Эта история записана со слов старого Люка. И немного добавил король Трот.

Старый король не сошёл с высокого трона — сполз, держась за руку верного Люка. Он теперь заходил в тронный зал раньше всех и покидал его позже всех, чтобы никто не видел, как беспомощен стал правитель Трот.

— Ты помнишь Ивону, Люк?

Вопрос раздался так неожиданно, что Люк замер с открытым ртом, а потом непроизвольно схватился за сердце.

— Господь с вами, сир! Зачем вы поминаете её, да ещё на ночь глядя?!

— Не знаю. Приснилась. Вот, думаю весь день… как считаешь — она жива?

— Я считаю, что она всю вашу семью погубила, — сурово отозвался старый слуга. — Ведьма она и есть ведьма. Выбросьте вы её из головы!

Старый Трот покачал головой.

— Ты прав, Люк, ты прав…

Король заперся в своей спальне и сел у открытого окна. Ему нравилась эта комната. Просторная, расположенная на самом верху круглой башни, из её окон открывался вид на весь город, но больше всего Трот любил сидеть здесь, у противоположной стены, откуда он мог видеть степь. Он многое повидал из этого окна: многочисленные набеги викелотов и нурлингов, степные пожары и пыльные бури, ночь сменяла день, осень зиму, а ещё оттуда из степи, появилась она. Ивона.

Так ли её звали на самом деле? Он не знал, а она не говорила. Смеялась, блестя белоснежными зубами, только и всего.

Он вспомнил день, когда встретил её впервые. Отец и браться неожиданно снисходительно отнеслись к её появлению, а мать взбунтовалась.

— Гони её! Гони её прочь! Ты что не видишь — она ведьма! Она погубит тебя!

Но всегда покорный и мягкотелый Трот неожиданно проявил необычайное упрямство.

— Нет. Она останется со мной.

Мать прекратила с ним всякое общение, заперлась в келье и дни и ночи проводила в молитвах, борясь за загубленную душу младшего сына, а Трот дни и ночи проводил с Ивоной.

Мать не скоро поняла, что Трот и не заметил её отсутствия, а когда догадалась и прекратила своё ненужное затворничество — было поздно. Не только Трот, но и Король и старшие сыновья все были под властью честолюбивой Ивоны.

Королевство готовилось к войне.

…Много лет племена викелотов и нурлингов разоряли окрестные сёла. То тут, то там пылали соломенные крыши. Иногда орды кочевников объединялись, и тогда осаде подвергался город, но всегда удавалось снять осаду, отбить врагов и отстроить деревни. Теперь Ивона решила положить этому конец.

— Хватит отсиживаться в норах! — она чёртом вертелась на вороном коне Трота посреди толпы городских оборванцев, и те встречали её слова восторженными криками.

— Верно!

— Хватит!

— Положим этому конец!

Король и старшие сыновья эхом вторили ей.

Королева упала к ногам безумцев и умоляла их одуматься.

— Зачем вы слушаете её?! Как вы собираетесь победить кочевников, орды их многочисленны и неуловимы, они скачут по степи, как ветер, как угнаться за ними?! Пока мы здесь, мы в безопасности!

Но Король и старшие сыновья лишь рассмеялись, а Трот печально произнёс:

— Их не остановить, матушка.

Тон, которым Трот произнёс эти слова, убедили Королеву, что младший сын не разделяет энтузиазма прочих, но и он отказался помочь ей.

Войско выступило на рассвете и покинуло городские ворота под громкие крики горожан…

… Налетевший ветер принёс вечернюю прохладу. Трота тяжело вздохнул и прервал свои воспоминания, дотянулся старческой, дрожащей рукой до колокольчика. Бронзовая безделушка негромко звякнула. Пришёл Люк и, молча, подал тёплый плед.

— Не сидели бы вы у окна, сир. Простудитесь.

Трот сердито отмахнулся, и Люк поспешил прочь, но на пороге остановился и негромко спросил:

— Вы всё ждёте её?

Оба знали, о ком идёт речь.

— Она обещала вернуться, Люк. Она обещала…

Старый Люк сокрушённо покачал когда-то ярко-рыжей, а теперь совершенно лысой головой.

…Он тоже был в том походе. Так же, как и все влюблённый в весёлую беззаботную Ивону. Была ли она красивой? Вряд ли. Дочка трактирщика с её синими глазками и пухлыми губками была куда как красивее, но Ивона была… интересно, а кто первый подумал, что она ведьма?

Это слово долго никто не решался произнести, но оно витало в воздухе, крепло и приобретало осязаемые формы.

Много дней они бродили по степи в тщетной попытке обнаружить следы кочевников. Потом набрели на небольшую стоянку, разметав по полю шкуры, которыми были покрыты хижины и небогатый скраб. Сами кочевники, как сквозь землю провалились, а ночью… той ночью перерезали горло спящему Королю, и степь запылала вокруг осиротевшего отряда, подожжённая с четырёх сторон.

Никто не роптал, но многие уже вспоминали слова Королевы и каялись в том, что не послушали её. Многие. И среди них старшие сыновья Короля.

— Будем прорываться сквозь огонь. К городу.

— Вылить остатки воды на себя. Всю воду. Кому повезёт — тот прорвётся сквозь огонь.

И тогда неожиданно подал голос исхудавший Трот.

— Нет. Надо дождаться Ивону.

Только тогда отряд заметил, что исчезла Ивона и возгласы проклятий донеслись со всех сторон.

— А где она?

— А может, и не кочевники убили Короля?!

— Это она подожгла степь!!! И бросила нас погибать!!!

— Где проклятая ведьма?!

В лагере поднялась суматоха. Кто-то поспешно лил на себя воду, готовясь прорваться сквозь огонь, кто-то в отчаянии разыскивал Ивону, клянясь перерезать её глотку, а потом началась откровенная паника.

Несколько смельчаков пытались прорваться через огненное кольцо, но их испуганные кони метались вдоль кромки огня, не решаясь ринуться в огонь и дым, и только когда конские крупы превратились в кровавое месиво от ударов кнутом, обезумевшие от страха и боли животные помчались прямо в гудевшее пламя. Вернулись двое. Обгоревшие, задыхающиеся от жара. Один из вернувшихся смельчаков умер тут же в лагере — слишком долго он пробыл в огне. Остальных не видел больше никто и никогда.

Ивона появилась, когда надежды на спасение уже не было.

Вороной конь появился из ниоткуда. Вырос посреди сжавшихся в тесную толпу людей.

Ивона, мрачная, с почерневшим лицом, приподнялась на стременах и махнула сжатым кулаком, пресекая все вопросы и крики.

— Тихо! К оружию!!! Я выведу всех! Готовьтесь к битве!!!

Первым пример подал Трот. Неуклюже, но быстро вскочил на коня и встал рядом с Ивоной, обнажив меч. Весь его вид говорил о решимости убить всякого, кто посмеет усомниться в словах Ивоны.

Рядом встали старшие братья. Может, они и не были так уверены в словах и действиях Ивоны, как Трот, но у них не было выбора: либо идти за Ивоной — либо погибнуть в огне.

Кольцо огня сжималось, и воины сгрудились вокруг своих военачальников, с надеждой глядя в их закопченные лица.

И с той минуты началась нескончаемая битва.

Люк вспомнил, как задрожало и запрыгало марево огня, небо преломилось и изогнулось немыслимой дугой, а рука Ивоны: тонкая и нескончаемо длинная обвилась вокруг их отряда, подталкивая всех и каждого: «вперёд… ко мне… за мною… не отставай».

Земля под ногами дрогнула и расступилась, впуская в себя изломанное небо, толпа людей закрутилась между ними, как меж жерновов и неминуемо была бы раздавлена взбесившимися стихиями, но тонкая рука Ивоны удерживала их. Как? Этого Люк не смог бы объяснить.

Смятые, как пергамент земля и небо распрямились, принимая свои обычные очертания, и отряд оказался вдали от линии огня рядом с грядой унылых, серых холмов. Люк знал это место, сюда они ездили на охоту за белоногими оленями, те любили бродить по каменистым склонам, отыскивая редкие, клочья травы. Это было близко, очень близко от города, и здесь военным лагерем расположились ничего не подозревающие викелоты.

— К бою!

Слова просвистели, как стрела из туго натянутой тетивы.

Викелоты не ждали нападения. Кто-то из них вскочил, дико озираясь, кто-то бросился к своей лошади, но все они были смяты, раздавлены хрипевшими от злобы и жажды мести воинами павшего Короля.

— Бей!

— Дави!

— У-убить!!!

Мечи крошили податливые тела, отрубленные куски рук и ног разлетались по степи. Кровавые культи, лишённые тела нелепо ёрзали, обагряя алой кровью пожухлые осенние травы. Отрубленные головы разевали в немом крике чёрные дыры разорванных ртов.

Это была не битва — это была расправа.

Когда на поле не осталось ни одного живого викелота, Ивона снова подняла тонкую руку вверх.

— Я выведу вас! К оружию!!!

Отряд молча сгрудился вокруг и снова серое небо надломилось, ветер застыл, зажатый сломанным небом, земля сжалась и вздыбила поверхность, разрываясь и обнажая чёрное, непроглядное нутро.

«Ко мне… рядом… сюда…»

Нескончаемая рука Ивоны обвила каждого, сжала, придавая силы, вливая надежду. Люку показалось, в то короткое мгновенье, что он сжатый человеческими телами, между надломами земли и неба впитывает в себя прохладную воду, свежий воздух, уставшие мышцы наполняются силой.

Отряд выбросило возле Белого ручья.

Отсюда виднелись стены города, но отряд нурлингов, был надёжно скрыт серыми, невысокими скалами и низкорослыми деревьями, густо растущими по берегам ручья.

Только тогда Люк догадался, что викелоты и нурлинги окружили город, в то время, как основной отряд воинов должен был сгореть в огненном кольце. До этого ему не хватало времени подумать. Остальные тоже поняли это и весь гнев и ярость отряда, обречённого на бесславную смерть, обрушился на мирно дремавших нурлингов.

В этом бою погиб средний сын Короля.

Когда отряд, опьянённый расправой, снова собирался под воинственный призыв Ивоны, один из нурлингов, сумевший спрятаться среди деревьев метнул в гущу отряда тонкий, смертельно острый нож. Он вонзился среднему сыну Короля прямо в сердце и тот пал, умерев мгновенно и не успев вымолвить ни слова.

Тело убийцы разметали по степи на куски.

Двое добровольцев вызвались доставить тело королевского сына в город, а остальных рука Ивоны снова подтолкнула: «ко мне… рядом… сюда».

Это были безумные дни. А может и не дни, а часы или вовсе месяцы…

Ни Люк, ни кто либо другой из их отряда, не мог пояснить, сколько времени их кидало из одного конца степи в другой. Сколько раз они вонзали острые мечи в беспомощные тела врагов. Время то останавливалось, то стремительно неслось, заставляя пространство вращаться с бешеной скоростью. Люку иногда казалось, что он сходит с ума, но рядом был Трот, привычные лица его приятелей и он успокаивался. С ума поодиночке сходят, а он, Люк — не одинок.

Никто больше не сомневался, что Ивона ведьма. Но все молчали об этом, держа свой страх при себе. Люк боялся её. Боялся и восхищался. А может и не её он боялся, а того, что не вернёт она их больше в город, заставит кружить по степи и кромсать без передышки вражеские тела — мало ли ещё в степи племён, кроме многочисленных нурлингов и викелотов?!

Но всё кончилось.

После одной из битв, отряд привычно сгрудился вокруг Ивоны, но она слезла с коня и тихо сказала.

— Это всё. Пойдёмте домой.

И побрела первая, намотав на руку поводья и низко опустив голову.

Отряд неспешно подобрал трофеи, перевязал раненых и тоже тронулся в путь.

Встреча была торжественной, но омрачённой похоронами среднего королевского сына. Тело павшего Короля так и не нашли и Королева в сердцах прокляла воинов, бросивших своего правителя на растерзание огню и диким зверям.

Старший сын Короля был очень плох. Во время последней битвы он был ранен в плечо. Рана была неглубокой, но рука загноилась, распухла и начала чернеть, и старший сын Короля с тоской и болью взирал на этот свет, а в зрачках его уже отражалась загробная тьма.

— Помоги ему!

Королева приходила на поклон к Ивоне. Люк знал это, он сам вёл старую женщину по дворцовым переходам.

— Помоги ему, ты же можешь! Ты ведьма…

Ивона без улыбки смотрела на Королеву: бесстрастно и холодно.

— В стране должен быть один Король. И этим Королём станет Трот.

У Люка тогда захолодело сердце, как безжалостно, с уверенностью, что имеет на это право, Ивона распорядилась судьбой его страны.

Королева больше ни о чём не просила. В ночь она умерла. Лекари говорили — от горя. Через два дня не стало старшего сына Короля. Новым Королём, как и предсказала Ивона, стал Трот.

Все, в том числе и Люк, ожидали, что Трот женится на Ивоне. Ожидали и боялись этого. Но этого не случилось.

… Раздалось звяканье колокольчика. Люк с кряхтением поднялся с кровати. И чего не спится Королю?

Старый Трот сидел у окна, завёрнутый в плед, и смотрел на звёзды.

— Люк?

Люк молча застыл за спиной Короля. Он так долго молчал, что Король, не дождавшись ответа, с трудом повернул тяжёлую голову на тучной шее.

— Люк!

— Да, мой Король.

— А ты помнишь вождя нурлингов? Мы поймали его в последней битве с кочевниками…

— Помню, мой Король.

— Да…вся эта битва была затеяна из-за него.

Люк с удивлением поднял голову. Король бредит? При чём здесь вождь нурлингов?!

— Да-да, Люк. Я только теперь это понял. Ей нужно было кольцо. Кольцо вождя нурлингов.

Люк не стал уточнять, кому именно понадобилось кольцо нурлингов. Ясное дело — ведьме Ивоне!

— Зачем ей кольцо?!

Теперь надолго замолчал Трот, погружённый в раздумья.

— Она знала наши слабые стороны, вертела нами, как хотела. Мы все хотели избавиться от кочевников, а ей нужно было найти кольцо, чтобы уйти.

— Куда?!

— Не знаю… она не рассказывала. Только однажды сказала, что мир велик. Так велик, что наша земля для неё, как тюремная камера, и она мечтает вырваться на свободу. Я тогда удивился, подвёл её к окну, вот сюда… и сказал: «Посмотри, как широка степь! Разве это не простор? Разве это не огромный мир?»

— А она?

— Она рассмеялась и ответила, что крысы, живущие в тюремном подземелье, тоже чувствуют себя вольготно. Мы крысы, Люк.

Трот произнёс эти слова так угрюмо, что у Люка заныло сердце.

— Она нашла то, что искала?

— Да. Её поджимало Время, и она очень спешила. Хранителями кольца были степные кочевники. Уничтожить последовательно всех, у кого могло быть кольцо — самый быстрый способ отыскать его.

— Почему же она не покинула нас сразу? После того, как нашла кольцо?

— Не знаю, Люк… — старый Трот поднял на Люка слезящиеся глаза. — Может, мы ей всё-таки были небезразличны?

Люк возмущённо фыркнул. Это Ивоне-то?! Да ей на всех и всё наплевать, кроме собственной персоны! Нравилось ей чувствовать себя негласной властительницей города, вот и всё! А так оно и было, что и говорить.

Вслух Люк произнёс другое:

— Полно вам терзать себя подобными мыслями, сир. Было, не было… Ивоны давно нет. У вас замечательная, любящая супруга, да продляться в здравии её года! Сыновья выросли, дочь-красавица… королевство процветает! Забудьте вы её, не бередите сердце…

Люк ещё долго готов был увещевать своего Короля, но внезапно внизу раздался взволнованный гомон и стук. По двору, под окнами королевской башни забегала стража, и тревожно заржали кони.

— Что там, Люк?

Старый слуга не успел ответить, как в дверь осторожно постучали. Люк на негнущихся ногах поспешил к выходу и столкнулся с начальником охраны. Лицо последнего покрывала мертвенная бледность, обнажённый меч выплясывал в трясущихся руках.

— Сир!

Люк сурово преградил дорогу начальнику стражи. Да что себе позволяет, старый дурак?! Вломиться в спальню Короля среди ночи с обнажённым мечом!

Но Трот знаком приказал Люку отойти.

— Что произошло?

— Там… у ворот. Стража доставила… путника. Путницу.

— Говори, — в голосе Трота послышалась сталь.

— Сир!.. Это она…

Трот удовлетворённо кивнул головой, словно и не ждал ничего другого.

— Приведите её ко мне. Никому не говорить. Ничего.