенькой тропинке через небольшой лес, он вспомнил когда-то сказанные слова Саши:

«Фанаты — это отдельный клубок, распутать который непросто. Многие болеют за тебя, пока есть достойные результаты и перспективы развития, бросают, когда поддаются всеобщему мнению, списывая со счетов, но истинные фанаты, увидев однажды, остаются со своим любимым спортсменом до конца, веря в его будущее сильнее, чем в своё собственное. От рассвета и до заката они с тобой, где-то рядом, не близко и не далеко. Я верю, что в твоей жизни будет множество истинных фанатов, готовых идти за тобой и в огонь, и в воду. Просто, нужно немного подождать, немного веры, немного больше усилия, но этого тебе не занимать».

Юноша сказал это от чистого сердца, по — настоящему веря в него, ожидая, что вскоре всё выйдет, несмотря ни на что. Тогда это показалось лишь красивыми словами, призванными поддержать человека, который мог никогда не встать на лыжи, но всё же, что-то получилось. Вера сумела заставить Диму прислушаться к самому себе, к окружающим и сделать над собой невиданные усилия, благодаря которым он всё же выступил на Кубке Мира, и пускай это могло завершиться после сегодняшней гонки, сложно сказать, что парень не старался.

Он уже подходил к гостинице, когда на пути появилась Даша. Её гонка совсем скоро должна начаться. Девушка уже должна была идти на пристрелку, но совсем не торопилась отойти от входа в здание, карауля его. Дима хотел скрыться в лесу, не встречаясь даже мимолётными взглядами с человеком, вызывающим у него всевозможные чувства, но как только он повернул обратно, за спиной тут же послышался голос Даши, и ему пришлось остановиться.

— Привет! — поздоровался он с подбежавшей к нему девушкой.

— Привет! — ответила тем же она, восторженно поглядев на него, потихоньку смущая парня, желавшего скорее уединиться в комнате. — Я видела гонку. Не расстраивайся. Всё ещё будет хорошо. Я верю в тебя.

— Надеюсь, ты права, — грустно сказал парень и отвёл взгляд в сторону. — А тебе желаю удачи сегодня. После вчерашнего пятого места, наверное, хочешь отыграться.

— Да. Я отыграюсь, — уверенно сказала Даша, ловя моменты, когда Дима всё же поднимал глаза и смотрел на неё, а не сквозь.

— Это хорошо, когда ты так настроена, — одобрил Дима, продолжив испытывать неловкость в общении и частое отсутствие тем, на которые можно говорить, обходя стороной самое важное для них обоих.

— Дима, мы ведь взрослые люди и это…

— Давай не сейчас, — попросил он. — Я, правда, сильно устал. Очень хочется побыть одному.

Даша повернулась в сторону гостиницы, заметив, как Дима на кого-то, не прекращая, смотрел, что подтолкнуло его скорее уйти. Увидев Антона в сотне метров от них, девушка не удивилась.

— Вот, значит, с кем ты хочешь побыть один! Ну, удачи, — сказала она и расстроено, пошла по тропинке к стадиону. Дима хотел остановить, почувствовав, что не должен был так вести себя, но ничего не сделал, лишь наблюдал за тем, как она уходила. Один раз девушка обернулась. Во взгляде прочиталось разочарование и боль, словно этот разговор — сложное испытание, с которым она не справилась, и теперь острое лезвие вонзилось в сердце, оставив след неугасающей боли внутри. Даша не прекращала думать о нём и от этого становилось тяжелее, осознавая, что он любит другую. Ту, что возможно, давно умерла и с ней невозможно конкурировать.

Тело болело. Гонка забрала сил больше, чем казалось ранее, и помощь извне была самым удачным решением, которое только могло быть. К счастью, в основной сборной России были свои маленькие, но очень приятные преимущества и пока Дима ещё в ней, нужно пользоваться, ведь после, возможности может и не быть. Поэтому, оказавшись в гостинице, он сбросил все ненужные вещи, принял контрастный душ и, переодевшись, пошёл к массажисту. Благодаря хорошему финансированию, команда получила всё самое лучшее: сервисмены, врачи, личные тренеры и многое другое.

Малышкин работал с Арфёновым Юрием Борисовичем ещё с девяти лет, когда проходил стандартный набор детей в биатлонную школу. Тогда он был обычным мальчишкой со способностями, но со временем, все поняли, что он неординарный. Его научили всему, чему только могли и, когда пришло время передать эстафету, Дима оказался в хороших руках. Дмитрий Пучеров — нынешний личный тренер спортсмена. Очень талантливый человек, способный открыть перед подопечным все скрытые способности, что в итоге и вышло. Он смог заставить Диму собраться после сложнейшей операции на сердце, после жизненной трагедии, из-за которой ему дольше всего пришлось восстанавливаться. И сейчас он продолжал помогать. К сожалению, в Хохфильцен Пучеров приехать не смог по личным обстоятельствам, но в общении с ним проблем никаких нет, ведь есть скайп и многие другие средства связи, благодаря которым, почти каждый день тренер разговаривал с подопечным. Узнав о вчерашнем выступлении, Дмитрий Пучеров очень сильно огорчился, что не смог быть рядом в такое приятное мгновение, но успел несколько раз сказать, как рад за спортсмена, пересилившего себя и вставшего на новую спортивную тропу.

Проходя по коридору гостиницы в поисках массажного кабинета, где временно разместился недавно назначенный специалист, Дима встретил проходившего мимо Армана. Его настроению нельзя было позавидовать. Дважды подряд не попасть в число двадцати лучших — для парня, имевшего многочисленные титулы и призовые места, а также третье место в общем зачёте Кубка Мира прошлого года, было просто катастрофой. Но, даже, несмотря на это, младший из братьев Вилар — на год моложе Димы — сохранял спокойствие и даже, ухлёстывал за австрийскими горничными, убегавшими от него всякий раз, когда видели. Знали же: спортсмен тот ещё пижон и дон Жуан, хоть и весьма привлекателен.

Добравшись до нужного кабинета, Дима постучал и после, вошёл. Он не знал, кого именно прислал Саша, поэтому, поглядев по сторонам в поисках живой души, хотел познакомиться и скорее приступить к расслабляющим процедурам. Тело продолжило испытывать неприятные болевые ощущения, хотелось избавиться от них и быть в форме, спокойно приступив к привычным тренировкам. Увидев массажное кресло посреди одной из трёх небольших комнат, Дима разделся. Оставшись в нижнем белье, он, не дожидаясь прихода специалиста, лёг в кресло, лицом вниз, стараясь уже сейчас расслабиться.

Дверь открылась. Человек вошёл внутрь. Дима отчётливо слышал шаги.

— Здравствуйте! — поздоровался Малышкин. — Ничего, что я не дождался вас и лёг?

— Нет, — ответили мужским басом, что немного удивило спортсмена, ожидавшего милую девушку. — Подождите минуту. Я сейчас, — сказал он и скрылся в соседней комнате, готовясь к сеансу.

Дима приподнялся, почувствовав неловкость. Антон пообещал хорошенькую девушку, чьи нежные руки помогут вспомнить, как хороша жизнь. Но, по — видимому, это оказалось уловкой.

— Простите, это вас нанял Саша? — задал вопрос Дима, усевшись в кресле.

— А есть какие-то проблемы? — послышалось за стеной.

— Нет, просто…

— Понятно, — вошёл он в комнату. — Ожидали увидеть девушку?

— Ну…

— Это идея вашего спонсора, — объяснил молодой человек лет тридцати в хорошей физической форме с короткими каштановыми волосами. — Он не хотел, чтобы спортсмены, в особенности вы и Антон отвлекались на что-то постороннее. Девушка — это, конечно, хорошо, но…

— Я понял, — вздохнул Дима. — В общем, я Дима, как вы уже знаете, — протянул руку он.

— Лёня, — ответил тем же он. — Очень приятно.

— Ну, теперь, как я понимаю, вы часть нашего коллектива.

— Наверное, — пожал плечами он. — Может, я вам ещё и не понравлюсь, — подумал он, нанося на руки специальный гель.

— Маловероятно, — обратно лёг спортсмен. — Если Саша нанимает кого-либо, то он делает это качественно. Значит, он уверен в человеке. К тому же, его фанатичная любовь к биатлону не позволит делать ошибок.

— Скажи, это конечно не моё дело, но ходят слухи о тебе и об этом спонсоре. Вы были друзьями?

— Можно и так сказать, — спокойно говорил Дима, расслабляясь.

— И, что же произошло, если не секрет?

— Много чего. Честно говоря, не хотелось бы вспоминать это. Просто, надеюсь, он вскоре приедет, и мы всё решим, — понадеялся Дима.

— Ясно. Ладно, не буду докучать. Приступим к делу, — сказал Лёня, начав размазывать гель по спинной области. — Спортсменам, как ты знаешь, просто жизненно необходимо расслабиться, восстановиться и быть готовым к соревнованиям, поэтому массаж очень важен для физического и психологического состояния. Судя по тому, что твои тренеры и врач назначили процедуру именно сегодня, могу предположить, что начались какие-то проблемы. Я прав?

— Частично, — сказал Дима.

— Значит, эти проблемы сегодня мы должны вместе исправить. Я проведу восстановительный массаж. Он поможет восстановить двигательную работоспособность, снять чувство утомления и подготовить организм к предстоящей физической нагрузке.

— Ну, после сегодняшнего выступления, сомневаюсь, что меня ждёт ещё одно завтра, — не весело проговорил Малышкин, слабо веря в ещё один шанс, ведь эстафета — серьёзная дисциплина, требующая от каждого спортсмена стабильности, ведь иначе, вся команда и её результат полетят в тартарары. Тренеры не допустят, чтобы россияне в своём коронном виде программы проиграли из-за неопытности одного из членов команды, поэтому рассчитывать практически не на что.

— Так, — слегка повысил голос Лёня, — пока ты здесь, думать о чём-то скверном не позволю, а иначе всё лечение полетит насмарку. Отбрось дурные мысли в сторону, а желательно вообще о них забудь и получай удовольствие.

— Хорошо, — согласился Дима, закрыв глаза, послушав совета профессионала.

Восстановительный массаж проводился в затемнённом помещении. Отсутствие посторонних раздражителей способствовало лучшему эффекту, поэтому Лёня завесил шторы, включил музыку, позволившую едва ли не летать пациента от получаемых эмоций как от самого массажа, так и от обстановки вокруг. Следовало выполнять его в определённой последовательности, поэтому парень начал со спинной части, используя такие приемы, как поглаживание, растирание, разминание и вибрации. Нельзя использовать сильно возбуждающие приемы, такие как рубление, поколачивание и другие. Они поднимают артериальное и венозное давление, вызывают спазм сосудов и другие отрицательные реакции организма. Требовалось успокоить человека, а не подготовить его к военным действиям.

— А сколько займёт массаж? — вновь спросил Дима, наслаждаясь процессом.

— Ну, подготовительная часть при массаже спины уже готова. Это заняло три минуты. Десять — пятнадцать минут займёт паравертебральная область, то есть условная вертикальная линия в области спины. Она проходит в равном удалении от лопаточной и позвоночной линии. И в заключении, три — пять минут займёт заключительная часть, состоящая из приемов плоскостного поглаживания, растирания и разминания грудных мышц, растирания межреберных мышц, растирания и разминания грудино-ключично-сосцевидных мышц и диафрагмы.

— Ух, ты, — поразился спортсмен. — Саша и правда, нанял опытного человека.

— Если было бы можно, я бы ещё много чего мог рассказать, но я должен расслабить тебя, а не загрузить, — ответил Лёня.

Парень делал всё мастерски. Дима испытывал незабываемый восторг и эйфорию. Ещё никогда ему не удавалось так хотеть, чтобы мужские руки как можно дольше касались его частей тела, ибо от этого невозможно отказаться. Хотелось ещё и ещё, пусть его желания даже в собственной голове звучали как-то странно.

Лёня соблюдал последовательность и от спины перешёл к задней поверхности ног, далее, перевернув пациента, приступил к массажу грудной клетки, верхних конечностей, живота, и, наконец, передней поверхности ног и, в конце концов, закончил.

— Ну вот, тридцать пять минут и ты, как новенький, — сказал он, вытирая полотенцем Диму, а после, и свои руки.

— Уже? — огорчился Малышкин, не заметив, как быстро всё закончилось.

— Больше нельзя, иначе вместо расслабления ты почувствуешь утомление и ненужную нагрузку на нервно — мышечный аппарат и сердце. К тому же, зная, что у тебя была тяжёлая операция на нём…

— Да, да. Я понял, — приподнялся он.

— Как себя чувствуешь? — поинтересовался Лёня, в надежде услышать положительный ответ.

— Просто супер, — не скромничал он, разводя руками в разные стороны, не чувствуя и намёка на тяжесть и стянутость мышц. — Как будто только что родился.

— Ну, вот и славно, — обрадовался тот. — Тогда, увидимся завтра перед соревнованиями.

— Так скоро? — удивился он, одеваясь.

— Его проводят дважды в день перед стартами, тренировками и после них. В любом случае, спонсор настаивал на том, чтобы я не давал вам пропустить ни одного сеанса и был в своём желании весьма убедительным.

— Меня это ничуть не удивляет, — пробурчал Дима.

— Просто травмы, которые вы получили, были опасными для жизни. Организм смог излечиться, но всё же, ему необходима помощь, уход извне, чем и является массаж. Ваш спонсор заботится о вас больше, чем тренеры.

— Да уж, — одевался Дима.

— Кстати говоря, вскоре появится и психолог.

— Будет выносить мозг почище Саши, — пробубнил Дима. — Он издевается!

— Сейчас очень модно спортсменам предлагать «мозгоправов». Если результаты резко катятся вниз, либо что-то мешает постоянно, сразу посылают к ним. И это обязательно.

— Ясно. Ладно, спасибо большое и я рад знакомству. До завтра! — попрощался Дима.

— И я рад, — тем же ответил Лёня, закрыв за спортсменом дверь.

Насладившись расслабляющим массажем, Дима заторопился к себе в номер, чтобы хорошенько выспаться. Тело так расслабилось, что само собой требовало несколько часов здорового сна, которое, безусловно, не лишнее, но, не успев коснуться дверной ручки, как из комнаты выбежал Антон, едва не повалив Диму на пол.

— С ума сошёл? — недовольно брякнул он, подняв выпавшее из рук полотенце.

— Скорее к телевизору! — радостно закричал он, схватив Диму за руку.

— Неужели Саша выиграл ещё один Джек пот? — саркастично спросил он, уже спускаясь вниз, успев только бросить полотенце в номер.

— Лучше, — заявил друг, вся ещё поторапливая.

— Теряюсь в догадках, — не весело сказал спортсмен, не имея особой радости торопиться не понятно к чему.

Оказавшись, в баре гостиницы, толпа ликовавших российских болельщиков, вперемешку с белорусскими и многими другими, присвистывали от радости, глядя на стоявшую, на пьедестале Дашу Обручеву. Этот светлый лучик солнца выиграл гонку преследования и теперь озарял болельщиков из разных стран мира неподдающимся описанию счастьем. Она источала тепло, передававшееся всем людям.

— Она молодец, не правда ли? — улыбался Антон, поглядывая то на экран телевизора, то на Диму.

— Рад за неё, — вяло сказал он.

— Не похоже, чтобы ты радовался! — заметил друг, не переставая глядеть то на экран, то на Диму.

— Не правда.

— Ты выглядишь так, словно вернулся с похорон.

Дима смотрел на Дашу и в душе был очень рад за неё. Девушка имела всё для того, чтобы становиться лучшей в каждой из гонок. Она безумно волевая, одна из самых быстрых биатлонисток мира с самой лучезарной и доброй улыбкой, чему даже признанная немецкая красавица Эмма Майер, стоявшая рядом на третьем месте, могла позавидовать.

— Я просто хочу спать, — немногословно объяснил Дима.

— Какой спать! — поразился Антон. — Разве ты не заметил, что и Оля в призах? Наша Зайчик молодчина. Как только они обе вернутся со стадиона, будем поздравлять.

Дима не обращал внимания ни на кого, кроме Даши. Казалось, для него больше никого не существовало. Он смотрел лишь на её лучезарную улыбку и не мог оторваться, словно это самое важное, что есть в жизни, но в какой-то момент, осознание произошедшего с ним вернулось. Перед глазами возникла Надя и всё вокруг потемнело. Он вспомнил о нежелании предать ее, и обязанности найти, во что бы то ни стало. И Даша никак не входила в эти планы.

Трансляция продолжилась. Как только завершилась церемония награждения, болельщики потихоньку разошлись. Дима, Антон и остальная мужская команда дожидались не только Олю и Дашу, но и других спортсменок, ведь ещё две биатлонистки завершили гонку на пятой и шестой позиции. Их сегодняшнее выступление было на высоты. Диме оставалось только радоваться за девушек, но как бы ни хотелось показать эти чувства на лице, в итоге он всё равно получился угрюмым.

— Скажите Дарья, — спросил журналист у спортсменки, шедшей на пресс — конференцию по случаю своей победы, — как только вы приехали к финишу, вы показали на камеру маленькое сердечко, собранное из ладоней. Кому оно предназначалось?

— Это для одного важного мне человека. Я посвятила победу ему. Как ни странно, я чувствовала, что выиграю и с самого начала знала — он поможет сделать это.

— А, если не секрет, кто он? — поинтересовался журналист. — Это Ингвар Эйнар Ронстадлен? Ходит множество слухов о вас двоих!

— Простите, но пока я не могу этого сказать. Возможно, в будущем вы всё узнаете.

— Интрига. Это здорово. Ладно, последний вопрос. Какие у вас прогнозы на завтрашний масс-старт?

— Не знаю, — призадумалась спортсменка. — Надеюсь, конечно, на хороший результат, но таких же определённых ощущений победы на данный момент не испытываю. Могу лишь с уверенностью сказать, что в любом случае сделаю всё возможное, — показав ещё раз сердечко на камеру, Даша скрылась в конференц-зале.

— Есть предположения, кому она посвятила победу? — позже спросил Антон, заметив в гостинице российских спортсменок.

— Есть, — залпом выпил содовую Дима, пролив немного на комбинезон.

— И кому же? Колись! — не терпелось Мипулину, заметившему, как друг занервничал.

Малышкин недовольно посмотрел на него и икнул, недовольно вытирая салфеткой пролитое.

— Много будешь знать…

Не договорив, он встал из-за барной стойки и направился к лестнице.

— Ты куда?

— Извинись за меня перед девчонками. Скажи, у меня есть важное дело, — сказал он и скрылся из вида, пропуская громкое веселье россиян, праздновавших достойное выступление атлетов.

Поднявшись к себе, Дима закрыл дверь и улёгся на кровать. На тумбочке стояла фотография Нади. Там они ещё вместе. Её сделали за несколько дней до свадьбы. Пара гуляла по набережной Питера, наслаждаясь чистым голубым небом и не устояв перед красотой любимого города, попросила первого встречного прохожего сфотографировать. Никто и предположить не мог, что снимок может стать последним.

Взяв рамку в руки, молодой человек долго смотрел на счастливые выражения лиц, с трудом веря, что когда-то он был таким, каким себя видел и не заметил, как слёзы покатились из глаз. Вновь нахлынули прежние чувства. За два года они никуда не ушли, лишь на время оставляли, всегда возвращаясь, как по часам.

— Прости, что не нашёл тебя, — шептал он, поглаживая ладонью её лицо. — Обещаю, я сделаю всё, что от меня зависит. Я найду тебя.

Тренеры долго принимали решение, пытаясь найти достойных претендентов для воскресной эстафеты. Сборная России на протяжении многих лет являлась одним из лидеров в этой дисциплине, к тому же, от неё зависело ещё и положение в Кубке Наций, поэтому, команда не могла ударить в грязь лицом. Чем выше спортсмены окажутся на финише, тем больше очков принесут. Окончательный результат повлияет на количество спортсменов от одной страны, которые смогут принимать участие в спринте и индивидуальной гонке в следующем сезоне. Долгими перипетия не были по отношению трёх эстафетчиков: Антон Мипулин, Андрей Раковеев и Евгений Лустюгов. Все эти люди показывали себя с хорошей стороны и уже набрали неплохую форму. Споры вызвал четвёртый участник. Выбор был не велик и от него многое зависело. Долгие часы дискуссий привели лишь к неожиданному и спорному решению и иначе, как экспериментом не назовёшь. Дмитрий Малышкин оказался в четвёрке. Его поставили на заключительный, самый ответственный этап, что вызвало ещё больше споров у болельщиков, не доверявшим молодому спортсмену, особенно, если учесть то, как он прошёл гонку преследования, но тренеры, несмотря на это, всё же рискнули, дав парню ещё один шанс показать себя. Они посчитали форму Димы лучше, нежели у Тимофея Лапши и Евгения Абраничева и мнение своего придерживались, несмотря ни что.

Узнав об отличной возможности, Дима подпрыгнул от радости, не заметив, как Антон потешался над ним, глядя на то, как друг вёл себя, будто малое дитя, получившее вкусную конфету.

— Это твой шанс, поздравляю! — с улыбкой сказал Антон, когда тот прекратил прыгать до потолка и распугивать всех соседей, безусловно услышавших его возгласы.

— Не могу поверить! Даже не знаю, как сказать…

— Ты уже всё сказал своим идиотским поведением, — буркнул Мипулин, поглядывая на темневшее небо.

— Да ладно тебе! Просто я такого не ожидал.

— Я от тебя такого поведения тоже не ожидал…

— Молчи, — бросил в него подушку Дима и прыгнул на кровать.

— Не подведи только, — напомнил Антон.

— От этой гонки может зависеть не только моя судьба в команде, — отлично понимал он, — поэтому мне нужно хорошенько собраться и показать класс.

— Да, но только не тот, что ты выдал сегодня.

— Согласен! — не забывал о неудаче он. — Боюсь, я обречён на успех.

— Как скромно, — швырнул обратно подушку Мипулин. — Ты, кстати, пропустил хороший вечер. Жаль, тебя не было. Девочки расстроились. Особенно Даша. Она подошла, чуть позже после пресс — конференции и нужно было видеть её лицо, когда в толпе безумия не увидела тебя.

— Я не могу сейчас думать о ней, — объяснял Дима, не в силах забыть о ней или же запретить себе вспоминать каждую минуту, проведённую рядом.

— Просто, потом будет поздно…

«И так мы продолжаем следить за первой эстафетой сезона, проходящей в Австрии. Сборная России, в лице Евгения Лустюгова приехала к финишу первой, отправляя на дистанцию нашего дебютанта Дмитрия Малышкина, которого тренеры поставили на заключительный четвёртый этап. Скажем так, многие говорят, что решение это не обычное, но будем надеяться и верить, что Дима справится с ответственностью и привезёт сборной достойный результат. Будем откровенны. Сделать это непросто, ведь в одной секунде за ним стартовала сборная Норвегии в лице матёрого и опытного спортсмена Торджера Гьёра, а следом и Арман Вилар, желающий реабилитироваться после двух неудачных гонок вчера и позавчера. Нашему соотечественнику придётся закаляться уже сейчас, тем более, возможности для этого хоть отбавляй. И вот, пока нам показывают потрясающие планы замедленной стрельбы старшего из братьев Вилар, хотелось бы рассказать немного о Диме. Вчера я встречался с ним после гонки преследования и он, несмотря на усталость и не самое лучшее настроение, согласился ответить на мои вопросы. Так вот, парень, кстати, очень общительный и приятный, правду люди говорят, рассказал, что был безумно счастлив, получить возможность выступать в основной сборной, это была его давняя мечта, которая осуществилась, когда он уже и не надеялся. Родители Димы очень гордятся сыном и желают ему скорее найти своё счастье. Да, безусловно, мы все желаем ему восстановиться после произошедших трагедий и как раз сегодня, есть отличный повод рассказать о себе всему миру.

Наконец, нам вернули картинку самой гонки, и мы видим, что Дима бежит третьим. Правильно делает. Он не форсирует события, передыхает за спинами соперников. Пусть они задыхаются, а наш спортсмен останется сильным и свежим, подъезжая к «лёжке». Самое главное, друзья мои, что отставание сохраняется прежним. Это значит — Малышкин держит темп и это не может не радовать. Кстати говоря, Гьёр вчера не мог понять, откуда взялся Дима, когда узнал, что молодой спортсмен будет бежать с ним на одном этапе, он говорил, что ни разу его не видел, а сегодня соперничает на равных. Напомню, Торджер — олимпийский чемпион 2010 года в эстафете. Останавливался в шаге от награды в Эстерсунде, а здесь заработал два золота в прошедшем спринте и преследовании. Соперник он очень опасный, но то ли ещё будет. И, конечно же, после этой гонки, он определённо будет знать нашего молодого спортсмена в лицо, как бы всё не закончилось. И знаете, не представляю, что сейчас творится в душе нашего российского парня при приближении к огневому рубежу. Давайте все вместе поддержим его и пожелаем удачи».

Дима лёг на третий коврик, бросил взгляд на Армана, лежавшего рядом и, попытавшись избавиться от нахлынувшего страха и безумного волнения испортить всё, что до него сделали ребята, принялся стрелять. Первый же выстрел француза попал в молоко, тогда как у него пришёлся точно в цель. Не затягивая, он продолжил дальше, но уже третья пуля подвела. Не паникуя, Дима продолжил, выпустив всю обойму. Оставалось три дополнительных патрона на одну не поражённую мишень. Гьёр без промахов покинул рубеж, но это не было самым важным в ту секунду. Зарядив первый из них, россиянин прицелился, но вновь промазал, как и Вилар. На соседний коврик уже приехал австриец и Малышкин ещё сильнее занервничал, но постарался сосредоточиться и в итоге закрыл всё необходимое. Поглядывая одним глазом на мешкавшего Армана, Дима устремился на дистанцию вслед за лидером.

«Разрыв между первым и вторым местом немного вырос, Вилар вновь показывает свою скорость, догоняя нашего спортсмена, но Дима держится и не сдаётся. Это не в его характере. У нас всё ещё сохраняется шанс на призовое место. Скорее всего, не первое, если только Торджер где-нибудь не спотыкнётся или не «застрелится», чего, конечно, мы не желаем, но вот второе… Ладно, не будем забегать вперёд и делить шкуру неубитого медведя. Просто насладимся гонкой и этой отменной борьбой дебютанта с монстрами современного биатлона. И пока спортсмены бегут ко второму огневому рубежу, хотелось бы вспомнить о спонсоре команды России Александре Лардонове. Их отношения с Дмитрием начались почти три года назад, когда тот ещё был обычным студентом психологического факультета. 11 сентября 2009 года эти люди никогда не смогут забыть. Знаю, что поклонники биатлона много раз это слышали, но вот к чему я веду. Злые языки поговаривают, что Дима вернулся в биатлон после аварии, сложной операции, отсутствия тренировок целый год лишь из-за денег его друга, который, кстати говоря, спонсирует команду лишь из-за него и Антона Мипулина, с которым так же находится в хороших отношениях. Ну, что можно сказать на это! Те, кто так говорят должны хоть раз задуматься над собственными словами. К сожалению, в нашей стране так много всяких там языкоблудов, что становится обидно. Особенно жаль Диму, который приложил немало усилий для достижения цели. Поэтому, друзья мои, не следует трепаться попусту и оскорблять человека, которого вы не знаете. Кстати говоря, будь сейчас со мной в прямом эфире первый личный тренер Малышкина Арфенов Юрий Борисович, боюсь, мы бы здесь не переставая пикали. А сейчас вернёмся к гонке…

К последнему рубежу Дима подошёл третьим, в одной секунде вслед за Виларом. Отдышавшись и чувствуя себя неплохо, он неспешно начал стрельбу, не обращая внимания на соперника. В то время как Арман последним выстрелом допустил промах, Малышкин закрыл все мишени и в овациях тех немногих русских болельщиков, приехавших в Австрию, поехал к финишу, но француз не отставал. Закрыв пятый кругляш первым дополнительным патроном, он бросился вдогонку.

«Мы все опасались спорного решения тренеров, но они не прогадали. Браво Дима, браво! Даже, если Вилар обгонит нас, это не важно. Сегодня, друзья мои, у нас медаль и спортсмен, который всё — таки психологически справился с собой, привезёт нам её, доказав всем тем, о ком ранее говорил, что он может и деньги тут не при чём. Хотелось бы мне сейчас высказаться в адрес недоброжелателей, но не стану, потому что нет желания портить этот чудесный день. Вчера у Оли Зайки была медаль, а сегодня и у мужчин. Это просто здорово.

Смотрите, как Дима вприпрыжку забрался под горку, создав ещё больший просвет между именитым французом. Сил у нашего земляка ещё много и это видно по каждому резвому движению. Надеюсь, что в таком темпе и закончится гонка, но мы все знаем, каков «жук» младший из братьев, а бежать ещё целый километр, поэтому нужно болеть, верить и ждать.

Это не Малышкин, это «Великан, это «Гигант» во всяком случае, в этой гонке. Мне, даже, не хочется смотреть на остальных, потому что так затянула борьба Димы с гораздо более сильным соперником. И уже с уверенностью можно сказать, что эту битву при Хохфильцене мы выиграли. Арман озирается, значит, сил у него не осталось. Это победа, друзья мои».

Дима уже не спешил. Показалась финишная прямая. Осталось лишь доехать до конца и осознать сбывшуюся мечту. Норвежцы вовсю обнимались, радуясь победе, а он с лёгкостью пересёк черту, тем самым, получив первую медаль Кубка Мира, к которой шёл долгие годы…

— Дима! — закричали члены команды, бросившиеся обнимать дебютанта. — Ты это сделал, — закричал Антон, не скрывая радости за друга и команду.

— Да, — только-только осознавал он, переводя дыхание.

За Малышкиным в плохом настроении приехал и Арман. На ходу сняв лыжи, он прямиком подошёл к Диме.

— Поздравляю. Гонка была интересной! — пожал руку он и пошёл к своим.

— Теперь он тебя ненавидит, — шутил Женя, заметив, как Вилар повесил голову.

— Теперь он его уважает, — добавил Антон.

— Разве нельзя ненавидеть и уважать одновременно? — поинтересовался Лустюгов.

— Тебе виднее, — засмеялся Андрей, который до гонки ходил с кислой миной и весьма сухо относился к Диме, но сегодня, будто всё осталось в прошлом.

— На сегодняшней вечеринке ты будешь интересен всем, так что готовься! — предупредил Женя.

— Уже предвкушаю, — улыбался спортсмен, подняв глаза на болельщиков. Они не умолкали. Отечественные флаги продолжали теребиться высоко над головами. Заметив на себе взгляд молодого чемпиона, люди закричали ещё громче, чествуя героя, как полагается. Именно в этот момент Диме показалось, что это действительно реальность, ведь оказавшись на финише и последние сотни метров до него, он ехал с противоречивыми чувствами. Малышкин не верил, что это правда. Даже, когда взглянул на табло и увидел сборную России на второй строчке в финишном протоколе, он не сразу осознал происходившее, но счастье всё же пришло. Эта минута являлась одной из определяющих в карьере. Она запомнится на долгие годы и, даже после более важных побед, такой день не получится забыть.

Как и говорил Женя, вечеринка началась с размахом. Дима впервые посетил её в качестве члена команды и теперь, после удачно проведённой гонки, стал частью основного состава. Мечта сбылась. Многочисленные неудачи, срывы, болезни и прочее не смогли удержать от желаемого, к чему лежало сердце и вот он здесь, среди спортивных гигантов, чьи имена знают миллионы. Внимание с их стороны льстило. Ещё вчера Малышкин был тенью, просто парнем, попавшим в спринт в качестве дебютанта, но сегодня и сейчас всё было по — другому. С ним здоровался огорчённый выступлением Вилар. На его лице читалось уважение и скорейшее желание взять верх в следующий раз. Ронстадлен, как и полагалось спортсмену высокого уровня, подошёл к Диме с апельсиновым соком в бокале и поздравил. Несмотря на то, что он пропускал эстафету по состоянию здоровья, король биатлона не мог обойти стороной новое дарование. Гьёр и Ларсен уже в привычной для себя манере познакомились с возможным новым конкурентом в шутливой форме, осыпав того снегом, взятым с улицы и сбежали, ведя себя, как обычно. Зная об их характере, Дима не обиделся, а лишь швырнул в них пустым пластиковым стаканчиком от напитка, попавшим Гьёру прямо в лоб, когда тот обернулся на странно звучавшую русскую речь. Остальные же спортсмены вели себя сдержанно. Видя Малышкина перед собой, они просто улыбались, либо кивали и проходили мимо.

— Как тебе? — подошёл Антон к стоявшему в одиночку другу рядом с барной стойкой.

— Класс, — спокойно сказал он, попивая безалкогольный коктейль и подглядывая на окружающих, взглядом пытаясь найти Дашу. — Мне всё нравится.

— Но что-то не вижу особой радости в глазах! — заметил Антон.

— Нет, всё хорошо. Правда! — уверял Дима. — Я хорошо провожу время. Познакомился со многими.

— Норвежские балбесы и до тебя добрались? — вспомнил лошадиный рогат Ларсена Антон, когда тот увидел лицо Торджера после прямого попадания стаканчика.

— С тобой так же здоровались? — поинтересовался Дима.

— Год назад в Антерсельве перед спринтом, когда у Гьёра так хорошо началась складываться карьера, он был просто неуравновешенным ребёнком. Я спокойно сидел в номере, пил чай, готовился ложиться спать и тут в дверь начали без перерыва тарабанить. Когда меня это в конец достало, я спустился вниз к охране и попросил утихомирить Гьёра. Вернувшись обратно, я разделся, сделал глоток чая, ощутив в нём неимоверное количество водки, и как только лёг в кровать, закричал как сумасшедший. Этот гад набросал столько снега, что я даже не знаю, как не заметил его сразу. И только за дверью слышал смех. Мне хотелось убить его, но Женя, вернувшийся в номер позже, успокоил меня. Правда, спринт я выиграл, а он занял место в шестом десятке. Это было хорошим плевком по его самолюбию, но после того случая мы нормально общаемся. Он, даже и не пытался подколоть, наверное, стал верить в приметы. Трогать русского перед гонками — это не к добру.

— Нужно будет привыкнуть, — представил себе крик Антона Дима. — Ты, правда, кричал как первоклассница в комнате страха?

— Заткнись, — пнул его Мипулин. — Это от неожиданности.

— Наверное, и гонку от неожиданности выиграл? Так сильно испугался?

Только Антон хотел огреть друга подзатыльником, как заметил, что тот смотрел явно не на него, не обращая никакого внимания. Повернув голову туда же, куда и Малышкин, спортсмен увидел зашедшего в бар Сашу в окружении двух молодых людей, несколько старше его. Загорелый и в хорошем настроении юноша прямиком направился в их сторону.

— Санёк! — обрадовался приезду Антон, тут же приобняв его. — Почему не предупредил, что приедешь?

— Так уж вышло, — ответил он, косым взглядом глядя на Диму. — Привет, Дима.

— Привет! — неловко почувствовал себя Малышкин.

— Познакомьтесь. Это мои хорошие друзья Вова и Стас, — представил он спутников. — Мы случайно познакомились год назад. Меня попытался обокрасть какой-то идиот в Москве, когда я прогуливался по парку, а они поймали вора, вернули бумажник и с тех самых пор мы часто путешествовали вместе.

— Да, ты рассказывал о них, — вспомнил Антон, пожимая руки новым знакомым.

— Ты говорил о нас? — удивился Стас.

— Они, как и я, большие фанаты биатлона, — продолжал Саша, не глядя на Диму, когда тот определённо пытался что-то сказать. — Очень хотели познакомиться, как когда-то мечтал я. Теперь ещё у кого-то она сбылась.

— Верно, сбылась, — радовался нахождению на вечеринке Вова.

— Да, главное только, чтобы мечта не разочаровывала, — вновь взглянул на Диму юноша. — А то бывает всякое.

Возникла пауза и небольшое напряжение, которое не мог не заметить Антон.

— Ребята, вы не могли бы оставить нас? Нам нужно кое-что обсудить, — попросил спортсмен, и они быстро выполнили просьбу, уйдя в толпу известных личностей. — Хорошо, теперь можно и поговорить. Согласны? — постарался примирить Мипулин, заметив, как Саша глядел на друга, словно на злейшего врага.

— А что говорить? — спросил юноша. — Я приехал поздравить вас со вторым местом и сказать, что будут обещанные бонусы. Гонка была захватывающей. Вот, собственно и всё.

— Хочешь сказать, что приехал только из-за этого? — продолжил Антон.

— А должен был раньше? Поздравлять было не с чем. Твои места в конце третьего десятка на первом этапе Кубка Мира не радовали, — говорил Саша, хорошо понимая, что имел в виду спортсмен.

— Всё, меня это достало, — вдруг вскочил с места Дима, направившись обратно в номер.

— Вот и отлично, — закричал вслед Саша, привлекая к себе внимание. — Только и делаешь, что уходишь.

— Прекрати уже! — вступился Антон. — Сколько можно? Год прошёл, а ты всё так же его ненавидишь.

— Ненавижу? — взял в руки стакан с мартини Саша. — Это ещё мягко сказано.

— Тогда, какого чёрта приехал, если видеть его не можешь? — возмутился парень, выхватив алкоголь из рук и вернув его обратно бармену.

— Не знаю, — честно сказал он, опустив голову вниз.

— Вот это уже ближе к истине.

— Может, потому что соскучился по той жизни, которая была до смерти Нади! — подумал он, вспомнив, как всё было, и каким счастливым выглядел Дима рядом с ней.

— Всё ещё можно вернуть, — верил Антон.

— Сомневаюсь, — уверенно говорил юноша, поглядывая в сторону веселившихся спортсменов. Он не видел всех их долгое время и был рад возникшей возможности снова оказаться среди кумиров, ведь биатлон любить меньше Саша не стал. Лишь наоборот.

— Дима этого хочет!

— Серьёзно? — не поверил услышанному Саша. — Что-то не заметно.

— Просто, у него сейчас кое-что другое в голове, — издалека начал спортсмен, зная, что именно из-за поисков фаната и Нади эти двое поссорились.

— Меня уже не волнует, что у него в голове, — отрезал он.

— Тогда всё тот же вопрос. Зачем ты приехал? Почему продолжаешь спонсировать? Это нелогично. Я ведь вижу, как вы к друг другу относитесь. Вы похожи на старых супругов, которые, не прекращая ссорятся, но в итоге…

— Не надо, — остановил его Саша. — Я понял, о чём ты, но всё равно. Мне сложно простить его, хоть и очень хочется, ведь, как ты и сказал, в другом случае я бы не приехал сюда.

— Ваши отношения, как мексиканский сериал, ей богу, — сделал глоток сока Антон. — Кстати говоря, зачем ты притащил этих парней с собой? — поинтересовался он. — Они какие-то странные, не находишь?

— Нет, — тут же ответил Саша, заметив, как они ухлёстывают за Айлой Виртанен — финской спортсменкой, несколько раз становившейся в этом сезоне призёром и победителем этапов кубка Мира, отдыхавшей в одиночестве. — Они обычные.

— Они с тобой ради денег, — продолжил Антон.

— А Дима по другим причинам? — вспомнил юноша. — Я знаю, что не ангел и часто заставлял принимать какие-то подарки, пытаясь быть лучше, чем есть на самом деле, желая показать щедрость и лучшие намерения. Когда похитили Надю я делал всё, что мог, потому что хотел искренне помочь найти её и не жалел никаких средств на это, ведь, когда на волоске висит чья-то жизнь, деньги не имеют значения, к тому же полученные таким лёгким способом. Но это было моей ошибкой, — углублялся в прошлое Саша. — С каждым новым днём я понимал, что Дима никогда не считал меня другом. Я был прилипшим фанатом, вошедшим в его жизнь совершенно случайно. Знаю, что я неприятный человек в каком-то смысле, у меня куча недостатков. Скорее всего, их значительно больше достоинств, но всё — таки, зачем так поступать со мной? Я пытался помочь и, прекратив оплачивать поиски, я всего лишь хотел спасти Диму от саморазрушения. Надя, где бы она сейчас ни была, не хотела бы видеть его морально уничтоженным. И что я получил взамен? Слова, которые до сих пор не прекращают вертеться в голове? Я знаю, что многое из того было правдой, но разве можно настолько ненавидеть меня, говоря обо всём этом в такой жуткой форме? — Саша сделал небольшую паузу, вновь прокрутив их разговор в мельчайших подробностях, испытывая те же эмоции, что и год назад. — Ты спрашивал, почему я езжу с этими ребятами? Просто они сейчас, кажется, единственные, у кого есть время меня выслушать и понять. Думаешь, мне нравится выглядеть сейчас таким обречённым и жалким?

— Ты не жалкий, — постарался переубедить Антон.

— А кто тогда? — продолжил юноша. — Кому я в этой жизни нужен? Только маме? За всю свою жизнь я думал, что у меня много друзей, но лишь сейчас осознал, что я один. Наверное, умру тоже в одиночестве, если не под мостом из-за того, что кто-нибудь пырнёт ножом, чтобы ограбить. До этого я не был никому нужен, а с появлением денег…

— Хватит, — остановил Антон. — Может, прекратишь жалеть себя и придёшь в себя?

— Я и так в себе, — буркнул Саша, вытирая подмокшие глаза.

— Заметно, — саркастично проговорил биатлонист. — Ты лучше других знаешь, как всё работает. Ты же психолог, объездил мир, помогал людям, в конце концов. Кому как не тебе разбираться в людских инстинктах и понимать, как всё исправить. С такими взглядами на жизнь и до самоубийства не далеко.

— Далеко.

— Давай договоримся, что ты возьмёшь себя в руки, а потом поговоришь с Димой. Идёт?

— С ним я не хочу говорить. Мне легче быть на расстоянии…

— Саша! Я повторю. Ты поговоришь с ним. Ясно? — настоял Антон.

— Хорошо, — в конце концов, согласился Саша и встал со стула у барной стойки.

— Ты куда?

— Подышу свежим воздухом, — сказал он и покинул здание.

Антон переваривал услышанное. Радоваться вечеру уже не получалось, несмотря на хорошую атмосферу, приятную музыку и людей, из года в год становившихся настоящей семьёй. Не дожидаясь возвращения Саши, он решил найти Диму и поговорить с ним, наконец, помирив этих двоих раз и навсегда. Только он привстал, как новые друзья юноши были тут как тут.

— А где Саша? — хором спросили они.

— На крыльце, — сказал Антон. — Не трогайте его сейчас. Парню нужно побыть одному.

На телефон Стаса пришло сообщение, и он тут же дал прочесть своему другу.

— Ладно, тогда пойдём и дальше веселиться, — сказал Вова. — Я очень рад с вами познакомиться.

Друзья вернулись к танцам, а Антон спокойно пошёл в номер. Открыв дверь, он обнаружил Диму, сидевшего на кровати с розовым конвертом в руках.

— Это то, о чём я думаю? — спросил он, подойдя ближе.

— Сработало, — ответил Малышкин, всё ещё не открыв его.

Саша вышел на улицу, вдохнув чистый воздух полной грудью. Он успел отвыкнуть от морозов, находясь в Африке, поэтому укутался, как только мог. Юноша не хотел возвращаться обратно на вечеринку, но и стоять на одном месте оказалось чересчур холодно, поэтому, увидев освещённую дорожку, он пошёл по ней, просто наслаждаясь прогулкой, ведь можно получать радость от жизни и от такой мелочи. Порой, хотелось остаться одному, получив время на раздумья или отдых от постоянного внимания, что переживал Саша почти каждый день. Вечер был безветренным, вокруг окружала тишина, что в самый раз помогало уединиться с природой.

Сзади послышался хруст снега. Дорожку освещали фонари, были видны быстро приближавшиеся тени. Саша обернулся просто, потому что хотел узнать кто там, ведь вокруг никого не было в это время, но, не успев повернуться, почувствовал тупую боль в затылке. В глазах стремительно потемнело, и юноша упал на снег, потеряв сознание.

«Когда перемены вдруг всё — таки доходят до сознания, они всегда неожиданны.»