Я возвращаюсь домой.

Я позорно покинула Чёрную башню. Сбежала, трусливо избегая встречи с Королём. Чёрные облака закрыли луну и в полной темноте я чёрным нетопырем вылетела из окна ни с кем не прощаясь и никого не желая видеть. Притихший Тотошка прижимался ко мне горячим боком: он боялся высоты. Наскоро сооружённый мешочек из полоски холста, наполненный сухими красками (всё, что осталось от Ивòны) колотил меня по груди, привязанный на шею, и я прижимала его рукой, давясь немыми слезами.

Воин, дремавший на крепостной стене, вскинул голову, когда мы пролетали мимо, но темнота надёжно скрыла нас, и мы покинули город незамеченные никем.

Когда башни Города стали едва видны, я опустилась на землю. Тотошка с фырканьем принялся умываться, словно неимоверно запачкал своё голое тельце об мою одежду и я отвернулась от негодяя.

Красная полоска рассвета показалась над высохшей равниной. Я зевнула. Мне захотелось спать, но события прошедших часов слишком утомили и обеспокоили меня, не позволяя расслабиться и забыться сладкой дремотой. В задумчивости я вертела на пальце кольцо Нỳрлингов, разглядывая оба камня: пурпурный и чёрный. Гробовая расцветка.

Рассвет набирал силу, и со стороны Города я увидела клубы поднятой пыли. Несколько всадников мчались по степи, молча пришпоривая лошадей. Погоня?

Я представила, как угрюмый Король приказывает ломать дверь, старый Мал врывается в комнату первым с обнажённым мечом, за ним стражники, Люк, Лòри…

А в комнате никого. Пустая рама на стене зияет рваным холстом, и гнилые створки открытого окна бьются на ветру с глухим стуком.

Король медленно опускается на сундук и молчит, становясь всё угрюмее. Кто ему была та Ивòна?

Всадники приближались и я забеспокоилась. По степи мне от них было не убежать. По воздуху, конечно, можно, но всадники были уже так близко, что их безжалостным стрелам ничего не стоило подстрелить меня, как дикую утку.

Я отругала себя за беспечность, ну что мне стоило ночью забраться подальше от Города?! Взгляд упал на кольцо.

Я подышала на него. Потёрла камни рукавом.

— Сим-сим, откройся. Эй!

Кольцо оставалось безучастным.

Я попыталась подключить свою внутреннюю силу, мысленно представила улицы нижнего мира, автомобили, дороги… всё напрасно.

Я сняла кольцо с одного пальца, одела на другое. Безымянный, большой, указательный, правая рука, левая… ничего.

Стук копыт стал отчётливым, доносилось тревожный храп коней. Лёгкий ветер принёс запах тяжёлого конского пота.

К чёрту кольцо. Я закрыла глаза. Мир завертелся вокруг огромный и необъятный. Остановился, послушный моей воле, и заиграл яркими красками, демонстрируя мне своё великолепие. Я благосклонно кивнула. Ты хорош, бесспорно — хорош. Рука мои плели нескончаемый узор, складывая в одно целое реки, дороги, воздушные струи ветра. Я искала нужный мне путь и не находила. И тогда на помощь пришло кольцо. Не спонтанно и беспорядочно, как было ранее, а послушно раскрывая передо мной миры, как на самой точной, созданной нечеловеческими руками карте.

Повинуясь моим мыслям, мировые слои расступились один за другим, и нужное мне место вспыхнуло, заиграло рубиновыми гранями. Я направила в открывшуюся точку кольцо, и алый коридор выстроился прямо из горячей степи в нужное мне направление. Не теряя ни минуты, я побежала по багряному полу. Не отставая от меня ни на шаг, рядом бежал Тотошка.

Я оглянулась. За моей спиной смыкалась плотная стена. Нашим преследователям нас было не достать. Я удовлетворённо хмыкнула, ощупывая гладкую поверхность защитного барьера, но предостерегающий вопль Тотошки заставил меня бросить это бесполезное занятие.

Выход из алого тоннеля угрожающе сужался. Тотошка стоял у противоположного конца и отчаянно орал.

Я бросилась бежать. Проход смыкался, и последние шаги мне пришлось проделать боком, что не прибавило мне скорости. Тотошкин крик превратился в несмолкаемый вой, я протискивалась между рубиновых стен, втягивая живот, и замирая от ужаса быть заживо погребённой в кроваво-красном коридоре. Когда воздух уже перестал проникать в мои стиснутые каменными стенами лёгкие, моя правая нога нащупала пустоту и последним нечеловеческим усилием я кубарем вылетела из прохода, жадно глотая воздух.

* * *

…У меня были странные ощущения. Я видела, слышала, могла говорить и владела телом. Но всё будто под чьим-то неусыпным контролем. Как марионетка. Верёвочка, дёрг вверх! Поднялась рука… верёвочка, дёрг — рот открылся, и оттуда послушно зазвучали звуки. Хриплые, испуганные стоны. Что со мной?!

Я запаниковала, озираясь вокруг, как загнанный в ловушку зверь. Тотошка преданно заглянул в глаза и заурчал, успокаивая, убаюкивая…

Я не слышала его, не видела волшебные картины, которые всегда возникали в моей голове, когда напевал мой кот-баюн. Колени мои предательски задрожали и на глаза навернулись слёзы. Со мной всё кончено. Я снова — Женька из Грязновки. Не могу летать, сжимать время и проникать сквозь пространство. Добро пожаловать домой, дорогая, ты в Нижнем слое!

Я лихорадочно оглядела пальцы — кольцо на месте. Ничего, я с этим кольцом выбралась отсюда один раз, выберусь и теперь. Ничего…

Тень сбоку от меня заставила насторожиться. Я медленно повернула голову — тень не шелохнулась. Я обернулась, но рядом никого не было. Узкий пустой коридор. Только я, Тотошка и… тень. Я подняла руку — тень осталась неподвижной. Я отступила на шаг, тень двинулась за мной. Это было удивительно и непонятно, но по-настоящему испугаться мне мешал безмятежный Тотошкин вид. Обычно он за версту чуял опасность, но чёрный силуэт на стене от невидимого человека нисколько моего спутника не тревожил. Что же это?

Я медленно подошла к тени и осторожно, едва дыша, прикоснулась к ней рукой. Тотчас тень гибко изогнулась и вошла в меня, как струйка пыли, всасывается в жерло мощного пылесоса. Я вздрогнула, избавляясь от вторжения, и тень тот час послушно распласталась у моих ног, но на долю секунды в мир снова вернулись краски, запахи и звуки. Я глубоко вздохнула — воздух в коридоре пыльный и сухой забил мне горло и я закашлялась. Тотошка приник любопытной мордой к распластанной тени и тень шевельнулась, накрывая его тощие лапы непрозрачной мглой. Тотошка отпрыгнул, его выпуклые глаза выражали крайнее изумление.

Мне было тяжело дышать. Дёрг, верёвочка вверх — правая нога шагнула вперёд. Дёрг, верёвочка вверх — левая шагнула. Колени заломило, скручивая болью — как тяжело идти! Я присела на пол. Кто-то там, наверху не удержал верёвочки, и голова моя бессильно опустилась вниз. В шее хрустнуло. Я протянула руку вперёд, пальцы коснулись тени, и снова тёмная плотная струя вошла в меня, окутывая силой, придавая лёгкости. Я стиснула зубы, стараясь удержаться, и не стряхнуть с себя незримое порывало…

Мне удалось это с лёгкостью. Это была моя тень. Часть меня, или я была её частью. Неважно. Почему-то здесь в Нижнем слое мы разделялись надвое. И когда тень покидала моё тело, я становилась… обычной. Такой, как и все люди Нижнего слоя — только сознание и хрупкое тело. Позже я не раз задумывалась, что если жители Нижнего слоя, потеряли связь с Информационным потоком, потому что их тела утратили связь с тенью? Не знаю. Здешние учёные утверждают, что тень есть отражение света. И вроде бы они правы. Но моё тело тени не отбрасывало. Если только мне этого не хотелось. И кое-какие существа здесь в Нижнем слое тоже предпочитали прятать свою тень. Но о них позже.

Мы с Тотошкой покинули узкий коридор и оказались в просторной комнате заставленной металлическими и деревянными ящиками, картонными коробками. Окон в помещении не было, пространство освещала только тусклая лампочка под самым потолком. Бледный свет позволял разглядеть низкорослых, деловитых тварей, сновавших среди коробок. Они мало походили на людей, хотя и двигались на двух ногах и были облачены в кургузые сюртучки, но их покрытые шерстью морды, более походили на собачьи.

В Нижнем слое под названием Земля, который я покинула не так давно, таких тварей не водилось, и я приуныла. Опять мы попали не по назначению.

Тотошка громко фыркнул, но твари никак не отреагировали на этот звук, продолжая ковырять ящики длинными узловатыми пальцами, лишь один из них скорчил в сторону Тото свою и без того страшную морду, высовывая красный язык. Это было опрометчиво и неразумно.

Тонкая и крепкая Тотошкина лапа вытянулась, как резиновая лента и мазнула обидчика прямо по высунутому языку. На мраморный пол брызнули алые капли. Мохнатая тварь взвизгнула, зажимая ладонью рот, а я укоризненно покачала головой.

— Тотошка, прекрати, мы же здесь гости! — и добавила поучительно, обращаясь уже к потерпевшему: — Хотя ты сам виноват. Нельзя безнаказанно дразнить лемантийского дракона!

При звуках моего голоса низкорослые твари прекратили свою непонятную работу и тревожно переглянулись.

— Что это? — проскрипел один. — Она нас видит?

— Вы обо мне? — вежливо осведомилась я. — Если обо мне, то да — я вас вижу. Со зрением у меня, слава богу, всё в порядке, а не подскажете…

Сбиваясь с ног твари, кинулись врассыпную. Их собачьи морды выражали ужас, а бессвязные выкрики и суетливые движения выдавали откровенную панику.

— О! О-о-о-о… кто это?!

— Как она сюда попала?

— Спасайтесь, спасайтесь!

— Это не к добру…

Через пару минут комната опустела. Испуганные существа исчезли, просочившись прямо сквозь стены. Мы с Тотошкой остались одни.

Я пожала плечами, Тотошка победно взвыл и мы направились к двери. Выйдя из комнаты, мы попали в пустой, короткий коридор, а оттуда в светлый, щедро освещённый многочисленными люстрами и встроенными в стены светильниками зал.

Это был ювелирный магазин: большой, с богатыми витринами, внушительными охранниками и лощёными продавцами. Окна магазина были слегка затемнены, сквозь них виднелся кусок улицы, и я с удивлением разглядела знакомые дома, дорогу и даже угол того самого супермаркета, в котором не так давно бесславно закончилась моя трудовая деятельность. Всё указывало на то, что я снова в знакомом городе, но вот существа в тёмной комнате… с этим надо было разобраться.

Движимая любопытством, я принялась смотреть по сторонам. На витринах сверкали многочисленные драгоценные украшения. Я прилипла носом к прозрачной поверхности, разглядывая колечки и браслеты, Тотошка материализовался рядом, недовольно морща гладкую морду. Ни на одном из украшений не было обозначения цены, что видимо, указывало на бесценность выложенных изделий.

— Это нам с тобой не по карману, — назидательно заметила я своему приятелю, и мы потеряли к драгоценностям всякий интерес. Гораздо любопытнее было то, что происходило возле прилавков.

Народу в магазине было немного. Немолодая пара негромко переговаривалась у дальней витрины, обсуждая покупку браслета. Подарок дочери на день рождения. Меня заинтересовали клубы серого дыма над головой мужчины, но он тотчас рассеялся, и я отвела взгляд.

Паренёк в мятых джинсах и поношенной футболке явно тяготился своим присутствием здесь, но мужественно тыкал пальцем в сторону тоненьких обручальных колечек, а вышколенный продавец с безукоризненной улыбкой подавал ему требуемое. Из-под руки продавца что-то шмыгнуло под прилавок и пропало. Никогда раньше не видела такого… существа. Похоже на крысу, но так же, как и «собачьи морды» на складе, тварь ловко передвигалась на двух ногах.

Сколько же меня не было в этом городе? Год? Два? Столетие? Может за время моего отсутствия на земле произошла ядерная катастрофа, животные и люди мутировали и появились такие вот твари…

Я внимательно огляделась. Нет, одежда немногочисленных посетителей указывала на их принадлежность к началу двадцать первого века, да и проезжающие за окном Лады «Калины» и старенькие, подержанные «ВМW» не позволяли усомниться, что я нахожусь в своём времени, своём мире. Видно я сама стала другой.

Мой взгляд наткнулся на собственное отражение в зеркале. Ой-ей!!! Я тихо запаниковала.

Красное, обветренное лицо. Почти белые, выгоревшие на солнце, давно не чёсанные, спутанные волосы. Длинная юбка, покрытая толстым слоем пыли. Бесформенная рубашка и такая же безразмерная кацавейка — вещи подаренные женщинами Срединного мира. На шее, на толстом обрывке верёвки болтается наскоро сшитый мешочек из старого холста с упрятанным в нём прахом Ивоны. В довершении описания следует упомянуть, о свежей царапине, пересекавшей мой лоб и правую щёку поперёк.

— Я могу быть вам полезен?

Передо мной, как из земли возник безукоризненно вежливый продавец.

— Можете. Это какой город?

Ни один мускул не дрогнул на лице продавца. Он ответил.

Услышав ответ, я с облегчением вздохнула. Я не ошиблась. Но…

— А какой год?

Вежливость изменила продавцу. Он ощерил мелкие, не слишком здоровые зубы и прошипел.

— Пшла вон, шалава. Кто тебя пустил?!

От двери к нам уже семенил охранник, испуганно тряся тройным подбородком.

— Откуда она взялась? Ведь не было же…

— Не было?! — продавец взвился, как от удара. — Ты куда смотрел, как прозевал такую чучелу?! Сейчас Мирослав Леопольдович явится, а тут такое!!!

«Такое» — это я. И я обиделась. И на «чучелу» обиделась тоже. А ещё меня разозлил неведомый Мирослав Леопольдович, которому «такую чучелу», как я, и показать было нельзя. Но проявить свою обиду и обрушить гнев на своих обидчиков я не успела. Так же, как и сотрудники ювелирного салона не успели устранить возникшую ситуацию. В магазин, лучезарно улыбаясь и одновременно озабоченно хмуря светлые брови, вошёл Мирослав Леопольдович собственной, что называется персоной.

На согнутом его локте висела умопомрачительная блондинка с невероятно огромным, ярко накрашенным ртом и безостановочно щебетала.

Мимо своих сотрудников Мирослав Леопольдович прошёл, даже не ответив на подобострастное приветствие, скользнул по мне бездумным взглядом и… остановился, как вкопанный, чуть не уронив тонконогую спутницу.

— Мирослав Леопольдович, это недоразумение мы сейчас уберём, — охранник взял меня за плечи. — Просочилась, понимаешь.

Мирослав Леопольдович издал короткий вздох и лично убрал широкую лапу охранника с моего плеча.

— Ступай, Славик.

Голос Мирослава Леопольдовича был похож на стон умирающего.

Смышлёная блондинка (!) ретировалась в сторону и настороженно наблюдала за нами из-за белоснежной колонны.

Славик недоумённо потоптался, беспомощно пожал широкими мощными плечами и послушно засеменил в сторону выхода.

Только лощёный продавец недоверчиво и преданно глядел на хозяина, не доверяя своим глазам. Мне он показался странным, не похожим на других людей только я никак не могла понять, в чём его отличие от пожилой пары или застенчивого паренька. Я уставилась на продавца, и тот зачастил нервно, одёргивая полы безукоризненного пиджака.

— Мирослав Леопольдович, вы, если думаете, что мы не следим, так мы следили, совершенно непонятно…

— Ступай!

Мирослав Леопольдович уже оправился от моего неожиданного появления и в его голосе прорезались стальные нотки.

Продавец испарился.

— Добрый день, — Мирослав Леопольдович нервно прокашлялся, и одёрнул безукоризненно сидевший пиджак. — Какими, э-э-э… судьбами?

— Здравствуйте, Мирослав Леопольдович, — раздельно и очень ровно произнесла я. — Удивительно тесен мир, не правда ли?