В зале судебных слушаний кроме меня и адвоката никого не было. Первой появилась стройная секретарь. Всем видом – высокими каблуками, обтягивающей юбкой и очень суровым выражением лица – она старалась показать свою привлекательность и в то же время недоступность. «Всё это от лукавого. Мадам прекрасно понимает, что её строгость ещё более привлекает мужчин. Стервозных женщин отчего-то любят больше, чем весёлых и добродушных», – подумал я.

В коридоре послышался шум, и конвойные ввели обвиняемого. Увидев меня, он заулыбался. Я подошёл к клетке и поприветствовал друга.

– Смотри, какая «строгая госпожа»! – прошептал Алик. – Послушай, а ты не можешь взять у неё номер телефончика, а? Я бы с ней познакомился.

– Какой телефон? О чём ты?

– А вдруг она влюбится, и будет ждать до самого окончания срока? – подняв глаза к потолку, проговорил он.

– Послушай, тебя судят, а ты мечтаешь чёрт знает о чём! – возмутился я.

– Во-первых, мечтать, как ты знаешь, не вредно, а очень даже наоборот: от этого рождаются положительные эмоции. Во-вторых, моя жизнь ещё не заканчивается. В-третьих, я уверен, что ты меня вытащишь отсюда, разве нет?

– Ну да, вытащу. Уже почти все наши бабки адвокату отдал. С ужасом представляю разговор с Самиром. И дался тебе этот хряк?

– Так я же для нас старался. Думал, продам – быстрее с долгом рассчитаемся. А видишь, что получилось… Не попадись я директору, всё было бы нормально.

Договорить Алик не успел. Вошла судья с прокурором. Началась скучная, обязательная формальная процедура. Потом выступил государственный обвинитель. Он доказывал, что Алик совершил циничное и опасное преступление, от дачи показаний отказался и потому должен содержаться под стражей. Адвокат утверждал иное. По его мнению, обвиняемый не представляет угрозы для общества, поскольку ранее не судим, скрываться от следствия не собирается (заграничного паспорта у него нет, имеет постоянное место жительства), характеризуется положительно, а показания не давал, поскольку у него не было защитника. Да вообще, отказ от дачи показаний – вполне законное право, предусмотренное уголовно-процессуальным кодексом. Судья выслушала и удалилась в совещательную комнату. Минуты через три она вышла и постановила: меру пресечения Альберту Августовичу Клейсту изменить: с заключения под стражу на подписку о невыезде.

Алика тут же выпустили из клетки. Он поблагодарил адвоката и, позабыв про меня, точно загипнотизированный последовал за секретарём судебного заседания.

– Весёлый у вас друг, ничего не скажешь. С таким клиентом легко работать, – заметил Ловчук.

– Да уж, – согласился я. – Только вот осмотрительности ему не хватает.

– Это точно. Однако я готов взяться за его защиту. Следствие и суд (независимо от того, состоится он или нет), обойдутся вам ещё в две тысячи долларов. Кассационная инстанция сюда не входит.

– Меньше никак?

– Нет. Тут много работы.

– Хорошо. Тысячу Алик принесёт завтра, остальное через две недели.

– Договорились, молодой человек, – тряхнул седой шевелюрой Алексей Феофилович. – До свидания.

– Всего доброго.

На улице я достал сигарету и закурил. Когда огонь уже подбирался к фильтру, из здания правосудия выпорхнул Алик.

– Вот! – помахивая полулистом бумаги, – радостно воскликнул он. – Её зовут Виолетта, она не замужем и готова встретиться со мной. Понял? А ты не верил!

– Ну что ж, поздравляю. Только думать надо о другом: завтра мы отдадим адвокату последнюю тысячу. Позвони ему. – Я протянул ему визитную карточку защитника. Через две недели нужно принести ещё одну. Где брать – не знаю. А тут ещё Самир.

– С Самиром я сам договорюсь. Знаешь, пока я сидел, познакомился с интересными людьми. Один из них, его зовут Шах, покруче Самира будет. Я свяжусь с ним. Его ребята меня не только брагой угощали, но и разрешили к девкам слазить из соседней камеры. Пришлось ублажить двоих. Одна – супер, вторая – так себе, но старалась…

– Брага, девки? – изумился я. – Вообще-то, насколько я знаю, ты сидел в тюрьме, а не на воровской малине отвисал.

– Не путай тюрьму и следственный изолятор. А есть ещё ИВС (изолятор временного содержания). Там меня продержали всего сутки. Следак старательный попался – вечером протокол допроса в качестве подозреваемого составил, а утром – уже обвинение предъявил. Вот меня в СИЗО и отвезли. Повезло – попал в хорошую хату… «три-два» (так номера там называются, двумя разными цифрами). Первый корпус, второй этаж. Зашёл, говорю: «Здорово всем». Они: «Располагайся». Я статью назвал. Спросили за что, я рассказал. Вся братва ржала. Шах мне и говорит: «Давай к нам, бражки выпей». Я два глотка сделал – чувствую – всё, улетаю!

– Да откуда там бражка?

– Не скажи! Берётся пустая полуторалитровая пластиковая бутылка. Сахару туда, корок чёрного заплесневелого хлеба, одну таблетку димедрола, плотно закрыть и на батарею! Бутылка увеличивается вдвое. Но пластик прочный, держит. Через трое суток открывай аккуратненько и пей. Смерть! В принципе, можно и самогон гнать с помощью кастрюли, кипятильника, тарелки и разрезанной вдоль пластиковой бутылки. Но тогда в брагу димедрол не кладут и бутыль не закрывают. Дают выбродиться.

– А как же запах? Надзиратель его вмиг учует.

– Чтобы запах отбить добавляют томатную пасту или свежие помидоры. Но есть средство ещё сильнее: стоит махнуть разом два пузырька корвалола, так человек теряет голову – ничего не смыслит. Ходит, разговаривает, но словно помешанный. Таких попкари сразу в карцер определяют. Бывает, что и в наручниках.

– А что представляет собой карцер?

– Я, слава богу, туда не попадал, но ребята рассказывали. Это такой большой цементный шкаф. Цементное всё: стены, пол, потолок. В четыре утра попкарь снаружи рычагом поднимает к стене кровать-доску, как в поезде. Остаются две тумбы, на которых она держалась. А дальше делай, что хочешь: стой весь день, либо на бетонных тумбах сиди. Отопления нет. Зимой холод собачий. Некоторые не выдерживают пятнадцати дней, сходят с ума.

– А женщины откуда?

– Наша тюрьма строилась очень давно и, как все первые строения, из местного бутового камня. Арестанты узнали, что за стенкой, в хате «три-три» сидят бабы. Ночью арестанты потихоньку выскребли ложками старый известковый раствор и вытащили два камня, которые располагались под привинченной к полу, лавкой. Мы по очереди лазили к соседкам и те были нам несказанно рады. Потом засунули камни на место, а швы замазали хлебным мякишем. Туда же поставили наши сидоры.

– Вижу, ты там освоился.

– Да брось ты… «освоился». К баланде не привык, тюремный дух так в кожу въелся, что, кажется, никогда и не отмоюсь. А сортирный запах в хате? Автозак, конвой, собаки, дубинки по спине. Нет уж! Сделаю всё возможное, чтобы туда больше не попадать. А сейчас у меня одна мечта: помыться в душе, поесть и выпить. Слушай, – беспокойно встрепенулся Алик, – а что с Геббельсом?

– У меня он, дома. Сытый и довольный жизнью. Пойдём, угощу котлетами. Надо подумать, как жить дальше.

– Что ж, я с удовольствием. Давай только в ларёк заглянем. Возьмём что-нибудь.

– В холодильнике стоит «Столичная». Ждёт не дождётся твоего возвращения. К тому же, есть одна идея, как быстро и честно заработать настоящие деньги. Причём для этого хватит и тысячи долларов.

– Тогда поехали!

Мы тут же остановили какое-то разбитое «шахид-такси» с водителем-кавказцем и совсем за небольшую плату добрались домой.

Геббельс бросился к хозяину, скуля и виляя хвостом. Трудно было понять, кто из них был рад встрече больше.

Я подогрел борщ, достал из холодильника солёные огурцы и котлеты.

– Давай, рассказывай, что у тебя за план, – разливая водку, осведомился мой товарищ.

– Для начала выпьем за твоё возвращение.

– Да!

Стаканы стукнулись и опустели. Мы закусили солёными огурцами и принялись за борщ. Тут же налили по второй.

– Вот смотри, – я принёс из комнаты небольшую книгу с надписью на английском языке «All aviation companies in Russia. Aircrafts and airports»

– Ты же знаешь, я не бельмеса. Там что-то про авиацию?

– Сборник называется «Все авиационные компании России. Самолёты и аэропорты». В нём так же указано, какие воздушные суда может принимать тот или иной аэропорт.

– Откуда он у тебя?

– Купил в Стамбуле, на всякий случай. Не думал, насколько он может быть нам полезен.

– Полезен?

– Смотри, судя по справочнику самые новые ТУ-154М (модернизированные) находятся в авиакомпании «Саха-Авиа». Самолётов у них много, а работы мало.

– И что с того?

– А то, что это обстоятельство мы должны использовать. Но давай ещё по сто грамм.

Алик с удовольствием согласился. Водка приятно согрела желудок. Я достал чистый лист и, вычерчивая схемы, стал объяснять:

– Для начала надо создать ТОО с подходящим названием, например, «Транзит-Эйр». Предлагаю голоса разделить поровну: пятьдесят на пятьдесят. В уставный фонд внесём стол, кресло и телефон. Всё это у меня есть. Думаю, хватит. Основные виды деятельности: авиаперевозки, туризм и торговля. После этого нам надо будет заключить договор с нашим аэропортом на предмет обслуживания воздушных судов, арендованных «Транзит-Эйр», то есть заранее выбить для себя приемлемые условия стоянки, заправки и технического обеспечения. Потом надо будет подписать такие же соглашения с тремя близлежащими аэропортами: в Краснодаре, Ростове и Минеральных Водах. Но там уже будет легче. Мы покажем им договор с Красноленинском и скажем, мол, вот уже договорились с вашими соседями и теперь к вам пожаловали. Предлагаем взаимовыгодное сотрудничество.

– Но зачем?

– А затем, что в случае непогоды наш борт могут посадить в одном из этих аэропортов. И если стоимость взлёт-посадки, технического обслуживания и топлива будет фиксированная, то нас не обдерут как липку. А, кроме того, это поднимет наш престиж во время переговоров в Якутске.

– А откуда ты возьмёшь деньги на самолёт? – пуская в потолок дым, задался вопросом потомок тевтонских рыцарей.

– Объясню. Как я тебе уже сказал, самолёты в Якутске самые новые. Нам нужен именно 154М, который более экономичен, по сравнению с ТУ-154Б и, благодаря этому, может без посадки, всего за десять часов, долететь до Красноленинска (правда, это запрещено – неснижаемый остаток топлива меньше допустимого). А с посадкой в промежуточном аэропорту – за тринадцать. Но в этом городе есть одна особенность: агентство по продаже авиабилетов и авиакомпания – разные юридические лица. И учредители у них тоже разные. Нам это на руку. Деньги нужны, чтобы прилететь в Якутск, пожить там несколько дней, найти оптовых покупателей бананов, колбас, сыров и яйца – всего того, что там не производится, а завозится во время короткой навигации из Иркутска по Лене. Железнодорожного сообщения тоже нет. Фуры в Якутск зимой добраться могут, разве что по льду реки. Но это, как ты понимаешь, очень опасно. В это время года туда «только самолётом можно долететь».

Итак, я заключаю договор с авиакомпанией на аренду нового ТУ-154М, а с агентством соглашение на продажу билетов по маршруту Якутск-Красноленинск-Якутск через транзитную посадку в Новосибирске. Деньги за билеты по нашему письму агентство будет сразу перечислять в авиакомпанию. Их хватит на оплату всего рейса, туда и обратно, включая топливо, суточные экипажу и прочие затраты. Я всё подсчитал.

– А какой смысл в бизнесе без прибыли?

– Прибыль я тебе обещаю о-го-го! После прилёта в Красноленинск мы собираем пассажирские кресла в ТУ-154 и сдвигаем в переднюю часть салона. Получаем практически грузовой борт. А вот здесь уже твоя задача: добыть к этому времени под реализацию восемнадцать (а лучше двадцать!) тонн продуктов, не производимых в Якутске. Две тонны перегруза – чепуха, особенно когда знаешь, что один килограмм бананов, купленный здесь, по прибытии туда, вырастает в цене в двенадцать-пятнадцать раз. Представляешь! И это только при оптовой продаже. Розница приносит ещё больший доход, но нам она пока недоступна. А теперь посчитай, сколько стоит здесь двадцать тонн тех же бананов и умножь эту цифру на десять-пятнадцать! Мы рассчитаемся и уже на второй рейс закупимся на свои деньги.

– А откуда у тебя такая уверенность, что ты наберёшь нужное количество пассажиров на первый рейс в самом Якутске?

– Из Якутска в Краснодар ходит регулярный рейс. Он летает два раза в неделю. Я знаю их цену на билет. Благодаря нашему обратному грузу, мы можем позволить себе продавать билеты в агентстве Якутска на десять, а то и пятнадцать процентов дешевле. Это уже большое конкурентное преимущество. Но и оно не единственное: не забывай, что многие пассажиры, вынуждены лететь до Краснодара, а потом добираться в Черкесск и другие города нашего края. С Красноленинска дорога будет гораздо короче.

– А как же пассажиры, которые полетят обратно? Куда ты их посадишь?

– Их будет немного. От силы человек двадцать. Вот столько кресел и оставим. А остальные сто сорок восемь – сдвинем и загрузим товар. В Якутске его должны будут купить за наличные прямо в аэропорту.

– Так-так-так, – Алик закрыл лицо ладонями, – да это же сумасшедшие деньги!

– Но и это не всё! Есть вариант ещё увеличить прибыль!

– Куда же больше?

– Нужно открыть в Красноленинске туристическую фирму и продавать туры в Стамбул и на Кипр. Своих туристов у нас на сто шестьдесят восемь кресел, конечно же, не будет, а вот с учётом Якутска и Новосибирска – вполне. Да и таможня у нас лояльная. Промежуточными аэропортами можно так же делать Томск и Новый Уренгой. Стало быть, и туда придётся съездить, чтобы заключить договора с тамошними аэропортами и туристическими фирмами. Думаю, откроем челнокам из северных широт «зелёный коридор» и тогда наш провинциальный Краснолениск превратится в Нью-Васюки.

– Допустим, – согласился Алик. – А Кипр причём? Там же, насколько я знаю, шопинга нет? У нас народ пока отдыхать за границу не ездит. Это тебе не европейцы с американцами.

– С трёх городов один самолёт наберётся. Но для нас не это главное.

– А что же?

– На Кипре мы создадим офшорную компанию. Это позволит нам покупать апельсины, персики, вино в тетропакетах и многое другое и уплачивать смехотворную сумму по налогу на прибыль – 4, 25 процента.

– Как это?

– Между нашими странами действует закон об избежании двойного налогообложения. Уплатив налог на Кипре, нам ничего не надо платить в России. Но не забывай, что первый чартерный рейс всегда убыточный. Самолёт отвозит туристов и возвращается пустой. Чтобы этого избежать, издержки пустого участка закладывают в стоимость всей чартерной цепочки. Но это у всех так, а вот у нас будет иначе: обратно мы загрузим соки, вино, лимоны, апельсины и ввезём в Красноленинск, а потом и в Якутск. Общая схема такова: кипрская фирма «А» поставляет товар, по стоимости 10 000 долларов нашей офшорной компании «B», а она уже даёт «С», то есть ТОО «Транзит-Эйр» под реализацию за 100 000 долларов. То есть потом мы должны будем вернуть на офшорные счета всю нашу прибыль и заплатить на Кипре налог на прибыль, но это мизер! Зато все деньги останутся заграницей. Естественно, если понадобится мы сможем спокойно вывозить их наличными. Наша страна, как видишь, непредсказуемая. В прошлом году парламент расстреляли, а кто думал, что такое может случиться?

– Слушай, а что если наша офшорная компания заключит с нами два контракта: один, допустим, на 12 000 долларов для кипрской стороны, а другой на 100 000 для наших?

– Хорошая идея, но надо подумать. Я не знаю, насколько там внимательно отслеживают поступление денег на счёт. А можем вообще, счёт открыть в Белизе и киприотам «левые» выписки рисовать, чтобы налог уменьшить.

– А где этот Белиз?

– В Америке. Страна маленькая. Граничит с Мексикой и Гватемалой.

– Где Карибское море?

– Угу.

– Далековато.

– Тогда можно в Науру.

– А это что?

– Коралловый остров.

– С людоедами?

– Ну почему? Нормальные люди. Островок, правда, небольшой, всего двадцать один квадратный километр, но население – 10 000 человек.

– А где Науру находится?

– В Тихом океане.

– Совсем ближний свет! – покачал головой Алик. – Не подойдёт.

– Значит, остаётся Черногория.

– Вот с неё надо было и начинать! Послушай, а откуда ты таких знаний нахватался?

– «Коммерсант» почитываю. Есть там умные мысли между строк.

– Но в таком случае, получается, что, выполняя рейс на Кипр, мы удлиним маршрут?

– Да. Поэтому из Якутска вылетят два экипажа на одном сертифицированном для международных рейсов самолёте. Один экипаж будет в кабине, а другой, для заграничного рейса, полетит вместе со всеми пассажирами и считается, что он отдыхает. По прибытию в Красноленинск российский состав уезжает в гостиницу и пьёт водку. Его меняет заграничный экипаж. Далее борт летит на Кипр, забирает там пассажиров и загружается товаром. Его на острове мы тоже должны взять в долг.

– А если не дадут?

– Будем убеждать. С деньгами каждый дурак сможет, а мы попробуем без денег. В крайнем случае, частично оплатим из якутской прибыли. Потом прилетаем сюда, растаможиваемся, меняем экипажи и уже с кипрскими апельсинами, лимонами и мандаринами летим в холодный Якутск. Представляешь, какой будет «выхлоп»!

– Планы наполеоновские! Кипр…Я даже не представляю, какой он. Там, наверное, пальмы, знойные киприотки, вино. Слушай, неужели ты это всё сам придумал? – потомок славных прусских воинов вновь наполнил стаканы.

– Про якутские цены я узнал от своего коллеги Викентия Закарпатского. Отставной военный, преинтереснейший субъект. У него в Якутске тесть с тёщей живут. Что касается Кипра, то есть у меня один знакомый, который провёл там несколько лет. Безусловно, сначала придётся съездить в эту страну, подписать соглашение с аэропортом в Ларнаке, обзавестись связями, найти торгового партнёра. Но это второй этап. До него ещё месяца два-три.

– Лучше тебя с этим делом никто не справится. Ты договора на английском шпаришь, не заглядывая в словарь.

– Да ладно тебе! Захвалил. Давай выпьем за успех нашего предприятия.

– Давай!

В тот вечер мы говорили о многом. Мечтали, как разбогатеем, купим себе по квартире и автомобилю. Эх!.. За первой бутылкой последовала вторая. Часа в два ночи мой друг взял на руки Геббельса и ушёл домой. Он вспомнил, что у него засыхают две герани на окне. Я проводил его и вернулся. Про записную книжку статского советника Воротынцева мы в тот вечер забыли.