Семь миров.

Я твоя.

1.

Пустыня, бесконечная и ровная - насколько хватало глаза. Белый песок, камни, очень твердая, сухая земля. Ни ветерка, ни облачка. Ни жары, ни холода. Ровный солнечный свет, тепло. Ни деревца, ни даже кустика, ни единого кактуса - до горизонта, линия которого подрагивала, преломлялась и мерцала, завораживая. Казалось, еще пару шагов, еще совсем немного - и она перестанет подрагивать, и сломается, и за ней откроется что-то важное, что-то такое, к чему стоило так долго стремиться.

Путнику, ищущему выход, показалось странным такое необычное движение горизонта. Он оглянулся, и стало не по себе от бесконечности пустыни, сильно захотелось есть и пить. Он почему-то знал, что этой пустыне нет ни конца, ни края. Но все равно шел, в безумной надежде. Ноги двигались еле-еле. Почему всегда так трудно идти? Он без сил опустился на землю и пополз. Кажется, так быстрее, на четвереньках. Хоть и нелепо. Но кого было стыдиться, если вокруг ни души? Какая глупая смерть - заблудиться в пустыне. Он не знал, зачем пришел сюда, но точно знал, что зачем-то это было нужно. Его ничто не удивляло. Странным казалось только, что совсем не жарко. Ему хотелось спать, но он полз, преодолевая это желание. Если заснуть в пустыне - наверняка умрешь.

Стройная женщина с зелеными глазами, светло-русыми волосами и крыльями песочного цвета летела высоко над землей. Ей предстояло пролететь еще много километров, что могло занять немало времени. Проще было перенестись, но хотелось подумать, расслабиться. Она созерцала пустыню, погружаясь в медитативное состояние. Ее мысли были обращены к этому миру, она размышляла о том, как скучала без него и как была рада снова здесь находиться после вынужденного отсутствия. Все сейчас вызывало в ней радость - и мерцающая линия горизонта, и бесконечная пустыня пригородов, и плотные гряды скал в городах. Она наслаждалась полетом, каждым движением собственных крыльев, и мягким касанием ветра к своему разгоряченному лицу. Полтора года она не летала.

Снова поглядев вниз, летящая женщина моргнула. Далеко внизу, в пустыне появилась какая-то черная точка. Может, она засмотрелась на солнце и поймала "зайчик"? Нет, не похоже. Она мягко спланировала вниз, делая широкий разворот. Ну, надо же. Спящий.

Что этот человек - спящий, она поняла сразу. По тому, как он выглядел – прежде всего отсутствие крыльев - и двигался. То полз на четвереньках, то вставал, тяжело переставляя ноги. Альбумена нахмурилась. Странно было, что он покинул территорию города спящих. Обычно такого не происходило. Она приземлилась рядом и пошла к нему. Посмотрев в глаза, улыбнулась и поздоровалась. Теперь, после легкого гипноза, он ее увидел и остановился.

- Здравствуй, - завороженно глядя на нее, ответил он. Она оценивающе посмотрела на него, очистила одежду от песка, слегка увеличила рост - чтобы он был немного выше, чем она. В целом его внешность была симпатичной. Молодое открытое лицо. Карие глаза, мягкие полные губы, прямой нос. Плотный, но не полный, просто крепкий. Одет был в джинсы и легкий джемпер, на ногах кроссовки. Любопытно. Может, ей и не стоит продолжать путешествие? В конце концов, она летела в город спящих за мужчиной. А он перед ней.

- Меня зовут Альбумена. Выпьешь со мной чего-нибудь? - предложила она.

- Мы в пустыне, - отозвался он недоуменно.

- Разве? - Альбумена улыбнулась, перенося их обоих в свой дом. Она еще немного посмотрела в глаза мужчине, приказывая ему не удивляться. Затем быстро внушила, что он пришел на свидание, и спросила, как его имя.

- Меня зовут Шон, - сообщил он. Альбумена улыбнулась. Американец? Неважно... Она посмотрела на стол, создала блюдо с канапе, бутылку вина, бокалы и тарелки. Добавила миску салата, корзинку с пирожками. Села и стала смотреть, как он ест. Сама она недавно обедала, и лишь пригубила вино. Мужчина под ее гипнозом ничему не удивлялся и не стеснялся. Он спокойно ел, поглядывая на нее с нежностью. Похоже, она ему нравилась. Что ж, тем легче. Не надо дополнительного гипноза.

- Сколько мы с тобой знакомы? Я забыл, - внезапно спросил он, нахмурившись. Альбумена удивленно моргнула. Спящие обычно не задавали вопросов. Для них все само собой разумелось, что бы ни происходило. Мозг спящего в режиме постоянного разгадывания ребусов находит объяснения даже самому невероятному и полностью им доверяется. Что ж, видно, не всегда.

- Уже почти год, милый, - она встала и обняла его за шею, давая понять, что они давно уже близки. Шон погладил ее по руке, немного рассеянно. Ее рука коснулась выреза его джемпера, одним пальцем она легонько провела по его ключице. Мужчина встал, посмотрел на нее оценивающе, потом понял, чего она хочет, и привлек к себе. Альбумена позволила ему себя поцеловать, соображая, надо ли его гипнотизировать, программируя на нежность, или он и так не будет груб. Спящие разные бывают. Многие во сне внезапно становятся агрессивными, и пускать все на самотек порой было чревато. Впрочем, она достаточно сильна, чтобы пресечь любую агрессию, даже если он вдруг окажется на это способен.

- Можно отнести тебя в спальню? - тихо спросил он, лаская ее затылок кончиками пальцев и Альбумена с улыбкой кивнула. Романтик. Нет, этот не сделает ей больно и не станет требовать каких-нибудь извращений. Незнакомец взял ее на руки, и она показала ему, куда идти. В спальне он положил ее на покрывало, и она с радостью протянула к нему руки. У нее почти два года никого не было. Как же она по этому соскучилась.

Спящий был нежен. Даже очень. В его движениях чувствовался опыт, но и деликатность. Альбумена подумала, что он консерватор. Из тех, что относятся к женщинам по-рыцарски, но не позволяют собой руководить - ей такие нравились. Он склонился над ней, раздевая.

После возвращения домой она изменила собственную внешность, убрав крылья: в спальне они только мешали. Благодаря этому удобно было лежать на спине, принимая его ласки и позволять потихоньку себя раздевать. Она с готовностью возвращала ему поцелуи, потянула вверх его джемпер, с восторгом коснулась широкой твердой груди. Касаясь губами твердых мускулов, она с удовлетворением отметила, что и менять ничего не надо - его тело и без того выглядело привлекательно.

Шон не спешил, хотя был возбужден. Он, как и она, наслаждался ласками, гладил ее в ответ, целовал закрытые веки и проводил ладонью по ее бедру, пока избегая более интимных прикосновений. Но вскоре ей показалось, что он нарочно медлит. Хочет подразнить? В таком случае, возможно, он опасный сердцеед – и хорошо, что спящий. Потому что ему удалось заставить ее застонать уже сейчас, а она обычно не теряла голову так рано.

- Такое ощущение, что у нас это впервые, - пробормотал он, уткнувшись носом в ее шею. Альбумена так сильно желала продолжения ласк, что даже не поняла сначала смысла его слов. И только через пару секунд, когда он остановился, она обхватила его лицо обеими руками и внимательно посмотрела в глаза. И вздрогнула.

- Что-то не так? - нахмурился спящий. Но он и сам уже чувствовал странное, и это было заметно.

- Подожди, - она сглотнула и отстранилась, глядя в сторону. Было ясно, что остались считанные секунды. Ох, и попала она... как глупо. Надо было понять, еще когда он задал первый вопрос. Как должное все воспринимают только спящие, но не просыпающиеся.

Шон все еще непонимающе смотрел на нее, когда вдруг вздрогнул и задохнулся от того, что его тело начало меняться. Потрясенный происходящим, он вцепился руками в кровать и тяжело задышал.

Альбумена отвернулась, перекатилась на кровати и схватила халат. Завернувшись в шелковую ткань, она выждала минуту, а потом обернулась к мужчине, когда он затих, а превращение закончилось. Он здорово изменился, но она не была удивлена: видела такое десятки раз.

- Что происходит? - изумленно пробормотал новорожденный, оглядывая свое новое тело в стандартной одежде, которая всегда появлялась на тех, кто проснулся, а потом резко поднял голову: Вы кто?

Она с досадой и раздражением смотрела на него, хотя и понимала, что этот бедолага ни в чем не виноват. Ответ на его вопрос мог занять от получаса до доброй половины суток. Ощущая тянущую, почти болезненную неудовлетворенность во всем теле, она была совершенно не готова сейчас сесть и терпеливо объяснять ему все. А придется. Вот и развлеклись в постельке.

- Ох... пойдем отсюда, поговорим в гостиной, - процедила наконец Альбумена.

- Я не понял, - нахмурился он.

Альбумена вздохнула. Она терпеть не могла объяснять все новичкам. Это всегда так долго и муторно, а они еще и не верят.

- Чего вы не поняли? - терпеливо спросила она, теребя в руке косу. Ей было неудобно смотреть на него.

- Я сплю или нет?

- Все относительно. В реальности вы спите, а здесь - нет, - ответила она.

- А когда я проснусь, я буду это помнить?

- Да. В том-то все и дело, - она положила ногу на ногу и прикрыла глаза.

- Любопытно, - пробормотал он.

- Ладно. Слушайте и не перебивайте. - Альбумена облизала губы и начала тараторить, словно пересказывала заученный текст. - Вы находитесь в мире, который называется Первым. Это один из семи миров, созданных 295 лет назад. По местному календарю как раз 295-й год, месяц сентябрь, пятое число. Календарь идентичен земному, а часы немного другие. В сутках 20 часов, однако сутки эти условные, нет ни ночи, ни вечера. Все время светло, никто не спит. Вы новорожденный гражданин Первого. Вы обязаны зарегистрироваться в службе безопасности под выбранным вами именем в течение ближайших суток. Я вас туда провожу.

- Что значит новорожденный? - все-таки перебил мужчина, высоко подняв брови.

- Это так называется. Значит, сегодня вы впервые проснулись здесь, ощутили существующую вокруг реальность.

- Это же сон.

- Неужели? - Альбумена перегнулась через стол и сильно ущипнула его за запястье.

- Между прочим, больно, - сухо прокомментировал он, отдернув руку и сердито посмотрев на нее. Она улыбнулась:

- Вот видите, вы не проснулись.

- Это не работает. Я десятки раз щипал себя во сне и никогда не просыпался, - возразил он.

- Неважно, - она закатила глаза. - Вы можете считать это сном, если вам так хочется, но все равно будете ощущать себя, как наяву.

- Кстати, об ощущениях. Как вас зовут?

- Альбумена.

- Отлично. Может Вы, Альбумена, объясните, что у нас с вами там происходило? - Он указал в сторону спальни, глядя очень требовательно. Она облизала губы и опустила глаза. В его глазах не промелькнула и тень стеснения, только требовательность и любопытство. А ей было неудобно перед ним. Она порозовела и вздохнула:

- Вы были спящим.

- Что это значит?

- Ну, вот сейчас вы очнулись и чувствуете себя как в реальности, - пояснила она. - А до этого просто видели сны, как обычно. Я не знала, что вы вот-вот проснетесь, понимаете?

- Допустим.

Он кивнул, все еще не до конца понимая.

- Я пригласила вас на свидание, - мягко сказала она, не в силах прямо сказать ему правду.

- Вы же говорите, что я спал.

- Да, но вы видели какой-то сон. Вы шли по пустыне, помните?

- Да. Я шел по пустыне, потом появилась женщина..., - он поднял глаза, - то есть вы. Это вы были, да?

- Да.

- А потом я ничего не помню. Только то, как вы сказали, что мы год знакомы. Но это же вранье, - он возмущенно уставился на нее.

Альбумена вздохнула.

- Послушайте. Давайте просто забудем об этом. Сейчас не это важно...

- Черта-с-два мы об этом забудем, - прорычал он и резко встал, подходя к ней. Альбумена вздрогнула и вскочила со стула. Теперь его рост составлял два метра тридцать пять сантиметров, стандартный рост новорожденных мужчин, и он выглядел несколько опасней, чем полчаса назад.

- Вы обманули меня. Зачем? - он схватил ее за плечи, требовательно глядя.

- Пожалуйста, успокойтесь, - она посмотрела ему в глаза.

- Я спокоен, - рявкнул он так, что ей стало не по себе. Неспящего загипнотизировать нельзя. Если он ударит ее, что она будет делать? Придется сбегать и возвращаться с полицией. То-то радости репортерам. Либо грубо менять реальность, чтобы нейтрализовать его, но тогда сразу прилетит Ксеар или Яльсикар. Та еще будет сцена. Не успела она вернуться в семь миров, как снова в центре скандала. Красота.

Все это пронеслось у нее в голове за доли секунды и, изрядно перепуганная, Альбумена сочла за благо сказать правду.

- Ладно. Я хотела заняться с вами любовью. Довольны?

Он недоверчиво посмотрел на нее, потом переспросил:

- Вы хотите сказать, что загипнотизировали меня, чтобы воспользоваться мной в спальне? Как проституткой?

Альбумена посмотрела на него и с досадой отметила, что у нее, должно быть, очень жалобное выражение лица.

- Я ничего плохого не хотела вам сделать. Вы бы даже не вспомнили...

- Вот спасибо, - он сжал челюсти так, что она услышала, как скрипнули его зубы. Но все-таки отпустил ее, и она сразу отошла подальше.

- Вы выглядите, как будто вам шестнадцать, но не похоже на то, - наконец сказал мужчина удивленно. Его тон немного смягчился. Альбумена закусила губу. Ей хотелось сказать, что так оно и есть, только чтобы он не злился. Но морочить ему голову теперь было бы некрасиво. Да и глупо. Все равно он узнает, кто она такая.

- Мне девяносто один год, - сухо произнесла она.

- Не смешно.

- А никто и не смеется. За эту ночь в реальности для вас пройдет здесь несколько дней. Час за каждую минуту, что вы проспите. Когда вы проснетесь там, то заснете здесь. И тогда каждая минута здесь будет часом в той реальности. Поэтому прожить здесь вы сможете много лет. Сотни и сотни.

- И я не состарюсь?

- Здесь нет. А в реальности - как обычно.

- Ух ты, - с расстановкой произнес он, и Альбумена выдохнула с облегчением: эта информация так ошеломила его, что он позабыл о своей злости.

Они поговорили еще немного. Альбумена объяснила ему, что он теперь способен летать, что со временем у него проявятся и другие необычные для реальности способности вроде мгновенного перемещения в пространстве или хождения в другие миры.

- А почему вы тогда без крыльев? - спросил он.

Альбумена вздохнула. Она бы предпочла, чтобы ее несостоявшийся любовник узнал о ее статусе чуть позже.

- Для меня это не принципиально, - она немного сосредоточилась и заново отрастила себе крылья песочного цвета. - Я могу менять внешность в любой момент.

Новенький изменился в лице, пораженно глядя на внезапно появившиеся крылья, потом моргнул, и его лицо вновь сосредоточилось:

- А я так не могу?

- Вы - нет. Для вас это платная услуга, на которую еще надо заработать, если у вас есть такое желание.

- Какое желание? Работать?

- Нет. Я имела в виду, если вас не устраивает ваша внешность. Работать вы должны в любом случае.

- Вот как.

- Ну да.

- И кем же?

- Кем захотите. Точнее, кем сможете устроиться. - Она пожала плечами. - Обычно выбирают такую же работу, как в реальности, если профессия востребована в мирах. Либо какое-нибудь хобби. Но если у вас нет образования, то вам придется сначала выучиться.

- У меня есть образование, - криво усмехнулся он. - Правда, не знаю, насколько оно здесь востребовано, как вы говорите.

- Вы можете обсудить это с вашим опекуном, когда его назначат, - поспешила сказать Альбумена. Она не хотела вдаваться в подробности, иначе этот разговор мог не закончиться до завтрашнего дня. - Первое время вам все будут объяснять и показывать. В течение двадцати дней ваше проживание в мирах будет бесплатным. А затем уже придется начать работать, если вы захотите остаться.

- Бывает, что кто-то не хочет? - уточнил он.

- Очень редко.

Новенький немного помолчал, а потом снова внимательно посмотрел на нее:

- А почему вы можете менять внешность? Вы какая-то особенная?

- Да, - призналась она. - Я повелитель стихии, одна из пяти хранителей миров.

- Что это значит?

Альбумена вздохнула. У нее было ощущение, что ее допрашивают. Незнакомец оказался очень пытливым, сообразительным. Он не растекался мыслью по древу, задавал наиболее важные для него вопросы и быстро улавливал суть. Настолько быстро, что это казалось невероятным. Он поверил во все куда быстрее, чем другие новички, с которыми ей приходилось говорить раньше, не впадал в панику и истерику, но и подпрыгивать на месте от восхищения произошедшим с ним чудом тоже пока не торопился.

- Повелители стихии - это люди, которые могут входить во все семь миров. Такими способностями пока обладают только пятеро, и я одна из них. Первый из нас создал эти миры, его зовут Ксеар Айи, и он является главным правителем. Ваш опекун будет подробно рассказывать вам об этом.

- Вы публичная персона? - спросил он, наклонив голову.

Альбумена кивнула, пряча глаза. Она должна была попросить его...

- Я так понимаю, не в ваших интересах афишировать то, что произошло, - он кивнул в сторону ее спальни.

- Правильно понимаете, - Альбумена снова порозовела. Господи, что это с ней? Она же не девочка восемнадцатилетняя, и закона вроде не преступала. Но так не хотелось, чтобы журналисты начали полоскать эту пикантную историю, обсыпая ее насмешками.

- Ладно... что мне тогда сказать, если спросят? Где я очнулся?

Она облегченно улыбнулась. Кажется, повезло. У него хватило порядочности, чтобы не пытаться шантажировать ее. Впрочем, подумала она, и для него самого огласка в такой ситуации была бы унизительна.

Через пятнадцать минут Альбумена попрощалась с новичком, передав его под ответственность секретаря службы безопасности. Он насмешливо поднял бровь, когда секретарь почтительно поклонился ей, и она вновь залилась краской. Боже. Лучше ей больше никогда не встречаться с этим человеком. Она давно не чувствовала себя так глупо. Конечно, нелепо было в ее годы так краснеть перед каким-то новорожденным юнцом, но ситуация была "та еще". Лишь по дороге домой она нашла в себе силы рассмеяться над всем, что произошло.

2.

Шелест сухих листьев под лапами, запахи прелой травы, полевых цветов, немного - перечной мяты и свежей земли. Вдали шум леса, кругом пологие холмы. Никого. Во втором мире в тот день было необычно тихо. Тигр остановился и прислушался. Он очень хорошо слышал здесь. И мог бы поклясться, что где-то рядом кто-то был. Кто-то новый, кого он еще не встречал. Тихий шелест заставил повернуть голову, и он обошел ближайший холм. Лисица. Крохотная, рыженькая... перепуганная. Новенькая?

- Ты кто? - спросил он в ее спину с очаровательным пушистым хвостиком. Как он и предполагал, она перепугалась, обернувшись, и бросилась бежать. Многие так поступают в первый раз, увидев перед собой довольно крупного полосатого хищника. Он мысленно улыбнулся, оценил направление ее бега и сосредоточился, мгновенно перемещаясь. Оказавшись прямо перед ней, он снова обратился к лисице:

- Стой. Ты от меня не убежишь. Я капитан полиции, не бойся.

- Полиции?

Тонкий голосок, звенящий, девичий. Совсем молоденькая.

- Да. Меня зовут Касиан. Я такой же человек, как и ты. Хочешь, перенесемся в первый.

- Я не умею.

- Как ты тогда попала сюда?

- Это так же?

- Конечно. Расслабься и выходи на центральную площадку, я за тобой.

Девушка послушно перенеслась в центр столицы Первого, на специально оборудованное место для переносов, Касиан вышел следом и впился в нее взглядом. Рост метр девяносто, стандартный для новичков. Худенькая вся, как говорится, тонкая и звонкая. Рыженькая, с голубыми глазами, настороженно смотревшими на него. Веснушки, курносый носик, розовые губки, белое традиционное платье с белыми штанишками, коричневые сандалии без каблука.

Он видел, что она тоже с интересом ощупывает его взглядом сверху вниз. Чтобы посмотреть ему в лицо, ей пришлось поднять подбородок. Что было не удивительно, так как его рост достигал двух метров сорока пять сантиметров. Рядом с ним девушка казалась ребенком. Впрочем, Касиан давно привык к здешней разнице в росте между мужчинами и женщинами. И считал это даже очень милым. В этом было много плюсов: например, в Первом мужчины без труда могли носить женщин на руках, и ни на одну представительницу прекрасного пола не приходилось смотреть снизу вверх, даже если она носила туфли на шпильке.

- Меня зовут Кая, - наконец произнесла она тихим, все еще испуганным голосом.

- Очень приятно, - он улыбнулся. - Ты первый раз во второй мир вышла?

- Это был второй мир?

Она широко распахнула глаза с легким полупрозрачным пушком очень светлых ресниц, и Касиан кивнул. Надо же, какое тонкое и детское впечатление она на него производила, подумал он. Ее хотелось обнять и защищать от всего мира.

- Да. Тебе надо зарегистрировать выход во второй в службе безопасности.

- Хорошо.

- Кто твой опекун?

Лицо девушки стало напряженным:

- Я сделала что-то не так?

- Да нет, все в порядке. Просто хотел поставить его в известность. К тому же... у него самого есть выход во второй?

- Не знаю... а что?

Кая тревожно посмотрела на Касиана, и он подумал, что с девушкой происходит что-то странное. Конечно, она могла испугаться его тигриного обличья, но уже пора было успокоиться.

- Кая, скажи мне имя твоего опекуна, - терпеливо повторил капитан.

- Латиус, - пролепетала она, опуская глаза.

- Ты давно в мирах?

- Два месяца.

- Ладно. Полетели в СБ.

- Да все с ней вроде нормально, - младший агент службы безопасности покопался в коммуникаторе и зачитал: Шестнадцать земных лет, в мирах два месяца, работает официанткой в кафе. О себе ничего не рассказывала, сканирование проведено опекуном, он же ее нашел в городе спящих. С его слов, есть еще некоторая реальная информация, но это я вам не вправе сообщать.

- Я думал, сканируете вы, - Касиан внимательно посмотрел на агента. Его терзали какие-то странные сомнения, которые он списывал на профессиональную подозрительность, но все же должен был проверить. И в реальности, и в мирах он служил в полиции. Итого двадцать пять лет стажа. Чутье редко его подводило, а сейчас он чувствовал: с девчонкой что-то не так. Она какая-то запуганная, и опекун ее ему не понравился.

Между ними были явно натянутые отношения, Касиан сразу это понял, как только прилетел этот Латиус. Именно поэтому он попросил агента о приватной беседе, и тот согласился, попросив девушку и ее опекуна подождать.

- Обычно да, но если сканирование уже проведено, мы не повторяем. Это издевательство. Ее опекун провел сканирование, подтвердил, что ей шестнадцать, мы ее приняли. Остальное нас не волнует. Все собеседования прошла, психолог тоже счел, что она в норме. Да, немного зашуганная, вижу, но люди разные бывают.

- Согласен.

- А что, этот Латиус разве полицейский? - спросил Касиан, побарабанив пальцами по своей коленке.

- Да нет, он дизайнер, кажется. Сейчас гляну.

Агент снова пощелкал коммуникатором.

- Да, дизайнер. Оформляет квартиры. Пятнадцать местных лет.

- А что он делал в городе спящих?

- Как что? Известно... женщину искал.

Касиан кивнул. Логично. Все логично.

- О, а он во второй-то у нас не ходит, - вдруг сказал агент. - Придется девушке поменять опекуна.

Касиан поднял глаза. Он не размышлял и секунды.

- Оформите меня, - выпалил он.

Агент поднял удивленные глаза.

- Эта бодяга еще на восемь месяцев, капитан. Это если она еще в третий не войдет.

- Я понимаю.

- А вознаграждение тысяча кредитов в месяц, - добавил его собеседник, продолжая смотреть непонимающе.

- Знаю, - Касиан кивнул. Агент, конечно, понимал, что для капитана полиции второго мира это были, мягко говоря, не решающие деньги.

- Вам девчонка, что ли, понравилась? - внезапно разулыбался агент.

- Офицер, - сухо одернул Касиан. Служба безопасности позиционировалась как отдельное ведомство, но все же он был выше в звании, чем его собеседник. Агент мгновенно перестал улыбаться и встал, коротко извинившись.

- Я вас зарегистрирую, капитан. Опека передается с этого момента. - Официально сообщил он.

- Почему мне поменяли опекуна? - тихо спросила Кая, робко подвинув к себе чашку с капучино, но пока не сделав и глотка. Касиан смотрел на ее тонкие белые пальцы, нервно болтавшие крохотной ложечкой в чашке, и размышлял. Он по-прежнему не мог понять, что было причиной ее напряжения. Когда девушка услышала о смене опекуна, Касиан заметил на ее лице любопытную гамму чувств: сначала ужас, потом явное облечение, а затем снова страх. И она как-то подозрительно посмотрела тогда на него, как будто он ей чем-то угрожал.

- Потому что Латиус не может ходить во второй мир. А твой опекун должен все рассказывать и показывать, - коротко пояснил он, делая глоток из своего бокала пива. Оно было очень легким, как и весь алкоголь в мирах, и выветривалось моментально. Но вкус ему нравился, и он часто пил его, когда не был на работе.

Девушка замолчала. Они сидели в небольшом кафе, куда Касиан пригласил ее, чтобы познакомиться и поговорить. Но разговаривать с Каей оказалось очень сложно. Он и не помнил, когда последний раз встречал столь молчаливую женщину, особенно такую юную. Разговор с Латиусом убедил его, что отношения с ней у того и впрямь были хуже некуда. Странно, что он не отказался от опеки до сих пор, характеризуя подопечную как замкнутую и капризную. Касиан спросил, зачем он ее сканировал, и Латиус пояснил, что это произошло до того, как она очнулась.

«Я просто хотел с ней развлечься, - признался дизайнер, - просканировал, начал гипнотизировать, а она очнулась. Мне предложили опеку, я и взял».

Касиан кивнул. Латиус явно был слабеньким. Ходил только в первый мир, следовательно, гипнотизировать мог с трудом. Неудивительно, что он сразу не почувствовал, что девушка просыпается. А опеку взял явно ради денег – тоже ничего подозрительного.

Кая задумчиво смотрела по сторонам, не зная, о чем говорить с новым опекуном. Они сидели на площадке под открытым небом. Самое стандартное кафе для Первого мира - на площадках, высеченных в скалах. Над их головами нависал уступ изящной формы, отполированный до блеска. Посетители приземлялись на площадку, проходили к столикам, открывали меню на своих коммуникаторах. Каждый подход к столику официанта стоил определенную сумму денег, поэтому, как правило, заказывали все сразу и тут же списывали оплату с карты.

С тех пор, как она проснулась в Первом, она ни разу не была в кафе в качестве посетителя. Латиус никогда не приглашал ее, предпочитая питаться дома, а Кая считала глупым тратить на это деньги. Она сразу поняла, что зарплата официантки не так велика, чтобы бросаться деньгами попусту. Ей надо было копить на учебу. Когда девушка поняла, что может здесь получить высшее образование, она сразу решила, что ни на что, кроме этого, не будет пока тратить деньги. Раз оплату за питание у нее и так вычитают, экономить на еде не выйдет. Как и на жилье, которое предоставлено бесплатно. Но она была бы полной идиоткой, если стала бы тратиться на развлечения или дизайнерские платья прежде, чем выучится.

- Ты чем-то расстроена? - наконец, спросил Касиан.

- Нет, - девушка, наконец, взяла в руки чашку с кофе и сделала маленький глоточек, прикрыв на секунду глаза от удовольствия.

- Хочешь пирожных или еще чего-нибудь?

- Нет, спасибо.

Она по-прежнему на него не смотрела, зато Касиан задумчиво поглядел на нее.

- Расскажи мне о себе немного, - попросил он.

Она помолчала. Потом медленно подняла глаза.

- Мне сказали, что я не обязана кому-то рассказывать..., - робко произнесла она.

- Разумеется, не обязана. Но меня не интересует твой точный адрес, имя или даже страна проживания. Ты могла бы рассказать мне о своих родителях, например. Чем они занимаются. Или чем ты собираешься заниматься после школы?

- У меня нет родителей, - ее лицо окаменело, и Касиан осторожно поставил на стол бокал пива. - Я жила в детском доме. И я не хочу об этом говорить.

Ее голос стал таким отрывистым и жестким, что он замер, удивленный произошедшей с ней переменой.

- Извини, я не знал. Я не буду тебя спрашивать, если ты не хочешь...

- Не хочу, - отрезала она, и Касиан кивнул. Он немного помолчал, чтобы дать ей возможность успокоиться, а потом мягко сказал:

- Кая, мне не хотелось бы, чтобы у нас были натянутые отношения. Я не знаю, почему ты не поладила с Латиусом, но я надеюсь, что мы с тобой будем ладить. В противном случае тебе снова придется поменять опекуна.

Она немного подумала и снова подняла на него свои прозрачные голубые глаза:

- Хорошо. Расскажите мне, пожалуйста, про второй мир.

Касиан кивнул и сделал большой глоток пива.

- Он меньше Первого, - начал он рассказ. - Там в основном леса, есть еще подземные пещеры, что-то вроде степи, холмы, поля. В общем, ландшафт разнообразный. Ты можешь входить туда любым животным, которое не летает. Ограничены только полицейские на службе - офицеры всегда белые волки, капитаны - тигры. Поэтому не рекомендуется входить этими животными, если ты не полицейский. Хотя это не запрещено.

- Зачем там полиция?

- Затем же, что и везде. Смотреть за порядком, находить новеньких, помогать им. Расследовать преступления.

- Преступления разве не служба безопасности расследует?

- Смотря какие.

- Понятно. А что там делают люди?

- Кто что. Как правило, просто отдыхают. Играют. Есть специальные площадки, куда все заходят командами. Например, команда зайцев и волков, львов и оленей. Одни убегают, другие должны найти и догнать. Бывает очень весело.

- А настоящих животных там нет?

- Конечно, нет, - он рассмеялся. - Кто бы тогда рискнул туда входить меньше, чем слоном?

Кая тоже засмеялась.

- Ты сейчас не на работе? - спросила она.

- Нет, - он покачал головой и посмотрел на часы. - У меня еще много свободного времени. Хочешь сходить во второй?

- Ага. Покажешь?

- Да, - Касиан полез в карман брюк за карточкой и махнул официанту, чтобы у него приняли оплату.

- Я тоже так хочу, - поджарая тигрица повернулась к тигру, и тот мысленно улыбнулся. Им повезло, они попали на игру вовремя, и Кая смогла наблюдать за этим развлечением с самого начала. Играли в прятки; четверо судей-белок расположились по краям выгороженного куска леса. Они сидели на деревьях, периодически перескакивая с одной ели на другую, чтобы держать в поле зрения обе команды. Касиан и Кая перемещались по кромке игрового поля, чтобы не мешать игрокам. Им удалось увидеть все основные события игры.

Кая смотрела во все глаза, время от времени подпрыгивая на месте от возбуждения. В этой забаве участвовали семь зайцев и три лисы: первые должны были прятаться, постепенно перебираясь с одного конца условной площадки в другой. Их задачей было пересечь кромку противоположного конца поля от места, где они стартовали. Задачей лис, стартовавших с задержкой в несколько секунд, было помешать им это сделать. Лисы отлавливали зайцев и относили их в выгороженное место, откуда те уже не вправе были сбегать и наблюдали за игрой в качестве зрителей.

- Если хоть один заяц достигнет своей цели, то он освободит еще двух захваченных и начнется второй раунд. Если два - то свободны будут пятеро. Три - все семеро, - пояснил Касиан.

- А если больше?

- Тогда они победят, - сказал он, медленно перемещаясь между деревьями.

- А ты за кого болеешь? - спросила Кая, следя за одной лисицей. Рыжая хищница стояла в шаге от зайца, затаившегося в крохотной норке, но не видела его. А Кая видела и всей душой болела за косого. Он казался очень маленьким и беззащитным, и, хотя она знала, что его не съедят, все равно хотела, чтобы тот спасся.

- Мои друзья и там, и там, так что... просто наблюдаю, - ответил Касиан.

- Ой! - вскрикнула Кая, когда лисица все-таки обнаружила ушастого. Он попытался юркнуть между ее лап, но она бесцеремонно шлепнула его передней лапой и, схватив зубами за загривок, поволокла к краю площадки.

Касиан рассмеялся, наблюдая за этим вместе с ней. Заяц бешено молотил в воздухе лапками, но вырваться не мог.

- Знаешь, что самое смешное? - сказал он, подходя ближе и почти дыша в ухо Кае.

- Что? - она слегка повернула морду, все еще не сводя глаз с незадачливого зайца, который был зажат в остреньких зубах лисицы.

- Это ее муж, - хмыкнул Касиан.

- Кто? - не поняла Кая.

- Заяц. Это мой подчиненный, офицер, его зовут Йаммана. Я тебя познакомлю потом. А его жена Мария.

- Так это она своего мужа так лапой огрела? - охнула Кая.

- Ну да, - Касиан снова хмыкнул. - Сдается мне, она за это еще поплатится.

Кая захихикала.

- Это так весело, даже жаль, что все уже кончилось, - вздохнула она после игры.

- Да, сегодня лисы были в ударе, - улыбнулся Касиан, - обычно больше раундов бывает. Хочешь, завтра поиграем?

- Очень хочу!

- Подожди тогда, я нас запишу, - он подошел к толпе лисиц, зайцев и белок, которые, по всей видимости, обсуждали итоги игры.

Кая наблюдала, стоя чуть поодаль. Ей неудобно было подходить к незнакомым людям, которых, к тому же, было так много. Она была не из тех, кто легко знакомится: всегда немного стеснялась.

Но потом Касиан сам подвел к ней одну зайчиху, зайца и лисицу.

- Идем в первый, - сказал он Кае, - на восточную площадку.

Девушка кивнула, расслабляясь, вызывая в памяти очертания восточной площадки для перемещений. Через несколько секунд они уже были там. Прямо перед ней возникла девушка в красном платье. Оно было таким изящным, что Кая сначала уделила внимание ему, а уж потом той, которая его носила. Оттенок красного наводил на мысль о гранатах, тем более, что лиф платья был выкрашен неоднородно, переливался зернистым рисунком. Наряд был полностью ассиметричным, но каким-то непостижимым образом его форма выгодно подчеркивала фигуру во всех местах, от округлой, крепкой груди до длинных, стройных ног. Длинный край юбки справа опускался почти до земли, зато слева бедро девушки было едва прикрыто. На ней не было традиционных штанишек, только плотные темно-коричневые колготки. Этот наряд, явно экстравагантный, тем не менее, не выглядел ни театрально, ни вульгарно, и Кая невольно подумала о том, что платье очень дорогое.

Посмотрев, наконец, в лицо незнакомке, Кая отметила очень большие карие глаза, обрамленные черными ресницами так красиво, что стало даже завидно. Вот какое лицо бы ей хотелось иметь. Слегка загорелую кожу, яркие глаза, пухлый рот. Густые, черные и прямые волосы девушки тоже вызвали у нее острую зависть. Не повезло же ей родиться с рыжими вьющимися локонами, жесткими и упрямыми, не желающими укладываться ни в какую прическу.

- Меня зовут Джара, - с улыбкой произнесла незнакомка, и Кая тоже улыбнулась, скользя взглядом по девушке. Ух, какая же она красавица. И она разговаривала с ней, Каей.

Она с готовностью представилась, переводя взгляд на другую девушку и мужчину, стоявшего рядом с ней. Похоже, это как раз и была супружеская пара, о которой ей говорил Касиан. С любопытством осмотрев высокого серьезного мужчину, она вспомнила, как смешно дергал лапами заяц в зубах у лисицы, и невольно прыснула.

- Что? - спросил незнакомец, улыбаясь. Кая залилась краской и махнула рукой.

- Я думаю, она вспоминает тебя в зайчишечьей шкурке, любимый, - сладко пропела его спутница, хихикнув.

- Ничего-ничего, вот завтра мы вас волками погоняем. Вот уж я тебе наподдам, - нисколько не смутившись, пригрозил мужчина, весело глядя на жену.

- Не догонишь, - задиристо ответила та, показав благоверному язык. Джара и Кая засмеялись. Касиан подошел к девушкам и обнял обеих за плечи:

- Как насчет пары коктейлей? Тут рядом новый бар открылся.

- С удовольствием, - отозвалась Джара, Кая тоже кивнула, поглядев на часы. У нее оставалось еще полтора часа до работы.

3.

- Офицер... вы ведь полицейский, да?

Шон Уорд обернулся. Перед ним стояла перепуганная женщина лет тридцати пяти на вид. Все лицо мокрое от слез, косметика размазана. Крыльев нет, рост маленький - спящая. Надо же, разглядела его.

Первое время Шон пугался, когда к нему обращались спящие. Несмотря на жесткие инструкции, он терялся, видя перед собой перепуганных людей. Ему невольно хотелось помочь им, хотя он и знал, что причина их страха только в мыслях. Его опекун, агент службы безопасности, объяснял ему, что спящие время от времени обращаются к полицейским. При этом они продолжают спать, но их сон - какая-нибудь страшилка на тему погони или убийств - требует появления полицейского, и тогда они настолько сильно желают встречи с ним, что могут даже разглядеть местного офицера, оказавшись рядом. Ведь их форма была похожа на реальную.

- Да, я полицейский, мисс. Что случилось? - ровным голосом сказал Шон. Судя по внешнему виду женщины, она не была ни американкой, ни англичанкой. Возможно, уроженка Восточной Европы. Но он свободно говорил с ней по-английски, зная, что она поймет. Его слова прозвучат для нее на ее родном языке, и даже обращение к ней войдет в рамки ее привычной лексики. Так, немка вместо "мисс" услышит "фрейлейн", француженка - "мадемуазель", а русская... Уорд задумался, сообразив, что не знает, как обращаться к русской девушке. А любопытно. Не товарищ же? Это вроде у них только при Советском Союзе было. Впрочем, от русских никогда не знаешь, чего ожидать, подумал он.

- Меня хотят убить, - прошептала женщина, в ужасе оглядываясь.

Полицейский вздохнул. Почему людям так часто снится, что их хотят убить? В реальности такое происходит далеко не с каждым, и уж точно не каждый день. Но он по себе знал, что такие сны действительно снятся постоянно, и ничего невозможно с этим поделать.

- Все будет хорошо, - максимально уверенно сказал он, глядя в глаза женщине. Шон применил легкий гипноз, и ее лицо просветлело. Теперь ей снилось, что она гуляет по цветущему лугу и собирает цветы. Она уже не видела Шона, как и городской улицы, по которой шла, удаляясь от него. Она наклонялась, срывая видимые только для нее разноцветные тюльпаны, пребывая в галлюцинации, навязанной ей Уордом.

Он отвел глаза от спящей. Инструкция предписывала просто стать для нее невидимым, не вмешиваясь в сон. Но ему всегда было жаль перепуганных людей. Конечно, он не мог помочь каждому: большинство спящих, населявших город, находились в постоянной панике и ужасе. Если бы он стал гипнотизировать всех подряд, то упал в обморок от перегрузки нервной системы уже через полчаса. Но когда люди обращались к нему за помощью, Шон помогал, хоть это и требовало ощутимого напряжения. Он считал, что обязан.

Поглядев на часы, Уорд решил, что вправе устроить себе небольшой перерыв. У него давно посасывало в желудке, и он взлетел, направляясь к единственному в городе ресторану. Уже через пять минут он вошел в просторный зал, где ели одни полицейские. Спящие сюда не заглядывали - они попросту не видели никакого ресторана. А полноценные местные в городе спящих не питались: какой в этом смысл, если они могли мгновенно перенестись в любой из городов, где был куда больший выбор ресторанов? Кроме того, каждый из местных мог пообедать и дома, заказав пищу по коммуникатору.

Город спящих населяли, соответственно, одни спящие. Шон работал здесь всего несколько дней, но уже узнал его вдоль и поперек. Архитекторы явно не трудились над тем, чтобы сделать его красивым или сколько-нибудь оригинальным. Однообразные улицы с монотонными коробками домов, различавшихся только высотой, проспекты с небоскребами – все безликое, лишенное индивидуальности. Центральная площадь с торговым центром, памятником непонятно кому - просто какой-то человек на постаменте.

Усредненный земной город. Каждое здание в нем, будь то банк, супермаркет, аптека или жилой дом - бутафория. В них заходили спящие, что-то себе фантазировали, но там никто не жил. Если туда заходил не спящий, то видел реальную картину: пустые бетонные площадки и лестницы. Внутри не было ни офисов, ни квартир, ни какой-либо обстановки. По лестницам и площадкам шарахались туда-сюда спящие: кто-то представлял, что идет на работу или домой, кто-то спасался от преследования. Их воображение рисовало любую обстановку из той, что они только могли представить. Но даже очертания этого города, который представлял собой, по сути, макет в натуральную величину, оказывали удивительное влияние на сознание спящих.

В книге по истории, написанной создателем семи миров - Ксеаром, Шон прочитал, что создание бутафорского города спящих было призвано задержать их в пространстве первого мира. До этого они появлялись редко и спонтанно, слишком быстро исчезали. Научный институт по изучению первого мира в 135-м году выяснил, что воспроизведение земной обстановки притягивает спящих в миры, и Ксеар распорядился создать специальное место для них. Это также помогло увеличить количество проснувшихся, то есть граждан Первого, потому что некоторые спящие, часто бывавшие в мирах, вдруг начинали различать их реальность. Как и сам Шон Уорд, который еще месяц назад имел только одно гражданство - Соединенных Штатов Америки. И был уверен, что сон нужен только для того, чтобы спать.

Он и сам не понимал, как ему удалось тогда уйти из города спящих в пригород, в пустыню. Теперь-то ему было известно, что город неплохо охраняется. Он помнил только, что вдруг начал различать происходящее вокруг и испытал очень неприятное чувство, увидев рядом людей с безумными взглядами. Да что там - он перепугался и удирал. Воспоминания были рваными, как обычное сновидение. Потом он очень долго шел и полз по пустыне. Прежде, чем его нашла Альбумена.

Подумав об этой женщине, полицейский хмыкнул. Весь комизм ситуации он оценил позже, когда уже довольно много узнал об обычаях миров. А она, наверное, здорово перепугалась, когда он внезапно проснулся. И потом, когда увидела его злость. Впервые поняв это, Шон долго смеялся. Он не поленился, прочитал о ней все, что смог достать в коммуникаторе, как и о других повелителях стихий.

Ее история поразила его и тронула: тридцать лет назад она потеряла любимого человека, который был убит. Это было, безусловно, ужасно само по себе, но еще хуже, конечно, было обвинение в его убийстве. А уж о страданиях человека, заключенного в психиатрической клинике, он даже думать не мог без содрогания. Хорошо, что она теперь здорова и снова в семи мирах. Хоть некоторые газетчики и высказывали сомнения в этом, но Шон не сомневался: та женщина, с которой он разговаривал, полностью адекватна.

«Шон, привет, присоединяйся», - услышал он, едва зайдя в ресторан.

К нему обращался приятель, расположившийся за ближайшим столиком, офицер по имени Зарин. Совместные дежурства быстро способствуют обретению друзей. В городе спящих, как правило, скучновато. Пару раз за дежурство приходится разнимать дерущихся, если спящие в бреду начинали вдруг нападать друг на друга. Время от времени - пресекать выход из города. А самое главное, ради чего они были здесь - пробуждение спящих - происходило редко, может, раз в неделю. Шон еще ни разу этого не видел своими глазами. Поэтому большую часть времени полицейские просто болтали друг с другом, патрулируя улицы.

- Я сегодня новенького в СБ транспортировал. Опять мужчина, - сообщил Зарин, едва Уорд опустился за столик.

- Что делать, - отозвался Шон. Он уже был в курсе проблемы с нехваткой женщин. Офицеры полиции в большинстве случаев были первым звеном в цепочке регистрации новеньких, и сами видели всю картину, которая по-прежнему была неутешительной: мужчин в мирах появлялось примерно в два раза больше.

- Если так дальше пойдет, я никогда не женюсь, - грустно сказал Зарин, ковыряя вилкой спагетти.

- Да брось, - Уорд насмешливо посмотрел на собеседника. Сам он сокрушаться по такому поводу не собирался и не понимал огорчения других на эту тему. Можно подумать, на Земле количество мужчин и женщин кто-то линейкой вымеряет. Кто ищет, тот найдет.

- Между прочим, женщин, желающих вступить в брак, куда больше, чем мужчин, так что считай, все ровно, - заметил Шон вслух, изучая меню. Оно было таким огромным, что даже за несколько дней он ни разу не дочитал его до конца. В отличие от земных ресторанов, оно не было изложено на бумаге. Каждый мог открыть его в своем коммуникаторе, введя код ресторана, обозначенный на всех столиках.

- Да, но они в основном хотят замуж за тех, кто ходит хотя бы во второй, а еще лучше - в третий, - мрачно сказал Зарин.

- А мне кажется, ты просто комплексуешь, - наклонил голову Шон.

К ним подошла официантка, очень жизнерадостная, и он улыбнулся девушке, делая заказ. Зарин, все еще пребывая в своих мыслях, попросил счет.

- Вот, - сказал ему Шон, когда девушка ушла. - А она, между прочим, тебе улыбалась.

- Кто? - не понял Зарин, и тут же дернул головой в сторону официантки, - Лиана? Она всем улыбается, я ее десять лет знаю.

- Ну и что, что ты ее десять лет знаешь? Она же не замужем, - Шон пожал плечами.

- Уорд, ты... думаешь, я ей нравлюсь? - вдруг серьезно спросил Зарин и снова посмотрел в сторону девушки. На его лице отразились мучительные сомнения, затем - размышления, а потом - снова сомнения. Он даже губу покусал, словно ребенок, решающий сложную задачу в контрольной работе. Подумать только, пятьдесят три местных года человеку. Не говоря еще о земном возрасте.

Шон дернул уголком рта, пытаясь скрыть улыбку, но в конце концов не справился с собой и засмеялся.

- Тьфу, да ну тебя, Уорд, - Зарин бросил салфетку и обиженно отвернулся.

Шон зевнул и в который раз потянулся к коммуникатору, чтобы взглянуть на часы. Рабочий день выдался на редкость скучный. После обеда они еще немного поболтали с Зарином, потом разошлись в разные кварталы. Ничего не происходило, вообще ничего. К нему никто не подходил, никто не дрался на улицах, спящие вели себя как обычно: быстро проходили деловой походкой или медленно бегали по улицам.

Шон уже насмотрелся на этот феномен: пока спящие оставались спокойны, они могли передвигаться довольно быстро. Стоило им чего-то испугаться и побежать, как ноги отказывались подчиняться, как будто приклеиваясь к асфальту. Тогда спящие падали на четвереньки и принимались ползти, но тоже мучительно медленно, поминутно оглядываясь в ужасе. Уорд хорошо помнил это мерзкое ощущение по собственным снам. Стоит решить, что надо бежать - и все. Будто находишься глубоко под водой, которая оказывает сопротивление каждому движению. Он обходил этих бедолаг, стараясь не смотреть на них, как будто боялся их смутить, хоть и знал, что они не могут его видеть.

Свернув за угол, он увидел мальчика с тонкими серыми крылышками, лет семи. На нем были желтые штаны, а в руке большая машинка. И глаза заплаканные - проснувшийся ребенок. Он никуда не бежал, не полз. Он стоял посреди улицы и широко раскрытыми глазами созерцал людей вокруг, которые производили на него впечатление безумцев. Мальчик пытался обращаться к проходившим мимо него дядям и тетям, но никто не обращал на него внимания. Увидев, как одна женщина толкнула малыша, проходя мимо, и он едва не упал, Шон встрепенулся. Он осознал, что некоторое время просто стоял и смотрел на мальчика, ошеломленный, забыв обо всех инструкциях. А инструкция, между тем, гласила, что проснувшегося ребенка нужно немедленно увести из города спящих.

- Привет, - широко улыбаясь, чтобы успокоить мальчика, Шон подошел к нему.

- Здравствуйте, - пролепетал тот, глядя на него снизу вверх, как крохотный гномик на великана. Шон присел на корточки:

- Ты потерялся? Как тебя зовут?

- Майкл, - пролепетал мальчик, - я... я искал маму.

- Мы ее обязательно найдем, Майкл, - уверенно сказал Шон, - посмотри мне в глаза.

На секунду померк свет - и вот они уже были на площадке возле входа в регистрационный зал службы безопасности.

- Ой, - мальчик завертел головой, не понимая, что произошло.

- Все в порядке, не бойся, - Шон взял ребенка на руки и прошел с ним внутрь огромной пещеры. Один из агентов, скучавших за стойкой, поспешил навстречу, едва увидев мальчика. Он мгновенно посмотрел малышу в глаза:

- Привет, малыш. Как тебя зовут?

- Майкл.

- Вот здорово. Иди ко мне, я тебе покажу чудесную игровую площадку. Ты такой еще не видел.

- А мама...

- А твоя мама скоро придет, - не моргнув глазом, соврал агент. - Мы уже ей позвонили. Ты поиграешь немного, и она придет.

- Хорошо, - пролепетал мальчик.

Шон удивленно моргнул, глядя, как мальчик доверчиво прижался к агенту. Если бы он не знал, что неспящих нельзя гипнотизировать, то непременно бы подумал, что тот приворожил малыша.

Агент, тем временем, молча кивнул Уорду, предлагая следовать за ним, и Шон пошел за ним через зал, а потом по длинному коридору, уходящему внутрь скалы.

Возле одной из дверей агент остановился, отодвинул ее, и Шон потрясенно замер. За ней оказалась огромная игровая комната, где веселились десятки детей. Там было столько игровых сооружений, сколько он и не видел никогда в одном месте. Качели, горки, тоннели, батуты, лесенки, бассейны, наполненные мягкими мячиками, карусели, канатные дорожки, качающиеся лошадки. А уж всевозможных игрушек там было столько, что хватило бы на сотни и сотни маленьких девочек и мальчиков.

Ватага малышей находились под присмотром трех аниматоров, которые играли с самыми маленькими и следили, чтобы дети постарше не обижали друг друга.

- О боже, - прошептал он, пораженный. Агент улыбнулся мальчику и спустил его с рук.

- Ну что, поиграешь здесь?

Не сомневаясь ни секунды, ребенок взвизгнул от радости и бросился к ближайшим качелям.

- Как это? - изумился Шон.

- Что именно? - агент закрыл дверь в игровую и последовал дальше по коридору. Уорд поспешил за ним.

- Как вы его так быстро убедили? Я думал, он сейчас плакать начнет и к маме проситься...

- Бывает и так. Но обычно все-таки дети доверяют взрослым, если уверенно с ними говорить.

- А я читал, что детей в Первом не держат. Что Ксеар их удаляет и запрещает новый вход в миры до шестнадцати лет.

- Так и есть. Мы же не можем разлучить их с родителями, - пожал плечами агент. - Кроме того, воспитывать их здесь некому, да и расти они будут слишком быстро по сравнению с реальностью.

- Но что они там делают? - не понял Шон.

Агент глянул на него с тоской человека, который вынужден разъяснять кому-то таблицу умножения:

- Детей появляется здесь очень много. Кратно больше, чем взрослых. Их отлавливают по всему Первому, не говоря уже о втором и третьем мире - чуть ли не каждые десять минут. Ксеар не может каждые десять минут прилетать сюда, чтобы удалять их. Поэтому он делает это дважды в день, а до тех пор они развлекаются в игровой. Их кормят пирожными и шоколадом с газировкой... малышковый рай. Вы новенький, офицер?

- Да, я только пять дней работаю.

- Ясно.

Агент открыл новую дверь, за которой оказался небольшой кабинет со скромным рабочим столом, на котором стоял только огромный монитор. Подключив к нему свой коммуникатор, агент поднял глаза на Шона:

- Где вы нашли мальчика?

- В городе спящих, улица Н-18, второй квартал.

- Он что-нибудь говорил?

- Я спросил его имя, он ответил: Майкл. Сказал, что маму ищет. Это все.

- Ваше имя?

- Шон Уорд. Младший офицер полиции.

Агент занес все данные в компьютер и отпустил его.

А Шон после работы обрушил кучу вопросов на своего опекуна, который неосторожно согласился с ним пообедать.

- Я правильно понимаю, что здесь никто не может иметь детей?

- Разумеется, нет.

Лей Ситте кивнул, с завидным аппетитом поглощая овощной салат. Эта его любовь к зелени и овощам вызывала искреннюю зависть Шона. Сам Уорд предпочитал что-то более питательное, и сейчас перед ним лежала огромная сырная пицца с грибами. Жаль, что в меню отсутствовали сэндвичи с ветчиной. Страсть Ксеара к вегетарианству удручала его. Ну почему нужно лишать всех местных мяса из-за какой-то дурацкой прихоти? Однажды, в один из первых дней, он высказал свое раздражение Лею, и тот рассмеялся. "Шон, ты же сам утверждаешь, что это сон, что все вокруг виртуально. Строго говоря, ты можешь вообще не есть. Ты от этого не умрешь." Шон мрачно посмотрел на опекуна. "Еще как умру, я уже умираю, как хочу сочный стейк", - пробормотал он, и Лей снова засмеялся. "Зато с каким удовольствием ты съешь его, когда попадешь в реальность", - резонно заметил он.

- А если родители попадают сюда вместе с ребенком?

- Все равно Ксеар не разрешает, да они и сами не захотят, - Лей серьезно посмотрел на Шона: Ну, сам вообрази, через год в реальности пятилетнему ребенку здесь сравняется двадцать пять. А там он останется ребенком, причем не только в смысле грубой физической формы, но и гормонально, и, возможно, даже психически. Никто ведь не изучал проблематику взросления сознания в отрыве от тела. Последствия, по сути, непредсказуемы. Так и до психушки недалеко.

Шон задумался, потом медленно кивнул.

- А как же они живут? - спросил он.

- Им приходится делать выбор. Либо они отказываются от гражданства Первого, либо терпят. Видятся с детьми раз в двадцать дней. Как правило, люди соглашаются. В конце концов, не в одних детях проблема. У всех есть родственники, друзья, у многих - даже супруги. И все равно - соглашаются.

- Да уж. Я как-то пока не думал об этом, - признался Уорд.

- Ну, ты же думал о своих родственниках, - Лей пронзил его неожиданно внимательным взглядом, и Шон придал лицу абсолютно непроницаемое выражение, послав такой ответный взгляд, что Лей закашлялся, а потом тихо рассмеялся:

- Уорд, ты сам случайно не в ЦРУ в реальности работаешь? Больно у тебя глаза странные, - сказал он, продолжая изучать его взглядом.

- Нет, в МИ-6, - фыркнул Шон.

Он почти ничего не рассказывал опекуну о себе в реальности, но и о Лее ничего не знал. Уорду было даже точно не известно, чем его опекун занимается здесь, в мирах. Агент службы безопасности - слишком расплывчатое понятие. Как узнал Шон, это может означать что угодно - от секретаря-регистратора до следователя по уголовным делам, от оперативного работника до помощников главы СБ, Яльсикара Бьякки.

- Может, все-таки скажешь, какая у тебя специализация? - Лей доел салат и отодвинул тарелку, - Подыскали бы тебе работу поинтереснее.

- Меня все устраивает пока, - Шон улыбнулся одними глазами, и Ситте махнул рукой:

- Как хочешь.

- Ну, хорошо, - Шон задумчиво повел в воздухе большим куском сырной пиццы, который намеревался положить себе в рот, - а как насчет браков? Получается, в реале одна жена, да еще дети, а тут другая?

- Ну, это уже личное дело каждого. Как относиться. Есть несколько разных теорий на эту тему, - Лей поднес к губам бокал вина. - Часть людей предпочитают считать, что это такой красивый сон. И поэтому моральные рамки отсутствуют. Другие полагают, что эта параллельная жизнь, не связанная с той, что в реальности. И действуют, исходя из этого. А третьи считают, что это и есть реальность, а та - только сон. Поэтому там они делают лишь то, что необходимо для поддержания здоровья и заработка, а здесь живут полной жизнью.

- А ты как считаешь? - с любопытством спросил Уорд.

- Я в целях сохранения психического здоровья стараюсь жить одной жизнью. Той, которая длиннее, - улыбнулся Лей. - Так что можешь смело отнести меня к третьей категории.

- Но ты ведь не женат.

- Да зачем мне это надо? - Рассмеялся агент. - Миры полны симпатичных девочек. И потом, какие мои годы...

- Какие? - Уорд с еще большим любопытством впился глазами в опекуна. Тот засмеялся:

- Ну, нет, Шон, ты первый.

- Так не честно. Я тебя спрашиваю о местном возрасте, а не реальном.

- Ну ладно, - сдался Лей. - Это не секрет. Мне двадцать пять местных лет.

Он помолчал, потом продолжил:

- Есть и еще один вариант.

- Какой? - не понял Шон.

- Совместить обе жизни, - медленно сказал Лей. - Жениться здесь, потом найти друг друга на Земле и пожениться там тоже. Некоторые так делают, хотя это трудно.

Уорд кивнул. Он понимал, о чем говорит Ситте. Одно дело - жить вместе в мирах, не зная культурных и языковых различий. Другое дело - обнаружить, что твоя жена на Земле, к примеру, не так уж прекрасна внешне, какой ты привык ее знать. Не говорит на твоем языке, не понимает твоих шуток. И может запросто не любить и не признавать твоей культуры, религии. Бытовые проблемы, опять же, появятся. Проще уж вовсе не знакомиться, а то вместо второй свадьбы захочешь получить развод.

4.

- Вы полицейский? - спросила тоненьким голоском заплаканная девчушка. Шон не спеша обернулся: его взгляд, обращенный к ребенку, был немного уставшим. Несмотря на то, что на работу и отдых отводилось ровно по десять часов, это время никогда не текло равномерно. Все, как на Земле. Скучные дежурства тянулись долго, а часы отдыха пролетали как один миг. Летя на службу, он невольно задумался о предложении Ситте. Может, и правда перейти в службу безопасности, чтобы не было так скучно? Для этого достаточно было сообщить, что в США он сотрудник ФБР и имеет опыт расследований уголовных дел. Но Шон хотел сначала получше узнать устройство миров, да и законы здесь были другими. А, кроме того, он всерьез задумался о том, чтобы сменить профессию. Почему бы и нет, если впереди - сотни лет жизни? Он успеет получить еще столько дополнительных образований, сколько захочет. Может, ему лучше стать юристом-теоретиком? Ведь когда-то он не собирался связывать свою жизнь с расследованиями серийных убийств.

Почитав некоторые своды законов семи миров, Уорд убедился, что они нуждаются в существенной доработке. По-видимому, профессиональных юристов, особенно тех, кто мог бы сформировать законодательство для целого мира, здесь было мало. Парламент как таковой отсутствовал. Система государственных органов была причудливой, с одной стороны, подразумевавшей вертикальное подчинение Ксеару, с другой - подразумевалось и разветвление властей. Так, читая новости и аналитические статьи, Шон убедился, что в епархию Бьякки Ксеар почти не лез. Слово Яльсикара было последним во всем, что касалось борьбы с преступностью и обеспечения порядка в Семи мирах. Он формировал руководство полиции, которая была отдельной структурой лишь формально - все равно все было замкнуто на Бьякку. Он же формировал концепции безопасности по всем мирам - начиная от количества полицейских, которые в каждый момент времени должны были находиться на улицах и заканчивая системами сигнализаций в каждом доме, правилами регистрации новичков и прочего.

Тем не менее, каждый житель миров, начиная от самых обычных постовых офицеров или официанток, вплоть до высших чинов Ксеариата и повелителей подчинялся Ксеару. Сначала Шона это возмутило до глубины души. Он не был слепым фанатом демократии, понимая, что у этой формы управления есть свои недостатки, но разве кто-то на земле изобрел более справедливый способ государственного устройства? Абсолютная монархия ему претила. Мало ли что придет в голову одному человеку? Да, может, у него в один прекрасный день крыша съедет от ничем и никем не ограниченной власти?

Однако, поговорив об этом с Леем, Уорд немного остыл. Он осознал, что, во-первых, никто, кроме обитателей седьмого мира физически не может ничем здесь управлять, а, значит, свободные демократические выборы в принципе исключены. А во-вторых, напомнил ему Лей, никто ведь не обязан здесь жить. Не говоря уже о том, что при наличии достаточных сил и желания любой может создать свой мир, какой пожелает. Для этого надо покинуть семь миров и создать свою реальность, постепенно вовлекая в нее новых обитателей. Только это настолько трудоемкое дело, что пока еще никто из граждан семи миров на такое не отважился, предпочитая пользоваться благами уже созданного.

В самом деле, размышлял Шон, все обитатели седьмого мира выглядят довольными. Яльсикар обладал огромной властью, и Уорд даже подозревал, что она куда больше, чем принято обсуждать в СМИ. Он допускал, что те решения, которые Ксеар якобы принимает в одиночку, они на самом деле согласовывают между собой. Просто Бьякка куда чаще появляется на публике, чем Ксеар, и, видимо, не желал, чтобы журналисты задавали ему еще больше вопросов.

Альбумена - особый случай. Она вернулась в миры всего два месяца назад и со временем могла отыграть свои позиции. Он читал, что раньше она занималась экономикой и финансами, которые после ее изгнания вернулись под контроль Ксеара. Теперь репортеры экономических изданий гонялись за ней день и ночь, но пока добивались лишь полунамеков, позволявших им разворачивать опусы на тему "витающих в воздухе" радикальных перестановок в министерстве экономики.

Четвертый повелитель стихии, Зарайа Суйа, вызвала любопытство Уорда тем, что о ней почти ничего не было известно, до недавнего времени, когда Яльсикар и Ксеар внезапно созвали пресс-конференцию и представили ее общественности. К изумлению многих, эта девушка заявила, что планирует открыть свой модельный дом, чтобы посвятить себя дизайну одежды. И никаких амбиций в управленческом отношении она не имеет. А о пятом и вовсе ничего не было известно кроме того, что он есть. Причем даже об этом стало известно лишь тридцать лет назад, после убийства Грея Люче, когда Бьякка, таким образом, успокаивал панику общественности, понимавшей, что два повелителя стихий никак не могут справиться с существующей нагрузкой.

- Пожалуйста, помогите мне.

Умоляющий голосок девочки и ее взгляд, адресованный явно ему, убедил Шона в том, что она его различает. Однако не было никаких сомнений, что девочка - спящая. И крыльев нет, и взгляд немного затуманен. Уорд вздохнул и присел перед ней на корточки. Не совсем кроха, но еще и не подросток: лет 10-12.

- Что случилось? - мягко спросил он, уверенный, что услышит традиционное "за мной гонятся" или "меня хотят убить".

- Там... там плохой человек, - пробормотала она, внезапно потупившись в смущении, - он меня трогал...

Шон невольно оглянулся, но, разумеется, вокруг были одни спящие, ни один из которых не видел ни его, ни девочку.

- Что ты имеешь в виду? - уточнил он.

- Он снял с меня платье и делал... что-то делал со мной, - девочка вновь заплакала. Шон вздрогнул. Нестандартный сон. Откуда у такой маленькой девочки такие кошмары? Она подверглась насилию и теперь ей это снится? Или просто что-то не то увидела по телевизору и испугалась, что с ней сделают похожее?

Повинуясь какому-то порыву, Уорд поднял двумя пальцами ее подбородок и решил просканировать. Этому его научил начальник, капитан полиции, еще в первый день работы.

Девочка тихо вскрикнула, и Шон погрузился в изучение ее последнего сна. Он не знал, что ищет там, но какие бы дикие предположения у него не были, это было хуже. Потому что героем кошмара малышки оказался мужчина с крыльями. Закончив сканирование, он потрясенно смотрел на ребенка еще несколько секунд, а потом связался по коммуникатору с Леем Ситте.

- Лей, ты работаешь? Очень занят? - отрывисто спросил он.

- Ну, занят, а что?

- У меня тут маленькая девочка, спящая. На скане ясно видно, что с ней занимался сексом кто-то из наших.

- В смысле наших? - не понял Лей.

- В смысле гражданин Первого, парень с крыльями, - рявкнул Шон.

- А сколько девочке лет?

- Десять.

- Да не может быть.

- Хочешь, сам посмотри, пока она не исчезла. Я в городе спящих, первый квартал, улица 8-Н.

- Лечу.

Едва Шон отключил коммуникатор, как в конце улицы показались силуэты двух крылатых мужчин. Он даже не сразу понял, что один из них - Яльсикар Бьякка. Только когда его черные крылья, известные на весь Первый мир, оказались совсем рядом. Глава СБ присел на корточки, развернул ребенка к себе и начал сканирование. Шон сжал кулаки так, что ногти впились в кожу. Что, если он ошибся? Поднял панику, сорвал Бьякку... по голове за это не погладят.

Лей стоял рядом с ним, не произнося ни слова, тоже с волнением наблюдал за Яльсикаром. По тому, как помрачнело лицо повелителя после сканирования, Шон понял, что не ошибся - еще до того, как Бьякка оставил ребенка и произнес первые слова очень низким, негромким голосом.

- Лей, перетащи его в мой кабинет, поговорим.

И растворился в воздухе. Шон посмотрел в глаза Ситте. Он уже знал, что все местные могут перетаскивать друг друга, перемещаясь в те места, которые одному знакомы, а другому - нет.

Лей мгновенно переместил их, и Уорд поморгал и потер лоб, пытаясь справиться с головокружением. Когда стало легче, он огляделся по сторонам и удивился размерам«кабинета». Его стандартная квартира со всеми помещениями вряд ли была намного больше. "А Бьякка явно не сторонник спартанского образа жизни", - подумал полицейский.

Огромное помещение неправильной формы было заполнено самой разнообразной мебелью и украшениями. Здесь был даже небольшой фонтан, и какое-то время Уорд тупо смотрел на мини-мельницу, крутившую колесо, лопасти которого разбрызгивали искристые капельки.

- Офицер, идите сюда, - немного раздраженно позвал Бьякка, уже сидевший за огромным столом. Шон очнулся от своего замешательства и пересек кабинет, глядя на своего опекуна, безмолвно спрашивая, можно ли сесть? Лей молча кивнул ему на кресло и подвинул второе, для себя.

- Шон Уорд, верно? - переспросил Бьякка, глядя в свой коммуникатор.

- Верно.

- Почему вы ее стали сканировать? - спросил Яльсикар, внезапно пронзив его взглядом. Шону в этот момент потребовался весь его опыт, чтобы сохранить на лице невозмутимое выражение. Почему-то от этого испытующего взгляда черных, очень цепких глаз он испытал ощущение, будто в чем-то сильно провинился.

- Не знаю, - искренне ответил он, немного подумав. - Она пожаловалась, что какой-то человек снял с нее одежду и делал с ней что-то. Это было нестандартно, обычно жалуются на погони или...

- Знаю, знаю, - нетерпеливо оборвал Яльсикар. - Однако бывают и такие сны, правда, редко у детей. Но тоже бывает, - с нажимом произнес он. - Почему сразу сканирование?

Шон пожал плечами.

- Кроме как интуицией, ничем объяснить это не могу, - ровным голосом ответил он, чувствуя себя идиотом. Никогда раньше, ни на Земле, ни в мирах, Уорд не произносил слова "интуиция" в начальственных кабинетах.

Но Бьякка, против его ожиданий, не усмехнулся и не стал подвергать его слова сомнению. Он молча кивнул и перевел взгляд на Лея:

- Открой уголовное дело и начинай расследование. Очень тихо. Никому чтоб ни слова. Иначе этот подонок ляжет на дно, и мы его не найдем.

- Мне одному это расследовать? - удивленно спросил Лей, подняв бровь.

- Почему одному? - так же удивленно переспросил Бьякка. - Вдвоем.

Уорд сначала даже не понял, а когда понял, искренне удивился.

- Я же простой патрульный полицейский, - пробормотал он.

- У патрульных нет никакой интуиции, - насмешливо улыбнулся Яльсикар, - у них вместо интуиции инструкция. Так что хватит морочить мне голову.

Он наклонился, покопался в ящике и жестом фокусника выудил оттуда... пачку сигарет. Шон даже подался вперед, изумленный. В мирах не было производства сигарет. Нигде нельзя было купить. С этой привычкой при входе в семь миров следовало расстаться так же, как со многими другими, типа поедания мяса.

Пока Уорд изумленно хлопал глазами, его опекун бесцеремонно перегнулся через стол и достал сигарету из пачки своего шефа еще до того, как это сделал сам Яльсикар, замешкавшись в поисках зажигалки.

- Вы курите, Уорд? - спросил Бьякка.

Шон поколебался.

- Да, - наконец, признался он.

- Тогда берите. Мой кабинет - это единственное место в Первом мире, где можно курить.

Яльсикар снова улыбнулся такой мальчишеской улыбкой, что Уорд едва не поперхнулся. Надо же. Он его совсем по-другому представлял. Или он просто играет роль простого парня, заморачивая подчиненным голову? Чтобы проверить, насколько они могут распоясаться, а потом сделать выводы?

- Итак, - затянувшись, произнес Бьякка задумчиво, - что мы имеем. На скане ни черта не видно, кроме того, что у него светло-серые крылья.

- У половины мужского населения Первого светло-серые крылья, - мрачно процедил Лей. - У меня у самого они светло-серые.

- Ну, не у половины. Но у четверти где-то точно, - вздохнул Яльсикар. - Но на скане, кстати, крылья еще светлее, чем у тебя. На кончиках почти белые. Уорд, что вы о нем скажете?

Шон задумался, стряхнул пепел в пепельницу, которая стояла посредине стола. Понятно, что Бьякка его испытывает, хочет узнать, на что он способен, как у него голова работает. Он, против воли, занервничал.

- Я думаю, он осторожный человек. Не безумец, не убийца, не садист. Насколько я мог видеть, он не бил ее, не делал ей больно... по крайней мере, специально, - наконец, проговорил офицер.

- Да, я этого тоже не видел, - согласился Яльсикар, - он также не старался ее напугать. Наоборот, он все время внушал, что ей приятно. Лишь когда гипноз ослаб, она испугалась и испытала отвращение.

- А что будет с девочкой? - внезапно спросил Шон.

- Ничего. Скорее всего, она не вспомнит, - мгновенно ответил Яльсикар.

- Почему вы так уверены?

- Потому что спящие не помнят девяносто девять процентов снов, - твердо сказал он. - Хватит об этом, Уорд. Даже если она вспомнит, это будут смазанные, обрывочные и не очень понятные для ребенка воспоминания. У нас... в реальности каждая вторая женщина по статистике подвергается насилию в реале, и большинство с этим справляется. Так что из-за сна, смею надеяться, с ней ничего не будет. К тому же, мы с вами все равно не сможем ей помочь.

- Ясно.

- Меня беспокоит, как бы он не переключился на проснувшихся, - произнес Ситте.

- И меня тоже, - пробормотал Яльсикар, а Шон вздрогнул, вспомнив слова агента. "Их отлавливают по всему первому миру". Что, если какая-нибудь проснувшаяся девочка будет отловлена не полицейским, а маньяком? Или... что если он сам - полицейский?

- Так, дальше, - рявкнул Яльсикар, затушив сигарету, и вскочил со стула так, как будто хотел сам броситься на улицы искать преступника. Впрочем, вместо этого Бьякка спокойно подошел к окну, сцепив руки за спиной, под крыльями.

- Он слабый гипнотизер, - затушив и свою сигарету, выговорил Шон. - Он постоянно повторял внушения, только на скане видно раз десять...

- Верно. Я думаю, он даже во второй не ходит, - бросил Яльсикар с неким презрением, и щеки Уорда загорелись. Он тоже пока не ходил во второй мир, но отказывался считать себя ущербным из-за этого.

- Он берет девочек из города спящих, потом спокойно возвращает их назад. Может, еще пострадавших поискать? Вдруг будут более четкие сканы? - предложил Лей.

- Там тысячи спящих, нам должно крупно повезти, чтобы наткнуться на кого-то, - возразил Шон.

- Я не думаю, что мы увидим более четкий скан. Он постоянно внушал ей, что она не различает его внешность. Думаю, он так делает всегда. - Проговорил Бьякка, повернувшись к своим подчиненным. - Идите, подумайте хорошенько. Начинайте работать.

Мужчины встали, вышли в широкий коридор.

- Пойдем ко мне, - сказал Лей, пересекая коридор и открывая дверь прямо напротив кабинета Бьякки.

- Ты его помощник? - дошло до Шона, наконец.

- Да, - Лей улыбнулся, пропуская своего подопечного и теперь уже коллегу в свой кабинет.

- Так я и знал, что ты не простой агент. А зачем ты взял опеку? - спросил Шон, когда дверь за ними закрылась. Кабинет Лея не поражал воображение, как обиталище его непосредственного шефа, но тоже был довольно просторным. Здесь были книжные шкафы, и даже диванчик с кофейным столиком, большая рабочая зона со столом в форме какой-то загогулины, стеллажами с документами, огромным компьютером.

- Да ну... с Бьяккой поспорил по одному делу и проиграл, - с досадой произнес Лей, - вот он и потребовал этакий фант.

- Он тебе позволяет с ним спорить? - не поверил Шон. Лей рассмеялся:

- Да он нормальный мужик, ты не думай... вся эта грозность и загадочность для прессы и младшего персонала, чтобы не распускались. К тому же, как видишь, спорил он, чтобы выиграть.

Уорд недоверчиво посмотрел.

- Не, ну, Яльсикар, конечно, может разойтись, но надо еще постараться, чтобы его так вывести из себя, - добавил Лей и сел за стол, бессмысленным взглядом уставившись в монитор.

Шон огляделся, опустился в ближайшее кресло, глядя по сторонам.

- Башка сегодня не варит, - пожаловался Лей, вызвал секретаря и заказал кофе. - Будешь? - спросил он у Уорда.

- Да, - кивнул тот задумчиво.

- Честно говоря, не очень представляю, как достать эту падаль, - процедил Ситте, - сканировать всех детей подряд бесполезно, их слишком много. Да и не увидим мы ничего, опять же, Бьякка прав.

- Вообще-то это безобразие, что доступ к спящим открыт бесконтрольно, - покачал головой Шон, - они будто не люди, у них вообще никаких прав нет. Кто хочет - может их увести и делать с ними что угодно. Сегодня один придурок спит с десятилетней девочкой, завтра другой начнет насиловать, бить, резать...

- Это запрещено законом, Шон. Все это знают. Что ты хочешь, чтоб мы устроили повальную слежку? Оснастили спальни скрытыми камерами? В реальности людей каждый день режут, насилуют и убивают. Преступников находят и наказывают. Другого способа бороться с преступностью нет.

- В реальности нет гипноза.

- Да, но там сила убеждения. Когда взрослый дяденька подходит на улице к маленькой девочке, у него все шансы обманом завлечь ее к себе домой. Сплошь и рядом маньяки так же заманивают своих взрослых жертв, как будто ты не знаешь. Пара свиданий, цветы, комплименты - и вот уже женщина у него дома. Какая разница?

Шон не нашелся с ответом и вздохнул.

- Что еще мы о нем знаем? - стал он рассуждать вслух, когда принесли кофе.

- Скорее всего, не женат, - Лей отпил из своей чашки, побарабанил пальцами по столу.

- Скорее всего, но не факт.

- Может, он интересуется особыми девочками? Что-нибудь во внешности?

- Если бы мы нашли еще одну, можно было бы сделать какой-то вывод...

- Ладно, пока оставим это. Что еще о нем? Живет только в первом мире, стало быть, работает тоже. Кстати, о работе. Ведь были же рабочие часы...

- Да, интересно, - кивнул Шон, - раз он отдыхал в рабочее время, значит, точно не рабочий, не госслужащий. Но это все равно мало что дает. Многие работают в свободном графике: полицейские и агенты, преподаватели, исследователи, официанты, все, кто связан с индустрией развлечений, творческие люди...

- Все равно, сдается мне, ловить его придется в городе спящих, - пробормотал Лей, - знаешь, давай я пока оформлю твой перевод, и мы с тобой полетим туда, посмотрим по сторонам, подумаем хорошенько.

- Давай, - согласился Шон, торопливо допивая восхитительный кофе. В службе безопасности этот напиток варили намного вкуснее, чем в ресторане города спящих.

5.

- Сколько я должен? - спросил клиент, только что закончивший обед, и Кая подала ему счет. Затем она приняла его карту, пропустила через считывающее устройство. Когда клиент ушел, быстро собрала посуду со стола.

Ее мысли были далеко отсюда. Сегодняшний день стал для нее самым приятным из всех, что она пока провела в Первом мире. Сначала, услышав о перемене опекуна, девушка очень испугалась. Ей совершенно не нравился Латиус, но с ним она примирилась. Они крайне редко виделись, Кая избегала обращаться к нему с вопросами, предпочитая узнавать все из коммуникатора либо от коллег-официанток, с которыми она ладила.

В целом ее устраивало все, как было. И известие о смене опекуна насторожило, как и то, что с ней никто и не подумал это согласовать. Но Касиан оказался милее и приятнее, чем она ожидала. Он понял, что она не желает обсуждать свою жизнь, не стал ни о чем допытываться и этим совершенно успокоил ее. А потом, во втором мире, ей было очень весело смотреть с ним игру. Как и общаться с его друзьями в баре.

Кае очень понравились и Мария, и Джара. С девушками ей было общаться привычнее и проще. Она в конце концов все-таки выразила восхищение Джаре по поводу ее платья, и та призналась, что это подарок жениха. Когда же Кая узнала, что жених Джары - Яльсикар Бьякка, она была так потрясена, что не могла вымолвить ни слова. Ей казалось, что Бьякка, Ксеар и другие повелители стихий - вроде богов, которые не могут ни на ком жениться. А оказалось, что могут, да еще и платья дарят. А потом она решила - неудивительно, что Яльсикар выбрал Джару, ведь таких красавиц еще поискать. Впрочем, и блондинка Мария тоже выглядела очень симпатичной, уж во всяком случае, куда симпатичнее, чем она, Кая.

Себя девушка и в грош не ставила внешне. Ей часто говорили, что если она чем и блеснет в жизни, то только мозгами. И то не факт. Хотя Кая хорошо училась в школе, она понимала, что высшее образование будет получить не просто. Ведь ей еще надо будет зарабатывать на жизнь, да и учиться она сможет только бесплатно, а для этого нужно сдать кучу непростых тестов. В мирах у нее появился уникальный шанс. Учиться можно было в свободное время, после работы, а деньги на учебу здесь было вполне реально заработать. Кая подсчитала, что уже через год сможет оплатить один учебный семестр. А потом, будучи студенткой экономического вуза, может и сможет устроиться на более прибыльные заработки.

С мужем Марии Кая и двух слов не сказала, очень стеснялась. Ей и с Касианом непросто было разговаривать из-за смущения - все казалось, что ее сочтут очень глупой. Постепенно мужчины отошли в сторону, обсуждая какие-то свои дела. Беседа девушек вертелась вокруг повелителей стихий и грядущего передела власти. Было очень интересно, и Кая с любопытством прислушивалась.

- Возможно, скоро Альбумена опять займется финансами, - заметила Джара.

- Хорошо бы, - ответила Мария, - у Ксеара до них никогда не доходят руки. Давно бы уже обновили всю систему, можно даже ввести расчеты во втором мире.

- И краж было бы меньше. Яльсикар говорит, что очень много, - кивнула девушка.

- И кто только решается, - покачала головой Мария, - не хотела бы я попасть в лапки твоего милого в наручниках.

Джара засмеялась.

- Он хороший, - сказала она, ловя ртом трубочку от коктейля.

- А кто спорит? - хмыкнула Мария.

- А что за реформа со вторым? Разве там можно что-то сделать? - спросила Джара.

- Наши говорят, что да. Только нужно согласие Айи и модерация. Это только повелители могут. А ему все некогда, - уныло вздохнула новая знакомая.

- А где ты работаешь? - решилась спросить Кая.

- В центральном банке. Мы занимаемся расчетами по картам, - Мария указала на ее карту, прикрепленную к коммуникатору.

- Всем привет, - внезапно донеслось из-за спины Каи, и девушка обернулась, увидев приближающуюся к ним стройную блондинку.

- Привет, Дестина, - улыбнулась Мария и познакомила девушек. Оказалось, что это пришла подопечная Йамманы, тоже новенькая. Она села рядом с Каей.

- Мы должны выпить за мою новую работу, - улыбнулась она.

- И где же? - спросил Йаммана, подходя ближе. Они уже договорили с Касианом и присоединились к девушкам.

- Пока не скажу. Если через пару недель не выгонят, узнаете, - смущенно улыбнулась Дестина.

- Ладно, все равно поздравляем, - улыбнулась Мария.

Кая смотрела на новых знакомых и думала: как здорово, что можно сидеть в таком шикарном баре и пить такой вкусный коктейль, которым ее угостил Касиан. Ей было весело слушать их разговоры и шутки, и очень нравилось находиться в обществе этих людей.

Потом начали обсуждать игры во втором мире, и она спросила, что будет завтра.

- Примерно то же, что и сегодня. Мы с тобой будем зайчиками, - сказала Мария, - Джара волчицей, Йаммана тоже волк. Дестина, ты играешь?

- Не уверена. У меня пока ненормированный график, - с извиняющейся улыбкой ответила блондинка.

- Касиан, а ты кем? - спросила Джара.

- Волком, - улыбнулся тот. - Буду вас ловить, девчонки.

- Ну вот..., - нахмурилась Мария. - Давай ты лучше зайцем, а то неинтересно.

- Почему неинтересно? - Удивилась Кая.

- А когда Касиан волк, игра заканчивается через пятнадцать минут, - пояснила Джара со смешком, - у него нюх, как будто он волком и родился, а не человеком. Я вот всегда только на его стороне играю.

Все засмеялись, Касиан пожал плечами:

- Вот и не правда. Я даже один раз проигрывал.

- Один раз! - Воскликнула Мария. - Нет, вы это слыхали? И было это, наверное, лет двадцать назад.

- Пятнадцать, - уточнил Касиан, продолжая смеяться, очень довольный собой. - Ладно, зайцем выйду, уговорили.

- Ну-у, - теперь возмутилась Джара, а Мария потерла руки.

- Ты тоже новенькая? - негромко спросила Дестина, повернувшись к Кае, пока все остальные громко делили Касиана, пытаясь перетянуть его на ту или иную сторону.

- Ага. Я чуть больше месяца в мирах, а ты?

- А я - чуть меньше месяца. Так странно, да?

- Да. Я все никак не привыкну. Но мне очень нравится, а тебе?

- Шутишь? Конечно, нравится.

- А что ты делаешь, когда не работаешь?

- Осматриваюсь, путешествую везде, - Дестина пожала плечами. - Хочешь, вместе слетаем куда-нибудь? Ты была в городе спящих?

- Нет, мне туда страшно одной лететь.

- Давай вдвоем, - улыбнулась девушка, и Кая с готовностью закивала.

***

Когда ее голова начала кружиться, она поняла, что почти три часа работает без отдыха. Занятая мыслями о новых знакомых, Кая обслуживала клиентов словно на автомате, выписывала счета, загружала грязную посуду в посудомоечную машину, улыбалась и благодарила, получая чаевые. И лишь когда уже отпросилась у менеджера по залу и отправилась в комнату для отдыха, поняла, как устала. Она почти рухнула на диван и закрыла глаза, а потом, немного придя в себя, открыла коммуникатор, чтобы почитать новости.

Ничего особенно интересного не сообщалось. В Первом за прошедшие сутки появилось еще пять новых граждан, из них две женщины и три мужчины. Журналисты взахлеб обсуждали скорое появление пять тысяч пятисотого гражданина, в честь которого планировался прием в резиденции Ксеара. Из пространной статьи на эту тему Кая узнала, что такие приемы проходили сначала в честь каждого сотого гражданина, потом - пятисотого. Журналисты отмечали, что население Первого мира растет все быстрее и быстрее с каждым годом и в связи с этим подчеркивали, какое важное значение для Семи миров имеет возвращение повелителя стихии Альбумены, которая пару недель назад вновь вошла в седьмой мир и взяла часть нагрузки.

Об этом событии Кая читала много - когда это случилось, все издания в течение двух суток писали только об Альбумене. Девушка тогда ужаснулась тому, что произошло с этой женщиной. У нее даже руки затряслись при мысли, что бы было с ней, если бы ее выгнали из миров. Смогла бы она такое пережить? Кая этого не знала. Она понимала, что для нее сейчас миры - это все. После тусклой, нищей во всех смыслах жизни, которую она вела в реальности, этот мир казался раем. Ни за что на свете она не хотела его покидать, чем бы ни пришлось платить за жизнь здесь.

Кая до конца не понимала, что означает "нагрузка", она только осознала, что количество повелителей стихий каким-то образом связано с количеством жителей, и чем больше последних, тем больше должно быть первых. "Может, спросить у Касиана?", - подумала она. Латиус избегал обсуждать с ней подобные вопросы, но она чувствовала, что новый опекун совсем другой. Он разговаривал с ней на равных и не смотрел на нее сверху вниз, не называл ее вопросы глупыми и отвечал на все. Может, и на такой ответит.

Мысли Каи плавно перетекли к Касиану и предстоящей игре во втором мире. Захотелось, чтобы ее смена поскорее закончилась, и уже можно было встретиться с опекуном, который тоже пока работал. Ее сердце сжалось. А что, если ее не возьмут? Что, если Касиан забудет о ней и пойдет играть только со своими друзьями? Кае очень хотелось верить, что он относится к ней хорошо, но положа руку на сердце, когда кто-то последний раз был добр к ней бескорыстно? Может, ему тоже что-то нужно от нее, а она просто пока не знает? Или же он был добр только в первый день, пока она ему не наскучила? А потом просто забудет о ней, и будет звонить раз в две недели, как Латиус. И отвечать на ее просьбы о встрече, что сейчас занят.

- Кая, какой мужчина!

Вздрогнув, девушка уронила на пол коммуникатор. В задумчивости она и не заметила, как Талия, другая официантка, вошла в комнату. Кая не понимающе посмотрела на приятельницу:

- Ты о ком?

- О том, кто тебя провожал.

Кая наклонилась, подняла коммуникатор.

- Он мой новый опекун, - проговорила она, отхлебывая остывший чай.

- А что со старым? - Талия плюхнулась рядом на диван, с интересом уставившись на нее. Кая улыбнулась. Ее собеседница любила почесать языком. По правде говоря, сообщив ей что-то, можно было уже не трудиться рассказывать другим работникам кафе: Талия рассказывала всем и про всех. Кае казалось, что у нее какой-то словесный зуд. Ей все время надо было говорить, Талия не замолкала ни на минуту. А информации не хватало, вот и приходилось брать у одних, передавая другим, все равно как воду переливать из одной бочки в другую. Впрочем, сейчас Кае хотелось с кем-то поговорить. А смена опекуна вовсе не была секретом.

- Я во второй мир вышла, а Латиус туда не может ходить, - объяснила Кая.

- Да ты что? - лицо Талии выразило целую гамму эмоций - от крайнего изумления до разочарования. Причину последнего Кая не поняла.

- Да, - она пожала плечами.

- Значит, ты скоро уйдешь? - грустновато спросила Талия.

- Куда уйду? - не поняла Кая.

- Ну как куда... не будешь же ты работать официанткой в первом, когда можно найти занятие во втором.

Кая замерла и даже выпрямилась, и чашку на столик поставила. Она об этом не думала. Вот дурында-то. Конечно: во втором мире же не только развлекаться, а и работать можно. И оплата наверняка будет выше.

- Ну, он у тебя красавчик, - тем временем продолжала Талия, не дождавшись ответа на свой вопрос, и мечтательно закатила глаза.

- Он не у меня, - смутилась Кая. Талия все время подозревала всех в каких-то тайных романтических отношениях. Едва увидев кого-нибудь из своих коллег с мужчиной, будь то опекун, приятель или кто еще, она сразу же начинала пророчить скорую свадьбу и закатывать глаза. Кая почувствовала, как сердце тревожно застучало. Вот этого ей было совершенно не нужно. Если Касиан услышит что-то такое и, не дай бог, подумает, что это она распространяет такие сплетни, то тогда уж точно утратит к ней доброе расположение.

Кая знала, что официантки, гоняющиеся за капитанами полиции и другими мужчинами, занимающими высокое положение, имеющими выход дальше первого мира - местная притча во язытцах. Эти женщины вызывали мало уважения у окружающих, и ни за что на свете она не собиралась становиться одной из них. Даже в воображении Талии или других своих коллег. К тому же, она и вправду не хотела пока никаких отношений с мужчинами. Одна мысль об этом вызывала холодок в ее животе.

- У него есть подруга, - сходу соврала она, чтобы сбить энтузиазм Талии. - Я просто подопечная.

- А-а, - разочарованно протянула та. Кая испытала облегчение, прочитав по лицу коллеги, что та ей поверила. И подумала, что, может быть, и не врала. Касиан не говорил ей, что свободен, просто, возможно, пока не захотел знакомить со своей невестой или женой. Кая отметила, что об этом тоже нужно его спросить, ей было бы приятно познакомиться с его женщиной.

- Извини, мне пора уже возвращаться в зал, - сказала она Талии, поднимаясь.

- Побольше тебе чаевых, - привычно пожелала коллега, провожая ее завистливым и одновременно восхищенным взглядом. Не каждый день обычная официантка выходит во второй мир.

6.

- Уорд, какие мысли? Нас Бьякка сейчас будет дергать по полной программе, а у нас ни одной идеи, - мрачно сказал Лей. Они прогуливались по улицам города спящих. Лей переоделся полицейским, чтобы не привлекать внимания, и они выглядели как два скучающих патрульных. Против воли, Шон искал взглядом испуганных десятилетних девочек, хоть и знал, что это бесполезно - ни у него, ни у Лея не хватит сил сканировать всех подряд. По сути, его скан той девочки можно считать удивительным, почти невероятным совпадением.

Педофил правильно все рассчитал: мало ли в городе спящих перепуганных детей? Он мог годами проделывать всякие мерзости, и никто бы ничего не обнаружил. Если бы не новичок Уорд со своим желанием помочь всем, кто к нему обращается. И с интуицией, черт бы ее взял. Шон понимал, что эта удача еще не гарантировала успешного расследования. Даже в реальности такие дела могли расследоваться годами, хотя там было неизмеримо больше простора для работы со свидетелями, потерпевшими, была возможность составить примерный портрет преступника и так далее. Не говоря уже о доказательствах. Суда в Первом мире тоже никто не отменял. Найти преступника - еще не все, ведь он, скорее всего, будет отрицать все до последнего. Нужно еще убедить присяжных и Ксеара в том, что он виновен.

- Наша проблема в том, что город спящих слишком велик и густо населен, а забирать их могут откуда угодно. Как его ловить? Мне пока непонятно. В реальности я бы поработал с родителями на детских площадках, возле школ...

- Ты все-таки следователь, да? - Ситте ухмыльнулся, покосившись на Уорда.

- Лей, от любопытства кошки дохнут.

- Ладно. Я тебя все равно выведу на чистую воду.

Шон улыбнулся. Потом вновь посерьезнел и начал медленно разгибать пальцы:

- Свидетелей нет. Где искать - непонятно. Примет нет. Мотива нет и быть не может. Как и сообщников. Дерьмо, - процедил он, глядя на свою ладонь с растопыренными пальцами.

- Еще какое, - кивнул Лей. - Вариант один: взять с поличным.

- Понятное дело. Знать бы, как.

Уорд снова задумался, вновь прокручивая в голове всю скудную информацию, что у них была.

- Что, если он появляется в одном и том же квартале? - предположил он.

Лей медленно кивнул, облизнув губы.

- Возмо...

- Помогите! - взвизгнул кто-то совсем рядом. Они оба вздрогнули, глядя на еле переставляющего ноги сорокалетнего мужчину, который от кого-то спасался. Он был очень полным, с каким-то портфелем, набитым бумагами. Портфель упал, бумаги рассыпались. Шон перешагнул, вздохнул и пошел дальше. Он все еще никак не мог к этому привыкнуть. Большинство спящих кричали немо, не производя ни звука. Поэтому в городе спящих царила относительная тишина. Но иногда кто-то, в сильном нервном возбуждении, умудрялся орать вслух. И это всегда было неожиданно и пугающе.

- Знаешь, я как-то думал, что это похоже на ад. Который люди устраивают себе сами по непонятным причинам, - внезапно выговорил Лей, глядя вслед мужчине, медленно ползущему прочь по тротуару.

- Не знаю. - Шон усилием воли оторвал взгляд от спящего и посмотрел на Лея:

- Можно попробовать поймать его в том квартале, где я нашел девочку. Он наверняка переносится в одно и тоже место, не летит же он через пустыню каждый раз? А если переносится туда, то, скорей всего, и девочек ищет там же.

Лей кивнул:

- Давай попробуем понаблюдать за теми, кто там появляется. Особенно... когда там ты ее нашел?

- В четыре часа рабочего времени.

- Вот, около этого времени. Кстати, ты знаешь патрульных офицеров со светло-серыми крыльями?

- Знаю парочку, но я их вчера там не видел.

- Это еще ни о чем не говорит.

- Разумеется.

- Ладно, это уже хоть на что-то похоже. Надо посмотреть, кто переносится в квартал, запомнить лица... потом в базе данных найдем, попытаемся определить подозреваемых.

- В базе данных? - переспросил Шон.

- Ну да. После каждого изменения внешности новое фото человека и физические параметры уходят к нам, в СБ. Бесконтрольно менять внешность могут только повелители стихий, и то, по-моему, Ксеар не приветствует.

Уорд вспомнил, как Альбумена убирала и отращивала заново крылья и невольно хмыкнул. Об этом, видимо, она Ксеару не докладывает.

7.

До начала игры оставалось минут пять. Чувствуя себя непривычно маленькой, Кая некоторое время просто прыгала по округе, привыкая к новому телу. Она поняла, что главное - не думать о том, как она это делает. Потому что едва она начинала размышлять, как же правильно двигать лапами, они немедленно заплетались, и пару раз она даже падала, неуклюже кувыркаясь по земле, и больно ушибла нос. Остальные зайцы над ней дружно хихикали, по очереди давая советы, как лучше двигаться.

Из семи ушастых, переминавшихся на стартовой линии, она знала только двух - Марию и Касиана. С остальными ее познакомили, но она не могла всех запомнить сразу, особенно в шкуре зайцев, когда все казались одинаковыми. Только одного запомнила, из-за необычного голубоватого цвета шкурки, его вроде звали Лео. Своего опекуна Кая идентифицировала по крохотному белому пятнышку на сером ухе, а Мария была единственной зайчихой, кроме нее.

Волков не было видно, они были слишком далеко. Но Кая знала, что среди них Джара и Йаммана. Сегодняшняя игра немного отличалась от вчерашней. Она шла на время: нужно было продержаться сорок минут, не выходя за отведенное поле, но и не попадаясь волкам. Из разговоров зайцев Кая поняла, что существовало две тактики - либо сразу найти удачное место и спрятаться там в надежде, что тебя не найдут, либо перебегать с места на место, следя за перемещениями волков. Последнее было опасней, а первое - скучнее. Но Кая поняла, что это ее единственный шанс. Вне всяких сомнений, если она начнет метаться по шуршащей листве, спотыкаясь и кувыркаясь, ее поймают в мгновение ока. Она уже присмотрела вдалеке подходящий холмик, густо забросанный сухими листьями. Если закопаться в листву у его подножья, то, возможно, ее и не найдут.

- Спасибо, что взял меня, - негромко сказала она Касиану, когда он подошел к ней.

- О чем разговор, - он поднял мордочку, всматриваясь в огромную ель, под которой они сидели. - Сейчас уже начнется. Ты лучше особенно не бегай, спрячься где-нибудь, - посоветовал он.

- Да, я уже поняла, - отозвалась Кая.

Через пару минут белки скомандовали начало, и все побежали. Кая со всех ног бросилась к примеченному холму, и даже ни разу не споткнулась. Увидев, как что-то белое промелькнуло вдали между кустами, она вздрогнула и принялась закапываться в листья. Белый волк - это, скорее всего, Йаммана. Или тот, третий, которого она не знала. Полностью укрыться за листьями оказалось непросто. Их шуршание, когда Кая пряталась, казалось оглушительным, и она с колотящимся сердцем стала разрывать мягкую землю, чтобы оказаться вроде как в норке. Ее кровь буквально застыла в жилах, когда она услышала невдалеке голос Джары. "Надо же, как я нервничаю, - подумала девушка, мысленно хихикнув, - как будто по-настоящему съедят, если поймают".

- Я чую, где-то здесь, - сказала медленно волчица, проходя в паре метров от укрытия Каи. Девушка замерла, почти не дыша. Ее сердце колотилось так, что, казалось, этот стук все должны были слышать. От прилива адреналина кружилась голова. Когда она в последний раз играла с кем-то в прятки? Ей было пять лет? Или шесть? Она совсем забыла, как это увлекательно.

- Ладно, ищи сама, я проверю в кустах, - ответил незнакомый мужской голос, и Кая услышала тихий удаляющийся шелест листвы и веточек - хрустящих, очевидно, под его лапами.

С величайшей осторожностью шевельнувшись, Кая нашла положение, из которого могла наблюдать за Джарой, не высовываясь. Она явно чуяла ее, но никак не могла найти. Потом вдруг подняла голову и огромными прыжками понеслась прочь. Слегка вытянув шею, Кая с досадой поняла, что Джара поймала кого-то из зайцев. Бедолага, видимо, пытался сбежать из кустов, где его спугнул тот, второй волк.

Снова закопавшись в листву, Кая затаилась, ожидая, вернется ли Джара. Но волчица, казалось, забыла про нее. Через пару минут сердцебиение Каи успокоилось, а потом она заскучала. В том куске леса, который был ей виден, ничего не происходило. Она слышала отдаленные голоса, шелест лап, какой-то шум, но понятия не имела, что происходит. Тогда она разгребла листья и тихонечко высунулась наружу. И громко пискнула от ужаса, потому что прямо над ней нависла темно-серая волчья морда, показавшаяся ей огромной. Оказалось, что волк стоял прямо на холме, под которым она пряталась, а она, балда, его и не услышала. Кая шарахнулась в сторону, произведя жуткий треск и шелест, и понеслась прочь, куда глаза глядели, хоть и чувствовала, что ее игра закончена. Хищник двигался куда как грациозней, и, разумеется, намного быстрее. В какой-то момент мягкий шлепок огромной лапы сбил ее с ног, она полетела кубарем, но тут ее шею опалило горячее дыхание, и огромные зубы сомкнулись на заячьем загривке, поднимая ее в воздух.

- Попалась, - весело прокомментировал волк, не спеша потрусив в сторону загона для пойманных зайцев. Земля сильно раскачивалась перед носом Каи, ее лапы беспомощно мотались в воздухе. Она невольно напряглась всем телом и задрыгала задними лапами в тщетной попытке освободиться, хоть и понимала, что это без пользы.

- Ты меня видел? - спросила она из любопытства, не прекращая брыкаться.

- Пока ты не вылезла? Нет, - рассмеялся волк, не обращая внимания на ее воздушную акробатику. Он осторожно посадил ее на землю, и Кая со вздохом повернулась к своему собрату по несчастью. Пока, к ее облегчению, их было здесь только двое.

- Зря вылезла, - прокомментировал заяц, вытягивая шею. Он следил взглядом за волком, который, удаляясь от них, принялся вынюхивать землю, чтобы взять след.

- Угу, - Кая опустила голову, - сдуру.

- Да ладно, не расстраивайся, это же игра, - тут же добавил заяц. Кая немного приободрилась, и стала наблюдать дальше.

Дольше всех продержался Касиан. Видно, он и зайцем играл гораздо лучше, чем остальные, а не только волком. Но, оставшись втроем против одного, волки, в конце концов, его нашли и легко загнали. Торжествующая Джара подхватила его зубами за несколько минут до конца игры, и белки объявили победу волков.

После игры все сели в кружочек и, поминутно хохоча и перебивая друг друга, принялись обсуждать все, что происходило.

- Джара! - громко вопил один из зайцев. - Когда ты гонишься за кем-то, умеряй немного свой азарт. Ты мне чуть сотрясение мозга своей лапищей не устроила.

- Прости, Марк, я не хотела, - виновато произнесла волчица. - Я думала по спине тебя, а ты взял и голову повернул...

- И по спине тоже было бы не очень нежно, - продолжал бухтеть заяц.

- Да ладно тебе, вон мне муж чуть лапу не откусил, я же не жалуюсь, - засмеялась Мария в ответ на это.

- Еще бы ты жаловалась после того, как вчера чуть дух из меня не вышибла, - встрял Йаммана, и все снова засмеялись.

- Смешнее всего, как Кая высунулась, - подхватил Лео. - Стоит себе Данко, загорает, за ухом почесывается, а тут она ему прямо в пасть суется и, главное, визжит так громко... Я думал, он с перепугу околеет, а он ничего, поймал.

Все загоготали, темно-серый волк хмыкнул, Кая бы покраснела, будь она человеком, но тоже не удержалась от смеха.

Она не помнила, когда ей последний раз было так хорошо и весело. Было ли когда-нибудь? Ее сердце схватило какое-то неясное, горькое предчувствие, но она отогнала его от себя.

- Мне через часок надо на работу, - чуть позже сказал ей Касиан. - Какие у тебя планы?

- Я хотела поговорить с тобой. У тебя есть время?

- Разумеется. Посмотри на меня.

Кая подняла глаза, и он перенес ее на какую-то незнакомую площадку-выступ в высокой скале.

- Это мой дом, - пояснил Касиан, пока она хлопала глазами, привыкая к яркому свету первого мира после лесного полумрака второго.

Он отодвинул каменную дверь, и Кая прошла за ним внутрь.

- Ух ты, - сказала она, разглядывая гостиную, стандартно расположенную сразу за входом в квартиру. Только само помещение стандартным не было. Его форма была немного изменена, представляя собой причудливый шестиугольник с неравными сторонами, потолок поднят, из-за чего комната казалась намного больше. Здесь были необычные светильники, расположенные на стенах, а между ними много фотографий. В центре комнаты вокруг большого стеклянного стола на каменной ножке стояли кресла.

- Можно посмотреть? - спросила она, указав на фото.

- Конечно. Принести тебе что-нибудь выпить?

- Что-нибудь, - кивнула она.

На фотографиях был сам Касиан, то в форме, то без, его коллеги-полицейские, друзья на вечеринке. На некоторых - у Каи захватило дух - он был на море и держал в руках огромную рыбу, стоя босиком на песке.

- Я не знала, что в Первом есть море, - сказала она, когда Касиан вернулся и протянул ей стакан с коктейлем. Кая осторожно попробовала, и ей понравилось. Напиток оказался слабоалкогольным с ноткой мяты и апельсина.

- Конечно, есть, - улыбнулся он. - Только очень далеко. Если хочешь, позже перенесу тебя.

- Хочу.

- Так о чем ты хотела поговорить? - спросил Касиан, взглянув на часы. Кая кивнула.

- О работе. Как думаешь, меня возьмут на работу во второй мир?

- Ты хочешь там работать?

Касиан задумался, сел, отпил глоток из стакана.

- Понимаешь, - сказал он. - Во втором мире работает только полиция и белки. Там почти никто не живет. Есть, конечно, любители, но все-таки большинство в животных обращается лишь на короткое время. Я так понимаю, тебя зарплата волнует?

- Да. Я очень мало получаю, и...

- Понимаю, - Касиан подумал, - ну, белкой ты тоже много не заработаешь... Хочешь, я возьму тебя патрульным. Но я бы подождал на твоем месте.

- Чего?

- Ты можешь выйти в третий мир. И тогда сможешь стать модератором. Ты ведь все-таки не мечтаешь о карьере полицейского, так?

- Ну, честно говоря, нет, - она пожала плечами. - Но это все равно лучше, чем официанткой. А что такое модератор?

- Это такая творческая профессия, - улыбнулся Касиан. - Ты ведь знаешь, как создаются вещи в семи мирах?

- Ну, примерно...

- Почитай об этом, - улыбнулся Касиан. - У тебя в коммуникаторе все есть. Если что-то не поймешь, я поясню потом.

- Можно еще вопрос?

- Естественно.

- Я не понимаю про повелителей стихий. Чем они отличаются от... простых людей?

Касиан кивнул, показывая, что понял вопрос, но какое-то время молчал, явно подбирая слова.

- Прежде всего, - начал он, - тем, что ходят во все миры. Я думаю, ты уже поняла, что чем дальше ты проходишь, тем больше возможностей получаешь. Например, с входом во второй ты стала более сильным гипнотизером. Тебе легче будет просканировать спящего, если понадобится.

- И летать стало легче, - кивнула Кая.

- Ну вот, ты понимаешь, - удовлетворенно улыбнулся Касиан. - Что касается повелителей, то они обладают абсолютной властью над всем, что нас окружает в мирах. В отличие от нас, они могут созидать. И сохранять уже созданное.

- А Ксеар?

- Ксеар создал этот мир. Поэтому его власть больше, чем у других. Мне сложно тебе объяснить, потому что я сам до конца не понимаю, но он имеет возможность создавать и уничтожать все, что нас окружает. Он устанавливает законы, по которым мы живем. Он выгоняет тех, кто их нарушает.

- Он как бог?

- Не совсем, - поколебался Касиан. - Но в чем-то ты права. Ни в одной стране нет аналогов такой абсолютной власти.

- А почему им все кланяются?

- Это такая традиция. Она пошла от первого землетрясения сто лет назад.

- Как это? - вытаращила глаза Кая.

- Ну, это так называется, землетрясение. Потому что выглядело похоже. На самом деле это было превышение допустимой нагрузки. Тогда повелителей стихий было двое или... трое, не знаю точно, тут все в области слухов. В общем, граждан стало две с половиной тысячи, и миры тряхнуло. Было вроде короткого землетрясения, все вылетели, проснулись в восьмом. Пару ночей миры просто не существовали. А потом Айи как-то все восстановил.

И тогда, в первый день, все пришли к резиденции, было что-то вроде всеобщего сбора у Ксеариата. Никто не понимал, что произошло, и все его ждали. Они вышли с Яльсикаром, выглядели оба очень бледно. Все понимали только одно: народу очень много, и они не справляются. Ждали, что он будет удалять лишних людей, но он сказал, что никого удалять не будет. Что они будут чаще в седьмом, и все, мол, будет хорошо, и так далее. И тогда люди начали его благодарить, а те, кто стояли далеко, просто кланялись. Так и пошло. Теперь это вместо приветствия повелителей.

Закончив короткий рассказ, Касиан взглянул на часы.

- Тебе пора? - спросила Кая.

- Да, уже скоро.

- А нагрузка - это количество людей?

- Количество людей в первом мире, насколько я понимаю, - пояснил Касиан. - Те, кто ходят до пятого, нагрузки не создают. Остальные - меньше. Больше всех - те, кто только в первом. А повелители все это держат. Потому что только они это могут.

8.

Служба безопасности, кабинет Яльсикара.

- Вы хотите изменить внешность? - Яльсикар постучал ручкой по столу, размышляя.

- Это единственный способ его застукать, - развел руками Лей. - Не станет же он забирать ребенка на глазах у полицейского. Другое дело, если он нас не заметит.

- Допустим. А с чего вы взяли, что не потеряете там время зря?

- Может и потеряем. Даже, скорее всего. Но у нас других идей пока нет, - признался Лей. - Кроме как ждать его на том же месте, где нашли девочку.

- Плохо, что идей нет, - бросил Яльсикар, впрочем, не очень агрессивно. Видно, у самого с идеями пока не очень, предположил Шон, не сводя глаз с главы СБ.

- Допустим, вы его увидите. Допустим, он на ваших глазах заберет ребенка. Что дальше?

- Дальше будем искать его в картотеке. Если повезет, и мы сделаем все быстро - арестуем его прямо у него в спальне.

- А если не повезет?

- По крайней мере, будем знать, кто он. Установим слежку и будем раскручивать.

Яльсикар недовольно дернул ртом и вновь задумался.

- А еще идеи были? Уорд?

Шон опустил глаза.

- Ну, хоть какие-то? Пусть даже безумные?

Лей изучал рисунок на ковре. Уорд посмотрел на опекуна, потом поднял глаза на Бьякку:

- Я бы ограничил доступ в город спящих, чтобы проследить его от входа. Мы могли бы следить за всеми мужчинами с таким цветом крыльев.

Бьякка покачал головой:

- Слишком шумно будет. Пресса будет строить догадки, начнутся пересуды, и он ляжет на дно. К тому же, закрыть целый город от переноса - это существенная нагрузка.

Уорд снова опустил голову.

- Ладно. Меняем вам внешность и вперед. Пробуйте, запоминайте всех, кто там бывает. Составляйте списки. Через пару дней обсудим. - Бьякка вышел из-за стола, посмотрел в глаза Лею. Тот вскрикнул. Его крылья исчезли, рост уменьшился. Если бы не осмысленный взгляд - был бы вылитый спящий.

Затем Яльсикар повторил процедуру с Уордом. Шон прикусил губу до крови, чтобы не заорать: процесс изменения внешности оказался болезненным. Как же Альбумена умудрялась улыбаться, отращивая себе крылья? Он вдруг подумал, что в последнее время непозволительно часто думает об этой женщине. С чего бы это? Шон подумал, что поразмыслит об этом позже и вернулся мыслями к делу.

- Глазами не сверкайте, чтоб никто вас не засек. Будьте очень внимательны и осторожны. - Напутствовал их Бьякка. - Никто не должен узнать вас, включая полицейских.

Коммуникатор Яльсикара зазвонил. Он едва взглянул на экран и ответил.

- Да, да, это я, - быстро проговорил Бьякка, - потом объясню, так надо. Айи, извини, мне некогда сейчас.

Шон поклонился следом за Леем, и они вышли. Только когда они уже были в коридоре, Уорд понял, что звонил Ксеар. И звонил из-за их изменений во внешности. У него поползли мурашки по спине, когда он, впервые за все время пребывания в Первом, осознал, насколько далеко на самом деле простирается власть верховного правителя.

Первое, что услышал Яльсикар, переместившись в приемную Айи - это звон разбитой посуды и еще странный звук - то ли крик, то ли всхлип. Через секунду мрак в глазах рассеялся, и его взгляд сфокусировался на юном перепуганном создании. Что оно, то есть создание, очень юное, Бьякка определил по глазам и выражению лица, поскольку внешность всех без исключения женщин нагло врала, утверждая, что их обладательницам минимум шестнадцать, а максимум - двадцать пять.

Создание оказалось женского пола, обладательницей длинных русых волос, заколотых какими-то крохотными, похожими на детские, заколочками с обеих сторон над ушами. Его взгляд обвел девушку снизу вверх. Худенькая фигурка, стандартный рост - метр девяносто и испуганные светло-карие глаза. Молочно-белые крылья.

Яльсикар всегда удивлялся, как молодо желают выглядеть все женщины. Внешность мужчин в семи мирах в этом смысле была куда как более разнообразной. Большинство придавали себе внешний вид, который в реальности могли бы иметь скорее зрелые мужчины, чем юные. Сам он, когда смотрел на себя в зеркало, видел мужчину лет тридцати пяти. И его устраивало, что он выглядит старше, чем в реале. Ведь он на самом деле был намного старше.

Среди его подчиненных были и вечно молодые юноши, и мужчины с сединой в волосах и те, кто регулярно меняли внешность. Последнего Яльсикар вообще не понимал и раздражался, когда приходилось запоминать подчиненных заново. Но право на перемену внешнего вида было неотъемлемым для каждого гражданина Первого мира, так что приходилось терпеть.

Но что мужчины в этом деле по сравнению с женщинами? Экономическая статистика миров говорила о том, что половина валового внутреннего продукта - это вложения представительниц прекрасного пола в беспрестанные изменения своей фигуры и лица. Это была всеобщая болезнь - женщины меняли форму носа, губ, цвет глаз, рост и объемы своих грудей и бедер примерно так же часто, как в реальности - стрижки и цвет волос. Правда, за это приходилось хорошо платить, поэтому к этакому наркотику могли пристраститься не все, а лишь самые обеспеченные обитательницы миров, как правило, ходившие дальше первого. Остальным приходилось долго копить, прежде подрасти на десяток сантиметров или похудеть на пяток килограммов. Но даже последние маниакально откладывали деньги на услуги модераторов в этой области. И регистраторы службы безопасности каждый день принимали целую прорву новых фото и данных на "апгрейдившихся" гражданок Первого.

Вот и теперь, Яльсикар с раздражением понял, что не узнает "новую" сотрудницу Ксеариата, и кроме того, что она юна, сказать ничего о ней не может.

- Вы кто? - спросил он, немного грубовато.

- А вы? - испуганно спросило создание, глядя на него снизу вверх. Девушка сидела на корточках, подбирая осколки с ковра. Бьякка поморщился, посмотрел на осколки и коричневую лужу на ковре, и они исчезли, включая даже те, что она уже держала в левой руке - осторожно, чтобы не обрезаться. Правая рука девушки замерла в воздухе, потом она медленно выпрямилась и отступила назад. Ее глаза стали еще более растерянными. Похоже, он напугал ее своим неожиданным перемещением. А теперь, увидев, как он изменил реальность, убрав разлитый кофе и осколки чашки, она и вовсе впала в ступор. Но кто же знал, что в приемной могут быть люди. С тех пор, как Мьелле перестал быть помощником Ксеара, а стал покойником, это помещение обычно пустовало. Яльсикар почувствовал, что раздражен уже сверх всякой меры, поэтому просто отвернулся с досадой, пересек приемную и вошел в кабинет Ксеара.

- Привет, - сказал он Айи, который уже поднялся навстречу, - кто это у тебя в приемной?

- Привет. Ее зовут Дестина, мой новый помощник.

- Охренеть. А когда ты собирался мне об этом сказать? - возмутился Яльсикар.

- Вот сегодня и собирался, - невозмутимо ответил Ксеар.

- Айи, вообще-то лучше бы я ее сначала проверил, а потом...

- Бьякка, остынь. Девчонка в мирах всего месяц. Она вряд ли может представлять какую-то опасность для меня, - поморщился Ксеар.

- Слушай, когда ты брал Мьелле, то тоже, наверное, был уверен, что он не представляет опасности.

- Но его-то ты проверил, и толку? - повысил голос Айи. Яльсикар вздохнул, сообразив, что Ксеар тоже чем-то раздражен. Такие совпадения бывали редко, но обычно приводили к конфликтам, поскольку они оба не любили уступать. А сегодня Бьякка ссориться не хотел.

- Ладно. Брейк, - он поднял руки в воздух, демонстрируя добровольную капитуляцию, и Айи тоже выдохнул.

- Что за фокусы с внешностью, да еще у двоих сразу? - требовательно спросил Ксеар. Яльсикар сел и указал Айи глазами на кресло. Тот сел, не сводя с него недовольного взгляда. Давным-давно они договорились, что будут использовать изменения во внешности вне специального центра СБ лишь при крайней необходимости. Единственное исключение - крылья, которые все те, кто ходил дальше четвертого, без конца себе убирали и отращивали заново. Чтобы поплавать. Чтобы позагорать, лежа на спине. Чтобы не мешали в постели.

Бьякка, стараясь быть кратким, изложил историю с начатым расследованием. Айи нахмурился и вздохнул.

- Как эта мразь к нам пробралась? - процедил он.

Яльсикар пожал плечами. Он знал, что в миры обычно не попадают извращенцы, убийцы и насильники всех мастей - их психика не позволяла проявиться способностям к нахождению в мирах. Но на любое правило было исключение.

- Он не насильник, похоже, он не получает удовольствия от их боли. Просто ему нравятся маленькие девочки. И нравится, что они с ним вроде как добровольно.

- Скотина. Придушу своими руками. - Айи вскочил, распахнул дверь:

- Дестина! Принеси два кофе, - громко сказал он и захлопнул дверь снова, возвращаясь в кресло.

- Может, я чай хочу, - сказал Яльсикар.

- Ну, иди сам попроси, - отмахнулся Айи.

- Ну, уж нет. Сейчас опять начнется бой посуды и крики.

- А ты не переносись в приемную. Что, уже лень десять шагов от входа пройти?

- Лень, - признался Яльсикар, и они надолго замолчали.

- И скоро вы его поймаете? - спросил, наконец, Айи.

- Это не так просто.

- Ясное дело. Но ты уж поднапрягись. Я не хочу, чтоб эта сволочь разгуливала по мирам.

- Скорее всего, только по первому. Он слабый гипнотизер.

Открылась дверь. Неловко придерживая ее попой, в кабинет вдвинулась давешнее создание из приемной, настороженно покосилось на Яльсикара. Он смотрел на нее со смесью изумления и насмешки - вечно Айи кого-нибудь несуразного себе возьмет. Где только таких находит?

Руки девушки подрагивали, когда она поставила на стол две чашки. Очевидно, боялась уронить.

- Вы забыли положить сахар, - не удержался Яльсикар, отпив глоток кофе. Девушка испуганно обернулась - она была уже у двери.

- Я сейчас принесу, - быстро сказала она.

- Яльсикар! - Айи укоризненно посмотрел на него, когда секретарь вышла.

- Что? Я хочу кофе с сахаром, - пожал плечами Бьякка.

Айи создал кусок сахара прямо над его чашкой, и он бухнулся в горячий напиток. Несколько капелек выплеснулись, и Яльсикар с досадой отряхнул свою черную рубашку.

- Если б ты не был помолвлен с Джарой, я бы решил, что ты к ней неравнодушен.

- К этой белобрысой сушеной вобле? - Глава СБ указал пальцем на дверь в приемную и фыркнул. - Я просто не люблю необученных секретарей. Зачем ты ее взял?

- Она меня устраивает. Отстань. Эта мой помощник, а не твой. К тому же человек работает первую неделю, просто еще не адаптировалась.

В этот момент снова открылась дверь, и секретарша принесла сахарницу. Яльсикар закатил глаза и отвернулся.

- Спасибо, Дестина, - мягко сказал Айи.

- Пожалуйста, - прошелестела девушка еле слышно и вышла из кабинета.

9.

Секретарша закрыла дверь в кабинет и приложила к горящим щекам ладони. Она выглядела полной идиоткой. Не удивительно, что Бьякка так раздраженно на нее смотрел. Конечно, она не профессиональный секретарь и, тем более, не официантка - не умеет ловко подавать напитки и сахар забыла. Черт.

Девушка раздраженно уставилась в монитор. Ей надо было распечатать для Ксеара самые важные новости за день, чтобы он не тратил время на просмотр прессы в коммуникаторе. Потом составить ему расписание на послезавтра. Список встреч почти сформирован, потом еще брифинг... пресс-секретаря у Айи не было, поэтому надо было еще и пригласить прессу, и подобрать справочную информацию для выступления...

Дестина который раз ругала себя, что согласилась на эту работу. Ей казалось, что ее непременно выгонят через две недели испытательного срока, причем с позором, и тогда уже ей точно будет сложно куда-то устроиться секретарем. Но когда она шла на собеседование, то и вообразить не могла, кто будет ее непосредственным начальником.

Разумеется, Айи не стал искать себе помощника в открытую. Она понимала, почему - это вызвало бы дикий ажиотаж даже среди тех, кто и не собирался работать секретарем. Оплата высокая, плюс ежедневное общение с самыми высокопоставленными людьми Первого. Сказать, что работа интересная - ничего не сказать. Поэтому на сайте о работе было дано обычное объявление о вакансии "личного помощника топ-менеджера". И Дестина прошла собеседование в ничем не примечательном офисе с какой-то обычной чиновницей. А когда после этого попала в кабинет Ксеара, была потрясена и здорово напугана. Обычная новорожденная - кто она такая, чтобы здесь работать?

Айи задал ей всего несколько вопросов. Об образовании. На что она ответила, что оно экономическое. О реальном возрасте. Двадцать три года. О стрессоустойчивости. На что Дестина смело соврала, мол, устойчива. Это она теперь понимала, что соврала. После того, как едва не упала в обморок от появления посреди приемной огромного мужчины, черного с ног до головы, будто демон. Она даже не сразу поняла, что это Яльсикар Бьякка. Но кто мог знать, что имелись в виду именно такие стрессы?

Потом Ксеар коротко объяснил ее обязанности и подчеркнул, что график не нормированный. Она покивала, соглашаясь, и отправилась в приемную - осваивать новое рабочее место.

Телефонных звонков сначала было мало - никто не знал о ее существовании, но постепенно их становилось все больше. И Дестина начала нервничать - когда ей работать, если ее коммуникатор беспрестанно разрывается? А работы, помимо ответов на звонки, был целый вал. Ее руки вновь легли на клавиатурку коммуникатора, и она застучала по клавишам. Ладно, как-нибудь, потихонечку. У нее впереди целых двадцать часов до конца рабочего дня. А потом еще двадцать. И так, пока ее не выгонят. Зато с Ксеаром познакомилась. Не каждый новичок удостаивается такой чести.

- Если хочешь, можешь слетать в город, передохнуть пару часов, - Айи принял из ее рук несколько листков - распечатки с сокращенными главными новостями политики и экономики. - С пяти часов ты мне будешь нужна, так что пообедай сейчас.

- Хорошо, - она кивнула. В этот момент ее глаза обнаружили на столе Ксеара чашку дымящегося кофе, и она моргнула. Дестина точно помнила, что не приносила ему кофе в последние два часа. И никто не приносил. Айи заметил ее изумление, перевел взгляд на чашку и улыбнулся:

- Ты же знаешь, что я могу создавать что угодно.

- Тогда... зачем вы просили меня принести...

- Я могу, но это некие... затраты энергии, понимаешь?

- Тогда... почему вы не попросили меня принести еще одну чашку?

Дестина чувствовала, что задает какие-то глупые вопросы, но все не могла остановиться.

- Потому что ты куда-то выходила, - терпеливо пояснил Ксеар, снова улыбнувшись.

- Ясно. Извините.

- Да ничего.

Его карие, почти черные, глаза смотрели очень мягко, и Дестина улыбнулась. Он слишком добр к ней, а она слишком тупит из-за нервозности. Девушка вдруг осознала, что ей было бы легче, веди он себя менее деликатно. Конечно, она бы не желала, чтобы на нее смотрели так, как Яльсикар Бьякка, но терпеливость Ксеара ее тоже напрягала. Он был похож на человека, который ловко прячет свое недовольство и покажет его в полном объеме в самый неожиданный момент.

На самом деле, понимала Дестина, она просто никак не привыкнет. С того самого момента, как перед ней впервые открылась дверь кабинета Ксеара, она все время ждала, что ее вот-вот выставят отсюда. Не ослабевало гаденькое чувство, что ее принимают за кого-то другого, и взяли на работу по ошибке. Айи с минуту на минуту должен был разоблачить ее, увидеть, что она ничего, ничегошеньки из себя не представляет - и тогда сразу же прогнать.

Она сама ни за что бы не пошла устраиваться секретарем Ксеара. Идея была в том, чтобы годик посидеть на простой, незатейливой работе в самом обыкновенном офисе, а потом решить, чем она на самом деле хочет заниматься. А вовсе не в том, чтобы претендовать на должность помощника правителя миров.

Эта должность предполагала некую амбициозность, и стрессоустойчивость, черт бы ее взял, и отсутствие страха перед великими мира сего. Но в то же время нужно и знать свое место. Быть этаким невозмутимым классическим дворецким с вечно непроницаемым лицом. Но Дестина так не умела и не верила, что когда-нибудь научится. Например, она очень испугалась Яльсикара и не смогла этого скрыть. А потом разозлилась на него за презрительный взгляд в ее сторону, хотя и знала, что вполне заслужила его своим поведением. Но все равно ведь разозлилась. Хорошо хоть это удалось не показать, но все равно его мнение о ней уже сложилось, и теперь не изменится. Такие люди, как он, сразу распределяют всех по полочкам, выставляют оценки, навешивают ярлычки - и все. Ничего не изменишь, хоть плачь. На нее уже повесили табличку с надписью "недоразумение", и придется ее носить. Ксеар другой, он более терпеливый, но, в конце концов, уже очень скоро, и он сложит о ней свое окончательное мнение.

Дестина внезапно подумала, что хотела бы понравиться ему. Не затем, чтобы остаться на этой работе, а просто так, по-человечески. Потому что Айи ей очень нравился. За неделю работы она многое узнала о нем такого, что удивило ее. Оказалось, например, что Ксеар очень вежлив с людьми. Со всеми, даже с секретарями и уборщиками. В той, земной жизни, она не раз видела, как люди такого высокого положения грубят персоналу, особенно своим сотрудникам - секретарям, заместителям. На публике они могли демонстрировать самые изысканные манеры, а в своем хозяйстве были грубыми и нетерпимыми.

Это всегда объяснялось чрезвычайной занятостью - мол, некогда большому человеку разводить политес со всеми подряд. А Ксеар все-таки находил время, хоть и работал очень много. Со всеми здоровался, всегда говорил "спасибо", когда для него что-то делали. Очень редко ругал, и очень много хвалил. И все из кожи вон лезли, чтобы делать работу хорошо, включая и Дестину.

Обедая в кафе в полном одиночестве, она стала размышлять о своем будущем. В мирах и в реальности. Она постепенно осваивалась в Первом, обзаводилась знакомыми. Подружилась со своим опекуном, офицером полиции Йамманой и его женой Марией. Она провела здесь уже сорок три дня. А в реальности это была только вторая ночь. Что ей делать с той, второй жизнью? У нее там был парень. Они только начали встречаться, но теперь она с каждым днем все яснее понимала, что должна расстаться с ним. Они виделись два раза в неделю. Это означало, что встречаться с ним она станет раз в несколько месяцев. Так невозможно было строить никакие отношения, глупо и пытаться.

К тому же Дестина даже не была в него влюблена. И встречаться с двумя мужчинами одновременно невозможно. Значит, надо кого-то найти в мирах и не морочить себе голову, решила она. Впрочем, пока ее устраивали и спящие. Первый раз она решила попробовать через пару недель после своего "рождения". Сначала очень боялась, что не получится гипнотизировать. Но все оказалось легко - так, как ей показывал Йаммана. Она нашла себе симпатичного парня и очень неплохо провела с ним время. Жалко, что он рано проснулся, исчезнув прямо в ее спальне минут через сорок.

Она вспомнила, что собиралась отправиться в город спящих с Каей и поглядела на часы. Оставалось еще полтора часа до того времени, когда надо будет возвращаться в приемную Ксеара. Можно успеть. Дестина расплатилась с официантом за обед, точнее, обслуживание во время обеда, и позвонила новой знакомой. Та сразу узнала ее и сказала, что свободна. Они встретились на центральной площадке, и Дестина перенесла их обеих в город спящих.

- Ужас какой, - прошептала Кая, озираясь по сторонам. Вокруг них были толпы людей, выглядевших зомбированными. Их замутненные взгляды невесть что высматривали, они безмолвно раскрывали рты и очень странно двигались.

- Да, со стороны наши сны выглядят странновато, - согласилась Дестина и хмыкнула, храбрясь, хотя ее саму дрожь пробирала от этого города.

- Хочешь, поучись гипнотизировать, - предложила она подружке.

- Как? - не поняла Кая.

- Да проще некуда. Подходи к любому человеку, смотри в глаза и мысленно приказывай ему что-нибудь. Например, видеть тебя, говорить с тобой и все такое.

Кая вздохнула, с опаской глядя на окружающих, потом подошла к одной женщине и посмотрела ей в глаза. Та заулыбалась, заговорила о чем-то с девушкой. Кая смутилась, оглянувшись на Дестину.

- Теперь внуши ей, что она тебя не видит, - сказала она, подходя ближе.

Девушка снова повернулась к спящей, и та сразу отошла в сторону, не обращая больше на них внимания.

- Это так просто, - удивленно произнесла она.

- Ага. Хочешь, найди себе кого-нибудь симпатичного, - подмигнула Дестина, но Кая внезапно вздрогнула и замотала головой:

- Нет, нет, я этого не хочу.

- Ладно, как хочешь.

Тут Кая посмотрела на свой коммуникатор - ей пришло сообщение.

- Ой, мне надо идти, - встрепенулась она. - Я совсем забыла, что договорилась пообедать с Касианом.

- Конечно, звони как-нибудь.

Когда Кая исчезла, она обернулась по сторонам. Что ж, раз уж она оказалась здесь... Дестина медленно пошла по улице, подыскивая себе подходящего мужчину.

Через некоторое время ее взгляд упал на одного из спящих. Светлые волосы, тонкие черты лица. Она пробежала глазами по его фигуре. Хорош. Таких в реальности мало. То ли дело –Первый мир, где каждый каждый становился мускулистым высоким красавчиком. А этот - просто заглядение. Идеальные пропорции, широкие плечи, крепкие ноги, обтянутые джинсами и узкая талия. Ух, красавчик. Да еще и на лицо симпатяшка. Такому только в актеры или в фотомодели. Она подошла к нему вплотную и попыталась увеличить рост. Не выходило. Странно. В прошлый раз это легко получилось. Тогда она заглянула ему в глаза и начала гипнотизировать.

Мужчина отвернулся и пошел прочь. Она моргнула. Как это может быть? Он же спящий. Дестина бросилась вдогонку. Нет, не уйдет. Она уже представила этого красавчика в своей спальне, другого ей сегодня не надо.

***

Беспомощно наблюдая за Леем, удиравшим от сладострастной прелестницы, Уорд давился со смеху и в то же время чуть ли не рвал на голове волосы от досады. Ну, надо же. Этого они не продумали. Бьякке следовало сделать их менее привлекательными. Потому что на фоне других спящих они выглядят слишком красивыми и привлекают женское внимание. Обидно, что Лей не мог перейти на бег, потому что тогда точно бы выдал себя, ведь ни один спящий не мог быстро бегать. И девушка легко догоняла его. Она разворачивала его к себе за руку, снова и снова пытаясь гипнотизировать. В конце концов Шон опустил лицо в ладони, содрогаясь от смеха. Ничего более забавного он в жизни не видел. Он не понимал, как Лей до сих пор сдерживается.

А Ситте, тем временем, чувствовал, что вот-вот рассмеется. Черт бы побрал настырную девицу. Он держал каменное лицо, представляя реакцию Бьякки на такие результы их трудов. Он все еще надеялся, что девушка оставит его в покое. Но та, видимо, имела самые серьезные намерения. В конце концов она взяла его за обе руки, не отпуская.

- Ну почему же не получается? - спросила она вслух так расстроенно, что Лей все-таки фыркнул и засмеялся. И тогда его преследовательница вздрогнула, отступив.

- Ты не спящий, - дошло, наконец, до нее.

- Идем, поговорим, - все еще улыбаясь, Лей обернулся по сторонам, никого, кроме смеющегося Уорда и спящих не увидел, и тогда встретился взглядом с девушкой, перенося ее в свой дом.

- Ты никому не должна об этом рассказывать, - жестко проговорил он. Лей не стал врать и выдумывать небылицы. Но ничего особенно и не рассказал, кроме того, что он - агент службы безопасности на задании. Оснований опасаться девушки у него не было. Она-то точно не искомый педофил, просто потому, что не мужчина. Главное, чтобы она не трепала языком.

- Ладно, - пробормотала незнакомка.

Лей весело посмотрел на ее раскрасневшееся лицо. Новенькая. Опытную соблазнительницу это бы не смутило. Ну, искала спящего посимпатичней, и что такого? А эта стала пунцовой, как свекла. Не иначе, долго теперь еще не решится отправиться в город спящих.

Они сидели в его гостиной на диване, и он чувствовал себя очень маленьким рядом с ней. В образе спящего он не дотягивал и до метра восьмидесяти, и оказался ниже своей собеседницы. Но это не помешало ему одобрить ее внешность - ему такие девчонки нравились. Впрочем, сейчас не до девчонок, как ни жаль. Он вздохнул и встал.

- Дашь номер? - он указал глазами на ее коммуникатор.

Она поколебалась.

Лей пожал плечами:

- Как хочешь.

- Ладно.

Новая знакомая продиктовала ему свой номер, и Лей улыбнулся:

- Я позвоню.

В принципе, зная ее имя, несложно было найти номер в базе, но он не любил демонстрировать свои возможности случайным знакомым. К тому же, если бы она не захотела давать свой номер, это бы означало, что и звонить не стоит.

10.

- Быть или не быть, вот в чем вопрос, - тихо сказал Лей, выходя из здания за спиной у Уорда.

- Думаешь, говорить ли Бьякке?

- Ага.

Шон дернул уголком рта. Он не был готов узнать Яльсикара в гневе. С другой стороны, не так уж сильно они оплошали. Сам Бьякка тоже не подумал сделать их пострашнее.

- Все равно придется просить его еще изменить нам внешность. Потому что так все женщины так и будут на нас кидаться, - резонно заметил Уорд.

- Посмотри налево, - вдруг шепнул Лей, отходя от Шона.

Шон осторожно повернул голову и сразу увидел его. Светло-серые крылья, белые на кончиках. Его глаза мгновенно ощупали его лицо и худую фигуру, запоминая. Лей тоже напряженно следил за ним взглядом. Мужчина оглянулся по сторонам, подошел к высокой брюнетке лет двадцати. Через пару секунд они исчезли. Шон отвернулся. Нет, это вряд ли их "клиент". В базе, конечно, надо поискать на всякий случай, занести в список подозрительных посетителей квартала. Но не более того.

- Лей, проверь эту девушку как следует - новая помощница Ксеара, - проговорил Яльсикар, диктуя ему идентификационный номер в базе. Агент кивнул, усаживаясь в кресло напротив своего опекуна.

- Что у вас?

- Пока ничего, нужны еще изменения внешности.

- Зачем?

- Потому что я из-за своей неотразимости уже подвергся атаке юной прелестницы, жаждущей мужской ласки, - стараясь быть веселым, произнес Лей. - И есть основания предполагать, что она не последняя.

Бьякка с долю секунды непонимающе смотрел на своего помощника, а потом плюнул с досады.

- Ай, молодец, - проговорил он так, что Лей мигом опустил глаза в ковер. Однако у Яльсикара было слишком богатое воображение, и оно тут же подвело его, не дав войти в роль сурового начальника. Потому что ему сразу стало слишком весело, чтобы устраивать подчиненному выволочку.

- И что прелестница? Удовлетворена? - Яльсикар поднялся из кресла. Лей изумленно поднял глаза. Бьякка задергал губами, тщетно пытаясь сдержать улыбку, но не смог. Мужчины засмеялись.

- Я не мог в рабочее время, - развел руками Лей, - пришлось ограничиться беседой.

- Ладно, - махнул рукой Бьякка, становясь вновь серьезным. - Кто она?

Лей перевел взгляд на экран. На нем завершился поиск по идентификационному номеру, который выдал ему Бьякка.

- А вот это она и есть, - пробормотал он, удивленно разглядывая фото в своем коммуникаторе.

- Не понял, - Яльсикар обошел все еще сидящего Ситте сзади и уставился в его коммуникатор через плечо. - Это она? Как ее... Дестина?

- Ну да, точно она, - пожал плечами Лей. - Бывают же совпадения.

- Неудивительно, что ты ограничился беседой, - прокомментировал Яльсикар.

Лей не понял, почему, но не стал переспрашивать. Возможно, у них просто разные вкусы. Хотя насчет Джары он шефа поддерживал. Хороша девчонка, ничего не сказать. И главное, настоящая вся - сразу видно, что не штампованное изменение внешности. Однажды пришла к жениху на работу - всех офицеров на проходной и в регистрационном зале взволновала, чуть шеи не посворачивали, бедолаги. Правда, Бьякка, шедший следом, так на всех зыркнул, что ребята резко поскучнели видом, вспомнив, чья это невеста.

- Так, подъем, - скомандовал Бьякка, и Ситте встал, подняв глаза на шефа. Вспышка боли – и его тело изменилось, сразу став каким-то неудобным и тяжелым.

- Теперь Уорда ко мне, - потребовал Яльсикар.

Ситте кисло посмотрел на свой обвисший живот, пощупал лысину на голове и, недобро покосившись на начальника, перенесся в город спящих.

11.

Дестина посмотрела на часы и замерла в ступоре. Четыре часа, но что это значит? Она не помнила, когда последний раз ела и отдыхала. Сколько времени прошло с тех пор? Когда она вернулась после неудавшегося рандеву, у Айи начались встречи. Она приносила кофе, подбирала материалы, которые он просил, отвечала на звонки по его коммуникатору и по-своему. Когда его коммуникатор зазвонил в очередной раз, и на нем высветилось "Бьякка", она едва не застонала, так ей не хотелось отвечать. У Ксеара шла встреча с министром экономики, и он просил не прерывать.

- Да, Яльсикар, - ответила она максимально спокойно. Так странно было обращаться к столь высокопоставленному лицу по имени, но так уж было заведено в Первом. И все равно Дестина облизала губы, нервничая, как будто знала, что делает что-то не так.

- Дестина? - уточнил он.

- Да, это я, - ответила девушка.

- Будьте так любезны передать Ксеару, чтобы он при ближайшей возможности отпустил вас ко мне. А потом будьте так любезны, - Яльсикар сделал паузу, и Дестина вся залилась краской, чувствуя, что он издевается над ней, - пожаловать в службу безопасности. Я вас очень жду.

Он отключился, не дожидаясь ее ответа, и она замерла с коммуникатором Ксеара в руке. В чем дело? Чем она провинилась? У нее в животе мгновенно скрутился какой-то ледяной ком и стал расти. Задыхаясь, она опустилась на кресло. Она ничего не сделала, совсем ничего. Почему он ее вызывает?

После встречи она сразу подошла к Айи и передала слова Яльсикара почти дословно, опустив лишь мерзкое "будьте так любезны".

- Иди. А в чем дело, не в курсе? - Ксеар пронзил ее неожиданно цепким взглядом, но Дестине было нечего ему сказать.

Айи задумчиво посмотрел девушке вслед, а потом отмахнулся от нелепых подозрений. Если бы Яльсикар нарыл какой-то компромат, он бы сказал ему раньше, чем ей.

Оказавшись в кабинете Бьякки, Дестина ошарашено завертела головой - она оказалась в более шикарном помещении, чем кабинет самого Айи. В первую секунду, до того, как увидела Яльсикара, она решила, что проводивший ее офицер ошибся. Это вообще был не рабочий кабинет, а какое-то футбольное поле, по крайней мере - по размеру. В глаза бросились заросли диковинных растений, фонтан, потом ее растерянный взгляд заскользил по разнообразным диванам, креслам, кофейным столикам, картинам. «Он что тут, приемы что ли, проводит?» - подумала Дестина.

Хозяин этого диковинного обиталища сидел за столом слева от двери. Когда сопровождавший ее офицер поклонился и вышел, Дестина решила, что принципиально не станет кланяться. Что он ей за это сделает? Снова обдаст презрительным взглядом? Или еще три раза повторит "будьте так любезны"?

- Садись, - неожиданно спокойным и ровным тоном сказал Яльсикар, и она опустилась в кресло.

Глава службы безопасности Семи миров выглядел уставшим. По его виду было похоже, что он не отдыхал с того момента, как она видела его накануне в Ксеариате. Дестина тоже была вымотана. А еще предстояло возвращаться на работу после утомительной беседы с Бьяккой. В том, что она будет утомительной, девушка почему-то не сомневалась.

- Я хотел с тобой побеседовать о том, что ты видела в городе спящих.

Дестина мгновенно залилась краской. Боже, как она надеялась, что до него эта история не дойдет. Вот позорище-то. Она опустила глаза и не могла их поднять. Так и будет смотреть в ковер, пока не провалится под землю от стыда. И почему в присутствии этого человека она выглядела такой идиоткой? А теперь еще и озабоченной нимфоманкой?

Увидев, как она покраснела - мучительно и очень сильно, до шеи, Яльсикар даже на секунду испытал приступ жалости к ней. Если бы она его так не раздражала, он бы ей всерьез посочувствовал.

Он сделал паузу и продолжил:

- Я бы хотел, чтобы ты очень хорошо запомнила: ты не должна никому не говорить об этом ни слова. Понятно? Никому и ни одного слова.

- Понятно.

В общем-то, это было все, ради чего он ее вызвал. Яльсикар просто хотел как следует припугнуть ее, встретившись с ней лично и на своей территории. И лично приказав ей молчать на эту тему. Он уже собирался отпустить девушку, все еще красную, как вдруг она подняла глаза и спросила:

- Вы какого-то извращенца там ловите, да?

Рука Яльсикара замерла над коммуникатором, который он собирался взять со стола, чтобы перенестись к себе домой и, наконец, немного отдохнуть. Он работал без передышки уже больше суток.

- Почему ты так решила? - спросил он медленно.

- Ну, какое еще преступление можно расследовать в городе спящих? Не ограбление же банка, - пожала она плечами.

Яльсикар еще пару секунд молча смотрел на все еще смущенную девушку и, скрепя сердце, признал про себя, что она не такая уж дура. Не полная, во всяком случае.

Когда Дестина вернулась на работу, дверь в кабинет Ксеара была открыта. Похоже было, что встречи на сегодня закончились. Хотя, что значит сегодня? В мирах, где не было ночей, все дни сливались воедино.

Она тупо посмотрела на свой рабочий стол и вдруг поняла, что не знает, чем заняться. Расписание на ближайшие сто двадцать часов она ему составила, сводку по новостям обновлять было рано, подборки материалов для ближайших встреч и брифингов тоже были уже на столе Айи. Робко зайдя в кабинет, Дестина спросила:

- Айи, мне что-нибудь нужно сделать прямо сейчас*

Ксеар поднял на нее глаза. Он тоже выглядел уставшим.

- Нет вроде... ты голодная? - внезапно спросил он.

- Да.

- Пойдем, пообедаем. Расскажешь мне, о чем с Яльсикаром беседовала.

Айи перенес ее в свою столовую и заказал еду. Потом налил ей сока и велел излагать. По мере того, как она излагала, краснея, как пион, Ксеар становился все веселее. А потом захохотал, живо вообразив себе, как агент бегал от девушки по улицам города спящих.

Дестина смотрела на смеющегося Ксеара, в темных глазах которого появились какие-то загадочные искорки, и открыла для себя две вещи. Во-первых, он, кроме того, что Ксеар, еще и человек. А во-вторых - кроме того, что человек, еще и очень обаятельный мужчина.

Ни разу за все время, что она была с ним знакома, она не думала о нем в этом качестве. Может, потому, что он не смеялся в ее присутствии. Ксеар - это какое-то божество, машина для управления. Он может пить кофе, нуждаться в отдыхе и иметь прочие простые человеческие потребности. Но разве может он смеяться, разговаривая с ней? Она думала, не может. Таким, как он, положено смеяться и шутить только с равными - такими, как Яльсикар или Альбумена. Да и шутки у них должны быть какие-нибудь особенные, не такие, как у остальных людей. Такие как он, не должны приглашать простых смертных в свой дом - а тут Дестина вдруг осознала, что это его дом - и кормить их обедом.

И уж точно он не должен смотреть на нее таким взглядом -оценивающим, касающимся груди, шеи, губ. Дестина почувствовала это с такой остротой и так явственно, как если бы он дотронулся до нее рукой. Их глаза встретились, и он улыбнулся - не только губами, но и лучистыми крохотными морщинками возле глаз. У нее пересохло во рту, потому что она отчетливо увидела, что он ласкает ее взглядом. И одновременно добродушно подшучивает над ней. Он видел ее смущение, и оно его забавляло. Видел, что нравится ей и открыто демонстрировал, что она ему - тоже.

От этого мгновенного, безмолвного обмена откровенными взглядами она снова смутилась. Может, ей это только мерещится, а он улыбнулся просто так, думая вообще о чем-то другом?

- Они ищут там человека, который забирает маленьких девочек, - пояснил Айи по итогам ее рассказа, отпив сока из своего стакана. Магия исчезла вместе с его улыбкой. Он снова стал обычным, таким, к которому она привыкла за три дня.

- Какая мерзость.

- Да, погано, - он покачал ногой.

- Я думаю, они его найдут.

- Обязательно найдут, - кивнул Ксеар.

К концу обеда стало ясно, что ей не почудился его необычный взгляд. Айи не переходил никаких невидимых границ, но вполне прозрачно давал понять, что этот обед не официальный. Он спрашивал ее об учебе и друзьях, о ее хобби. И - что ее удивило еще сильнее - немного рассказал о себе. Под конец она расхрабрилась настолько, что сама стала задавать ему вопросы.

- Почему в этом мире так много скал? - спросила она.

- Потому что они мне нравятся, - Айи снова улыбнулся ей глазами. - К тому же, в другой части Первого мира есть самые разнообразные ландшафты. Хочешь взглянуть?

- Да.

Дестина положила вилку, и он посмотрел ей в глаза, перенося. Они оказались на берегу огромного озера, вокруг которого возвышался лес. Деревья оказались выше и больше, чем обычные, но и стояли реже, создавая сказочный пейзаж.

- Там живут птицы, - вскрикнула она, увидев большие гнезда и черных крылатых созданий, похожих на очень крупных сорок.

- Да, здесь много живности, - Айи указал на другой берег озера, и она замерла от восторга, глядя на семейство лисиц, переминавшееся на берегу. Они пили воду прямо из озера, а потом по очереди юркнули в кусты и скрылись в лесу.

- Какая красота. Ты сам все это создал?

- Да, это сам... правда, подглядел идеи в некоторых фильмах и сказках, - признался он, опустив глаза на Дестину, которая казалась совсем маленькой, стоя рядом с ним. Внезапно Ксеар взмахнул рукой, создавая огромный плед, и расстелил его на земле, очень близко к кромке воды.

- Садись, - предложил он, и она уселась рядом с Айи, который уже опустился на плед. Они вытянули ноги и коснулись воды.

- Холодная.

- Ага. Осень.

Она снова принялась изучать глазами лес. Разноцветные огромные листья падали, кружась в воздухе. Здесь царил изумительный аромат елок, сухих листьев и каких-то ягод. И приятная тишина, нарушаемая лишь шумом легкого ветерка в кронах могучих деревьев, не похожих ни на одно дерево из тех, что она знала. Диаметр их стволов превышал два метра, в высоту они были раза в три больше самого высокого дерева, что она когда-либо видела. И только на самом верху ветви образовывали огромные кроны, диаметром в десятки метров. Впрочем, с другой стороны озера попадались и обычные ели, отличавшиеся лишь крупным размером, и сосны, и дубы, и липы, и кипарисы.

- Наверное, все эти деревья не растут вместе в реальности, - задумчиво сказала Дестина.

- Наверное. Я в лесах не очень разбираюсь, - беззаботно заявил Айи.

- К правдоподобию ты не стремишься, так?

- Так. Я стремлюсь к красоте.

Его взгляд остановился на ее губах, и Дестина опустила глаза. Теперь уже все было предельно ясно. В ее голове зазвучали какие-то тревожные звоночки. Она как-то читала, что простым девушкам вроде нее опасно связываться с мужчинами, облеченными властью. Или она смотрела об этом кино?

Он не поцеловал ее, хотя она была уверена, что сейчас он ее поцелует. Ксеар вместо этого поднялся и сделал шаг к озеру. Она смотрела на его темно-серые крылья, делавшими его похожим на экзотическую птицу, на его немного вьющиеся волосы до плеч. И думала только об одном - хотела она, чтобы он поцеловал ее или нет?

Ничего не решив, она тоже поднялась на ноги. Айи сбросил обувь и закатал штанины, походил по воде, посмотрел в небо. Дестина с каким-то детским, радостным чувством тоже погрузила уставшие ноги в холодную воду и пошлепала по ней. Уже без всяких мыслей о поцелуях, она подняла взгляд в небо следом за ним, но тут он вдруг схватил ее, поднимая. И его губы нашли ее рот. Это было так неожиданно, что она даже не сразу поняла, что произошло.

Только что она стояла по щиколотку в воде, и вот он держит ее на руках, и целует, сразу очень жадно и требовательно. А ее ноги обнимают его за талию, и руки сомкнулись на его шее. Это был не поцелуй, а дурман, и он один стоил всех, что были у нее раньше. Он целовал ее нежно и очень властно, и было понятно, что пока он не насладится ею, она никуда не денется. Он ее просто не отпустит. Стало абсолютно ясно, что это будет длиться столько, сколько он захочет. И если он захочет продолжения, то это непременно случится. И от нее вообще уже ничего не зависело.

Она полностью утратила над собой контроль, почти не ощущала своего тела, только его теплые губы и его дыхание. И его сильные руки, которые уже гладили ее спину и ягодицы. Наконец он перестал ее целовать. Когда ее губы уже распухли и даже слегка побаливали. Он уткнулся носом в ее щеку и легонько прикусил мочку ее уха. Дестина медленно открыла глаза, возвращаясь в реальность, начиная чувствовать всю себя. Сначала ноги, сомкнутые на его талии, потом его ладони на своей спине, и, наконец, щеку, прижатую к ее щеке.

Она медленно расцепила ноги, и он опустил ее на землю, а точнее, в воду, холод которой слегка отрезвил, и Дестина вышла на берег, надевая обувь. Она не знала, что ей делать дальше, после этого поцелуя. Не знала, что сказать, куда идти, как смотреть на него. Она совсем растерялась. Подняв взгляд, она нерешительно заглянула в его глаза. Айи с легкой, еле заметной улыбкой смотрел на нее. Он как будто что-то знал, чего не знала она. И ему от этого было спокойно и весело.

12.

- Касиан, если я тебе надоем, ты мне скажи, ладно? - Кая чувствовала себя неудобно, напросившись вместе с ним во второй мир, когда он работал, но ей так не хотелось оставаться одной. Это было странное чувство, ведь до знакомства с Касианом и его друзьями она целыми днями только и делала, что сидела одна в своей квартирке с коммуникатором, то читая, то мечтая, то готовясь к предстоящим экзаменам на экономический факультет университета Первого мира. И это ее не напрягало.

С тех пор, как она вошла во второй мир, ее жизнь совершенно переменилась. Общения стало очень много. Она подружилась с Марией и Йамманой, Джарой и Дестиной, с ней каждый день обедал Касиан. Вопреки ее опасениям, его отношение к ней не изменилось, он явно не был намерен пренебрегать своими обязанностями. И по-прежнему был внимателен к ее вопросам, и Кая постепенно стала делиться с ним своими планами о поступлении в вуз, своими надеждами и мечтами.

Он тоже многое рассказывал ей о себе. Теперь Кая точно знала, что у Касиана не было ни жены, ни невесты. Ему было сорок три местных года, и он уже двадцать лет служил в полиции. Структура этого органа правопорядка была проще некуда - нижнее звено офицеры, которые делились на младших и старших. Выше - капитаны. Во втором мире Касиан был единственным капитаном, возглавляя всех офицеров этого подразделения. Потом - два замглавы полиции и ее глава, выше которого стоял только Яльсикар Бьякка, который формально имел должность главы СБ, но фактически управлял и полицией.

- А кем ты работал раньше? - заинтересовалась она как-то.

- Так, познавал миры... модератором, аниматором. Это забавно, пока не надоест.

- А полиция не надоедает?

- Кому как. Мне нравится.

Чем больше Кая узнавала своего опекуна, тем больше доверия он у нее вызывал. Ей нравилось, что он много рассказывает о себе, не уходит от ее вопросов. Впрочем, она понимала, что это лишь потому, что она не спрашивает о том, что он не хотел бы ей открыть. Например, о реальной жизни. Или о том, почему он один. Она была уверена, что любая женщина хотела бы быть рядом с таким мужчиной. Касиан ходил в четыре мира, имел уважаемую должность, его порядочность не вызывала никаких сомнений. А, кроме того, он просто был чудесным человеком. Общительным, добрым, внимательным к друзьям. И очень щедрым.

- Давай я тебе дам в долг, и пойдешь учиться, - через день говорил он ей. С тех пор, как узнал, что она копит на учебу.

- Я не хочу в долг, я хочу сама заработать, - объясняла Кая. - Да и не готова я к экзаменам.

- Это формальность. За деньги тебя возьмут в любом случае. Главное - хорошо закончить первый семестр, - возражал он.

- Прекрасно. Вот заработаю, и пойду, - улыбалась Кая.

Она уже не стеснялась возражать ему. На самом деле ей до смерти хотелось согласиться на его предложение. Во-первых, не терпелось начать учебу. А во-вторых, ей была очень приятна его забота. Никто о ней так не заботился раньше. Но она знала, что это опасно, как любая зависимость. Так она может слишком расслабиться, размечтаться о глупостях. Кая знала, что это глупости - то, о чем она мечтала. Хотя и позволяла себе иногда представить себя его женой. Его или кого-нибудь, похожего на него. Хотя бы в далеком-далеком будущем. Но это все была неправда. Правда была в том, что она вряд ли когда-нибудь выйдет за кого-то замуж.

Почувствовав, как слезы жгут глаза, Кая прикрыла веки. Интересно, лисицы могут плакать или ей только кажется? Она вернулась в реальность. Хватит думать о грустном. Перед ней был волшебный лес второго мира, рядом шел Касиан, и не было никакого повода для депрессии.

Тигр резко свернул и несколькими прыжками пересек опушку леса. Кая припустила за ним. Что-то случилось?

- Здесь запрещено перемещение, - услышала она его голос. Ели и кусты расступились, обнаружив маленькую полянку, где мялась пятнистая олениха, почти такая же крупная, как тигр, уже стоявший перед ней. Она нервно била копытом и оправдывалась:

- Но здесь обычно никого не бывает, и я...

- Вам известны правила перемещения?

- Да.

Олениха опустила голову.

- Мне жаль, но придется заплатить штраф. Ваше имя?

- Амелая.

- Перенеситесь, пожалуйста, на центральную площадку первого мира.

Кая проводила глазами исчезнувшего вслед за оленихой Касиана и почесала себя за ухом. Когда он вновь появился через минуту, она улыбнулась:

- А с себя ты штраф за перемещение в неположенном месте не возьмешь?

- Побойся бога, - возмутился Касиан. - Если я после каждого штрафа стану переноситься на площадку, то только и буду бегать туда-сюда.

Кая засмеялась:

- А зачем ты в первый мир-то носился?

- А как я с нее штраф возьму? Олени карточек в зубах не носят. И у тигра для считывающего устройства карманов не предусмотрено.

- Ясно. Так забавно.

- Я рад, что тебе весело. Я...

Он поднял голову и прислушался.

- Что?

- Кто-то опять. Сегодня что, национальный день мелкого правонарушителя?

Касиан потрусил в сторону леса, и Кая бросилась за ним. Нарушителя она увидела сразу - им оказался красавец снежный барс. Увидев тигра, он сильно напрягся. Кая ясно видела, как в желтых глазах отразилась настороженность и готовность к агрессии.

- Здесь нельзя перемещаться, - услышала она и подбежала ближе.

- Касиан, мне кажется, он новенький, - негромко сказала она. Барс скосил взгляд на нее, но ни на секунду не выпускал из поля зрения тигра. Его тело по-прежнему отражало готовность к немедленным действиям. Только вот каким? Кая отступила на шаг. Ей не хотелось, чтобы ее перекусили пополам, пусть даже во сне.

Теперь и полицейский заметил, что нарушитель пребывает в напряжении, несопоставимом с угрозой штрафа в сто кредитов.

- Вы новенький? - спросил он.

Тут барс шевельнулся, неуверенно переступив задними лапами. Кая поняла, что он уже готов осознать, что опасности нет.

- Послушайте, не бойтесь. Мы люди, - она махнула пушистым хвостом. - Это второй мир. Вы здесь не были раньше?

- Нет, - неуверенно ответил барс.

- Давайте перенесемся в первый, - предложил Касиан.

- Как? - его веки сомкнулись на секунду, а мягкие большие лапы снова переступили.

- Очень просто. Представьте центральную площадку для перемещений и переноситесь, как обычно.

- Хорошо.

Казалось, желтые глаза все еще подозрительно наблюдают за ними, когда он уже растворился в воздухе.

Шон облегченно улыбнулся, увидев перед собой центральную площадку. Сердце до сих пор колотилось. Он не успел ничего понять, когда оказался в лесу, и тут вдруг тигр. Он даже не сразу осознал, что сам не был человеком. А когда понял это, то окончательно запутался, не в силах понять, что произошло. У него был перерыв, и он перенесся домой, прилег на диван, стал размышлять о том, как бы выманить педофила. Он размышлял об этом теперь целыми днями. А потом его вроде как сморило, и он оказался в лесу.

Увидев перед собой человека в форме агента СБ, Касиан усмехнулся. Его карие глаза были такими же настороженными, как секунду назад - желтые глаза барса. Любопытный молодой человек. Не испугался, не дал драпака, хотя девяносто процентов новеньких припускают прочь, лишь завидев тигра. А остальные десять не делают этого лишь потому, что ноги подгибаются от ужаса. Впрочем, войдя снежным барсом, он вполне мог позволить себе не слишком опасаться "родственника" по семейству.

- Меня зовут Касиан, капитан полиции второго мира, - представился он, протянув ладонь. Агент крепко пожал ее.

- Агент Шон Уорд, - коротко представился он.

- Вам нужно зарегистрировать выход во второй в СБ, - сообщил Касиан.

- Хорошо.

- Кто ваш опекун?

- Специальный агент Лей Ситте.

- Да ну? - удивился Касиан, подняв брови. Он бы, возможно, не поверил, но с некоторых пор уже мало чему удивлялся. С тех самых, когда встретил новенькую по имени Джара, опекуном которой оказался Яльсикар Бьякка.

- Что ж, - пожал плечами капитан, - в таком случае, думаю, вы сами справитесь со всеми процедурами.

- Справлюсь, - согласился агент с улыбкой. - Всего доброго.

- Удачи, - кивнул Касиан.

Когда агент исчез, переносясь, видимо, в службу безопасности, Кая спросила:

- А кто такой специальный агент Лей Ситте?

- Помощник Бьякки, - пояснил ее опекун, - возвращаемся во второй.

Они перенеслись, и Кая вздрогнула, едва не столкнувшись с Йамманой, который мирно патрулировал территорию. Тот ловко отпрыгнул в сторону, она тоже шарахнулась и впечаталась всем телом в рыжую шкуру Касиана, который мягко поддержал ее, поймав зубами за загривок.

- Касиан, с тебя штраф, - оскалился волк.

- Йаммана, ты перегрелся, что ли? - изумленно вопросил капитан полиции нахального офицера. - Я имею право переноситься куда угодно.

- А я не за тебя штраф хочу взять, - рассмеялся Йаммана.

- Ах, ты паршивец.

- А кто Марию штрафовал, когда она со мной переносилась? Ты, кажется, что-то говорил про правила и про то, что они для всех одинаковы?

- Ладно, уел, - Касиан, все еще ворча, перенесся со своим подчиненным в первый мир, а Кая замерла на месте, не веря происходящему.

- Йаммана, как ты мог так поступить? - набросилась она, когда мужчины вернулись.

- Ты тут ни при чем, милая, - белый волк подошел к лисице и потерся носом о ее бочок, - это между нами.

- Он еще пожалеет, - процедил Касиан. - Я ему покажу, как начальника штрафовать.

Он приблизился к волку, нависая над ним и оскалился.

Кая рассмеялась. Мужчины явно дурачились, и это выглядело очень забавно. Йаммана ловко отпрыгнул, прежде чем Касиан мог бы его цапнуть, и неторопливо пошел прочь, очень довольно помахивая хвостом. Впрочем, пару раз опасливо оглянулся.

Касиан покачал головой и тоже рассмеялся.

- Ну не зараза? - Вопросил он у Каи, которая снова хихикнула.

Они пошли по лесу в противоположную сторону.

- А ты не хотел бы работать в службе безопасности? - спросила она.

- Не знаю, - он неопределенно мотнул головой, - может, и пойду потом для разнообразия. Но вообще-то я бы не хотел приближаться к Бьякке.

- Почему? Он разве плохой человек?

- Да не думаю. Говорят, не такой уж плохой. Но что не простой, так это точно.

- О нем много разного пишут, - возразила Кая.

- Да, журналисты понапишут, - презрительно махнул хвостом Касиан. - Они гоняются за сенсациями, а не за правдой, солнышко.

- Тогда почему ты не хотел бы с ним работать?

- Да потому, что это билет в один конец. Он своих людей очень тяжело отпускает, если только сам не хочет избавиться. А я предпочитаю чувствовать себя свободным.

- А ты с ним встречался когда-нибудь?

- Конечно, встречался, он же мой начальник так или иначе, хоть и через пару голов.

- А с Ксеаром?

- Да.

- А какие они?

- Да как сказать, - Касиан почесал задней лапой полосатый бок, - в принципе, такие же люди, наверное. Просто на них ответственности много, поэтому они могут быть жестче, чем другие. Ты знаешь, многие со страху всякие сплетни разводят... я бы не хотел, чтобы ты в этом принимала участие. Будь осторожнее и умнее, ладно?

- Хорошо.

13.

Дестина уже несколько дней все свободное время проводила во втором мире. Она наконец-то нашла время и приняла участие в веселых прятках, и даже поймала двух зайчиков, играя за волков. Правда, зайцы все равно победили, и шумно радовались, но она нисколько не была расстроена, получив огромное удовольствие от самой игры. Они теперь часто болтали с Каей, вместе обедали и летали по городу. Ей сразу понравилась эта девушка. Но она была совсем юной, и с ней невозможно было обсудить то, что ее тревожило.

А ее беспокоило то, что произошло между ней и Ксеаром. Айи, вопреки ее ожиданиям, не стал обсуждать с ней поцелуй. Он также больше не делал попыток ее коснуться и, тем более, пригласить в свою постель. Или сказать еще что-нибудь, что объясняло бы произошедшее, намекнуть на какое-то продолжение. Он улыбнулся и предложил вернуться домой. Потом он угощал ее чаем с пирожными и невозмутимо продолжил светскую беседу, какая у них была за обедом. А после чая Ксеар извинился и объяснил, что должен немного побыть в седьмом мире. А также сообщил, что через четыре часа вновь ждет ее в офисе.

И тогда она в смятении перенеслась к себе домой и долго сидела, пытаясь понять, что же происходит. По ее мнению, он вел себя очень странно. До сегодняшнего дня он не смотрел на нее иначе, как на своего секретаря. Она могла бы поклясться в этом под присягой или даже под испытующим взглядом Яльсикара Бьякки. И вдруг эта вспышка страсти, и поцелуй, который буквально лишил ее рассудка. А затем - тишина. Будто ничего не произошло, а его ласки ей померещились.

Вспомнив, как он держал ее на руках и как целовал, Дестина даже закрыла глаза и обхватила себя руками. Теперь, когда она могла думать, ей стало не по себе. Этот поцелуй был таким, как будто он имел на нее какие-то права. Она вдруг поняла, что он целовал ее не так, как обычно целуются впервые. А так, как целует муж жену в первую брачную ночь. Когда она уже согласилась быть его, и ни о чем спрашивать не обязательно. Даже глупо.

В то же время, женитьба тут была совсем ни при чем. Даже наоборот. С какой-то горечью она вдруг поняла, почему он так себя вел. Потому что он Ксеар. Потому что, должно быть, за все триста его жизни в мирах ни одна женщина не отказывалась от его ухаживаний. Правда, от него ушла жена. Но сначала она все-таки прожила с ним семьдесят лет.

"Он играет со мной", - вдруг четко осознала она. "Он не поцеловал меня, когда мы сидели на пледе, потому что видел, что я этого жду. Он решил подшутить. И точно также он позовет меня в постель - в какой-нибудь момент, когда я этого не буду ожидать. Или я даже этого не удостоюсь. Может, он захочет взять свою секретаршу прямо в кабинете? Почему бы и нет, там ведь такой удобный диван. Просто в один прекрасный момент я зайду к нему в кабинет, а он запрет дверь на замок и станет целовать и раздевать. И попробуй ему откажи".

А потом, размышляла Дестина, он ее выставит и возьмет кого-нибудь более опытного. Может, он и принял-то ее на работу лишь потому, что хотел переспать. Чего проще? А то еще на свидания какие-то приглашать, и репортеры, не дай бог, узнают. А тут все идеально. В первый же день она подписала бумажку, согласно которой не была вправе разглашать никакой информации о его жизни. В том числе, очевидно, и о той, в которой сама примет участие.

Оглянувшись, Дестина поискала глазами Марию, с которой хотела посоветоваться. После игры и обсуждения все зайцы разбредались в стороны, постепенно исчезая, переходя в первый.

- Можно с тобой поговорить? - спросила она, допрыгав до Марии, пока та не исчезла.

- Разумеется.

- Тебе ведь много лет уже, да? - начала Дестина, отходя в сторонку.

- Мне пятьдесят лет, а что?

- Понимаешь... мне нужен совет относительно одного мужчины.

- В этой области трудно что-то советовать, - быстро сказала Мария.

- Пожалуйста. Просто скажи свое мнение. Мне... не с кем больше поговорить.

- Ладно.

Дестина перевела дыхание. Мария и Йаммана еще не знали, на кого она работает, но скоро могли узнать, так что следовало быть осторожной.

- В общем, недавно я познакомилась с одним мужчиной, здесь, в семи мирах. Он намного меня старше и... в общем, он занимает высокую должность в Ксеариате.

- Ты влюбилась?

- Не знаю.

- Малыш, о таких мужчинах лучше не мечтать. Я понимаю, они выглядят привлекательно, но...

- Он поцеловал меня.

Мария замолчала. Немного подумала:

- Ты уверена, что это произошло по его инициативе?

Дестина фыркнула.

- Ты хочешь сказать, уверена ли я, что не бегала за ним и не вешалась на шею? Да, я уверена. Он сам пригласил меня... на свидание и поцеловал. До этого я даже не думала ни о чем таком в отношении него.

Мария села на задние лапки и послюнявила переднюю в задумчивости.

- Сколько ему лет?

- Больше ста.

- Круто, - оценила Мария.

Они некоторое время помолчали.

- И ты боишься с ним связываться, но тебе до смерти охота? - наконец спросила она, немного насмешливо.

- Что-то вроде того, - призналась Дестина.

- Не знаю, что ты хочешь от меня услышать. Ты ведь сама все знаешь. Скорее всего, для него это развлечение. Он переспит с тобой несколько раз и все на том кончится. А ты потом будешь очень долго собирать себя по кусочкам. А может, и не так, - не спеша, рассуждала Мария. - Может, он станет держать тебя в любовницах. Только в любом случае эти отношения не будут равноправными. А, следовательно, ты попадешь в зависимость и можешь быть слегка затоптана, фигурально выражаясь. Хотя некоторым женщинам это нравится, на мой взгляд, это разновидность извращений. Третий - самый маловероятный вариант. Произошло чудо. Он в тебя влюбился. Тогда он тебя точно затопчет. Ну, вот зуб даю. Любовь таких мужчин для девчонок вроде тебя смертельный яд, малыш. Хорошо, если ты из этого вылезешь когда-нибудь.

По мере того, как Мария говорила, Дестина поняла, что, собственно, обсуждать и нечего. С железной логикой она разложила перед ней все возможные варианты. И все они были для нее плохи.

- Я поняла, спасибо, - сказала девушка.

- Дестина, - окликнула ее Мария, когда она уже отошла от нее.

- Что?

- Все сказанное мной может оказаться неправдой, - совершенно серьезно добавила Мария и перенеслась в первый мир.

- Отлично, - ответила Дестина в пустоту.

Она обернулась и увидела, что к ней скачет пушистая серенькая зайчишка-Кая.

- Дестина, сходим пообедать?

- Пойдем, - согласилась она. По ее расчетам, в ее распоряжении оставался час до возвращения на работу.

- Ты какая-то грустная, - сказала Кая.

- Ты будто веселая, - фыркнула Дестина, поглядев в свой сливочный суп с грибами. Аппетита у нее не было.

- Можно с тобой посоветоваться?

- Попробуй.

- Меня Данко на свидание пригласил, а я не знаю, соглашаться или нет.

- Ну, он вроде симпатичный парень. А что тебя пугает?

- Я не хочу его обманывать. Понимаешь, я не уверена, что захочу с ним встречаться.

- Да кто ж в этом может быть уверен сразу? - рассмеялась Дестина. "Мне бы твои проблемы", - с улыбкой подумала она про себя.

- Не знаю, - Кая явно смутилась.

- Извини, а сколько тебе лет?

- Шестнадцать.

- А-а, понятно. Ты раньше с парнями не встречалась, да?

- Да. То есть, нет, не встречалась.

- Ну и встреться. Ты ничем не рискуешь. Не понравится он тебе - просто откажешься, когда в следующий раз пригласит.

- Понимаешь, я не готова к таким отношениям.

- Ты просто уникум какой-то. Обычно в шестнадцать лет все только и думают, что о поцелуях и всем остальном.

Кая пожала плечами, не отвечая.

- Короче, не трусь. Это все ерунда. Просто не делай ничего против своего желания. В мире полно симпатичных мужчин. Точнее, в мирах, - уточнила Дестина, подмигнув ей. - Лучше расскажи мне, что ты наденешь?

Вернувшись на работу, Дестина некоторое время посидела, чтобы решиться, посмотрела на дверь в кабинет Айи. Она была приоткрыта, а внутри было тихо. Но он был там, она видела. Сидел за столом, копаясь в своем коммуникаторе.

- Можно? - спросила она, заглянув внутрь.

- Да.

Несколько шагов до его стола показались километровой дистанцией. Ноги совсем не слушались, а в голове шумело.

- Я хочу уволиться, - одеревеневшими губами вымолвила она, не спуская с него глаз.

- А-а, - он мягко улыбнулся, глядя на нее, впрочем, безо всякого удивления. - Присядь пока.

Дестина опустилась в кресло, а Ксеар встал и подошел к окну.

- Ты неправильно все поняла, - сказал он, стоя вполоборота и глядя в окно.

- Откуда ты знаешь, как я все поняла?

- Нетрудно догадаться.

Она вздохнула, посмотрев на свои руки. Глупо было думать, что этот разговор будет легким. В этом кабинете только он принимает решения. Все просто. Всякие глупые секретарши увольняются тогда, когда он решит, а не тогда, когда им взбредет в голову.

- Не думай о всякой ерунде, - продолжил, тем временем, Айи. - Если хочешь, можешь уволиться, конечно. Только это ничего не изменит.

- Чего не изменит? - тупо спросила она.

Ксеар повернулся и посмотрел ей в глаза:

- Давай так. Я обещаю тебе, что между нами ничего не будет, пока ты не войдешь в Седьмой. Так тебе станет спокойнее?

- Я? В седьмой мир? - Дестина рассмеялась. - Это такой способ сказать, что между нами никогда ничего не будет?

- Нет. Я хотел сказать только то, что сказал.

- Я не понимаю, о чем ты говоришь.

- Только о том, что я знаю. Я уверен, что ты будешь в седьмом. Как и в том, что мы будем вместе. Только чуть позже. Извини, я поторопился. Я не хотел тебя пугать.

- Меня пугает то, что ты говоришь. Ты же понимаешь, как это звучит, - осторожно произнесла она.

- Так, как будто я не в себе? - Айи негромко рассмеялся. - Понимаю. Но тебе придется ко мне привыкать, так что лучше начинай прямо сейчас. А теперь иди и сделай мне подборку по новостям. И кофе принеси, ладно?

Вернувшись в приемную, Дестина включила кофеварку и посмотрела на свою чуть подрагивающую руку. Может ли такое быть, что Ксеар - душевнобольной? Или он просто беспредельно циничен, и готов сказать что угодно, лишь бы затащить ее в койку? Но это вот его предсказание, про седьмой мир, было явно лишним. Откуда он мог бы такое знать? В это невозможно поверить. Скорее все-таки у него не все дома. Это было похоже на правду.

А что, размышляла она, человеку почти триста лет, и все это время на нем держится семь миров и ответственность за тысячи их жителей. У кого угодно от такого крыша съедет.

Впрочем, ладно. Раз он обещал не приставать к ней до ее предполагаемого входа в седьмой мир, тем лучше. Пусть он ненормальный, но его слову можно было верить. Все так говорили. Единственный незыблемый закон в Первом - слово Ксеара, которому он маниакально верен. Значит, она в безопасности и тогда нет смысла увольняться.

Дестина понимала, что немного лукавит сама с собой, не отвечая на главный вопрос - а как она сама сможет спокойно работать, когда при одном взгляде на его губы и еще непослушную прядь на лбу - думает о том поцелуе? И еще на один - почему она так радостно цепляется за любые доводы, чтобы передумать насчет увольнения?

Тяжело вздохнув, она подключила коммуникатор к монитору и принялась просматривать прессу. Начала с электронной газеты со скромным, но всеобъемлющим названием "Политика сегодня". Главное политическое издание Семи миров в качестве статьи дня публиковала материал с дерзким заголовком "Закон что дышло - миры покидают неугодные". Подзаголовок задавал читателю вопрос вдогонку. "Мьелле - преступник или жертва?"

Дестина быстро пробежала глазами материал, потом прочитала его снова, более внимательно. По окончании чтения она могла бы уверенно заявить, что никогда не читала в мирах более смелого и даже наглого материала. Первое, что пришло ей в голову - это как автор материала не испугался той же участи, что и герои его повествования? Статья посвящалась журналистскому расследованию истории с Мьелле, которое давно анонсировала газета. С тех самых пор, как Ксеар и Яльсикар Бьякка на крупнейшей за последние годы пресс-конференции объявили о том, что он был удален из миров за убийство Грея Люче. И покончил с собой в восьмом мире.

Они рассказали потрясенным журналистам о том, что этот человек, много лет проработавший помощником Ксеара, оказался истинным виновником смерти Люче. Бьякка пояснил, что Мьелле признался в убийстве на допросе в присутствии свидетелей, поэтому Ксеар признал его виновным единолично, не созывая суд присяжных. И приговорил к изгнанию, тут же приведя наказание в исполнение. Повелители стихий также отметили, что в миры возвращена Альбумена, ранее ошибочно обвиненная в этом преступлении. Они подчеркнули, что она уже давно к тому моменту была оправдана земной полицией.

Эта пресс-конференция состоялась примерно месяц назад. Шум в прессе, вызванный этими событиями, продолжался почти две недели. Появившись в Первом в это время, Дестина не следила за происходящим, поскольку была занята своими делами по обустройству в Первом мире. Но недавно она перечитала все эти материалы. Несколько дней новости шли одна за другой. Издания гонялись за Альбуменой, публиковали каждое ее слово. Ведущие газеты опубликовали несколько коротких интервью с ней, Яльсикаром, и даже Айи. Журналистов больше всего интересовал мотив убийства, который сначала не был назван. Но потом была созвана еще одна пресс-конференция, на которой Ксеар представил общественности Зарайю Суйа - повелителя стихий, до сих пор остававшегося неизвестным. И на этом же мероприятии журналистам было сказано, что причиной убийства оказалась ревность Мьелле к Грею.

Дестина поражалась мужеству Зарайи, которая согласилась прокомментировать эту ужасную историю и сама поведала журналистам, что находилась в близких отношениях и с убийцей, и с его жертвой. Репортеры безжалостно спрашивали, не чувствует ли она себя виновной в смерти Люче. Они интересовались подробностями ее жизни с обоими мужчинами. Зарайа отказалась от дальнейших комментариев, но никто на этом, разумеется, не успокоился. В течение ближайших дней на свет появились самые разнообразные подробности этой истории. Расследованиям, казалось, не будет конца. Но спустя пару недель все поутихло. И вдруг - новая волна.

В том, что материал, открытый сейчас на ее коммуникаторе, породит новую цепочку публикаций, она не сомневалась. В статье говорилось о том, что за месяц работы ни одному журналисту так и не удалось поговорить со свидетелями признания Мьелле. Автор материала подробно описывал ход расследования, подчеркивая, что информацию не удалось получить ни в Ксеариате, ни в службе безопасности, ни в полиции. Комментарии отказались давать все повелители стихий, с которыми удалось связаться репортерам. "А были ли свидетели?" - следующий вопрос, который задавал автор.

Еще один вопрос остался незаданным, но читался между строк - "было ли признание в убийстве?"

"Может ли обычный уголовный процесс быть столь закрытым, уважаемый читатель? И можем ли мы, в такой ситуации, верить в его справедливость?" - вопрошалось в статье. Автор цитировал уголовный закон, согласно которому Ксеар мог в одиночку вершить правосудие лишь "в исключительных случаях". "Однако, - говорилось в статье, - закон не дает нам перечня таких случаев. Согласно его букве, эти случаи может определять сам Ксеар, а их исключительность зависит лишь от настроения его величества". Тут же ехидно напоминалось о том, что точно также как Мьелле, тридцать лет назад, Ксеар в одиночку осудил за убийство Альбумену, которая, как теперь оказалось, была невиновна.

Еще один "наезд" был совершен на Яльсикара Бьякку. Журналисты ссылались на слова некоего "источника в Ксеариате", который сообщил, что еще до допроса Мьелле, который производился в закрытой от всех комнате, глава службы безопасности держал его за горло в коридоре и запугивал на глазах у сотрудников и даже - самого Ксеара.

"Закон Первого мира запрещает побои, любые драки, любое намеренное причинение телесных повреждений. Почему же главный законник Первого позволяет себе распускать руки на глазах у всех? И что тогда Бьякка позволяет себе на допросах?"

И этого уже было достаточно, чтобы назвать статью крайне резкой, даже бунтарской. Но была и вторая часть. От такого пролога автор переходил к другой мысли. По его словам, у службы безопасности наличествовали чересчур широкие возможности для произвола в области удаления новичков и других людей, которых могли обвинить в преступлениях и приговорить во внесудебном порядке. Журналист приводил примеры, как из недавнего, так и далекого прошлого, называя "темные истории" с удалением разных обитателей миров, которые Яльсикар Бьякка не комментировал, или комментировал уклончиво.

В заключении делался вывод о несправедливости действующего законодательства. Автор, впрочем, не осмелился впрямую обвинить повелителей стихий и Ксеара в удалении невиновных, но крайне резко критиковал их за закрытость и нежелание сообщать журналистам важную информацию. "Фактически, уважаемый читатель, нам говорят - это не вашего ума дела. В таких действиях Ксеара и службы безопасности нет ни малейшего уважения к общественности. Такова высочайшая политика сегодня".

Едва отойдя от шока, Дестина зашла в кабинет Ксеара и спросила его, читал ли он эту статью.

- Нет. Мы же договорились, что я читаю выборку, которую ты делаешь. А ты ее пока не сделала, - немного раздраженно ответил он, отрываясь от коммуникатора.

- Айи, я думаю, вам не стоит ждать, пока я сделаю подборку. Прочитайте "Политику сегодня", главную статью.

- Что там? - он со вздохом поднял глаза.

- Там очень резкие высказывания в ваш адрес. По поводу удаления Мьелле и других людей.

Айи снова вздохнул и открыл коммуникатор. Дестина смотрела, как он читает, и его лицо становится мрачным. Через несколько минут он поднял глаза:

- Спасибо, Дестина. Я пока не буду это комментировать никому. Всех журналистов посылай подальше. Может, завтра будет пресс-конференция, но я пока не знаю. Позвони в юридическое управление, пусть Шейла ко мне зайдет немедленно. Позвони Яльсикару... нет, ему я сам позвоню. И свяжись с газетой, я хочу видеть главного редактора. Скажем, часов в пять.

14.

- Что по Дестине? - спросил Яльсикар, качаясь в кресле. Он выглядел очень уставшим, как и два офицера, сидящие перед ним.

- Я бы сказал, что с ней все нормально, - ответил Лей. - То, что в базе, думаю, вы читали. Контакты я посмотрел, там только ее опекун и те, с кем он ее знакомил. Мужчины у нее пока нет, большую часть времени она проводит в Ксеариате, на досуге развлекается во втором мире.

- Во втором? - поднял бровь Бьякка.

- Да, она там родилась, так что выход у нее был сразу. Все зарегистрировано, все четко.

- Ладно. Присматривай за ней пока на всякий случай.

- Угу.

- Не угу, а есть.

- Поесть было бы неплохо, - не удержался Лей от каламбура. Он уже давно понял, что его шеф тоже русский, а, следовательно, шутка дойдет по адресу. Он скосил глаза на Уорда, который удивленно посмотрел на него, явно не понимая. Значит, этот точно не из России и русского не знает, подумал Лей. Он подозревал, что его подопечный - американец в реале. Но его смущало имя.

Почти все новички, желающие скрыть о себе информацию, брали такие имена, которые не были бы связаны с их реальной родиной. В том, что Шон скрытный малый, Лей не сомневался. Почему же тогда выбрал "родное" имя? Разве что это такой хитрый ход, размышлял он. Мол, вы думайте, что я кто угодно, только не американец, а я как раз американец и есть. Эх, если б Уорда сканировали в СБ, все было бы в базе. Но его просканировало какое-то неустановленное лицо, которое его нашло. И даже в их базе об этом лице не было информации. Темная история. А информация со скана, переданная на словах, оказалась крайне скудной.

Бьякка холодно посмотрел на Лея.

- Что по подозреваемым? - резко спросил он, и агент понял, что шутить пока больше не стоит.

- Мы вычленили пять человек со светло-серыми крыльями из тех, что появлялись в том квартале. Но ни у кого из них в сканах не отмечалось ничего, что говорило бы... у двоих были эротические сны, но не про детей.

- Ага. И на лбу ни у кого из них не написано "педофил", ах, какая жалость, - раздраженно добавил Яльсикар. Лей замолчал, поймал предупреждающий взгляд Уорда. Его коллега явно ощущал себя неуютно, видя, как Лей вольно себя ведет. Воцарилась тишина, и с полминуты трое мужчин просто сидели, одинаково устало и почти бессмысленно глядя в разные стороны.

- Это тупиковый путь, ребята. Вам должно сказочно повезти, чтобы вы так кого-то нашли, - наконец, сказал Бьякка.

- Есть одна идея, но я не знаю, можем ли мы ее осуществить. - Произнес Уорд.

- Говори.

- Нам нужна приманка.

Яльсикар задумался. Ему самому уже приходила в голову такая мысль, но он так и не понял, как ее претворить в жизнь. Загипнотизировать спящую девочку, изменить ей внешность до сказочно привлекательной? Вариант, но долго ли она останется в таком состоянии? И Лей, и Уорд были слабыми гипнотизерами, сам он заниматься этим не мог, а приглашать кого-то еще для такого дела - значит, расширять круг посвященных. Кроме того, спящие постоянно исчезали. Значит, нужно постоянно менять девочек или гипнотизировать нескольких сразу и за всеми следить... бред.

Такие масштабные действия в городе спящих будут быстро замечены. Бьякка удивлялся даже, как до сих пор никто из полицейских не обнаружил "ряженых". И про себя отметил, что патрульная служба слабая, работает из рук вон плохо, по всему Первому. "Надо их учить лучше, перед тем, как на улицы выпускать", - отметил он себе, решив поговорить об этом с главой полиции при первой же встрече.

- Имеешь в виду использовать местную женщину? - спросил Яльсикар.

- Ну, мужчину же вы в девочку не превратите? - спросил Шон.

Бьякка уже открыл рот, чтобы сказать, что его достали их шуточки, но тут понял, что Уорд спрашивает серьезно. Он просто новенький и не понимает. Яльсикар перевел дыхание, в последний момент сдержавшись от резкости.

- Нет, не превращу. Но и женщину использовать мы не станем, - отрезал он.

- Почему?

- Потому что это опасно, Шон, - рявкнул Бьякка, изливая, наконец, накопившееся раздражение от бессилия. - Он может быть чокнутым. Он уведет ее неизвестно куда, поймет, что она не спящая. Перенестись она не сможет, если занервничает. Что, если он начнет издеваться? Что, если он ее изнасилует, да еще в теле десятилетней девочки? Я кто, по-твоему, чтобы рисковать другим человеком? И какая женщина пойдет на такой риск?

- Такая, которая сумеет постоять за себя, - невозмутимо ответил Уорд, не обращая внимание на ярость Яльсикара.

Бьякка молча уставился на него, и воцарилась долгая пауза.

- А ты прав, - медленно сказал он, наконец.

Когда его подчиненные ушли обедать после возвращения им обычной внешности, Яльсикар взял коммуникатор, чтобы позвонить, но тут прибор завибрировал.

- Бьякка, читал "политику сегодня"? - спросил Ксеар.

- Боже, Айи, ты серьезно думаешь, что мне до этого сейчас?

- Почитай. Потом позвонишь. - Сказал Ксеар и отключился.

Почти в бешенстве, Яльсикар открыл страницу издания. Когда же его перестанут рвать на части? Он уже неделю почти не видел Джару, ест два раза в сутки, урывками забегает в седьмой. К чертям собачьим такую сказочную жизнь, уж лучше в восьмом. Ходить по Москве с Анькой за ручку и ни о чем не думать. Радоваться отпуску.

Прочитав статью, он застонал и сжал челюсти. Разумеется, материал не подписан. Но он его найдет. Он найдет эту скотину, которая позволяет себе хамить им, живя здесь за их счет и наслаждаясь десятью часами отдыха каждый день, пока они с Айи пашут по пятнадцать-двадцать часов в сутки с головной болью от нагрузки. Хотя, справедливости ради, Яльсикар признался сам себе, что голова в последний месяц почти не болела. Помогло возвращение Альбумены. Нагрузка на пятерых стала приемлемой. Айи даже признался, что теперь уже не стал бы торопить Джару с вхождением в седьмой. "А то мы совсем расслабимся", - сказал Ксеар. Но невеста Бьякки никуда и не торопилась. Она училась на юридическом, работала в секретариате полиции и дальше третьего мира пока не ходила.

Эта подлюга-писака пожалеет об этом материале, подумал Яльсикар, вновь бросив взгляд на монитор коммуникатора. Конечно, чтобы там не измышлял мерзкий журналюга, никто его не выкинет за это из миров. Но кое-какие проблемы ему обеспечены. Он больше не будет аккредитован ни на одну пресс-конференцию с участием повелителей стихий и крупных чиновников. Он не подойдет к Ксеариату на пушечный выстрел. Он не сможет набрать с коммуникатора номер никого из более-менее высокопоставленных граждан Семи миров. Он умрет для своей профессии. И заплатит огромный штраф за оскорбления в его адрес и адрес Ксеара.

Яльсикар встал из кресла и перенесся в приемную Айи. На этот раз секретарша не стала вопить и бить посуду. Она вздрогнула, подняла голову от монитора, потом негромко поздоровалась и вновь опустила глаза, застучав по клавишам. Тогда он тоже поздоровался и прошел в кабинет Айи.

- Ты вспомнил, кто там был, в коридоре? - спросил Бьякка, едва прикрыв за собой дверь.

- Я видел только одну секретаршу, кажется, из юридического управления.

- Я точно помню, там было трое.

- Серьезно? Я не заметил.

Яльсикар пересек кабинет, сел в кресло и прикрыл глаза, припоминая. Вот они с Айи идут по коридору, заходят в библиотеку. Выходят. Навстречу попадается какой-то клерк, спотыкается, кланяется. Они идут дальше, заходят в комнату отдыха. Увидев, что она пуста, он разворачивается и хватает Мьелле, прижимая его к стене. В дальнем конце коридора - девушка с розовыми крыльями. В нескольких метрах - тот самый клерк. И еще один человек, которого он увидел краем глаза за секунду до того, как зазвонил коммуникатор.

- Вызови эту, как ее... Дестину твою несуразную, - наконец, кивнул он Ксеару. Яльсикар отметил, что сказал это из упрямого желания подразнить Айи. Он поменял свое мнение после разговора с ней у себя в кабинете. Девчонка оказалась сообразительная и не такая уж пугливая, как казалось в начале. Да еще и родилась во втором, как выяснилось. Это очень любопытно. Яльсикар знал, что во втором рождаются единицы. И все они ходят дальше пятого. Аквинсар родился во втором.

Когда помощница Айи зашла, Бьякка повернулся к ней:

- Всех секретарш с розовыми крыльями, работающих в Ксеариате более месяца - немедленно сюда. Обзвоните все управления. Если кто дома - найти и вызвать немедленно. И еще министра связи вызовите.

- Хорошо.

- Идите.

Ксеар безмолвно взирал на Яльсикара.

- А кто третий? - спросил он.

- Клерк какой-то. Опознание пока проводить не будем, потом в базе посмотрю, если это не секретарша и не министр.

- Что думаешь?

- Ты знаешь, что я думаю. Мы обсуждали это десятки раз.

- Яльсикар, я не хочу впрямую цензурировать прессу. Ты знаешь.

- Я тебя не понимаю, Айи. На нас уже месяц льется всякое дерьмо. На нас и на девчонок. Тебе себя не жаль, так хоть пожалей Зарку. Когда на весь мир орут - цитирую - что "ее невоздержанность в половых отношениях привела к смерти человека" это как, нормально, а, дружище? Про Альбумену тоже всякое разное пишут. До Джары еще пока не добрались, слава богу. Но я тебе клянусь, если хоть одна сволочь посмеет написать про нее какую-нибудь пакость, я ему лично морду набью, и можешь меня удалять за это.

- Яльсикар, давай спокойнее, - рявкнул Айи, поднимаясь из-за стола. Он пнул ногой резиновый мяч, похожий на футбольный, и он, подпрыгивая, покатился по кабинету, переливаясь разными цветами.

- Что это? - изумленно спросил Бьякка.

- Это вместо релаксатора. Подарили, - пожал плечами Ксеар.

Яльсикар фыркнул, а потом засмеялся. Ксеар тоже улыбнулся.

В этот момент приоткрылась дверь.

- Министр пришел, - сообщила Дестина.

- Пусть заходит, - махнул Айи.

Вошел Мехир Неш, министр связи. Поклонился, поздоровался, не понимающе посмотрел на Ксеара.

- Газеты читали? - спросил его Айи.

- Вы имеете ввиду "Политику"? - спросил осторожно Неш.

- Да.

- Читал. А, подождите, я понял, - он перевел глаза на Яльсикара. - Я ни с кем не говорил об этом.

- Ни с кем не говорили или не говорили с журналистами? - уточнил Бьякка. - Может, жене рассказали или друзьям?

- Нет. Я никому ничего об этом не говорил, - твердо заявил министр.

- Хорошо, идите, извините за беспокойство, Мехир, - быстро ответил Айи.

Через пять минут в кабинет гурьбой зашли четыре секретарши, принялись кланяться, толкая друг друга и наперебой здороваться. Строго говоря, розовые крылья были лишь у двух, еще у одной - малиновые, а у четвертой - фиолетовые.

- Ты и ты, свободны, - сказал последним Яльсикар. Дождавшись, когда две лишние девушки выйдут, он спросил:

- Которая из вас была в коридоре месяц назад, и видела меня, Ксеара и Мьелле?

- Я, - сразу отозвалась одна из них и заплакала.

Яльсикар махнул рукой в сторону второй, и она вздохнула с видимым облегчением, выскакивая из кабинета.

- Чего ревем? - спросил он, не приближаясь к девушке.

- Простите меня... я не хотела, чтобы это появилось в прессе. Я просто сказала подружке, и...

Яльсикар тяжело вздохнул, посмотрев на Айи. Тот поколебался, потом покачал головой:

- В каком управлении вы работаете?

- В юридическом, - всхлипывая, ответила девушка, затравленно глядя на Бьякку.

- Идите, собирайте вещи. Вы здесь больше не работаете, - бросил Айи почти с отвращением.

- Круто, - оценил Яльсикар, когда за секретаршей закрылась дверь. И удивленно посмотрел на друга: такие жесткие меры были абсолютно не в его духе.

- Это не первый косяк, на нее жаловались мне уже, - пробурчал Ксеар, пряча глаза. Зато Бьякка не спускал глаз с друга и медленно улыбнулся:

- Спасибо. Твоя поддержка для меня важна.

- Я просто стараюсь поступать справедливо, - Айи поднял глаза, сурово глядя на Яльсикара, и тот кивнул, пряча улыбку.

15.

Найдя полчаса для обеда, Дестина созвонилась с Каей.

- Я тут с ребятами в нашем баре, подходи, - сказала ей подруга.

Она "подошла", точнее, мгновенно перенеслась в бар. Заходя внутрь, она подумала, что голос Каи звучал как-то напряженно, и тут же поняла, что было причиной этому. За столом происходили бурные обсуждения последних публикаций.

- Джара, я понимаю твою позицию, но, согласись, ты не самый объективный человек в такой ситуации, - насмешливо сказал Данко, тряхнув длинными черными волосами. Дестина не очень хорошо была с ним знакома, и теперь с интересом изучала молодого человека. Он выглядел лет на двадцать пять, что, разумеется, не говорило ничего о его возрасте, но могло рассказать о его характере. А характер, похоже, был немного задиристый. Одет он был в светлые брюки и зеленую рубашку, не очень броско, но свободнее, чем Йаммана и Касиан. Сразу было видно, что человек творческой профессии.

- Может, я не объективна, но рот мне затыкать не надо, - холодно ответила ему черноволосая девушка.

Оценив ситуацию, Дестина замерла на секунду.

- Садись, - протянул ей руку Йаммана, улыбнувшись. - Военные действия пока не начаты, можешь перекусить. Данко, Джара, давайте полегче, - мирно улыбнулся он. - Мы же вроде все друзья? Чего копья-то ломать?

Она села, поздоровалась со всеми по кругу - с Касианом и Каей, Йамманой и Марией, Джарой, Данко.

- Читаем дальше, - провозгласила Мария, прокрутив страницу на своем коммуникаторе. - О, из Ксеариата уволена девушка, разгласившая информацию о том, как Бьякка душил Мьелле. Оперативно.

- Выходит, и правда душил, - с насмешливой улыбкой произнес Данко, не сводя глаз с Джары.

- Так, с меня хватит, - сказала она и бросила салфетку. - Всем пока.

- Зря ты, - негромко сказал Йаммана, когда девушка исчезла.

- А что? Думаешь, она жениху пожалуется? - криво усмехнулся Данко.

- Пусть идет. У меня в ее присутствии такое ощущение, что нас подслушивают. Уже даже новости спокойно обсудить нельзя, - сказала Мария.

Дестина опустила глаза в меню. Если бы они знали, что она - помощник Ксеара, возможно, к ней относились бы также. Ей внезапно стало жаль Джару. Она же не виновата, что любит жениха. Вспомнив мрачного главу СБ, Дестина задумалась. Как вообще можно любить такого человека? Или с ней он другой? И вообще, когда они видятся? Джара, когда не работает и не учится, все время то во втором, то здесь, в баре. Странные отношения.

Она посмотрела на Каю. Та сидела, напряженно прислушиваясь к беседе, но не принимая в ней участие.

- Ребят, да вы делите все на четыре. Мало ли что там понапишут, - вступил в разговор Касиан.

- Да мы делим. Только тут и четвертой части хватит, чтобы волосы дыбом встали, - усмехнулась Мария. - Не знаю, как вам, а лично мне не очень нравится идея допросов без адвоката. Я читала даже, что у Ксеара есть возможность запретить переход в восьмой мир на несколько часов. Представляете? Это что тогда получается?

- Мария, - одернул ее Йаммана, - хватит уже этих бабкиных сплетен и страшилок. Дай поесть спокойно.

- Ну почему же бабкиных? - возразил Данко. - Уважаемое издание писало, "политика сегодня". У них куча источников в Ксеариате.

- Ребят, вы так рассуждаете, как будто Бьякка всех подряд на улице хватает и допрашивает. Ведь речь же о преступниках идет, - раздраженно возразил офицер.

- Пока преступление не доказано, не о преступниках, а о подозреваемых, - запальчиво перебил Данко.

- Допустим, - согласился Касиан. - Но ведь никто еще не доказал, что Бьякка распускает руки. Он допрашивал десятки людей, и далеко не все осуждены за преступления. Разве кто-нибудь из них сказал в интервью о чем-то подобном?

- Ну, так ведь он не идиот, - тихо сказала Мария. - Если он кого-то бьет, то уж, наверное, позаботится о том, чтобы это не выплыло?

- Не знаю. - Вздохнул Касиан как-то устало. - Но я не верю, что Айи и Яльсикар будут кого-то там пытать. Все это чушь собачья, уж извините. Надо будет - выкинут из миров. Но избивать, да еще невиновных - да на кой им это надо? Они что, парочка психопатов?

- Ты утрируешь, - взмахнула рукой Мария. - Журналисты не об этом беспокоятся. А о том, что в любой момент могут выкинуть любого, не разобравшись толком. Альбумена же вылетела на тридцать пять лет. А за что?

- Но она же не возмущается, - резонно возразил Касиан. - Значит, между собой они разобрались. Значит, не все там было так уж просто.

- И, кроме того, - добавил Йаммана, - они вообще не обязаны поддерживать здесь любого из нас. Вообще не обязаны, понимаешь?

- Но сидеть здесь в одиночестве они тоже не хотят, - ехидно заметил Данко. - Они нас, по сути, позвали сюда. Приучили здесь жить. А теперь что? Всем спасибо, все свободны?

- Да, вот именно, - кивнула Мария.

Воцарилась пауза. Дестина обдумывала слова друзей, не зная, кто из них прав. Ей принесли еду, и она быстро ела.

- Я хотел поговорить с тобой, - негромко произнес Йаммана, наклонившись к ней.

- Сейчас?

- Хоть бы и сейчас. Это быстро. Выйдем?

- Ладно.

- Что-то случилось? - спросила Дестина, переходя с Йамманой к нему домой, чтобы быстро уединиться.

- Нет, просто Мария сказала о вашем разговоре.

- Предательница, - пробурчала она.

- Извини, но все-таки твой опекун - я, а не моя жена.

- Я понимаю.

- Ты можешь мне сказать, кто этот человек?

- Нет.

Дестина стояла перед Йамманой с кислым выражением лица. Она не хотела обсуждать это с опекуном и вообще с каким-либо мужчиной. Ей было неудобно.

- Ясно. Тогда просто будь осторожна. Не делай глупостей и резких движений. Люди бывают разные. Если ему покажется, что ты его оскорбила, он может устроить тебе проблемы на работе. Ты ведь в Ксеариате теперь работаешь?

- Откуда ты знаешь? - вскинулась она.

- Есть источники, - хмыкнул Йаммана, снисходительно наклонив голову.

- Если надо будет поговорить, только скажи, - продолжил он. - И вот еще, что я хотел тебе сказать. Моя жена умная женщина, но даже я не рискнул бы рассуждать о том, чем руководствуются люди выше пятого уровня. Они... немного другие, Дестина. Если тот, о ком ты говоришь, ходит в шестой...

- Я поняла, Йаммана. Спасибо тебе за заботу. Думаю, все будет хорошо, - принужденно улыбнулась она.

- Ты ведь не влюблена по уши? - уточнил он, с тревогой изучая ее лицо.

- Пока нет. У меня все шансы выжить, - насмешливо улыбнулась она.

- Хорошо, - улыбнулся с облегчением офицер, и они вернулись в бар.

16.

Альбумена пребывала в отличном настроении. В тот день она закончила формирование своего жилища, по крайней мере, основных помещений. Это стоило месяца кропотливого труда, поиска хорошего оформителя, а потом - совместной работы по подбору дизайна, который устроил ее. Хорошо хоть, Айи восстановил баланс на ее счету и добавил от себя солидную сумму, в противном случае с модным оформителем она бы не расплатилась.

На модератора реальности Альбумене тратиться не пришлось. Услуги этих людей, имеющих вход в пятый мир, стоили о-о-очень длинных кредитов. И это было основной причиной, почему большинство мирян продолжали жить в стандартных квартирах, не расширяя их, не меняя форму помещений, а лишь улучшая внутреннюю обстановку. Но ее это не касалось, поскольку она была сама себе модератор. Правда, это стоило значительных усилий и выматывало ее подчистую, учитывая, что приходилось заниматься этим в свободные часы, а потом идти на работу.

Но результатом она была довольна. Она вновь окинула взглядом гостиную, оформление которой завершила в последнюю очередь. Эта комната стала абсолютно круглой, но два полукружья располагались на разных этажах, и с одного на другой вела изящная изогнутая лестница - деревянная. Все внутреннее убранство Альбумена оформила в дереве. Ей нравилась его теплота и сельский уют.

В верхней части располагался бар, наполненный ее любимым алкоголем, соками, сиропами и полукруглый диван, забросанный подушечками и тряпичными куклами, которые она коллекционировала. В реальности их приходилось покупать, а здесь она создавала их сама, рассаживая по всему дому. И ей казалось, что они охраняют ее покой, как маленькие домовые. Внизу располагался танцпол, кресла, кофейные столики. Альбумена любила устраивать вечеринки. Пока у нее было мало друзей, большинство старых знакомых сторонились ее. Она знала, почему. Мало кто из них удержался от соблазна дать интервью журналистам после ее изгнания. И мало кто из тех, кто дал интервью, воздержался от разглашения интимных подробностей ее жизни и даже откровенной клеветы.

Прочитав те материалы, она плакала несколько часов. Ее бывшие друзья всерьез заявляли, что она проявляла признаки неадекватности еще за несколько лет до смерти Грея. Они утверждали, что Альбумена была агрессивна, невоздержана на язык, что она страдала манией преследования и манией величия. А уж сколько грязи было вылито на нее из-за развода с Ксеаром... Каждый стремился завоевать расположение Айи, заявляя, что она поступила предательски, подло, отвратительно.

Утверждали также, что Грей был не единственным ее любовником. И много еще нового о себе и покойном Люче она узнала из тех газетных статей. Так много, что первые несколько дней ненавидела всех бывших знакомых и даже жаждала отомстить. Она хотела унизить их также, растоптать в интервью, которые теперь без конца брали у нее. Но потом передумала. Вся эта грязь стояла поперек горла, и единственное, чего ей хотелось - больше никогда не видеть всех этих людей. И держаться подальше от журналистов.

Вернувшись в миры, Альбумена уже знала, что никогда не возвратится к бывшему мужу. Их отношения после развода стали, мягко говоря, натянутыми, но из-за всего произошедшего они с Айи оба переменились. К тому же, тридцать пять лет - достаточный срок, чтобы остыть. Поэтому встретил ее уже не оскорбленный бывший муж, а друг. Старый друг, который, в отличие от многих, ее не предавал. Она пожила у него пару недель. Однажды, когда она плакала в библиотеке, вспомнив Грея, Айи зашел и, услышав, обнял ее. И держал, пока она не успокоилась. Он сделал это, зная, что она плачет по другому мужчине, но ни о чем не спросил, утешая, как утешал бы любого друга. И тогда она поняла, что им уж точно никогда не быть вместе: он ее больше не ревновал. А она его хорошо знала - такого собственника еще поискать. Любовь и ревность для Ксеара были неразделимы.

Она невольно погрузилась в воспоминания о том времени своей жизни, когда Айи играл в ней главную роль. В жизни Альбумены было всего два по-настоящему важных мужчины: Грей Люче и Айи. И, по странному стечению обстоятельств, они отличались друг от друга, как небо и земля. Люче был огнем, но не обжигал. Его любовь оказалась легким прикосновением, нежным, завораживающим, проникающим в самую суть. Но равноправным. С ним она впервые узнала, что такое быть вместе в полном смысле этого выражения. В то время Альбумена не знала, где кончается Грей и начинается она. У них все было общим - друзья, хобби, работа. Они почти не расставались, но она не чувствовала никакого напряжения от его постоянного присутствия рядом.

А любовь Айи подминала ее под себя, как каток. Впрочем, она могла ее вынести. Это всегда была приятная тяжесть. Она посмеивалась над его властными манерами, ревностью и стремлением во всех ситуациях доминировать над ней. Он будто постоянно утверждал свои права на нее, но при этом не забывал делать это так, чтобы ей было приятно. Он устраивал в честь нее званые вечера, дарил ей магазины, рестораны, зажигал для нее звезды в прямом смысле этого слова.

Ни одна женщина во всех Семи мирах не поняла ее, когда она ушла. Альбумена и сама не знала, что с ней произошло в момент знакомства с Люче. Они очень долго боролись со своими чувствами - и он, и она. Он менял любовниц, Альбумена уходила в работу и старалась все свободное время проводить с мужем. Она думала: это просто влюбленность, и со временем пройдет. Но все вышло иначе.

Внезапный звонок коммуникатора заставил ее вздрогнуть. На экране высветилось "Бьякка". Вот сюрприз.

С Яльсикаром она всегда поддерживала ровные уважительные отношения. Когда их отношения с Ксеаром только начинались, он подозревал ее во всех смертных грехах. Проверял ее контакты, следил за ней, пытался узнать о ней максимум в реале. Альбумена знала, что он так заботится о Айи, но это все равно страшно бесило, и дружба между ними с самого начала была исключена. Впрочем, и вражды никакой не возникло - тем более, что вскоре она вошла в седьмой, а Бьякка так и не нашел никакого компромата.

После ее возвращения они почти не разговаривали. Должно быть, все, что нужно, он узнал от Айи. Пару раз она пересекалась с ним в седьмом, они приветствовали друг друга и перебрасывались несколькими фразами на светские темы. Она знала, что он чувствует вину перед ней за то, что недорасследовал дело об убийстве Грея в свое время. Но Альбумена не винила его. Какое могло быть в семи мирах расследование убийства, произошедшего в восьмом? Да еще после ее признания?

- Да, Яльсикар, - ровным голосом ответила она.

- Можно к тебе забежать? - без приветствия спросил он. Как это было похоже на Бьякку. Ни "привет", ни "как дела". И ведь не от грубости, а от искреннего непонимания - чего зря время тратить?

- Валяй, - Альбумена отключила коммуникатор и пошла открывать дверь. В том, что Яльсикар знал, где она живет, не было ни малейших сомнений.

Он прилетел через пять минут со стороны западной площадки. Огромный, мрачный... необычно мрачный. Что-то случилось? Альбумена достаточно хорошо его знала, чтобы ясно увидеть: Яльсикар чем-то сильно расстроен и даже обеспокоен.

Он приземлился рядом, и она молча прошла в дом.

- Красиво, - сказал он, осмотревшись в гостиной. Альбумена криво усмехнулась. Большего от Яльсикара ждать не приходилось. Все-таки он ее недолюбливал. За то, что она ушла от Ксеара? Он тоже ее осуждал? Впрочем, понять что-то в его чувствах было невозможно. Его лицо в беседах с ней всегда выражало минимум эмоций, как будто она была его тактическим врагом.

- Присядешь? Налить тебе чего-нибудь?

- Присяду, - согласился Яльсикар. Альбумена тоже села, непонимающе глядя на него. Чего он тянет?

Бьякка как будто раздумывал, как говорить с ней. Это выглядело очень странным, потому что, насколько Альбумене было известно, он никогда не испытывал трудностей с изложением своих мыслей.

- Бьякка? - она подняла бровь, когда пауза затянулась.

Он словно ждал, когда она поощрит его, чтобы начать разговор:

- Мне нужна твоя помощь, Альбумена, - быстро сказал Яльсикар, поднимая на нее глаза. Он выглядел смертельно уставшим и даже беспомощным. Она даже в первую минуту не поняла, что он говорит.

- Тебе? Моя помощь? - изумилась женщина, и даже подалась ему навстречу, так ей стало любопытно.

- Да.

Яльсикар начал говорить, не спуская с ее лица своих пронзительных серых глаз. Он коротко рассказал о том, что в городе спящих был обнаружен след педофила, что пока поймать его не удается и если бы она, Альбумена, согласилась выступить в роли приманки, возможно, их работа завершилась бы успехом.

- Почему именно я? - спросила она, когда он замолчал.

- Потому что только за тебя я был бы спокоен, если он тебя уведет куда-нибудь.

- А Зарайа?

- Зарайа только учится менять внешность и окружающую реальность. Она тридцать лет не делала никаких серьезных изменений, боясь, что ее обнаружат. Она использовала свои способности очень ограниченно. Убрать крылья, создать чашку чая... не более того. Я не уверен, что она успеет вырубить его, когда будет надо, что не впадет в панику...

- Я поняла, - прервала его Альбумена. - Конечно, я помогу.

- Спасибо. Ты сейчас свободна? Можно тебя перенести в мой кабинет?

- Валяй.

Яльсикар поднялся и посмотрел ей в глаза.

- Ну что, похожа? - Альбумена снова подкорректировала внешность перед зеркалом. Стала совсем крохотной, со светлыми косичками, немного пухловатой, без крыльев. Бьякка оценивающе посмотрел на нее. Теперь она выглядела очень похожей на ту девочку, только гораздо ярче и красивее. Серо-голубые глаза смотрели очень серьезно.

- Взгляд поглупее сделай, - улыбнулся Яльсикар. Стоя рядом с ней, он казался великаном. Картина маслом - юная красавица с бантиками и средних лет чудовище с черными крыльями.

- Так пойдет? - она поморгала, улыбнулась. Бьякка покачал головой. Все равно ясно читалась мимика взрослой женщины. Это оказалось сложнее, чем он думал. Если маньяк тащится от детей, он сразу же почует фальшь.

- Нет. Лучше тогда вообще не улыбайся. Сделай максимально спокойное лицо и играй с куклой. Тебе будет тяжело, потому что сидеть там придется долго. Так что делай перерывы.

- Я спрячу в кукле коммуникатор и буду читать, - пожала плечами Альбумена.

- Неплохая идея. Только не спались.

- Ладно.

- Альбумена. Если он подойдет к тебе, не торопись. Дай ему возможность увести тебя. Потому что иначе мы ни черта не докажем. Желательно бы арестовать его в спальне.

- Я поняла.

Альбумена уже читала утреннюю прессу, и она понимала, почему Яльсикар хочет сделать все чисто. Ее возмутило хамство журналистов, но их позицию тоже можно было понять. Будь это реальность, газету вообще не в чем было бы упрекнуть. Но, исходя из земной логики, репортеры кое о чем забывали. О том, что всем вокруг и самим фактом нахождения в мирах были обязаны Ксеару. И о том, что воевать за демократию бессмысленно. Ведь без повелителей стихий миры вовсе нежизнеспособны. А значит, они могут устанавливать любые законы и вообще не обязаны кому-то отчитываться в своих действиях.

Она вынуждена была признать, что на этот раз Айи пожинает несъедобные плоды своей мягкости, а Яльсикар, который уже лет пятьдесят твердил о необходимости ужесточить политику в отношении массовой информации, оказался прав. Раньше Альбумена всегда была на стороне Ксеара в этом вечном споре. Но раньше и журналисты были более вежливы в отношении высшего руководства Первого.

В кабинет постучали, и Яльсикар, бросив взгляд на Альбумену, спрятавшуюся за зеркалом, приоткрыл дверь. За ней стояли Лей и Уорд, и он распахнул ее шире, впуская агентов.

- Ого, - Лей вытаращился на девочку, показавшуюся из-за огромной стойки с зеркалом. И лишь потом, спохватившись, поклонился. Следом за ним поклонился Шон, но его глаза смотрели не почтительно, а немного насмешливо. Альбумена поняла, что он узнал ее даже в детском обличье, ведь она сохранила и цвет волос, и основные черты лица. Она не ожидала встретить этого человека здесь, и едва не покраснела, но на этот раз совладала с собой, разозлившись. Хватит ей уже стесняться этого мальчишки.

- Это мои агенты, Лей и Шон, они будут с тобой... на всякий случай, - сказал Яльсикар.

- Не думаю, что мне понадобится помощь, - пронзив младшего агента холодным взглядом, сказала Альбумена.

- Они тебе не помешают, - наклонил голову Яльсикар, внимательно следя за переглядками с Шоном. И, как ей показалось, что-то заподозрил. «Вот ведь змей, ничего от него не скроешь», - подумала она и с досадой отвела взгляд от агента.

17.

Альбумена сидела на лестнице, ведущей в здание с магазинной вывеской. Она расположилась, расправив платьице, по-детски поставив ноги - мысками внутрь, пятками наружу, и теребила в руках тряпичную куклу. Уорд стоял за ее спиной, и они очень тихо переговаривались. Лей отошел, чтобы еще пособирать информацию об имеющихся подозреваемых, оставив их вдвоем. За три часа, что они уже провели здесь, на улице не появилось ни одного обитателя миров.

- Ты уже решила, что будешь делать, если он вдруг бросится на тебя? - еле слышно спросил Шон.

- Разумеется. Ты за меня не переживай, я смогу опустить ему на голову любой тяжелый предмет.

- Только не убей. А то он вылетит в восьмой, и потом еще набегаемся за ним.

- Знаю, американец. Не учи ученого. Один из нас в мирах живет значительно дольше, чем другой.

- С чего ты взяла, что я американец?

- С того, что я тебя сканировала, глупышка. Забыл уже? Ты американец, тебе тридцать один год, специальный агент ФБР. Не женат, детей нет, живешь один, ухлестываешь за официантками и продавщицами в магазинах, из любимых развлечений - хождение по барам и, как у вас говорят, серфинг в интернете. Все правильно?

- Да чтоб тебя, - процедил он.

Альбумена тихо фыркнула:

- Не бойся, я никому про тебя не расскажу. В СБ сказала только о возрасте и пару стандартных снов.

- Каких еще снов?

- Ну, тех, где ты от трех бандитов отстреливался и пал смертью храбрых от пули четвертого, который у тебя за спиной вылез. Тебе часто это снится. Что-то похожее в реальности случалось?

- Не твое дело.

- О, да ты просто сама вежливость.

- Ты как будто со мной очень вежлива была.

- Я была вежлива. Я, между прочим, даже не принуждала тебя ни к чему. Ты делал только то, что хотел.

- Я знаю, - рявкнул он чуть громче, и Альбумена быстро обернулась по сторонам.

- Уорд, потише.

- Ты меня выводишь из себя, - процедил он почти шепотом.

- Я знаю, - промурлыкала она.

Агент задохнулся от ярости так шумно, что она это услышала, невольно улыбнувшись. Зачем она дразнит его? Может, потому что он очень симпатичный? Или потому, что от его насмешливого самоуверенного взгляда у нее внутри что-то переворачивается, и она чувствует себя школьницей?

- Ты очень красивая женщина, - выпалил он внезапно, и Альбумена даже моргнула от удивления.

- Неужели? - медленно спросила она, ожидая продолжения.

- Да. Но характер у тебя дрянной. Ксеар, должно быть, святой человек, если терпел тебя столько лет.

- Как ты смеешь?

На этот раз задохнулась Альбумена. Такого ей еще никто не говорил, по крайней мере, в лицо. Хотя, строго говоря, он бросил это в ее спину. Он что, вообще ее не уважает?

- Я говорю правду. Мы с тобой встречаемся два раза, и оба раза ты меня оскорбляешь.

"Ах, вот оно что. Зацепило, значит".

- Бедненький.

- Тихо.

Шон отошел от нее, краем глаза увидев в конце улицы незнакомца с серыми крыльями. И подобрался - может, это он?

Серокрылый медленно шел по улице. Поравнявшись с Альбуменой, он дернулся и широкими шагами приблизился, присев на корточки. Сердце Шона забилось часто-часто. Вот и все. Ошибки быть не может. Кому еще нужна девочка-спящая, если он не извращенец?

Теплые, очень большие мужские руки взяли ее ладони, и Альбумена медленно подняла взляд, стараясь быть похожей на спящую.

- Ангел мой, - прошептал мужчина и, протянув руку, коснулся ее щеки. Альбумена смотрела в его лицо. Он выглядел лет на двадцать пять. Зеленые глаза, русые волосы с рыжиной, светло-серые крылья. Она спокойно ждала. Опустив глаза, вновь затеребила куклу.

- Это ты или не ты? - спросил мужчина нечто странное и поднял ее подбородок.

Он переместил ее. Альбумена опустила глаза, осматриваясь из-под ресниц. Не спальня, гостиная.

- Посмотри на меня.

Мужские руки очень мягко обхватили ее голову, заставляя поднять лицо, посмотреть в глаза. Он пытался ее гипнотизировать. Альбумена поняла, что игре конец. Этого она уже не сыграет, ведь ей никак не узнать, что именно он хочет ей внушить. Повелительница стихий осторожно отстранилась и вернула себе обычную внешность. Мужчина вздрогнул всем телом и отшатнулся. В его глазах отразилось изумление, почти шок.

- Вы арестованы, - негромко произнесла повелительница стихий и, уверенно посмотрев ему в глаза, переместила в кабинет Бьякки.

18.

- Я вам уже тысячу раз объяснил. У меня не было пошлых намерений. Эта девочка... Альбумена была очень похожа на мою дочь. Это единственная причина, почему я забрал ее.

Подозреваемый был явно измучен, но с маниакальным упорством стоял на своем. Допрос длился уже более четырех часов. Яльсикар посмотрел на Уорда, и тот сменил его, усаживаясь напротив задержанного. Шон помогал ему, время от времени подключаясь, чтобы Бьякка мог передохнуть. Потом вопросы задавал Лей. Они планомерно изматывали преступника, пытаясь то запутать его, то запугать, то просто взять измором. Но что-то шло не так. Яльсикар давно не помнил столь утомительного допроса в своей практике, который при этом не давал бы никаких результатов.

Задержанный - дизайнер Марин Ка Лье. Лей за считанные минуты подобрал тысячи килобайт информации о нем. Оказалось, этот человек беспрестанно мелькал в светских хрониках и новостях моды. Яльсикар в самом начале допроса с досадой изучал восторженные материалы, вполуха слушая, как Шон задает вопросы. Ему бы такую любовь публики, какой пользовался этот модельер, мрачно размышлял Бьякка: вот чем надо заниматься - шить нарядные платьишки и радоваться жизни, тогда все тебя будут любить. А не копаться в дерьме, получая в награду за каждое раскрытое преступление очередную порцию "разоблачительных" материалов.

Впрочем, Яльсикар знал, что платье сшить бы не смог. Пару месяцев назад от его рубашки оторвалась пуговица на работе, когда он слишком резко дернул воротничок. В восьмом мире, где приделать ее "по щучьему велению" не получилось бы. Пришлось пришивать. Исколов все пальцы, он все-таки справился с этой задачей, но лучше бы за это время парочку преступлений раскрыл. Каждому, как говорится, свое.

Четыре часа по кругу одни и те же вопросы. О причине визита в город спящих Марин Ка Лье твердил, что искал взрослую женщину. По его словам, Альбумена привлекла его внимание похожестью на дочь. Но когда Яльсикар потребовал привести доказательства, подозреваемый наотрез отказался сообщать о себе реальную информацию. В самом начале допроса он даже начал кричать на Бьякку, что тот нарушает его права, пытаясь выжать из него информацию незаконным путем. В ответ на резонный вопрос Яльсикара, зачем он увел свою спящую дочь, Ка Лье разразился малоправдоподобной речью о том, что очень соскучился, так как даже в реале видит ребенка очень редко. Будто бы он развелся с женой, и она запрещает им встречаться. Этим же он объяснил, что перепутал ребенка с другой девочкой.

Глава СБ поднялся и качнул головой в сторону двери, поглядев на Ситте. Они вышли.

- Слушай, вызови-ка психолога. Может, он совсем на голову отшибленный и сам не понимает, что творит? - предположил Бьякка.

- Хорошо, - кивнул Лей.

Бьякка вернулся в кабинет. Он посмотрел на часы и понял, что Джара скоро вернется с работы домой. А его опять там не будет.

Полдня назад, отправив агентов и Альбумену в город спящих, Яльсикар вдруг понял, что ни на чем не может сосредоточиться. Впору было самому менять внешность и бросаться в засаду. Если бы он думал, что может чем-то помочь, то так бы и поступил. Пометавшись некоторое время по кабинету, Бьякка решил, что вправе немного отдохнуть. Он перенесся домой и заказал еды.

- Боже мой, кто это? - спросили у него за спиной, когда глава службы безопасности вошел в столовую собственного дома.

- Здравствуй, любимая, - улыбнулся он, замирая на месте от удовольствия. Как это здорово, что она оказалась здесь.

- Я уже и не чаяла тебя тут встретить когда-нибудь, - с насмешкой произнесла Джара. Яльсикар обернулся и подхватил ее на руки, сразу очень жадно целуя. Он моментально забыл о голоде и потащил ее в спальню.

- Яльсикар, - возмущенно пискнула его невеста, оказавшись в постели.

- Что, родная?

Нежность его тона сильно контрастировала с резкими движениями. Яльсикар весьма бесцеремонно срывал с невесты одежду и требовательно посмотрел в глаза, убирая крылья.

- Ты маньяк. Я, между прочим, собиралась обедать.

- Пообедаем чуть позже.

Яльсикар снова раскрыл ее губы своими, придавливая ее к кровати всем телом, и она перестала гундеть, а начала его ласкать... как и было задумано. И тут в кармане его уже снятых штанов запищал коммуникатор. Джара замерла. Яльсикар посмотрел в ее глаза, которые приняли разочарованное и почти злое выражение.

- Насрать, - прошептал он, достал коммуникатор и отключил его, швырнув на пол. Он даже не посмотрел на экран.

Глаза Джары засияли почти детским счастьем, и она протянула к нему руки.

- Я очень... очень сильно по тебе соскучился, - сказал Яльсикар, и тут же приступил к демонстрации своих слов.

Они выбрались из спальни минут через двадцать, поплескались в душе, потом им привезли еду, и им удалось немного поговорить.

Джара выглядела необычно мрачно, и Яльсикар спросил, что случилось.

- Да так... поругалась со всеми, - махнула рукой она.

- Почему? - удивился он. Бьякка знал, что у его невесты куча друзей во втором, и до сих пор никаких конфликтов не было. И неудивительно, ведь она у него такая общительная и жизнерадостная.

- Потому что они начали тебя обсуждать. Из-за того, что в "политике" пишут, - неохотно ответила она.

- А ты бросилась меня защищать, да? - не удержавшись от очень довольной улыбки, спросил Яльсикар.

- Да, бросилась, а что тут смешного? - возмущенно спросила его невеста. Самая смелая девушка на свете.

- Ничего. Меня просто никто не защищал уже..., - он задумался, - лет двести. Ты лучшая, - добавил он, глядя на нее с нежностью.

- Сам такой. Я очень скучаю, - пробормотала она, едва сдерживая слезы.

- Я тоже. Так не будет всегда, солнышко. Просто сейчас все накладывается одно на другое...

Усилием воли вернувшись в реальность, Яльсикар выслушал очередной ответ Ка Лье и мрачно посмотрел на допрашиваемого. Дизайнер набычился и в ответ послал презрительный взгляд. Бьякка едва сдержался от того, чтобы не заорать на него, требуя признания. Он ему не верил. Дал бы процентов девяносто, что этот мужик и есть искомый педофил. Таких совпадений не бывает. Но все же, без признания оставалась вероятность, что тот не врал. Проблема была в том, что задержанному было много лет, сто восемьдесят три. В то время, когда он появился в Первом мире, сканирование каждого новичка еще не было обязательным, поэтому у службы безопасности не было никакой информации об этом человеке в реальности.

Вздохнув, Бьякка прервал допрос. Шон увел Ка Лье в комнату для задержанных, а Яльсикар расслабился в кресле, уронил голову на сложенные на столе руки.

Вернулся Лей с психологом.

- Садитесь, - сказал Яльсикар специалисту, а Лею велел отдыхать.

- И Шону тоже передай, что продолжим часа через три. Пока расслабьтесь немного, - велел он.

Психолог внимательно выслушал Яльсикара и задумался. Наконец, он спросил разрешения поговорить с задержанным наедине. Бьякка кивнул, и тот отправился к Ка Лье. А через час вернулся в полном недоумении.

- Вы знаете, он совершенно нормальный человек. Я бы не сказал, что у него наличествуют какие-либо отклонения.

- Что вы имеете в виду? - нахмурился Яльсикар.

- Я имею в виду, что если он до сих пор не признался, вам вряд ли удастся склонить его к этому. Либо он не виноват, либо крайне хитер и психически устойчив. Во всяком случае, по всему очень похоже, что он говорит правду, - осторожно заметил специалист.

Шон шел по витиеватым коридорам службы безопасности, размышляя только о задержанном. Его удивляло, что Марин никак не раскалывался. Должен же он понимать, если виноват, что Бьякка его дожмет в конце концов? Уорд вышел по коридору в регистрационный зал, а оттуда направился в служебное кафе. Увидев там Альбумену, он даже вздрогнул. Она сидела одна за столиком в углу и на нее косились все офицеры в зале. Повелительница стихии подозвала его дружеским жестом, и Шон опустился за ее столик.

- Что там? - спросила она быстро.

- Все тоже. Стоит на своем.

- Вот скотина. Мы его взяли практически с поличным, чего теперь отпираться?

- Все же не в постели, и он не пытался тебя раздеть. Это дало ему маленький простор для маневра.

- Это невозможно. Прежде чем раздевать, он бы стал гипнотизировать. А тут бы и понял, что я не спящая.

- Ну да. Жаль, - Шон подозвал официантку, заказал спагетти и стакан сока.

- Летела бы ты домой. Мне кажется, это надолго, - сказал он, повертев в руках коммуникатор.

- Полечу сейчас. А ты придешь ко мне в гости, когда освободишься? - она задорно посмотрела на Шона, и он изумленно моргнул.

- Ты серьезно? - сказал он, невольно обводя взглядом ее фигурку. Альбумена поймала его взгляд и рассмеялась.

- Вполне. Ты же вроде сказал, что я красивая.

- Я так сказал? - задумчиво нахмурился Шон, и она скомкала салфетку, запустив в него цветной шарик:

- Наглый мальчишка.

- Я приду, если не шутишь, - пообещал он серьезно.

Когда Лей передал ему разрешение Яльсикара отдыхать, Шон вышел из здания и набрал номер Альбумены.

- Знаешь, где западная площадка? - спросила она.

- Да.

- Лети строго к западу от нее примерно четыре мили. Увидишь скалу в форме единицы. Это мой дом и есть.

- Хорошо.

Шон перенесся на западную площадку и взлетел. Этот район города, а скорее, пригород, не был похож на то место, где ему дали квартиру. Было видно, что тут живут богатые люди. Скал стало очень мало, и было ясно, что ни в одной из них нет нескольких квартир. У каждой был свой владелец. Они имели причудливые формы и взлетные площадки, изысканные сады и украшения.

"Куда меня несет?" - вдруг подумал Уорд. "Я простой агент, она - повелитель стихии, да еще и бывшая жена Ксеара. Так можно и проблем нажить". Но он знал, что не повернет обратно. За все время его жизни в Первом его внимание не привлекла ни одна женщина. Потому что он слишком часто думал об Альбумене. Может, потому, что фактически уже был с ней в постели, и лишь случайность не дала ему насладиться близостью? А он не сомневался, что испытал бы с ней нечто особенное, не похожее на обычный секс с какой-нибудь официанткой из числа его подружек.

Альбумена вообще не была похожа на тех женщин, которые всегда ему нравились. Он выбирал мягких, покладистых девушек, очень простых. Шон терпеть не мог бурных выяснений отношений и шекспировских страстей. А также не выносил женских слез и истерик. Он быстро и весело ухаживал, и так же быстро, мягко расходился с девушками, не входя в фазу серьезных отношений. И всегда держался подальше от особ со сложным характером.

- Ты летишь мимо или все-таки ко мне? - спросила Альбумена, появившись рядом. Шон вздрогнул. Она материализовалась прямо в воздухе, летя с ним в одну линию.

- К тебе, конечно.

- Тогда ты пролетел, мой дом там, - усмехнулась она, указав куда-то назад.

- Черт... задумался, - рассмеялся Уорд, поворачивая вслед за ней.

- Ты голодный? - спросила она, когда они приземлились на широкую площадку.

- Немного, - кивнул Шон. - И еще я бы очень хотел попасть в душ.

- Конечно. Ну что, он так и не признался?

- Не-а. Пока под арестом сидит в СБ, думает. Яльсикар снова хочет допрашивать его через три часа. Он словно железный, - покачал головой Уорд.

- Да, он такой, - рассеянно сказала Альбумена, ведя его вглубь своего жилища. Ее тон показывал, что она не станет обсуждать с ним Бьякку. Что ж, это и понятно. Да и не нужно. Он вовсе не собирался использовать эту встречу для получения сведений о своем начальнике или других повелителях стихий. Хотя и не сомневался, что эта женщина могла бы рассказать немало интересного.

Но было ясно, что пока их отношения не предполагали подобной откровенности. На миг ему стало неприятно, когда Шон подумал, что она и в грош его не ставит, относится к нему ненамного уважительнее, чем к спящим: годится в качестве мальчика для постели, но не подходит на роль серьезного собеседника. Но потом он одернул себя - с какой стати она должна доверять ему, если они знакомы без году неделю? И при чем тут его возраст или социальный статус?

Она провела его в душ, и Шон быстро сполоснулся, в буквальном смысле смывая с себя усталость. Он даже не помнил, сколько дней уже работал почти без передышки. В реальности это было бы невозможно, поскольку требовался сон, а здесь - сколько угодно. Вновь одеваясь, он подумал, как здорово, что в Первом не пачкается одежда. Его форма выглядела и пахла так, будто только что была выстирана, просушена и отглажена. Пройдя по коридору, он вошел в столовую, где его ждала Альбумена.

- Ух, красота какая, - сказал Шон вслух, осматриваясь по сторонам. Дизайн столовой его восхитил. Все было в дереве, кругом изящная резьба. Стол казался просто шедевром этого ремесла. У него была изогнутая форма, и он даже не сразу понял, что это форма кренделька, вроде тех, что подают к пиву. Места, обозначавшие прорези, были выполнены из более темного дерева. А ножки вырезаны в форме колосьев. Панели на стенах изобиловали картинами сельской жизни, изображениями еды. Кресла, тоже деревянные, казались простыми, но идеально сочетались со столом и окружающей обстановкой.

- Здесь, кажется, все по-другому тогда было, - припомнил он.

- Да, я тогда только переехала... от Ксеара.

Альбумена сидела, закинув одну точеную ножку на другую. На ней было какое-то восхитительное, воздушное платье из тончайшей полупрозрачной ткани, изящно лежащей слоями так, что под ней то и дело мелькали то округлые хрупкие плечики, то загорелые крутые бедра и казалось, что вот-вот откроется и более интимная картина. Но это был обман зрения - все самое интересное было надежно прикрыто, и Шон невольно разозлился на этот наряд, сшитый специально, чтобы морочить голову мужчинам.

- Твое платье не от Ка Лье, случайно? – пробормотал он.

- Что? - не поняла Альбумена.

Шон спохватился, потряс головой:

- Ничего, извини. Так ты жила с Айи? После возвращения? - спросил он, опускаясь на кресло напротив и отводя взгляд, сосредотачиваясь на беседе.

- Ну, куда-то надо было деться. Он разрешил мне пожить с ним пару недель.

- Но вы ведь с ним не были близки? - решился спросить он.

- Нет, Шон. Между нами давно все кончено, - спокойно ответила Альбумена.

- Это хорошо. Я, честно говоря, не готов конфликтовать с Айи.

- Я понимаю, - рассмеялась она. - Ты будешь есть или как?

Шон посмотрел на стол и только теперь заметил, что с краю под красивыми рушниками явно стояли тарелки.

- Еще как буду, - с энтузиазмом сказал он и потянулся к еде.

- Так забавно... в прошлый раз ты тоже был очень голоден, - сказала Альбумена, когда Уорд наполнил тарелку холодными закусками и пирожками.

- Я с трудом помню, что тогда было, - признался он.

- Я тебя покормила, убедила, что ты на свидании, что мы с тобой давно знакомы. А потом ты отнес меня в спальню. А дальше ты знаешь.

Альбумена смотрела на него очень весело, и на ее лице явственно читалось легкое нетерпение. Шон не спеша изучал ее взглядом, сосредоточенно пережевывая пищу.

- Это твоя настоящая внешность?

- Почти. Рост, разумеется, в реальности не такой.

- Ты ведь можешь менять ее, когда захочешь?

- На самом деле нет, - повелительница стихии усмехнулась.

- Почему?

- Потому что это способствует быстрой встрече с Ксеаром без предварительной договоренности, - улыбнувшись еще шире, пояснила она. – Крылья – единственное исключение.

- Я думал, у повелителей стихий больше свободы.

- Дело не в ограничении свободы. Просто Айи чувствует изменения в мирах и беспокоится об этом. Его можно понять. Если каждый станет менять, что хочет, воцарится хаос.

- Но ведь внешность менять разрешено.

- Да, но в специальных центрах. Иначе служба безопасности не сможет это контролировать.

- Зачем службе безопасности контролировать повелителей стихий? - не понял Шон.

- Да не в нас дело, - уже немного раздраженно процедила Альбумена, и он невольно подумал, что характер у нее и правда нелегкий. Вот сейчас она уже демонстрирует ему недовольство его глупыми вопросами. Уорд втайне улыбнулся: строит из себя бог знает кого, а контролирует себя плохо, будто девочка. - Просто если мы начнем так делать, то и другие захотят, кто в пятом мире. Начнется опять нудеж в прессе. Закон должен быть один для всех, или это не закон.

- Ясно.

Он решил пока ее больше не бесить. А то еще, глядишь, и выгонит, а он уже настроился снять с нее это чертово платье.

- Ты не хочешь есть? - спросил он, запивая вкуснейший пирожок с рисом, потом отодвинул тарелку и встал, подходя к ней.

Альбумена покачала головой, как-то оценивающе глядя на него снизу вверх, задрав голову. Уорд подошел вплотную - она сидела боком к столу, опираясь на него локтем. Острый носок ее туфельки коснулся стрелки его форменных брюк. Она перевела взгляд на эту туфельку, потом снова посмотрела на него. Шон едва не рассмеялся. Она фактически экзаменовала его, демонстративно отказываясь от какой-либо инициативы. Ее лицо почти ничего не выражало, кроме легкого любопытства. Вот ведь язва.

Он тоже придал своему лицу непроницаемое выражение, в его намерения не входила добровольная сдача. А может, она просто чувствует себя неудобно из-за того, что сама пригласила его? И хочет вновь почувствовать себя женщиной, которую соблазняют? Он вгляделся в ее лицо, пытаясь докопаться до истины. В конце концов в изумрудно-зеленых глазах мелькнула неуверенность, и тогда он наклонился, взял ее на руки и легонько поцеловал.

Она немедленно ответила, обняв его за шею.

- Тебе придется еще раз показать мне, где спальня, потому что я не помню, - пробормотал он, уткнувшись носом в ее ключицу.

- Иди прямо по коридору... теперь направо. Пришли.

Перед ними открылось полутемное огромное и прохладное помещение с огромной кроватью, и Шон положил ее на шелковое покрывало. Альбумена еще в столовой убрала себе крылья, и теперь посмотрела ему в глаза, делая то же самое.

Он сел рядом и наклонился, коснулся ее мягких губ, погладил по волосам, наслаждаясь первыми легкими прикосновениями опытных, нетерпеливых рук. А потом она притянула его к себе и начала жадно целовать, и он стал ласкать ее смелее. В голове Шона пронеслось, что эта женщина все же не в состоянии уступить инициативу или хотя бы просто проявить терпение. Альбумена занялась пуговицами его рубашки, но Шон поймал ее за руки, насмешливо улыбаясь:

- Я сам. Не спеши. Я никуда не денусь.

- Я тебя уже очень долго хочу, - пробурчала она, облизнув губы. Он хмыкнул, потянул вверх подол ее платья. Готовность, с которой она помогала снимать свой соблазнительный наряд, вновь насмешила его.

- Американец, прекрати ржать. Я не знаю, как в Штатах, а у нас в Германии это в постели не принято, - она стукнула его кулаком по плечу.

- А у нас не принято драться. Если только не хочешь получить сдачи, - он легонько шлепнул ее и вновь начал целовать, уже более жадно и требовательно, а потом потянул с ее бедер трусики.

Его ладонь скользнула с ее живота ниже, и Альбумена тихо застонала. Шон, словно завороженный, смотрел в ее глаза – их зелень потемнела, когда он коснулся ее там подушечкой пальца. Наблюдение за ее глазами неожиданно захватило его. Они оба тяжело дышали, она тихо застонала, когда он ввел два пальца внутрь, где она была уже достаточно влажной, чтобы его принять. А в ее глазах явно читалось нетерпение.

Он даже не знал, почему медлит – просто ему было приятно подольше сводить ее с ума. Наконец, Альбумена протестующе царапнула его спину ногтями, и Шон тоже разделся. Он умел это делать за считанные секунды, даже лежа. Ему самому уже так хотелось эту женщину, что стало даже боязно. Он снова посмотрел в ее затуманенные глаза и на этот раз утонул, уже ничего не соображая. Кроме того, что ее восхитительное тело принадлежало ему в этот миг, и это было правильно, но он хотел бы получить от нее больше.

Он коснулся губами ее губ, но тут она отстранилась, прикусив его нижнюю губу - ее маленькие аккуратные ноздри раздулись, в глазах читалось уже не просто нетерпение, а злость на него за медлительность. Шон ухмыльнулся – что за женщина? Его глаза тоже вмиг потемнели, из них почти испарилась нежность. Он переместился, подмяв ее под себя, и полностью обездвижил ее руки и ноги, чтобы не смела больше его подгонять и командовать. А потом наклонился, жестко сминая губы своим ртом, надавив так сильно, что ощутил вкус крови.

Когда их глаза вновь встретились, она облизала губы и тихо выдохнула:

- Пожалуйста… Ну, пожалуйста…

- Да пожалуйста.

Шон рывком вошел в нее, наполняя сразу до конца – грубоватым и не терпеливым движением. Никогда раньше он не овладевал так ни одной женщиной, тем более в первый раз. Альбумена вскрикнула, но через секунду прижалась лишь крепче, вновь царапая его, так как он неосторожно отпустил ее руки. Она провоцировала и требовала еще, явно испытывая его. В ответ он сильнее придавил ее к кровати, усилив свои движения внутри нее. Он впервые в жизни чувствовал, что готов даже сделать женщине больно, лишь бы ее подчинить. Он почти потерял контроль, и это было страшно и сладко одновременно.

19.

Получив возможность немного передохнуть, Лей Ситте первым делом перенесся домой и с наслаждением стоял под душем минут тридцать. И только там, под теплым паром, мягко очищающим все его тело и, казалось, даже мысли, агент вдруг понял, что смертельно устал. Ему до тошноты надоело чужое уродливое тело, бесконечные и бесполезные засады, набил оскомину отвратительный город спящих и окончательно вымотал бесконечный поиск информации в базе на всех подряд, сопоставление данных и прочий кропотливый труд, отнимающий так много времени и приносивший в последние дни так мало пользы.

Вытеревшись и вновь одевшись, Лей подумал, что больше ни секунды не может думать о работе, и тут внезапно вспомнил о девчонке, которой обещал позвонить. Почему бы и не сейчас? Он достал свой коммуникатор. Когда дело касалось симпатичных женщин, специальный агент Ситте долго не сомневался.

- Приемная Ксеара, Дестина, здравствуйте, - выпалили ему в ухо, и он даже вздрогнул от неожиданности. И тут же хмыкнул, вспомнив, что она - помощник Айи. Несмотря на то, что Лей сам подбирал на нее досье, у него в голове так и не совместились две образа - секретарь Ксеара и краснеющая юная девица в его гостиной.

- Приемная главы службы безопасности беспокоит, - со смешком сообщил он ей, - Лей Ситте.

В трубке немного помолчали, потом он услышал ответный смешок:

- Привет. Ты по делу или... так?

- Так, - ответил он. - Я же обещал позвонить.

- Я не думала, что ты позвонишь.

- Почему? - удивился Лей, идя по коридору в гостиную, где он с наслаждением плюхнулся на широкий кожаный диван.

- Не знаю.

"Знает, но стесняется сказать", - подумал Ситте. Он снова хмыкнул. Ему всегда нравились стеснительные девушки. Их было так весело поддразнивать.

- У тебя сегодня будет свободный часок для меня? - спросил он, почесав ухо. Девушка в трубке замялась. Обширный опыт общения с женщинами подсказывал Лею, что она согласится с ним встретиться, но он понимал, что у помощника Ксеара может и не оказаться свободного времени. Айи и Яльсикар были очень разными людьми, но в одном они были похожи, как близнецы: оба работали в круглосуточном, жесточайшем режиме, подчиняя ему свое ближайшее окружение.

- Я не знаю, - растерянно сказала она. - Может, через час освобожусь, но я не уверена...

- Просто позвони мне, когда освободишься. Ближайшие три с половиной часа я не занят, - сказал Лей.

- Ладно.

Дестина отключила коммуникатор и сцепила руки, положив их перед собой на стол. Она сидела в кафе. Айи отпустил ее на перерыв, это было пятнадцать минут назад, за минуту до того, как в приемной возник Яльсикар, и они заперлись в кабинете. Она была свободна, но не знала, стоит ли ей соглашаться на свидание с агентом. Девушка опустила голову, подперев лоб ладонями и крепко задумалась. Из головы все не шли слова Айи, которые тот произнес абсолютно серьезно. О том, что они будут вместе. И то, как он властно целовал ее. При одной мысли о том поцелуе у нее сводило живот. Дестина не могла не верить ему. Кто она такая, чтобы сомневаться в словах Ксеара? Но и верить тоже не могла. Все это звучало откровенно дико.

В одном она не сомневалась - Айи хочет ее. Так сильно, что, возможно, даже сам поверил в это невероятное предсказание, которое озвучил на досуге. И, если не считать того, что она якобы должна войти в седьмой, что такого невероятного он сказал? "Быть вместе" - это ведь не значит пожениться или даже стать любовниками. Может, он имел в виду, что они просто переспят?

Но его желание ее не пугало. Потому что его было недостаточно. Гораздо больше ее волновали собственные ощущения, которые явно выходили из-под контроля. А этого позволять было нельзя. Вот что по-настоящему опасно - утратить власть на собой. Этот парень, точнее, свидание с ним могло помочь, Дестина чувствовала. Он умный, симпатичный, обаятельный. Он отвлечет ее и спасет от опасного влечения к Ксеару, с которым ей нельзя связываться. Никак нельзя.

Приняв решение, она перенеслась к себе домой и переоделась. А потом перезвонила Лею.

- Я освободилась, - сказала она.

- Прекрасно, - сказал он. - Я жду тебя на Восточной площадке.

Дестина отключила коммуникатор и расслабилась, переносясь. Оглядевшись, она сначала не заметила его. Вокруг было много людей, но никого похожего.

- Ты что? - спросил высокий мужчина, стоявший совсем рядом, когда она снова оглянулась. Она вздрогнула, поднимая глаза. И тут до нее дошло, что она невольно искала взглядом человека низкого роста, каким она видела его в первый и последний раз. А Лей на этот раз был в своем истинном облике.

- Не узнала, - рассмеялась она, невольно отступив на шаг и проведя по нему взглядом с головы до ног.

- Еще бы, - улыбнулся он. Его глаза лучились от смеха, как и в прошлый раз, и она невольно подумала, что Лей очень позитивный человек в отличие от своего шефа. И ей сейчас общение с таким человеком было крайне необходимо.

- Полетели? - спросил он.

- Ага. А куда? - спросила Дестина, взлетая следом за ним, украдкой изучая. Его внешность, кроме роста и габаритов, не изменилась по сравнению с прошлой их встречей. Разве что появились широченные пепельные крылья. Волосы песочного цвета, светло-серые глаза, мальчишески мягкие губы. В целом у него была очень открытая, приятная внешность, вызывавшая доверие. Только глаза выдавали - они смотрели немного насмешливо, но не самоуверенно, а очень спокойно. Как-то так, как смотрят только очень взрослые, умудренные опытом люди - на более юных, вроде нее. Как будто он все-все про нее знал, включая то, что она скажет и сделает в ближайшие пять минут.

- Один маленький клуб. Там очень мило и в это время суток почти никого не бывает. Вон там.

Он указал на скалу, стоявшую особняком от других. Очень низкую, какую-то кургузую и почти незаметную на фоне высоченных горных склонов, обрамляющих столицу, словно крепостная стена. Они находились на самой окраине города, за следующим, самым высоким хребтом уже начиналась песчаная пустыня, без какой-либо растительности - до самого горизонта.

Лей начал плавный разворот, снижаясь, и Дестина последовала за ним.

- Под землей? - изумленно спросила она, даже повысив голос.

- Ага.

Он первым зашел в узкую пещеру, расположенную на уровне земли и подал ей руку, помогая спускаться следом по винтовой лестнице вниз.

- С ума сойти, - прошептала Дестина, оказавшись в полумраке.

Место выглядело готичным. Узкая лестница была украшена настоящими факелами, которые немного чадили и потрескивали. Спуск оказался очень длинным, потом лестница стала более пологой, и, наконец, привела в узкую, крохотную пещеру, из которой вглубь вел каменный коридор. Дохнуло холодом и сыростью, и она невольно вцепилась в горячую ладонь Лея.

- Не бойся, - хмыкнул он. - Эти спецэффекты рассчитаны как раз на то, чтобы пугать новичков.

- Угу. Они достигли своей цели.

- Надеюсь, ты не боишься подземных пространств? - спросил Лей, проводя ее по коридору с такими же факелами, что и на лестнице.

- Нет, если они достаточно просторны, - осторожно ответила она.

- Здесь камерная обстановка, но простора достаточно, - пояснил он, отодвигая в сторону каменный валун, служивший дверью.

За ним открылось небольшое помещение. Там было не больше десятка столиков и только два посетителя в дальнем углу.

- Привет, Лей, - поздоровался официант, стоявший возле двери, - какой столик?

По-свойски поздоровавшись, Лей указал на местечко, которого Дестина сразу не заметила: столик скрывался в овальной нише, образуя некое интимное пространство, обособленное от зала. Приглядевшись, она заметила, что было еще несколько таких ниш, и одну из них занимала какая-то влюбленная парочка. Молодые люди беседовали, сидя рядом на полукруглом диванчике, держа друг друга за руки.

Дестина села на диванчик, Лей опустился следом, и ей очень понравилось, как он сел: не придвигаясь слишком близко, но и не на другой конец диванчика. Учитывая небольшой размер полукруглого сидения, можно было сказать, что агент разместился с точностью до сантиметра так, чтобы не смущать ее ни чересчур фамильярной для первого свидания близостью, ни подчеркнутым обозначением дистанции.

- Здесь вкусные коктейли и исключительные десерты, - сказал он, придвигая к ней меню в кожаной папке.

- А в коммуникаторе разве нет? - изумилась Дестина.

Лей улыбнулся и покачал головой. Девушка нахмурилась, не понимая, открыла кожаную папку.

- Почему? - не выдержала она, так и не дождавшись пояснений.

Лей снова улыбнулся и наклонил голову, глядя на нее так, будто она выпытывала у него государственные тайны.

- Потому что это место только для сотрудников службы безопасности, - наконец негромко пояснил он.

- О, я должна была догадаться, - закатила глаза Дестина.

- Почему?

- Ну, все эти мрачные интерьеры... это так похоже на Бьякку.

- Похоже... Но Яльсикар здесь ни при чем. Это я придумал это место.

- Ты? - изумилась она.

- Ну да. Это был подарок от всех сотрудников на его двести пятидесятый день рождения.

- Здорово, - пораженно пробормотала Дестина, вновь оглядываясь по сторонам. А потом резко повернула голову:

- А почему ты придумываешь ему подарки?

- Потому что я его помощник.

- Ты же агент.

Дестина хлопнула глазами и даже приоткрыла рот от удивления.

- Да. Но я не секретарь, - рассмеялся Лей, - помощник Яльсикара это не то же, что помощник Айи. Я как бы... главный следователь в СБ, - сформулировал он наконец.

Девушка замерла, потом облизала губы, отворачиваясь. Боже, с кем она связалась опять... ей-то казалось, Лей обычный агент. Она тяжело вздохнула. В последнее время у нее обнаружился удивительный талант: находить приключения самого что ни на есть пикантного сорта. Надо было догадаться, когда Яльсикар так быстро обо всем узнал.

- Ты чего? - спросил он, когда девушка напряглась и отвернулась.

- Ничего, - она пожала плечами и покачала головой.

- Тебя напрягает моя работа? - спросил он.

- Немного, - призналась Дестина. - На самом деле меня напрягает Яльсикар.

- Он многих напрягает. Но он не такой страшный, каким хочет казаться, - подмигнул ей Лей.

- Угу, конечно. Особенно когда вызывает людей в свой кабинет и начинает там стращать.

- Он с тобой разговаривал? - дернулся Лей. - По поводу той истории в городе спящих?

- Ты не знал?

- Нет, - Лей покачал головой. - Извини. Но я не имел права ему не сказать.

- Я не обижаюсь. Ладно, давай не будем об этом... у меня в последнее время столько неприятных разговоров... отвлеки меня, пожалуйста, - почти жалобно попросила она.

- С удовольствием, - он просиял своей мальчишеской улыбкой и подозвал официанта. - Макс, принеси игру и два коктейля на твой вкус.

- Что за игра? - с любопытством спросила Дестина.

- Сейчас узнаешь.

Дестина вновь бросила кости. Выпало девять.

- Твоя очередь, - обрадовалась она.

- Хорошо, - Лей откинулся на спинку, ожидая ее вопроса.

Игра оказалась простой, но очень забавной. Игровое поле включало пятьдесят клеток, закрученных по спирали к центру. Тот, кто первый достигал центра, считался проигравшим. Они по очереди кидали кости. Выбросивший большее число задавал вопрос. Отвечающий должен был ответить на него честно или отказаться от ответа. В первом случае он имел право отойти на одну клетку назад, а партнер должен был сделать шаг вперед. Во втором - пройти вперед на количество клеток, соответствовавших выброшенному числу.

Кроме того, на поле существовали и ловушки. Попавший на такую клетку должен был взять карточку, соответствующую номеру ловушки и выполнить то, что там было написано.

- Это игра потребует от тебя немного смелости, - прокомментировал Лей, не переставая загадочно улыбаться, - она специально для свиданий.

Дестина облизала губы и улыбнулась с детским любопытством.

- Можно посмотреть? - спросила она про карточки в его руке.

- Не-а, - весело сказал Лей, положив стопку на стол. - Так неинтересно.

- Ладно, - широко улыбаясь, сказала она, глядя в его заблестевшие глаза.

- Откуда я узнаю, что ты отвечаешь честно? - подумав, спросила Дестина.

- Ты почувствуешь, - улыбнулся он. - К тому же, это вопрос чести. Я похож на того, кто жульничает?

- Немного, - засмеялась она, и Лей изобразил крайнее возмущение, а потом еще протянул руку и слегка дернул ее за волосы, когда она стала хохотать громче.

- Ладно, - согласилась Дестина и бросила кости, все еще улыбаясь.

Первый вопрос она задала о его возрасте.

- Мне двадцать пять, - ответил он.

"То есть как минимум сорок два, - подсчитала она, - если прибавить к местному еще и реальный возраст".

Следующий вопрос достался Лею. Он немного подумал и спросил:

- Ты хотела, чтобы я тебе позвонил?

Она моргнула, немного порозовела и кивнула.

Потом он спросил ее о том, что она думает о Ксеаре, и Дестина, не раздумывая, прошла вперед на восемь клеток, сразу очутившись в ловушке.

- Бери карточку, - улыбнулся Лей.

Прочитав надпись на карточке, Дестина хихикнула и схватилась за свой коктейль. Лей рассмеялся и взял из ее рук кусочек картона, тоже прочитав его.

- От этого ты не можешь отказаться, придется рассказывать.

Она вздохнула, но не могла справиться с улыбкой. Эта игра смущала, но и веселила ее. Карточка требовала рассказать партнеру по игре, какие предметы мужской одежды она считала сексуальными.

- Ладно, - она поставила бокал на стол. - Как ни странно, меня больше привлекает теплая одежда. Мужчины в шлепанцах и шортах лично меня скорее отталкивают. Возможно, это костюм, если он человеку идет, но тут сложно описать какой-то конкретный. Белая рубашка. Обтягивающие джинсы. Темное пальто, если длинное.

Дестина внезапно встретилась с ним глазами. Лей улыбался, но только губами. А его взгляд был очень серьезным. И очень... жадным.

- Это опасная игра, - пробормотала она, снова краснея. Зачем она только сболтнула про белую рубашку? Ведь его рубашка как раз-таки была белоснежной. Ситте оделся на свидание очень просто, но ей нравилось. Черные брюки и белая рубашка, что может быть привлекательнее на красивом мужчине?

- Еще какая, - засмеялся Лей, наклоняясь за кубиками, и она ощутила жар его тела и легкий аромат его парфюма, который ей понравился еще на площадке, когда он стоял рядом.

Следующий вопрос достался ей. Испытав искреннее облегчение, она улыбнулась, крепко задумавшись. Вдруг захотелось поставить его в тупик. Но что может смутить этого человека?

- Ты веришь в любовь? - спросила Дестина.

Лей задумался, отведя взгляд.

- Это сложный вопрос. Смотря, что под этим понимать.

- Я тебя как раз и спрашиваю, что ты под этим понимаешь.

- Хм... ну, у меня есть некая теория на этот счет, но это долго рассказывать. И может показаться не очень романтичным, - он пожал плечами.

- У нас впереди еще пару часов точно есть. Уложишься? - насмешливо спросила она.

Лей протянул руку и легонько ущипнул ее за нос.

- Ладно. Я думаю, что это игра, в которую играют двое. Она не бесконечна и всегда имеет как минимум одного проигравшего. А может, и двух. Но двух победителей, к сожалению, не бывает, - он повертел в руке бокал и сделал глоток.

- Что ты имеешь в виду?

- Я имею в виду, что вся суть любви, к которой все так стремятся - в том, что человек теряет над собой контроль. Он подпадает под ее власть, оказываясь в эпицентре урагана, вызванного его собственными чувствами. Он становится беспомощным, слабым, - Лей вздохнул и подозвал официанта.

- Ты придумала, что заказать? - внезапно спросил он, и Дестина посмотрела в открытое меню. Они сделали заказ, и Лей продолжил.

- Так вот, как только он, его партнер, которому посвящены все эти страсти, замечает эту слабость, будь то мужчина или женщина - он практически моментально теряет интерес. Так устроены все люди, такая вселенская подлость. Любовь делает тебя слабым. А никто не хочет любить того, кто слаб.

Девушка моргнула, глядя в абсолютно серьезное лицо Лея. Он явно не шутил. Ну, вообще ни капли. В его смешливом лице теперь не было даже намека на улыбку.

- А при чем тут игра? - не поняла она.

- При том, что это вроде как соревнование. Когда люди начинают питать друг к другу чувства, это идет по нарастающей, как здесь, - он указал на поле. - Кто первый сдастся на волю собственных страстей, кто даст слабину, зайдя чуть дальше дозволенного, непременно проиграет самое ценное - любовь второго. Или они оба в конце концов позабудут о своих чувствах.

- Но ведь есть люди, которые любят друг друга взаимно, - возразила Дестина.

- Есть, - согласился Лей. - Но подлость в том, что это не навечно. И любви всегда приходит конец. Здесь, в мирах, это нагляднее, чем обычно. На более длинной дистанции все рано или поздно выдыхаются. Да и в реале мало кто верен друг другу до гроба. Я такого не встречал.

Она задумалась. Правда была в том, что и она таких людей не встречала. Но почему-то верила, что это возможно. Может, зря? Может ли быть такое, что Лей прав? Это все какая-то игра, придуманная высшим разумом для забавы? А в играх ведь обычно не бывает опции "победила дружба"?

- Шагай, - улыбнулся Лей, глядя на ее посерьезневшее лицо, - Я же говорил, это не очень романтичный вопрос.

- Все равно было интересно, - улыбнулась Дестина. - Ой.

- Угу. Тебе сегодня везет на ловушки. - Лей протянул ей карточку, не читая.

Она перевернула и опустила глаза.

- Там написано: "поцелуй".

- Значит, тебе придется меня поцеловать, - невозмутимо кивнул он, не двигаясь.

Она улыбнулась. Ладно, там же не написано, что в губы. Девушка придвинулась и легко коснулась губами его щеки.

- Жульничаешь, - с улыбкой сказал Лей, но не шевельнулся, не дотронулся до нее и даже не повернул головы. Его лучистые глаза были совсем рядом.

- Там не написано, о каком поцелуе идет речь, - быстро возразила Дестина, снова отодвигаясь.

Лей рассмеялся.

Игра продолжалась еще минут десять, пока им не принесли еду. Лею пришлось рассказать о своей первой любви, что он проделал с такими смешными комментариями, что она поняла - эту историю он рассказывает раз в пятидесятый, и каждый раз добавляет какие-нибудь новые подробности. Если там и было что-то правдивое, то он уже и сам забыл, что. Но она не стала уличать партнера по игре в сочинительстве, потому что было весело. Затем он спросил о ее первом опыте со спящим, и Дестина, ужасно краснея, немного рассказала ему об этом. Лей очень веселился, потом они вместе посмеялись, вспомнив, как она пыталась загипнотизировать его самого.

После еды они снова взялись за кубики.

- До какого мира ты ходишь? - спросила Дестина.

- До третьего.

- Расскажи, что там.

- Это уже второй вопрос, - улыбнулся Ситте.

- Ну, пожалуйста.

- Не-а. Потом спросишь.

- Вредина.

- Угу.

Они снова бросили кубики, и выиграл он.

- Почему ты меня не поцеловала в губы?

Дестина задохнулась от возмущения.

- Лей!

- Что?

- Ты издеваешься надо мной?

- Немного.

- Хорошо. Потому что я стесняюсь. Доволен?

- Но не потому, что тебе этого не хотелось? - уточнил он.

- Это уже второй вопрос, - мстительно отчеканила она.

- Что ж... туше.

Он отступил на клетку и взял карточку. Его лицо стало очень довольным, и он показал ей надпись. Там снова значилось "поцелуй".

- Здесь на каждой второй карточке это написано, да? - поняла Дестина.

- Нет. На каждой третьей.

Лей протянул руку, коснувшись ее распущенных волос, заглянул в глаза. А потом наклонился и поцеловал ее. В этот момент она узнала о нем много нового. Примерно столько же, сколько за предыдущий час общения. Он, в отличие от нее, никого не стеснялся. Ни ее, ни себя, ни людей, которых в клубе было мало, но все же они были. Кроме того, Ситте умел целоваться. Он словно общался с ней, не говоря ни слова.

Сначала его губы спросили разрешения, потом, получив его, осмелели, раскрывая ее рот. Он нежно узнавал ее, потом стал хозяйничать и самоуправствовать. Его язык ласкал ее рот, пальцы ласкали ее голову, путаясь в волосах. И Дестина забыла обо всем, даже о том, что кругом люди, и они, возможно, смотрят на них. Обычно она никогда об этом не забывала и терпеть не могла так откровенно целоваться в публичных местах. А теперь забыла. Возможно, потому, что имела дело с профессиональным плейбоем?

Заканчивая этот бешеный, долгий и нагловатый поцелуй, Ситте еще раз коснулся губами уголка ее припухшего ротика и отпустил ее. В этот самый момент зазвонил ее коммуникатор. Она вздрогнула и схватила аппарат, изменившись в лице. На экране было написано "Ксеар".

- Да, - хрипло ответила она.

- Дестина, я бы хотел, чтобы ты вернулась на работу, если можешь, - ровным голосом сказал ей Айи.

- Буду через пять минут, - послушно ответила она, все еще с колотящимся от поцелуя сердцем и чувством глубокого разочарования. Сейчас ей меньше всего хотелось бы уходить.

Выключив коммуникатор, она виновато посмотрела на Лея:

- Прости, это Айи. Я должна работать.

- Ничего, это бывает. У меня тоже так случается, - явно скрывая разочарование, улыбнулся Лей. - Созвонимся.

- Спасибо тебе. Мне было очень весело.

- Правда?

- Да.

- Тогда доиграем как-нибудь? - мягко улыбнулся он.

- Обязательно.

Дестина наклонилась и поцеловала его в губы на прощание.

- Удачи, - пожелал Лей, и она перенеслась в Ксеариат.

И только когда она оказалась в приемной, увидела перед собой Ксеара, и он, быстро оценив ее необычный наряд, уставился на припухшие губы, стало понятно, что спешка была напрасной. Его взгляд стал не просто холодным: глаза Айи превратились в два цельных куска черного льда. Он ничего не сказал, но Дестина испытала настоящий ужас, сродни тому, что почувствовала однажды, когда едва не попала под колеса автомобиля, перебегая дорогу.

Ее сердце заколотилось часто-часто, и даже начало подташнивать. Она инстинктивно поднесла ладонь ко рту, но это было напрасно и глупо - Ксеар улыбнулся какой-то змеиной улыбкой, сощурив глаза и отводя, наконец, взгляд в сторону.

- Мы устроим брифинг, - наконец, глухо произнес он каким-то пластмассовым, неестественным голосом. - Через два часа, ровно в шесть. Пригласи политических корреспондентов из "Политики", "Мнения" и "20 часов". Позвони в юридическое управление, чтобы подобрали материалы для журналистов. Они знают, какие. Сделай мне полную подборку по последним материалам об аресте. И все материалы с последней критикой туда же.

- Каком аресте? - не поняла Дестина.

- Увидишь, каком, - рявкнул он, скрываясь в кабинете. - И кофе принеси.

Она вздрогнула, прерывисто вздохнула и подошла к кофеварке. Надо же было так глупо «спалиться». Что, если он начнет мстить Лею? Нет, не может такого быть. К тому же, ему неоткуда узнать, с кем она встречалась. Не станет же он затевать расследование по такому поводу.

Немного успокоившись, Дестина перестала смотреть на кофейный аппарат бессмысленным взглядом, а, наконец, включила его и взялась за коммуникатор. Первым делом она связалась с юристами, затем с "Политикой". Потом она отнесла кофе - Айи не удостоил ее даже взглядом и не поднял головы от коммуникатора.

Разобравшись, наконец, со всеми звонками, она открыла и обновила сайты политических изданий и начала читать. Некоторое время назад, кажется, еще сегодня - или вчера? - ей казалось, что скандальный материал о Мьелле будет держаться в топе минимум неделю, но вот уже вся шумиха, связанная с этим, оказалась на втором плане. Все перекрывали другие заголовки - примерно одинаковые во всех изданиях.

"Уважаемый дизайнер арестован по подозрению в совершении преступления". "Марин Ка Лье арестован службой безопасности. Допрос продолжается более 10 часов".

Дестина пролистала материалы, быстро ознакамливаясь с ними. Журналисты писали, что сведения об аресте Ка Лье поступили от источника в модном доме, куда его глава не пришел сегодня на работу. Девушка сглотнула и невольно коснулась длинного полупрозрачного рукава своего платья, на котором был вышит известный всему Первому миру вензель - переплетенные буквы МКЛ. Марин никогда не был главным законодателем мод в Первом, но уже больше ста лет занимался дизайном женских платьев в средней ценовой категории. Наверное, около трети дамских нарядов в Первом мире выполнялось по эскизам его модного дома, будь то деловая, повседневная или самая простая домашняя женская одежда, продающаяся в каждом втором магазине.

"Как удалось узнать нашему корреспонденту, дизайнер находится в стенах СБ вот уже более шести часов. По словам источника в секретариате службы безопасности, Марин Ка Лье в данный момент находится под арестом и усиленной охраной. По непроверенным сведениям, некоторое время назад дизайнера допрашивал глава СБ Яльсикар Бьякка. Пока остается неизвестным, какое именно обвинение выдвинуто Ка Лье и каковы результаты допроса, однако известно, что служба безопасности продолжает вызывать и допрашивать в качестве свидетелей друзей и сослуживцев известного кутюрье".

"Допрошенные в качестве свидетелей друзья Марина Ка Лье пока отказываются от комментариев, ссылаясь на подписку о неразглашении информации, которую их вынудили дать в службе безопасности. Наша редакция задается вопросом - что опять происходит в недрах этого ведомства под прикрытием полной секретности? И допустимо ли, чтобы столь уважаемый член нашего общества был лишен права на защиту адвоката? Как достоверно удалось установить нашему корреспонденту, в допросе кутюрье не принял участие ни один юрист модного дома".

Дестина быстро делала "вырезки" для Айи. Журналисты на время забыли о претензиях к Ксеару, обрушив весь свой праведный гнев на Яльсикара. В какой-то момент девушке даже стало жаль всемогущего Бьякку. Его называли инквизитором, уже почти впрямую обвиняя в нарушении элементарных прав человека. Все издания теперь апеллировали к Ксеару, требуя приструнить "бешеного пса". Еще бы. Ка Лье был всеобщим любимцем. Его платья не носили богатые женщины, зато они были в гардеробе большинства простых «мирянок». Включая журналисток, перу которых принадлежали злобные опусы.

Дестина как-то читала об этом человеке в светской хронике. У него была насыщенная биография с кучей романов, однако журналисты и поклонники прощали ему ветреность, объясняя это скорбью по жене, которая "трагически погибла" двадцать местных лет назад. Впрочем, что именно с ней случилось, достоверно никто не знал, даже сам Ка Лье, просто женщина перестала появляться в мирах. Считалось, что причиной этому могла быть лишь смерть.

Еще о Марине было известно, что он всю жизнь занимался только дизайном одежды, и журналисты предполагали, что в восьмом мире он тоже кутюрье, и даже гадали, который, перебирая многие известные фамилии. Только это была лишь игра в угадайку. Мода в Первом сильно отличалась от земной, будучи серьезно ограниченной Ксеаром и направленной потому в иное русло. В связи с этим четко сопоставить творчество Ка Лье с работами земных мастеров дизайна одежды никому не удавалось.

Закончив штудировать прессу, Дестина распечатала Айи полную подборку и отнесла. Ксеар все еще сидел один в своем кабинете. Впрочем, это ничего не значило, ведь за это время он мог уже тысячу раз куда-нибудь переноситься и возвращаться. Айи по-прежнему не удостаивал ее ни взглядом, ни словом. Это было так на него не похоже, что ей стало страшно. Он что, всерьез ее ревнует? Она вернулась в приемную, ответила на несколько звонков, сделала себе чашку кофе и на пару минут задумалась.

Какое преступление мог совершить Ка Лье? Он же не экономист, не бухгалтер. Самыми распространенными преступлениями в Первом были махинации с деньгами и прочее воровство. Но известный дизайнер наверняка был слишком обеспеченным человеком, чтобы стянуть какую-то вещь в магазине. Да и не стал бы тогда Бьякка задерживать его так надолго. Какие-то крупные махинации? Мог ли их совершить человек, разбирающийся только в линиях женского тела, рисовании и фактурах ткани?

Изменения в мирах? Что ж, Ксеар очень строго наказывал за любые подобные вольности. Она читала, что некоторые местные, ходившие в пятый или шестой мир, находили какие-то "дыры" в ткани миров, позволявшие что-то менять. Например, чтобы незаконно подкорректировать условия своей жизни. Бесплатно улучшить жилье, внешность или получить прочие, самые дорогие коррекции.

Но это случалось крайне редко, и на то были две веские причины. Во-первых, чем дальше ходил по мирам рядовой гражданин, тем больше он зарабатывал, и все искомые блага вполне мог получить законным путем, хоть и требовалось изрядно попотеть. А во-вторых, все знали - любое изменение в мирах рано или поздно будет замечено и очень жестко наказано. По крайней мере, до сих пор не было известно, чтобы кто-то в такой ситуации вышел сухим из воды. Или такое было, просто об этом не сообщалось в прессе? «Интересно, до какого мира мог ходить Марин?», - задумалась Дестина.

20.

Лей Ситте поднял голову, глядя на часы в конференц-зале Ксеариата. До брифинга оставалось десять минут. Здесь собралось довольно много народу. Наверное, большая редкость, когда журналисты были в меньшинстве. Три приглашенных корреспондента как-то неловко жались в углу в ожидании главных ньюсмейкеров - Айи и Яльсикара. В зале сидела Альбумена, которая пожелала непременно присутствовать, хотя Бьякка был против, Джара, которая вынырнула откуда-то в последний момент, когда Яльсикар уже хотел перенестись в кабинет Ксеара из своего собственного кабинета, где говорил с ним, Шоном и повелительницей стихии.

Невеста Бьякки появилась прямо в его кабинете и так посмотрела на него, что даже Лей поперхнулся. Хотел бы он узнать, кто бы еще, кроме, может, Ксеара, посмел бы так смотреть на его шефа. Ситте невольно улыбнулся, когда Яльсикар тихо выругался, схватил ее за руку и вывел в коридор. Было ясно, что Бьякка влюблен как мальчишка и поэтому никак не может справиться с ее своеволием. Из-за двери донеслись какие-то приглушенные крики - причем орала в основном Джара, хотя Бьякка вроде тоже - после чего девушка все-таки оказалась в конференц-зале вместе со всеми.

В отдалении сидела Дестина, уткнувшись в коммуникатор. Лею стало смешно от того, как она старательно игнорировала его, но он решил не смущать девушку.

Подумав о неожиданно завершившемся расследовании, Ситте почувствовал себя немного глупо. Они с Шоном потратили кучу времени и сил на отлов мерзавца, а дело в итоге сделала Альбумена за три часа. Впрочем, еще предстояло самое главное - расколоть преступника. Лей читал последние сообщения в прессе, и ему делалось все больше не по себе. Давление на СБ усиливалось с каждым часом, а подозреваемый, несмотря на очень жесткий и почти жестокий по длительности и степени психологического давления допрос, пока ни в чем не признался.

И теперь, понимал Лей, они оказывались перед крайне неприятной и древней, как сам уголовный процесс, дилеммой. Осудить человека, который, возможно, окажется невиновным, либо оправдать вероятного преступника. Первое мог сделать Ксеар единолично, для второго достаточно было созвать суд присяжных. Ведь прямых доказательств у них не было, а после этой шумихи в прессе симпатии большинства были явно не на стороне обвинения. А еще часов десять назад казалось - дело сделано, преступник пойман и никуда не денется.

Лей задумался, его не отпускало какое-то слабое, неприятное чувство. Так бывает, когда забываешь выключить утюг, выйдя из дома. Или когда едешь на вокзал, оставив билеты на тумбочке в прихожей. Что-то вертелось в его голове, что-то важное, что он упустил, а теперь никак не мог вспомнить.

В конференц-зал зашел Ксеар, за ним Яльсикар, и Дестина выдохнула, опустив коммуникатор и впиваясь в них взглядом. Айи на секунду замер посреди зала, потом подал знак двум офицерам, дежурившим у входа, и они стали сдвигать кресла. Ксеар пренебрег обычным столом с микрофонами, который был расположен чуть выше зала для журналистов. Похоже, он давал понять, что это будет более доверительная и менее официальная, чем обычно, беседа. Два кресла для него и Яльсикара поставили напротив трех кресел для журналистов на небольшом расстоянии, не разделяя их ничем, даже столом, и Айи пригласил корреспондентов сесть – двоих мужчин и одну женщину.

Дестина уже изучила их внешность. Все трое выглядели очень молодо, но не расхлябанно, как обычно одевается пишущая братия. Никаких сережек в носу, никаких кислотных цветов в одежде. Очень строгое, деловое платье на женщине. Официальные костюмы на мужчинах. Сосредоточенные лица.

Когда журналисты и ньюсмейкеры сели друг напротив друга, Дестина внезапно поняла, что предстояло серьезное противостояние. Это было похоже на встречу парламентеров в преддверии войны. Только эта война была уже объявлена. И даже успела всерьез разгореться. Воцарилось молчание. Журналисты включали диктофоны, открывали блокноты. На какое-то мгновение все пятеро замерли, не шевелясь, лишь смотрели друг на друга. Бррр... Дестине не хотелось бы оказаться на месте кого-то из трех журналистов.

Чем они могли защищаться от столь опасных противников? Блокнотами и ручками? Дестина знала, как и все в этом зале, что все трое сидящих здесь людей писали большую часть очень агрессивных материалов, размещенных в их изданиях. У обоих мужчин, обладавших всей полнотой власти в мирах, были серьезные основания злиться на них. И они вполне располагали всем арсеналом средств для мести. И все же репортеры осмелились прийти, и даже сидели напротив них, бесстрашно отстаивая право на собственное мнение- к этим людям нельзя было не проникнуться уважением.

Наконец, Ксеар взял слово. Он произнес короткую, но объемную речь, официально объявив об аресте Марина Ка Лье. Он также сообщил, что этот человек подозревается в совершении тяжкого преступления, и в настоящее время продолжается дознание. Из слов Ксеара следовало, что Ка Лье получает необходимую юридическую помощь от адвокатов Ксеариата. Его права, очерченные законодательством миров, соблюдаются в полном объеме.

Дестина невольно дернула уголком рта. Она недавно поинтересовалась правами подозреваемых в преступлениях в Первом. По сути, у них не было никаких прав, кроме возможности прервать допрос раз в шесть часов и права на питание четыре раза в сутки. И то - кто бы мог это проверить?

Айи замолчал, переведя взгляд на Яльсикара и тот заговорил. Его высказывание было еще короче. Он добавил, что подозреваемый пока не признался в преступлении, однако следствие имеет "все основания предполагать его виновность".

Слово предоставили журналистам, они переглянулись между собой, и один из них, из "двадцати часов", спросил первым.

- В каком преступлении обвиняется Ка Лье?

- Это пока не будет разглашено в интересах следствия, - коротко ответил Яльсикар.

- Правда ли, что первый допрос был проведен без участия адвоката?

- Правда, - невозмутимо ответил Бьякка.

- Почему вы лишаете обвиняемого элементарных прав?

- Такое право не предусмотрено законодательством, - ответил Ксеар. - Поэтому говорить о лишении прав некорректно.

- Все знают, что Вы двое в Семи мирах и есть закон. И мы спрашиваем вас, почему вы не предусмотрели такого права? - выпалила женщина-журналист, сидящая посередине, как будто под охраной своих коллег-мужчин. Нейра Хаш, из "Мнения".

Повисла небольшая пауза, потом Айи посмотрел ей в глаза:

- Потому что особенность ведения уголовного процесса у нас такова, что вмешательство адвоката не имеет смысла на всех стадиях, кроме суда присяжных. Во время такого процесса право на адвоката имеет каждый.

- Вы хотите сказать, что особенность уголовного процесса в мирах такова, что правосудие олицетворяет один человек?

- Вовсе нет, - возразил Айи. - Правосудие олицетворяет целый аппарат профессиональных людей, работающих в полиции и службе безопасности. Дознание во всех случаях ведется крайне тщательно и кропотливо. А решения принимаются максимально справедливо.

- Вами единолично, - настаивала журналистка.

- В том числе и мной, - кивнул Ксеар, и его глаза опасно блеснули. - А иногда и судом присяжных.

- А как будет на этот раз? - едва не перебив Айи, спросил журналист, сидевший справа и до сих пор молчавший. Дестина вспомнила, что его зовут Каль Ягиль, и он работает в "Политике".

- Такое решение пока не принято.

- Айи, давайте будем откровенны, - вновь начал Ягиль. - Вы и Яльсикар единолично принимаете решение о том, какие права предоставить обвиняемому. Вы решаете, как его судить. Вы, в конечном итоге, признаете его виновным или нет. Не то, чтобы мы вам не доверяли, - корреспондент дернул уголком рта, и в его глазах появились насмешливые огоньки, - но не могли бы вы объяснить общественности, почему считаете, что такое судопроизводство может быть безошибочным?

Господи, он же его уничтожит, подумала Дестина. Почему этот журналист так смело себя ведет? Кто ему этот Ка Лье? Ведь не сват, не брат... стоят ли все эти демократические убеждения того, чтобы вылететь из рая? Глядя то на одного мужчину, то на другого, она ощутила странное раздвоение: с одной стороны, она была полностью на стороне Ксеара. С другой – не могла не восхищаться Ягилем – он был убийственно логичен в каждом доводе и вопросе.

- Я с удовольствием объяснил бы вам это, - Ксеар внезапно также насмешливо улыбнулся, - как только вы трое объясните мне, как может быть безошибочным любое другое судопроизводство, будь там толпа адвокатов или нет?

- Существуют определенные процедуры, выработанные обществом годами, чтобы обеспечить наибольшую справедливость..., - начала было Хаш.

- О, наше общество многое выработало с годами, - резко перебил ее Айи. - Нищету на улицах. Бомжей. Социальное неравенство. Убийства, насилие, войны. Коррупцию. Наркотики и терроризм. И все исключительно по справедливости и в рамках демократии.

Ксеар постепенно повышал голос, но не срывался на крик. Дестина видела, что он полностью контролирует себя, и меняет тон только с целью произвести больший эффект.

- Почему же вы не наслаждаетесь жизнью в этом обществе? - продолжил он, снова насмешливо улыбаясь. - Почему вы пришли в миры? Что вы ищете здесь, где властвует такой тиран и деспот, как я?

Журналисты разом опустили головы, увлекшись писаниной в своих блокнотах, хотя до этой минуты полностью полагались на включенные диктофоны. Дестина облизала губы. Правоту Айи трудно было оспорить. У него был припасен козырной туз в рукаве. Он легко и непринужденно поставил всех присутствующих на место, и даже без видимого самодовольства.

- Айи, никто не говорит о том, что мы не довольны жизнью здесь. - Начал Ягиль после небольшой паузы. - Я думаю, что выражу общее мнение, если скажу, что мы все благодарны вам за создание этого мира и за постоянное его развитие. Мы также благодарны Яльсикару и другим повелителям стихий за то, что они делают.

Ксеар недовольно махнул рукой, желая прервать этот неожиданный гимн в свою честь, но Каль продолжил:

- Я готов прямо сейчас встать и поклониться вам, и заодно хочу сказать, что не сделал этого при встрече только потому, что давным-давно вы сами просили не кланяться вам всех журналистов на официальных мероприятиях.

- Это правда. Я и сейчас этого не желаю, - вставил Ксеар.

- Воля ваша. Но это не значит, что мы забыли о благодарности. Дело в другом.

- И в чем же? - Встрял Яльсикар, закидывая ногу на ногу.

Дестина подумала, что никогда не видела более странного брифинга. Это походило то на интервью, то на перепалку, то на философский диспут, то на дружескую беседу. Фантасмагория какая-то. Секунду назад казалось, что агрессия вот-вот выплеснется через край, и тут вдруг Ягиль все сглаживал, да еще как. Испугался?

- Дело в том, что мы тоже люди. И мы хотим, чтобы с нами хоть немного считались. Возможно, мы пришли в этот мир, потому что он доброжелателен. Я хорошо помню, как все было лет сто назад, думаю, вы тоже. Тогда вы, Яльсикар, еще не смотрели на простых граждан, как на врагов, - очень твердо произнес Каль.

Бьякка дернулся, как будто его ударили. Агенты переглянулись, Альбумена заерзала в кресле, а Дестина внезапно почувствовала, что ей жарко. Нет, Ягиль сегодня точно выроет себе глубокую яму. И будет сидеть в ней до конца жизни. Он не просто вел себя смело, он казался безрассудным.

- Я и сейчас не смотрю так... на простых граждан, - очень холодно ответил Бьякка, пронзая журналиста таким взглядом, что тот опустил глаза. Смысл этого послания был предельно ясен.

Ксеар метнул какой-то непонятный взгляд на Бьякку и посмотрел на часы:

- У нас не так много времени, чтобы развивать дальше эту дискуссию, - ровным голосом заявил он. - Мы ждем ваших вопросов, и через десять минут заканчиваем.

Журналисты помолчали несколько секунд, потом Нейра спросила:

- Сколько еще будет длиться задержание Ка Лье?

- Столько, сколько необходимо для проведения дознания по этому делу, - ответил Яльсикар.

Репортеры недовольно поморщились.

Затем журналистка снова пошевелилась.

- Яльсикар, вы могли бы прокомментировать информацию о том, что вы позволили себе при свидетелях душить Мьелле?

Бьякка с легкой улыбкой посмотрел на девушку:

- Смею вас уверить, юная леди, если бы я позволил себе его душить, то и задушил бы. Но как вам, должно быть, известно от тех же свидетелей, этого не случилось.

Нейра внезапно поднесла к губам руку и беззвучно засмеялась. Дестина тоже хмыкнула.

- И все-таки вы держали его за горло? - без улыбки уточнил Каль Ягиль.

- Держал. - Согласился Яльсикар.

Повисло неловкое молчание. Должно быть, журналисты не ждали такого признания от главы СБ?

- А если рядовой гражданин Первого схватит за горло другого, вы разве не осудите его за это? - спросил Ягиль у Айи.

- Обязательно, - кивнул Ксеар. И, прежде чем лицо Каля приняло торжествующее выражение, добавил. - Но если затем выяснится, что тот, второй, кого-нибудь убил, то первый будет безоговорочно оправдан.

Когда журналисты покинули зал, все пришло в движение. Яльсикар подошел к своим агентам, Джара ждала немного поодаль, а к Ксеару приблизилась Альбумена. Дестина шмыгнула в дверь и направилась в приемную. Она думала о том, что было сказано, и приходила к выводу, что Ксеар и Яльсикар во всем правы. И все же она не могла испытывать антипатии к смелым, по-настоящему независимым журналистам, и очень переживала за Ягиля. Глаза Бьякки говорили, что ничего хорошего парня не ждет.

Она подключила коммуникатор к монитору, и из любопытства залезла на сайт "Политики", в информацию о корреспондентах. Биография Каля описывалась крайне лаконично. Родился в мирах в 193 году. "102 года, значит", - подсчитала Дестина. Оказалось, что почти всю свою пятидесятилетнюю карьеру журналиста он делал именно в этом издании. Журналистские премии... три благодарности Ксеара в разное время. "Ого", - вслух пробормотала девушка. Оказалось, что Ягиль десять лет назад даже награжден службой безопасности за помощь в каком-то расследовании. Но самым любопытным ей показалось не это. А то, что еще до того, как Каль пошел в журналисты, он работал в СБ. Об этом было скромно написано в самом конце текста. "До 243 года занимал должность специального агента в службе безопасности", - вот как там было написано. Дестина облизала губы. Значит, полвека он работал с Бьяккой, а потом перешел на другую сторону баррикад? Ей это показалось очень любопытным.

- Яльсикар, ну что там? - громко спросил Ксеар, коротко переговорив с Альбуменой. Она рассказала ему, как был задержан Ка Лье. Он перенес ее в свою гостиную, попытавшись загипнотизировать. И тут понял, что она не спящая. Тогда она просто вернула себе обычную внешность и позвонила Бьякке. Марин узнал ее, и не пытался нападать. Но вины не признавал.

- Да ничего пока.

Бьякка стоял чуть поодаль с двумя своими сотрудниками. Слева от него маячила Джара. Больше никого в конференц-зале уже не было. Айи заметил, что Дестина исчезла, ушла и глава юридического управления.

- Закройте дверь, - кивнул он офицерам и предложил всем сесть.

- Мне уйти? - робко спросила Джара.

- Оставайся, если охота, - пожал плечами Ксеар.

- Охота, - радостно сказала девушка, и Айи невольно вспомнил, что она тоже еще очень молоденькая, как и Дестина. Яльсикар немного недовольно покосился на невесту, но не стал протестовать, и она села рядом с ним.

- Ты знаешь, - сказал Бьякка Ксеару, не обращая внимания на остальных. Так, как умел только он. Мол, раз уж вы все тут, и Ксеар это безобразие позволяет, то сидите, конечно. Но молчите и не влезайте, когда взрослые люди разговаривают, - ты знаешь, мне сейчас уже кажется, что это и впрямь не он.

Айи вздохнул.

- Почему? - уточнил он, напряженно глядя на Яльсикара. Только этого не хватало прессе для полного экстаза. Чтобы они арестовали не того и "мучили в застенках", да еще и без адвоката.

- Потому что он дизайнер, - Яльсикар взмахнул рукой, как бы указывая на что-то очевидное. - Не военный, не шпион, не закоренелый преступник. Его никто не учил держать лицо по шесть часов на допросе. И, тем не менее, он ни разу не выбился..., - Бьякка поискал подходящее слово, - из образа. И еще он уверен в благополучном исходе. Он злится, ему неприятно, но он... не боится, Айи. А преступник должен хоть немного бояться, он же знает, что виноват.

- Вы что думаете? - спросил Ксеар у офицеров. Он знал, что ребята тоже сидели на допросе.

Агенты переглянулись, удивленные, что к ним обратились.

Потом младший агент осторожно сказал:

- Я тоже теперь сомневаюсь в его виновности. Я никогда не видел, чтобы преступники, обвиняемые... в столь пикантном деянии, так держались на допросе.

- Если он педофил, у него должны быть проблемы с психикой, хотя бы минимальные. А Марин... он какой-то фантастически устойчивый для человека... творческой профессии, - добавил помощник Бьякки. - Он ни разу не впал в истерику, хотя такое на допросе бывает, и с виновными, и с невиновными людьми. Он вышел из себя в самом начале, и все.

- Он спросил: "ты ли это", - внезапно вступила Альбумена. - Когда взял меня за руки в городе спящих. Это, конечно, может значить что угодно, но может и подтверждать его версию.

Яльсикар медленно кивнул.

Айи вздохнул и пожал плечами.

- Тогда полегче с ним, - сказал он Яльсикару. Потом поднялся, попрощался со всеми и ушел.

Отправив агентов работать, Бьякка подошел к Джаре, и они перенеслись домой.

- Как меня достало все, - сказал он, обнимая ее, опуская нос в ароматные волосы.

- Я тебя люблю. Ты самый хороший, - сказала она, прижимаясь к нему.

Яльсикар хмыкнул.

- Ты необъективна.

- Абсолютно необъективна, - весело подтвердила Джара, и муркнула от рассеянной ласки его руки, гладившей ее плечо. - Я готова прямо сейчас найти Ягиля и дать ему в глаз. Хочешь?

- Нет. Тогда Каль опять напишет о нарушении прав, и Айи тебя выставит, - хмыкнул он.

- Можно спросить?

- Конечно.

- Ты правда бил Мьелле на допросе?

- Я не избивал его, родная. Но пару раз ударил, правда. Потому что он хамил.

- Я тебя не осуждаю, - она поднялась и поцеловала его в губы, потом в щеки и в закрытые глаза.

Яльсикар обнял невесту и крепко сжал ее.

- Что ты будешь делать с Ка Лье? - спросила она.

- Не знаю.

Он отпустил Джару и сел за стол, взял мандарин.

- Я не поняла до конца, вы обвиняете его в том, что он к детям пристает? К спящим?

Яльсикар тяжело вздохнул:

- Джара, я не хотел бы сейчас распространять эту информацию...

- Я никому не скажу.

- Милая, ты можешь случайно проболтаться. Ну, зачем тебе это знать сейчас?

- Да мне вообще ничего знать не нужно. Можешь со мной не разговаривать, - дрожащими от обиды губами произнесла Джара, встала и пошла к выходу. Яльсикар поймал ее, развернул к себе.

- Не надо так. Ты же знаешь, что я тебе доверяю. Просто...

- Просто ты со мной не разговариваешь. Я не понимаю, что происходит. Почему журналисты словно взбесились, почему на тебя так нападают? Что ты делаешь на своей ужасной работе столько времени, что даже дома не появляешься в последние дни? Ты за всю неделю один раз прибежал на пятнадцать минут, повалялся со мной в постели, и ушел.

Она всхлипнула, и он снова тяжело вздохнул, прижимая невесту к себе.

- Прости меня. Такая работа. То пусто, то густо. Я тебе обещаю, что когда все успокоится, мы с тобой будем целыми днями разговаривать.

- А сейчас?

- Спрашивай, - сдался он.

- Что сделал Ка Лье?

- Я этого не знаю. Может, и ничего. Но мы его задержали, когда он увел к себе домой девочку-спящую. И есть основания полагать, что он хотел с ней переспать.

- А он что говорит?

- Говорит, что она была похожа на его дочь, по которой он соскучился.

- А почему вы скрываете это?

- Потому что если он не настоящий преступник, то тот, настоящий, поймет, что его ищут.

- А с чего вы взяли, что он вообще существует?

- Случайно узнали. Просканировали одну спящую.

- Меня пугает то, что пишут в прессе.

- Нечего пугаться, любимая. Бояться должны они. Просто кое-кто об этом забыл. Я только немного освобожусь, и напомню.

- Ты собираешься мстить Ягилю? - хлопнула глазами Джара.

Яльсикар улыбнулся:

- Мстить - это слишком сильно сказано. Просто шугану их немного. Совсем от лап отбились, - пожаловался глава СБ.

- Кстати, о лапах. Во втором мире так забавно играть. Ты играл когда-нибудь?

- Да, прикольно. Мы гоняли когда-то с Айи и Альбенкой. Только я уже староват для таких забав.

- Ну, пожалуйста. Когда освободишься.

- Да ты что, - он рассмеялся. - Кто со мной играть-то будет, подумала? Все ж замрут по стойке смирно, и будет не игра, а черт знает, что.

- А мы не скажем, что ты - это ты. Назовешься каким-нибудь левым именем...

- Милая, ну это правда детсад какой-то. Потом кто-нибудь узнает, что я тайком ерундой всякой занимаюсь, вот журналисты-то обрадуются.

- Ну, пожалуйста, - Джара прижалась к нему, поцеловала в шею, коснулась язычком за ухом. Бьякка вздрогнул, собрал ее волосы в ладонь, поцеловал.

- Ладно, я подумаю, - с улыбкой пообещал он, посадил ее на стол и полез руками под платье.

Когда Бьякка через полчаса появился в своем кабинете, его ждал Лей.

- Что-то накопал? - с надеждой спросил Яльсикар.

- Да вот. Не знаю, важно ли это, но мне не нравится. - Лей подал ему распечатку, и Бьякка быстро просмотрел.

- Это кто?

- Это один из тех, кто был в том квартале со светло-серыми крыльями.

- Списание средств со счета на изменение внешности, - прочитал вслух Яльсикар. - И что?

- А то, что новые данные на него не поступали.

- Значит, он кому-то подарил.

- Логично. И я даже узнал, кому. Своей подопечной. На день рождения.

- Ну и? Так разве не бывает? Может, у них хорошие отношения, может, он в нее влюблен или еще что?

- Вы не поняли. Это был ее самый первый день рождения.

Яльсикар вновь уставился в бумагу и нахмурился. Потом почесал подбородок.

- Надо проверить, - наконец, неуверенно сказал он, но потом кивнул еще раз, уже приняв окончательное решение:

- Давай, пригласи ее сюда.

- Ее?

- Да, подопечную. Без него. Я сначала хочу ее увидеть.

- Бегу.

- И досье на нее подберите, - вслед ему крикнул Бьякка, опускаясь за свой стол.

21.

Страшно хотелось есть, но отпрашиваться было боязно. Ксеар был не просто мрачен, он выглядел угрожающе. Вокруг творился сущий ад. Беспрестанно звонили телефоны, журналисты осаждали резиденцию лично и названивали во все управления. А оттуда люди звонили ей, чтобы узнать, как разговаривать с прессой. К Айи дважды заходила Шейла, глава юридического управления, раз пять он требовал кофе, очень сухо благодарил, не глядя на нее. В очередной раз обновив сайт "политики", Дестина замерла.

"МАРИН КА ЛЬЕ ОБВИНЯЕТСЯ В ПЕДОФИЛИИ - ИСТОЧНИК В СБ" - гласил новый заголовок. Очень короткая заметка сообщала о том, что изданию удалось узнать от неназванного источника причину ареста Марина - ту, о которой сообщал заголовок. Дестина вздохнула, соображая, стоит ли беспокоить из-за этого Ксеара, потом решила, что все-таки сообщит ему и заодно отпросится поесть. Однако, когда она зашла в кабинет Айи, там оказалось пусто. Она вздохнула, положила на его стол листочек с распечатанной заметкой и вышла.

Вновь завибрировал коммуникатор - наверное, в сотый раз за последний час. Дестина ответила, и сначала ничего не услышала, только какие-то всхлипы и булькающие звуки. Девушка даже не поняла, что это плач. Пока не услышала жалобный голос Каи.

- Ты не могла поговорить со мной?

Покосившись на приоткрытую дверь в кабинет Ксеара, где все еще никого не было, Дестина спросила:

- Что случилось?

- Мне очень плохо. Пожалуйста, залети ко мне, если можешь.

- Хорошо, где ты живешь?

Кая объяснила.

Очень торопясь, Дестина перенеслась на ближайшую площадку и полетела к Кае. По дороге к ее дому вспомнила о свидании, по поводу которого та с ней советовалась. Неужели Данко ее обидел? А она еще уверяла, что ничего подобного не произойдет.

Войдя в дом Каи - дверь была открыта - Дестина сначала не заметила ее. А потом увидела. Девушка сидела в уголке дивана, свернувшись комочком, обхватив колени руками, опустив голову.

- Кая...

Когда подруга подняла лицо, Дестина невольно вздрогнула. Вся в слезах и опухшая, как будто плакала уже давно.

- Что случилось? - она села рядом и обняла девушку. - Тебя кто-то обидел?

- Нет... то есть да... я должна кому-то рассказать. Пообещай, что никому-никому не расскажешь.

- Обещаю.

- Поклянись.

- Клянусь. Кая, да что случилось?

22.

Вернувшись на работу, Дестина все еще была в легком трансе. Обычно она всегда знала, что делать. Но это была такая редкая ситуация, когда невозможно было понять. То, что рассказала ей Кая, было так чудовищно несправедливо, что ситуация казалась неразрешимой. Но она знала, что необходимо попытаться помочь Кае. Она не должна была стать жертвой чужих пороков. Как и никто другой. Ее мог спасти только Ксеар. Но согласится ли он?

- Айи, - обрадовалась она, увидев его на пороге кабинета.

- Дестина, ты можешь пока передохнуть, - прохладно сообщил он. - Я в седьмой на пару часов.

- Я хотела поговорить...

- Позже.

Дверь закрылась, и Дестина опустила глаза, облизнув губы. Ладно. У нее будет время все обдумать. Она перенеслась домой и пообедала, потом позвонила Джаре. Ей почему-то хотелось поддержать ее, потому что та ситуация в баре, когда она ушла, обиженная, выглядела неприятной.

- Привет, не хочешь куда-нибудь сходить? - спросила она.

- Привет, да я вот как раз собиралась по магазинам. Составишь компанию?

- Запросто.

- Да нет, тебе это очень идет, правда, - хохоча, выговорила Дестина, глядя на совершенно нелепый наряд, который по недоразумению примерила Джара. - Твой жених будет в восторге.

- Ага, отпад, - оценила Джара, глядя в зеркало, и быстро сняла платье. - Ты это берешь? - кивнула она на ворох шмоток в руках девушки.

- Да, почти все.

- Ладно, пойдем отсюда тогда. У меня уже голова кругом от примерок.

- Но ты же почти ничего не выбрала.

- Да ладно, в следующий раз, - улыбнулась девушка.

- Может, выпьем по коктейлю? - предложила Дестина.

- Давай, - согласилась Джара.

Они расплатились за покупки и перенеслись в знакомый бар, взяли по коктейлю и пирожному, сели за столик.

- Ты не обижаешься на ребят? - спросила Дестина.

- Не знаю, - вздохнула Джара, и стало понятно, что обижается. - А ты сама что думаешь?

- Я думаю..., - начала она, но тут коммуникатор ее собеседницы зазвонил.

- Да, - ответила она. - Да, конечно. В баре, да.

Отключившись, Джара посмотрела на дверь. Дестина обернулась, увидев на пороге Касиана. С таким встревоженным лицом, что у нее даже сердце заколотилось сильнее. Неужели Кая ему тоже все рассказала? Или случилось что-то... еще худшее?

- Джара, - Касиан опустился за столик и обеими руками взял руки девушки. - Мне очень надо поговорить с Яльсикаром. Пожалуйста, ты не могла меня связать с ним?

- А что случилось? - удивилась она.

- Я не знаю. Только мне в службе безопасности сказали, что Кая арестована.

- Что-о? - хором вопросили обе девушки, и Джара, не отрывая изумленного взгляда от капитана полиции, наощупь схватила свой коммуникатор.

23.

- Почему вы мне не верите? - всхлипнула Кая, размазывая слезы по лицу. Она смотрела на мужчину, сидящего напротив, и в ее мозгу билась только одна мысль. Она должна, обязана его перехитрить. Иначе ей конец.

- Потому ты не говоришь мне правды, - невозмутимо ответил ее собеседник.

- Я все вам рассказала, - она снова всхлипнула. Плач был настоящим, ей и впрямь было страшно. Вживую Яльсикар Бьякка выглядел не таким ужасным, как она его себе представляла, но все равно было не по себе. Касиан утверждал, что этот человек - не чудовище, каким его описывают в газетах, но Данко говорил ей обратное. И кто же из них прав?

Пока глава СБ разговаривал с ней очень спокойно, но Кая видела, что он теряет терпение. Она знала, что он прав, во всем прав. Она не говорила ему правды. Но ей также было понятно, что он не может быть до конца уверен в своих догадках.

- Почему бы тебе тогда не сообщить о себе реальную информацию, чтобы мы могли проверить? - он, не мигая, уставился на нее.

Кая опустила глаза:

- Я знаю, что не обязана этого делать.

- Это так, - согласился Яльсикар, - но тогда выходит, что ты скрываешь от нас что-то.

- Я не преступница, - взмолилась Кая, не зная, как найти аргументы в свою защиту.

- Конечно, нет, - с готовностью согласился Яльсикар и встал, подходя к ней. Кая со страхом посмотрела на его высокую фигуру, но он лишь присел на корточки и взял ее руки в свои:

- Послушай, Кая, тебя никто ни в чем не обвиняет. Пока, - он полоснул взглядом в глаза, и она вздрогнула. Длинные мужские пальцы немного сжались на ее белых ладонях:

- Однако, у меня есть основания полагать, что ты знаешь о преступлении и скрываешь преступника.

- Нет, нет, я ничего не знаю, - Кая замотала головой.

- Кая, не глупи. Скажи мне, почему тебе меняли внешность?

- Потому что у меня были родимые пятна на лице... мой опекун просто одолжил мне деньги.

- Сколько тебе лет?

- Шестнадцать.

Яльсикар вздохнул, выпрямился и кивнул Лею, чтобы он увел девчонку. Он был почти уверен, что она врет. Это читалось на ее лице большими буквами. Но не было полной уверенности насчет причин ее вранья. Может, там что-то другое? Мало ли, зачем ей могло потребоваться изменение внешности? Возможно, было что-то такое, о чем ей неудобно говорить.

Проще всего было, конечно, надавить на нее посильнее, рассказать ей о том, как все было, и тогда у нее сдадут нервы, и она расколется. Но если он ошибается, то все это попадет в газеты, и опять будет скандал. А этого Бьякке страшно не хотелось. Он допрашивал девушку почти час, снова и снова спрашивая о дате рождения, о ее внешности, о том, как она появилась в семи мирах. Но она ни разу не ошиблась, не сбилась, не дала ему ни одной зацепки.

- Как ее оформлять? - спросил Лей, вернувшись.

- Как задержание до предъявления обвинения на трое суток, - ответил Яльсикар. Его коммуникатор зазвенел, и он улыбнулся, поглядев на экран. Дождавшись, когда его помощник выйдет, нажал на кнопку:

- Да, милая.

Через пару минут Яльсикар принял в своем кабинете опекуна Каи, капитана полиции. Он немного знал его, ему даже нравился этот человек, но сейчас он не мог быть с ним откровенен.

- Иди домой, пожалуйста, - сказал он невесте, которая перенесла полицейского в его кабинет и все никак не исчезала.

- Мне надо с тобой поговорить, - сердито заявила она. Яльсикар покосился на посетителя и сделал каменное лицо. Он внезапно разозлился. Скоро подчиненные будут анекдоты складывать о том, как невеста из него веревки вьет.

- Джара! - взревел он. - Я сказал, иди домой. Мы поговорим позже.

Девушка распахнула глаза, и в них появилась злость, смешанная с обидой. Бьякка отвернулся.

- Мне жаль, я пока ничего не могу вам сообщить, - сразу сказал он, когда Джара, наконец, испарилась, страшно обиженная.

- Почему? - спросил полицейский, явно переживая.

- Потому что пока ничего не понятно. Ваша подопечная... ей пока не предъявлено обвинение. Мы еще будем с ней разговаривать.

- Я бы сам поговорил с ней, если бы знал, в чем дело, - начал осторожно Касиан, но Бьякка покачал головой:

- Извините. Мы будем держать вас в курсе. Это пока все.

Лицо капитана окаменело, он коротко поклонился и вышел.

Бьякка посмотрел ему вслед и устало вздохнул, перемещаясь домой, чтобы поговорить с Джарой.

24.

- Айи, можно поговорить? - спросила Дестина, когда принесла ему очередную, наверное, уже десятую за день чашку кофе. Ксеар поглощал этот напиток ведрами, зато ничего не ел по полдня. В реальности он бы уже заработал язву, подумала девушка. Она хотела поговорить, как только он вернулся, но все не удавалось. То он говорил по телефону, то к нему забежал министр, то Ксеар опять куда-то переносился. И вот, наконец, он оказался в кабинете один.

- Опять по поводу увольнения?

Ксеар принимал из ее рук чашку и неодобрительно посмотрел.

- Нет.

- Говори, - он глянул на часы и повернулся к ней.

- Я хотела спросить...

- Дестина, не тяни, - поторопил Айи, сделав глоток кофе, - у меня мало времени.

- Прости.

Она даже испугалась, услышав необычный холодок в его голосе, но это помогло ей собраться. Конечно, он, должно быть, сильно занят и не настроен слушать, как она мямлит.

- Ты мог бы пойти на сделку с человеком, который выдаст преступника?

- Не понял.

Айи поставил чашку и пронзил ее внимательным, настороженным взглядом.

- Один человек, который нарушил закон, мог бы выдать преступника. Но он боится это делать, потому что тогда будет наказан сам, - пояснила Дестина.

- Я не могу тебе ответить на этот вопрос, потому что не знаю, ни о каком преступлении идет речь, ни о каком проступке, - ровным голосом ответил Айи, но его глаза подернулись ледком.

- Речь идет о тяжком преступлении и о проступке, который никому не опасен, - немного подумав, добавила она.

- А более конкретно? - он поднял бровь и поднялся из-за стола. Дестина тоже встала, увидев, что он идет к ней. И глаза его потемнели так, что радужка слилась со зрачками.

- Айи, я не могу тебе сказать. Я обещала этому человеку, что не выдам...

- Неужели?

Он наступал, Дестина пятилась. Увидев, что в двух шагах уже стена, она подняла подбородок и максимально уверенно посмотрела в глаза Ксеару:

- Я больше ничего не скажу, пока ты не пообещаешь мне...

- Ты меня шантажируешь?

- Нет!

Ее сердце заколотилось очень часто. Дестина понятия не имела, что он в гневе так страшен. Она даже не ожидала, что Ксеар так разозлится. Возможно, не стоило начинать этот разговор сегодня, когда Айи и без того взбешен из-за тех публикаций.

- Дестина, если ты знаешь о преступлении и не сообщаешь о нем, ты тоже совершаешь преступление, - вкрадчиво начал Ксеар.

Тут она перепугалась так, что ей стало дурно. С чего она взяла, что Айи не станет давить на нее? Зачем она вообще затеяла этот разговор? Какие с ним возможны сделки? Она дура. Он может сделать с ней что угодно. Может, тот журналист прав? Сейчас начнет ее бить или душить. Не зря же он подошел так близко и нависает над ней, используя древний, как мир психологический прием? А если он не подействует, в ход пойдут еще менее джентльменские средства воздействия.

От страха она решила использовать тактику нападения. Позади стена, отступать уже некуда.

- И что ты мне сделаешь? - громко спросила она, вздернув подбородок. - За горло схватишь? Или позовешь для этого Яльсикара?

Глаза Ксеара потемнели так, что Дестина подумала - черт, а вот сейчас он и правда будет ее душить. И не для того, чтобы вынудить говорить, а просто, чтобы прикончить за то, что она уже сказала. Но Айи, посверлив ее взглядом несколько секунд, отвернулся и отошел.

- Я думал, ты умнее, Дестина, - очень тихо сказал он, покачав головой. Она смотрела на его профиль, тайком вытирая о юбку влажные ладони. Ее начало потряхивать от нервного напряжения.

- Пожалуйста, пойми, - умоляюще начала она, поняв, что снова сглупила. Нельзя было наезжать на него.

Айи, не размахиваясь, шарахнул ладонью по столу, и она вздрогнула всем телом.

- Что я должен понимать? Что? - он резко повернулся к ней, повышая голос. Теперь он почти орал. - Что на меня льются помои в благодарность за то, что я отстаиваю свободу прессы? Что меня обвиняют в том, что я не позволяю расхаживать по мирам убийцам и прочим уродам? Ты тоже с этим согласна, да? - он кивнул на свой коммуникатор.

Дестина испуганно посмотрела на него, а потом опустила голову. Она не знала, где правда. В статье все было изложено как-то так, что выглядело очень правдоподобно. Но в то же время, она понимала, что автор перебарщивает. В уголовном процессе миров все не могло быть так, как обычно. В частности, какие доказательства убийства, совершенного тридцать лет назад в другом мире, мог представить Яльсикар на суде? Мьелле достаточно было бы отказаться от своих слов - и все. Доказательств нет. Один мотив, и тот сомнительный. А если он и правда признался в этом преступлении, то Ксеар поступил абсолютно правильно. И, по правде говоря, она верила, что так и было. Ну, какой смысл в противном случае Айи изгонять этого человека? И почему Мьелле покончил с собой, если не был психом? Дестина не верила, что здоровый, ни в чем не повинный человек, может ни с того, ни с сего сигануть из окна. Даже если его выгнали из миров. Он же был молод, ему еще в восьмом бы жить и жить.

- Я с этим не согласна, - тихо сказала она. - Прости меня. Ты просто меня напугал, и я сдуру ляпнула.

- Дестина, я не буйно-помешанный. Я никогда бы не ударил тебя, если ты об этом, - он внезапно стал очень мягким, как обычно. Подошел к ней и взял за плечи. Она подняла глаза и встретила его спокойный взгляд.

- Скажи мне, в чем дело. О каком преступлении ты говоришь?

- Айи, я обещала, что не выдам этого человека. Прости, я не могу тебе сказать.

- Это шантаж, Дестина.

Его пальцы на ее плечах сжались чуть крепче.

- В реальности бывают сделки с правосудием. Ты мог бы сделать одно исключение. Этот человек пострадал от преступника и заслуживает этого.

- Я не могу быть в этом уверен. Ты продаешь мне кота в мешке. Я не стану ничего обещать вслепую. Но если все действительно так, как ты говоришь, этому человеку нечего бояться.

Его голос снова стал холодным, когда он отпустил ее и сложил руки на груди. У нее устала шея: он стоял слишком близко, и приходилось задирать голову, чтобы заглянуть в лицо. Шестьдесят сантиметров разницы в росте, охренеть можно. Даже ее восьмисантиметровые каблуки существенно не сокращали это расстояние. Все-таки он своевольный диктатор. Чего только Айи не навязывал своему миру: и своеобразные законы, и ограничения во внешности, и вегетарианскую диету, и довольно жесткую форму одежды.

Он запретил даже курение, хотя здесь оно было абсолютно безвредным. Ксеар вмешивался даже в отношения между людьми. Казалось бы, безобидный запрет на драки. Но почему надо наказывать людей, которые, выяснив между собой отношения, не злятся друг на друга? Тем не менее, Ксеар осуждал и за это, удаляя на 20 дней. Конечно, это было не такое строгое наказание, как за побои, но тоже неприятно. Нет уж, как бы ни были приятны его поцелуи, такой мужчина не для нее. Пусть говорит, что хочет, но им никогда не быть вместе.

- Я не могу тебе все точно объяснить, - вновь начала она.

- Как раз можешь, но не хочешь, - резко сказал он. - Ладно, я даю тебе день на размышления, Дестина. Подумай хорошенько.

- И что ты сделаешь потом? - она потрясенно посмотрела на него.

- Тебе не понравится, - надменно заявил Ксеар, возвращаясь за свой стол. Он отхлебнул кофе и поморщился. Посмотрел на чашку, и напиток вновь задымился. Дестина развернулась и быстро вышла из его кабинета.

Посмотрев на закрывшуюся за девушкой дверь, Айи с досадой сжал ладонь, чтобы почувствовать, как ногти впиваются в кожу. "День на размышления", подумать только. Он и сам не представлял, что может сказать такую глупость. Это от неожиданности и от ее напора. Ксеар опустился в кресло и расслабился, перенося себя в седьмой мир. Время подумать нужно было, конечно, не Дестине, а ему самому. Этим он и собирался сейчас заняться.

Его взгляду сейчас же открылся привычный, любимый пейзаж. Пустыня до горизонта, скала, синее небо, плато. Облаков почти не было, площадка сегодня выглядела уютно - на камне вспыхивали язычки пламени и рассыпались искорки.

- Привет, - сказала ему Зарайа, разгораясь сильнее от его прикосновения.

- Привет, - мысленно улыбнулся он.

- А еще можно? - попросила она.

Ветер подул сильнее, и огонь благодарно засиял, занимая большое пространство на плато, распространяясь причудливыми кольцами и завитушками, формируя затейливый узор. Айи снова улыбнулся. В седьмом у всех складывались особые взаимоотношения, которые диктовала их форма. Зарайа всегда больше других радовалась Ксеару, поскольку нуждалась в воздухе сильнее прочих стихий. В его присутствии она могла развернуться во всю ширь. Аквинсар-скала был к нему равнодушен, но жаждал прикосновений Зарайи-огня, получая от нее тепло. С братом-водой у него тоже возникало взаимодействие, Яльсикар периодически омывал его своими касаниями, щекотал капельками и струйками, когда они болтали. Ксеар тоже радовался ему, наполняясь его влажностью и насыщая взамен кислородом.

Зато Зарайа от Бьякки держалась подальше, как и тот - от нее. Им не дано было когда-нибудь соприкоснуться здесь. С Альбуменой Ксеар вместе летал по пустыне, почти сливаясь, хоть это и не было соединением. Просто общение, к какому они давно привыкли. Здесь, в седьмом, все между ними было по-прежнему. Эта близость не имела отношение к супружеской и была похожа на братские соприкосновения Яльсикара и Аквинсара. Седьмой вообще не различал полов, и физические контакты не имели эротического смысла, кроме соединения. Но и оно было здесь скорее духовным. Айи коснулся скалы. Он чувствовал, что Аквинсар здесь. Может, он прервал их беседу своим появлением?

- Привет, - сухо сказал Аквинсар.

- Привет.

- Я был бы признателен, если бы ты меня не теребил, - пробурчала скала.

Айи пораженно взметнулся ввысь. Чтобы Аквинсар прокомментировал его прикосновения? Сроду такого не было. До этого дня он вообще не был уверен, чувствует ли он его. И тут же он понял, в чем дело, хмыкнув. Камушек слишком любил пламень.

- Аквинсар, никогда не думал, что ты способен на ревность.

- Это не только твоя прерогатива, Айи, - невозмутимо ответствовала скала. Ксеар мысленно поперхнулся. Он знал про себя, что ревнив, но не думал, что об этом уже складывают легенды.

- Хочешь владеть огоньком безраздельно - соединяйся, - поддразнил он.

- А я так и сделаю. Только сначала хочу жениться, - ответил Аквинсар.

- Ты серьезно? - ошеломленно спросил Ксеар.

- Мы обручены, Айи, ты не знал? - спросил огонь.

- Не знал. Поздравляю. Надо же, я оказывается, все пропустил.

Огонь, тем временем, перебрался на скалу, из глубины которой немедленно донесся то ли вздох, то ли удовлетворенный рокот, и Айи вновь улыбнулся:

- Тогда не мешаю, голубки.

Он улетел в пустыню и некоторое время думал только о Зарайе и Аквинсаре, искренне радуясь за них. С тех пор, как выяснилось, что соединение не опасно, дело было лишь за временем. Но Ксеар был уверен, что первой парой в седьмом станут Яльсикар и Джара. Он и понятия не имел о помолвке двух других повелителей стихий. Похоже, он малость заработался, раз не видит, что происходит у него под носом.

Его мысли обратились к женщине, которую он хотел бы сделать своей, и Айи погрустнел. Он сглупил, слишком рано начал ухаживать за ней. Этого делать было нельзя, и он помнил об этом... пока она не начала ему рассказывать о своих приключениях в городе спящих. Ксеар с досадой понял, что Аквинсар не зря намекнул на его ревнивую натуру. Едва узнав о том, что ее привлек какой-то агент, он забыл о рассудке и стал флиртовать с ней, даже поцеловал. Как будто он не знал, дурак, что она все равно будет принадлежать ему. Какой-то мальчишка ему не соперник, даже если она и увлечется ненадолго. Но при одной только мысли, что Дестина окажется в постели с другим, да еще и не спящим, а обычным местным, его скрутило так, что он готов был действовать по-настоящему жестко, лишь бы она поняла то же, что и он. Безумной фантазией пару раз мелькала мысль просто утащить ее в спальню без разрешения, и целовать, пока она сама не попросит продолжить.

Прохладный ветерок взлетел высоко-высоко, чувствуя последние мягкие лучи солнца на закате, пронзавшие его насквозь. Здесь, в седьмом мире, сутки длились всего шесть часов. Два часа ночи, четыре - дня. Рассветы и закаты, которые любили все стихии, следовали один за другим через максимально короткие промежутки времени. Закат и рассвет, Минор и мажор. Заходящее солнце всегда слегка навевает грусть, и Ксеар позволил себе поддаться ей на несколько мгновений. Сейчас, когда она находилась так близко, он остро ощущал свое одиночество так, как не чувствовал его все последние тридцать лет с тех пор, как от него ушла Альбумена. Он чувствовал боль и злость, но не эту ужасную тоску. Впрочем, ему все равно придется через это пройти. Потому что ей нужно время, чтобы почувствовать в себе уверенность, чтобы узнать, кто она. Только тогда Дестина поймет, что они равны. И что им суждено любить друг друга.

Хорошо, что она сейчас этого не понимает, вдруг подумал он, вспомнив их спор. Не осознает, что ему нечем угрожать ей. Что у нее там еще за тайны появились? И о каком тяжком преступлении идет речь? Ему это очень не нравилось. Он внезапно понял, что перепуган до смерти. Если преступник узнает, что она - свидетель, ей может грозить опасность. Тогда он скорее арестует ее, чем позволит подвергать себя какому-то риску. Решив поговорить с Яльсикаром, Айи вернулся в свой кабинет и взял в руку коммуникатор.

- Айи, я надеюсь, у тебя что-то серьезное, потому что если так пойдет дальше, то мне придется учредить должность своего двойника, - начал Яльсикар. На этот раз он перенесся прямо в кабинет Ксеара, потому что не желал тратить ни одной лишней секунды. Впрочем, он подозревал, что в любом случае не успеет вернуться домой до того времени, как Джара улетит на работу. Ксеар позвонил ему на этот раз как раз тогда, когда его невеста заканчивала пламенную речь о том, что его никогда не бывает дома, а, едва появившись, он исчезает.

- Сколько тяжких преступлений сейчас расследует СБ? - спросил Ксеар без предисловий.

Бьякка поднял бровь.

- Айи, ты о чем? Первый - это не Москва эпохи девяностых. У нас криминальная обстановка, слава Богу, спокойная. Воруют, конечно. Но это я бы к тяжким не относил.

- Сколько?

- Да нисколько, - Яльсикар пожал плечами. - Одно. Мы с тобой говорили об этом пару дней назад, ты не запамятовал? Пресс-конференцию давали.

Ксеар просветлел лицом, не обращая внимания на сарказм, но тут же нахмурился. Бьякка подозрительно посмотрел на него и плюхнулся в кресло.

- А в чем дело-то?

Айи вздохнул и коротко пояснил.

- Ну, дела, - Яльсикар изумленно обернулся на дверь, ведущую в приемную, как будто мог видеть Дестину сквозь нее.

- Меня в последнее время все кому не лень шантажируют, - пожаловался Айи, прошелся до встроенного в стену бара и достал бутылку коньяка.

- Да, ты вызываешь у девушек какие-то нездоровые наклонности, - криво усмехнулся Бьякка. - Мне тоже плесни.

Ксеар достал два широких стакана, налил в оба грамм по пятьдесят, и они выпили.

- Ну, давай я ее заберу.

- Нет.

- Почему? Полчаса допроса, максимум - час, она все расскажет.

- Я сказал нет.

- Я это слышал, но не понял, - прищурился Бьякка. Он изучил лицо Айи, потом снова недоуменно посмотрел на закрытую дверь.

- Яльсикар, я не хочу ее пугать.

- Она тебе нравится, что ли? - наконец, сообразил он, изумляясь, и, увидев по лицу Ксеара, что угадал, тихо рассмеялся. - Бог ты мой, Айи, ну я же не предлагаю ее пытать. Или ты думаешь, я решил воплотить в жизнь давешнюю писанину?

- Я видел, как ты ведешь допросы. И я не позволю ее унижать.

Бьякка окаменел лицом.

- А других - ничего, позволяешь, да? - внезапно спросил он, очень вкрадчиво. - Айи, ты как-то странно себя ведешь. Уже определись, на чьей ты стороне. А то, может, все правильно про меня пишут? Может, я кровожадное чудовище, так сказать, питаюсь чужим страхом? Может, я на допросах людей избиваю и, как ты говоришь - унижаю, а ты просто еще не разглядел мою гнилую натуру. За двести пятьдесят лет, а, Айи?

Ксеар прикрыл глаза и взмахнул рукой:

- Извини меня. Я не это хотел сказать.

Яльсикар шумно выдохнул и налил себе еще коньяка.

- Я не понимаю тебя, честное слово. У нас тут педофил детей мучает, а ты оберегаешь свою девчонку, которой, в общем, ничего не угрожает.

- Ладно, я объясню тебе. Она не просто девчонка. Она очень скоро будет в седьмом. И еще, она будет моей женой. Она не должна тебя бояться. И уж точно я бы не хотел, чтобы она боялась меня.

- Так. - Яльсикар на секунду замер со стаканом в руке, потом все-таки выпил и очень осторожно, даже с испугом посмотрел на Ксеара. - Айи, ты не переработал, случаем, в последнее время?

Ксеар рассмеялся.

- У меня все в порядке с головой, Яльсикар. Вспомни сканы своей невесты. Ты ведь видел там то, чего она не видела?

- Чего Джара там не видела? - не понял Бьякка.

- Своей внешности. Точнее, внешности женщины, которой она как бы была.

Ялькар не понял, но послушно прикрыл глаза, припоминая. У него была отличная память на внешность, и через пару минут до него дошло.

- Это вроде как... она была, да?

- Это не "вроде", а именно Дестина и была. А у Джары дар предвидения. Когда она войдет в седьмой, то сможет им пользоваться более... сознательно.

- Но тот сон... он какой-то не очень романтический был, Айи, - поднял бровь Яльсикар, окончательно все восстановив в памяти.

Ксеар поджал губы, кивнул, вздохнул, тоже налил себе вторую порцию коньяка.

- А я и не говорю, что все будет просто. Но это уж мои проблемы. Там были еще сны, Яльсикар, это не все. Я немного сканировал Джару, когда она была спящей в седьмом. Там были даже сны о соединении. Я долго не понимал, как такое может быть, ведь Джара ничего не знала о мирах, пока мы с ней не познакомились. И как такое возможно, что главная героиня ее снов - не она сама. А потом все сложилось. И когда я увидел Дестину, то узнал ее.

- Все равно это звучит как-то... безумно.

- Знаю. Но я верю, что все сбудется. У меня на этот счет очень... сильное чувство.

- Ты знаком с ней всего ничего, как ты можешь быть уверен, что женишься на ней?

- Ну, ты ведь насчет Джары недолго сомневался.

Яльсикар хотел было открыть рот, чтобы сказать, что они с Джарой еще не женаты, и это "совсем другое дело", и тут осознал всю нелепость этой мысли.

- Ладно, не трону я твою принцессу на горошине, - согласился он. - Посмотрим ее контакты, подумаем, кто это может быть. У нее не должно быть слишком много знакомых.

- Спасибо.

Выйдя в приемную, где никого не было, Яльсикар испытал сильнейшее искушение вернуться домой, но потом с сожалением его преодолел. Нет, нужно срочно проверять контакты Дестины и ее звонки. Он перенесся в свой кабинет и начал читать информацию, собранную о девушке Леем, составляя список ее знакомых для последующей проверки. Затем он вошел в базу компании связи и, лишь начав просматривать звонки девушки, выругался. В ее контактах сам черт не разберется, ведь ей звонили круглосуточно по делам, связанным с работой на Ксеара. Звонки на ее коммуникатор только за последнюю неделю делали десятки людей. Бьякка немного подумал и начал искать, кто из ее близких друзей звонил ей в последние дни, и кому звонила она.

25.

Лей Ситте посмотрел на шефа, ничего не понимая. Пожалуй, впервые за все время работы с Яльсикаром он не понимал, что ему говорит начальник, как будто тот выражался на иностранном языке, но ведь в Первом это было невозможно. Так что приходилось все-таки как-то воспринимать его речь, но только вот неясно - как.

- Что значит - не иметь дела с этой девушкой? - ошеломленно переспросил Лей.

- Значит, не звонить ей. Не ходить с ней на свидания. И не спать с ней. - Дружелюбно улыбаясь, пояснил Бьякка.

- Это еще почему?

Ситте даже не злился, он просто пребывал в изумлении. Как если бы увидел марсиан, например. В Семи мирах не было принято вмешиваться в чужую личную жизнь. Этого не делал никто и никогда. Это было так же дико, как если бы Яльсикар поинтересовался цветом его нижнего белья, и велел бы носить трусы в горошек, а не в полоску.

- Не могу тебе объяснить. Это просто дружеский совет, Лей.

Яльсикар прикурил и предложил ему сигарету. Он автоматически взял и тоже закурил.

- А как вы узнали, что я с ней встречался?

Бьякка пожал плечами, толкнул пальцем свой коммуникатор, и прибор завертелся на гладком столе. Лей смотрел на эту импровизированную юлу и по-прежнему ничего не понимал. Он что, проверял его контакты? Зачем? Или не его, а ее? О Дестине ничего особенного ему известно не было, кроме того, что она помощник Ксеара. Результаты ее сканирования были изложены в базе. 23 года. Родом неизвестно, откуда. Такое бывает, по снам не понять. Сны немного необычные, фантастические, но это тоже бывает, и объясняет ее появление в Первом. Никакого насилия, никаких страхов, преследования - большая редкость. В мирах она совсем недолго, и уже во втором. Возможен сильный потенциал, вплоть до пятого, но возраст, возможно, не позволит ей уйти дальше третьего.

- Я подумаю об этом, - крайне недовольно сказал Ситте, стряхнув пепел с сигареты.

- Поверь, я желаю тебе добра.

- Спасибо, папочка.

- Лей.

- Да, отец?

- Пошел вон.

Ситте перенесся домой и плюхнулся на диван в гостиной. Он думал о словах Яльсикара, но никак не мог найти хотя бы одного более-менее правдоподобного объяснения его, мягко говоря, странному совету. Может, Дестина совершила какое-то преступление, и Бьякка об этом знает? Но кто бы ей тогда позволил продолжать работу в качестве помощника Ксеара? Или дело в нем? Может, есть какие-то сведения, которые он мог бы узнать от Дестины, или она от него, и Яльсикар хочет это предотвратить?

Но это тоже полная чушь. Его шеф прекрасно знает, что Лей не станет трепаться в постели о служебных делах. Да и девушка вряд ли захочет обсуждать с ним работу. Конечно, он может ее разговорить при желании, но для этого должно быть ясное понимание, что именно он хочет узнать. А Ситте ничего не хотел знать, кроме того, насколько сладенькой она окажется в постельке. Ему было интересно, например, станет ли она громко стонать и вскрикивать от удовольствия, будет ли царапать его спину в порыве страсти. И как она предпочитает это делать. А всякие секретарские дела и расписание Ксеара его интересовали гораздо меньше.

Ощутив сильное возбуждение, он потянулся за коммуникатором. Шел бы Яльсикар лесом со своими советами. Чтобы Лей Ситте добровольно отказался от такой симпатичной девчонки? Да никогда.

Дестина протянула руку к коммуникатору, чтобы позвонить Лею, когда он вдруг позвонил сам.

- Привет, - замирая от радости, сказала она.

- Привет. Работаешь?

- Не-а. Меня отпустили пока.

- Здорово. Я тоже свободен. Пообедаешь со мной?

- Да.

- Я на центральной площадке.

Она отключила коммуникатор и посмотрела в зеркало. Дестина находилась в своей спальне. Она не одевалась для свидания, но ее платье было вполне симпатичным. Быстро расчесав волосы, она перенеслась на центральную.

- Привет, - снова сказала она, увидев Лея. Он улыбался.

- Здравствуй, - подойдя к ней, он подхватил ее на руки и поцеловал сразу недетским поцелуем, ни капли не стесняясь окружающих людей. Дестина сначала ответила, но быстро отстранилась, смущенно обернувшись.

Лей хмыкнул и опустил ее на землю:

- Да брось, никому до нас нет дела. Полетели.

- Куда? - спросила она по дороге.

- Сюрприз.

Дестина, сгорая от любопытства, летела за ним, но когда он спустился на шикарную трехступенчатую площадку с водопадом, она даже замерла в воздухе, не решаясь приземлиться следом.

- Лей, меня туда не пустят в таком платье, - покраснела девушка.

- Вот еще, - фыркнул агент. - Что за глупости?

- Но это самый дорогой ресторан в городе.

- Правильно, - он подхватил ее, когда она споткнулась при приземлении. - Именно поэтому сюда можно приходить в любом удобном тебе платье. Я даже подозреваю, - он интимно понизил голос, - что сюда можно приходить и вовсе без платья, главное, с карточкой.

Дестина засмеялась и задрала голову, чтобы взглянуть на сверкающую вывеску. Ресторан назывался "Водопад", и о нем слышали все жители столицы Первого, хотя далеко не все имели возможность зайти внутрь.

- Вот это да, - выпалила она, очутившись внутри. Перед ней открылся огромный холл-сад шириной не меньше тридцати метров, а в длину, пожалуй, и больше. Высота потолков также поражала воображение - не меньше восьми метров, оценила девушка, подняв голову. Здесь кругом были диковинные растения и десятки, сотни водопадов. Крохотных, маленьких, больших и огромных. Вода стекала по ступенчатым стенам, струилась по специальным выемкам в полу, весело искрилась на мини-мельницах, вырывалась из фонтанов всевозможных форм и размеров. От этого в зале было очень влажно, но воздух был приятным на вкус. Его можно было пить, словно кислородный коктейль.

Лей протянул свою карточку девушке-швейцару в умопомрачительном наряде, и та сняла плату за вход.

- А сколько, если не секрет? - тихо спросила Дестина у него.

- Тебя это не должно тревожить, - улыбнулся Ситте, обнимая девушку за талию. Они прошли сквозь холл и попали в сад, полный цветущих деревьев, фонтанов и скульптур. От сладкого запаха десятков разноцветных орхидей у нее даже закружилась голова, и стало так легко и весело, что в голову даже пришла нелепая мысль о токсическом отравлении.

- Хочу показать тебе любимый фонтанчик, - сказал он, подводя ее к какой-то скульптуре из мрамора, немного абстрактной. Дестина разглядела очертания мужской и женской фигуры с крыльями. Они слились в поцелуе, обнимая друг друга, а вокруг них в воздухе кружились разноцветные капли воды, поднимающиеся снизу вверх - они отрывались от разноцветного озерка у подножия скульптуры и, медленно кружа, стремились ввысь.

- Как это? - спросила она, с детским любопытством посмотрев на Лея.

- Хм, дай подумать... это как-то вот так, - Лей подхватил ее на руки и поцеловал. На этот раз Дестина не стала останавливать его. Они находились глубоко в сказочном саду, скрытые от швейцара и возможных посетителей буйной растительностью. Его руки крепко прижимали ее к его телу, платье задралось, но ей было не до него: все внимание было сосредоточено на его горячих губах и невообразимо наглом языке. Ноздри дразнил его запах – казалось, даже запах был нахальный, дразнящий, упрямый… она чувствовала, как с каждой секундой размягчается в его руках, словно пластилин, но он продолжал соблазнять ее.

Ситте остановился, только когда она начала тихо постанывать. Моргнув, она с трудом пришла в себя и густо покраснела.

- Ты что-то со мной... невозможное делаешь, - пробормотала девушка, глядя ему в глаза. Лей смотрел на нее с легкой улыбкой, в которой было предвкушение. Настолько откровенное, что Дестина даже замерла от приступа желания.

- Пойдем? - спросил он, кивая в сторону обеденного зала.

- Ага, - пробормотала она, даже не уловив суть вопроса.

- Лей, - Дестина снова едва не согнулась пополам от очередной шутки. Он не уставал поддразнивать ее и рассказывать анекдоты, - Хватит уже меня смешить, я хочу поесть.

- Разве ты до сих пор не наелась, маленькая обжора?

Ситте очень весело смотрел на нее, откинувшись в удобном кресле. Они сидели в огромном зале, где было много людей, но в то же время наслаждались уединением - от других столиков их отделяли журчащие вертикальные стены, состоявшие только из воды. Ее негромкий шум позволял приглушить посторонние разговоры, и они слышали только друг друга.

- Наелась. Но здесь невероятно вкусные десерты, - Дестина погрузила маленькую ложечку в пиалку с чем-то засахаренным, похожим на молочное желе.

- Что правда - то правда. Хочешь еще кофе?

- Нет. Иначе я и правда лопну, - засмеялась она.

- Тогда я расплачусь?

- Ага.

Дестина положила ложечку и, облизав губы, посмотрела на Лея. Его взгляд остановился на ее груди. Она почувствовала, как становится тяжело дышать.

- Пойдем ко мне, - предложил он, когда официант снял с его карточки оплату.

- Пойдем, - согласилась она без колебаний.

Лей посмотрел ей в глаза, перенося. Дестина осмотрелась в его гостиной, и поняла, что зря беспокоилась об оплате в "Водопаде". Он вовсе не бросал к ее ногам половину годовой зарплаты, как она опасалась. Для него обед в дорогом ресторане, похоже, был нормой, потому что дом Ситте выглядел как жилище очень хорошо обеспеченного гражданина Первого. Гостиная была расширена, потолки подняты в форме пирамиды. Оформление - геометричные, простые линии, основные цвета - красный и белый. Камень, металл, кожаные диваны и кресла. Огромный бар со стульями, изящные светильники.

- Я на минуту, - сказал Лей, выходя из комнаты.

Дестина села на высокий барный стул и подумала о том, как там Кая. Ее тянуло спросить об этом у Лея, но она понимала, что, скорее всего, не получит какого-либо ответа.

Потом она вспомнила свой разговор с Ксеаром. Он дал ей время подумать, но что он сделает потом? Возможно, отдаст на растерзание Бьякке. Дестина вздрогнула. Она верила, что Айи не стал бы бить ее, но глубоко сомневалась в том, что глава СБ обладает подобной щепетильностью. Если он душил кого-то при свидетелях, то уж конечно, не станет долго колебаться, прежде чем сомкнуть пальцы на ее горле, когда они останутся наедине.

Впрочем, если бы он хотел так с ней поступить, зачем бы ему ждать сутки? Ксеар мог сразу позвонить Бьякке, чтобы тот арестовал ее. Тем не менее, он этого не сделал. Почему? Неужели действительно что-то к ней чувствует? Зачем только она пошла к нему с этим предложением о сделке? "Затем, что преступник не должен разгуливать на свободе", - ответила Дестина сама себе. Надо было делать не так. Надо было убеждать Каю, чтобы та все рассказала. Кому угодно. Хоть своему опекуну-полицейскому. Но ей стало жалко девушку, и она бросилась на амбразуру, защищать. А теперь защита может потребоваться ей самой.

Она знала про себя, что трусиха. Ей не выдержать даже пятнадцатиминутного профессионального допроса "с пристрастием". А уж если Яльсикар и впрямь поднимет на нее руку, то она свободно и непринужденно признается даже в том, что лично совершила все преступления, перечисленные уголовным кодексом миров - все до единого и со всеми отягчающими. Ее били в той, земной жизни, не раз и не два. Однажды даже по лицу. Она помнила, как это страшно. Это только в кино кажется не страшно, а на самом деле очень пугает. И губы сразу опухают и немеют, а во рту металлический привкус крови, который запоминается на всю жизнь, как и унизительное чувство беспомощности.

- О чем ты думаешь с таким лицом? - удивился Лей. Дестина вздрогнула и очнулась. Он подошел и протянул ей какую-то коробочку.

- Это тебе.

Она посмотрела на Лея, улыбаясь, и все неприятные мысли разом улетучились.

- Какая прелесть, - выдохнула она, вынимая из коробочки украшение, которое оказалось подвеской на коммуникатор в виде сияющего шара на серебряной цепочке.

- Это дополнительный зарядник, - пояснил он, ловко подцепляя шарик к ее коммуникатору. - Наверняка тебе много звонят. Эта штука подпитает коммуникатор, если он разрядится полностью, и ты не сможешь его зарядить.

- Вот здорово, спасибо.

Лей достал стаканы для коктейлей.

- Что тебе сделать? - спросил он.

- Не знаю, что-нибудь вкусное.

- Сладкое?

- Не очень.

Лей немного подумал, смешал два коктейля, ловко орудуя разноцветными бутылками с алкоголем, сиропами и газировкой. Достал две трубочки, погрузил в бокалы и подвинул один ей.

- Ты был уверен, что я к тебе пойду? - спросила она, отпивая глоток.

- Нет, почему ты так думаешь?

Дестина показала пальцем на шарик, прицепленный к ее коммуникатору.

- А, это... ну, я бы подарил тебе потом. Честно говоря, просто забыл взять с собой.

Он смотрел прямо в ее лицо, их взгляды скрестились, потом Лей наклонился и поцеловал ее.

- Пойдем в спальню? - как-то очень спокойно, по-домашнему спросил он, словно предлагал посмотреть телевизор, и она легко кивнула.

И тогда он просто взял ее за руку и повел за собой. Дестина немного смутилась, когда дверь за ними закрылась, но Лей лишь улыбнулся, и все прошло. Она с почти детской радостью позволила ему взять себя на руки и аккуратно положить на кровать.

- Ты знаешь, что у тебя потрясающая улыбка? – не удержалась она.

- Правда? – он просиял еще больше от комплимента и коснулся губами ее шеи:

- Мне тоже нравится твоя. Ты очень красивая, Дес.

- Спасибо, - выдохнула она, а его нахальные руки уже полезли под платье. Через пару минут Дестина была уже полностью обнажена, и Лей ласкал ее, изучая ее тело. И совершенно не было неловко, как обычно бывает в первый раз с кем-то. Она только прерывисто дышала, наслаждаясь прикосновениями опытных рук, и без малейших сомнений отдала свое тело в их распоряжение. Ее губы прикасались к его разгоряченной коже с не меньшим энтузиазмом, и вскоре он нетерпеливо сорвал с себя рубашку и дернул ремень брюк.

Она даже приподнялась на локтях, приоткрыв рот, когда он полностью разделся – ничего красивее раньше Дестина не видела.

- Первый раз смотришь на обнаженного возбужденного красавчика с крыльями? – догадался Лей со смешком. Его глаза, как всегда веселые и доброжелательные, скользнули по ее телу в ответ. Дестина залилась краской до ушей, и он сжалился, и неуловимым движением скользнул на постель, накрывая ее сверху своим телом, разводя ее ноги своими.

- Не стесняйся, солнце, - шепнул он, покрывая поцелуями ее лицо. – Мне очень нравится, как ты на меня смотришь.

- В скромности тебя не упрекнешь, - прошептала она и улыбнулась. Но ее смущение сразу прошло – так тепло и спокойно было в его объятиях. Дестина обняла его за плечи, притянула к себе и легонько прикусила за нижнюю губу, поощряя. И тогда он мягко взял ее, все еще глядя в глаза.

Она закрыла их через пару секунд и сбилась с дыхания, крепко обхватив его ногами за бедра. Лей не потерял голову от страсти – он оставался в меру требовательным и очень нежным. И только когда она нетерпеливо куснула его за ухо, он слегка усилил нажим и намотал ее волосы на руку, прижав к подушке. Дестина послушно следовала за каждым его движениям, понимая, что от нее больше ничего не требуется: очевидно, она находилась в постели с одним из самых опытных мужчин в Семи мирах. А потом совсем, совсем перестала что-либо понимать и думать.

Весь мир померк и взорвался на несколько секунд сплошного наслаждения, а потом, едва успокоив дыхание, Лей снова поцеловал ее и с улыбкой прошептал:

- Я хочу тебя еще раз. Прямо сейчас.

26.

Айи закрыл глаза, откидываясь в кресле. Неудержимо тянуло выпить, но он не позволял себе этого делать слишком часто. Он знал, что должен как-то вытрясти из Дестины имя преступника или хотя бы того человека, который его знает. Но беда была в том, что пока он будет "вытряхивать", вместе с полезной информацией вытряхнутся и те крупицы ее доброго к нему отношения, которые еще остались.

Когда она явилась в приемную прямиком со свидания, ему захотелось кого-нибудь придушить. Вот просто взять - и задушить. Желательного того самого, кто ее целовал. Но Ксеар знал, что не имеет на ревность ни малейшего права. Она не давала ему никаких авансов, напротив. Даже после того поцелуя, который - он готов был поклясться - понравился ей - она не позволила рассчитывать на какое-либо продолжение.

Он внезапно вспомнил, как однажды, когда Альбумена еще не ушла от него, он перехватил ее взгляд, направленный на Грея. В тот миг, задолго до того, как она сказала ему о своих чувствах к Люче, он все понял. Неужели ему суждено всю жизнь мучиться, наблюдая, как женщины предпочитают его другим? Чем он заслужил эту пытку?

И что ему, черт возьми, делать с упрямой девчонкой? Айи понимал, что дело серьезное. Скрывая информацию о преступлении, Дестина вступала на скользкую дорожку. Если кто-то об этом пронюхает, если дело дойдет до журналистов - он вынужден будет выставить ее из миров минимум на год. Таков закон. А если это произойдет, то она вернется совсем другой и может растерять свои способности. И тогда - ему стало очень холодно - она может и не войти в седьмой.

Ксеар вдруг понял, что настал один из тех редких моментов в его жизни, когда ему понадобился совет. Но кто мог бы дать его? Кто достаточно мудр и объективен, чтобы оценить ситуацию здраво? Кто не заинтересован в каком-то исходе? Айи повертел в руках коммуникатор, а потом быстро и решительно набрал номер.

- Хватит уже улыбаться, скажи хоть что-нибудь, - проворчал Айи. Он уже подумал, что зря стал делиться с Аквинсаром своими переживаниями. Камушек отреагировал совсем не так, как ожидал Ксеар. Казалось, за столько лет дружбы он имеет право на каплю понимания или хотя бы просто уважения, а этот... кусок гранита просто смеялся над ним.

Впрочем, в третьем мире, где они встретились, Аквинсар совсем не был похож на гранитную скалу, а выглядел как самый обычный молодой человек. Очень стройный, почти хрупкий. Светлые волосы до плеч, серые внимательные глаза. Только глаза выдавали его истинный возраст, который, как и возраст Айи, исчислялся уже столетиями.

- Я улыбаюсь, потому что рад за тебя, - мирно заметил Аквинсар. - А сказать мне просто нечего. Ты же сам все знаешь.

- Ничего я не знаю, - возмутился Ксеар. - Если бы я знал, стал бы я с тобой... откровенничать?

Аквинсар снова улыбнулся.

- Айи, ты ведь сам сказал, что вам суждено быть вместе. А если так, то не все ли равно, каким именно путем вы к этому придете?

- Что ты имеешь в виду? - не понял Ксеар.

- Я имею в виду, что совершенно неважно, что ты сейчас будешь делать, - пожал плечами его собеседник.

- А если что-то случится? Если мне придется ее удалить из миров?

- А ты не удаляй, - рассмеялся Аквинсар, запрокидывая голову и посмотрев на ветви дерева, под которым они сидели, будто два туриста, выбравшихся из города на лоно природы.

- Ты не понимаешь. Если станет известно, что она нарушила закон, и...

С каждой минутой Аквинсар делался все веселее, и Ксеар со злостью понял, что он куда больше похож на брата, чем ему казалось раньше. Обоих хлебом не корми - дай над ним поглумиться. Впрочем, с досадой вспомнил он, Аквинсар слишком далек от политики и шумихи в газетах. Он ничего не понимает. Работает себе спокойно в институте, в свободное время гуляет по мирам. Возможно, и новостей не читает, чтобы не тревожиться лишний раз. Спокойный, как мамонт. Нет, как скала.

- Айи, определенность будущего Дестины так высока, что это почувствовала Джара еще до вхождения в миры. И я ее чувствую, она очень скоро будет в седьмом, ты прав. Ты мог бы даже сам это почувствовать, если бы не был так испуган своими переживаниями. Я не верю, что эту определенность можно разрушить так просто. Если арестуешь ее... будет что вспомнить, только и всего, - со смешком произнес Аквинсар, и Ксеар изумленно уставился на его резкий профиль.

- Ты... чувствуешь? - переспросил он.

- Разумеется. Что мне еще делать в седьмом, если не чувствовать? - улыбнулся спокойной улыбкой его собеседник. - Разумеется, я не знал точно, кто придет, но я чувствую приближение стихии. И это не Джара, потому что ее стихию мы уже знаем.

Ксеар задумался, злясь на себя за нерешительность. Он терпеть не мог долго колебаться, принимая какое-то решение. Он всегда делал это быстро, неважно - о чем шла речь: какой напиток предпочесть к обеду или какую кандидатуру министра на вакантное место.

Аквинсар снова заговорил, негромко и спокойно:

- Это как русло реки, по которой ты плывешь. На этот раз это река огромная и очень сильная, и она знает верное направление. Поэтому скорее всего то, что происходит - правильно, даже если кажется непонятным или страшным. И ты доплывешь по назначению, если только не станешь барахтаться на месте или пытаться выброситься на берег. Мне кажется, сейчас главное - не бороться с течением.

Ксеар кивнул. Ему вдруг стало легко-легко. Он иногда забывал, что он не всемогущий. И даже здесь, в семи мирах, его судьбу вершит кто-то или что-то более мудрое, чем он сам. И нужно только верить, сохраняя в себе ребенка.

- Чем она станет? - спросил Айи, вне себя от любопытства.

Аквинсар снова улыбнулся и промолчал.

- Ах, ты зараза, - пробормотал Ксеар.

27.

- Прости, - пробормотал Лей, когда зазвонил его коммуникатор. Он перекатился по широкой кровати, взял в руку аппарат, нахмурился и ответил на звонок, выходя из спальни.

Дестина посмотрела в его обнаженную спину и откинулась на подушку, очень довольная и почти счастливая. Она ни на секунду не пожалела, что пошла с Леем в постель. Он оказался еще лучше, чем можно было предположить. И нежный, и внимательный, и страстный. Ему можно было доверять, с ним было легко и очень приятно. Но главное, что с ним она ощущала себя в безопасности. Она чувствовала - Лей не был тем человеком, который станет пытаться управлять ею, контролировать или просто вести себя грубо. В нем не было ни бесстрастности военного, ни цинизма полицейского, хотя его должность обязывала к тому, и к другому.

Как ему это удавалось, было для нее загадкой. Но он был нормальным человеком, в отличие от того же Яльсикара. Или от его коллеги, Шона Уорда, с которым она познакомилась перед конференцией. Тот, конечно, не выглядел так пугающе, как глава СБ, но вел себя немного неестественно. Слишком прямо держался, слишком скупо реагировал на все, что происходило вокруг. Как будто вообще не имел эмоций, а только обозначал их по необходимости. Зато Лей выглядел на их фоне чистым фонтаном оптимизма, любознательности и общительности. Он со всеми болтал, никого не стеснялся, включая повелителей стихий, говорил комплименты девушкам и находил тон дружеского общения со всеми мужчинами. И к Бьякке не подлизывался, она видела. Болтал, шутил, но не пытался угодить.

Дестина вздохнула и села на кровати. Они так и не занялись любовью второй раз, но разговор Лея по коммуникатору длился уже довольно долго, чтобы понять: отдых окончен. Ему явно звонили с работы. Девушка собрала с пола одежду и пошла в ванную, дверь в которую открывалась отсюда же, из спальни. Она продолжала думать о том, как хорошо, что они нашли друг друга. Она не чувствовала никакой катастрофической влюбленности, знала, что ее не испытывает и Ситте. Но было совершенно ясно, что им будет хорошо вместе. Хорошо и удобно, и легко. Все еще пребывая в таких мыслях, она оделась и вышла из ванной. И даже вздрогнула, увидев лицо Лея.

Агент сидел на кровати, уже полностью одетый и, не мигая, смотрел на нее. Дестина почувствовала, что теряет почву под ногами. Такого взгляда она у него еще не видела, и никак не ожидала увидеть после того, как они отлично провели время за любовными утехами. Его глаза были такими холодными, что у нее от него замерзли ноги, и участилось сердцебиение.

- Что стряслось? - онемевшими губами спросила она, поскольку он молчал, сверля ее взглядом, а от этого взгляда становилось страшно и дурно.

- Это ты мне скажи, - он встал, в его руках сверкнули два светящихся браслета, которые он через секунду замкнул на ее запястьях. Дестина, приоткрыв рот, посмотрела на эти браслеты, и тут все поняла.

- Ты арестована, Дестина. Права зачитать?

- Иди к черту.

- Не хами, - Лей поднял ее подбородок и перенес их в неизвестное ей место.

- Где мы?

- В службе безопасности. Это те самые застенки, о которых ты, возможно, читала, - усмехнулся Ситте.

Дестина оглянулась. Комната, в которой они были, не походила ни на какие "застенки". Мягкие диваны, низкий столик, кофейный аппарат, тарелка с фруктами и печеньем.

- Коммуникатор я у тебя изымаю, - Лей ловко вытащил аппарат из кармашка в ее платье. Она тупо проводила глазами светящийся шарик, который он ей подарил. Кажется, это было всего час назад.

Сердце колотилось где-то у самого горла. Ксеар все-таки исполнил свое обещание. Сутки истекли, и он дал санкцию на арест. Дестине захотелось истерично засмеяться. Мужчина, который хотел ее, приказал ее арестовать. А второй, который ее получил, самолично это сделал. Она часто задышала, ощутив тошноту.

- Может, скажешь мне, в чем дело хотя бы? - негромко спросил Лей, все еще стоя перед ней. Дестина посмотрела в его лицо, потом на губы, которые несколько минут назад ее целовали. У нее даже рот до сих пор болел от его поцелуев, и тело помнило его ласки и его тяжесть, когда он придавливал ее к постели, а одежда, казалось, пропиталась его запахом, хотя этого уже не могло быть. Ведь одежда в мирах всегда была чистой, после каждого переодевания.

- А зачем это? - подняла руку Дестина, думая о своем. Сверкающие браслеты не были сцеплены между собой и не стесняли движений.

- Они запрещают переносы, - пояснил Лей. - Дестина, скажи мне, за что ты арестована?

- Ты разве не знаешь? - спросила она, едва дыша.

- Нет.

- Ну и не надо.

Лей тихо выругался и развернулся, выйдя из комнаты. Он перешел в свой кабинет и опустился за стол. Ему было нехорошо. Он не понимал распоряжения Яльсикара, и еще его бесило, что тот не сообщил причину ареста Дестины. Как и она сама, черт бы ее побрал.

Что может быть мерзее, чем надевать наручники на женщину, едва выбравшуюся из твоей собственной койки? Словно он для этого ее туда и заманил. Хоть бы Бьякка кому-нибудь другому поручил ее арест. Он как будто знал, что Лей пренебрег его советом, и решил за это отомстить. Хотя... может и знал. Он понял, что Яльсикар получил сведения о его встрече с Дестиной от кого-то в клубе. Не надо было ее туда вести, но кто же мог предположить, что их отношения кого-то волнуют? Что Дестина вот-вот окажется в СБ в качестве обвиняемой. Может, у Бьякки и в "Водопаде" соглядатаи? Или он установил за девушкой слежку и поймал его звонок? Что же она натворила?

- Яльсикар, я сам, уходи, уходи, ты ее только перепугаешь еще больше.

Бьякка изумленно смотрел на Ксеара, который размахивал руками посреди его кабинета на манер ветряной мельницы. Айи появился с полчаса назад, внезапно разрешил ему арест обожаемой Дестины, а теперь еще желал сам говорить с Каей, едва узнав об аресте этой девушки и его причинах.

- Ты никого никогда не допрашивал, - возразил глава СБ.

- Зато я десятки раз видел, как это делается. Мне твой Ситте поможет. Иди отсюда, поговори с Дестиной, ты же так хотел.

- Ладно, - Бьякка поднялся из-за стола. Он понимал, что Айи прав и направился к выходу широким шагом, столкнувшись на пороге с Леем и задержанной. По тому, как она вскрикнула, едва заметив его, стало ясно, что главе СБ и впрямь нечего делать на этом допросе. И без того было ясно, что вот-вот понадобится помощь психолога, которого вызвали уже давно, но он почему-то все не шел.

Яльсикар немного подумал и направился в комнату для задержанных.

Увидев его, Дестина почти никак не среагировала. Бьякка сел, закинул ногу на ногу, наклонил голову, сверля ее взглядом. Девушка немного занервничала, отвела взгляд.

- Давай, рассказывай, не томи, - покачал ногой Яльсикар.

- А если я не расскажу? - еле слышно спросила она.

- Расскажешь. Только тебе к тому времени уже будет предъявлено обвинение, а это удаление. Ты же у нас взрослая... в отличие от Каи.

Она вздохнула, облизала губы:

- С чего начинать?

Яльсикар еле заметно улыбнулся.

- Сначала. Рассказывай все по порядку.

Дестина снова вздохнула, и он едва не застонал. Господи, как они ему надоели все. Безумная прорва времени потрачена впустую, а это коза уже давно могла бы все рассказать. Если б не Айи, он бы уже открыл на нее уголовное дело. Удаление на год, и точка. Так нет, ведь, любовь у него, цветочки-лютики. Его охватила такая злость и на эту девушку, и на Ксеара, что даже дыхание перехватило.

- Быстрее, - раздраженно рявкнул Бьякка, и она вздрогнула, заторопившись.

- Хорошо. Я познакомилась с Каей совсем недавно, может, пару-тройку недель назад, у нас общие знакомые из второго. Мы сразу подружились, и начали общаться время от времени. А потом она как-то позвонила и попросила прилететь. Я застала ее в слезах. Это... ну, не то чтобы там две слезинки, понимаете, у нее была настоящая истерика.

- Дальше.

- Я спросила, что случилось, кто ее обидел. И оказалась, что она была расстроена из-за того материала в "политике", где было написано про то, что Ка Лье предъявлено обвинение. И за что. Я спросила, почему ее это так волнует, а она вдруг начала бормотать, что Ка Лье не виноват, что это другой человек.

Дестина сделала паузу, и Яльсикар нетерпеливо подогнал:

- Дальше, дальше.

Снова вздохнув, она продолжила, сцепив руки на коленях так, что костяшки пальцев побелели:

- Она рассказала, что с ней занимался сексом какой-то человек, что он ее гипнотизировал. Я спросила, как такое возможно, и Кая сказала, что была спящей. Что она проснулась у него в постели, абсолютно голая.

Яльсикар подался вперед:

- Это ее первый опекун? Латиус?

- Да, - Дестина кивнула.

Он встал, пересек кабинет, включил кофейный аппарат, стоя боком к девушке, замершей на диване.

- Что еще она вам рассказала?

- Что он менял ей внешность, потому что она была слишком маленькой. Я спросила, сколько ей лет на самом деле, и она сказала, что ей двенадцать.

Яльсикар машинально покивал и почувствовал, как на него обрушивается долгожданное облегчение. Все, они нашли его. Точнее, он сам нашелся.

Бьякка взял коммуникатор:

- Шон, арестовывай Латиуса, быстро. В отдельную комнату, я допрошу.

Он положил коммуникатор и взял чашку кофе, отхлебнул.

- Может, ты объяснишь мне теперь, - с расстановкой произнес он, - чем ты руководствовалась, когда скрывала все это столько времени?

Яльсикар посмотрел на нее, и не удивился, что она шарахнулась и даже вскочила с дивана - его лицо выражало чистую ярость.

- Неужели вы не понимаете, что она боится, что не хочет, чтобы ее выгнали? - закричала в ответ Дестина звонким голоском, звенящим от страха и боевого задора.

- А кто сказал, что ее непременно выгонят? - вкрадчиво спросил Бьякка. - Это вы с ней вдвоем так решили, да?

- Да потому что всех выгоняют, всех, кому нет шестнадцати, - чуть менее уверенно добавила она, но громкости немного поубавила.

- А как же другие дети? - очень тихо спросил Яльсикар. Его глаза все еще горели демоническим огнем. - Другие дети, которых он, возможно, насиловал все это время? Тебе их не жаль, крошка?

Он пошел к ней через всю комнату, потому что Дестина пятилась, и стояла уже в дальнем конце. Он не удивился, что она перепугалась и даже прикрыла глаза. Но то, что произошло, когда между ними осталось шагов пять, заставило его удивиться. Потому что девушка вдруг исчезла, прямо в воздухе, а вполне исправные наручники упали на ковер.

Яльсикар даже подошел к тому месту, где она стояла, и поднял наручники, даже проверил их. Потом он пожал плечами. Значит, проснулась в восьмом. Что ж, редко, но бывает. Минут через пятнадцать вернется.

Закончив допрос, Айи отпустил девушку продолжать разговор с психологом и опекуном.

- Вы ее удалите? - тихо спросил агент Ситте, сидевший рядом и помогавший ему расспрашивать плачущую девочку все два часа, что прошли с того момента, как она пересекла кабинет.

Кая очень понравилась Ксеару. Несмотря на всю кошмарность того, что с ней случилось, и на то, как трудно было об этом говорить, она держалась изо всех сил. Плакала, но не впадала в неконтролируемую истерику. Она упрямилась немного в самом начале, но Айи ее переубедил. Он старался быть мягким, но знал, что на главный ее вопрос пока не готов дать ответа. Айи не знал, сможет ли оставить ее в мирах. Но точно знал, что устанавливал правила не для того, чтобы их нарушать.

- Не знаю, - мрачно отозвался Ксеар.

- Но ее ведь нельзя признать виновной в укрывательстве преступника, - волнуясь, начал агент, и Айи махнул рукой:

- Да не собираюсь я ни в чем обвинять ее, Лей. Дело просто в возрасте. Я не знаю, готова ли она психически жить в обществе исключительно взрослых людей.

- Но она ведь уже живет.

- Знаю. Будем решать.

Он встал.

- А Дестина? Ей вы предъявите обвинение? - спросил Ситте.

- Не думаю, - небрежно ответил Айи, скрывая свои чувства. Но в этот момент заметил на лице агента такое облегчение, что замер и повернул к нему голову:

- А что это вас так беспокоит судьба этой девушки? - спросил он, и Лей опустил глаза и покраснел. "Ах ты, ублюдок", - подумал Ксеар, едва сдерживаясь, и перенесся в свой кабинет.

28.

- Яльсикар, я сам, уходи, уходи, ты ее только перепугаешь еще больше.

Бьякка изумленно смотрел на Ксеара, который размахивал руками посреди его кабинета на манер ветряной мельницы. Айи появился с полчаса назад, внезапно разрешил ему арест обожаемой Дестины, а теперь еще желал сам говорить с Каей, едва узнав об аресте этой девушки и его причинах.

- Ты никого никогда не допрашивал, - возразил глава СБ.

- Зато я десятки раз видел, как это делается. Мне твой Ситте поможет. Иди отсюда, поговори с Дестиной, ты же так хотел.

- Ладно, - Бьякка поднялся из-за стола. Он понимал, что Айи прав и направился к выходу широким шагом, столкнувшись на пороге с Леем и задержанной. По тому, как она вскрикнула, едва заметив его, стало ясно, что главе СБ и впрямь нечего делать на этом допросе. И без того было ясно, что вот-вот понадобится помощь психолога, которого вызвали уже давно, но он почему-то все не шел.

Яльсикар немного подумал и направился в комнату для задержанных.

Увидев его, Дестина почти никак не среагировала. Бьякка сел, закинул ногу на ногу, наклонил голову, сверля ее взглядом. Девушка немного занервничала, отвела взгляд.

- Давай, рассказывай, не томи, - покачал ногой Яльсикар.

- А если я не расскажу? - еле слышно спросила она.

- Расскажешь. Только тебе к тому времени уже будет предъявлено обвинение, а это удаление. Ты же у нас взрослая... в отличие от Каи.

Она вздохнула, облизала губы:

- С чего начинать?

Яльсикар еле заметно улыбнулся.

- Сначала. Рассказывай все по порядку.

Дестина снова вздохнула, и он едва не застонал. Господи, как они ему надоели все. Безумная прорва времени потрачена впустую, а это коза уже давно могла бы все рассказать. Если б не Айи, он бы уже открыл на нее уголовное дело. Удаление на год, и точка. Так нет, ведь, любовь у него, цветочки-лютики. Его охватила такая злость и на эту девушку, и на Ксеара, что даже дыхание перехватило.

- Быстрее, - раздраженно рявкнул Бьякка, и она вздрогнула, заторопившись.

- Хорошо. Я познакомилась с Каей совсем недавно, может, пару-тройку недель назад, у нас общие знакомые из второго. Мы сразу подружились, и начали общаться время от времени. А потом она как-то позвонила и попросила прилететь. Я застала ее в слезах. Это... ну, не то чтобы там две слезинки, понимаете, у нее была настоящая истерика.

- Дальше.

- Я спросила, что случилось, кто ее обидел. И оказалась, что она была расстроена из-за того материала в "политике", где было написано про то, что Ка Лье предъявлено обвинение. И за что. Я спросила, почему ее это так волнует, а она вдруг начала бормотать, что Ка Лье не виноват, что это другой человек.

Дестина сделала паузу, и Яльсикар нетерпеливо подогнал:

- Дальше, дальше.

Снова вздохнув, она продолжила, сцепив руки на коленях так, что костяшки пальцев побелели:

- Она рассказала, что с ней занимался сексом какой-то человек, что он ее гипнотизировал. Я спросила, как такое возможно, и Кая сказала, что была спящей. Что она проснулась у него в постели, абсолютно голая.

Яльсикар подался вперед:

- Это ее первый опекун? Латиус?

- Да, - Дестина кивнула.

Он встал, пересек кабинет, включил кофейный аппарат, стоя боком к девушке, замершей на диване.

- Что еще она вам рассказала?

- Что он менял ей внешность, потому что она была слишком маленькой. Я спросила, сколько ей лет на самом деле, и она сказала, что ей двенадцать.

Яльсикар машинально покивал и почувствовал, как на него обрушивается долгожданное облегчение. Все, они нашли его. Точнее, он сам нашелся.

Бьякка взял коммуникатор:

- Шон, арестовывай Латиуса, быстро. В отдельную комнату, я допрошу.

Он положил коммуникатор и взял чашку кофе, отхлебнул.

- Может, ты объяснишь мне теперь, - с расстановкой произнес он, - чем ты руководствовалась, когда скрывала все это столько времени?

Яльсикар посмотрел на нее, и не удивился, что она шарахнулась и даже вскочила с дивана - его лицо выражало чистую ярость.

- Неужели вы не понимаете, что она боится, что не хочет, чтобы ее выгнали? - закричала в ответ Дестина звонким голоском, звенящим от страха и боевого задора.

- А кто сказал, что ее непременно выгонят? - вкрадчиво спросил Бьякка. - Это вы с ней вдвоем так решили, да?

- Да потому что всех выгоняют, всех, кому нет шестнадцати, - чуть менее уверенно добавила она, но громкости немного поубавила.

- А как же другие дети? - очень тихо спросил Яльсикар. Его глаза все еще горели демоническим огнем. - Другие дети, которых он, возможно, насиловал все это время? Тебе их не жаль, крошка?

Он пошел к ней через всю комнату, потому что Дестина пятилась, и стояла уже в дальнем конце. Он не удивился, что она перепугалась и даже прикрыла глаза. Но то, что произошло, когда между ними осталось шагов пять, заставило его удивиться. Потому что девушка вдруг исчезла, прямо в воздухе, а вполне исправные наручники упали на ковер.

Яльсикар даже подошел к тому месту, где она стояла, и поднял наручники, даже проверил их. Потом он пожал плечами. Значит, проснулась в восьмом. Что ж, редко, но бывает. Минут через пятнадцать вернется.

***

Закончив допрос, Айи отпустил девушку продолжать разговор с психологом и опекуном.

- Вы ее удалите? - тихо спросил агент Ситте, сидевший рядом и помогавший ему расспрашивать плачущую девочку все два часа, что прошли с того момента, как она пересекла кабинет.

Кая очень понравилась Ксеару. Несмотря на всю кошмарность того, что с ней случилось, и на то, как трудно было об этом говорить, она держалась изо всех сил. Плакала, но не впадала в неконтролируемую истерику. Она упрямилась немного в самом начале, но Айи ее переубедил. Он старался быть мягким, но знал, что на главный ее вопрос пока не готов дать ответа. Айи не знал, сможет ли оставить ее в мирах. Но точно знал, что устанавливал правила не для того, чтобы их нарушать.

- Не знаю, - мрачно отозвался Ксеар.

- Но ее ведь нельзя признать виновной в укрывательстве преступника, - волнуясь, начал агент, и Айи махнул рукой:

- Да не собираюсь я ни в чем обвинять ее, Лей. Дело просто в возрасте. Я не знаю, готова ли она психически жить в обществе исключительно взрослых людей.

- Но она ведь уже живет.

- Знаю. Будем решать.

Он встал.

- А Дестина? Ей вы предъявите обвинение? - спросил Ситте.

- Не думаю, - небрежно ответил Айи, скрывая свои чувства. Но в этот момент заметил на лице агента такое облегчение, что замер и повернул к нему голову:

- А что это вас так беспокоит судьба этой девушки? - спросил он, и Лей опустил глаза и покраснел. "Ах ты, ублюдок", - подумал Ксеар, едва сдерживаясь, и перенесся в свой кабинет.

***

- Джара, надо поговорить с Яльсикаром. Они не могут выгнать ее.

Дестина слегка запыхалась, слишком много всего произошло за последние полчаса. Но то, что она нашла Джару и успела рассказать ей все, немного успокаивало. Сама она никак не могла подействовать на Бьякку, но его невеста была способна это сделать.

- Я поговорю, обязательно, - с жаром пообещала черноволосая красавица, потирая виски, - какая ужасная история. Какая дикость. Мне бы никогда не пришло в голову, что Кае двенадцать...

- Никому бы не пришло. Она очень умная и вполне взрослая. Она должна остаться. После того, что с ней произошло, Ксеар перед ней в долгу, - твердо сказала Дестина.

- Я одного не понимаю, тебя-то за что арестовали и... как ты сбежала? - нахмурилась Джара.

- Я думаю, мне предъявят обвинение в укрывательстве преступника.

- Но это чушь. Ты не укрывала преступника, ты пыталась защитить Каю.

- Но ведь меня же арестовали.

- Яльсикар приказал? - почти в ярости спросила Джара.

- Бери выше, - усмехнулась Дестина.

- Куда выше?

- Ксеар. Меня арестовали по распоряжению Ксеара. Я только ему сказала, что знаю, кто преступник.

- Да он просто хотел тебя разговорить. Я думаю, Яльсикар тебя отпустит.

- Яльсикар злой на меня страшно, Джара. Сказал, мол, тебе не жалко детей и все такое.

- Это он сгоряча. Я с ним поговорю. Так как ты убежала-то?

- Я потом тебе скажу, ладно?

- Хорошо. Куда ты сейчас?

- Мне надо поговорить с Айи. Спасибо, что не сдала меня.

- Да брось.

***

Дестина перенеслась в приемную и села за свой стол. Ей надо было немного собраться с духом. Она посмотрела на свои руки, потом на монитор, потом глубоко вздохнула и немного подумала. Начнем с простого. Чашка кофе. Белая, с круглым блюдцем и серебряной ложечкой. Она представила ее в деталях и посмотрела на стол. И даже не удивилась, когда перед ней появилась чашка кофе. Так вот это как. Легкое напряжение, как будто она только что подняла что-то тяжелое. Ладно. Хватит трусить. Она же не кофе пить собралась, а просто привлечь его внимание. Дестина достала зеркальце из верхнего ящика, посмотрела в него и поменяла себе форму носа... немного изящнее, всегда хотела.

Через секунду распахнулась дверь кабинета, и на пороге показался Айи. Он посмотрел на нее непонимающе, а потом медленно улыбнулся.

- Ты в седьмом.

- Да, - она кивнула.

- Заходи, - он распахнул дверь пошире, пропуская ее внутрь.

- Пожалуйста, больше так не делай, это запрещено, - сказал он, закрывая за собой дверь. Если хочешь поменять внешность, только через СБ.

- А ты арестуй меня еще раз. Заодно и за это, - выпалила Дестина со злостью, которой даже сама не ожидала от себя.

- И арестую, - сказал Айи со смешком - таким беззаботным, что она испытала новый прилив бешенства, - если надо будет. А чего ты так злишься?

- Потому что ты лицемер, - взорвалась она. - Потому что тебе плевать на чувства других людей. Для тебя важно только то, что ты хочешь, а когда ты этого не получаешь, то начинаешь злиться и запугивать людей. Тебе не нужен был преступник, у вас уже была Кая. Ты просто хотел надавить на меня, продемонстрировать, что...

- Замолчи, - сказал он, изменившись в лице. Инстинкт самосохранения подсказал ей, что надо послушаться. Она обхватила себя руками и повернулась к нему спиной, дрожа от злости и беспомощности. Господи, она не об этом должна была с ним говорить. Ей нельзя было с ним ссориться. Она должна была попросить за Каю, а теперь он не станет ее слушать. Очень захотелось плакать, и даже горло схватило, и против воли Дестина судорожно всхлипнула.

- Как ты вышла в седьмой? - холодно спросил он за ее спиной. Она чувствовала его взгляд, он жег ей затылок.

- Не знаю. Мы разговаривали с Яльсикаром, он напугал меня, и я подумала, что хотела бы исчезнуть. И исчезла.

В этот момент дверь распахнулась, и она обернулась, увидев Яльсикара. Разумеется. Кто еще мог бы ворваться в кабинет Ксеара без предупреждения?

- Айи, она куда-то пропа...

Он не договорил, увидев Дестину. Замерев на пороге, Бьякка смотрел на нее - только на нее, на Ксеара даже не взглянул. И не верил своим глазам, это было совершенно очевидно. Казалось даже, что глава СБ сейчас подойдет и потрогает ее, чтобы убедиться в том, что не галлюцинирует. Но он просто замер и несколько секунд не двигал ни единым мускулом.

- Она вышла в седьмой, - пояснил Ксеар, и Яльсикар дернулся, как по команде "отомри", и стал шевелиться. Он недоверчиво посмотрел на Айи, потом снова повернулся к Дестине:

- А ничего, что я тебя не отпускал? - спросил он, совладав с собой.

- Яльсикар.

Голос Ксеара прозвучал так холодно и так предупреждающе, что она не поверила ушам. Это он ему, Бьякке, так говорит? Ей казалось, они заодно.

- Я не специально, - тихо проговорила она, опуская глаза, - я не понимаю, как я ушла.

Яльсикар все еще изучал ее своим тяжелым взглядом, когда Айи шагнул к нему, тронув за руку, и оба мужчины вышли в приемную. Дестина оглянулась и села в ближайшее кресло.

Когда она вышла в седьмой, то сначала ничего не поняла. Ощущения были настолько необычными, что ей показалось, будто она спит. Она даже решила, что Яльсикар каким-то образом сам выставил ее из семи миров, и теперь она просто спала, как обычно, и видела самый обычный сон. Странным было только, что у нее не было тела. Она ощущала себя очень легко, и даже хрупко. А потом увидела все будто бы со стороны. Огромная, бескрайняя пустыня, по которой, где-то вдалеке путешествовал песчаный вихрь. Белое солнце на горизонте. То ли закат, то ли рассвет - непонятно. Редкие облака, горная цепь и плато, и облачко на нем. Нет, это было не совсем облако. Это снег. Это она, вдруг поняла Дестина. Она и есть этот снег, все эти снежинки, собранные вместе, каждая крохотная часть которых принадлежит ей, словно часть тела, или даже не тела... а души.

- Здравствуй, - услышала она голос, пришедший непонятно откуда. Он не имел ни тембра, ни какого-либо специфического звучания. Будто шепот, но очень отчетливый.

- Привет, - отозвалась она, и поняла, что ее голос звучит почти так же, очень необычно.

- Меня зовут Аквинсар, - представился ее собеседник, и тут она поняла, что с ней разговаривает скала, возвышающаяся над плато. Неподвижная, она все же вибрировала как живое существо, и она, Дестина, ее чувствовала. Это ощущение, подобно которому она никогда раньше не испытывала, было, тем не менее, явственным и четким.

- А меня Дестина.

- А-а. Мне Айи говорил про тебя. Очень приятно.

- А ты кто? И где мы? - спросила она, наконец, сообразив, что все еще находится в мирах.

- Это седьмой мир.

- Как?

Ее собеседник улыбнулся, она это почувствовала.

- Ты из первого вышла?

- Да, откуда ты знаешь?

- Я увидел это по тому, как ты появлялась. Из первого неудобно выходить, очень медленно. Но у тебя это красиво вышло.

- Правда?

- Да. Снежинки падали, так тихо.

- Как это возможно, а? Я же даже в третий не могу...

- Ты уже во все можешь. Просто не пробовала еще.

- Да, но как вдруг так вышло? Я же не собиралась.

- А что случилось? Может, тебя что-то напугало?

- Скорее, кто-то, - пробурчала Дестина.

- Ну, теперь уже можно расслабиться. Тут тебя никто не найдет.

- Он найдет, - вздохнула девушка. - Я с допроса сбежала. Мне конец.

Скала снова улыбнулась.

- Так это мой брат?

- Брат? - вздрогнула Дестина, и снежинки взметнулись на камне.

- Яльсикар.

Девушка беззвучно застонала. Ну, все, теперь этот Аквинсар ее сдаст обратно, и Яльсикар ее...

- Тебе помочь выйти? - спросила скала.

- В службу безопасности?

- Тебе туда надо?

- Мне туда не надо, уж поверь. Но я арестована, и...

- А куда тебе надо? - очень спокойно спросила скала.

Дестина задумалась.

- Во второй.

- Хорошо. Расслабься и выходи, я немного помогу, в первый раз трудно.

- И ты не сдашь меня твоему... брату? - удивилась она.

- Да нет, зачем мне? Пусть сам ищет, - улыбнулся Аквинсар.

- Спасибо.

- Не за что. Приятно было познакомиться.

Оказавшись во втором, Дестина бодро поскакала в сторону лесного участка, где обычно дежурил Йаммана. Она старалась не думать о том, что станет делать, если не застанет его на работе. Но ей повезло, и делать больше ничего не пришлось.

- Йаммана, выйди в первый со мной, на центральную, - попросила она сходу, даже не здороваясь. Дестина понимала, что времени крайне мало.

- Ну, пойдем, - опекун быстро вышел за ней.

- Дай коммуникатор, пожалуйста, - попросила она. - У тебя есть номер Джары?

- Был вроде. А что стряслось? И где твой коммуникатор?

- Его нет. Я сбежала из службы безопасности, - быстро ответила Дестина, уже соединяясь с Джарой.

- Что?!

Она подняла ладонь в воздух, заставляя его замолчать и начала говорить с Джарой.

- Йаммана, прости меня, пожалуйста, но я ничего сейчас не могу объяснить. Не говори никому, что меня видел, а то тебя тоже, чего доброго, арестуют, - быстро сказала она, всовывая коммуникатор в руку совершенно обескураженному опекуну.

- Тоже - что? - прохрипел он, поперхнувшись, но она уже растворилась в воздухе, переходя в дом Джары.

***

Ксеар вернулся в кабинет один, без Яльсикара, и закрыл за собой дверь. Дестина почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Значит, все, в СБ ее держать больше не будут, и допрашивать тоже. Значит, он ее уже приговорил. И неудивительно, после того, как она с ним разговаривала. Глупо было бросать такую правду ему в лицо, но что-то заставило ее. Словно она пыталась в чем-то его переубедить. Словно он был человеком, которому она доверяла. Ей хотелось, чтобы он опроверг ее слова, объяснил причины своего поступка. Ведь она была готова поклясться, что он не желал арестовывать ее в самом начале, что пытался ее защитить.

Дестина вдруг подумала, что с ней происходит нечто странное. Она ведь не хочет никаких отношений с этим мужчиной, она кроме всяких шуток боится сближаться с ним. Не говоря уже о том, что у нее теперь появился любовник. Так почему же ей так хочется, чтобы он относился к ней как-то по-особенному? Зачем она бросает ему в лицо какие-то оскорбления, пытаясь его задеть и заставить быть с ней откровенной? И почему ей вдруг стало плевать на возможные последствия?

Она уже без всяких эмоций смотрела на Ксеара, когда он шел к ней. Дестина была уверена, что он идет ее удалять. Она объективно нарушила закон, и этого следовало ожидать. Но все-таки интересно, что стало для него настоящей причиной? Ее свидание с другим? Ее слова? Или он действительно считает ее преступницей?

Айи подошел и... просто сел в соседнее кресло, повернувшись к ней и подперев щеку кулаком.

- Пойдем в седьмой? - предложил он внезапно.

- А ты меня разве не выгонишь? - опешила она. И даже рот, кажется, раскрыла.

- Пока не собирался.

Дестина медленно кивнула, облизнув губы:

- Почему ты не позволил Яльсикару меня забрать? Мне казалось, это ты отдал приказ об аресте, - бросила она, поджав губы.

- Это я. Но теперь ты свободна.

- Как это щедро…

- Но я хотел бы серьезно поговорить с тобой.

- Сначала ответь мне – ты арестовал меня, чтобы отомстить? Ты хотел меня унизить?

Задав этот вопрос, Дестина почувствовала такую жалость к самой себе, что ее горло даже перехватило на последнем слове. Она посмотрела в глаза, чтобы поймать, заметить его смятение, но в темных глазах Айи мелькнуло только удивление, а потом его лицо затвердело, и между бровей залегла складка:

- Дес, я ничем этого не заслужил. Не смей больше меня оскорблять, - жестко сказал он, стиснув челюсти. У нее даже дыхание перехватило от его жесткости, но через секунду она ответила таким же яростным взглядом и тихо спросила:

- А то - что?

Ксеар встал.

- Уходи, Дестина. Бога ради, уйди куда-нибудь подальше и не показывайся мне на глаза в ближайшие дни. Я уже и правда близок к тому, чтобы тебя удалить.

29.

Маленький фонтанчик весь искрился, каменная влажная подставка поблескивала. Кая смотрела, как крохотные капельки стекают по ней, собираясь воедино, становятся больше, а потом скатываются вниз, сливаясь, собираясь крохотным озерцом. У нее уже не было сил плакать, только горло болезненно схватывало при каждой мысли о том, что вот-вот ее опекуну позвонят, и их вызовут к Ксеару, и тогда... Она пошевелилась, плетеное кресло скрипнуло.

- Как ты? - спросил Касиан. Он сидел рядом, в таком же кресле. В ее крохотном садике их было всего два.

- Никак, - сердито ответила Кая. Нашел, что спрашивать.

После разговора с Ксеаром он только об этом и спрашивал. А она вообще не хотела его видеть. Когда она увидела его глаза, и поняла, что он уже все знает, что ему все про нее рассказали, Кая поняла, что она больше никогда не хочет его видеть. Что если он только заговорит с ней об этом, хотя бы когда-нибудь, она просто умрет от стыда. И чего он пристал к ней? Летел бы к себе домой. Ее все равно теперь в восьмой выставят, а для этого мира она умрет. Мертвым не нужен опекун. Конечно, она вернется, через три с половиной года. Но он уже и забудет, как ее звали. И он, и Дестина, и все ее друзья. Кая открыла на коммуникаторе калькулятор и подсчитала. Один земной год - это по местному двадцать лет, примерно так. Значит, ее не будет семьдесят лет. Семьдесят лет, которые она могла бы провести в мирах...

- Хочешь поесть?

- Нет.

- Кая.

- Я ничего не хочу, Касиан. Вообще ничего, - она вскочила, почти крича на него, и он встал. - Пожалуйста, улетай.

- Я не могу, я должен быть с тобой.

- Тогда оставь меня в покое хотя бы, - снова закричала она, срывая на нем все зло, которое накопилось в ней за последние часы. Всю боль, всю обиду от несправедливости того, что с ней случилось. Что всегда с ней случалось в ее мерзкой жизни.

Она ждала, что он начнет кричать в ответ, и тогда она сможет наговорить каких-нибудь гадостей, и, может быть, ей станет легче. Или просто уйдет. Но Касиан почему-то не стал кричать и не ушел. Он шагнул к ней и обнял.

- Успокойся. Все будет хорошо. Я не верю, что Ксеар тебя выгонит.

- Так долго, Касиан... так долго, - внезапно заплакала Кая, почувствовав, что нервы не выдерживают мучительного ожидания решения Айи. Теперь, когда Касиан держал ее, стало немного легче, но она почувствовала себя очень слабой. Ее нос уткнулся в его рубашку, которая почему-то стала мокрой... ах, да, потому что она плачет.

- Потерпи немножко. Все будет хорошо, слышишь?

- Он с тобой ведь говорил?

- Да.

- Что ты ему сказал?

- А как ты думаешь? Я сказал ему, что ты умная и взрослая. И я считаю, что ты должна остаться.

- Правда?

- Конечно.

- Спасибо.

- Потерпи немного, - он погладил ее по спине.

Касиан еще что-то хотел сказать, но тут зазвонил его коммуникатор, и они оба замерли. Он медленно вынул его из кармана.

- Касиан?

- Да.

- Это Айи. Ваша подопечная остается.

Он почувствовал такое облегчение, что едва не рухнул.

- Спасибо, - выдохнул он.

- Но ближайшие четыре года у нее будет особый режим опеки. Вы хотите оставаться ее опекуном?

- Да.

- Тогда через полчаса вас ждет в Ксеариате психолог для беседы, вместе с Каей. Там же получите все инструкции. И еще одно, Касиан.

- Слушаю, - сказал он, так как Ксеар сделал длинную паузу.

- Никаких разговоров по поводу произошедшего. Возраст Каи должен оставаться тайной для всех.

- Понятно.

- Удачи.

Касиан сунул коммуникатор за пояс и посмотрел на Каю.

- Ты остаешься.

Девушка покачнулась, и он едва успел поймать ее, когда она упала в обморок.

30.

Альбумена и Яльсикар появились в приемной почти одновременно и едва не столкнулись в одной точке. Бьякка проворно отпрыгнул и недовольно воззрился на повелительницу стихии:

- Ты почему не ко входу переносишься?

- А ты почему? - огрызнулась Альбумена.

- А мне лень, - нахально улыбнулся Яльсикар, и она вдруг замерла, увидев нечто новое во взгляде старого знакомого, которого, казалось, знала вдоль и поперек.

- Мне тоже, - осторожно улыбнулась она, сообразив, что он, кажется, к ней переменился после всей этой истории с отловом педофила. Точнее, отловом несчастного Ка Лье, который, как ужебыло ясно, и впрямь пал жертвой нелепого совпадения. Так или иначе, глава СБ, который всю жизнь относился к ней как минимум настороженно, теперь вдруг посмотрел на нее с теплом и даже доверительным озорством, и явно был рад встрече.

- Чего ему надо? - кивнула Альбумена на дверь в кабинет Ксеара. Она осведомилась об этом так заговорщически, как будто они с Бьяккой были школьниками, которых вызывал директор.

- Сейчас узнаем.

Яльсикар распахнул дверь в кабинет и пропустил ее вперед. Айи предложил им сесть и опустился в свое кресло.

- Марина отпустили? - осведомился он.

- Да, - кивнул Яльсикар.

- Ты просил его не говорить с прессой?

- Ага. Айи, он так полюбил меня за три дня, что был просто счастлив оказать мне эту услугу, - саркастически ответил Бьякка.

- Я поговорю с ним.

- Думаю, уже поздно. Да пусть трындит, мне не привыкать. Я закона не нарушал.

Альбумена покосилась на Яльсикара, перевела взгляд на Ксеара:

- Айи, ты не думаешь, что пора немного приструнить прессу? Мне не очень нравится, что происходит в последние дни.

Он кивнул:

- Я чуть позже встречусь с главными редакторами.

- Я хочу поговорить с Ягилем. Он зарвался, - добавил Яльсикар.

- В смысле - поговорить? - не понял Айи.

- В смысле - арестовать его за публичное оскорбление повелителей стихий.

- Я не буду его выставлять за это. Тогда поднимется шум до небес, и он будет выглядеть героем-мучеником, - сдвинув брови, заметил Ксеар.

- Я не предлагаю его выставлять. Просто хочу обсудить с ним это, - настаивал глава СБ.

- Иными словами, ты хочешь его напугать? - поднял бровь Айи. - А он испугается? Или только обозлится?

- Испугается. На этот раз - да.

- Почему?

- А потому, что кое-кто из его подчиненных недавно накосячил, - снова оскалился Яльсикар, - и удаление будет угрожать не только ему. А он у нас же совестливый парень.

Ксеар побарабанил пальцами по столу и дернул уголком рта.

- Некрасиво, Яльсикар.

И тут вмешалась Альбумена, которая все это время молчала, но внимательно следила за разговором мужчин.

- А кто сказал, что должно быть красиво, Айи? - очень тихо спросила она. - А когда он лезет в нашу личную жизнь, когда он сразу после помолвки Зарайи обливает ее грязью с ног до головы - это красиво? Между прочим, не каждый мужчина мог бы отнестить к этому так спокойно, как Аквинсар. Да, Яльсикар?

- Конечно, - кивнул глава СБ. - Мог бы и испортить ей помолвку-то.

Айи сердито посмотрел на бывшую жену, потом на Яльсикара.

- Да делайте, что хотите, - устало ответил он, наконец.

Воцарилась тишина, потом Яльсикар шевельнулся в кресле.

- Что с Каей?

- Она остается. Ей нужна психологическая помощь, а в реальном мире она не сможет ее получить. К тому же она уже слишком долго у нас прожила.

- Логично. Только как ты это объяснишь журналистам?

- Да никак, - Айи откинулся в кресло. - Об этом я и хотел с вами поговорить. Надо как-то это скрыть.

Яльсикар скептически хмыкнул:

- Айи, об этом знает уже целая толпа народу. Допустим, мои агенты не проговорятся. Но вот твоя Дестина, например...

- Кто это? - удивленно спросила Альбумена. Ксеар так изменился в лице, что она даже приоткрыла рот от удивления.

- Это его помощница, - ответил ей Яльсикар, - ты ее видела на пресс-конференции. Она у нас в седьмом уже.

Альбумена потеряла дар речи, все еще не в силах свести глаз с Айи. С ним что-то происходило странное. Наконец - она это увидела - он взял себя в руки, и его глаза предупреждающе блеснули:

- С ней я как-нибудь сам разберусь, Яльсикар.

- Ладно. Но ведь речь не только о ней. Сама Кая, ее опекун, да еще психолог, да еще Джара, блин...

- Как Джара? Она-то каким боком? - не понял Айи.

- А ей твоя Дестина рассказала, с которой ты сам разберешься, - любезно пояснил глава СБ.

Альбумена подперла подбородок рукой, изучая взглядом бывшего мужа. Кажется, она начала понимать. Да и не зря Бьякка уже дважды повторил "твоя Дестина". Губы повелительницы стихий дрогнули, но тут она встретила взгляд Айи и мигом посерьезнела, выпрямившись.

- Я тебе скажу, Айи, чем это закончится, - продолжил Яльсикар, набычившись, - через пару недель, максимум - месяц, вся эта история вылезет наружу. И тебя обвинят не только в нарушении закона, но еще и в том, что ты пытался это скрыть.

- Что ты предлагаешь?

Альбумена видела, что Ксеар кипит от ярости. Она таким его не видела очень давно. Было ясно, что сейчас они сцепятся с Яльсикаром, и потом долго еще будут злиться друг на друга.

- Ребята, - нежно сказала она, - не ссорьтесь. Я думаю, что нам надо все-таки попытаться все сохранить в тайне. Яльсикар, Кая - не Зарайа, она не вынесет всех этих публичных разборок. С нее и так достаточно стрессов.

- Я понимаю. Но Айи у нас большой друг журналистов, и...

- Айи, может есть какая-то возможность запретить обсуждать эту тему? У нас всего с десяток изданий, ты же можешь собрать всех главных редакторов и намекнуть, что не хотел бы расследований в этом направлении?

Ксеар задумался.

- Мне кажется, это может возыметь обратный эффект, - наконец, изрек он.

Все трое замолчали и задумались. Яльсикар встал, достал коньяк и стаканы, налил всем, не спрашивая.

- Нужно что-то сенсационное, - задумчиво сказала Альбумена, сделав глоток, - что-то такое, что отвлекло бы всех от этой темы. Прямо завтра, на пресс-конференции.

- Неплохая идея, - кивнул Йаййи и кажется, даже повеселел. - Вот только что?

Яльсикар выпил и широко улыбнулся, глядя на Ксеара.

- А давай мы тебя помолвим, - с мстительным наслаждением проговорил он.

31.

- Агент, вам принести еще чаю? - улыбнулась официантка, интимно наклонившись к Лею Ситте. Он ответил рассеянной улыбкой, думая о своем.

- Принеси, красавица, - отозвался он. Официантка отошла, он проводил взглядом покачивающиеся бедра девушки и вспомнил, что, кажется, планировал с ней поразвлечься на досуге, и даже начал "прицельно" флиртовать, но тут появилась Дестина.

Лей подумал о ней. Он понял, что было причиной ареста, когда Кая на допросе начала просить Ксеара отпустить Дестину, простить ее за то, что она ее защищала. Айи мягко пообещал Кае, что простит ее подругу, и агент немного успокоился. Но окончательно вздохнул с облегчением, лишь узнав, что ее уже нет в здании, а уголовное дело на Дестину Яльсикар не заводил. Лей все еще злился на нее за то, что она ничего ему не сказала. Но понимал, что она тоже могла обижаться на него. И все же он был уверен, что это недоразумение легко разрешится, и они снова будут вместе. Ему было хорошо с ней, и Ситте вовсе не готов был так быстро расставаться.

Решив, что позвонит ей чуть позже, когда немного передохнет, Лей стал думать о работе.

Допрос Латиуса был проведен лишь спустя десять часов после его задержания. Когда Ситте освободился после допроса Каи, Уорд сообщил ему, что Латиус задержан, а Яльсикар куда-то исчез. Потом Бьякка вернулся, но не стал допрашивать преступника, а вызвал к себе Марина Ка Лье и долго с ним разговаривал наедине, прежде чем отпустить. Лей вышел следом за Марином в регистрационный зал, так как знал, что там дежурят журналисты. Убедившись в том, что Ка Лье не стал отвечать на их вопросы, он вернулся в свой кабинет и стал помогать Уорду подбирать информацию на Латиуса и всех его знакомых. Яльсикар по-прежнему не снимал с дела грифа секретности, и Ситте не мог воспользоваться помощью подчиненных.

В принципе, размышлял тогда Лей, признание Латиуса им уже не нужно. Показаний Каи вполне достаточно, чтобы осудить его. Было ясно, что суда присяжных не будет, а Ксеар все слышал. Но все-таки надо было вытрясти из него все. А заодно убедиться, что не было других не спящих жертв.

- Уорд, хорошо бы найти его в реале, - намекнул Лей, когда узнал, что Латиус в восьмом мире - гражданин США.

- Я посмотрю, что можно сделать. Если он назовется на допросе, будет здорово, - бросил Шон. - Если нет, мне нужна хотя бы его реальная внешность.

- Это не проблема, Бьякка уберет все изменения.

- Хорошо.

- Так ты где все-таки работаешь? - не выдержал Лей.

- В ФБР. А ты?

- Я вообще с полицейскими делами в реале не связан, - улыбнулся Ситте.

- Заметно, - кивнул Уорд, пролистывая страницы на коммуникаторе.

- Между прочим, я его в итоге и нашел, - обиделся Лей.

Шон поднял голову и доброжелательно улыбнулся:

- Я не говорю, что ты плохо работаешь. Просто... заметно и все.

- Уорд, а что у тебя с Альбуменой?

Американец не шевельнулся, но Лей заметил, как напряглась его шея и спина - Шон сидел вполоборота. И ухмыльнулся.

- Я не понимаю, о чем ты, - нахмурился Уорд. Очень натурально нахмурился, Лей оценил.

- О том, что это... заметно, - расплылся Ситте.

- Ты что-то путаешь, Лей, - скучающе заметил Уорд, продолжая изучать документы.

- Ладно, извини, - хмыкнул он. Стало ясно, что американец даже под пытками не признается, если что и было. А Лей был почти уверен, что было, потому что уж очень странно смотрела на его коллегу повелительница стихии.

Двухчасовой допрос Латиуса показался Лею Ситте одним из сложнейших испытаний в жизни.

Каждую минуту, каждую секунду ему приходилось бороться с желанием броситься на него и начать избивать. Почувствовав это, Яльсикар даже повернулся и приказал ему пойти попить чаю. Но и Бьякка тоже - Лей видел - тайком сжимал кулаки. Один лишь Шон Уорд сохранял фантастическое спокойствие.

Латиус довольно быстро во всем сознался. Он здорово перепугался и начал быстро-быстро лопотать, оправдываясь. Он очень серьезно объяснял, что "это от него не зависит" и он "ничего, ну совсем ничего не может с собой поделать". И призывал пожалеть его и не осуждать за такую "особенность". Подонок также напирал на то, что никакого вреда спящим не причинял, и что они "все равно не вспомнят".

- А кто менял Кае внешность? – вдруг спросил Яльсикар таким мягким тоном, как будто купился на все эти оправдания.

Лей резко выпрямился: все это время он и думать забыл, что как минимум еще один человек был замешан во всем этом – неизвестный модератор. Ведь Латиус не был способен самостоятельно изменить внешность своей подопечной. Для большинства граждан процедура была двухэтапной: сначала все желающие усовершенствовать свое тело шли к одному из модераторов, оплачивали услугу, а затем регистрировали изменения в СБ. Ситте затаил дыхание: если Латиус упрется, придется еще искать, кто из модераторов пошел на преступление. Но он с легкостью назвал имя, завороженный неожиданной мягкостью тона Бьякки. Яльсикар краем глаза глянул на него, и Ситте мгновенно отдал приказ об аресте по коммуникатору.

Когда Яльсикар снова стал задавать вопросы о Кае, он затрясся еще больше и зарыдал. Лей раньше не видел, чтобы мужчины так рыдали, и испытал сильнейшее отвращение.

- Но ведь я же не знал, что она проснется, - сквозь всхлипы пробормотал мужчина. Яльсикар вернул ему земной облик, и Латиус оказался щуплым мужичонкой лет тридцати. - Мы же с ней договорились. Она же простила меня!

После этих слов Лею особенно сильно захотелось ударить козла, и он даже привстал, и тут-то Яльсикар его и выставил.

Ситте посмотрел на часы. Теперь, когда все мероприятия по делу Латиуса были позади, уже можно было идти отдыхать, но Лею было необходимо еще встретиться с подчиненными, чтобы обсудить другие дела. В последнее время он совсем их забросил и почти не контролировал, что делали его агенты. Совещание планировалось минут через пятнадцать, и Лей решил, что быстренько позвонит Дестине. Ему хотелось узнать, как она. Разговор с Яльсикаром мог быть тяжелым для нее: Лей знал, что шеф запросто может нагрубить. Может, он успокоит ее немного.

- Привет, - ответила она ровным голосом.

- Привет, - Лей почесал ухо. - Как ты?

- Я нормально, а ты?

- Что со мной сделается? Ты работаешь?

- Нет. Лей...

- Можно тебя увидеть? На пять минут.

- Хорошо, - вздохнула она как-то обреченно. - Давай на восточную.

- Лечу.

Лей закрыл глаза и перенесся. Увидев Дестину, он мягко улыбнулся и обнял ее, но она почти сразу отстранилась.

- Ты обижаешься на меня?

- Нет. - Она покачала головой так решительно, что Лей даже удивился. Девушка выглядела несколько странно. Они стояли на площадке, где почти никого не было. Она располагалась высоко, и облака проплывали чуть ли не над головой, а прохладный ветерок теребил ее легкое платье, и она старательно придерживала подол руками.

- Ты хочешь что-то мне сказать? - понял он. Он всегда быстро понимал, когда девушки хотели расстаться с ним. Хоть это и бывало очень редко. Обычно Лей сам разрывал отношения.

- Да, - она подняла взгляд. - Мы больше не должны встречаться.

- Почему? - уточнил он, хотя это было уже неважно. Но он любил все понимать до конца.

- Потому что завтра я буду помолвлена с другим мужчиной, - сообщила она и посмотрела с такой тоской, что Ситте даже замер.

- Что?

Лей был так оглушен этой новостью, что даже в ушах зазвенело. Такого не может быть. Она что, встречалась с кем-то еще? Но это невозможно, он бы почувствовал... он бы узнал, когда подбирал на нее досье.

- И кто же он? - не веря ей, уточнил Ситте.

- Я не могу тебе сейчас сказать, прости.

- Дестина, ты врешь. Я точно знаю, что у тебя никого нет. Я что, не заслуживаю правды? - поднял бровь Ситте.

- Лей, я не вру, - отчеканила она, повысив голос. - И я не сказала, что у меня кто-то есть. Я сказала то, что сказала. Мне, правда, очень жаль.

- Мне тоже. Я бы переспал еще с тобой разок, куколка.

Агент цинично скривил губы, с трудом скрывая обиду. Дестина моргнула, немного задетая. А потом подняла подбородок:

- Что ж, удачи тебе.

Лей исчез, возвращаясь на работу. Идя по коридору в свой кабинет, он думал о том, что вроде бы не собирался влюбляться в эту девчонку. Почему же ему было так больно?

***

Шон Уорд давно так не нервничал, как в тот миг, когда Бьякка поручил ему самостоятельно допрашивать преступника. Он понимал, что его хотят проверить – после этого он либо пройдет испытание в качестве агента Службы безопасности, либо нет. И, хотя в реальной жизни он проводил десятки допросов, тут вдруг даже ладони вспотели, и сердце застучало чаще: он чувствовал себя, как на важном экзамене.

Теперь, когда он привык к СБ, к самому Бьякке и Лею, ему очень хотелось продолжить работать с ними и до смерти не хотелось возвращаться простым патрульным в полицию. Поэтому Шон подошел к работе со всей тщательностью, внимательно изучив дело женщины, совершившей серьезное преступление. Она взяла большую взятку у Латиуса и согласилась изменить внешность Каи на взрослую. Во время допроса предстояло выяснить, понимала ли она, что произошло, или же не догадывалась об этом, поверив в то, что Латиус с Каей просто так решили скрыть ее возраст, лишь потому, что девочка захотела остаться в мирах.

От этого зависело ее наказание… или не зависело? По лицу Бьякки ничего не возможно было прочитать, и Шон гадал, есть ли у рыдающей женщины шанс когда-нибудь вернуться в миры после удаления, или ее в любом случае выбросят навсегда?

Допрос продлился два часа и морально был очень тяжелым. Преступница прожила в мирах больше сорока лет, у нее был дом, муж, друзья – в мирах заключалась вся ее жизнь. Шон делал долгие паузы, предлагая ей воду, потому что она то и дело принималась давиться слезами и физически подолгу не могла говорить, выдавливая из себя по паре слов. Бьякка, как и обещал, не участвовал в допросе, лишь наблюдал. Шон все время ждал, что он вмешается – однако этого не произошло до самого конца.

Уорд мысленно поставил стену между собой и отчаянием пойманной преступницы, сумел выдержать ровный, спокойный тон. Когда в середине беседы она призналась, что не впервые берет взятки, на его лице не отразилось никаких эмоций, хотя каждая его мышца в его теле напряглась от иррациональной досады и желания сказать ей: «не подставляйся ты дальше, тебе и так хватит». Тем более, что другие случаи, о которых она говорила, были полной ерундой: ее подкупали люди, не желавшие регистрировать изменения внешности в СБ из-за смущения или паранойи.

Записав имена троих, Уорд поймал одобрительный взгляд Бьякки и слегка воодушевился, хотя на залитое слезами лицо горе-модератора по-прежнему было тяжело смотреть. Постепенно он перешел к самому главному и все подробнее расспрашивал об эпизоде с Каей. По ее недоумению Шон понял, что она действительно не понимала всех отвратительных обстоятельств до конца. Лишь когда он убедился в этом, то сказал ей прямо, что Кая подверглась домогательствам, и увидел в глазах крылатой мошенницы искренний ужас и шок.

После этого с ней случилась настоящая истерика, и пришлось делать большой перерыв, и даже вызывать штатного психолога.

- Ее удалят навсегда? – тихо спросил он у Бьякки, когда они вышли в коридор. Яльсикар дернулся и еле заметно пожал плечами:

- Я не занимаюсь приговорами. Ксеар будет решать сам.

Немного помедлив, Бьякка вновь взглянул на него:

- Ты молодец. Останешься у нас работать?

- Да, - с готовностью ответил Шон, почти физически ощутив, как гора падает с плеч.

Несколькими часами позже, разделавшись с работой, он залетел пообедать в ближайшее к СБ кафе и долго сидел потом за столиком, вертя в руках коммуникатор. Ему до смерти хотелось позвонить Альбумене, поделиться с ней новостями, встретиться, но он уже звонил ей дважды, и ее коммуникатор был отключен. Что, если ей не так уж понравилось с ним? Что, если он был слишком груб, и она больше не хочет его видеть? Или же она просто передумала связываться с простым офицером? Его сердце сжалось, и Шон скрипнул зубами, убирая коммуникатор в карман – если захочет, сама перезвонит. А если нет – он не будет навязываться.

***

После разговора с Леем Дестина вернулась домой и даже расплакалась. Ей меньше всего хотелось расставаться с ним, хоть и было понятно, что это неизбежно. Она чувствовала себя отвратительно. Единственное, что удерживало ее от того, чтобы броситься со скалы, выйти в восьмой и никогда больше сюда не возвращаться - это Кая. Она понимала, что девочке намного тяжелее, чем ей, и она единственная в целом мире может ей помочь. По крайней мере, так следовало из краткой и очень прохладной речи Айи.

Дестине внезапно захотелось перейти в седьмой. В стенах квартиры было душно, а шарахаться по городу настроения не было. И она вспомнила легкое, приятное ощущение седьмого. Расслабившись, девушка перенеслась и прислушалась – сразу стало понятно, что она не одна. Но на этот раз компанию ей составляла не скала.

- Привет, - сказала она наугад.

- Привет, - ответил песчаный вихрь. - Ты Дестина, да?

- Да. А ты?

- Альбумена.

- А, ясно. Мы встречались в первом.

- Я помню.

Дестина не знала, о чем разговаривать с этой женщиной, и поэтому замолчала.

Она вспомнила лицо и тон Айи, когда он говорил с ней о помолвке. Он объяснил ей демонстративно ледяным тоном, что это единственный информационный повод, который может заглушить волну слухов вокруг дела Латиуса. Он также подчеркнул, что ее "никто не заставляет", и эта помолвка придумана исключительно для того, чтобы защитить Каю. Поэтому решение за ней, Дестиной.

- Мы ведь не должны будем жить вместе? - уточнила она.

- Разумеется, нет, - чуть ли не с отвращением бросил Айи, и она вздрогнула. Его отношение к ней заметно переменилось. Теперь было совершенно очевидно, что он больше не стремится очаровывать ее и оставил свою навязчивую идею о том, что они должны быть вместе.

- Почему именно со мной? - спросила она. Губы двигались, как деревянные. Его холодность здорово обижала. Не то, чтобы она хотела особого внимания – но зачем же так явно демонстрировать неприязнь?

- Потому что моя помолвка с кем-то, кто не в седьмом, выглядела бы малоубедительно, - пояснил Айи. - А больше не с кем.

- А что, Яльсикар не согласен? - не удержалась Дестина. Ксеар поменялся в лице, и Дестина отступила, кляня себя за язык. Понятно же было, что не время для шуток.

- Хорошо, я согласна, - выдавила она, вспомнив заплаканное личико Каи. Если уж Ксеар ради этой девочки готов на эту помолвку, то ей и вовсе стыдно отказываться помочь подруге.

- Только вот еще что, - тихо сказал Ксеар и просверлил ее неожиданно острым взглядом. - У тебя не должно быть никаких мужчин, даже спящих. Если выставишь меня идиотом перед журналистами, я тебя вышвырну из миров, клянусь.

Дестина свернулась маленьким пушистым сугробом, размышляя. Она вспоминала все с самого начала, как познакомилась с Ксеаром, как он ей нравился в первые дни, как сам нежно к ней относился. Почему так вышло, что они стали чуть ли не врагами? Несмотря ни на что, она вовсе не думала, что Айи - плохой человек. И то, как он поступил с Каей, лишь подтверждало это. Теперь ей хотелось бы быть его другом.

Что касалось его реакции на ее поступки - она была вполне естественной, он мог вести себя и более жестко, понимала теперь она. Ситуация, в которой произошел ее арест, была оскорбительной, и она подумала, что Ксеар каким-то образом узнал обо всем и решил унизить и ее, и Лея. Лишь теперь, немного остыв, она поняла, что это невозможно. Ему, задерганному последними событиями, разборками с прессой, не говоря уже об огромной массе повседневных дел, просто некогда было бы следить за ней, даже если бы он вдруг и пожелал. Просто чудовищное совпадение. Не на кого обижаться.

Подумав о Лее, Дестина ощутила муторную тяжесть. Она чувствовала себя виноватой перед ним. И за тот арест, который был для него еще более неприятным, чем для нее, и за то, как она рассталась с ним, ничего толком не объяснив. Он не заслужил этого. А завтра, когда Лей узнает обо всем из газет, то будет оскорблен еще больше. Ведь невозможно поверить, что она не знала этого заранее.

- Ты плачешь? - тихо спросила Альбумена.

- Откуда ты знаешь?

Снежинки взметнулись над плато. Песчаный вихрь коснулся их, мягко закружил.

- Чувствую. Мы здесь все друг друга чувствуем.

- Ясно. Тогда я пойду.

- Подожди. Давай поговорим.

Дестина заколебалась. Она не знала, может ли доверять этой женщине.

- Ладно, - наконец, решилась она. - Только не здесь.

- Пойдем в третий.

- Хорошо.

Они перенеслись на единственную площадку третьего мира, и Дестина, проморгавшись, шагнула вслед за Альбуменой к витой лестнице, ведущей в бесконечный сад.

Они шли по осенним листьям, засыпающим тропинки. В воздухе остро пахло яблоками и персиками. На деревьях странной формы росли все фрукты вперемешку: груши с абрикосами и папайей, бананы с персиками и виноградом.

- Я здесь еще не была, - сказала Дестина, пнув босоножкой кучу листьев. Они рассыпались, тихо шурша.

- Правда?

- Да. Я только во второй ходила, и сразу в седьмой. Сама удивилась.

- А у меня все по порядку были. Но очень быстро. Я на второй месяц уже в седьмой вошла.

- Здорово. Я тоже в Первом второй месяц.

- Почему ты плакала? Тебя мальчики совсем затравили?

- Какие мальчики? - не поняла Дестина.

Альбумена улыбнулась.

- Айи с Яльсикаром.

- Нашла мальчиков, - фыркнула девушка. Она тяжело вздохнула, не зная, стоит ли что-то рассказывать бывшей жене Ксеара. Она ведь не знала, в каких они отношениях. Может, та пойдет Айи все рассказывать.

- Если не хочешь, не говори мне ничего. Но я просто вижу, что тебе трудно и хотела бы помочь.

- Спасибо. Только вряд ли это возможно.

- Это из-за помолвки?

- Ты знаешь?

- Да.

Дестина снова вздохнула и села под ближайшее дерево. Альбумена опустилась рядом.

- Айи придумал это, чтобы помочь Кае. У нас нет никакого романа, - пояснила она.

- Это не Айи придумал, а Яльсикар.

- Яльсикар? - изумилась девушка. А потом грустно улыбнулась: Неудивительно. Он меня ненавидит.

- Да брось, - Альбумена протянула руку и сорвала румяное яблоко, с хрустом надкусила.

- Правда.

- Ну и фиг с ним. Тебе же не за него замуж выходить.

- А я ни за кого замуж и не собираюсь, - отрезала Дестина.

Альбумена молча посмотрела на нее с какой-то искоркой в глазах, наклонила голову:

- Так что случилось-то? Почему ты плакала?

- Долго рассказывать.

- У нас много времени, - беззаботно ответила старшая повелительница стихии.

- А ты его любишь? - подумав, спросила Альбумена.

- Нет, - без всяких раздумий ответила Дестина. - Но он хороший, понимаешь? Я не хотела его обижать.

Альбумена расхохоталась.

- Слушай, этот твой хороший - дон Жуан еще тот, уж мне поверь. Он переживет.

- Откуда ты его знаешь?

- Так я с ним два дня тусовалась и в засаде, и в СБ, пока мы педофила ловили.

- А-а. Он что, с тобой заигрывал? - не поверила Дестина.

- Со мной побоялся, - хмыкнула Альбумена. - Но все равно я все вижу, я же жуть какая старая и хитрая. Так что забудь и даже не переживай.

- Я еще не знаю, что мне с работой делать. Айи меня выгнал.

- Давай я тебя возьму к себе пока.

- Куда к себе?

- Я с завтрашнего дня министр экономики.

- Ух ты, - даже приподнялась Дестина. - Значит, правду писали?

- Ну да. Поучишься, потом видно будет. Все равно не дело тебе Ксеару кофе подавать. Ты уже в седьмом, у тебя другой статус.

- Но я ведь ничего толком не умею.

- Научишься, коли захочешь. Ты хочешь?

- Да. Спасибо тебе, - Дестина благодарно улыбнулась.

Айи появился так внезапно, что она даже ничего не поняла. Просто вокруг похолодало, и прямо перед ними материализовался мужчина с серыми крыльями, в котором она через секунду опознала Ксеара. Альбумена не удивилась.

- Давайте ко мне в кабинет, нам надо обсудить все перед пресс-конференцией, - сказал он, не здороваясь. И тут же опять исчез.

- Как он нас нашел? - не поняла Дестина.

Альбумена рассмеялась.

- Он же Ксеар, - сказала она, как будто это все объясняло.

***

Когда за несколько дней впервые выдалось пару свободных часов, она первым делом перенеслась домой и залезла в душ. Едва упругие струи воды коснулись ее тела, словно лаская, Альбумена невольно подумала о Шоне и громко охнула. Где-то между беготней со своим назначением, работой, нахождением в Седьмом, переговорами с Ксеаром по всем рабочим вопросам она видела пропущенные вызовы от него и обещала себе, что скоро перезвонит, но потом закрутилась и забыла. Вдруг сообразив, что Уорд может обидеться, она пулей вылетела из душа, вся мокрая, и схватила коммуникатор, набирая ему.

На том конце долго не отвечали, и она даже успела замерзнуть, переминаясь посреди своей спальни с ноги на ногу – с волос текло, на ковре оставались следы – пока, наконец, не услышала его голос.

- Привет, - осторожно сказала она, прикусывая губу от волнения. Ее сердце ускорило ритм, когда она вспомнила спокойный взгляд его темных глаз.

- Привет, - с такой же осторожной интонацией ответил он, и Альбумена поняла, что он ждал ее звонка, но уже мало надеялся.

- Ты… не работаешь сейчас? – неловко спросила она.

- Сейчас нет. А ты?

- Нет. Я… по правде, я первый раз освободилась за последние три дня. Много работы было, - извиняющимся тоном произнесла она, проводя рукой по волосам, машинально отжимая их.

- Представляю. Слышал о твоем назначении – мои поздравления.

Его голос по-прежнему звучал суховато. Альбумена в отчаянии сжала рукой трубку:

- Я соскучилась, - выдохнула она, абсолютно искреннее и беззащитно.

Повисла пауза.

- Правда?

Она тихо выдохнула и улыбнулась: по его голосу теперь сразу же стало понятно, что все хорошо.

- Правда, - с улыбкой сказала она.

- Так я могу перенестись к тебе? – спросил он.

- Да, я дома, - машинально ответила она и тут же вздрогнула: Ой… нет… подожди…

Бросившись за полотенцем в душ, Альбумена еле успела прикрыться, когда появился Шон. Он безошибочно нашел ее в спальне, и его глаза потемнели, едва он взглянул на ее полуобнаженное тело.

- Вау, - со вкусом сказал Шон, шагая к ней. Ее щеки залились румянцем, но в следующее мгновение он уже прижимал к себе, целовал, и смущение мгновенно ушло, уступая место жгучему желанию. Полотенце упало на пол. Она действительно очень соскучилась.

Уорд подхватил на руки и утащил в постель, где они долго предавались занятиям любовью – почти с такой же жадностью, как и в первый раз.

Только потом, лежа на сгибе его локтя, Альбумена увидела настороженность в его глазах, которой три дня назад не было. И невысказанный вопрос. Она виновато опустила взгляд – конечно, с ее стороны было нехорошо не отвечать на его звонки так долго. Теперь, похоже, он ждал от нее какого-то ответа и большей определенности.

- Я очень соскучилась, - сказала она, не зная, как начать.

- Ты долго не отвечала, - медленно заметил он, полностью подтвердив правильность ее мысли. Это его, конечно, задело.

- Прости меня. Я… привыкла быть одной и столько дел…

- Я хотел просто поздравить тебя с назначением. Ты наверняка принимала поздравления от других людей.

- Я не хотела разговаривать с тобой впопыхах. Я хотела увидеться – думала, вот-вот перезвоню. Я больше не буду так делать, - вырвалось у нее.

Лицо Шона немного изменилось и просветлело:

- Правда? Значит, следующий раз ты сразу перезвонишь?

- Да. Я буду сразу перезванивать тебе, - пообещала Альбумена.

- Значит, ты намерена со мной встречаться?

Его голос звучал все увереннее, а рука коснулась ее волос, погладила по голове, и Шон рывком переместился, оказавшись сверху, глядя в ее глаза. Он стоял на коленях и упирался локтями в подушку за ее головой, и Альбумена улыбнулась в его серьезное лицо:

- А ты со мной? – игриво спросила она.

- Пожалуй, - улыбнулся он и наклонился, нежно касаясь губ поцелуем. Но потом оторвался, и в его глазах вновь мелькнула тревога:

- Я просто офицер…

- Ты новенький, - перебила Альбумена. – Я уверена, у тебя большой потенциал.

- Откуда ты это знаешь? – спросил он.

Ее губы изогнулись в загадочной улыбке, и Альбумена тихо хмыкнула. Он был таким серьезным и требовательным.

- Ты надо мной смеешься?

Бровь Шона поднялась, и в глазах что-то блеснуло.

- Ага.

- Ну, тогда держись.

Его большое, сильное тело на пару мгновений придавило ее к кровати, и он тихо угрожающе зарычал ей на ухо – в ответ из ее груди вырвалось хихиканье, и они снова принялись целоваться и кататься по кровати, лаская друг друга.

***

Хуже дня, чем тот, в ее жизни не было. После пресс-конференции, которую она пережила словно в тумане, улыбаясь до онемения скул, журнал «Романтика» заготовил фотосессию. Ксеариат пошел им навстречу, и, к полному изумлению Дестины, Айи распахнул для фотографов свой дом.

А дальше начался кромешный ад. Сначала ее накрасили или, скорее, загримировали так, что она даже не узнала своего лица в зеркале. Яркая помада, удлиненные ресницы – на нее налепили все, что она ненавидела и чего никогда в жизни со своим лицом не делала. Какие-то бесчисленные слои тональных кремов и – о боже, еще и румяна. «Это все на фото будет смотреться совершенно естественно, очень красиво», - щебетали две гримерши.

Но на этом они не остановились – они завили ее волосы – «так романтично, так романтично, словно юная принцесса». А потом на нее надели невероятно пышное, отвратительно хрустящее платье.

- Это что, кулинарная фольга? – не выдержала Дестина, с отвращением поправляя лиф с одной бретелькой. – Теперь меня засунут в духовку?

- Это самая модная ткань в сезоне, - обиделась одна из гримерш. – Она светится в темноте. Платье предоставлено модным домом Тотем.

- Ну, если Тотем, то уж конечно, - пробормотала себе под нос Дестина и вышла из гардеробной, оккупированной гримерами, в гостиную, где ждал Айи и фотографы. Ее лицо озарилось ослепительной фальшивой улыбкой, как и лицо Ксеара. «Интересно, только я вижу, что у него глаза ледяные?» - тоскливо размышляла она, пока их фотографировали в гостиной.

- Я прошу прощения, Айи, вы не могли бы взять невесту на руки? – попросил фотограф.

«Ну, конечно… почему бы и нет. Давайте еще в спальне пофоткаемся», - кипела про себя Дестина, когда Ксеар наклонился и легко поднял ее на руки, словно она была игрушечной. Ее руки вынужденно обняли его за плечи. А потом он вдруг наклонился к ее губам, и у нее едва не остановилось сердце… Только не это… первый поцелуй после того, на озере. Но это действительно происходило – он собирался поцеловать ее. Его губы приблизились и…

Теплое прикосновение, нежный напор. Ее словно ударило током, и Дестина слегка вздрогнула. Камеры защелкали интенсивнее прежнего, и она машинально ответила. Словно вылетев из своего тела от шока, Дестина лишь мысленно фиксировала происходящее, не реагируя эмоционально, не ощущая себя собой, лишь осознавая, что их губы и языки соприкасались, а фотографы увлеченно щелкали затворами.

Ксеар, как ей пришлось заметить, играл роль талантливо и с выдумкой. После поцелуя он коснулся щекой ее щеки, погладил ее по волосам рукой, нежно склонил ее голову на свое плечо. Фотографы запечатлевали трогательную картинку. Дестина не испытывала ни капли нежности и тепла, и была уверена, что их не чувствует и Ксеар. От такой мысли стало еще холоднее.

- Надеюсь, они не попросят нас заняться любовью для журнала? – язвительно прошептала она ему на ухо, не удержавшись.

- Заткнись, - ответил Ксеар, почти не шевеля губами. Дестина сжала губы от злости. Его загорелая шея была так близко, что внезапно захотелось за нее укусить. Но в следующую секунду он уже опустил ее на пол.

- Дестина, поменяйте, пожалуйста, платье, и пройдемте в спальню, - с возбужденной улыбкой сказал один из фотографов, едва ее ноги коснулись пола.

«Да ладно! Да ладно!!! Вы что шутите, что ли?» - пронеслось у нее в голове, и она резко обернулась к Ксеару, уверенная, что сейчас нахала-фотографа настигнет немедленная расплата за наглость. Не может же он просто так спустить ему с рук…

- Дорогая, только не прихорашивайся там слишком долго, ребятам нужно срочно сдавать фотографии в номер, - невозмутимо улыбнулся Айи, словно не замечая ее гнева, и легонько шлепнул ее по попе, подгоняя в сторону выхода из гостиной.

Весь этот кошмар продолжался еще больше часа. Ксеар, казалось, отдал и себя и ее на растерзание, позволяя фотографам невыносимые, на ее взгляд, пошлости. Они обошли весь его дом, делая фотографии и в саду: «Дестина, просто расслабьтесь на лежаке, и закройте глаза, словно принимаете солнечные ванны», и в кабинете: «Айи, вы работайте, а она пусть трогает вас за волосы, словно отвлекает». Дестина уже даже не язвила про себя, мол, ребята, что же мимо ванной прошли… она боялась, что и до этого может дойти – типа: «Дестина, вы разденьтесь и делайте вид, что принимаете душ, а вы, уважаемый повелитель мира, почистите зубы перед зеркалом».

Под конец она кипела от ярости, но когда все ушли, лицо Айи вдруг стало таким усталым, что с ее губ испарились язвительные, резкие слова. До нее вдруг дошло, что и он отнюдь не наслаждался этим нашествием дикарей, оскверняющих его жилище.

- Как ты? – негромко спросил он, неловко поднял руку и поправил ее волосы, машинально растягивая завитую прядь. Дестина замерла и растерянно скосила глаза на его руку. Она вдруг поняла, что не хочет отстраняться, наоборот – прижаться щекой. Ей было приятно, что он трогал ее волосы, не на камеры… а просто так. Она сглотнула, мечтая, чтобы он запустил руку глубже в ее гриву и потеребил ее немного, освобождая ее голову от тяжести и боли… Но Айи уже опустил ладонь и просто смотрел прямо на нее, ожидая ответа.

- Я очень устала, - негромко ответила Дестина, и абсолютно честно. – И я не ожидала, что это будет так... в спальне, и…

- Извини. Просто нам нужно максимально отвлечь внимание, это лучший способ, - в его глазах мелькнуло искреннее сожаление, и она кивнула, с готовностью прощая все ему все. Главная задача после публикаций фото, бесспорно, будет достигнута…

Она на секунду прикрыла глаза, вспоминая один из самых откровенных кадров. Айи сидит на кровати, подогнув одну ногу, она полулежит – голова на его груди. А его ладонь лежит на ее груди, поверх тонкого платья. Читателям журнала понравится… хотя никто из них, конечно, не узнает, как ее сосок предательски затвердел под его теплыми пальцами. Эта чисто физиологическая реакция так смутила ее во время съемки, что она едва не покраснела, и до сих пор не понимала, каким чудом смогла это предотвратить.

- Я пойду? – спросила она, делая шаг назад. Ей не хотелось уходить, но еще меньше хотелось, чтобы он сам указал ей на выход, ведь он, безусловно, устал, и хотел остаться один.

- Да, конечно. Я позвоню, когда ты будешь нужна, - с готовностью кивнул Ксеар. И, оказавшись дома, Дестина до боли прикусила губу: почему-то она все-таки надеялась, что после этого безумного дня он пригласит ее задержаться хотя бы на десять минут… хотя бы на чашку кофе.

Под конец дня у нее дома без предупреждения появилась Джара. Дестина лежала на диване, глядя в потолок и, увидев подругу, не выказала ни малейшего энтузиазма:

- Ты что пришла? – спросила она.

- Просто хотела узнать, как ты. На пресс-конференции ты выглядела не очень. До сих пор не возьму в толк, как журналисты поверили в этот фарс, - Джара покачала головой, и ее темные волосы покачались из стороны в сторону. А глаза тревожно смотрели на нее.

- Может, и не поверили, - безучастно сказала Дестина, отводя взгляд.

- Да нет, поверили. Уже первые статьи вышли и фото – ммм, там все, как надо, Яльсикар очень доволен. Все только про вас и читают.

- Главное, чтобы Яльсикар был доволен, - саркастично выдавила девушка и встала. Немного подумав, она открыла холодильник для напитков и достала бутылку вина.

- Извини, - тихо сказала Джара. Она поправила свои волосы нервным жестом и переступила с ноги на ногу. Дестина вздохнула:

- Садись уже. Выпьешь со мной? – спросила она, поставив вино на стол.

- Да, конечно. Только напиться не удастся, ты же знаешь.

- А жаль.

В полном молчании девушки выпили по бокалу вина, а потом Джара не выдержала:

- Слушай, ну все же наладится у вас со временем.

- В смысле? – моргнула Дестина.

- Ну… ты же влюблена в Айи, да?

От невинного вопроса подруги Дестина поперхнулась вином и вытаращила глаза. А потом бешено замотала головой, поставив бокал:

- Боже, Джара, да с чего ты это взяла?

- Ну…

Ее подруга казалась растерянной. Ее глаза забегали, и она опустила свои чернющие ресницы, скрывая выражение глаз:

- Просто… я думала… ты так смотрела на него…

- Как я смотрела? – у Дестины пересохло во рту. Нет, нет, она не влюблена в Ксеара, нет. Не замечая того, она с ужасом посмотрела на Джару, лихорадочно перебирая ворох своих эмоций за все последние дни. Она же была с Леем. Она бы не стала, если бы была влюблена в Айи. Это отвратительно, это… просто невозможно. Но вместе с тем его равнодушие так ранило в последние дни – разве это могло бы причинить такую боль, если бы она была к нему также равнодушна? Тяжело задышав, она прикусила нижнюю губу, борясь с болезненной судорогой в центре груди и предательской влагой у нижних ресниц.

- Дес, - тихо позвала Джара, осторожно отставив в сторону бокал. – Я могла просто глупость сболтнуть.

- Ты не сказала ничего глупого. Это я наделала глупостей, - стиснув зубы, из последних сил борясь со слезами, сказала Дестина. Но потом все-таки заплакала.

32.

Бал в честь пять тысяч пятисотого гражданина Первого стал одним из самых пышных за всю историю. Новый гражданин, точнее, гражданка, едва успела адаптироваться. Она находилась в Первом мире вторую неделю и, судя по ее лицу, была в полнейшем восторге. Она, запинаясь, ответила на пару стандартных вопросов журналистов и теперь танцевала вальс с Ксеаром, который по традиции пригласил ее на первый танец.

В зале для приемов резиденции Ксеара находилось человек пятьсот - все больше высокопоставленные сотрудники Ксеариата, министерств, полиции и службы безопасности. Были приглашены известные актеры, дизайнеры, присутствовали все повелители стихий. Пятеро журналистов, которым было позволено прийти, разрывались, не зная, куда им бежать и с кем в первую очередь разговаривать.

Они сразу попытались атаковать Яльсикара, но он дал понять, что не настроен с ними болтать. Глава СБ, ослепительно выглядевший в смокинге, предпочитал танцевать со своей невестой, мирно общался со своим братом и главой полиции. Тогда пишущая братия переключилась на Альбумену, которая неосторожно согласилась дать несколько комментариев и вот уже минут пятнадцать никак не могла закончить затянувшееся интервью.

Дестина поднесла к губам бокал вина, с непроницаемым выражением следя за Айи. Она отметила, что Ксеар прекрасно танцует, чего нельзя было сказать о его партнерше. Но он ухитрялся не сбиваться с шага, направляя движения краснеющей от счастья девушки. Все мужчины казались непривычно низкими - при входе в зал всем корректировали рост до двух метров двадцати сантиметров, чтобы было удобно танцевать. Дестина улыбнулась Касиану и помахала рукой Кае, и они подошли.

- Привет, - она крепко обняла подругу, с которой давно не виделась. Личико Каи сияло от радости. Было очевидно, что она счастлива оказаться на этом балу, да еще по личному приглашению Ксеара.

Касиан поклонился, и Дестина замахала руками:

- Ну, вот еще новости. Не надо мне кланяться.

- Как скажешь, - улыбнулся он, целуя ей руку. А потом вдруг снова поклонился, глядя ей за спину, и Дестина обернулась. К ним подошел Яльсикар. Уверенная, что Бьякка желает поговорить с Касианом, она шагнула в сторону, но он внезапно протянул ей руку:

- Потанцуем?

Дестина пораженно посмотрела на мужчину. За два месяца, что прошли с того дня, когда он допрашивал ее, глава СБ едва ли обмолвился с ней несколькими словами, и то - сквозь зубы.

- Ладно, - скрепя сердце, решила она и дала ему руку, молясь, чтобы не оттоптать ему ноги. Последние две недели перед балом она специально брала уроки танцев, понимая, что избежать этого ей не удастся, но все же практики у Дестины не было.

- Не напрягайся так, я тебя не съем, - пробормотал Яльсикар, непринужденно кружа ее в вальсе.

- Я просто не умею танцевать, - неожиданно призналась она, глядя в насмешливые серые глаза.

- Нормально ты танцуешь, - улыбнулся он, и она тоже улыбнулась. Оказывается, Бьякка умеет быть обаятельным, когда хочет.

- Я хотел поговорить с тобой, - тихо сказал он.

- Я так и поняла. О чем?

- Об Айи. О Лее.

Дестина вздрогнула и сбилась с шага. Яльсикар невозмутимо подстроился, крепче прижимая ее к себе.

- Я бы хотел, чтобы ты знала. Это я настаивал на твоем аресте, а он мне не разрешал.

- Но ведь разрешил же...

- Да. Но мы тогда не знали точно про Каю. Все выяснилось только уже на допросе. Если ты помнишь, я при тебе отдавал приказ об аресте Латиуса.

- Я помню, - вздохнула Дестина.

Музыка кончилась, и Яльсикар, обернувшись, обнял ее за талию и вывел из зала на внешнюю площадку с садом. Здесь они были одни. Девушка создала себе бокал шампанского и сделала глоток, отходя подальше от него.

- И по поводу Лея. Я приказал ему арестовать тебя только потому, что Шон был занят, а мне самому, извини, было недосуг. А больше никто посвящен в дело не был.

- В какое дело? - не поняла Дестина.

- О поиске педофила. И вообще, твой арест не должен был стать достоянием гласности, ведь Айи не собирался тебя осуждать. Поэтому так вышло, что кроме Лея, больше было некому.

- А ты?

- Что я?

- Ты бы осудил меня, если бы Ксеар не был против?

- Да какая теперь разница? - улыбнулся Яльсикар. - Ты в седьмом. Если никого не убьешь, тебя никто уже не выгонит.

Дестина поняла это так, что он бы ее все-таки осудил. Но теперь это и впрямь было неважно. Она вгляделась в темное лицо своего собеседника и нахмурилась:

- Я не понимаю, к чему весь этот разговор?

- Просто так... для размышления, - он отвел взгляд.

- Ты что, сводничаешь, что ли? - изумилась Дестина.

Бьякка поморщился.

- Ничего подобного, - отрезал он. - Это ваши с ним дела. Просто хотел, чтобы ты знала.

- Ты ведь знал про меня с Леем, да?

- Знал, - согласился Яльсикар, глядя ей в глаза.

- Айи знает?

Бьякка пожал плечами:

- Я ему не говорил, если ты об этом. Возможно, что и не знает.

- Ладно. Спасибо.

Повинуясь какому-то внезапному порыву, Дестина подошла к Яльсикару, быстро поцеловала его в щеку и убежала в зал. Бьякка закатил глаза, посмотрев ей вслед, и покачал головой.

Вылетев в зал, Дестина натолкнулась прямо на жениха. Айи поддержал ее за локоть, потом обнял за талию и сразу повел в танце:

- Ты где была? - весьма недружелюбным тоном осведомился он, склоняясь к ее уху.

- Как где? Целовалась с поклонником на балконе, - огрызнулась она и проследила его взгляд, который мгновенно упал на ее губы.

- Не смешно. Я тебя серьезно предупреждаю, если ты только...

- Да-да-да, слышала. Ты меня выгонишь.

В этот момент из проема двери в сад показался Яльсикар, и Айи дернул губами:

- Это твой поклонник?

- Ага. Самый пылкий.

Тут Ксеар все-таки улыбнулся, и Дестина невольно улыбнулась тоже, хоть и злилась на его авторитарный тон и нелепые подозрения. И все же это лучше, чем напускная холодность и вечно равнодушный взгляд. Последний обижал ее до слез. Она и представить не могла, как ее будет обижать его безразличие. С тех пор, как они объявили о помолвке, она принимала участие в нескольких официальных мероприятиях с его участием, и ни разу он не разговаривал с ней по-человечески. Дестина поняла, что в последний раз ей удалось всерьез задеть его, но прошло уже столько времени - пора бы ее простить. И тогда, быть может, у нее будет призрачный шанс.

Правда, она не понимала, насколько еще ее хватит – последняя попытка месяц назад далась ей очень тяжело, и результат был нулевым. Они тогда вместе посетили мировой чемпионат по скоростным полетам, и, после их окончания, Дестина попросила уделить ей несколько минут наедине.

- Только не у меня, - холодно сказал Айи, и она кивнула, соглашаясь пригласить его к себе – в тот момент слишком сосредоточенная на том, что хотела сказать ему, чтобы думать, как выглядит ее квартира. И только тогда осознала ошибку, когда увидела ошеломленный взгляд Ксеара, изучающий полный разгром в ее гостиной. Эта комната выглядела так, словно в окно накануне влетел метеорит, отрикошетил от каждой стены по очереди и взорвался ровно посередине, разметав осколки везде кругом.

- Я… я… пыталась ее переделать, - невольно начала оправдываться Дестина. – У меня плохо получается модерировать.

- Это заметно.

Один из уголков его губ пополз вверх в насмешке, и она покраснела: стены были разгромлены, полоток зиял дырой, под ногами при каждом шаге хрустели осколки камня, стекла и штукатурки.

- Спальня по-прежнему выглядит стандартно, я ее не трогала, мы могли бы поговорить там… - залепетала Дестина, гадая про себя – поймет ли он, что она намеренно от злости разнесла свою гостиную, когда потерпела неудачу с модерированием пространства?

Ксеар поднял бровь, обдав ее очередной порцией холода:

- В спальне нам с тобой точно нечего делать, - процедил он, прикрыл глаза, что-то прошептал, и из гостиной в два счета исчез весь мусор и обломки.

- Тебе дать денег на модератора? - скучающе спросил Айи, как только очистил помещение, и уселся на диван. Дестина подняла бровь:

- Пригласить модератора, неужели? Может, ты мне посоветуешь такого, который не знает о нашей помолвке и не удивится, что я живу здесь? – сердито спросила она, униженная насмешкой в его глазах. Черт, она же клялась себе в начале дня, что не станет с ним спорить. Что будет говорить лишь о примирении и о своей неправоте, и смиренно попросит прощения за все неудобства и хлопоты, которые причинила ему. И тогда, возможно, он улыбнется ей, и даже поцелует…

Теперь она понимала, как глупо было о таком мечтать – их диалог всегда складывался иначе, чем в мечтах, и вот результат - глаза Айи не отражали ни малейшего желания ее поцеловать. Их выражение было таким, что расшифровывать его совершенно не хотелось.

- Ну… тогда ты могла бы попросить Альбумену научить тебя. У меня нет ни малейшего желания этим заниматься, - сухо ответил он. – Если это все…

Дестина отступила, опустив глаза, скрывая от него боль, которую ему удалось причинить ей последней фразой. Она даже не могла бы сказать, что ранило сильнее – слова или скука, сквозившая в тоне, каким они были произнесены. Сколько, сколько, сколько еще раз ей надо будет убеждаться, что она ему больше не интересна?

- Пожалуй, это действительно все, - глухо произнесла она, адресуя это больше себе, чем ему. Она не сказала ему ни слова из того, что собиралась, но теперь было очевидно, что не стоило и начинать.

Ксеар поднялся, но потом вздохнул, повернулся и шагнул к ней:

- Ладно. У меня есть полчаса. Ты готова? – буркнул он торопливо, словно боясь передумать.

- Правда? – вскинулась она.

- Выбирай стену, - отрезал он, не глядя на нее. Его лицо было абсолютно непроницаемым, но Дестина закусила губу, скрывая улыбку, и указала на противоположную стену.

… И оказалось, все не так сложно. Айи пояснил, что она начала не с того, пытаясь буквально передвигать стенку с места на место – а гораздо легче было заставить ненужную материю исчезнуть, заместив ее новой.

- Это как пластилин, - объяснял он, стоя позади нее и комментируя каждое действие. – Ты же не станешь лепить из одной фигурки другую. Ты сначала ее уничтожишь, сомнешь, скатаешь шарик – а потом начнешь заново.

- Спасибо! – восторженно выдохнула она, когда стена, наконец, получилась такой, как было задумано. От возбуждения и радости ей захотелось прыгнуть ему на шею, но в тот же момент, увидев его лицо, она поняла, что Айи не разделяет ее эмоций. Ее улыбка потухла, а глаза стали растерянными.

- Неплохо, - почти бесстрастно прокомментировал он, старательно не замечая ее эмоций, как плохих, так и хороших. – Извини, у меня больше нет времени. Рад был помочь.

Дестина с трудом вернулась мыслями к их разговору - танец еще не был окончен, и светская беседа – тоже.

- Прости, что? – переспросила она, сообразив, что не уловила последнего вопроса, погруженная в воспоминания месячной давности.

- Как тебе с Альбуменой работается? - повторил Ксеар без малейшего интереса в голосе.

- Хорошо, спасибо. Мне очень интересно. А как твоя новая помощница?

- Справляется потихоньку. Она молодец.

Внезапно Дестина почувствовала какое-то жжение в животе и даже зубы сцепила. Черт, а что если эта девушка ему тоже понравится, как она вначале? Она видела ту девчонку, очень симпатичная. Тоже блондинка, стройная, обаятельная, улыбчивая.

- Ты что? - спросил Айи, изучая ее лицо.

- Ничего, - она напряглась и выдала ослепительную улыбку, надежно скрывая свои эмоции. Неужели она ревновала его? Какой идиотизм, какая бессмыслица.

- Зачем ты перекрасила волосы? – внезапно грубовато спросил Ксеар, явно неодобрительно изучая ее прическу. Дестина невольно коснулась рукой своих прямых длинных волос – теперь темных. Она отвела взгляд и сначала пожала плечами, а потом все же ответила:

- Я чувствую себя другим человеком теперь, - честно сказала она.

Танец кончился, Айи отпустил ее, проводив до накрытых столов, покосился на журналистов и развернул ее к себе, коснувшись губами ее губ. Дестина привыкла к этим дежурным поцелуям на публику, и относилась к ним спокойно, но в этот вечер все было иначе. Возможно, разговор с Яльсикаром так выбил ее из колеи, хотя Бьякка, в сущности, не открыл для нее ничего нового. Она все примерно так и представляла, хорошенько обдумав.

И все-таки в тот день все было не так. Когда Айи поцеловал ее, она напряглась и отстранилась, слишком быстро. Очередной бесстрастный поцелуй жег губы. Лучше бы он укусил ее или ударил. Тогда она бы точно знала, что ему не все равно.

- Не дергайся, тут много народу, - с прохладой, теперь уже привычной, сказал ей на ухо жених, крепко держа за талию.

- Плевать мне на всех, - процедила она, но перестала сопротивляться. К тому же, он все равно был намного сильнее.

- Мне не плевать.

Он снова наклонился и поцеловал, на этот раз обхватив ее затылок ладонью и нажал, заставляя раскрыть губы, проникая языком вглубь ее рта. Его знакомый, почти родной горьковато-сладкий запах завладел всем ее существом, тепло интимного прикосновения вызвало физический отклик. Дестина сбилась с дыхания от возмущения: он наказывал ее, заставляя идти на эту близость.

Что ж, это все же лучше, чем холодность – пусть злится на нее, подумала она. И почему бы ему не злиться еще больше? Она обняла его за шею и в отместку ущипнула, прихватив двумя пальцами кожу под воротником рубашки. Больно ущипнула, не стесняясь. Айи едва заметно вздрогнул и отпустил ее, раздувая ноздри от злости. Дестина облизала губы и сладко улыбнулась ему.

- Улыбайся, милый, тут журналисты, - промурлыкала она, глядя ему в глаза.

Ксеар выдал ослепительную улыбку, но глаза его оставались холодными:

- Поговорим, - сказал он и перенес ее в свой дом.

Дестина вздрогнула, осматриваясь, и отступила на шаг:

- Ты с ума сошел? Это же все заметят.

- В чем дело? - перебил он ее требовательно.

- Да так. Надоело все, - она вернула ему холодный взгляд.

- Потерпишь. Через месяцок разорвем помолвку, и все.

- И все? А как же твои пророчества про судьбу и все такое?

Айи снова раздул ноздри:

- Значит, не судьба.

Он повысил голос, и она немного сжалась, но тут же распрямила плечи, злясь за это на саму себя. Посмотрела в его холодные глаза и расстроилась. Что она делает? Если он когда-то и планировал быть с ней "вместе", то это уже явно было в прошлом. А, скорее всего, такого и не было никогда – так, какое-то недоразумение. Ее губы дрогнули, и она поняла, что вот-вот расплачется. Да что же такое с ней происходит сегодня?

- Ладно, пошли обратно, - мертвым голосом ответила она.

Но Айи не спешил. Он подошел к ней и обхватил руками ее лицо:

- Что-то изменилось?

Его лицо немного смягчилось, и какое-то время они одинаково недоверчиво изучали друг друга. А потом он неуверенно коснулся большим пальцем уголка ее рта. И Дестина поняла, что самое время его поощрить. Она подняла руки и обхватила его голову, погладила по волосам, и он настороженно посмотрел ей в глаза – на лбу прорезалась легкая складка. А потом, наконец, наклонился, и его губы легонько прижались к ее губам. Закрыв глаза, она едва не застонала от нежности, с которой он касался ее. Впервые за долгое-долгое время он целовал ее, потому что действительно этого хотел - не на публику, не со злости. Она робко ответила, боясь обнять его – что если он оттолкнет? И стоило ей об этом подумать, как он вдруг отстранился.

Ее глаза сразу же открылись, невольно излучая тревогу, а губы протестующе шевельнулись, но оказалось, что Ксавье всего лишь увеличил себе рост до обычного – чтобы сразу же вернуться к ней. Его ладони скользнули по ее телу вниз, рывком подняли и усадили на стол, и их губы снова встретились. Почувствовав, как его пальцы быстро развязывают на ней платье, Дестина с облегчением поняла, что он не собирается останавливаться или бросать ее. На пару мгновений она позволила мозгу отключиться и запустила руки ему в волосы, наслаждаясь поцелуями и прикосновениями, жадно и смело отвечая на них. Но, внезапно опомнившись, открыла глаза и схватила его за руки:

- Айи, подожди. Мы не можем сейчас.

- Почему? - глухо осведомился он, уткнувшись носом в ее шею. Он замер в ту же секунду, как она остановила его, но тяжело дышал и все еще касался губами ее кожи. Она тоже с трудом дышала.

- Мы сбежали. Это неприлично. Мы должны вернуться. Это же твой бал, - выдохнула она, слегка отстраняясь.

- Черт с ним.

Его глаза посмотрели прямо в ее, и она смутилась: было ясно, что они оба сильно возбуждены, но между ними все еще стояло что-то.

- Я хочу тебя прямо сейчас. Ты боишься? – глухо спросил он, не сводя с нее глаз. Дестина сидела на высоком обеденном столе с разведенными ногами, он стоял между ними, прямо перед ней, упираясь обеими руками в столешницу.

- Нет, - поспешно возразила она, плавясь от его обжигающего взгляда. Она потянулась к нему, снова обняла за шею. Но Айи все еще не шевелился.

- Ты точно не будешь меня проклинать потом?

- Смотря, что ты сделаешь, - хмыкнула Дестина, не выдержав его серьезности. Но вызвать улыбку на его лице ей не удалось. Ксеар с той же убийственной мрачностью посмотрел на нее, пошевелился, снял ее руки со своей шеи и опустил на поверхность стола. А потом поднял свои ладони и обхватил ее лицо:

- Я сейчас отнесу тебя в спальню и возьму. А потом еще раз и еще. И заставлю тебя стонать и просить меня не останавливаться – до тех пор, пока ты не забудешь его чертово имя, - яростно прошептал он в ее губы. – Но все это имеет смысл лишь в том случае, если ты действительно хочешь быть со мной, а не с ним. Ты хочешь быть со мной, Дестина? Видит бог, я тебя об этом спрашиваю в последний раз…

- Да, да, да, - она нетерпеливо перебила его, закрыв ладонью его горячий рот. – Я хочу быть твоей, Айи. Даже если ты убьешь меня своей ревностью.

Лицо Ксеара, наконец, просветлело.

- Могу и убить, - проворчал он, но потом все же улыбнулся ей и взял на руки.

В его спальне оказалось очень темно и прохладно. Айи положил ее на кровать и мазнул рукой по выключателю, от чего потолок озарился мягким светом, проникающим сквозь тысячу крошечных отверстий. Одна из стен тоже засияла, и Дестина не сразу поняла, что это – зеркало. Как же она не разглядела его во время фотосессии? Или Айи специально переделывал помещение тогда? Ему это было несложно…

Мебели, как ей показалось, здесь не было вообще, лишь кровать размером с полкомнаты. Она села на кровати, продолжая вертеть головой по сторонам.

- У тебя тут очень… лаконичный дизайн, - прокомментировала она, пока Айи расстегивал манжеты рубашки. – Ты знаешь, я ожидала чего-то другого, когда впервые сюда попала. И квартира такая, знаешь, совсем не как дворец. А ведь ты вроде как правитель мира…

- Дестина, ты в порядке? – негромко спросил он, прекращая заниматься своими манжетами, и опустился рядом на кровать.

Девушка замолчала и облизала губы, вдруг сообразив, что страшно нервничает, и от этого несет какую-то сплошную околесицу. А под обеспокоенным взглядом его черных умных глаз ей стало и вовсе нехорошо.

- Честно говоря, не знаю, - пробормотала она. – Я… я просто…

- Иди сюда.

Ксеар крепко обнял ее, погладив по спине. Дестина вдохнула его запах, и у нее закружилась голова. Под своими ладонями она чувствовала его надежные твердые мышцы, ее щеку царапнула его небритая щека, уха касалось ровное теплое дыхание. Она подняла руку, чтобы дотронуться до его курчавых волос, которые оказались слегка жестковатыми на ощупь. Никогда еще он не был близко, в таком доступе, никогда раньше с ним не было так тепло.

- Ты сам уверен, что хочешь быть со мной? – неожиданно даже для самой себя пробормотала она. Но, оказалось, что ей просто жизненно необходимо знать ответ на этот вопрос.

- Конечно. Я же давно тебе сказал, - еле слышно ответил он, и его мышцы слегка напряглись под ее руками: заметно было, что ему нелегко открываться ей снова.

- Ты был таким холодным, - растерянно прошептала она, еще крепче прижимаясь к нему щекой.

- Я ведь тоже человек. Мне пришлось защищаться.

- Прости меня, - выдохнула она, тихо всхлипнув. – Я не хотела… я так ужасно себя вела с тобой.

Айи пошевелился и провел рукой по ее волосам – скорее, успокаивая, чем лаская.

- Если ты не готова, просто скажи, - еле слышно сказал он. – Если я на тебя давлю, если у тебя есть малейшее сомнение…

Вместо ответа она повернула голову и поцеловала его. Айи нежно ответил, и тут же со стоном опрокинул ее на спину, жадно перехватывая инициативу, целуя с таким голодом и внезапно сильным нажимом, что ее дыхание мгновенно участилось, и голова закружилась.

А потом он приподнялся и сделал нечто, что заставило ее вздрогнуть: одним взглядом в глаза заставил ее одежду раствориться, прямо в воздухе, оставив в одних трусиках. И то – лишь для того, чтобы снять их собственноручно.

- Я больше не могу притворяться самым терпеливым человеком на свете, - выдохнул он в ее удивленное лицо и провел ладонями по ее телу, разводя ее бедра. Лаская, дразня, слегка надавливая. Дестина смотрела в его стремительно темнеющие глаза, и почти физически чувствовала, как теряет контроль за своим телом, и даже сознанием. Когда он слегка придавил ее к кровати своим большим горячим телом и снова поцеловал, ее сознание словно выключилось - она перестала понимать, что происходит. Его пальцы, казалось, не делали ничего особенного – просто не спеша изучали ее тело. Но почему-то от каждого прикосновения ей хотелось стонать. А она никогда издавала никаких громких звуков в постели. И никогда никого не просила…

- Пожалуйста, не останавливайся, - сорвалось с ее губ несколько секунд спустя, когда он погладил ее там, где больше всего хотелось.

- Даже не собираюсь, - хмыкнул он и наклонился к ее губам за новым поцелуем. – Я только начал. Я хочу, чтобы ты кричала.

33.

- Шон, я могу узнать, где ты? - раздраженно осведомилась Альбумена, когда дозвонилась. Она вышла с коммуникатором в коридор, чтобы шум бала не мешал разговаривать.

- Какая разница? Я сказал, что не приду. Меня не приглашали.

- Я тебя пригласила.

- Все равно не приду.

- Где ты?

- Дома.

Альбумена немного сосредоточилась и перенеслась в его гостиную. Уорд сидел на диване, задумчиво листая страницы какой-то книги.

- Шон...

- Бумми, мне там нечего делать, - он отложил книгу и поднял глаза. - К тому же, я не хочу, чтобы о нас знали. Там же журналисты, завтра во всех газетах напишут, что ты нашла себя какого-то хмыря, который еле до второго доползает, натужно кряхтя. Кому это надо?

- Мне надо. К тому же напишут вовсе не так, - она села рядом и весело посмотрела на любовника. - Напишут, что развратная старушка нашла себе молодого и прекрасного...

- Ну, не такая уж и развратная, - со смешком сообщил Уорд.

- Значит, с тем, что я старушка, ты согласен? - возмущенно уточнила Альбумена.

- Ага. Обожаю старушек, - Шон наклонился и поцеловал ее в шею.

- Шон, ну пойдем, а?

- Дался тебе этот бал, - пробормотал он, покрывая поцелуями ее грудь в низком вырезе вечернего платья.

- Дался. Очень. Давай я тебя одену и пойдем, - попросила Альбумена, обхватив его голову.

- Почему ты так хочешь сообщить всему миру о наших отношениях? - недоуменно спросил Уорд.

- Потому что я тебя люблю. - Просто сказала она.

- Ты серьезно? - моргнул он.

- Ты должен сказать, что ты меня тоже любишь, - подсказала она.

- Я тебя тоже люблю, - послушно повторил Шон. - Так ты серьезно?

Альбумена рассмеялась и провела руками по его телу, облачая его в смокинг.

- Ты такой красавец, что аж дух захватывает, - призналась она.

- Прекрати, - смущенно прикрыл глаза Уорд.

Спасаясь от журналистов, Айи подошел к Бьякке и Джаре, которые мирно пили шампанское в сторонке и стоял теперь рядом с ними, оглядывая зал. За те полчаса, что он отсутствовал, веселья не убавилось – наоборот. Слегка повышенная им градусность алкоголя в праздничном шампанском заставила гостей раскраснеться, развеселиться и говорить громче. И, конечно, веселее танцевать. Дестина все не приходила, хотя он вернулся уже десять минут назад. Что она делает столько времени в ванной, хотелось бы знать?

Айи был абсолютно серьезен насчет криков, и выполнил все обещания – кто же знал, что для нее это внове? После секса Дестина смутилась и спрятала лицо у него на груди, чуть не плача. И тут оказалось, что так шуметь в постели – просто неприлично, и «не может быть, чтобы ему это нравилось». Айи долго смеялся, убеждая ее в том, что ему это на самом деле очень нравится, и отныне и впредь он намерен всегда доводить ее до безумия, и что лично он только в таком состоянии считает приличным заниматься любовью. Но она ушла в душ, все еще сохраняя недоверчивость в своем взгляде, и теперь он уже начинал волноваться, ежеминутно проверяя ее место нахождения – пусть только попробует сбежать!

Его взгляд внезапно выхватил Альбумену, и на секунду Айи забыл о невесте, узрев нового кавалера рядом с бывшей женой.

- Это кто? - спросил Ксеар, поперхнувшись шампанским.

- Чтоб я сдох, - поперхнулся и Яльсикар, повернув голову следом за Айи.

- Это же Шон, да? - уточнила Джара, глядя на спутника Альбумены.

- Да. Обалдеть, - сказал ее жених, покачав головой. - Вот уж не ожидал.

- И кто этот Шон? - осведомился Айи, отхлебнув шампанского.

- Так... агент один у нас.

- Твои агенты в последнее время... очень предприимчивые, - безо всякого выражения сказал Ксеар, отходя от них. Он, наконец, разглядел Дестину в толпе гостей, и сразу же перестал беспокоиться об Альбумене.

Яльсикар усмехнулся, глядя, как правитель миров идет через весь зал к своей невесте. Но потом подумал, что правильно поступил, не взяв Джару на работу в службу безопасности. Агенты у него и в самом деле оказались шустрые.

Эпилог.

- Тебе страшно?

- Нет. А тебе?

- Нет. Ты уверена, что хочешь этого?

- Конечно. Я тебя люблю.

- Я тебя тоже. Пойдем.

Айи заглянул в глаза Дестине, и они перенеслись в седьмой.

Там было очень тихо, потому что Ксеар заранее попросил никого не приходить. Снежинки распушились, когда он мягко коснулся ее и закружил. Они полетели над пустыней. Он постепенно вбирал в себя все больше ее свежести, с пронзительной остротой чувствуя каждую снежинку, каждую белую крохотную звездочку.

- Ты такая прохладная.

- А ты очень легкий. Я вообще себя не чувствую.

- Зато я тебя чувствую, - улыбнулся он.

- А я - тебя.

Айи так и не понял, в какой момент это случилось. Он просто увидел со стороны снежный вихрь, и над пустыней поднялась метель.

- Вот это да, - прошептала Дестина, ощутив каждой клеткой ткань седьмого мира. Их было двое, но они были абсолютно едины. Она больше не могла бы сказать, где она, а где - он. И солнце согревало их обоих, проникая сквозь каждую клетку, озаряя их волшебным сиянием.

- Красота-то какая, - произнес кто-то снизу, и они оба вздрогнули.

- Аквинсар. Я же просил, - с легкой укоризной сказал Айи, но никак не мог перестать улыбаться. Это было невозможно. Потому что он чувствовал, как весь превратился в счастье. Прохладное, морозное, огромное счастье.

- Ты просишь о невозможном, Айи. Нам же любопытно, - ответила ему Зарайа, разгораясь на скале.

Дестина прыснула, почувствовав и Альбумену. Последним, как бы между прочим, появился Яльсикар.

- Я просто проходил мимо, - прошелестел он.

И все обитатели седьмого мира засмеялись.