Голоса в голове расплывались. Всё, как в тумане, Дима, даже ничего не видел перед собой, не знал, что происходило. Он помнил лишь как бежал гонку и в какой-то момент, всё закончилось, словно и не начиналось. Редкие вспышки света, мимолётные изображения разбавляли пустоту множеством звуков. Сил не хватало. Бессилие сопровождалось невероятной усталостью, слабостью, взявшейся из ниоткуда. Прошлая гонка, не смотря на некоторые трудности, прошла успешно и парень не понимал, что могло пойти не так, почему силы оставили так быстро, что могло произойти с его самочувствием, буквально забившим тревогу. Оставалось лежать, где бы он сейчас ни был, и ждать, пока состояние не придёт в норму, а следом и ответы, необходимые больше всего остального.
Прошло какое-то время, пока Дима открыл глаза. Окружали больничные стены, сильно надоевшие за время пребывания после аварии, они вновь здесь, стали неотъемлемой частью жизни, что не радовало молодого спортсмена, чья карьера пока ещё не началась, а второй раз оказаться в подобном месте — совсем не хороший знак.
Дверь палаты открылась. Медсестра, лет двадцати пяти, зашла проведать больного. Улыбаясь ему, она проверила показатели, убедилась в исправной работе приборов и быстро вышла, не сказав ни слова. Не успев окликнуть её, дабы узнать, насколько всё плохо, новый посетитель не заставил себя долго ждать. Его появлению, Дима уже не удивлялся. Порой казалось, что он вездесущий.
— Как себя чувствуешь? — приветливо спросил Саша, постаравшись выглядеть естественно, и открыто, не вспоминая ни о чём печальном, что могло прийти в голову.
— Нормально, — не был уверен в ответе он. — Как ты узнал?
— Антон. Он позвонил, как только тебя привезли сюда. Кстати говоря, мне пришлось несладко, в битве за то, кто войдёт к тебе первым. Я выиграл. Остальная группа поддержки ожидает за дверью.
Саша стоял у двери и не спешил подходить, находившись на расстоянии, опасаясь прошлого всплеска агрессии в свою сторону. Ему просто было важно знать, всё ли в порядке с другом.
— Прости за…
— Я всё понимаю, — остановил его Саша, не желая вынуждать извиняться. — Я бываю доставучим, точнее, я такой и есть. Не удивительно, что люди реагируют так агрессивно. Наверное, я бы тоже так сделал, будь на твоём месте. Но ты не волнуйся, я ненадолго. Просто, хотел знать, что ничего ужасного не произошло, если так можно выразиться.
— А что именно со мной случилось? — захотел узнать Дима.
— Аритмия сердца, — быстро ответил юноша, но увидев в глазах спортсмена испуг и вопрос, касавшийся продолжения карьеры в биатлоне, тут же привёл подробный ответ, — это не приговор, по крайней мере, так заверил твой бывший тренер, Юрий Борисович, кажется. Это успешно лечится, как лекарственными препаратами, так и хирургически. В твоём случае, необходим второй вариант. Если не сделать операцию, ты так же сможешь заниматься, но только без доступа к сборной.
— То есть, конец, — обречённо добавил Дима.
— Нет, если прооперироваться. Уйдёт некоторое время на восстановление, но, вспоминая скорость выздоровления, которую ты показал после первой операции, это не займёт много времени.
— Снова операция, снова больница… Ненавижу Аргадиян ещё сильнее, — злобно заявил Дима, в чём его некому винить.
— Вообще, порок сердца у тебя был до аварии, — напомнил Саша, фанатично изучив медицинские справки друга до того, как тот пришёл в себя. — Просто, открылось это в неприглядном свете уже после неё, дало толчок для осложнений, унесший жизнь…
— Я понял, — перебил Дима, не желая слышать окончание предложения.
— Всё будет хорошо, — продолжил успокаивать Саша. — Совсем скоро мы раздавим вдову и выведем её на «чистую воду».
— Да. Ты так же сказал и во время интервью, — вспомнил он.
— Ты смотрел?
— Да, — кивнул Дима. — Антон вытащил из кровати и заставил посмотреть. Поздравляю. Такой шанс даётся не каждому.
— Спасибо. Это было по — настоящему неожиданно, но очень кстати. Адвокат Сузорьев Леонид Петрович взялся за наше дело, но берёт совсем немало. Он очень ушлый, быстрый и внимательный. Так говорили о нём люди. Вот, мы и наняли его. Можно не волноваться за исход дела.
— Кто это мы? — поинтересовался парень.
— Твои родители. Я пару дней назад выписал им чек. Дома был только твой отец. Заодно я успел с ним познакомиться. Кстати, я так и не видел твою маму. Она для меня, словно призрак. Всегда нет на месте.
— Это большие деньги, — задумался Дима. — Как мы их отдадим?
— Издеваешься? — рассердился Саша, подойдя ближе. — Имея столько денег, ты хочешь, чтобы я ещё давал в долг, тем более тебе и твоим родителям? Зачем эти бумажки вообще нужны, если нет пользы важным мне людям? Кстати, если ты думаешь, что этим я ещё сильнее приближаюсь к тебе и твоей семье без вашего согласия, то не волнуйся. Это жест доброй воли. Не хочу, чтобы вы и дальше считали меня «прилипшим» к себе странным пареньком. Я просто хочу помочь и, как только всё закончится, займусь своими делами. Благо, вокруг очень много вариантов.
— Спасибо! — только и смог сказать Дима. Саша вновь заботился о нём, как и в день аварии. Он не перестал быть рядом даже после того, как его оттолкнули. Диме оставалось лишь поражаться и просто благодарить за благие дела, мало знакомого человека.
— Пожалуйста, — обрадовался такой реакции Саша. — Всё ради будущего чемпиона и друга.
Саша подошёл к двери, готовясь выйти, но вскоре остановился.
— Забыл сказать напутствующие слова? — немного повеселел Дима, обратив на него внимание.
— С первой победой. Не мог пропустить её. И в качестве подарка, привёз кое-что особенное, — интригующе заявил юноша.
— Не стоит, — поспешил с выводами спортсмен, представив что-то дорогое и невероятное, ведь исходя из характера юноши, подобное вполне возможно.
— Сначала взгляни. Сомневаюсь, что откажешься…
Саша вышел, оставив дверь палаты открытой. Спустя мгновение, чья-то рука схватилась за металлическую ручку, и девушка вошла внутрь. Вскоре повернувшись к Диме лицом, девушка неуверенно подняла голову вверх, поправила распущенные каштановые волосы и открыла свои большие зелёные глаза.
— Здравствуй, малыш!
Парень не сразу поверил в увиденное. Надя была совсем рядом. С момента их последней встречи, казалось, прошли целые годы, но всё осталось позади, ведь она здесь, как и прежде.
— Надя! — воскликнул Дима, приподнявшись. — Это ты! Но как?
— Твой друг приехал за мной в Москву и буквально вырвал сюда. Он сказал всё то, о чём я, казалось, и так знала. Прости, я не должна была слушать эту женщину и всему верить. Должна была позволить самому рассказать. Не знаю, что ещё можно сказать в своё оправдание…
— Иди ко мне! — без лишних слов, сказал Дима, и Надя тут же бросилась в его объятия, больше не в силах находиться, даже в нескольких шагах от него. — Я так люблю тебя! — шептал спортсмен, целуя ту, которую так хотел увидеть все эти месяцы. — Не знаю, сколько бы ещё смог прожить, не будь тебя рядом.
— Боже, как же я скучала! — грелась в тепле своего счастья девушка.
— И я, — продолжал шептать парень, наслаждаясь мгновениями исполнения желаний.
— Как ты себя чувствуешь? Что говорят врачи? — помимо не прекращавшихся ласк, спросила она, волнуясь за жениха.
— Когда ты рядом со мной, меня уже ничего не волнует, — без всяких преувеличений говорил он, мысленно благодаря Сашу за такой прекрасный подарок. Лучше его и представить сложно.
— Я так благодарна этому пареньку, — твердила Надя, вспомнив своё искреннее удивление из-за ворвавшегося к ней в квартиру Саши с охранниками по бокам, приказавшего собираться. Девушка подумала самое худшее и бросилась к телефону, попытавшись успеть позвонить в милицию, но после, услышала про Диму и немного успокоилась. — Думаю, ты ему дорог, а иначе, он бы этого не делал.
— Знаю, — не впервой задумался Дима. — Но боюсь, его поведение можно объяснить ещё и тем, что Саша глубоко несчастный и одинокий человек, хотя тщательно это скрывает за масками, меняющимися день ото дня, — попытался для самого себя разъяснить спортсмен.
— У него никого нет? — заинтересовалась Надя, продолжив прижиматься к жениху.
— Есть. Я видел некоторых из его друзей.
— И какие они?
— Обычные, приятные люди, но, даже вокруг них, Саша чувствует себя одиноко.
— Думаешь, рядом с тобой он перестал быть одиноким? — предположила она.
— Возможно, — не знал точного ответа парень. — Может, я для него, как старший брат, которого у него не было или это способ забыть о потерянном детстве, когда поддержка исходила лишь от любящей матери, но все эти годы ему не хватало чего-то ещё.
— Любви и поддержки отца, — предположила Надя, испытав похожие вещи и в своём детстве, ведь они с мамой остались одни после гибели отца на охоте от лап медведя. С тех самых пор её семья навсегда изменилась, но всё же, не смотря на тяжелейшую утрату, смогла сплотиться в единое целое, оставшись такой, и по сей день.
— А теперь, по каким-то неведомым причинам, после аварии, он привязался ко мне, вероятно найдя ту самую не хватающую поддержку и опору. Только мне не понятно, как именно я могу помочь? Чем? Мы даже не общались последние недели, я обидел его…
— Он просто почувствовал, — поцеловала любимого Надя. — По этим же причинам, он привёз меня сюда. Мы нужны друг другу, так же, как ты нужен ему и на это, порой, не найти объяснения. Всё идёт из — под сознания, изнутри. Если Саша чувствует в тебе что-то близкое, значит, ему повезло, ведь в наше время отыскать подобное непросто. В моей жизни тоже были люди, незнакомцы, ставшие родными и близкими только потому, что я смогла найти в них не полученное ранее. Это со стороны выглядит странно, когда в абсолютно постороннем парне или девушке видишь что-то необычно притягательное, без чего не можешь жить. К такому нужно привыкнуть, принять, как есть и не искать объяснений. Их просто нет.
— И много у тебя таких людей? — с лёгким подозрением и ухмылкой, спросил Дима.
— Парочка, — призадумалась Надя и тут же выдала ответ.
— И, когда ты познакомилась с ними, они не смотрели на тебя…
— Как на сумасшедшую? — закончила предложение она. — Было такое, но всё же это стоило того. Сейчас, с этими людьми я долгие годы сохраняю отношения. Поэтому, советую тебе просто закрыть глаза на причины Сашиной помощи. Ему доставляет удовольствие быть рядом, вращаться в кругу своих будущих и нынешних кумиров. Ты же получаешь бескорыстного и преданного друга, фаната и к тому же, уверена, хорошего психолога. К тому же, его профессиональная помощь может пригодиться. Тем более, как вообще можно не любить тебя? — улыбнулась она, утопая в его красивых коричневых глазах, словно в глубоком омуте, откуда не хотелось выплыть.
— Ты права. Я стану для него старшим братом, — решил Дима, продолжив наслаждаться объятиями Нади. Он ощутил её аромат, заставивший взлететь до небес от блаженства. — Он многое сделал, пришла пора и мне сделать что-то для него.
— Верное решение, — согласилась Надя, больше не в силах сохранять спокойствие от нежных прикосновений Димы. Море желания захлестнуло обоих и, не обращая внимания на целую команду друзей за дверью, ожидавших встречи, они ушли в мир нежностей и наслаждений. Вокруг не было целого мира, были только они вдвоём, словно Адам и Ева, запертые в райском саду Эдема. Мир вращался только вокруг них и пусть ненадолго, но счастье вернулось в их дом, захлестнув в него с головой.
Всё ещё не запертая на ключ дверь вдруг открылась. Забыв сказать Диме, кое-что важное, Саша спокойно вошёл внутрь, но картина «Вы лишний» заставила юношу увидеть завораживавший акт наслаждения двух людей, так долго мечтавших быть вместе, от чего ранее вертевшиеся в голове слова вылетели из неё сами по себе. Постаравшись больше не подсматривать, демонстративно прикрыв глаза ладонью, он тихо отвернулся. Едва ли не ударившись лбом о косяк двери, не успев, как следует открыть глаза, Саша вышел в коридор, сохранив лёгкое чувство удовлетворения: всё вышло, как нельзя лучше. Испытав смешанные чувства, большей частью из которых были неловкость и стыд за возвращение в палату, он остался, удивлён. Аритмия Димы и едва ли не предынсультное состояние ничуть не помешали ему воспользоваться всеми прелестями жизни. Он искренне порадовался и восхитился трогательным исходом событий, появившимся из трагической истории дня.
— Всё, я хочу войти, — решительно заявил Антон, растолкав команду спортсменов, пробравшись к стоявшему у двери Саше.
— Не стоит, — остановил он друга Димы.
— Слушай, я хочу увидеть этого чудика. Он обидится, если я не приду! — объяснил парень, но юноша всё ещё не пускал, что его только злило.
— Он занят.
— Чем это?
— Антон, поверь мне на слова. Диму сейчас лучше не тревожить. Желательно прийти через полчаса. А сейчас я никого не пущу, — стоял у двери Саша, выполняя роль охранника покоя.
— Ты не сможешь остановить меня, — самоуверенно заявил Антон и уже шуточно оттолкнул его в сторону, но как только коснулся ручки двери, Саша, наконец, не выдержал:
— Ну, сексом он занимается. Будешь смотреть или присоединишься?
Антон тут же остановился, покраснев от язвительных взглядов в свою сторону.
— Так бы и сказал сразу, а то нельзя, нельзя, — повесил нос спортсмен и отошёл от двери.
— Уже все поняли это, — улыбнулся Саша, надеясь, что его громкого голоса не слышал Дима, а не то он со стыда умрёт.
— Ладно, позже, так позже, — согласился Антон. — Кстати, ты ещё не проставился за свой выигрыш. Не порядок! — требовательно заявил он.
— Так, у вас же режим! — удивился юноша. — Думал, вам нельзя.
— Нам всё можно, если делать это правильно. Вперёд!
— Я только за! — согласился Саша. — Показывайте, где здесь можно повеселиться!
Шушен, не смотря на сравнительно небольшой размер, был разнообразен на увеселительные заведения. Часто проводимые здесь соревнования, как местного масштаба: открытые кубки Норвегии во многих лыжных состязаниях, так и международного: предсезонные старты кубка мира заставили инфраструктуру развиться, дабы не ударить в грязь лицом. Поэтому, мест для отдыха было предостаточно, а так как сборы российской сборной нередкие, Антон хорошо знал, где и как можно с пользой провести время. Вопреки всем запретам тренеров и усердной слежке за режимом, парень отвёл команду в излюбленное место спортсменов международного уровня. Как ни странно, именно караоке бар являлся самым притягательным из всех имевшихся в городе. Молодые люди, приходившие сюда, получали несравнимое ни с чем удовольствие, общались с некогда соперниками, узнавали их и, даже находили друзей, с которыми позже воевали на трассе за золото, ненавидя до тех пор, пока гонка не завершится. Место, где души самых известных, прославленных спортсменов открывались во всеми любимых песнях.
— Не ожидал увидеть…
— Думал, я отведу тебя в водочную советского типа? — заулыбался Антон, услышав чудную грустную песню. Её исполняла Эмма Майер — многократная чемпионка мира по биатлону, обладательница больших и малых хрустальных глобусов, лучшая спортсменка Германии по итогам 2007 года. Посетители, сидевшие за небольшими столиками, вокруг миниатюрной сцены, едва ли не плакали. Очень уж трогательно звучал голос одной из самых красивых спортсменок современного спорта. Она исполняла так, словно пение являлось её жизнью.
— Не знал, что она поёт, да ещё так красиво, — заслушался Саша, пробежав глазами по залу в поисках знаменитых биатлонистов, на, чьих выступлениях он едва ли не вырос.
— Подобные места, как это, есть практически везде, — нашёл свободные места парень, усадив команду, — много чего можно узнать о человеке, которого видишь на экране, как картонную картинку, умеющую только бежать и стрелять. А здесь, многие раскрываются и за этим интересно наблюдать, особенно человеку, в первый раз столкнувшемуся с внутренним миром кумиров.
— Я и мечтать об этом не мог, — восхищённо присел Саша, отыскав Ларсена — норвежского принца современного биатлона. Обладатель Кубка Мира, трёхкратный чемпион мира и неоднократный его призёр. Он сидел рядом с французом Арманом Виларом — трёхкратным победителем этапов Кубка Мира, обладателем малого хрустального глобуса в гонках преследования. Одни из самых сильных биатлонистов современности из разных стран оживлённо беседовали друг с другом, поедая пиццу. Вся их борьба осталась на трассе и как только финишная черта оказалась позади — на смену спортивному гневу пришли тёплые дружеские отношения, чему юноша несказанно радовался, ведь не в каждом виде спорта можно увидеть подобное. Но больше его поражал факт нахождения с ними в одном баре, едва ли не на расстоянии вытянутой руки. Он мог видеть, слышать и при желании поговорить с кумирами, от которых сходил с ума. Мечты сбылись, и Саша почувствовал себя счастливым, пусть и для многих это показалось бы глупостью.
— Привыкай, — взял меню Антон. — Если собираешься ездить с нами на соревнования, ещё и не такое увидишь.
— Сомневаюсь, что Дима будет этому рад, — вспомнил о не лучших с ним отношениях юноша.
— Да брось. Это он просто так говорит, а сам до сих пор не знает, как с тобой общаться. Он слишком скромный, признаться, что ты ему тоже нравишься. Поэтому не парься и лучше, начни расслабляться, — уверил Антон, подозвав к себе молодую официантку. — Малыш у нас иногда любит накручивать себя, даже не смотря на свою открытость и гиперобщительность.
— Я всё равно не буду докучать ни ему, ни всем вам, хоть мне и нравится такая жизнь. Путешествие — это круто, — выпил Саша, предложенный ему алкогольный коктейль на пару с Антоном и другими. Покосившись от непривычного вкуса, он заметил, как биатлонист рассмеялся. — Что?
— Сразу видно, пить не умеешь.
— Кто бы говорил. Тебе вообще пить нельзя.
— Ой, да ладно тебе, — взял вновь принесённую порцию напитка он, — режим режимом, но эти старты…
— Тренеры будут не в восторге, — продолжил гнуть свою линию Саша, так же взяв добавку.
— Они ничего не узнают, — уверил Антон. — Давай, за тебя!
Не сказав ни слова, юноша чокнулся и осушил рюмку, даже не спросив о виде горячительного напитка. Ему было хорошо, и он просто пользовался моментом, ведь, когда ещё он мог оказаться в подобном месте и такими людьми. С детства он глядел, как отец не отлипал от бутылки, и у него что-то отложилось внутри. Чувство меры, которое он старался не нарушать, искренне опасавшись ненависти окружавших, если перейдёт грань дозволенного, как это часто бывало с многими людьми, поэтому, Саша практически никогда не пил. Как бы банально не звучало, он мог изредка встретиться с друзьями и позволить себе расслабиться, не следя за количеством алкоголя в своём организме, по — прежнему сохраняя человеческие качества, незнакомые отцу. В общем, пил исключительно по праздникам, случавшимся для него нечасто. Сегодняшний вечер можно назвать особенным. Саша до сих пор не отпраздновал исторический выигрыш, поэтому, подумал, можно не сдерживать себя, но и не пускаться во все тяжкие.
— А у вас в команде кто-нибудь поёт? — спросил Саша, чьи уши едва не завяли от выступления вечных соперников Вилара и Ларсена, устроивших на сцене целое шоу. Было всем весело, но повторения мало кто бы захотел или просто выдержал.
— Нет, — выпил ещё больше Антон, стараясь заглушить звон в голове, оставленный этим выступлением. — Но ты можешь попробовать.
— Нет, — быстро отказался он. — Я в последний раз пел в хоре, ещё в школе.
— Тем более, — загорелся парень, вскочив с места и силой, подняв, упиравшегося Сашу. — Не опозорь матушку Россию. Зажги по полной.
— Я не могу, — всё ещё не соглашался юноша, заметив на себе взгляды окружавших людей. Он видел всех их только по телевизору, и это привело Сашу в ещё больший ужас, ведь он мог показать себя не с лучшей стороны.
— Можешь. Покажи им класс.
— Я не пел несколько лет, — не прекращал отказываться Саша.
— Уже поздно, — сказал он и вышел на сцену. — Дамы и господа, — перешёл на английский Антон, — поприветствуйте самого большого везунчика всей Европы.
— Я тебя убью, — на полном серьёзе пообещал юноша.
— Удачи!
Антон сошёл со сцены, оставив Сашу одного. Округлённые глаза, тяжёлое дыхание и трясущиеся руки выдали зрителям его страх. Юноша не представлял, что делать, но и сходить было поздно, тем самым показывая свой проигрыш, обязательно разочарующий собравшихся спортсменов. Несколько секунд выбора песни прошли незаметно. Он нашёл именно ту необходимую, но для неё требовалась девушка, которая дополнит композицию искренней глубиной и эмоциональностью. На ум пришла Эмма, чьё выступление потрясло, но как только Саша захотел пригласить девушку на сцену, он заметил Дашу Обручеву, только вошедшую в зал. Недолго думая, он позвал её на сцену.
— Даша, спасите меня, — попросил он, рассказав то, что хочет.
— Ладно, — на удивление без боя согласилась она на предложение незнакомца.
— Дамы и господа, — на английском языке обратился Саша, в то время, как Даша время от времени подсказывала некоторые слова для более красивого обращения, в совершенстве владея языком. — Сегодня для меня особенный день. Я исполнил давнюю мечту и оказался среди вас. Всё это я запомню надолго жизнь, но всё же, сейчас не обо мне. Те из вас, кто видел моё недавнее выступление на бельгийском канале, знает о ситуации Дмитрия Малышкина. Большинство из вас не знает его, но это только сейчас. Катастрофа, произошедшая с ним два месяца назад, унесла жизнь его друга, одного из вас. Астапов Евгений Борисович был подающим надежды биатлонистом, но ужасная случайность забрала этот шанс. К сожалению, я не смог присутствовать на похоронах, не смог сказать должного, даже несмотря на то, что говорил с ним всего несколько минут. Поэтому, раз уж мне предоставили такой шанс, я им воспользуюсь и скажу песней всё творившееся в моей душе долгое время. Пускай её слова не совсем олицетворяют потерю близких и друзей, но эмоциональность, глубина и внутренний смысл скажут сами за себя. Вы это почувствуете.
Заиграла музыка. Саша объяснил Даше, где и как им нужно вступать. Песню «I'll standby you» юноша услышал, когда её исполнял Кори Монсит в сериале «Хор» и с того момента просто влюбился в композицию. Она, как никогда подходила для этого вечера, несла в себе все те эмоции, которые сейчас могли испытывать люди, в особенности Антон и команда. Несмотря на то, что он давно не пел, по крайней мере, перед публикой, эта песня всегда играла в душе, часто напевалась в минуты одиночества. Саша нередко пел её, вместе с Кори, когда пересматривал любимую серию, а после и под «минус», когда захотелось выучить слова и напевать, когда требовалось облегчить тяжесть на душе. И сейчас настало время, наконец, показаться перед зрителями, перенеся все эмоции им.
Она была грустная, но не навивала её, скорее внутреннюю борьбу, вдохновение на не совершённые поступки. Зал вначале молча, вслушивался в каждое слово, стараясь осмыслить слова, понять сказанное Сашей после произнесённой речи, а после, начал подпевать. Услышав, как хорошо вышло у дуэта передать эмоции, Эмма встала из-за стола и, пройдя через весь зал, присоединилась. Песня приобрела необычайную реакцию. Зрители подняли руки вверх, осветив пламенем зажигалок потемневшее кафе. Всё выглядело идеально, и Саша не мог поверить, что выбор песни смог объединить ещё сильнее прежнего всех присутствующих. Казалось, ему и Даше удалось проникнуться исполнением, если уж зал оказался настолько растроганным и пусть все трое не всегда попадали в ноты, это не помешало той магии, сходившей со сцены.
Песня подошла к завершению. Антон с командой не смог остаться в стороне и, за считанные секунды до окончания, поднялся на сцену и приобнял исполнителей, показав свои покрасневшие глаза, не сумев не вспомнить об умершем друге. Пусть парень и не выдавал на публике своей боли, считая это слабостью, но именно в это самое мгновение всё вырвалось наружу, и весь зал стал свидетелем тяжёлой утраты и её последствий.
— Это было…
— Спасибо, что заставил подняться на сцену, — поблагодарил Саша, продолжив наслаждаться происходившим.
— Жене бы это понравилось. Спасибо вам обоим, — коротко выразил эмоции Антон.
Саша и Даша спустились в зал. Поблагодарив за помощь Эмму, они вышли на улицу, подышать свежим воздухом и просто остудиться от неожиданно полученных впечатлений.
— Ещё никогда моё пение не вызывало столько слёз, — вспомнила реакцию зрителей Даша.
— Я так и не сказал вам спасибо, — посмотрел на неё юноша. — Не знаю, что бы я без вас делал.
— Спел бы с Эммой, — легко нашла вариант она, всё ещё находясь под впечатлением. — Почему ты выбрал меня? Вдруг, я не умею петь!
— Просто…
— Малышкин был прав, — неожиданно начала она. — Ты действительно фанатеешь от меня, даже слов найти не можешь.
— Вы его знаете? — поразился Саша.
— Да. Встретились как-то.
— Вот гад! — сверкнул глазами Саша, не веря в разговор со своим кумиром.
— Он мне говорил, что ты души в нём не чаешь. Откуда такая агрессия?
— Он мне не сказал о вас…
— Договоримся так, — притормозила она юношу, — давай на «ты», а то я чувствую себя какой-то старушкой.
— Я счастлив с тобой познакомиться, — заулыбался Саша, — как только ты появилась в кубке мира, я стал болеть за тебя. Даже не верится, что это наяву.
— Да, — протянула она, — ты и Дима похожи. Оба умеете радоваться, как дети и так же улыбаетесь, — заметила Даша, продолжив, — кстати, хорошая идея с песней. Дима очень переживал из-за друга. Правда, он тогда ещё был жив. И теперь понятно, почему он не пришёл тогда на встречу. Ему было не до этого.
— У меня столько вопросов к вам… к тебе, — поправился юноша.
— И у меня есть вопросы. Где он? Команда здесь, — тут же спросила Даша.
— В больнице, — с долей печали ответил Саша. — Сердце.
— Не ожидала этого услышать, — призадумалась девушка. — Ладно. Поговорим об этом позже. Сейчас вернёмся внутрь, а то что-то я замерзаю. Расскажешь мне обо всём. Идёт?
— Идёт, — согласился Саша.
Вечер продолжился. Присоединившаяся к юниорам Даша внесла веселье в команду, не уходившее до самого его окончания. Каждый из присутствовавших получил незабываемое удовольствие. Саша же, наконец, узнал, как именно проводят личное время биатлонисты. Раньше ему казалось, они не умеют веселиться, остаются серьёзно настроенными на тренировки и ожидающие впереди старты, но всё ранее известное оказалось заблуждением. Ничего подобного он не ожидал.
Весь вечер Даша не пила и даже не приближалась к алкоголю, аргументировав это спортивным режимом, о котором Антон с друзьями успели позабыть. Хоть спортсмены и заказывали лишь слабоалкогольные коктейли, но даже они хорошенько развезли их, пустив к продолжению бурного веселья.
— Думаю, с ними нужно что-то делать, — обратила на это внимание Даша.
— Ты права, — согласился Саша, — позвав к себе обслуживавшую столик девушку. — Не наливайте им больше этих коктейлей. Хорошо? — сказал он, и официантка больше не реагировала на зов Антона. — Нужно вести их в отель. Боюсь, гнев тренеров будет устрашающим.
— Они явно переборщили, — не могла не заметить бегавших глаз Антона Даша. — Выпили то они совсем чуть — чуть.
— Вот, что значит вовсе не употреблять алкоголь.
— Главное, чтобы их никто не увидел, а то пойдут ещё грязные слухи о пьянстве в сборной. Век будут вспоминать, и всем будет плевать, сколько, кто выпил, — предостерегла спортсменка.
— Не нужно было соглашаться идти сюда, — повесил нос Саша. — Тем более, вспоминать их друга. Вот они и превысили разумные пределы!
— Бывает и такое. К их счастью, всё поправимо. Только вот на тренировке будет не уютно…
Утро было тяжёлым для всей команды. Ранние тренировки были едва ли не сорваны, неспособностью парней продемонстрировать мало-мальски приличные результаты. После вчерашнего бурного вечера они оказались не готовы ни бегать, ни стрелять, ни даже прочно стоять на лыжах по приезде на финиш. Свирепости главного тренера команды не было предела, он уже готовился разогнать всех, кто нарушил правила спортивного режима, но увидев подошедшего к стадиону Сашу, перекинулся только на него, как на зачинщика беспорядка в головах подопечных. Слухи то разошлись быстро.
— Что вы себе позволяете молодой человек? — без предупреждения, набросился мужчина. — Это как понимать? Из-за вас моя команда в полной…
— Не нужно подробностей, — поспешил остановить юноша. — Я знаю это и признаю свою вину.
— Плевать мне на ваше понимание, — раздражённо рявкнул он. — Скоро важные старты. Как они их побегут?
— Михаил Семёнович, прекратите, — вступился второй тренер. — Он явно не вливал в наших сорванцов алкоголь. Тем более, всё прошло культурно. Да, они почти не пили, просто развезло.
— Да пусть бы они все запасы осушили, — не унимался он, — не будь у этих балбесов спонсора выскочки, ничего бы не было. Что я вообще говорю с ними. Сейчас возьму и всех выгоню, поголовно и в команде останется один инвалид.
— Что! — не смог промолчать Саша. — Если вы так говорите о Диме, то, похоже, это вы инвалид.
— Да как ты со мной разговариваешь, щенок? — вышел из себя тренер. — Пошёл прочь отсюда и забери с собой своих идиотов, неспособных соблюдать простейшие правила. Все окажутся на улице.
— Не перегибайте палку, — нашёптывал второй тренер, словно голос разума.
— Моё слово, закон! Я всё сказал.
Михаил Семёнович демонстративно плюнул в снег и пошёл своей дорогой, ведущей в отель. Саша же, взглянув на перепуганных спортсменов, не нашёл лучшего способа исправить положение, кроме как броситься вдогонку за вспыльчивым тренером.
— Простите их. Звучит избито, но они больше так не будут, — постарался начать разговор юноша.
— А мне уже всё равно, — высказался мужчина, не останавливаясь.
— Хорошо, тогда у меня есть предложение, от которого вы не откажетесь, — нашёл решение Саша и Михаил Семёнович остановился, заинтересовавшись.
— Слушаю.
— Думаю, Федерация биатлона обделяет вас финансами. Верно? Что, если я исправлю это положение? Как вы, наверное, знаете, я стал обладателем немалой суммы, часть которой, вполне, могу вложить в эту команду и никакую другую. Но главное, в Дмитрия Малышкина и Антона Мипулина. Если вы согласны, то я готов к сотрудничеству.
Михаил Семёнович горящими глазами посмотрел на собеседника.
— О какой сумме идёт речь?
— Ну, — подумал юноша, — несколько сотен тысяч евро вас устроит. Сколько именно решу позже. Считайте, я становлюсь спонсором команды, но в большей степени из-за Антона и Димы.
— Почему именно из-за них? Что в них особенного? — удивился тренер.
— Они оба пострадали со смертью Жени.
— Да. Эти трое были лучшими друзьями. Команда много потеряла с его уходом.
— К Диме я очень хорошо отношусь, верю в его способности, а Антон его хороший друг, поэтому не могу не помочь и ему, — объяснил юноша. — Мы договорились?
— Такой вопрос, — в момент пожатия рук, заинтересовался тренер, — эта помощь единоличная или будет неоднократной?
Саше не пришлось думать над ответом долго. В его голове часто проносились эти мысли, но лишь сейчас появилась возможность озвучить их.
— Делайте своё дело, а я буду делать своё, — не дал прямого ответа он.
— Хорошо. Тогда, надеюсь, наше сотрудничество будет полезным обоим.
— Я тоже надеюсь, — сказал он и тут же добавил, — не в обиду будет сказано, но я буду следить за тем, куда идут деньги. Всё должно тратиться только на благополучие спортсменов. В будущем, когда Дима окажется в основной сборной, я буду его личным спонсором, но не перестану помогать и остальным. Недостатка финансирования я не допущу, как это было год назад. Так что, ещё увидимся.
— Может, представить вас команде в новом статусе?
— Спасибо, но я сделаю это сам, — отказался Саша.
Михаил Семёнович с довольным выражением лица вернулся к команде. Спортсмены, взволнованные ранним заявлением тренера, стояли в ожидании ответов, но вместо этого получили команду «разойтись». Ничего не поняв, Антон подошёл к стоявшему неподалёку юноше.
— Что ты ему сказал? — спросил спортсмен в надежде, хоть что-то понять.
— Могу лишь сказать, что перед тобой стоит новый спонсор, — спокойно и коротко дал ответ он.
— Шутишь что ли? — не поверил Антон.
— Не думал, что настолько сильно похож на шута, — вздохнул Саша, обдумав сделанное решение. Юноша не знал, правильно ли поступил, но в одном остался, уверен наверняка: с этого момента он мог безо всякого труда находиться с командой и получать удовольствие от того, о чём раньше мечтал.
— Это что, из-за нас? — невесёлым голосом последовал вопрос.
— Не бери в голову.
— Что значит, не бери? Из-за нас ты теперь попал на деньги! Это совсем не дёшево. Не шарики для пинг-понга покупаешь.
— Ну, я и так думал о помощи команде, просто, рассчитывал сделать это уже после того, как ты и Дима попадёте в основную сборную России. Но, раз уж он захотел избавиться от вас, пришлось приблизить событие. Не страшно.
— Да не выгнал бы он нас, — объяснил Антон. — Но спасибо. Финансирования не хватает на нормальный инвентарь, на многих вещах приходиться экономить. Дима вообще покидал спорт из-за отсутствия денег на жизнь, даже успел поработать менеджером в банке Питера. Хорошо хоть тренеры смогли выбить стипендию. Она была совсем небольшой. Сначала семь тысяч рублей, позже — двенадцать, но он не жаловался, даже и не думал говорить, что слишком мало, и нужно добавить. Его скромность всегда играла немалую роль в отношении с людьми, поэтому, первый тренер Арфенов Юрий Борисович и помог. Не хотел, чтобы сборная теряла свою надежду. Дима, даже, жил впроголодь, но больше и не думал бросать биатлон. Как-то выкручивался, даже, когда становилось совсем тяжело, не просил помощи ни у кого, выбирался из сложившейся ситуации в одиночку. Где-то подрабатывал. Упёртый, как осёл, в хорошем смысле этого слова.
— Знаю, — вспомнил разногласия с Димой он. — Но не волнуйся. Я постараюсь такого не допустить, — пообещал Саша, возвратившись в отель по протоптанной тропинке.
— Но, ты ведь понимаешь — это выброшенные деньги! Они не вернутся обратно с прибылью, — напомнил Антон, словно пытаясь отговорить.
— Догадываюсь.
— Не боишься вскоре остаться ни с чем?
— Эти деньги должны сделать что-то хорошее, иначе, зачем они нужны? И ты действительно веришь, что я смогу потратить больше ста миллионов евро? Это невозможно, даже с моими нелепыми идеями, нередко возникающими в голове. К тому же, вы наша надежда, и как всё остальное, требуете вложений, а не только отдачи, причём из ничего, — говорил Саша, стоя у невысокого здания отеля. — Ладно, мне нужно собираться. Пара в путь.
— Уезжаешь?
— Хочу встретиться с адвокатом, узнать, как продвигаются дела. До суда ещё несколько месяцев, но времени терять нельзя. К тому же, Диму нужно забрать в больницу на операцию. Я уже созвонился с клиникой «Женолье» в Женеве. Одной из их сильных сторон является операции на открытом сердце, а после, будет реабилитация и, я надеюсь, скорое возвращение в спорт. Соскучиться не успеешь, как Малышкин вернётся.
— Думаешь, он согласится? — не совсем уверенно спросил Антон.
— Дима любит то, чем занимается, придётся согласиться, — не сомневался Саша. — Ладно, ещё увидимся. Счастливо!
Как и предполагалось, Дима не дал согласия. Исходя из своего упрямого характера, никакие доводы не могли заставить его передумать. Парень твёрдо стоял на своём, не мог позволить вновь пользоваться помощью Саши, который и так слишком много сделал. Дима боялся возросшей зависимости от поддержки извне, и это ожидало продолжения, если он не остановится, не начнёт жить прежней жизнью, когда сам решал свои проблемы. Даже осознавая, что это делалось лишь из благих побуждений, парень не мог поступить иначе. Он хотел оперироваться в обычной клинике Москвы или Санкт — Петербурга, где процедура не требовала оплаты, а реабилитация не стоила, как две квартиры в центре столицы, считал, что отечественная медицина совсем не так плоха, как о ней говорят в народе. С его стороны, это решение было единственно верным, с какого бока не посмотреть. Дима не дал согласия, даже после долгих уговоров Нади. Она была вовсе не против дорогостоящего и качественного лечения жениха, гарантировавшего быструю поправку, а главное — едва ли, не стопроцентную вероятность возвращения в любимый спорт.
— Ладно, дело твоё! — огорчился Саша. — Но знай, если что, я всегда готов помочь.
— Спасибо, но всё же, это лишнее, — вслед выходившему из палаты Саше, сказал Дима.
Юноша уже приближался к лифту, двигавшись вдоль длинного коридора больницы, когда его окликнул голос Нади.
— Постой!
Саша тут же остановился, с интересом поглядев на девушку.
— Что-то случилось? — немного равнодушно спросил он.
— Ты ведь понимаешь, что он может пожалеть? — недовольна решением жениха, заговорила она. — Мою подругу оперировали два года назад, экстренно вырезали аппендицит и в итоге оставили внутри едва ли не половину своих инструментов. Персонал был не в настроении качественно выполнить работу. У них и личная драма была, и количество выпитого отдельных личностей мешало мыслить здраво и море всего другого. Я бы поняла ещё, если бы это был единичный случай, но нет. Пойми меня правильно, но я не хочу такого для Димки. Он этого не заслужил. Не думаю, что посторонние предметы в его груди помогут здоровью. Оно и так подверглось серьёзным испытаниям. Понимаешь?
— Но ты же всё сама слышала. Я пытался, но это невозможно. Дима непрошибаем.
— Ты прав, но это не должно вредить ему.
— Что ты предлагаешь? — заметил он, как глаза Нади заискрились светом от идеи, переполнившей её изнутри.
— Поставим перед фактом…
План девушки был до безобразия прост, но в то же время, он, действительно не оставлял выбора человеку, для которого диагноз мог стать приговором и, даже, в какой-то степени, смертью. Задача Саши заключалась в подкупе лечащего врача. Тот за минимальную оплату согласился подделать диагноз. Убедившись, что это не навредит пациенту, доктор Олаф посвятил Диму в список проведённых анализов и тестов, показавших серьёзные осложнения, лечение которых проводилось только в дорогостоящих клиниках. И, несмотря на то, что новость возникла слишком быстро, молодой человек не обратил на это внимания и принял помощь друга без раздумий, хоть и испытал неловкость за свой ранний отказ. Поэтому, собрав все вещи, Саша, Надя и Дима попрощались с тренерами, командой и, получив благословление на удачный исход операции, уехали в аэропорт, готовиться к вылету.
В ожидании рейса, вылет которого задерживался из-за стремительно испортившейся погоды, Дима и Надя, не переставая ворковали, всё ещё не желая оторваться, друг от друга, в то время, как Саше ничего не оставалось делать, кроме как развлечь себя новостными статьями в интернете. Одну за другой юноша пробегал глазами, стараясь кое-как «убить» время, но в одно мгновение, он зацепился за подозрительно знакомое лицо на фотографии и уже спустя секунду признал в этом человеке свою любимую Светлану Викторовну Аргадиян, «украшавшую» собой недавно опубликованную новость с заголовком: «Портрет современного преступника». Всё, что там было написано, относилось именно к нему и заявлению на бельгийском телевидении, прошедшем на многих каналах по всей Европе. Женщина, чья репутация до сих пор считалась незапятнанной и едва ли не безупречной, обвинила Сашу во всех смертных грехах, связанных с огромным выигрышем. Она совсем не стеснялась в высказываниях, сыпавшихся из уст одна за другой, не забывала вспоминать о восторжествующей правде на суде. Исходя из прочитанного, юноша был уверен, что вдова начала волноваться гораздо сильнее, иначе не нападала бы из-за каждого угла. Если уже одни переговоры с адвокатом заметно ударили по её спокойствию, то выигрыш миллионов — убил наповал уверенность в победе, приблизив к разгадке тайны, безусловно скрывавшуюся за бесполезными и, порой, бессмысленными ударами.
Находясь в лёгком раздражении от прочитанного, Саша не смог сдержаться, от написания небольшого сообщения, как ответного послания на статью, где, как и прежде не было ничего правдивого: «Я подбираюсь всё ближе. Берегитесь и держитесь крепче, ожидается серьёзная тряска». Отослав его, Саша уткнулся спиной в кресло в зале ожидания аэропорта и закрыл глаза в ожидании рейса.
Психиатрическая клиника им. С.С. Корсакова, г. Москва
Свет был отключён два часа назад. Помимо дежурного санитара, сидевшего у палаты без дверей, где пациенты, не смотря на большое количество успокоительных препаратов, могли вести себя буйно и непредсказуемо, а также медсестры, мирно посапывавшей на посту, устроившись на удобном скрипучем диване, этаж выглядел опустевшим и безжизненным. Редкие шаги выходивших из неохраняемых палат людей, приближавшихся к туалету, «оживляли» больничное крыло закрытого типа, приближая его к тому, чтобы дежуривший санитар не уснул от одиночества и скуки. Даже книга в руках, читаемая при лампе, специально принесённой из дома, не помогла избавиться от чувства усталости и желания заснуть лучше, чем крики шёпотом на не соблюдавших правила пациентов, куривших в туалете. Ночь оказалась совершено обычной. Новых больных не поступило, осталось лишь дождаться утра и сменщика, а после, спокойно уйти домой, забыв на время о «дурдоме», но жуткие крики из пятой палаты разнесли в пух и прах все ранние мысли. Они были настолько громкими, что с дивана скатилась и медсестра, вспомнившая, что ещё на работе. Недолго думая, дежурный персонал, неся с собой успокоительное, прибежал к источнику шума, разбудившего почти всех, даже тех, кто принял снотворное. Саша, держась за голову, продолжал издавать жалобные звуки тяжело раненного солдата, ворочаясь на кровати.
— Что с тобой? — спросила женщина, когда санитар вместе с постояльцами палаты сумел усмирить его, но юноша не ответил. Более того, он всё ещё спал. Не зная, что делать, медсестра набрала в шприц большую дозу успокоительного, но не успела вколоть, как Саша проснулся. Его безумные глаза смотрели куда-то сквозь них, словно он вообще ничего не видел, ненадолго ослепнув. Чтобы он не пытался сказать, всё было неясным и спутанным, что лишь пугало персонал.
— Звонить в скорую? — спросил санитар.
— Может, сейчас пройдёт. Не удивлюсь, если принял что-то. Ты же знаешь, такое часто бывает, — успокаивала себя женщина.
— Сомневаюсь, что подобное было, — поглядел на неё мужчина, подумав, что спокойному дежурству не бывать…
«Если боль мучительна, она непродолжительна, а если продолжительна, то не мучительна.»