В одном из домов, которые она посещала, в грязном полутемном коридоре к ней раз подошла молоденькая девушка, совсем-совсем юная.

— Мадам, — позвала она ее тихо.

«Ведьма»… Боже мой, может быть, она и в самом деле была ведьма. Ведьма на ходу укладывала в ридикюль… Ну, вы знаете, что, — этого своего страшного комара с большим круглым животом.

Голос у девушки был глухой. Она шла вслед за ведьмой на расстоянии шага, опустив руки и перебирая пальцами.

Ну да, она боялась подойти к ней ближе!

Закрыв ридикюль и повесив его на руки, старуха к ней обернулась.

— Вам что угодно?

С полуоткрытым ртом, еле шевеля побелевшими губами, девушка стала ей говорить что-то… Ее глаза не мигали, голос стал совсем как шепот. Говорить громко вдруг не стало сил. И чем дальше, тем больше угасал голос.

Ведьма слушала ее, поглаживая свой ридикюль и наклонив голову немного вниз и немного в сторону. Одним глазом она смотрела на ридикюль, другим — на девушку.

Девушка, наконец, умолкла.

Ведьма кивнула головой и сказала:

— Хорошо, я принимаю ваше предложение. Жалование я вам дам. Да, я дам… Может быть, вы сейчас же и поедете ко мне?

— Да, — сказала девушка, все так же с полуоткрытым ртом и почти не шевеля губами.

Может быть, ей было пятнадцать лет…

Не больше. Она была босая в синей старенькой блузе без талии. Совсем ребенок. Волосы не были заплетены в косу и лежали кудрями на плечах.

— Пойдемте, — сказала ведьма.

И они уехали…

И после этого «ведьма» уже долго не появлялась в своей коляске со своим угрюмым кучером в этих кварталах, населенных беднотой.