Безумный мир Ора (продолжение). «Поле чудес». Я снова осталась одна.
Грибной лес скоро закончился, и я оказалась в долине, застроенной самыми невероятными строениями и заваленной фантастическими предметами.
Рыцарские замки соседствовали с индейскими вигвамами, украинские хаты удобно угнездились рядом с небоскрёбом из стекла и бетона. Всё это было миниатюрных размеров, но достаточных, чтобы в них уместилась пара-тройка человек.
Между домов не было дорог, и всё пространство занимали горы какого-то хлама. Пробираясь к заинтересовавшему меня замку я обошла гору совершенно одинаковых сумок. Рыжие, сделанные из отличной кожи, они громоздились одна над другой, и я примерилась выбрать одну для себя. Не знаю, есть ли у этих сумок хозяева, но даже если и есть, зачем ему столько?
Сумка неожиданно крепко зацепилась за что-то, и я едва её выдернула. Когда я вытянула сумку из общей кучи, стало понятно, что её держит. У сумки были корни! Самые настоящие. Они тянулись длинные и белесые, как черви и я, содрогаясь от отвращения, выпустила сумку из рук. Фу, что за гадость.
Следующая куча оказалась горой блестящих резиновых калош. Я со вздохом посмотрела на свои разваливающиеся туфли, но от галош воздержалась. Не уверена, что это равноценный обмен.
— А ты свои посади!
Голос так неожиданно раздался сзади, что я вздрогнула.
На соседней куче, состоящей из каких-то тряпок, восседала тучная дама. Она добродушно оглядывала меня и что-то поедала, доставая куски из карманов необъятных размеров.
— Что, простите?
— Туфли. Они у тебя каши просят!
Дама расхохоталась и чуть не свалилась со своего места.
— Да, это верно, — виновато улыбнулась я. — В последнее время мне много приходится путешествовать, а туфли не рассчитаны на долгое хождение.
— А ты их посади, — снова посоветовала дама.
Я недоумённо пожала плечами, не зная, как реагировать на её слова.
В этот момент куча тряпок под дамой зашевелилась, поднялась и женщина с кряхтеньем встала на ноги. Из-под её широкого зада извиваясь и подпрыгивая вверх, пополз кусок материи. На ходу с него слетали комья земли, и когда кусок полностью выбрался наружу, дама ловко ухватила его и дёрнула. На земле остались обрывки длинных, беловатых корней, а в руке у дамы оказалась… юбка! Самая настоящая, широкая, с кокетливой оборкой и замысловатым рисунком. Дама деловито расправила юбку, отряхнула остатки земли и приложила юбку к своим необъятным бёдрам.
— Замечательный урожай! Видала? Я всегда высиживаю свои вещи, так они прорастают лучше и быстрее. Учись!
— Вы посадили юбку? — недоверчиво спросила я. Дама показалась мне слегка безумной.
— Ты что, глупая?! — изумилась дама. — Кто же будет сажать целую юбку? Конечно только лоскуток! Из него вырастет то, что надо!
— Офигеть, — выдохнула я. — И быстро растёт?
— Смотря, что сажать. Твои туфли вырастут минут за пятнадцать. Снимай, я покажу, как это сделать.
Дама протянула ко мне толстые ладошки, и я не посмела отказаться.
— Страна Дураков, — пробормотала я, стаскивая туфли, и с интересом принялась наблюдать за манипуляциями дамы.
Дама деловито осмотрела мои поношенные, многострадальные туфли и резким движением полных рук, оторвала подошву.
— Ты мне эти туфли-то отдашь? Я тебе новых много дам!
— Отдам, — обречённо сказала я, переступая босыми ногами по тёплой, влажной почве.
Дама обрадовалась так искренне, что о загубленных туфлях я больше не сожалела.
Она руками разрыхлила землю, сунула туда оторванную подошву и уселась сверху, как клушка на гнезде.
Торопиться мне было некуда, и я примостилась рядом. Ждать пришлось недолго. Дама заёрзала, заговорщицки мне подмигнула, привстала над своим «гнездом» и выудила туфли. Обляпанные комьями грязи, со свисающими нитями корней, тем не менее, это были туфли. Не могу сказать, что точная копия моих, но…
— Ничего себе, — искренне удивилась я. — И что, всё растёт?
— Всё.
— Что ни посадишь?
— Ну, да. Только не все сажать умеют. Ткнут, как попало… держи туфли-то!
Я оборвала остатки корней и сунула ноги в туфли. Немного влажные они удобно обхватили мою ногу.
— Здорово!
— Удобно? Ты приходи ко мне, если что вырастить нужно, лучше меня здесь никто вещи не выращивает. Приходи, меня Элизабет зовут.
— Спасибо… Элизабет. А где здесь можно поесть? Мне Каролина говорил, что здесь еду зарабатывать не нужно, где-то она растёт…
Элизабет бережно завернула мои старые туфли в серую тряпицу и пристроила «семенной фонд» среди кучи выращенных вещей.
— Туда иди, — махнула она рукой в сторону рыцарского замка. На поле за холмом. Там всегда немтыри пасутся.
— Кто?
Элизабет лишь неопределённо пожала плечами.
— Увидишь.
За холмом простиралось небольшое поле, со всех сторон окружённое зелёными волнами бескрайнего озера. Или моря?
Нигде не было видно никаких кафе или торговых палаток. Даже примитивного «стола», наподобие того, где закусывали мы с Ре, не было. На водной глади не виднелось ни одного паруса, катера или самой обычной лодки, людей тоже не было, только на поле едва передвигая тяжёлые тела паслись… я никак не могла разглядеть, что это за животные, а поняв исторгла из себя остатки вчерашнего ужина. Всё-таки тошнотворный мирок!
На поле паслись люди.
Тучные обнажённые тела, обожжённые до коричневой корки под палящим солнцем, медленно передвигались по короткой поросли равнодушно, с чавканьем пожирая зеленовато-бурые стебли. Одна из туш внезапно свалилась на бок с недоеденными листьями во рту и я, преодолевая брезгливость, подошла к ней. Женщина неопределённых лет с длинными, свалявшимися волосами лежала на боку, закатив глаза и отвратительно раскинув в стороны жирные, поросшие коротким волосом ляжки.
— Спит.
Голос за спиной заставил меня вздрогнуть.
Полная дама с моими туфлями под мышкой неслышно подошла сзади. Обошла меня, и, не обращая внимания, на безумное стадо стала рвать и с аппетитом пережёвывать сочные стебли.
Глаза её блаженно зажмурились.
— Бифштекс! — она протянула мне зелёные огрызок.
— Попробуешь?
Я едва подавила рвотные спазмы.
— Не хочу. Спасибо.
Дама вздохнула.
— Жаль. Я хотела узнать — бифштекс? Каждый день — новый вкус. Разные растения — тоже новый вкус. Но я не помню названия. Может и не бифштекс? Попробуешь?..
Огрызок снова ткнулся мне в ладонь.
— Спасибо. Я не голодна. Отчего они такие?
— Кто? Немтыри?
— Да…
— Они такими из грибов приходят. Счастливыми…У них всё есть!
— Да? Не завидное счастье. И все здесь такие?
— Нет. Только немтыри. Их много. Больше чем других… — Дама наморщила лоб и снова надкусила стебель. — А может и не бифштекс…
— А другие — это кто?
— Я… ещё… забыла имя. Его позвали грибы. Наверное, вернётся счастливым.
— А тебя грибы не зовут?
Дама испуганно оглянулась.
— Зовут. Но я потом пойду… потом. За немтырями тоже надо кому-то глядеть. Они в море могут упасть.
Один из немтырей издал громкий, неприличный звук и принялся испражняться прямо перед широкой физиономией своего соседа. Сосед заворчал недовольно и свернул на пол-шага в сторону не переставая жевать, а Элизабет закричала на безобразника, потрясая розовым кулачком.
— Эй, Николай Фёдорович! Что это вы прямо… где едите, там и гадите!
Я вздрогнула, услышав простое, человеческое имя жирного пожирателя травы, а Николай Фёдорович и ухом не повёл. Он продолжал набивать рот блестящими стеблями и зеленоватая слюна стекала из его бессмысленно раскрытого рта.
Я отвернулась.
— Николай Фёдорович… почему вы его так назвали?
Дама обиженно подобрала губы.
— Я не всё забыла! Он сам так назвался, когда пришёл. Это сейчас он немтырь… а раньше говорил!
— Давно?
Простой вопрос поставил даму в тупик.
— Давно… что значит давно? Говорил… когда пришёл, тогда и говорил!
Дама рассердилась и быстро набила рот листьями. Её речь стала совсем бессвязной.
Я не стала больше слушать даму и повернула назад. Каким бы безумным не казался мне Каролина, но из всех увиденных, он всё же, был самым нормальным. Если в этом мире вообще существуют нормальные люди!
* * *
«Грибы» по-прежнему стояли высокие и неприступные, но теперь я знала, что уж в одном из них точно есть человек.
— Эй! — я сложила руки рупором и крикнула вверх. — Эй, Каролина!
«Грибы» заволновались, но ни один из них не склонил свою голову.
— Эй-ей! Каролина отзовись!
Ответа не последовало, и я оглянулась вокруг, подыскивая подходящий предмет. Вскоре предмет нашёлся. Полуметровая металлическая труба, проржавевшая в разных местах, как нельзя лучше походила для намеченного мною плана. Я схватила её в руки и принялась колотить по стволам «грибов» напевая как можно громче: «Каролина, отзовись! Каролина…» Дальше на ум приходило что-то совсем неприличное, соответствующее лексикону скотника Василия из деревни Грязновки и, потому мои выкрики сопровождались короткими истерическими смешками.
— Кароли-ина, отзовись! Каролина… ха-ха-ха… эй, открой гриб!
Грибы извивались, как змеи и даже шипение, подобно змеиному раздалось во влажном воздухе, но мне не было страшно. Куда страшнее было остаться в этом мире навсегда, рядом с безумной дамой, рядом с отвратительными немтырями… а потом и самой стать такой же!
— Каролина, твою мать!
Мой страх и злость перемешались, и удары становились для грибов всё более ощутимыми. Я это понимала, видя, волнение грибов и утроила усилия.
— Каролина, разнесу всё к чертям! Грибницу твою… с корнем выдеру! Уничтожу!!! Где ты, голожопая тварь?!
Неожиданно один из грибов своей блестящей шляпкой тюкнул своего соседа. Другой гриб поступил точно так же и вскоре вся «грибная поляна» принялась колотить шляпками своего товарища.
Я притихла. Чего это они?
«Гриб-изгой» зашипел, и его длинная шея метнулась ко мне. Не успела я и глазом моргнуть, как сухой горячий ветер схватил меня в свои объятия, и я снова оказалась втянутой в «грибное» нутро.
— Дождались, допрыгались! А что — я виновата, я?!
К моему удивлению Каролины я не увидела. В точно такой же круглой комнате бесновалась маленькая женщина, обнажённая с нездоровой желтоватой кожей, а в тени, подальше от окна-иллюминатора лицом вниз лежал какой-то человек.
Я насупилась.
— Где Каролина?
— Вот! — женщина с готовностью подскочила ко мне. — Я тоже говорю — я не виновата! Пусть Каролина отвечает! Почему я?! Это моя пища, я ждала… долго ждала! Почему я должна за всех расплачиваться?!
Я ничего не понимала.
— Мне нужно вернуться домой.
Я постаралась придать своему голосу твёрдости — женщина с готовностью подхватила: «Да, да! Конечно!!!».
На этом наша беседа закончилась. Я смотрела на женщину, женщина смотрела на меня. Увидев, что я не произношу больше ни слова, она вкрадчиво тронула меня за рукав.
— Ведь я не виновата?
Я не знала, что ответить и лишь неопределенно пожала плечами.
— Мне нужно вернуться домой, — повторила я. — А там посмотрим…
— А раз я не виновата, — женщина умильно заглянула мне в глаза, — я могу дать ему немного счастья… он был так озабочен, когда пришёл! Такой уставший…
Я напряглась. Ничего-то я не понимала! О ком она говорит? О чём?! Одно я знала твёрдо: что-то её пугает во мне. Пугает так же, как и Каролину. Если я сейчас выдам своё незнание, свою слабость — они возьмут надо мной верх!
Темнота в комнате стала гуще. Снова, как в гостях у Каролины волосы мои шевельнулись, щупальца-спруты, легко, мимоходом скользнули по моим волосам, и устремились к лежащему навзничь человеку.
— Он будет счастливым, — голос женщины умоляюще завибрировал. — Оставь его мне! Ты сильная, найдёшь себе другого…
Человек на полу застонал.
— Нет!
Снежный вихрь ворвался в затхлый полумрак комнаты, тысячами колючих снежинок пронзая скользкие щупальца-грибницы. Женщина завизжала испуганно, и я увидела или даже скорее почувствовала, как невидимые нити отпрянули, втянулись в тело женщины и человек на полу, освобождённый, задышал свободно и громко.
Я стояла, потрясённая увиденным. Что это было? Откуда здесь снег? И эти щупальца… да я точно видела их!
Если я и была удивлена, то женщина была поражена и испуганна. Она, скрючившись, сидела на полу и громко рыдала.
— Пощадите, госпожа, пощадите! Я не виновата…
Ничего не понимая, я всё же пошла в наступление.
— Не виновата? Я сморю вы все здесь невиноватые! Из человека немтыря хотела сделать? Тварь бессловесную?!
— Я х-хотела… по-одарить немножко с-счастья! — женщина так заливалась слезами, что мне даже стало неловко.
— Ну, ладно. Да ладно вам, встаньте! Что вы ей-богу!..
Человек за спиной застонал и я обернулась.
— Ре?!
Ре Тук собственной персоной сидел на полу в круглой комнате. На лице его красовался свежий синяк, лицо было бледным, но синие глаза улыбались.
— Женя, какое счастье! Вот уж не думал, что придётся увидеться! При таких обстоятельствах…
Он обвёл взглядом комнату и слегка покачнулся. Видно было, что движения даются ему с трудом.
— О, мадам! — нахальные глаза Ре уставились на обнажённые прелести рыдающей женщины. — Кто вас обидел?! Назовите его имя, и он будет иметь дело со мной!
— Она сама себя обидела, — буркнула я, и, наклонившись к его лицу, прошептала: — ты заешь, как отсюда выбраться?!
Брови Ре взметнулись вверх.
— Мадам нас отпускает?!
— Пусть попробует не отпустить, — я красноречиво покачала металлической дубинкой.
Лицо Ре выдавало смятение. Удивление сменялось недоверием, надежда — отчаянием и, наконец, Ре выдохнул:
— Да! Мы выберемся…
Женщина (я так и не узнала её имени!) и не думала нас задерживать. Ре пообещал поцеловать её на прощание, но, когда печальная дамочка согласилась и даже подставила щёку, почему-то передумал. Мне показалось, что он отчаянно трусит и свой страх скрывает под внешней бравадой. Так оно и было. Едва мы отошли на расстояние, скрывающее нас от всевидящих «грибных» глаз, Ре рухнул на влажный мох и блаженно вытянулся, подставляя лицо горячему солнцу.
— Свобода! Неужели свобода?!
Я присела рядом и снисходительно наблюдала, как он, катается на спине и хохочет, словно беззаботный щенок.
— Женька, ты даже не представляешь, в какое дерьмо, мы с тобой вляпались! И ведь выбрались!
Он обнял меня за плечи и заставил сделать несколько сумасшедших па, в диком и нелепом танце.
— Ну, перестань!
Я начала сердиться. Причину его веселья я не разделяла. В конце концов к грибам я вернулась с одной-единственной целью: расспросить, как мне вернуться… а куда я хотела вернуться? К Лохмам?!
— Ре, прекрати! Скажи, лучше, как нам отсюда выбраться? Я не собираюсь жить в этом болоте, среди немтырей! И куда нам выбираться? Ты знаешь — куда?!
Ре не слушал меня. Лицо его посерьёзнело и подобралось.
— Ты видела их? — Голос его стал очень тихим.
— Кого?
— Немтырей.
— Видела. Их там целое стадо пасётся. Вон за тем холмом.
Ре грыз ноготь и задумчиво смотрел в то направление, куда указывала моя рука.
— Проводишь?
— К немтырям?!
— Ага…
Я пожала плечами.
— Пошли.
По дороге мы не разговаривали. Ре утратил признаки весёлости, похоже, что чувствовал он себя после посещения гриба не очень хорошо, а бурный всплеск веселья отнял у него последние силы. А я, несмотря ни на что, радовалась, что Ре нашёлся. Он, конечно, не слишком приятный субъект, только быть одной — совсем плохо.
Становилось темно, горячее солнце на глазах закатилось за холмы. Не успели наши глаза привыкнуть к темноте, как новое светило взошло за нашей спиной и осветило округу.
— Здесь не бывает ночи, — пояснил Ре. — Стемнеет на несколько минут — и всё. Два солнца.
Мы поднялись на вершину холма. Я поискала глазами полную даму, но её нигде не было видно.
Немтыри по-прежнему безмятежно паслись на лугу. Ре приблизился к краю поля и сорвал глянцевый стебель. Лист с хрустом исчез у него во рту.
— И ты туда же, — я поморщилась, — как животное…
Ре задумчиво жевал и не обратил на мой упрёк никакого внимания.
— Советую тебе тоже поесть. И с собой набрать. Ор — единственное место, где существуют съедобные луга. Попробуй!
Голод давно терзал мой желудок, и я сдалась.
Блестящий лист оказался на удивление нежным и вкусным, как… как медовый пряник?
Ре кивнул.
— Это не трава. То есть, не та трава, что бывает повсюду. Здесь растёт, еда. Самая настоящая, только в виде поросли. А вкус разный — мясо и хлеб, дыня и манная каша. Здесь всё растёт, что не посади…
Я представила себе, из каких «семян» произрастает еда, и тошнота вновь подступила к моему горлу. О, нет!
— Ре! Есть способ покинуть этот мир? Хоть к Лохмам, хоть в Грязновку, только подальше отсюда!
Ре кивнул.
— Конечно. Отсюда уйти нетрудно. Просто не уходит никто… подожди, я сейчас.
Прямо через луг он направился к немтырю, сминающего своей жирной тушей зеленоватые побеги. Ре присел возле него на корточки и немтырь совершенно неожиданно перестал жевать и уставился на Ре маленькими, заплывшими в жиру глазками.
Ре что-то говорил ему, а толстяк казалось, слушал. Но это только казалось. На самом деле немтыря занимала трава с особым вкусом, на которой сидел Ре. Едва он шевельнулся, как толстяк жадно схватил губами пучок зелени, прямо из-под Ре и стало ясно, что ему глубоко наплевать на всё, кроме своей кормушки.
Ре тяжело поднялся.
— Женя! Иди сюда. Нам туда…
Ре махнул рукой в сторону моря и пошёл не оглядываясь. Я посеменила за ним.
Мы пересекли луг и остановились на берегу. Волны ласково лизнули наши ноги и отступили с тихим шипением.
— Ре, почему они такие? А что ты ему говорил? Они понимают что-нибудь? Ре…
Ре помедлил с ответом, а потом нехотя произнёс.
— Эти люди… те, что живут в домах, похожих на грибы. Это они здесь настоящие хозяева. Они построили этот мир, совершенный… с их точки зрения. Им самим давно ничего не нужно: ни еды ни одежды… всё есть. Они нуждаются только в информации! Вот без неё они не могут. Информация годится любая, какая угодно. Ты даже не представляешь, какие огромные запасы знаний, хранятся в головах этих пожирателей мозга!
— А как они добывают информацию? Читают? Изучают…
Я запнулась, увидев откровенную усмешку на лице Ре.
— Ты не поняла? Они выкачивают информацию из мозга тех, кто к ним попадает. Превращают людей в тупых идиотов. Там на поле… его звали Лёвка Микой. Он был моим другом. Весёлый парень.
Я поёжилась.
— Ре, а как же мы?! Ты и я… ничего они у меня не выкачивали…
Я вспомнила свои ощущения. Щупальца — спруты шевелят мои волосы, грибница растёт в моей голове, заполняет пространство. Я замотала головой, отгоняя страшное видение.
— Видишь ли, Женя, — серьёзно начал Ре. — Для того, чтобы пожиратели мозга смогли проделать свою работу, надо, чтобы… м-м-м-м… для начала надо, чтобы мозг был в принципе. Кроме того…
Я не сразу поняла, что Ре надо мной смеётся. Стояла и хлопала по-дурацки глазами, замирая от ужаса и ожидая, что Ре откроет мне страшную тайну. А когда поняла, разозлилась чрезвычайно.
— Да?! Мозга у меня нет?! А у тебя есть?! Да если хочешь знать, я тебя спасла! Что, скажешь — нет?!
Ре хохотал и бегал по берегу, увёртываясь от моих ударов. Особенно крепкий толчок в спину свалил его с ног, и он упал на песок, увлекая меня за собой. Синие глаза и смеющийся рот оказались так близко от моего лица, что я задохнулась.
— Ре…
Он аккуратно разжал руки и я встала. Следом, отряхивая налипший песок, поднялся Ре.
— Ты сказал, что отсюда легко уйти. Опять врал?
Голос мой был нарочито сердит.
— Не врал. Ты плавать умеешь?
— Ну… пруд в Грязновке переплывала.
Ре удовлетворённо кивнул.
— Значит доплывёшь.
— Куда?!
— В Креут. Пограничная зона. Там живут торговцы, ремесленники… у меня там есть приятели.
— А плыть-то куда?
Ре махнул рукой в сторону моря.
— Туда.
Горизонт вокруг был чист. Нигде не виднелось ни берега, ни острова… Снова я почувствовала себя одураченной.
— Куда — туда?!
— Плыть надо к горизонту, — голос Ре был терпелив, словно он объяснял мне решение элементарной задачи. — Ты не бойся — это не далеко. Не дальше, чем пруд в Грязновке.
Я покосилась на Ре недоверчиво. Ре между тем безмятежно снимал брюки. Удивлённо повернулся ко мне.
— Ты в одежде поплывёшь?
Я почувствовала подвох. Опять новый розыгрыш.
— А я не поплыву. Я подожду, когда ты доплывёшь до этого… пограничной зоны. А потом и я следом за тобой.
Ре пожал плечами.
— Как хочешь.
Он свернул одежду в тугой маленький узел, оставшись совсем голым. Снова повернулся ко мне.
— Женя, я уплываю. Предлагаю тебе присоединиться. Одной тебе будет страшно.
Я независимо фыркнула.
— А ты обо мне не беспокойся!
Ре больше не настаивал и я заволновалась. Он что не шутит? Собирается уплыть? А как же я?!
Мне захотелось броситься следом за Ре, но я удержалась. Врёт… опять эти его шуточки. Вот я сейчас разденусь, пойду за ним, а он… я покраснела.
Между тем Ре мерно размахивал руками, уплывая всё дальше. Его голова становилась всё меньше, тёмным поплавком покачиваясь на зеленоватых волнах, вот он повернулся ко мне, махнул рукой… я демонстративно отвернулась.
Когда я снова посмотрела на море, Ре не было. Я до боли вглядывалась в зелёные волны, ожидая, что его голова вынырнет, где ни будь недалеко от берега, но Ре не появлялся. Я истуканом простояла на берегу не меньше часа, пока не поняла, что Ре не шутил — он действительно ушёл. Уплыл из этого тошнотворного мира, звал меня с собой, а я — отказалась! От осознания такой простой мысли я завыла и до крови прикусила губу. Что теперь делать? Плыть? Одной?!
Горизонт уходил в такую немыслимую даль, что от страха у меня подкосились ноги. Я не доплыву. Я не смогу. А что если я поплыву и пойму, что никакой пограничной зоны нет? А есть только бескрайнее море? А назад мне уже не вернуться, не хватит сил? Что тогда?!
«Тогда я утону — мрачно подумала я, — я утону, меня засыплет морским песком и возможно в здешних плодородных условиях из морских пучин поднимутся мои клоны. Только их не пустят корни, и они тоже утонут. И тоже пустят побеги…» Я застонала от собственного бессилия. Почему я не поплыла следом за Ре?! Решила, что передо мной разыгрывается комедия с одной целью — стащить с меня одежду?! Дура! Дура!!! Да кому ты нужна?! Откуда такое самомнение?!
Я разрыдалась. Скинула туфли и ступила босыми ногами в воду — тёплая. Бескрайний морской горизонт, бескрайний горизонт, бескрайний… господи, помоги мне!
Простая и здравая мысль пришла мне в голову и я, радостная заметалась по берегу. Нужно найти что-то, что удержит меня на воде! Доску… бревно… здесь же есть что-то, что может плыть!
Взгляд мой наткнулся на толстую даму.
— Здрассьте…
Дама смотрела на меня хмуро, без улыбки.
— Они идут за тобой.
В животе моём похолодело, руки затряслись противной дрожью.
— Кто?
Дама наморщила лоб.
— Эти… забыла…
Она беспомощно потопталась на месте, а потом радостно всплеснула круглыми ладошками:
— А вот они!
Из-за холма показались люди. Слишком торопливые и деловитые для немтырей. Тяжёлые одежды… да это Лохмы! Лохмы-каннибалы…
Они увидели, что я смотрю на них и свирепо замахали руками.
— Иды, иды! Идыыыыыыыы!!!
Больше я не раздумывала. Позабыв на берегу свои туфли, бросилась прямо в зелёные волны. Может, я и не доплыву. Может, утону… плевать! Не останусь здесь в этом мире, где меня всё время выворачивает наизнанку! Среди пожирателей мозга, среди отвратительных, вонючих Лохмов!!!
Злость придала мне силы. Я молотила руками, взрезая плотную воду, и не заметила, как в очередной раз мои руки пронзили пустоту и тело моё, лишенное всяческой опоры, кубарем покатилось вниз.