Ардашев стоял на палубе и в задумчивости рассматривал горизонт. «Вроде бы уже давно разменял пятый десяток, а понимать женскую логику так и не научился, – мысленно рассуждал Клим Пантелеевич. – Возьмем хоть бы мою половину. Ну, какие у нее были основания подозревать Смальского? Уж он-то при чем? Ан нет! – Присяжный поверенный открыл жестяную коробочку и выбрал леденец зеленого цвета. – «Я, – говорит, – читала в «Ведомостях», что репортер одной американской газеты, желая получить известность, сам совершал убийства и, якобы случайно, первым оказывался на месте преступления. Так же и Смальский! Посмотри на него. По нему же сразу видно, что ради славы он на все пойдет». Вот такие рассуждения – ни больше ни меньше. Но если вдуматься, то определенный резон в них есть. Начнем с того, что он работает в той самой газете, в которой и была напечатана таинственная криптограмма. Допустим, объявление дал Савелий Русанов, а разгадал его именно Завесов. А Смальский, узнав каким-то образом о кладе, решил убить вначале Савелия, а позже, уже в Константинополе, отправил в царство Всевышнего и Завесова, вполне надеясь, что эти два убийства не свяжут вместе. А тут, на беду, появился Бранков, снимающий все подряд. К своему сожалению, газетчик не сразу его заметил… Отсюда и ночное «купание» оператора в море и брошенные за борт кассеты. Что ж, версия правдоподобная, только с буквами на тетрадке никак не вяжется… А что, если преступник именно на это и рассчитывал?»

– Доброе утро, Клим Пантелеевич. Вот решил переговорить с вами до завтрака, – переминаясь с ноги на ногу, Смальский нервно пощипывал правый бакенбард.

– Слушаю вас, Андрей Ферапонтович.

– Вчера я обратил внимание на одно обстоятельство, которое, возможно, имеет отношение к убийству господина Завесова. И поскольку вы занимаетесь его расследованием, то вам будет небезынтересно узнать, что именно господин Граббе последним присоединился к нашей компании в кофейне, как раз перед появлением Бранкова.

– Вы хотите сказать, что Генрих Францевич мог проникнуть в каюту оператора и украсть фильму?

– Именно.

– Но зачем? – попытался спровоцировать собеседника адвокат.

– А вот этого я сказать не могу. Киношник отказывается что-либо нам объяснять, но среди членов экспедиции распространилось мнение, что на пленке, вероятно, запечатлена какая-то ссора между географом и его убийцей. Кроме того, есть еще один момент: помните, примерно с месяц тому назад профессор читал лекцию в Коммерческом клубе?

– Да, конечно.

– Так вот, этот ученый на следующий день с гостиницы съехал, но на вокзале так и не появился. На самом деле он «застрял» у одной вдовушки, которая живет рядом с моим домом. Я видел через забор, как они разводили самовар под старой яблоней. И перед прибытием в Новороссийск он почти неделю «чаевничал» в Ставрополе, а нам сказал, что прибыл утренним московским поездом. Разве это не подозрительно?

– Но, согласитесь, вполне объяснимо…

– Может, и так, но меня всегда настораживают люди, которые говорят неправду.

– Спасибо вам, Андрей Ферапонтович. Но у меня будет к вам одна просьбица: пусть этот разговор останется между нами.

– Не беспокойтесь, я все прекрасно понимаю.

Разговор прервал звон судового колокола, возвестивший появление суши.

– Наверное, Яффа показалась, – предположил корреспондент.

– Вот и славно. А то я уже заскучал по твердой земле. Пожалуй, надобно сказать жене, что пора собираться на экскурсию. Желаю вам приятного отдыха, Андрей Ферапонтович.

– И вам того же, Клим Пантелеевич.

Яффа и в самом деле предстала во всем великолепии – с чудными апельсиновыми рощами и роскошными пальмами. Этот небольшой городок раскинулся у самого моря. Его арабские постройки всегда славились оригинальностью. С корабля было видно, что на крышах домов росли сады, а над ними возвышались другие жилища с такими же деревьями, под которыми сидели люди. Все крыши по периметру были обнесены каменными заборами с несколькими конусообразными отверстиями, позволяющими подсматривать за соседом и оставаться невидимым самим. Вся жизнь арабской семьи протекала под тенью этих тропических лиан и южных пальм. Голубыми и зелеными свечками уныло торчали минареты мечетей.

«Королева Ольга» стала на рейд. Дальнейший путь ей преграждала сплошная каменная гряда. И только местные лодочники нашли довольно остроумный способ преодоления этого препятствия. Забрав пассажиров и дойдя до выглядывающих из глубины скал, они обычно останавливались, ожидая большую волну. Завидев ее, мореходы брали руль, и набегающая громада воды легко перебрасывала суденышки в бухту.

К кораблю направилась целая стайка разномастных челноков, готовых перевезти пассажиров на берег. Их обогнала небольшая паровая шлюпка. Когда она подошла ближе, на Ардашева будто пахнуло затхлой плесневелой сыростью коридоров полицейского управления. На носу лодки он разглядел знакомый до боли силуэт. Каширин, точно муха с подрезанными крыльями, стоял в новом, светлом и отчего-то коротком сюртуке. Его вид был суров и по-наполеоновски надменен. За борт спустили трап. Внизу раздались недовольные окрики, смешанные с русской бранью, отпущенной в адрес арабов, помогавших сыщику карабкаться по ступенькам. Наконец появилась светлая тулья, козырек и сам господин полицейский. Не почтив вниманием Клима Пантелеевича, он сразу обратился к капитану:

– Насколько я понимаю, именно вы являетесь старшим?

– Совершенно верно.

– Разрешите отрекомендоваться – Каширин Антон Филаретович, помощник начальника сыскного отделения, коллежский секретарь, – произнес он с такой гордостью, как будто его чин соответствовал как минимум генеральскому. – Командирован сюда с целью проведения дознания по факту убийства господина Завесова, а также отыскания опасного преступника Ахмеда Ходжаева.

– Неммерт, Александр Викентьевич. Как говорится, милости просим.

Каширин достал из потаенного кармана фотографическую карточку и протянул ее капитану:

– Надобно сию минуту арестовать этого злоумышленника. Насколько нам известно, он является членом команды вашего корабля.

– Ах, этот, – улыбнулся Александр Викентьевич. – Так Клим Пантелеевич его давно в темницу упрятал.

После этих слов Каширин уже не мог делать вид, что не замечает присяжного поверенного. Повернувшись к нему, он изобразил на лице плохо исполненное удивление:

– Клим Пантелеевич? Рад вас видеть, знаете ли… – он улыбнулся одним ртом.

– Взаимно, Антон Филаретович, – по лицу адвоката пробежала легкая ирония.

– Выходит, поймали-с… – Полицейский с сожалением почесал щеку, сморщив при этом лицо. – А как же вы этого нехристя опознали без фотокарточки? А, ну да, – хмыкнул он, – я понял… по словесному портрету, стало быть.

– К сожалению, телеграмма из Ставрополя пришла слишком поздно… словом, от его руки погиб Прокудин.

– Константин Иннокентьевич? Действительный статский советник? – От волнения Каширин сухо проглотил слюну. – Вот так новость! И где же он?

Капитан указал на кормовой люк:

– Поди, уже целую неделю взаперти мается.

– Ничего, потерпит, доля у него такая – босяцкая, – зло выговорил Каширин. – А я время тратить зазря не собираюсь и сиюминутно приступлю к допросам подозреваемых в смертоубийстве Завесова.

– И кого же, позвольте узнать? – недоуменно повел бровью Ардашев.

– Всех… всех вас – пассажиров первого класса.

– Прямо сейчас? – капитан недоверчиво покосился в сторону новоявленного пинкертона.

– А чего ждать? – передернул плечами полицейский.

– Так ведь в город… на экскурсию собрались.

– Ну, значит, отменяется экскурсия! Не до праздников! Будем душегубца выискивать! Даром, что ли, я казенные деньги трачу! – он напыщенно подкрутил кончики усов.

– Но ведь в этом нет никакого смысла, – пытался убедить несговорчивого полицейского Ардашев. – Неужели вы всерьез полагаете, что таким образом вы можете отыскать убийцу? Согласитесь, если бы это было так легко, то он бы уже сидел рядом с Ходжаевым.

Каширин снял фуражку, вытер платком уже заметную лысину и неуверенно спросил:

– Что вы предлагаете?

– Отдыхайте, наслаждайтесь средиземноморскими красотами, а я тем временем проведу расследование. Как только я отыщу преступника – вы его немедленно арестуете, тем более что от его руки пал не только Завесов, но и повар Пустоселова Савелий Русанов.

– Я, видите ли, в некотором роде лицо официальное и обязан располагать надлежащими доказательствами, кои, единственно, и могут являться основанием для ареста. Одних ваших умозаключений, господин присяжный поверенный, для этого недостаточно…

– Об уликах не беспокойтесь.

– Ну, хорошо, допустим. Но при чем здесь убийство повара, если как раз перед моим отъездом тот самый беглый каторжник чистосердечно покаялся и признал вину в сем дерзком злоумышлении?

– Он оговаривает себя, и это неудивительно…

– А вот это вы бросьте, господин адвокат, бросьте! Любите вы нас, полицейских, чудищами всякими выставлять, – попытался обидеться Каширин, но тут же забыл об этом, поймав глазами дефилирующую по палубе Капитолину Матрешкину. – Да-с, – восхищенно протянул он и повернулся к Ардашеву. – Пожалуй, вы правы, Клим Пантелеевич. Не грех и отдохнуть от трудов праведных.

– Вот и договорились, – примирительно заключил капитан. – Так что начнем высадку.

Лодочники, окружившие корабль, галдели, точно стая качурок после отлива. Старушка-богомолица в черном платке, седовласый старец с котомкой, худосочный дьячок с козлиной бородкой, крестясь, охая и причитая, опасливо спускались по легкому трапу в утлые суденышки. На берегу паломников ждали телеги и дорога на Иерусалим.