Вероника Высотская училась в последнем, выпускном классе Александровской гимназии и, достигнув семнадцатилетия, выглядела настоящей барышней. Белокурые, слегка вьющиеся волосы, заплетенные в длинную косу, придавали внешности девицы скромный и в то же время очень привлекательный вид. Образ очаровательного юного создания, будто сошедший с полотен французских импрессионистов, волновал, притягивал и позднее всплывал невольно в памяти. Красивое лицо отличалось утонченными и выразительными чертами: правильный миниатюрный прямой носик, розовые, слегка пухлые губы, удивительно большие и, что встречается особенно редко, бездонно-голубые глаза с неестественно длинными ресницами. Словом, из-за таких роковых блондинок в мир иной отправился не один десяток влюбленных дуэлянтов.

Настоящих кавалеров девушка еще не имела, хотя однажды на водах, гуляя с маменькой по недавно разбитым аллеям Кисловодского парка, они познакомились с приехавшей на отдых из Самары одной довольно удивительной супружеской четой.

Неравный брак, как принято считать, это союз юной девушки и обрюзгшего старикашки с трясущимися руками. Здесь же все было почти наоборот. «Почти», потому как супруга хотя и была на два десятка лет старше своего молодого мужа, но достаточно хорошо сохранила читаемое обаяние недавней молодости и на старуху никак не походила. Несмотря на приятную внешность, богатая графиня, очевидно, уже приелась молодому мужу, и от этого он слушал ее всегда рассеянно, вставляя невпопад слова. В такие минуты его унылый взгляд рассеянно блуждал по окрестностям, рассматривая дефилирующих мимо дам с неизменными белоснежными зонтиками от солнца. Они гуляли, как правило, либо в сопровождении мужей, либо кого-то из родственников или, на худой конец, прислуги.

Маменька Вероники и госпожа Элеонора Блаватская-Йоргансон подружились и все вечера проводили вместе, коротая время в посещении нарзанных ванн, игре в подкидного, раскладывании пасьянсов, гадании на кофейной гуще и пеших прогулках. Муж графини с радостью окружил заботой прелестное белокурое создание и все свободное время уделял юной девушке. Опытная в разнообразных жизненных ситуациях супруга делала вид, что не обращает внимания на безобидную дружбу гимназистки и молодого управляющего «Волжского пивоваренного товарищества на паях».

Два года назад графиня овдовела и унаследовала не только миллионы своего благоверного, но и малопонятное женскому уму солодовенное производство. Оставшись наедине с выпавшими на ее долю трудностями, она быстро поняла, что наверняка потерпит неудачу, если не найдет умного и преданного союзника. В таковые был выбран высокий красавец, помощник старого управляющего Николай Йоргансон, сменивший прежнего начальника сразу после венчания. Любовного запала и пороха страсти у Ники, как его ласково нарекла Элеонора, хватило лишь на свадебное путешествие в Париж. А дальше ему становилось просто неимоверно скучно с этой стареющей, хотя и не лишенной привлекательности женщиной. Другое дело Вероника! Рядом с ней и противная мелкая изморось виделась приятным грибным дождичком. Как он завидовал тому счастливчику, который поведет это юное создание под венец! Но, к сожалению, это удел иных. Ему же досталась иная козырная карта – богатство вдовы, и, признаться, не каждому такой прикуп выпадает. Наверное, можно было бы совмещать безбедное супружество с одновременными развлечениями на стороне, если бы не слишком уж решительный характер жены, которая, как-то отдыхая после очередных любовных утех, глядя в потолок, задумчиво произнесла: «Запомни: изменишь – возьму бараньи ножницы и, пока ты будешь спать… Ну а потом просто выгоню на улицу».

И каждый раз, когда он заходил слишком далеко в ухаживаниях за посторонними женщинами, Ники встречал насмешливый взгляд жены, украдкой показывающей двумя пальцами из-за спины работающие «два конца, два кольца, посередине гвоздик». Увлеченность в миг исчезала.

Веронике нравились ухаживания этого галантного взрослого мужчины, но все происходящее она воспринимала как игру, которая вот-вот закончится, стоит только водящему объявить об этом. И такой день настал, когда, несмотря на сильный ветер и проливной дождь, графиня прибежала к матушке попрощаться. Днем раньше они получили из Самары телеграмму, где сообщалось, что на пивоваренном заводе рабочие объявили забастовку, постепенно переросшую в беспорядки. Так внезапно начался и неожиданно закончился первый легкий флирт Вероники.

Недавно она подметила, что нанятый папенькой репетитор Михаил Никитин ведет себя с ней несколько странно. Иногда краем глаза она замечала, как он любуется ее далеко уже не детской стройной фигурой. Конечно же, он был молод и очень умен. А когда он рассказывал о французской революции, его глаза зажигались ярче, чем только что установленные фонари на Николаевском проспекте. Поговаривали, что он был вынужден приехать в Ставрополь из Москвы из-за скудости средств и невозможности оплачивать обучение в университете. Теперь вот сдает экзамены экстерном.

Действительно, она слышала от матушки, что московские цены намного выше здешних. Из-за этого, сказывают, некоторым студентам не хватает еды. Что такое голод, Вера понять не могла. С самого раннего детства она только и помнила, как ее заставляли есть. Няньки, матушка, папенька, многочисленные дяди и тети. Наверное, и господин ментор, как в шутку называл его отец, тоже голодал. Ну, а по какой другой причине можно уехать из Москвы в наш забытый богом городок? Разве что сбежать от несчастной любви?

А еще он начинал часто моргать, когда Вероника читала любовную лирику Пушкина, нарочито заглядывая ему в глаза. Как он был смешон в эти минуты! Студент краснел как помидор на ярком солнце, а над верхней губой, слегка тронутой пушком, начинала пульсировать маленькая, еле заметная нервная жилка.

А что, если оказаться с ним наедине и так близко, чтобы можно было бы случайно прикоснуться к его губам? Наверное, он потерял бы сознание, и ей бы пришлось отливать его студеной колодезной водой. Это уж точно! А вот Вероника целоваться уже научилась. Вместе с гимназической подругой они тайно тренировались и, как им казалось, достигли в этом определенных успехов. Правда, никаких особых ощущений она не испытывала, так же как и от поцелуев с братом или чмоканья в щеку отца.

А тут, стоило ей только подумать о нежном касании губ Михаила, и сердце начинало стучать с такой силой, что от этого вздымалась ее молодая грудь. Он замечал этот трепет и смущался еще больше.

Время пришло, и они поцеловались. Как это случилось? Наверное, они сами этого не ожидали. А дальше уже были не занятия, а свидания. И как-то так вышло, что во время очередного страстного лобзания в комнату вошел отец. Михаил тотчас же извинился перед ним, но все уже было решено – от его уроков отказались. Да и надобность в репетиторе к тому времени, признаться, отпала. Гимназию вскоре Вера окончила с медалью. Встречи еще продолжались, но тайно. Для этого ей приходилось обманывать родителей, рассказывая о том, как здорово они с одноклассницей провели время, читая друг другу романы Стендаля на французском. А на самом деле влюбленные, держась за руки, пробирались вниз по узкой тропинке старого заброшенного помещичьего яблоневого сада, минуя густые заросли боярышника и кизила, спускались к лодочной станции Архиерейского пруда. Где-то рядом отчаянно и страстно заливался граммофон и слышался задорный женский смех.

– Давай возьмем лодку и поплывем в нашу заводь, – предложила девушка.

Весла неслышно рассекали застывшую водную гладь, и только иволга, спрятавшись в зеленой густой кроне развесистой ивы, пела отчего-то грустную песню. В дальнем конце небольшого пруда, у поросшего камышом берега, у мелководного затона зияла черная дыра омута, а посередине, раскинув большие белые лепестки, росла кувшинка. Он опустил весла, и, скрывшись от посторонних глаз, она позволила себя поцеловать. В такие минуты ей приходилось сдерживать не в меру пылкие намерения кавалера.

– Ты знаешь, Вероника, всякий раз, когда мы любуемся этой удивительной нимфеей, я опасаюсь, что когда-нибудь чья-то злая рука безжалостно сорвет цветок и унесет мертвое растение домой, – вполголоса печально проговорил Михаил.

Однажды она не пришла на свидание. Он прождал ее два долгих часа, а потом бросился вниз по склону, долго бежал вдоль берега, не обращая внимания на бьющие по лицу ветки, и наконец оказался в тихой заводи, но лилии там не было.