На крыше

Ахиллес смотрел в оптический прицел, зажмурив один глаз и даже высунув язык от усердия. В перекрестье прицела была Черепаха, неспешно бегущая по трассе.

— Ну я тебя, — сказал Ахиллес и нажал на курок.

Ничего не произошло.

— Ну я тебя! — уже просительно произнес Ахиллес, снова нажимая на курок.

— Ничего не выйдет, — сказал голос.

— Простите? Кто говорит? — спросил Ахиллес, оглядываясь.

— Это я, Пуля, — сказала Пуля. — Видите ли, пока я долечу до места, где сейчас Черепаха, она пройдет какое-то расстояние.

— Нет, — сказал Ахиллес. — Нет, только не это.

— …а если на полпути между нами была бы еще одна Черепаха, то ее тоже не догнать. В итоге мне просто не сдвинуться с места, — пожаловалась Пуля.

— Да и нет там никакой Черепахи, — приятным баритоном вдруг сказал Оптический Прицел. — Ведь свету ее тоже не догнать, а следовательно — и не отразиться. У Ахиллеса галлюцинации.

— Позвольте, — возмутилась Пуля. — Но я тоже ее видела! Кроме того, говоря о свете, мы можем обратиться в другую область физики, и тогда…

Ахиллес тихонько отложил винтовку и пошел к лестнице с крыши. Когда до него доносились отголоски спора, он вздрагивал.

 

Ва-банк

— Может, еще мешочек? — спросила Черепаха.

— Ты уверена? Тут и так очень много. Ты будешь очень медленно…

— Ахиллес, — укоризненно сказала Черепаха.

Ахиллес осекся, потом пожал плечами.

— Хорошо, еще один мешок.

Когда он закрепил еще мешок, Черепаха сдвинулась с места.

— Вроде все нормально. Ну, я пошла.

— Бывай, — сказал Ахиллес, присаживаясь на остатки мебели. Наблюдая, как Черепаха проползает через разлом в стене, он мечтательно бубнил себе под нос: «Скажу им: „Это Черепаха! Она заставила меня! Вы еще можете ее догнать!“ Или нет. Лучше: „Вот она, ловите ее! Черепаха — вор, держите ее!“»

С улицы доносились сирены полицейских машин, подъезжавших к банку.

 

Сувениры из Трои

— А вот это мы с Одиссеем на фоне троянской стены, — сказал Ахиллес.

Черепаха присмотрелась:

— Как интересно. Что это там на ней напи…

— А это, — поспешно перебил Ахиллес, показывая новую фотографию, — та самая Елена Троянская.

— Да ну?! — Где-то с минуту Черепаха пристально всматривалась в фотографию. Потом подняла взгляд на Ахиллеса. Взгляд был очень выразительным.

— Знаешь, — сказал Ахиллес, — не я начал троянскую войну. Нечего на меня так смотреть.

— Все в порядке, — сказала Черепаха. — Она действительно прекрасна. Сто тысяч греков не могут ошибаться.

Ахиллес недоверчиво хмыкнул и продолжил:

— Ладно, а на этой я… Ох!

— Удачная фотография, — оживилась Черепаха. — Надо же было так момент поймать.

— Не может быть, — с отчаянием сказал Ахиллес. — Я думал, я ее выкинул.

— А ты ничего получился, — сказала Черепаха. — Эта стрела в пятке придает тебе очень серьезный вид.

— Мне не стоило знакомить Париса с Зеноном, — сказал Ахиллес. — Я стал жертвой их расхождения во взглядах.

— А на заднем плане что?

— Конь, — буркнул Ахиллес. — Троянский.

— Вот это? — спросила Черепаха.

— Что тебе на этот раз не нравится?

— Ничего-ничего. У вас была веселая осада. И теперь становится понятно, откуда растут ноги у мифа про Годзиллу.

Черепаха пошарила на дне коробки с фотографиями и сувенирами.

— Ого. Что это такое?

— Ключ от города, — сказал Ахиллес.

— А зачем он?

— Победители после осады получают ключ от города. Это традиция.

— Нет, я спрашиваю, зачем нужен ключ от города?

— Ну ты даешь! — изумился Ахиллес. — Ты, когда из дома выходишь, разве двери не запираешь? А тут — целый город. Еще влезет кто, натопчет. Когда все кончилось, мы его заперли и разошлись по своим делам.

— Здорово, — сказала Черепаха. — Вот это, я понимаю, сувенир. А можно я его себе оставлю?

— Да, пожалуйста, — пожал плечами Ахиллес. — Не отдавай только никому. Заглянем как-нибудь.

— Что ты, — изумилась Черепаха. — Никому-никому. Скорее со мной полено заговорит, чем я кому-нибудь его отдам.

Пока она бережно прятала изящный золотой ключ в карман, Ахиллес пытался понять, что же его так насторожило.

 

Слоны и мироздание

— С инженерной точки зрения это дикость, — сказал Третий Слон.

— К тому же Слоны — тяжелые, — добавила Черепаха.

— Ты же не намекаешь на то, что мы толстые? — подозрительно уточнил Первый Слон. Он старался следить за фигурой.

— Нет, — сказала Черепаха. — Правда, я никогда не видела худых Слонов.

— Худые Слоны имели бы шанс тут поместиться, — пробурчал Второй Слон, пытаясь не упасть.

— У нас нет другой Черепахи, — заметил Ахиллес, критически осматривая получившуюся композицию.

— Искренне надеюсь, что нам и не потребуется другая Черепаха, — сказала Черепаха. — Ты уверен, что ты все правильно делаешь? Мне казалось, Слонов должно быть четверо.

— Четверо бы не поместились, — авторитетно заявил Первый Слон. — Даже четверо худых Слонов.

— Старая книга, — сказал Ахиллес. — Но тираж внушает доверие. — «Собери древний мир», эксклюзивное издание.

— А какой тираж? — поинтересовалась Черепаха.

— Два экземпляра. Причем один остался у автора, понятное дело.

— Все-таки с инженерной точки зрения это ерунда, — упрямо продолжал Первый Слон. — Конструкция с шахом эргономичней. Плавные очертания. Дизайн.

Ахиллес исследовал каменный диск.

— Дизайн? — фыркнул Третий Слон. — Яйцеобразная форма не нова. У китайцев это было яйцо посреди хаоса…

— И внутри сидел мужик с топором в руках, — закончила Черепаха.

— Не мой тип мироздания, — заметил Ахиллес.

— Ага. Как оно там, наверху? — поинтересовалась Черепаха.

— …ну, потом Пань-Гу расколол топором яйцо, отделяя небо от земли… — продолжал Третий Слон.

— Я плеснул немного водички, — сказал Ахиллес. — Это как бы океан.

— И что теперь?

— …а потом он упал и умер, и его вздох сделался…

— Надо, наверное, подождать, — решил Ахиллес. — Там написано, должно пройти какое-то время.

— …и его левый глаз сделался солнцем, а…

— А что стало с топором? — спросил Второй Слон.

— Можно потише? — возмутилась Черепаха. — Тут создается мир.

— Надо подождать, — повторил Ахиллес. — Порядка… э-э-э… нескольких десятков тысяч лет.

Все замолчали.

— Ахиллес? — осторожно спросила Черепаха.

— Да?

— Там так и написано?

— Да. — Ахиллес полистал книжку. — Правда, это для большой модели. Для маленькой потребуется меньше времени.

— Насколько меньше? — спросил Третий Слон. — В пятницу у меня свидание. Я бы и рад подождать десяток-другой тысяч лет, но, понимаешь, я дал слово и…

— Минут пятнадцать, — сказал Ахиллес. — Если пропорционально масштабу.

— О, — сказал Третий Слон. — Это меняет дело. Можно подождать.

Они подождали несколько минут.

— И как, есть там что-нибудь? — спросила Черепаха.

— Только какой-то мох. Лишайник. Не знаю.

— Надеюсь, этот лишайник успел изобрести хотя бы колесо.

— Отсюда незаметно.

Внезапно на диске что-то хлопнуло, и вверх устремился небольшой клуб дыма грибовидной формы.

— Всё, — сказал Ахиллес. — Получилось. Правда, тут написано, что такое обычно происходит с плесенью. Про лишайники ни слова.

— Удивительная штука — жизнь, — заметил Первый Слон, вылезая из-под диска.

— Как все быстро получилось, — сказал Второй Слон.

— Ну еще бы, — сказала Черепаха. — Никакого терпения не хватит стоять вот так десятки тысяч лет.

Ахиллес задумчиво листал книгу.

— Ладно, — сказал он наконец. — Всем спасибо. Пойдемте чай пить.

 

Лодка напрокат

— Ну и куда мы теперь плывем? — осведомился Ахиллес.

— Надеюсь, это риторический вопрос, — ответила Черепаха. — Потому что здесь ты должен ориентироваться лучше меня. С мифологической точки зрения.

— Весло-то уронила ты, — уличил ее Ахиллес. — Знаешь, как Харон разорется?

— А что, бывали прецеденты? — поинтересовалась Черепаха.

— Нет, — сказал Ахиллес, — Это не мифологично — терять весло.

Черепаха хмыкнула.

— А брать напрокат у Харона лодку — это мифологично?

— Ты не спорь, — сказал Ахиллес. — Ты лучше за веслом сплавай. Кто у нас амфибия?

Черепаха с сомнением посмотрела на воду.

— Нырять в Стикс?

— Ну…

— И вообще, почему в этой лодке только одно весло? Что за архаизм?

— Это не лодка, — с достоинством сказал Ахиллес. — Это челн. Утлый.

— Прости?..

Ахиллес вздохнул.

— Понимаешь, — объяснил он, — это традиция. Так устроен мир. Харон перевозит души умерших в утлом челне и получает плату в один обол от каждого перевезенного.

— Но весло-то почему одно?

— Не знаю. Наверное, это величественно — грести одним веслом, — предположил Ахиллес.

— Браво, — ядовито сказала Черепаха. — Очень логично. Грести одним веслом, махать одним крылом…

Оба замолчали. Над рекой тут же повисла мертвая тишина, что, в общем, в Аиде неудивительно. Берегов видно не было. Лодку сносило куда-то вниз по течению.

— Интересно, — вдруг сказала Черепаха, — а зачем ему деньги?

— Это как с одним веслом, — сказал Ахиллес. — Таково устройство мира.

— Еще один способ сказать «не знаю»?

Неожиданно их накрыла тень. Оглянувшись, оба увидели, что к ним бесшумно подплыл огромный черный корабль. Через борт перегнулся кто-то весьма рыжий и заорал:

— Эй, на лодке!!!

— На челне, — пробормотала Черепаха

— Чего?! — завопил Ахиллес.

— Весло не теряли?!

— Ага!!! — радостно и хором закричали Ахиллес и Черепаха. — Теряли!

— Я его разломал! — не менее радостно отозвался рыжий. — Переехал, так сказать!

На лодке помрачнели и замолчали.

— Вот, ловите! — продолжил рыжий.

На воду шлепнулась доска.

— И вообще — молодцы! — раздалось с корабля. — Лодку у Харона упереть — сам давно мечтал!

После этого корабль довольно быстро поплыл вверх по течению.

На корме блеснула надпись «Нагльфар».

— А здесь оживленно, — сказала Черепаха, вновь обретая дар речи.

Ахиллес осматривал подарок рыжего.

— Представляю себе, что скажет Харон.

* * *

— Это, — первым делом сказал Харон, указывая на доску, — можете оставить себе. За весло придется доплатить.

Черепаха послушно добавила еще несколько оболов.

— Скажи, — проникновенно спросила она, — зачем тебе деньги?

Харон фыркнул:

— Ну как же, — сказал он. — Эта лоханка мала и протекает. Я коплю на приличный шведский паром. Но по-хорошему, здесь давно пора мост построить.

 

Шарады

Черепаха подняла лапу:

— «Колобок».

— Угадала, — сказал Ахиллес. — Твоя очередь.

 

Сфинкс

— Не понял, — сказал Эдип. — А где Сфинкс?

— Мы за него, — сказал Ахиллес. — Он в отпуске.

— На недельку, — добавила Черепаха.

— Понятно, — с сомнением протянул Эдип. — Я, собственно, пришел по поводу загадки.

— И?

— Ответ: человек.

— Поподробнее, — сказал Ахиллес. — Что — человек?

— Ну, это он утром на четырех ногах, днем на двух, а вечером на трех.

Ахиллес и Черепаха переглянулись.

— И что, вы с такими часто сталкиваетесь? — сочувственно спросила Черепаха.

— Это аллегория, — раздраженно проворчал Эдип. — Имеются в виду утро, день и вечер его жизни. То есть младенчество, зрелость и старость.

— Притянуто за уши, — отрезал Ахиллес.

— Неубедительно, — поддакнула Черепаха.

— Умозрительно.

— Спорно.

— Примитивно.

— Двусмысленно и неоднозначно.

Эдип, с каждой репликой багровевший все больше, не выдержал:

— Да ну? А каков, по-вашему, ответ?!

— Ахиллес ремонтирует табуретку, — отчеканила Черепаха.

Стало очень тихо.

— Табуретку, — хрипло повторил Эдип.

Ахиллес, подняв бровь, посмотрел на Черепаху,

— Было, — ответила та. — Четвертую ножку ты потерял. Оправдывался, что лишняя.

Ахиллес независимо пожал плечами.

Эдип уныло ковырял ногой землю. Потом спросил:

— Что ж мне теперь делать?

— Ну, — ответил Ахиллес, — мы людей не едим. Можешь получить еще загадку.

— Давайте.

— Чем, — спросила Черепаха, — ворон похож на конторку?

Глаза у Эдипа округлились.

— Или, — сказал Ахиллес, — бреет ли себя брадобрей, если он бреет тех и только тех, кто сам себя не бреет?

— Что такое: зеленое и красное, висит на стенке… и кружит, и кружит, и кружит… и стреляет?

— Как в три приема положить жирафа в холодильник?

Эдип попятился.

— Догонит ли Ахиллес…

— Эй, — возмутилась Черепаха, — полегче.

— Извини.

Эдип уже бежал вниз по склону. Черепаха с сожалением смотрела ему вслед, потом вдруг заорала:

— Почему для любого целого «эн» больше двух уравнение «а» в энной плюс «бэ» в энной равно «цэ» в энной не имеет целых положительных решений «а», «бэ» и «цэ»?!!

Эдип дернулся и рванул так, что вскоре скрылся из виду.

— Все, — сказал Ахиллес. — Можно выходить.

Из кустов осторожно выглянул Сфинкс.

— Ну, ребята, — сказал он, — выручили, спасибо.

— Всегда рады помочь.

— А то, понимаешь, повадились. Загадки им загадывай. Я ведь не железный. А этот Эдип, так он вообще…

— Да… — задумчиво протянула Черепаха. — У парня явно какие-то комплексы.

 

Джинн

— Вот это да! — воскликнул Ахиллес. — Вот это повезло!

Он вытащил из песка бутылку и попытался отковырять налипшие на нее ракушки и водоросли. Потом аккуратно сбил сургуч с горлышка.

Из бутылки донесся странный звук.

— Простите? — озадаченно сказал Ахиллес.

Бутылка молчала.

— Эй, тут есть кто-нибудь?! — Он перевернул бутылку и тряхнул ее. — Ау!

— И вовсе незачем так орать, — немного шепеляво сказали вдруг из бутылки. — Я и в первый раз прекрасно тебя слышал.

— Черт, — расстроенно сказал Ахиллес. — Что ты там делаешь?

— Где?

— В бутылке!

— Ну… я джинн.

— А я Ахиллес. Очень приятно. Но что ты делаешь в бутылке?

После тяжелой паузы из бутылки поинтересовались:

— Ты мифы читал?

— А как же!

— Знаешь, — проникновенно сказал джинн, — ты читал не те мифы. Но это и к лучшему. Никаких, стало быть, желаний. У меня жуткая агорафобия.

— То есть наружу ты не полезешь? — уточнил Ахиллес.

— Ни за что.

Ахиллес нахмурился. Потом на его лице появилась коварная улыбка.

— Да тебе просто слабо.

— Что?

— Агорафобия? Не смеши меня.

— Не понял!

— Ты, наверное, просто толстый, — рассуждал Ахиллес. — Горлышко-то узкое.

— Свинья ты, — грустно сказали из бутылки. — Смотри!

Из горлышка заструился дым. Ахиллес внимательно следил за процессом. Как только последняя струйка дыма вышла из бутылки. Ахиллес мгновенно заткнул ее и тут же дал деру. Вслед ему неслась ругань на арабском.

* * *

— Ну как?

— Нашел, — сказал Ахиллес. — Вот.

— Молодец! Отличная бутылка, — сказала Черепаха; засовывая в горлышко записку. — Теперь нас точно найдут.

— Сполосни ее только, — посоветовал Ахиллес. Потом оглянулся. У него вдруг появилось смутное подозрение, что он сделал что-то не так.

 

Для тех, кто понимает

— Слушай, — сказал Ахиллес, — а как тебя на самом деле зовут?

— Альмутасим, — сказала Черепаха.

 

Мидас

— Да тут работы больше. Вы посмотрите на это! — возмущенно сказал Мидас.

Все посмотрели.

«Этим» было старое громоздкое трюмо.

— Ну, трюмо, — сказала Черепаха. — Ну и что?

— Тебе только пальчиком — р-раз, — сказал Ахиллес. — И готово.

— Кому нужно трюмо из золота?

— Тебе лучше не знать, — сказал Ахиллес. — Это разрушит твои идеалы.

— Тебе же это раз плюнуть, — сказала Черепаха.

— В прошлый раз ты так и сделал, — вспомнил Ахиллес.

Уши Мидаса печально склонились в знак согласия. Он издал горький вздох и занялся трюмо.

* * *

— Уф! — сказал Ахиллес, скидывая тяжелый груз на песок. — Вот.

— Супер, — сказал Язон, оглядывая добычу. — Молодец. Герой. В отца пошел.

Ахиллес тоже посмотрел на злополучное трюмо.

— Золотое руно помню. А это что значит?

— Оговорился, — виновато сказал Язон. — Но ребята своим уже сказали…

— Плетете женам черт-те что, — сказала Черепаха.

Ахиллес и Язон переглянулись и хором ответили:

— Много ты понимаешь в настоящей рыбалке!

 

Тесей

— …И со мной было семь юношей и семь девушек, — сказал Тесей.

— Толпа, — сочувственно сказал Ахиллес.

— Одна даже с ребенком, — добавил Тесей.

— И вы, конечно, заблудились, — сказала Черепаха.

— Заблудились. Лабиринт все-таки.

— А нить?

— Сто метров, — ответил Тесей. — Потом катушка заканчивается. Можешь проверить.

— Ну а потом вы встретили его? — спросил Ахиллес.

Тесей помолчал, заново переживая приключение.

Потом вздохнул:

— Да. Это было ужасно.

— До сих пор не пойму, — задумчиво сказала Черепаха, — как ты его одолел?

— Нас спас сторож.

Черепаха сделала большие глаза. Ахиллес озадаченно посмотрел на Тесея.

— Мы заподозрили неладное, когда два раза подряд прошли мимо брошенной булочки, — продолжил Тесей. — А когда этот Гаррис достал план в третий раз и с умным видом сказал, что Хэмптон-Кортский лабиринт — самый обширный в Европе, пришлось звать на помощь.

 

Мефистофель

— Ну, — сказал Мефистофель, — кто примет мое предложение?

— Только не я, — фыркнула Черепаха.

— И не я, — сказал Фауст. — Одного раза с меня хватит. Я пас.

Все посмотрели на Ахиллеса.

Тот эффектно выдержал паузу, потом медленно кивнул.

Мефистофель так и расцвел.

— Да ты с ума сошел, — сказала Черепаха.

— Ты не знаешь, с кем связался, — сказал Фауст.

— Я Трою брал, — гордо сказал Ахиллес. — Подумаешь.

— Ты подумай, что на кону… — пробормотал Фауст.

— Так, всё, — сказал Мефистофель. — Он сделал выбор. Что тебе нужно, Ахиллес?

— Деньги.

— Не вопрос.

Мефистофель подвинул к Ахиллесу бумагу и перо. Ахиллес быстро написал что-то на бумаге, расписался, медленно подвинул бумагу на середину стола. Фауст и Черепаха уставились на бумагу. Ахиллес и Мефистофель неотрывно глядели друг на друга. Длилось это долго. В воздухе немного запахло серой. Потом Мефистофель улыбнулся:

— Вскрываюсь!

— Что у тебя?

— Две пары. Короли и тузы.

— Не катит, — расплылся в улыбке Ахиллес. — Три двойки.

Он сгреб со стола свою долговую расписку на сто драхм и все деньги.

— Ты блефовал с тремя жалкими двойками?!

— Он Трою брал, — напомнил довольный Фауст. — А кто сдает?

— Я, — сказала Черепаха. — Поехали, пять карт втемную.

 

Для физиков…

— Тут что-то написано, — сказала Черепаха.

В лапах у нее было яблоко.

— «Прекраснейшей», — сказал Ахиллес. — Это Яблоко Раздора. Когда ма и па решили пожениться, они забыли пригласить…

— …фею, и она подкинула тебе веретено? — спросила Черепаха.

— …Эриду, и она подкинула яблоко.

— Идея та же.

— Угу.

— Три богини поцапались из-за фрукта. Ничего себе повод для десятилетней войны!

— Масштабность войны, — сказал Ахиллес, — напрямую связана с красотой замешанных в ней женщин.

Черепаха повертела яблоко так и сяк:

— «…и обратно пропорциональна квадрату расстояния между ними», — прочитала она.

 

…и лириков

— Хватит ржать! — возмутился художник.

— Она строит мне рожи, — огрызнулся Ахиллес.

— Сдуй щеки, модель, — сказала Черепаха.

— Ты завидуешь.

— Лучше нарисуйте его пятку.

— Я сам решу, что рисовать. Хватит ржать.

— Я не ржу, я герой. Я смеюсь.

— Тогда сдерживайся хотя бы.

— Так?

— Лучше бы ты ржал.

Ахиллес закатил глаза. Черепаха состроила очередную рожу. Ахиллес поборолся со смехом и снова безуспешно. Художник гневно швырнул кисти:

— Всё! Вон отсюда!

— Как же ты меня дорисуешь? — поинтересовался Ахиллес.

— О, тебе понравится, — ядовито сказал да Винчи. — Линия губ уже есть.

 

Рыбалка

— Нет, ребята, никакой рыбалки! — твердо сказал Поликрат.

— Да брось ты, — сказал Ахиллес. — Посидишь рядом, на бережку…

— Подумаешь, проблема, — добавила Черепаха. — У каждого свои милые причуды.

— Например? — подозрительно спросил Ахиллес.

— Например, стрела в пятке. Или безнадежные попытки догнать самую медленную амфибию на планете. Я уж не говорю о твоем дружке, который десять лет воевал, а потом столько же добирался домой. Или…

— Достаточно, — кисло сказал Ахиллес. — На этом фоне Поликрат, который выкидывает свой перстень в море, а потом находит его в рыбе, выглядит довольно обыденно. Миф как миф.

— Вы не совсем понимаете, — сказал Поликрат.

— А что такое?

— Я не его нахожу.

— То есть, — задумчиво сказал Ахиллес, — возможна ситуация, когда ты выкидываешь перстень, а на завтрак получаешь мясорубку в камбале?

— Нет.

— Нет?

— Что-то вроде закона сохранения перстней, — мрачно сказал Поликрат. — Я нахожу не тот же перстень, который выкинул. Разные попадаются.

Ахиллес и Черепаха переглянулись. У обоих в глазах сверкнул меркантильный огонек.

— Вагон самых дешевых колечек, — сказала Черепаха.

— Траулер с рыбаками, — продолжил Ахиллес.

— Выкидывать.

— Вылавливать.

— Триста процентов прибыли.

— Не считая рыбы.

— Не считая рыбы.

Поликрат скривился.

— Я выловил всего три штуки. С тех пор я не ем рыбу. И вообще не рыбачу.

— Гм?

— За первым пришли нибелунги. За нибелунгами пришел Зигфрид. За Зигфридом пришел Фафнир. Пожар тушили три дня. За вторым пришел царь Соломон. Уж лучше бы нибелунги вернулись…

— А третье?

Поликрат помрачнел:

— Долгая история. Наверняка уже обросла совершенно дикими слухами. Если вкратце, в итоге мне подбили глаз, я лишился пальца, а кольцо бросили в жерло вулкана какие-то волосатые фанатики.

Наступила гнетущая тишина.

— Слухами обросла, — повторил Ахиллес. — Ни фига себе.

Черепаха строго посмотрела на Поликрата.

— Никакой рыбалки, — сказала она. — Я даже думать не хочу, какую рыбу ты можешь поймать.

 

Дон Жуан

— Ну? — спросил Ахиллес.

— Ну? — спросила Черепаха.

— Ну? — спросил Дон Жуан.

— Получилось, — сказал Персей, пряча голову Медузы в мешок. — Но как-то не совсем.

 

Киберпанк

— Знаешь, я волнуюсь, — сказал Ахиллес.

— Самая лучшая клиника в Гонконге, — успокоила его Черепаха. — Всё они ему сделают как надо.

— Одно дело — мифы, — оправдываясь, сказал Ахиллес. — А другое — китайские имплантаты. Это уже киберпанк какой-то.

— Мифы нового времени, — философски изрекла Черепаха.

— Ну вот, все готово! — раздался вдруг довольный голос.

Ахиллес и Черепаха обернулись.

— О! — сказал Ахиллес.

— Ого! — сказала Черепаха.

— Клёво, а? — ухмыльнулся Икар. — Я снова буду летать.

— В духе нового времени, — сказал Ахиллес, покосившись на Черепаху.

— Я даже думаю сменить имя. Старое не вяжется с новым имиджем. Вот только…

— Что?

— Я не кажусь вам толстым?

— Ну, ты… ты… — замялся Ахиллес.

Икар выжидающе смотрел на них.

— Ты…

— Ты в меру упитанный, — произнесла вдруг Черепаха. — И кнопка тебе очень идет.

 

Разведка Гектора

— Ну как? — спросил Приам.

Гектор вытер с лица маскировочную краску:

— Подсмотрел.

— И как он тренируется?

— Да ничего особенного, — пожал плечами Гектор. — Мечом машет. Копьем.

— И всё?

— Там еще кто-то его поучает постоянно.

— Кто? — насторожился Приам.

— Маленький, — сказал Гектор. — Зеленый. Прямо черепаха какая-то.

— Н-да, — сказал Приам. — Мы влипли.

— А что такого-то?

* * *

— Ахиллес, — сказала Черепаха.

— Э?

— Меч неправильно держишь ты.

 

История со стрелой

— А помнишь, как мы познакомились? — спросила вдруг Черепаха.

Оба ностальгически заулыбались.

* * *

Лес шумел.

Пели птички.

— Это не ваша стрела? — спросили из болота.

Царевич мирмидонский вздрогнул и медленно обернулся…

 

Нарцисс

— Я всегда поздравляю Нарцисса с днем рождения, — объяснил Ахиллес.

— Так он же заколдован? — сказала Черепаха.

— Ага.

— И смотрит на себя в пруд?

— Ага.

— Превращенный в цветок?

— Нет, — сказал Ахиллес. — Ты сама подумай: превратить Нарцисса в цветок — ну что за наказание? Вот когда Зевс превратил Ио в корову, это было наказание. Так что Нарцисс не цветок. У него даже есть несколько отличных друзей, хотя сам он — редкостный зануда.

— И в кого же его превратили? — спросила Черепаха.

Но тут они вышли на полянку и увидели Нарцисса.

Он стоял около пруда.

И глядел на свое отражение.

Долго и молча.

— Душераздирающее зрелище, — сказал он наконец, шевельнув длинными серыми ушами. — Вот как это называется: душераздирающее зрелище.

 

Монолог Гамлета

— Быть или не быть, — сказал Гамлет. — Вот в чем вопрос. Достойно ль… Достойно ль…

— Стоп! — сказала Черепаха.

Ахиллес выключил камеру.

— Не, ну что это за «достойноль», — уныло сказал Гамлет. — Люди так не говорят.

— Люди, — сказала Черепаха, — считают, что ТЫ так говоришь.

— Ты уже пятый дубль портишь, — сказал Ахиллес.

— Зачем мы вообще это снимаем?

— Миру нужен настоящий Гамлет.

— А Смоктуновский?! — удивился Гамлет.

— А Смоктуновский — это лучший.

Гамлет решил не обижаться.

— Ладно, — сказал он. — Но сценарий не катит. Я так никогда не говорил.

— А как ты говорил? — спросил Ахиллес.

— Да никак. Я что, псих — сам с собой разговаривать?!

— Люди, — сказала Черепаха, — считают, что да. И еще какой.

Гамлет фыркнул:

— Давайте так. Я дочитаю весь сценарий, а потом сыграю, как в жизни.

— А ты что, не знаешь, чем все кончилось? — удивился Ахиллес.

— Понятия не имею, — признался Гамлет. — У меня только все началось.

— Ну, давай. Только потом вспомни Гомера и посмотри на меня.

Гамлет углубился в чтение. С каждой страницей он мрачнел все больше и больше. Перелистнув последнюю, он отложил сценарий в сторону и долго молчал. Потом все-таки встал перед камерой.

Черепаха отбила хлопушкой:

— «Быть или не быть», дубль шестой. Мотор!

Застрекотала камера.

— Мама, — с неизъяснимой тоской сказал принц датский. — Роди меня обратно.

 

Метафорическое

— Впервые вижу, — сказала Черепаха, — чтобы кто-то брился метафорой.

Ахиллес фыркнул и намылил правую щеку:

— Во-первых, — сказал он, — это всамделишная бритва, а не метафора. Тот факт, что мне ее подарил Оккам, ничего не меняет.

— Ты же миф. Зарезаться не боишься?

— А во-вторых, — продолжил Ахиллес, проводя бритвой по щеке, — я — личность историческая. В отличие от рептилии, которая каким-то образом разговаривает и претендует на парадоксальную скорость… АЙ!

— Ты лишнего-то не болтай, — ласково посоветовала Черепаха — Без нужды.

 

…начинается в…

— Да-а, — протянул раввин, — не всякий бы поехал по нашим дорогам на своей машине.

— Я бы поехал, — сказал Ахиллес.

— Так это не ваша машина? — догадался раввин.

— Прокат, — уязвленно сказал Ахиллес.

— Понятно, — сказал пассажир.

— Ну а какой смысл покупать машину, чтобы ездить по хорошим дорогам? — философски спросила Черепаха. — Самое интересное почему-то там, где дороги плохие.

— Глупо, по-моему, делать из машины идола, — буркнул Ахиллес.

— Глупо, — сказал раввин. — Но не все так думают.

Они помолчали, объезжая очередную кочку.

— А вы, собственно, чем занимаетесь? — спросил вдруг раввин.

— Я — мифологический воин, — сказал Ахиллес. — И еще бегаю.

— А я — парадоксальная рептилия, — сказала Черепаха. — Немного философ, немного математик. Немножко, на досуге, программист… — Она осеклась, завидев блеск в глазах пассажира.

— Колоссально! — сказал раввин Лев бен Бецалель.

 

Подобное к подобному

— Это не проклятие, — сказал Агасфер. — Это одно удовольствие!

— Кому как, — уныло пробормотал Ахиллес.

Черепаха только фыркнула.

— Вечный турист! — сказал Агасфер. — Что у нас там дальше по списку?

— Давай-ка посмотрим… — сказала Черепаха с тяжелой иронией. — В Тартар мы уже плевали…

— К Елене целоваться лезли, — сказал Ахиллес.

— За сиренами с диктофоном бегали.

— К Орфею с деньгами — «спой „Хава Нагила“» — совались.

— На стенах Трои «здесь был Ася» писали.

— Хорошо, но мало, — подытожил Агасфер. — Хочу в круиз. Где тут у вас «Арго»?

Ахиллес застонал.

Черепаха вдруг ухмыльнулась:

— Пойдем покажу.

* * *

Провожая взглядом отплывающий корабль, Ахиллес тяжело вздохнул:

— Вечный ведь.

— Вечный, — согласилась Черепаха.

— Вернется ведь.

Черепаха промолчала.

— Снова всех доставать начнет.

Черепаха промолчала.

Ахиллес пригляделся к кораблю. Потом пригляделся еще.

— Слушай, — спросил он озадаченно. — А что значит «Der Fliegende Hollander»?

 

Концептуальная черепаха

— Я атеистка, — сказала Черепаха. — Атеистки в гости к богам не ходят.

— Ты не атеистка, — сказал Ахиллес.

— А кто же я?

— Ты — концептуальная черепаха.

— Концептуальные черепахи тоже к богам в гости не ходят.

— Будешь первой.

К этому моменту они поднялись на самый верх Олимпа.

Черепаха продолжала ворчать:

— Зачем мне это?

— Узнаешь много нового, — пообещал Ахиллес, открывая двери. — Про богов.

— Я и так их знаю.

— Что именно?

— Детсад. Пьют амброзию. Интригуют. Превращаются в смертных и без толку шатаются по миру. Олимп — не место для ученого моего уровня!

Тут она замолчала. Навстречу им по лестнице спускался сам Зевс, размахивая небольшой книжкой. Присмотревшись, можно было прочитать название: «Ирландские сказки».

— Куда катятся эльфы? — спросил Зевс.

— Э?

— Что?

— Тут написано, что один скрипач попал к ним, играл ночь напролет, а когда вернулся — оказалось, что прошло сорок лет.

Черепаха фыркнула. Потом пригляделась к седовласому Громовержцу, и глаза ее округлились.

— Согласно моей специальной теории, — продолжил Зевс, — такое могло произойти, только если скрипач попал в неинерциальную систему отсчета, которая со скоростью, близкой к световой, движется…

— Куда? — хором спросили Ахиллес и Черепаха.

Зевс значительно поднял указательный палец. Пригладив взлохмаченную седую шевелюру, он пошел дальше, уткнувшись в книгу.

Ахиллес кашлянул. Черепаха вздрогнула.

— Скажи, — жалобно спросила она, — а я могу пожить здесь эдак с годик?

 

Черепаха не носит «Prada»

— Модники, — фыркнула Черепаха.

— Ну что ж делать, если «брендовое» значит «качественное», — рассеянно отозвался Ахиллес. — А там у вас, случайно, не доспехи «Dionis & Pallada»?

— Ага, — отозвался продавец. — У меня в бутике все самое лучшее.

— И копье от «Ares» дайте. И сандалии вон те, «Hermes».

— Тоже мне просвещенная Эллада, родина геометров, — проворчала Черепаха.

— Геометрия очень важна в моде, — сказал продавец.

— Да? А вот эти жуткие шорты?

Продавец косо посмотрел на Черепаху:

— Это мои.

— Ваши?

— Это я придумал.

— Ужас.

— Они совершенны.

— Чем это?

— Разве вы не видите, как они пропорциональны?!

— Вообще-то, — пробормотал Ахиллес, влезая в доспехи, — шорты действительно ужасны.

Продавец надулся. Потом швырнул сандалии на пол.

— К черту все это.

Он вышел из-за стойки и пошел к двери.

— Поищу-ка я себя в другом. М-мода…

Черепаха задумчиво смотрела ему вслед. Когда дверь за продавцом захлопнулась, она сказала:

— Знакомое лицо. Интересно, как его зовут?

— Пифагор, — ответил Ахиллес. — Слушай, а крылышки у сандалий разве еще популярны?

 

Подвиги и… подвиги

— Я вот чего не понял, — сказал Ахиллес. — Как ты убил Гидру?

— Режешь головы, прижигаешь огнем, — сказал Геракл. — Ну и беготни много.

Черепаха со знающим видом кивнула.

— А Критский Бык?

— Дубиной по голове, — коротко ответил Геракл.

Черепаха сонно кивнула еще раз.

— А как ты укротил Цербера?

— Вот это было сложно. Без всякого оружия, схватил руками за шеи и рванул… В общем, трудно объяснить.

Черепаха зевнула.

— Ага, — сказал Ахиллес. — А как ты завалил Железного Тигрокрыса?

Черепаха вздрогнула и уставилась на Ахиллеса во все глаза.

— Тигрокрыса? — удивленно переспросил Геракл. — Это он на каком уровне появляется?

 

Одной строкой

«Дорогой Зенон, — написал Ахиллес, — я все еще не догоняю…»