К § 63. Современное положение видообразования
Ортодоксальный дарвинизм отличается:
1. Стремлением к унификации: естественный отбор — одна схема видообразования и образования высших форм;
2. Монотонностью развития;
3. Дивергентностью.
Использовать постулаты систематики.
5 июля 1956 г.
§ 63
Все, что дает Лысенко, с точки зрения фактической — хлам, идеи сумбурнейшие, но некоторые из них, будучи не новы, повторяют определенные высказывания как самого Дарвина, так и Ламарка и ламаркистов. Позабудем о фактах, обратимся к идеям.
Вопрос: кто имеет право называться дарвинистами? (Обе стороны имеют право на это).
Разберем воззрения Дарвина и его эволюцию.
После изложения Дарвина указать его эволюцию:
1) от монополии естественного отбора;
2) сочувствие Вейсману и Ру; борьба частей.
Таким образом, под давлением фактов он при нужде готов был сделать уступки в пользу ламаркизма, но с радостью приветствовал такие взгляды, которые, расширяя селекционизм, давали селекционистское толкование как бы ламаркистским фактам. Ясно, что, может быть, он не вполне согласился бы с Вейсманом или с современными менделистами, но, конечно, не счел бы их своими противниками.
Но вправе ли мы согласиться с ортодоксальным дарвинизмом (в котором ламаркистские факторы вовсе не являются обязательным элементом).
Изложить:
1. Параллелизм. 2. Симбиогенез. 3. Гибридогенез. 4. Параллелогенез. 5. Извращение биогенетического закона. 6. Педогенез и геронтогенез. 7. Архалаксис. 8. Ароморфоз и адаптации. 9. Номогенез. 10. Ортогенез и т.д. 11. Критика доводов селекционизма
?
мимикрия
Ульяновск, 6 июля 1956 г.
к § 63
Против противников дарвинизма выдвигают философские аргументы — нельзя принимать новые факторы, не исчерпав имеющихся — естественного отбора. Раз естественный отбор дает приблизительно удовлетворительное объяснение (миметизм и прочее; перечислить доводы Мечникова), а во-вторых, даже если бы было, то это не обозначает, что удовлетворительность доказана.
Из истории физики: в пределах опыта было полное совпадение теорий с практикой идей: 1) неизменяемости элементов, 2) Эвклидовой геометрии, 3) механики Ньютона, 4) волновой теории Гюйгенса-Френкеля. Казалось, собран обширный склад окончательно установленных истин. А сейчас что получается? Что несмотря на то, что расхождение опытных данных с теорией было ничтожно, новые теории чрезвычайно расширили представление о запасе энергии во вселенной и возможности осуществить мечту алхимиков и т.д. Введены новые факторы (Ньютон — теория тяготения сейчас в ядерные силы).
Ульяновск, 16 августа 1956
к § 62—64. Монополии Лысенко.
Об адаптивном значении всех признаков
Никольский и Крыжановский и их адепты считают, что все признаки адаптивны (против, конечно, Мечникова, которого они тут стараются игнорировать). В другом месте можно разобрать, в какой степени такая позиция может считаться материалистической.
Но, независимо от этого, логика Крыжановского и пр. не выдерживает критики.
1. Вся их аргументация основана на том, что многие признаки, считавшиеся ателическими, оказались приспособительными (вернее, их можно толковать приспособительными); значит, когда-либо все признаки будут истолкованы приспособительно. Но ведь пока огромное количества признаков ателично, утверждать, что когда-нибудь все будет истолковано приспособительно подобно легенде об атлете, который носил теленка до тех пор, пока (тот) не сделался взрослым быком.
2. Но если бы удалась объяснить большинство признаков с точки зрения эгоцентрической целесообразности, то это вовсе не означало бы, что эти признаки нельзя толковать ателически или с точки зрения другой целесообразности эвритилизм с проблемой целесообразности. Антропоцентризм — металлы, растения, деревья, яды, антибиотики (Парацельс).
3. Но если бы даже любой, взятый наудачу, признак можно было бы истолковать как приспособительный, то и это не доказывало бы, что никакое иное толкование невозможно: опять эврителия (Мордухай-Болтовской) в математике: несмотря на повсюду плотное расположение рациональных и алгебраических чисел, трансцендентных чисел больше.
Ульяновск, 5 ноября 1956
к § 63. О творчестве
Есть люди, которые полагают достаточным для опровержения таких взглядов, как комбинативная теория Лотси и др., высказать мнение, что эту теорию нужно отвергнуть потому, что она не «творческая». Полагают поэтому, что «творчество» принципиально противно комбинативному принципу. Конечно, комбинации существующего не есть высший творческий принцип, но посмотрим, как обстоит дело в тех областях, которые считаются сугубо творческими: поэзии, скульптуре, мифологии, живописи, Однако: кентавр — комбинация человека и лошади; русалки, сфинксы, ангелы, демоны и пр. — во всех них части взяты из реального мира. Как поэзия характеризует красоту женщины: волосы, как вороново крыло, льняные или золотые, глаза — бирюзовые, губки коралловые, грудь — беломраморная, зубки жемчужные — какая-то органо-минеральная смесь.
Ульяновск, 11 декабря 1956
к § 63
«Происхождение видов путем естественного отбора или сохранение благоприятствуемых пород в борьбе за жизнь».
Две стороны: 1) проблема происхождения видов та же, что высших категорий — монизм проблемы, отсюда и монизм эволюции (монотонно, дивергентно). 2) фактор — два раза отбор и борьба. Без этого учение имеет такое же право называться дарвинизмом, как социологическое учение, выкидывающее классовую борьбу, имеет право называться марксизмом Маркса и (нрзб. — Е. Р.) привлек термин борьба (но правильно ли?)
Необходимо восстановить термин «трансформизм» в отличие от «дарвинизма» или даже «эволюционное учение». Термин «эволюционное учение», во-первых, длинен, во-вторых, тоже не однозначен.
Эволюция, как противовес эпигенезу, эманации, революции. Трансформизм же односмысленен. Здесь, кроме того, мы возвращаемся к терминологии двух выдающихся деятелей прошлого — Мечникова и Чернышевского, который тоже критиковал теорию естественного отбора и даже подписывал некоторые свои статьи «старый трансформист» (а не «старый дарвинист»).
§ 62—64. О монополии Лысенко
Компоненты движущих факторов эволюции: экзогенный, номогенетический, псевдотелический, эвтелический. Последний тоже — «естественный отбор» (т. к. там тоже нет ничего сверхъестественного), но совсем особого рода.
К 145, с. 223—231 (ссылка на с. не установлена. См. также далее. Возможно, № рукописного тома. Письмо в «Вопросы философии». «Философское значение дискуссии о виде». — Ред.)
Философы, наконец, откликнулись — тогда, когда для биологов вопрос уже считался решенным. Что ж, лучше поздно, чем никогда. Хотя в данном случае смысл пословицы сомнителен.
Философы, в первую очередь — Платонов, стараются играть роль арбитра в споре, и выступление Платонова сводится к следующему:
1) признает самокритически ошибки философов в чрезмерном восхвалении взглядов Лысенко;
2) указывает на ошибочность Лысенко в вопросе о признании или отрицании внутривидовой борьбы. Здесь с Платоновым нельзя не согласиться;
3) признает все-таки философскую ценность лысенковского понимания вида как особого качества;
4) по отношению к конкретному материалу не высказывает критических замечаний, однако считает вопрос о «граболещине» «перепалкой» и считает, что доводы Лысенко не менее убедительны, чем доводы его противников;
5) считает необходимым постановку специальных опытов по проверке.
В результате, сделав некоторые ничтожные уступки и похвалив лидеров обоих направлений, Лысенко и Сукачева, он одновременно отечески пожурил обоих и считает возможным сохранение новых позиций равноправия вместо прежних — безоговорочных поддержки Лысенко и полного осуждения Сукачева и стоящих за ним большинства биологов.
Хотя статья закрывает дискуссию, но является, так сказать, философской программой, поскольку Платонов возглавляет биологическое отделение Института философии. Многие биологи обращались к философам за помощью, теперь они ее получили. Должны ли биологи преклониться перед философским авторитетом Платонова? Думаю, что нет, и думаю, что с чисто философской, в частности, логической стороны, прошедшая дискуссия должна получить совершенно иное освещение.
Возьмем вопрос о сравнительной «убедительности» доводов той или иной стороны и разберем, в частности, знаменитую граболещину. Так как на дереве отмечались надпилы и часть отростков погибла, то, может быть, эта знаменитое дерево уже больше не существует к великой потере для биологической науки? Но как над трупом Патрокла разгорелась борьба, так и над трупом граболещины можно вести философскую дискуссию.
Мы имеем здесь новый удивительный факт: дерево, состоящее из совершенно различных частей. Этот факт Лысенко объясняет новым учением о виде, порождением видов. Как мы должны относиться к этому? Являются ли они новаторами, а все остальные консерваторами или, может быть, их новаторство — мнимое (как новаторство, например, о том, что сердце есть болезненный нарост на кровеносной системе)? Вот тут полезно проанализировать историю подобных фактов.
1. О метеоритах: отрицание, так как никто из парижских академиков этого не наблюдал и так как это — суеверие, поддержка библейских сказаний о небесном каменном дожде; просветительный вандализм. Выступление Хладного — отрицание. В чем аргументация Хладного: структура метеоритов не похожа ни на одну из наблюдавшихся на земле структур; другие детали особенностей привели его к внеземной гипотезе; потом это подтвердилось.
2. О клептокнидах. В пользу: точное совпадение структуры не бывает при обычных конвергенциях. Соответствие структуры поедаемых гидроидов, экспериментальное подтверждение, вопрос гистологический, наконец, отсутствие развития клептокнидов.
Что мы имеем в случае граболещины? И граб и лещина — широко распространенные растения, однако случай «порождения» — единственный. Нет никакого включения в систему других фактов, как мы имели с метеоритами и клептокнидами или насекомоядными растениями. Все «порождение» основано на единичном факте, который «мог и не быть» — чисто случайное событие. Но ведь, по выражению Лысенко, наука — враг случайностей. В случае метеоритов или мутаций (Де Фриз) имеем нечто совершенно новое, небывалое, здесь порождается нечто совершенно обычное.
Для объяснения порождения говорят, что сращение разных видов невозможно. Но даже позабыв о мичуринском сращении лимона и груши поставим вопрос вообще. Представим себе два объяснения: одно основано на принятии никогда не наблюдавшегося «порождения», другое — на никогда не наблюдавшейся прививке. Но прививка разных видов — сравнительно незначительное отличие от существа: скачок вида — большой и не новый.
Философы не разобрали категории лысенковских фактов и 1) кукушки, 2) смена флор, подсолнечниковая заразиха, 3) прививки и прочее, 4) ольха, 5) гибридизация.
Лысенко берет огромное количество разнообразных фактов, полагая, что если 90% и опровергнут, то остальные все же будут не опровергнуты. Процессы ведьм, kings discuses, чередование поколений и (не оконч. стр. — Е. Р.).
О монополии Лысенко. 4 глава
О виде и видообразовании.
Два параграфа: биологический и философский.
В философском указать, что это не разбор всей философской стороны вопроса, а лишь преамбула по частному вопросу.
Разобрать философов — Платонова, Новинского, Кедрова и др.
Дополнение к разбору Кедрова.
Триумфами науки были не констатация перехода количества в качество, а, наоборот, то, что с точки зрения наших философов казалось уплощением: спектры света, электромагнитная теория света, периодическая система элементов Менделеева и современные представления о структуре атомов. Этой же линией является и «плоский» дарвинизм с тем, конечно, отличием, что здесь нет ясного сведения качества (в том, что вид — особое качество, никто не сомневался, это не открытие Лысенко) к количеству, так как количественной эволюционной теории пока нет, хотя есть некоторые многообещающие начала. К количеству и к качеству — механистическая теория теплоты; все это — триумфы механистического материализма, сыгравшего огромную роль в естествознании.
Могут быть и плавные переходы высших категорий (может быть, при возникновении млекопитающих и резкие скачки внутри видов Formae branchypterae клопов, фаз (нрзб. — Е. Р.) саранчовых; полный разрыв непрерывности, отсутствие переходов.
О диалектическом материализме.
(К монополии Лысенко, философским письмам)
Все или большинство по возможности клянутся диалектическим материализмом (даже Сукачев), но что такое диамат — никто не понимает, хотя притворяются, что понимают. Самое простое: мое мнение — диалектический материализм, а противники — идеалисты и метафизики.
В порядке самокритики: я сам грешил в 1923 или в 1924 гг. Понятие эволюции. Но потом решил перестать.
Ссылка на авторитеты, цитаты, но надо делать с умом, так как классики давали самые разнообразные высказывания, и некоторые цитаты не рекомендуется приводить (Сталин об американской деловитости) и сами классики не рекомендовали догматизировать (Сталин, письмо к Разину), определенно утверждали, что марксистская философия не пытается стоять над науками (даже у Жданова).
Но наши казенные философы и плетущиеся за ними многие биологи высказывают целый ряд суждений, якобы неразрывно связанных с диаматом:
1) недопустимость полифилетизма,
2) недопустимость положения клетка от клетки,
3) обязательность скачков в развитии,
4) обязательность дарвинизма, не говоря уже о физических положениях: недопустимость теории относительности, современного понимания квантовой теории, принципа неопределенности, индетерминизма, конечности вселенной, теории резонанса.
Все естествознание оказывается опутанным большим количеством положений, предлагаемых догматически и за уклонение от которых полагается разнообразная система санкций.
Третий подход: важно не что говорится, а кем говорится: если говорит утвержденный автор, то это материализм, если сомнительный — двурушничество, если отчужденный — идеализм.
Ульяновск, 14 июля 1956
О монополии Лысенко. О виде. Философская часть
Пока преамбула.
Обе стороны клянутся диаматом и под этим соусом стараются вывести из обсуждения защищаемые ими положения. Но, как известно, в хорошо известной загадке говорится, что диамат это такая штука, которую никто не понимает, но притворяются, что понимают.
Взять из Ленина «Что такое друзья народа» о Дюгеме (с. 294), цитата (с. 243), наконец, его суждение об умном и глупом материализме и идеализме.
Таким образом, диалектическим материализмом в понимании Ленина будет совокупность следующих положений:
1) признание объективности существующего мира и объективных законов этого реального мира, раскрытие которых и является задачей ученых.
2) признание относительности наших знаний и признание всякого закона физики и вообще природы как приближенного.
3) запрещение накладывать на природу какие-либо субъективные ограничения (против Энгельса о недопустимости бессмертия. Тогда — воскрешение).
4) осуждение махизма не за релятивизм, а только за абсолютизацию релятивизма.
5) отрицание взгляда, что достаточно быть материалистом, чтобы быть прогрессивным (против Жданова, с. 77, этого — по собственному признанию — философского юнги, который волею судеб оказался адмиралом философского флота.
Конечно, у Ленина есть и цитаты, угодные философским юнгам, см. его с. 17 (Жданова).
Необходимо использовать наследие всей философии, а не только материалистической сначала.
Несколько слов о Новинском («Утверждено»), потом о Платонове. Главное против Кедрова о скачках.
к § 64. Философск.
Природа не делает скачков.
Правильнее (Reservatio mentalis) надо расшифровать:
(В перепечатке Е. Равдель пробел. — Ред.)
В противовес человеческой культуре природа не может делать скачков конструктивного характера, а только деструктивного. Скачки были хорошо известны Дарвину (анконские (?) овцы), но только в культуре, в природе они бы не сохранились. Взрывы тоже (землетрясения, извержения), но лик земли создавался не этими факторами, а медленным действием постоянно действующих сил по Ляйелю.
Отсюда ясно, что «плоский эволюционизм» Дарвина никак не мог быть перенесен в человеческое общество, так как в человеческом обществе имеется сознание, новый фактор, не имевший места в природе.
Де Фриз потому и считал себя (и справедливо) сделавшим новый шаг в теории эволюции, что он открыл скачки в дикой природе, а не в культуре, указав, таким образом, что, вопреки мнению Дарвина, скачки могут быть сразу достаточно приспособленными и поэтому в процессе собственно видообразования (хотя бы и элементарных, но линнеевских (нрзбч. — Е. Р.) видов) естественный отбор не участвует, а только в дальней селекции.
Возврат менделизмом к дарвинизму объясняется:
1) симпатией к материализму и неприязнью ко всем видам витализма.
2) критикой фактического материала Де Фриза.
3) открытием микромутаций.
Ульяновск, 5 июля 1956
Студитский А. Н.
За творческую разработку проблемы видообразования.
Успехи современной биологии. Том XXXV, 1953. Вып. 1, с. 1—26.
(На полях написано: «В первой части философии не касался, сейчас придется». От руки — Гл. 8. - Е. Р.)
Возражает против статей Турбина и Н. Д. Иванова. Ботанич. журнал, 1952, № 6, в защиту взглядов Лысенко.
Вся статья, конечно, сплошной хлам, аргументирует все, опираясь на философские доводы. Пример, с. 12: «Известно, что ничего, кроме принципа дивергенции и вымирания промежуточных форм, Дарвин предложить не мог. Значит, нужно либо принять, что этот принцип несовместим с теорией диалектического материализма, и его отвергнуть либо допустить, что этот принцип соответствует теории диалектического материализма, и принять его как единственное объяснение перехода от количественных объяснений к качественным. Н. В. Турбин и Н. Д. Иванов выбирают второе».
(Вероятно, то, что написано на полях, относится к нижеследующему. - Е. Р.)
Диалектика (тезис, антитезис, синтез) введена в философию идеалистами и в природе (отображение абсолютного духа в его инобытии) эв(нрзб. — Е. Р.) саморазвитие духа отображается.
Приняв обратное, что наше понимание диалектики есть отображение реального бытия, приводит нас к выводу, что не все в реальной природе диалектично (Ленин. «Что такое друзья народа?»; Сталин. «О Марре и языке»).
Вообще, лучше философию сюда не припутывать, но раз защитникам Лысенко это оружие кажется особенно убийственным, то покажем, что оно вовсе не на их стороне.
«Или — или…» — есть антидиалектический закон исключенного третьего, формальная логика, а не диалектическая.
Но сам Студитский сознается (с. 23): «Что говорить, не все еще полностью ясно и в фактах превращения видов, и в обобщении этих фактов в нашей литературе. Вызывает, например, большое недоумение процесс обратного превращения нового вида в старый, породивший его вид. Не очень понятно, как один вид может возникать путем порождения многими видами. Эти процессы, действительно, находятся в противоречии с представлениями о необратимости развития и монофилетической эволюции, которые прочно утвердились в литературе по дарвинизму».
Сам (нрзб. — Е. Р.) признает.
21 октября 1953
Очевидно, у меня должна быть глава «Философская сторона спора», после разбора фактов наследия прошлого.
Коснуться вопроса, как относиться к авторитетам. Ошибки Энгельса (картофель, золотуха; принимал аргументы Гельмгольца и Томсона; не знал неэвклидовой геометрии; прогноз в военном деле и больших городах; Ньютон — индуктивный осел; о математике в химии и Т. Д.).
Но так как защита менделизма всегда опирается на философию, то придется разбить те аргументы, что менделизм надо отвергнуть по философским соображениям.