Однажды к домику кормчего Дуауфа, что на улице Моряков, подошел чужеземец в свободной одежде, ниспадающей глубокими складками. В такой одежде ходили купцы с далеких островов Великой Зелени. Жена у кормчего удивленно посмотрела на пришельца, когда он спросил:

— Могу ли видеть кормчего Большого дома Дуауфа, сына Меру?

Женщина привыкла к тому, что ее мужа посещали всякие незнакомые люди, с которыми ему приходилось сталкиваться во время своих долгих странствий по водным просторам. Но муж только что прибыл из долгого плавания вчера, а сегодня его уже навещают.

Она приветливо улыбнулась на поклон незнакомого гостя и пригласила войти во двор.

Кормчий отдыхал в ожидании нового назначения. Барка его ремонтировалась после сильного шторма. Только что вернувшись с пристани, он сидел на циновке, постланной на земле. Перед ним стояли объемистый кувшин с пивом и кружки, с которых оно сползало на низенькую подставку, заменяющую стол в домах Кемет.

Незнакомец вошел в маленький двор, более похожий на пышный сад, таким он казался зеленым. Несколько кустов жасмина распространяли благоухание по всему двору. На темном фоне виноградных лоз, закрывших глиняные стены двора, выделялось несколько грядок овощей. Добродушный Дуауф окинул быстрым взглядом гостя и, не спрашивая о причине прихода, пригласил выпить с ним пива. Жена кормчего принесла кружку. Гость сел и с видимым удовольствием начал медленно пить прохладный напиток.

Он был высок, худощав. Кожаные сандалии и платье из хорошей ткани говорили о достатке их владельца. Русые кудри, ровно подстриженные брадобреем, опускались чуть ниже ушей. Более светлая кожа и волосы выдавали в нем жителя чужой страны. Спокойное лицо с прямым взглядом расположило к себе кормчего, видавшего много людей на своем веку. Было в выражении этого необычайного лица одновременно и что-то насмешливое, и какая-то горечь затаилась в углах рта.

Незнакомец выпил кружку, и улыбаясь, похвалил пиво:

— Превосходное у вас пиво, хорошо утоляет жажду!

Он с восхищением оглядывал маленький дворик, похвалил порядок. А хозяева меж тем подливали пиво и подкладывали еду. На какой-то момент гость задумался, и в его лице появилось выражение глубокой тоски. После получаса неторопливой беседы гость сказал:

— Слышал я, что ты многоопытный моряк и часто ходил по Великой Зелени. Хороший моряк знает толк в судах. Хочу я купить в вашей стране барку. Ваши суда славятся по морю добротностью, прочностью и на волнах устойчивы. Нет искусней ваших мастеров в этом деле. Да и строите вы их из ливанского кедра, а его горькая древесина не по вкусу морскому древоточцу. Вот за этим я прибыл сюда с товарами. Товарищ мой уже отплыл, я же задержался из-за судна, все не могу найти подходящего. Большая барка мне не нужна, лишь бы она могла ходить по морю.

Дуауф задумался. Много он странствовал в своей жизни. Была она полна трудностей и опасностей и научила его ценить взаимную выручку и своевременную помощь. Ему искренне хотелось помочь этому мужественному человеку. Некоторое время он перебирал в памяти знакомых владельцев барок и, наконец, вспомнил, что недавно один из них умер.

— Может быть, вдова его продаст? Сыновей у нее нет. Водить судно — не женское дело. Барка невелика, но на ходу легка, надежна и быстроходна.

Чужеземец поблагодарил за совет. Дуауф проводил гостя к владелице барки, и та согласилась продать.

На другое утро купец вместе с хозяйкой отправились на пристань для осмотра судна. Барка из ливанского кедра весьма добротной работы содержалась в хорошем состоянии. Длина ее была локтей двадцать с небольшим. Покупатель осмотрел ее с довольным видом. Через несколько дней состоялась их сделка и купец расплатился золотом и тканями. В тот же день вместе с четырьмя другими иноземными моряками он переселился на свое судно. Ему отвели на окраину пристани, а потом поплыли вверх, чтобы опробовать на ходу и узнать капризы судна.

Из старой команды чужеземец не взял никого, так как отправлялся на острова Великой Зелени.

Через несколько дней барка совсем исчезла, и на пристани о ней не вспоминали. Вдова, бывшая хозяйка судна, была довольна платой.

Дуауф тоже через несколько дней отправился в новое плавание — на этот раз в Нубию за черным деревом, да и на обратном пути он должен был принять груз розового гранита в Асуане для царского дома.