Время завтрака, как, впрочем, обеда и ужина в целом, почти всегда удручало. Громкий голос кричал на весь коридор так, словно начался ядерный удар и толпа из сорока человек, двигалась в сторону столовой, принимаясь поглощать незначительные порции овсяной или перловой каши, слипавшиеся во рту, от чего радость от приёма пищи и вовсе улетучивалась. Съев лишь предлагавшееся сверху вареное яйцо, выпив два стакана чая: своё и угрюмого полу подвижного соседа и оставшись голодным, Саша вернулся в палату, пожелав до обеда пролежать на кровати с мыслями о скорейшем возвращении к любимым друзьям. Возможно, они даже не знали о местонахождении юноши, иначе бы за прошедшую неделю приехали бы и забрали, но, пока этого не случилось, требовалось смириться и просто подождать.

Контингент в их крыле самый разнообразный. В одном месте Саша ещё никогда не видел такого количества столь непохожих друг на друга людей. Лежали бывшие, нынешние и возможно будущие уголовники с разными по степени тяжести статьями лишь для того, чтобы избежать «химии», назначенной по закону. У них интересное прошлое, о чём можно написать не одну книгу и, если бы допускалось использование ноутбуков, Саша смог бы приступить к разработке одной из них. Но также, в отделении присутствовали те, кому была по — настоящему необходима психологическая помощь. В основном, это люди, приехавшие в алкогольном опьянении и поймавшие белочку. Поссорившись с близкими при самых разных обстоятельствах, они угрожали покончить с собой. Родственники же, в свою очередь, не нашли ничего полезнее, нежели вызвать людей в белых халатах для усмирения, преподав, урок или даже два. В соседней палате лежал парень, переборщивший с курительными смесями. В свои семнадцать лет он попытался вырезать собственное сердце ножом для резки картофеля, а после, придя в себя, дважды сбегал, нервировав здешних медсестёр и санитаров. Совсем недавно привезли парня, выпрыгнувшего с четвёртого этажа в момент устроенного им же самим взрыва. Таким странным способом он пытался удивить свою девушку и в какой-то степени, ему удалось. До смерти напуганная возлюбленная упрятала его в психушку, прекратив всяческие контакты. Поговаривали, ей самой теперь нужна помощь. В палате юноши лежал двадцатипятилетний парень, руки которого полностью изрезаны перочинным ножом. Каждые полгода он возвращался в больницу с новыми надрезами. Лёжа с ним на соседних койках, Саше постоянно хотелось спросить, зачем он это делал, но ответа так и не получил, лишь молчание и собственное неосознание поступков. Все понимали, по какой причине оказались в больнице, кроме юноши, который, попав в закрытое суицидальное отделение, не мог прийти к общему мнению, чтобы понять: «За что я здесь?» Целыми днями напролёт он лежал на кровати, порой, смотрел в окно, картина в котором почти никогда не менялась, и думал обо всём на свете, пытаясь, тем самым, ускорить течение времени, которое, в здешних местах, не стремилось идти вперёд.

Одно из немногих развлечений в палате — карты. Каждый день, на какой-нибудь кровати, либо у одиноко стоявшего у стены стола, собирались больные, желавшие развлечься тем немногим, что имели под рукой. Собравшись в кучу, несколько часов подряд продолжались игры, прерывавшиеся лишь на пересчёт обитателей этажа при смене санитаров и выдачу лекарств, происходившую три раза в день. Такие игры помогали здоровому человеку не сойти с ума, в том числе открывали возможность для знакомства. Рассказы о комичных ситуациях «бывалых» больных в лечебнице превращались в легенды, передававшиеся из уст в уста, и почти всегда являвшиеся по — настоящему смешными.

К сожалению, для Саши, такие виды развлечений быстро надоедали, а шум и гам в палате из-за игроков мешал сосредоточиться и вновь заняться самокопанием. Запахи чересчур крепкого чая и непрекращающиеся громкие беседы между собой едва ли не беззубых поглотителей этого ужасно горького, вредного, но бодрившего напитка раздражали. Медсёстры, без стука врывавшиеся в палату и кричавшие благим матом, что название: «культурная столица России» прекращала быть актуальной, едва ли набрасывались на больных, если замечали, что они «чифирили», либо, чего хуже, выпивали горячительные напитки, хотя ещё накануне лечились от этой пагубной привычки. В любом случае, опыт, полученный Сашей в больнице, как будущего психолога, полезен, как бы, не хотелось покинуть этот «дурдом» и всё же, мысли о скорейшем возвращении, никогда не уходили.

Спустя несколько часов после завтрака, в палату вошла Наталья Борисовна. С неожиданной потери сознания, случившегося в первый день пребывания здесь, прошла целая неделя. Всё это время она не приходила, позволив пациенту прийти в себя и набраться сил, но, даже сегодня не выглядела приветливо. Такой уж она человек: сосредоточенный на деле.

— Здравствуйте. Вы ко мне? — приоткрыл глаза Саша, заметив её на пороге.

— Да. Собирайся, — сказала она.

Подождав, пока юноша наденет шлёпанцы и слегка пригладит кровать, они оба вышли из палаты. Пройдя мимо поста медсестёр, психотерапевт открыла окружавшие здесь двери без ручек, своим личным приспособлением, похожим на ту же самую дверную ручку, и вывела в коридор, за пределы отделения. Впервые за неделю Саша оказался на «свободе» и смог прогуляться там, где попадались «здоровые» люди, чаще всего сами врачи и родственники пациентов. По длинному солнечному коридору с железными решётками, Наталья Борисовна провела его в свой кабинет. Как только Саша вошёл, он обратил внимание на полку, где стояла подозрительная влекущая к себе фотография. Огорчившись её отсутствием, юноша присел в знакомое кресло и подождал, пока напротив него окажется женщина, вновь открывшая ранее сделанные записи. Недолго ознакомившись с ними, освежив память о беседе недельной давности, она посмотрела на Сашу.

— Как ты сегодня себя чувствуешь? — спросила она, внимательно слушая.

— Как можно себя чувствовать, находясь здесь? — вновь вопросом на вопрос ответил он, что не пришлось по душе сморщившейся Наталье Борисовне.

— Похоже, ты забыл о нашем уговоре! — предположила она. — Я задаю вопросы, а ты на них отвечаешь. Вспомнил?

— Я никак себя не чувствую, — понятнее высказался Саша.

— То есть, таблетки, выписанные мной, и главврачом не помогают?

Саша не принимал никакие таблетки, за исключением первых двух дней, когда он ещё не знал способа без проблем обманывать раздававших лекарства женщин. Он полностью был уверен, что здоров и никакой медикаментозной помощи не требовал.

— Нет.

— Если быть точной, то антидепрессанты должны были уже повлиять на тебя, имея накопительное свойство, семь дней достаточный срок для их эффекта.

— Значит, для меня их оказалось недостаточно, — спокойно врал юноша, нисколько не переживая по этому поводу.

— Скажи, ты чем-то встревожен? — вдруг спросила Наталья Борисовна, выдержав небольшую паузу.

— Дайте подумать…

— Только не повторяй слова недельной давности, — перед началом недовольств напомнила женщина.

— Тогда ничем.

— Хорошо, расскажи, часто ли с тобой происходят случаи потери сознания?

Вопрос, заданный психотерапевтом, немного смутил его. Отвечать на него, хотелось так же, как и находиться здесь, ведь в действительности, подобное случалось не так уж редко, чтобы не замечать или забыть. Саша старался всегда верить в то, что это происходило из-за нервных перенапряжений, так как организм имел слишком слабую сопротивляемость к стрессам. Являвшись чересчур эмоциональным человеком, подобное, по его профессиональному мнению, не имело никакой опасности и вызывалось жизненными неурядицами. Четыре года юноша, помимо психологии, изучал углублённо медицину, её различные отрасли и за это время смог стать неплохим специалистом для своих лет, проходя практику в больницах, куда приглашали врачи, знавшие о талантах паренька ещё с момента злосчастной аварии. К тому же, находясь на шестом курсе психологического факультета и встретив на своём жизненном пути немало всего, придавшего незаменимый и несравнимый ни с чем опыт, он хорошо разбирался в том, что могла сказать или сделать Наталья Борисовна, не смотря на разницу в возрасте и, конечно же, годах практики.

— Бывает, — честно признался он. — Только, какое значение имеет это к моему заточению в психушке?

— Никакого.

— Ух ты, — удивился ответу Саша. — Тогда, к чему всё это?

— К тому, что здоровье наших пациентов очень важно для больницы. В особенности твоё.

— И чем же я смог покорить сердца начальства моей «тюрьмы»?

— Прекрати вести себя так. Ты проходил практику во многих местах, имеешь опыт, непохожий на тот, что получили другие сокурсники, поэтому знаешь, как важно для психолога или психотерапевта стать ближе к пациенту, но ты всеми силами отталкиваешь меня. Почему? Я не понимаю этого!

— Мне не нужны новые друзья, — коротко ответил Саша. — К тому же, в вас я не вижу друга, лишь наоборот.

— Ты изменился за время пребывания здесь, — не могла не заметить женщина, не в силах сблизиться с пациентом.

— Да. Может, если бы вы встретились со мной ещё через месяц, я смог бы стать в этой больнице своим. Конечно, привыкнуть к туалету по расписанию сложно. У моего организма существует разительно отличающийся от здешнего график похода к этому «святилищу», но думаю, я с этим свыкнусь, если запор в конец не доконает от «элитной» кулинарии, подаваемой здесь! — слегка разозлённо ляпнул он, только позже осознав сказанную глупость, непохожую на то, что обычно можно от него услышать.

— Смотрю, всё же, ты здесь успел освоиться, — заметила Наталья Борисовна, сделав непоколебимый вид. — Ладно, продолжи свою историю. Мне нужно знать о произошедшем дальше.

— Неужели, вам интересно?

— Ты помнишь, это моя работа и, как только выйдешь отсюда, поймёшь, насколько она непростая, столкнувшись со своим первым пациентом. Если я хочу помочь тебе, а я хочу, значит, всё, что интересно и важно тебе, настолько же необходимо и мне. Поэтому, приступай, но перед этим, не могу не спросить. Как всё же, ты себя чувствуешь?

На этот раз Саша не стал язвить и ответил честно.

— Не очень. Всю неделю болела голова, наверное, от смены места обитания, — подумал он, хотя точного ответа не знал. У него частенько в последнее время было плохое самочувствие, в особенности, головные боли и мигрени. Но всё терпимо в сравнении с постоянным стрессовым состоянием, вызванным неблагоприятной обстановкой, не перестававшей осложнять жизнь. И дело не в больнице, куда привезли без согласия, а в последних четырёх годах жизни. Несмотря на то, что Саша считал этот период самым лучшим, в то же время, он получил слишком много проблем, мучивших и съедавших изнутри, поэтому, к болям он давно успел привыкнуть так, словно их нет.

— Главное, ты не нервничай, — поспешила напомнить женщина, в голосе которой чувствовалось опасение и нотки заботы в адрес пациента. — Ты выйдешь отсюда, просто, для этого нужно время.

— Сколько? — безразлично спросил он, едва не уснуть в понравившемся кресле.

— Если я найду в твоём рассказе интересующее меня, процесс ускорится, — пообещала Наталья Борисовна, приготовившись к беседе.

— Но, что вы там должны найти? — не понимал юноша.

— То, что привело тебя сюда, — быстро и точно дала ответ она.

— Мне бы тоже хотелось знать, хотя наверняка могу сказать, что именно последние четыре года сыграли в этом далеко не последнюю роль. Встреча с Димой Малышкиным стала моим счастьем и проклятием одновременно, — уже погружался в воспоминания Саша. — Хотя, наверняка, именно я стал для него этим самым проклятием.

Услышав про Диму, психотерапевт тут же завилась, с ещё большим интересом уставившись на юношу.

— Расскажи подробнее, — попросила она.

— Чтобы рассказать об этом, вам придётся ещё долго слушать меня в этом кабинете, — перед началом нового рассказа, предупредил он.

— У меня времени достаточно, — нисколько не смутилась женщина.

Больше не оттягивая момент своего рассказа, Саша ещё сильнее упёрся спиной в кресло и, взглянув в окно, расслабленно продолжил рассказ…

Несколькими годами ранее…

Сознание было чистым, словно душа младенца. Дима дышал полной грудью, видел перед собой трассу. Он мог пройти её, без доли волнения и сомнения, даже с закрытыми глазами. Спортсмен знал итог, он обнадёживал, ведь в своём деле молодой человек не являлся профаном, а знал всё необходимое для достижения заданной цели и испытывал только наслаждение, эйфорию, восторг. Мечта вновь могла покориться, а настроение возвыситься с каждой минутой сильнее. Ведь он здесь, с молодёжной сборной России, готовился к старту первой контрольной этого сезона. Она покажет, на что молодой спортсмен способен, насколько хорошо он провёл подготовку, позволившую после тяжёлой аварии и операции, вновь подняться не только на ноги, но и встать на лыжи.

Арфенов Юрий Борисович — первый тренер Димы. С восьми лет был всегда рядом, не отпуская своего бывшего подопечного в никуда, помогая не только советом, но и делом. Ему парень обязан возвращением в спорт, но всё зависело только от него самого. Самый страшный враг биатлониста — он сам, потому, молодому человеку необходимо отстраниться от всего, что нагнетало и выйти на трассу, став победителем, единственным и неповторимым чемпионом. Только так можно доказать себе и другим, что он, несмотря ни на что, способен побороть себя и встать на самый верх пьедестала.

Услышав громкий сигнал, биатлонисты, словно голодные звери, бросились бежать. Оставив всё прошлое позади, Дима спокойно начал гонку, стараясь в самом начале масс старта не отстать, не упасть и не зацепиться за палку соперника, что немало важно, если не хочешь терять дорогие секунды, либо портить инвентарь, не говоря уже о травмах. Не оборачиваясь назад, он смотрел на спину впереди бегущего биатлониста. Похоже, это был Антон Мипулин, так же готовившийся к стартам на юниорском чемпионате мира. Человек, с которым Дима бегал ещё, будучи школьником и нередко выигрывавший у того по скорости. Подхватив его ритм, нисколько не отличавшийся от своего собственного, парень мастерки преодолел крутые спуски и подъёмы, не заметив, собственного продвижения вперёд, обгоняя соперников. Кто-то падал, вскоре поднимаясь, кто-то, не выдерживал нарастающей уже на первом круге скорости и оставался позади, но спортсмен не спешил. Впереди слишком много километров, чтобы самоуверенно и бессмысленно вырваться, а после, скатиться в самый конец.

Тренер советовал не накручивать себя, не думать о чём-то, что причиняло боль, не вспоминать прежние неудачи или травмы, часто оказывавшиеся в голове сами по себе. Поэтому, он видел перед собой родителей, поддерживавших, в чём бы то ни было, бабушку, махавшую сиреневым платком наудачу по многолетней семейной традиции и Дашу — её лучезарную улыбку, никак не выходившую из головы. Но, раз уж это доставляло силы, он не стал избавляться от приятного образа, приняв его, как есть.

Первый из четырёх огневых рубежей показался на горизонте. Дима прилёг на коврик под номером двадцать пять, присуждённым перед началом гонки. Довольно ровное сердцебиение всего за несколько секунд нормализовалось до благоприятного. Ясные очертания мишеней предстали перед глазами в момент изготовки. Флажки почти не шевелились, поправка на ветер не требовалась, можно стрелять. Сосредоточившись и затаив дыхание, Дима сделал первый выстрел. Он пришёлся в цель. Неспешно, но точно последовали все остальные и, убедившись в пяти закрытых чёрных кругляшах, бросился бежать второй круг. Краем глаза успел заметить на табло своё шестое место с отставанием в 13 секунд. С радужным настроением и куда важно, хорошим самочувствием, продолжил гонку.

Всё проходило слишком хорошо, чтобы быть реальностью. Трасса, как и предполагалось ранее, поддавалась без особого труда, словно Дима с ней породнился задолго до гонки. Приехав в Норвегию в небольшой городок Шушен, где так же проводили свои предсезонные старты спортсмены мирового уровня, он смог увидеть великого и ужасного Ингвар Эйнара Ронстадлена, чьи успехи просто не могли не впечатлять. Именно он вдохновил парня на сегодняшнюю схватку. Ещё в юности научил сражаться до конца, до последнего вздоха, отдавать на трассе всего себя и всегда быть первым, даже, когда в глазах темнело и сил просто не оставалось дышать.

«Не в силах бежать — иди, не в силах идти — ползи, но пересеки финиш раньше, чем это сделают другие».

Приятные воспоминания позволили немного ускориться и раннее шестое место переросло в пятое с меньшим отставанием от лидера. Осторожно съехав с крутого спуска, не рискуя, он продолжил бороться. Немногочисленные болельщики, приехавшие увидеть тренировочные старты, стояли сбоку от трассы и выкрикивали его имя и лишь подталкивали вперёд. Это успокаивало, придавало уверенности в себе и своих силах, но не успел Дима обрадоваться искренней поддержке, как громкие выкрики ввели в ступор:

«Убийца, подонок»!

Едва удержавшись от неожиданности на ногах, когда один из соперников неосторожно попытался обогнать, задев своей палкой лыжу, парень на миг обернулся, увидав того, кто так старательно пытался вывести его из колеи, но парень быстро слился с толпой. Дима же постарался успокоиться, приближаясь ко второму огневому рубежу «лёжа».

Готовясь к стрельбе, Дима увидел заметно вилявшие флажки и сделал поправку на ветер. Рука немного дрожала, но он держался молодцом, пытаясь выбросить всё из головы, так же, как и делал ранее, но это не помогло избежать двух промахов. В моменты выстрелов он не избежал психологического срыва и отправился на 300 дополнительных метров. Вернувшись на основную дистанцию в начале третьего десятка, уже разозлённый биатлонист, едва не подпрыгивая на следовавшую впереди горку, побежал на третий круг. Скорость, которую он берёг в начале, оказалась выплеснутой наружу. Спортсмен показывал чудеса мужества, недюжий характер помогал осуществить мечты и уже за первую половину круга, приблизился к середине второго десятка, что поразило тренеров, стоявших вдоль трассы. Не обратив внимания на крики болельщиков и даже не вспомнив о том, что помешало сохранить сосредоточенность, Дима доехал до третьего рубежа, почти растолкав соперников. Встав на восьмую установку и бросив взгляд на преследователей, приготовился стрелять первую в этой гонке «стойку». Ему потребовалось всего ничего для точной, а главное быстрой разборки с мишенями. Отметку после стрельбы он проехал третьим.

Весь третий круг он бежал так, словно от кого-то удирал. Показав лучшую скорость на дистанции, тренеры обнадеживающе отреагировали на всплеск сил ранее списанного и никому ненужного человека. Никто не верил в возвращение Димы, кроме одного Юрия Борисовича. Тренерский штаб думал, парень провалит гонку, начнёт отставать ещё на самом старте, ведь полученные травмы ставят крест на большинстве спортсменов, но ничего подобного не произошло. Человек, шедший к своей мечте, почти непобедим и у Димы был шанс показать это на деле.

Как только соперники один за другим начали обгонять, демонстрируя скорость, куда лучше, он попробовал прибавить, чтобы не отстать от лидеров, но усилия оказались тщетными. Слишком много потрачено сил, не хватавших на остававшуюся часть дистанции. Из-за всплеска злости, он допустил ошибку, поддавшись эмоциям и теперь расхлёбывал, с трудом догоняя далеко ушедших биатлонистов.

Придя на последний рубеж вновь восьмым, не позволив всем остальным себя перегнать, Дима заметил, как сильно разгулялся ветер. Флажки ходили ходуном, винтовка не могла сохранить равновесие от того перспективы пройти без штрафа стали туманными. Дождавшись временного отступления ненастья, он сделал первый выстрел, последовавший после длительного пережидания, тогда как большинство соперников сетовало наудачу и мастерство. Устремившись точно в цель, последовали все остальные пули. Молодой человек стрелял быстро в сильные, не стихавшие, порывы ветра, ведь выждать было бесполезно.

Удача не была на его стороне в полной мере. Четвёртая мишень так и не закрылась, но, сильно не расстроившись, Дима устремился на круг к соперникам, продолжившим отматывать дополнительные отрезки дистанции. Пробежав 150 метров, Дима выехал на последний круг. Радости не было предела, когда его имя высветилось первым, но противники не спешили отдавать пальму первенства. Пробежав свои лишние метры, они бросились вдогонку, не позволяя Малышкину расслабиться. Дима помнил, как сложно ему дался предыдущий круг. Он едва ли не остановился, не в силах сделать что — либо, но на стрельбище парень успел отдышаться, набраться сил для заключительной петли, какой бы тяжёлой она не была, а промахи конкурентов дополнительно мотивировали для борьбы. Поэтому, на первой отсечке времени, он показал всё ещё лучший результат, выигрывая у ближайшего соперника больше 15 секунд.

Силы оставляли с каждым метром дистанции. Сердце билось так, словно вскоре и вовсе вырвется из груди. Тренеры подсказывали о приближении соперников, но Дима их почти не слышал и не обращал внимания, устремив взор на последнюю горку, за которой покажется финишная прямая. Пытаясь взобраться на неё, частыми рывками отталкиваясь палками от поверхности земли, спортсмен из последних сил делал всё, что в его силах, иначе, биатлонная карьера могла завершиться здесь и сейчас, если не сможет показать результат, достойный того, чтобы тренеры тратили на него своё время.

Вдруг, сбоку показались кончики лыж. Соперник был уже за спиной. В его действиях чувствовалась свежесть, не оставшаяся у Димы, но сдаваться никто не собирался. Зная, что это мог быть последний шанс, молодой человек нашёл в себе силы и воспользовался ими в полной мере, вырвавшись на финише вперёд и обогнав конкурента чуть больше, чем на секунду. Осознав, что сумел справиться с собой, парень замертво упал лицом на снег, пытаясь отдышаться. В глазах всё потемнело, но он продолжал всё слышать, сохранив на лице торжествующую улыбку, которой, в последний миг, думал, уже не будет. Дима так радовался победе, словно это был Чемпионат мира либо Олимпийские игры. Это Великий день для него, ведь, несмотря ни на что, он вернулся.

— Дима, ты в порядке? — послышался голос Юрия Борисовича, приблизившегося к своему любимому подопечному.

— Да, — приврал парень, сердцебиение которого стучало на пределе возможного. — Я в порядке.

— Молодец! Я горжусь тобой. Всегда знал, что ты не сдашься без боя, — без доли преувеличения утверждал тренер, приобняв парня за плечи. — Можешь не сомневаться теперь. Эти крысы тыловые вернут в команду. Им нужен боец, способный сражаться на пределе возможного, а ты как раз тот, кто нужен.

— Спасибо, что верили! — не мог не сказать Дима, медленно придя в себя, всё ещё лёжа на снегу.

— А как иначе! Ты мой «сын» и так будет всегда!

Парень чувствовал невероятное облегчение, до последнего оставаясь не уверенным в своих силах. Да, он готовился, отдав на это всё своё время, все силы, жертвуя родными и близкими, но не смог избавиться от мысли, что это всё могло быть напрасным. Многие люди были против его возвращения в спорт, по крайней мере, пока не закончится суд, считая, что проблемы одного из парней скажутся на всей молодёжной команде, но уговоры Юрия Борисовича сыграли свою немаловажную роль, ведь только благодаря ему, Диму решили испытать перед важными стартами на кубке России и не прогадали.

Болельщиков собралось довольно много для неофициальных стартов. Проходившие сборы биатлонистов с мировым именем привлекли множество людей, не в силах пропустить такого события. Для большинства из них, увидеть «вживую» кумиров — это мечта, а кто-то просто любил наблюдать за соревнованиями из первого ряда, не перенося посиделки у экранов телевизоров, поэтому, первый контрольный старт собрал много народа, вызвав небывалый ажиотаж, совпав со стартами высокого уровня. Всплеск интереса был так же связан и с Димой. Несмотря на то, что фанаты биатлона почти не знакомы с его достижениями, им хорошо известна ситуация, в которую он умудрился попасть, оказавшись не в том месте и не в то время, поэтому, люди приехали поддержать парня, которому и так сильно досталось. К сожалению, не все верили в его невиновность, но таких меньшинство.

Спортсмены продолжали прибегать на финиш и Дима, отдышавшись, вышел за ограду. Пройдя проверку амуниции, где, как перед стартом, так и на финише проверяется маркировка винтовки и лыж, наличие патронов в оружии, а также выборочно проводится проверка усилия на спусковом крючке, он оказался поодаль от завершавшихся соревнований. К удивлению, в области сердца непривычно покалывало, доставляя немало неприятных ощущений, сила которых, то усиливалась, то быстро ослабевала. Посчитав это перенапряжением, парень подошёл к своим вещам и быстро переоделся. Взяв телефон, едва ли не тридцать новых непринятых звонков от Саши показались перед глазами, на которые он даже и не думал отвечать. После срыва в больнице, Малышкин неловко себя чувствовал и поэтому все последние недели всячески игнорировал юношу. На какое-то время, тот прекратил звонить. Дима думал, Саша, наконец, успокоился и прекратил всячески лезть в чужую жизнь, ведь даже благие намерения, порой, бывали лишними, но ровно неделю назад, всё повторилось с удвоенной назойливостью. Не переставая, его спаситель названивал, оставлял сообщения с просьбой обязательно перезвонить, чего не было сделано по всё тем же причинам. В какой-то момент Дима почти прекратил заглядывать в телефон.

— Ты молодец! — хлопнул по плечу, подошедший сзади Антон. — Справился!

— Да, — всё ещё радовался Дима, спрятав телефон в карман. — Спасибо.

— Так держать. Будешь продолжать в том же духе, вскоре попадёшь в сборную.

— Мне бы сейчас здесь удержаться, — не думал пока о большем он, но по достоинству оценил слова Антона. — Тренеры могут решить всё не в мою пользу.

— Не волнуйся! Через день пробежишь индивидуалку в том же духе, и тогда у них просто не останется выбора.

— Надеюсь, — вздохнул Дима, всё ещё испытывая лёгкое недомогание.

— Малыш, что-то неважно выглядишь! — заметил Антон, назвав так, как с любовью и уважением кликали его в команде.

— Всё нормально, — заверил он, поверив в скорое возвращение в норму.

— Ну, смотри, а то я хочу побороться с тобой.

— Поборемся! — уставшим голосом произнёс он, не сомневаясь.

Дима уже хотел уйти со стадиона, но голос Антона остановил.

— Ты разговаривал с Сашей?

— А в чём дело? — обернулся Дима.

— Просто, он несколько раз звонил. Просил передать, чтобы ты перезвонил. У него есть какие-то хорошие новости, которые хочет рассказать только тебе. Сюрприз, в общем!

— С каких пор он тебе звонит? — удивился он.

— С тех самых, как после суда мы обменялись телефонами. Он хороший парень и считает тебя богом биатлона, — сказал Антон и улыбнулся, а после добавил, — ну, после победной гонки точно так думать будет, хотя это не так, потому что бог биатлона — это я. Привыкай!

— Смешно, — сухо пробубнил Дима, испытав смущение и прежнюю усиливавшуюся усталость. — Передай тренерам — я буду в отеле.

— Может, всё — таки к врачу? — предложил Антон, заметив неважное состояние друга.

— Нет. Просто отвык немного от нагрузок, — объяснил он.

— Придётся привыкать и делать это быстро, — продолжил биатлонист. — Они от тебя не отстанут.

Не сказав больше ни слова, Дима вернулся в номер. Гостиница находилась недалеко от биатлонного стадиона, куда не пришлось долго добираться. Голова кружилась, в глазах временами появлялись тёмные пятна, общая слабость мешала насладиться спокойной прогулкой в одиночестве. Порой, возникало ощущение потери сознания и ему приходилось за что-то держаться, не потеряв при этом равновесия и не оказавшись в снегу. Лёгкая отдышка продолжила сохраняться и к приходу в комнату. Симптомы немного волновали, но ему показалось — это из-за долгого перерыва в гонках и общих тренировок с командой. Должно пройти немного времени, прежде чем организм снова адаптируется к нагрузкам, хотя к его удивлению, пока парень был в Питере, ничего подобного не происходило.

Больше не нагружая себя бессмысленными раздумьями в том, чего не понимал, Дима прилёг на кровать. В его руках был телефон, в одном шаге от желания набрать номер Нади и поговорить с ней. Все прошлые недели, после рассказа Аргадиян девушке о вранье, она прекратила отвечать на звонки, посчитав жениха обманщиком и предателем. Липовой фотографии целующей в губы Даши, облетевшей весь интернет с различными статьями, оказалось достаточно для объявления безмолвного бойкота, продолжавшегося довольно долго. Надя так ни разу не подняла трубку и не выслушала версию возлюбленного. Никого уже не волновало, что поступок парня не носил ничего скверного. Он просто хотел быть в глазах любимой всё тем же сильным, перспективным спортсменом, в которого она влюбилась, но благие намерения обернулись против него, почти разрушив искренне строившееся счастье влюблённых. Так и не набрав номер, Дима уснул, всё ещё держа в руках телефон.

На утренних тренировках парень выглядел вяло. Самочувствие улучшилось, но оно отличалось отсутствием бодрости, как во вчерашней гонке. Он старался не показывать слабости и не отставать от членов команды, за которыми следовал несколько километров. Тренеры пристально наблюдали за подопечными. Их главной задачей оставалось не позволить потерять набранную форму, а наоборот, улучшить её. Ведь в скором времени ожидались различные гонки на кубке России и за пределами страны, но главным стартом, конечно же, являлся юниорский чемпионат мира, который пройдёт в Кенмор, что в Канаде, где разыграется 16 комплектов наград в спринте, индивидуалке, пасьюте и эстафете в возрасте от 19 до 21 года. У Димы оставался последний шанс выступить там и, если всё пройдёт удачно, он сможет пройти во взрослую команду сборной России на кубке Европы.

Утром тренеры начали с техники передвижения на дистанции с винтовкой. Биатлонист должен овладеть всеми видами, какие знают и используют в гонках лыжники для использования их в будущем. Передвижение попеременными ходами. Чтобы правильно выполнить наиболее важные элементы ходов, спортсмен должен, прежде всего, освоить наиболее выгодную посадку, т. е. такое положение тела и его частей, которое обеспечит благоприятные условия при передвижении с оружием. Как показывала практика, сильнейшие биатлонисты мира передвигались с более высокой посадкой, тогда как амплитуда сгибания туловища и ног в фазе скольжения и разгибания в фазе толчка ногой у них меньше по сравнению с передвижением без оружия. Не следовало сильно сгибать тело в тазобедренном суставе. Это вызывало статическое напряжение, требовавшее непрерывного напряжения органов и тканей нервной системы, слишком большой и постоянной активной мышечной силы, затруднявшей обменный и циркулярный процессы при передвижении с оружием. Для того, чтобы не перегружать организм бесперспективными упражнениями, тренеры учили этому в первую очередь, не позволяя подопечным терять силы понапрасну.

Современная техника передвижения на лыжах с оружием характеризовалась четким одноопорным скольжением и энергичным махом «ногой вперед до крайнего положения, а также активными попеременными движениями руками». Из-за ремней винтовки, толчок биатлонисты начинали под более острым углом и несколько меньше поднимали руки вверх, нежели лыжники, бегущие без оружия. Всё это и много другого Дима слышал ещё со времён биатлонной школы, но тренеры не ленились повторять правила вновь и вновь для освежения памяти подопечных, совершенствовавшихся своё мастерство, полученное в юности.

Тренировка продолжалась несколько часов. Диме казалось, она длилась целую вечность. Тренеры не спускали с него глаз. Оставив его одного после ухода товарищей по команде, они постепенно усиливали нагрузки, желая узнать реакцию только-только окрепшего организма парня и, в конце концов, были довольны увиденным результатом. Молодой человек не растерял хватку, не забыл, как усердно необходимо работать для получения положительных результатов и был отпущен на заслуженный отдых, когда увеличивать нагрузки и время тренировок больше не следовало.

Замученный Малышкин, наконец, вернулся в гостиницу. Ему вновь больше ничего не хотелось, кроме как принять душ и лечь спать. Нагрузок оказалось больше, чем он рассчитывал, поэтому, организм требовал спокойствия и тишины, но как только парень прилёг, в номер вбежал Антон.

— Чего разлёгся? — закричал он, не стучась и не обратив внимания на полузакрытые глаза друга. — Вставай. Ты сейчас обалдеешь от того, что показывают по телевизору.

— Будь человеком, уйди с глаз моих! — не очень дружелюбно, но не в обиду Антону, пробубнил Дима, демонстративно отвернувшись в противоположную сторону, но друга это не остановило. Он подошёл к нему и, сорвав лёгкий плед, которым тот накрылся, посадил на кровать.

— Одевайся! — едва ли не приказным тоном сказал Антон.

— Ты чего творишь? Я спать хочу, — попытался лечь обратно Дима, но друг не позволил.

— Там Сашу показывают. Думаю, ты сейчас узнаешь, о чём он хотел рассказать, пытаясь последнюю неделю дозвониться, — объяснил Антон, в ожидании, пока парень нехотя наденет кроссовки.

— Неужели он женится на королевской особе? — не зная к чему это, спросил он, но когда косой взгляд Антона поразил его, Дима прекратил говорить глупости.

— Малышкин, не тупи. Идём!

Оба спортсмена спустились вниз, где вся юниорская команда, знакомая со спасителем Димы, наблюдала за происходящим на экране большой плазмы, висевшей в метре над барной стойкой. Помимо биатлонистов, помещение заполнилось простыми посетителями гостиницы, так же заинтересовавшихся новостью, заполонившей европейские каналы. К удивлению Димы, Саша сидел в кресле, рядом с ним, в элегантном белом пиджаке и брюках находилась молодая блондинка, задававшая вопросы на французском. Так как Саша не знал французского, только английский, он не мог понять слов ведущей, поэтому пользовался помощью переводчика. Это был один из каналов Бельгии — «RTBF LaTrois», и уже одно нахождение юноши за границей поразило, так как было совсем непонятным, как он там оказался. К счастью для людей, свободно знавших английский, к числу которых относился Дима, канал предоставил субтитры и аудитория Европы и многих уголков земли могла свободно наблюдать за происходившим на экране.

— Расскажите Александр, как вы пришли к тому, чтобы стать одним из самых богатых людей Европы? — задала вопрос ведущая, и Антон тут же состроил гримасу Диме, лицо которого не поддавалось описанию. Он был просто ошарашен и не знал, что сказать.

— В моей жизни не происходило ничего интересного долгое время, пока в одну из ночей не перевернулось всё с ног на голову, — начал рассказ Саша. — Возможно, отголоски тех событий и изменили мою судьбу, ведь до этого я был совсем невезучим.

— Да, слышать от вас про невезение странно, особенно зная, что вы стали обладателем 161,5 миллионов евро. Это невероятное везение. К тому же, ещё не один человек в истории лотереи EuroMillions не получал такой приз за пределами девяти стран участниц. Скажите, вы живёте в России, а точнее, в Санкт — Петербурге. Как вообще удалось приобрести билет? Они не продаются у вас.

— Это интересный вопрос, — усмехнулся Саша. — Я решил сделать себе подарок и отправился в экскурсионный тур по Европе. Просто, в своей жизни я никогда не покидал страны, за исключением Беларуси и Украины. Мне захотелось новых ощущений. В итоге я их получил. Спасибо за лотерею, исполняющую мечты людей.

— Значит, находясь в Брюсселе, вы приобрели один билет? — последовал следующий вопрос.

— Да, — кивнул Саша. — Подумал, почему бы и нет.

— И, какие цифры вы написали? Там ведь, было пять шаров из пятидесяти возможных и две звёздочки из одиннадцати, которые нужно было отгадать для того, чтобы выиграть джек-пот. Давайте, нам всем интересно. Вдруг, ваша комбинация, какая — та особенная и поможет кому-нибудь ещё?

— Вы правы, она особенная, но только для меня, — не очень весело заговорил юноша, утратив прежнее хорошее настроение. — Я взял цифры, которые сошлись в печальную для одного человека ночь. 11 9 22 49 3–1 2

— Судя по тому, как вы говорите о той ночи, произошло что-то ужасное? — решила узнать телеведущая, о чём в незаметный наушник в правом ухе попросили сделать продюсеры шоу, обратив внимание на возраставший рейтинг трансляции. — Расскажите!

— Авария, свидетелем которой я оказался, произошла 11 сентября. Джип на полной скорости сбил двух пешеходов, оказавшихся на переходе. Как раз напротив окон дома № 22 лежали умирающие люди, молодые спортсмены. Одного мне удалось спасти, он всё ещё жив и здоров к моему счастью, к другому я приходил в больницу на 49 день пребывания в коме. Через полторы недели он умер, не приходя в сознание. В последней проведённом биатлонном состязании, погибший спортсмен занял 3 место в спринтерской гонке. Остальные пришли от виновника аварии: последние две цифры номера джипа. Сочетание всего этого унесло жизни трёх из четырёх человек, но принесло мне удачу, — сказав это, Саша не удержался и пустил слезу. Растроганная ведущая тут же поднесла юноше платок и стакан с водой, чтобы тот успокоился и продолжил рассказ.

— И что было дальше? — забыла про выигрыш джек-пота она.

Юноша рассказывал обо всём произошедшем до и после суда. Большинство зрителей считало, молодому человеку просто хочется поведать свою печальную историю, позволив всей Европе узнать, насколько непростыми были те самые выигрышные цифры, как тяжело ему было последние три месяца и в особенности, что чувствовал Дмитрий Малышкин, потеряв близкого друга, но на самом деле, всё не просто так. Саша выносил сор из избы для того, чтобы его услышали везде, где только можно. Возможно, это было бесполезно, но вымышленная история вины биатлониста, а после и лжесвидетельство — были изначально построены на обмане, о чём толком никто не знал из-за обратной пропаганды вдовы. Теперь же, правду узнала вся Европа. Раз уж Аргадиян решила продолжать цирк и дальше, Саше представилась невероятная возможность подключить к этому делу половину континента, лишив её большого количества сторонников и выигрышной позиции, благодаря большим капиталовложениям. Люди, узнавшие правду в таком виде, в каком преподнёс им Саша, будут на его стороне, дело обретёт масштабный характер и уже подкуп судей, присяжных или прокурора не станет победоносным с возникновением недовольств, если правда, находившаяся на стороне Димы и Саши, не одержит победу. Ему главное выглядеть уверенным, но в то же время напуганным надвигающимся судом и несправедливостью, царившей вокруг. Со своей ролью, юноша справился неплохо.

Наблюдавшие за трансляцией друзья погибшего Жени, верили в искренность его слов и даже надеялись на перемены ветра фортуны в сторону многострадального Димы. Только вот сам участник разбирательства не испытал восторга. Теперь на него будут показывать пальцем не только российские болельщики, но и люди со всей Европы, которым не понадобится много времени, узнать, о каком Дмитрии Малышкине шла речь.

— Ух! — только и смогла протяжённо выговорить девушка, выслушав целиком всю историю. — Я не ожидала такого, думаю, как и все наши зрители, сидящие в зале, так и те, что сейчас далеко за его пределами.

— Поверьте, мне было непросто рассказывать о случившимся, — напомнил Саша.

— Вы побелели, — заметила она.

— Простите, — неловко почувствовал себя юноша, постаравшись больше не смотреть в камеру.

— Ничего, — успокоила его девушка, услышав новые указания от продюсеров. — После всего, что вы нам открыли, расскажите теперь, как распорядитесь деньгами? Вы ведь помните, что весь выигрыш можно получить единовременно, оплатив налог 20 %.

— Во — первых, я хочу навсегда покончить с предъявленными нам обоим обвинениями, потому что происходящее в моей стране не укладывается в голове. Светлана Викторовна Аргадиян теперь не сможет диктовать свои условия только потому, что обладает большими деньгами, — сказав это, Саша повернул голову к ближайшей камере. — Теперь вам не удастся причинить вреда ни мне, ни Диме, ни кому-нибудь ещё. Я обещаю перед всеми зрителями Европы, я не позволю вам выиграть и выведу на чистую воду.

— Это было сильно, — заметила ведущая, — особенно последняя фраза, которую наш переводчик не поняла. Что это такое «вывести на чистую воду»?

— Не обращайте внимания, — не стал объяснять Саша. — Главное, чтобы адресат понял меня.

— Как скажете! — не настаивала она. — Лучше расскажите нам, что вы ещё планируете сделать с деньгами? Сумма немалая!

— Сложно сейчас сказать, но точно знаю, что хочу путешествовать по миру, помогать людям. Мне понравилось делать это, лишь бы не терять жизни, начавшие образовывать свой маленький мир вокруг себя. Есть ещё кое-какие мысли, но для этого я должен вернуться домой.

— Ну что ж, ваше появление в нашей передаче счастливчиков было одним из самых интересных за последние годы. Могу пожелать лишь удачи и сказать, что она на вашей стороне. Теперь, в этом глупо сомневаться, — сказала девушка и, улыбнувшись, посмотрела в камеру, после чего, трансляция программы закончилась, сменившись рекламой.

Увиденное поразило всю команду, знавшую Сашу. Они искренне радовались за него. Юноша показал себя только с хорошей стороны и, по их мнению, вполне заслужил выигрыша. К тому же, теперь он побил рекорд данной лотереи, став первым победителем, выходцем из стран СНГ, к тому же, теперь один из самых обеспеченных людей Европы. Все дороги открыты, главное выбрать одну правильную.

— Он молодец! — сказал Антон, обратив внимание на невесёлого Диму. — Что с тобой? Это ведь хорошая новость! На счёт суда можно не волноваться. Саша всё сделает сам.

— Я не хочу, чтобы за меня всё решали, — разгневался Дима. — Я привык в этой жизни делать всё сам и не стану закрывать глаза на то, что он, пользуясь своим выигрышем, начнёт строить за меня мою собственную жизнь.

— Прекрати, — попытался успокоить его Антон, не видев друга в таком состоянии. — Он всего лишь хочет помочь, вот и всё. Саша старается быть хорошим другом. Что тут такого?

— Я не хочу, чтобы он помогал, — продолжил повышать голос парень и привлек к себе внимание окружающих.

— Не понимаю тебя. Ты хотел разобраться с судом как можно скорее, заняться биатлоном без каких — либо проблем, а после, и личной жизнью, но после…

Антон сделал паузу, вспомнив о начале изменений в поведении Димы. Они произошли со смерти Жени и он, буквально за несколько дней переменился.

— Не продолжай, ладно? — догадался, о чём пойдёт речь Малышкин, попивая сок.

— Если ты винишь Сашу в смерти Жени, то это вообще ни в какие ворота не лезет. В чём, по — твоему, он виновен? В том, что помогал?

— Я знаю, что он не виновен, — успокоился Дима, начав вновь здраво мыслить.

— Тогда что? — пытался узнать Антон.

— Тех, кто был во время аварии в ту ночь, осталось только двое. Я и он. Два месяца я продолжал верить, не позволяя усомниться, что Женя справится. Он сильный человек, так было всегда. Если кто и должен был погибнуть, так это я, а не он. Во мне нет столько сил. Мне повезло только в том, что там оказался Саша и почему-то, первым пришёл ко мне. Будь его решение другим, Женя смог бы сейчас с тобой говорить.

— Похоже, тебе всё — таки нужен врач, — ничего другого не придумал Антон. — Только психолог.

— Не нужен мне никакой психолог, — недовольно заявил он.

— По-другому я не могу объяснить эту вину за смерть друга. Дима, он был и мне дорог, пусть мы и не знакомы с детства, но он мне как брат и ты хорошо знаешь об этом. Ты не должен терзать себя, иначе просто загнёшься, потеряешь всех, кому дорог, а таких людей, поверь, много. Знаю, забыть об этом непросто, но попробуй. Живи дальше. Никто не мешает хранить его память, но делай это без вреда для себя.

Дима прислушался к словам друга. Именно с ним он больше всего сблизился, находясь в команде. Антон всегда поддерживал его, как и сейчас, стараясь убедить в том, что вину за случившееся несёт лишь Михаил Аргадиян и больше никто.

— Я ударил Сашу в нашу с ним последнюю встречу в больнице! — вспомнил Дима, не зная теперь, как смотреть ему в глаза.

Антон даже не удивился, вспомнив, в каком состоянии находился парень, когда команда приехала к нему поддержать и проститься с товарищем.

— Думаю, Саша не держит зла. Он простит. Как я вчера сказал, по каким-то причинам, этот юноша привязался к тебе, иначе, не стал бы объявлять на всю Европу твоё имя, как очернённого купленным правосудием и обещать, что вы оба добьётесь справедливости. Не он один. Уловил намёк?

— Уловил, — виновато ответил Дима.

— Поэтому не кисни. Думай теперь о завтрашней гонке. Я могу быть впереди тебя.

— Это мы ещё посмотрим, — попытался улыбнуться Дима, продолжив попивать сок и наслаждаться общением с другом.

Индивидуальная гонка проходила в хорошую солнечную погоду. Двадцать километров дистанции, пять кругов и четыре огневых рубежа, где за каждый промах давалась штрафная минута вместо дополнительных ста пятидесяти метров. В кубке мира данная дисциплина, называемая ещё «классикой», бывала совсем нечасто. Главным образом из-за того, что являлась самой длинной гонкой из всех имевшихся на данный момент. Многие спортсмены жаловались на то, что она очень тяжёлая, некоторые пропускали её по той же причине, желая и вовсе убрать из соревнований, но индивидуалка продолжала оставаться одной из самых интересных состязательных программ биатлона. Её призёрами нередко бывали спортсмены, на которых никто бы и не подумал. От того, Чемпионаты мира либо Олимпийские игры всегда приносили сюрпризы, оставшиеся в памяти людей на долгие годы. Кто не удивился бы, если тихоходный спортсмен, не попадавший и в сороковку лучших, вдруг одержит победу и станет Олимпийским чемпионом, о подвиге которого не забудут поклонники биатлона много лет? Поэтому, классика всегда сохраняла к себе интерес, по крайней мере, на взрослых соревнованиях.

Что касалось контрольных стартов, то их нередко уменьшали вдвое, не желая убивать спортсменов раньше времени, особенно тех, кто и вовсе не готов к подобным нагрузкам, но сегодня, по мнению тренеров, команда вполне могла показать хорошее выступление и свои силы перед кубком России. Особенно их интересовал Дима, подошедший к масс-старту в отличной форме. На него они надеялись больше всего. Парень горячий, с большими амбициями и желанием не ударить в грязь лицом, когда сделано так много для достижения цели, но абсолютным лидером его не считали. Антон Мипулин, хороший друг Димы, всегда стоял у него на пути к победе, показывая отличные результаты в большинстве гонках. Они соперничали с самого первого дня попадания в молодёжную команду и продолжали до сих пор, сохраняя хорошие отношения, несмотря ни на что.

Гонка началась. Дима вышел на дистанцию под двадцатым номером и сразу же на первом отрезке круга показал отличный ход на лыжне, разогнавшись лучше, чем кто бы то ни было позади него. Лыжи скользили идеально, погода не предвещала изменений, какие были на четвёртом огневом рубеже прошлой гонки, поэтому, спокойно, без каких — либо проблем, он добежал до первой «лёжки». Не спеша при стрельбе, осознавая цену за каждый промах, Дима закрыл все мишени и погнался отыгрывать у соперника пять секунд, отделявших от первого места. Второй круг был уже тяжелее. Чувствовалась усталость, но она не мешала преодолевать километры на прежней скорости, оставшейся на уровне лидеров. Не зря его называли будущей ракетой сборной России, и парень старательно оправдывал название. Показалась первая «стойка». Сердце уже работало едва ли не на максимуме, сильно ощущалось сердцебиение, но при подходе на стадион, ход немного замедлился, позволив себе отдышаться и хорошо провести стойку. Быстро разобравшись с ней, парень проехал отметку первым, выигрывая больше пятнадцати секунд. Взобравшись на горку, следовавшую после стрельбища, Дима почувствовал слабость. Ему пришлось несладко. Чтобы взобраться на неё, пришлось потратить немало усилий, не потребовавшихся на первых двух кругах дистанции. Не обратив на это внимания, он поехал дальше. Ближайшая отметка зафиксировала отставание в три секунды. Он потерял своё наращенное преимущество на одном только подъёме, но взяв силы в кулак, ускорился, но уже через полтора километра наращивания темпа стал задыхаться и был вынужден вновь замедлиться, поставив акцент на точной стрельбе, чего сделать не удалось. В глазах темнело всякий раз, когда спортсмен нажимал на спусковой курок, нахлынула усталость и слабость, руки едва удерживали винтовку. В итоге, Дима промазал три раза. Понимая, что это может быть ещё не конец мечтам о победе в гонке, продолжил бежать, стараясь не отставать, но знакомая горка стала ещё более тяжёлой преградой, нежели на прошлом круге. Кое-как взобравшись на неё, истратив немереное количество сил, появилась серьёзная одышка, из-за которой пришлось ещё сильнее сбросить скорость для передышки и продолжить бороться. Впереди показалась временная отметка, и он вновь ускорил темп, но чем сильнее отталкивался, тем слабее ощущал себя и останавливался, сам того не осознавая. В какой-то момент, сил совсем не осталось, в глазах потемнело и, не удержавшись на ногах, Дима упал на снег, потеряв сознание…

«Дерись и проиграй — вот тогда ты будешь не виноват. Но если ты откажешься даже попытаться, значит это всё ты.»